Посмотрев на их лица, я сразу понял, что они чувствуют себя неуверенно. Они не знали, какой прием я им окажу. Я ободряюще улыбнулся, потому что сеять в их душах недоверие не входило в мои планы.

Улыбка по-видимому ободрила их, потому что Бор Акон как заправский оратор прочистил горло и обратился ко мне:

– Брат Туол, – начал он – мы все называли друг друга братьями, – мы с Саригом взяли на себя труд проанализировать ваш доклад Совету. Мы считаем, что с вами обошлись несправедливо. Несомненно, делая это нелепое заявление в Зале Совета, вы или были больны, или переутомились. Мы с Саригом хотим вам помочь занять прежнее положение в научном мире!

Так вот как они ко мне относятся! Вероятно, я был болен! Что ж, подумал я, посмотрим, как вы сейчас запоете... Подавив гнев, я ответил нарочито небрежным тоном.

– Брат Бор, уверяю вас, вы ошиблись! Все, что я сказал Двадцати, было абсолютной правдой. Я не могу отделаться от мысли, что со мной обошлись подло. Если бы мне дали справедливый шанс, я бы смог так убедительно доказать истинность моих доводов, что мне поверили бы даже самые отъявленные скептики. Что же касается попыток вернуть мое прежнее положение, то нет! Они сделали меня парией; я удовлетворен! Теперь, когда вы здесь, я покажу вам это доказательство, сам микроскоп. Простите... – Они вежливо согласились, а я, оставив их, отправился в лабораторию.

Придя туда, я задвинул широкую занавеску вокруг стеклянного бокса, чтобы скрыть его от глаз посетителей. Затем вернулся в прихожую и повел гостей в ту часть лаборатории, где держал микроскоп.

Когда их взгляд упал на мудреный механизм с множеством линз и мощных световых лучей, они проявили невольный, хотя и несколько скептический интерес. Сариг Ом повернулся и вопросительно посмотрел на меня. Я так ответил на его невысказанный вопрос:

– Нет смысла объяснять его устройство и способы усиления, так как никто из вас, скорее всего, этого не поймет. Однако ничто не помешает вам наблюдать результат. Кто из вас первым взглянет на электрон?

Когда я поместил под линзы частицу материи и сфокусировал микроскоп, Сариг Ом выразил желание быть первым.

– Я смотрю в окуляры всю свою сознательную жизнь, – сказал он, – и раз уж кто-то должен быть первым, то пусть это буду я!

Пока они по очереди смотрели в микроскоп, охая от удивления при виде каждого нового чуда, я извинился и вышел из лаборатории.

Через несколько минут я вернулся с разнообразными закусками, которые сдобрил снотворным. Когда я вошел, Сариг Ом поднял взгляд, и на лице его читалось недоверие.

– Брат Туол, – воскликнул он, – мы увидели жизнь на протоне! Это невероятно!

– Ну, ну, – ответил я. – Для такого сильного возбуждения нет причин! Я могу показать вам и нечто более поразительное! Когда мы перекусим, я покажу вам нечто действительно потрясающее!

Гости сели и с плохо скрываемым нетерпением отведали моего угощения. Через некоторое время у них стали слипаться глаза. Они мужественно боролись с дремотой, но снотворное оказалось сильнее, и вскоре они заснули.

Я крепко связал их и отнес поближе к стеклянному боксу. Я прислонил их к стенам, так, чтобы, проснувшись, они могли видеть одну из его сторон.

Я с нетерпением ждал, пока два ученых проснутся от своего невольного сна; мне не терпелось провести задуманный эксперимент. Наконец, они зашевелились и пришли в сознание.

Похоже, самообладание им изменило. Они смотрели на меня глазами, полными страха. По всей вероятности, они подумали, что попали к сумасшедшему. Пока я стоял, ожидая, когда действие снотворного пройдет окончательно, Бор Акон, явно желая продемонстрировать мужество, а может быть, и напугать меня, воскликнул:

– Туол, сумасшедший! Развяжите веревки и немедленно освободите нас, или я позабочусь, чтобы вы получили заслуженное наказание! Безумец! Чего вы хотите этим добиться? И вообще, какая у вас цель? Освободите нас сейчас же, или я доложу Совету о вашем безумном поведении!

Я засмеялся. Я ничего не мог с собой поделать; это было смешно. Мысль о безмозглом дураке, связанном и беспомощном, но угрожающем мне, вызывала смех. Но мое недолгое веселье сменилось гневом. Эти двое принадлежали к обществу, которое сделало меня изгоем. Значит, дурак и сумасшедший, да?

– Молчать! – заорал я, когда Сариг Ом открыл рот, чтобы заговорить. – Кто вы такие, чтобы мне угрожать? Доложите Совету, тоже мне! Идиоты! Вы будете делать так, как я говорю, и только так! Чего я хочу добиться; какая у меня цель? Я скажу. Когда Совет меня изгнал, я поклялся уничтожить любые следы породы неудачников под названием человек. Теперь у меня есть прибор, с помощью которого я осуществлю свой план. Три долгих сталло я неустанно работал, добиваясь невозможного, и я добился!

С этими словами я подошел к стеклянному боксу и отдернул занавески. Сквозь стекло ничего не было видно, кроме серовато-белой пленки на внутренней поверхности и смутного намека на беспрестанное движение внутри.

– В этом боксе, – продолжал я, – заключается результат моих усилий. Вы, конечно, помните, что я рассказывал Совету о быстро растущих растениях, которые обнаружил на протонах. В этом боксе находится сам протон, увеличенный до огромных размеров. Его окружают и, полагаю, поедают бесчисленные растения, увеличивающиеся с безумной скоростью. Эти растения я взял с поверхности протона. Они растут и растут, одно на другом, пуская корни на любой почве. Я покажу, как они растут; надо, чтобы вы знали, ведь вы, Бор и Сариг, являетесь частью моего плана! Из-за этого-то я вас и связал!

Проверив веревки на прочность, я повернулся к пленникам и направил горячий луч на дверь стеклянного бокса. Пленка и растения, растущие на двери, быстро исчезли, осев на пол. Тепло проникало все дальше в шумную, дымящуюся массу, очищая все большее пространство. Наконец, превратив около половины содержимого бокса в слизь, я выключил горячий луч.

Растения с огромной быстротой оправились от действия тепла. Несколько мгновений спустя красная треугольная голова на длинном, тонком стебле отделилась от массы и лопнула, выбросив в воздух пыльцу. Бор Акон и Сариг Ом с изумлением наблюдали, как пыльца осела на слизь, превратилась в ростки, созрела, в свою очередь лопнула и умерла, и все в считанные мгновения. Прошло совсем немного времени прежде, чем стены затянула белая пленка, скрыв от наших глаз содержимое бокса.

Воцарилась гнетущая тишина, которую я нетерпеливо нарушил.

– Ну, как вам развлечение? – спросил я. – Интересно, не так ли? Есть нечто еще более интересное, но увижу это только я. Сейчас подумайте об этих растениях. Представьте, что будет, когда я выпущу своих любимцев на Котар! Представьте, как маленькое облачко семян оседает на нашу почву. Скопление зевак, привлеченных необычной порослью. Мгновение спустя их поглотит облако пыльцы, которое коснется их и будет расти, отнимая жизнь у их тел. Представьте человека, дышащего этой пыльцой! Затем представьте сильный ветер, раздувающий пыльцу во все уголки света. Услышав угрожающую новость, люди обратятся в паническое бегство. Некоторые сразу расстанутся с жизнью. Другие в поисках спасения, вероятно, спрячутся в глубоких ямах или подвалах. Растения проникнут в щели их убежищ, и в конце концов они все умрут. Представьте себе, как будет выглядеть мир через сталло. К этому времени большая часть поверхности Котара заполонит кипящая масса растительной жизни. Воздух наполнится густыми облаками пыльцы самых разных цветов. Суда в каналах покроются растениями. Дрейфуя без экипажей, они будут пробивать себе путь сквозь густую, липкую пену, которая, вероятно, покроет воду. Ни один звук не нарушит мертвенную тишину; ленивые дураки больше не будут вести свои праздные беседы. Мир очистится от их присутствия; все люди умрут. Все... кроме одного, Туола Оро. Хорошая картинка, да?