У одного отца было два сына – старший умный и дельный, за что ни возьмется, все у него ладилось, а младший был бестолковый, ничего не понимал и ничему не мог выучиться.
Люди про него говорили: «Отец еще отведает с ним забот!»
Когда нужно было что-то сделать, вся работа доставалась одному старшему; зато если посылал его отец куда-нибудь поздней порой, а того хуже ночью, а дорога, неровен час шла мимо кладбища или другого зловещего места, он отвечал: «Ох, нет, батюшка, туда я не пойду, уж больно страшно!»
Потому что был он трусоват.
Вот станут, бывало, вечером у печурки рассказывать небылицы, от которых мороз пробирает по коже, слушатели только и вскрикивали: «Ох, страх-то какой!» А младший сидел в углу, слушал, но никак не мог взять в толк, о чем это они. «Заладили: страх да страх! А мне почему-то совсем не страшно! – думал он. – Видно, это одна из тех мудреных наук, которых мне нипочем не одолеть».
Вот как-то раз говорит ему отец:
– Послушай-ка меня, малый в уголке! Вон ты какой вымахал и силы набрался. Пора тебе выучиться какому-нибудь делу, чтобы зарабатывать себе на пропитание. Погляди, вон как старается твой брат; а ты все даром ешь свой хлеб.
– Что ж, батюшка! – ответил он. – Я и сам с радостью научился бы какому-нибудь ремеслу. Да раз уж на то пошло, хотелось бы мне научиться страху: ведь я совсем не понимаю, что это такое.
Старший брат, услышав эти слова, посмеялся и подумал: «Боже милостивый! что за дурачок мой братец! Видно, никогда из него не выйдет толку. Хочешь жить – умей вертеться!»
Отец вздохнул и отвечал: «Страху ты скоро научишься, да только на хлеб себе этим не заработаешь».
Вскоре после того зашел к ним в гости пономарь, отец и пожаловался ему на свое несчастье, рассказал, какой непутевый у него младший сын, ничего-то он не знает, ничему-то не учится.
– Подумайте только, – говорит, – когда я спросил его, как он думает зарабатывать себе на пропитание, он ответил, что хотел бы научиться страху!
– Этому горю нетрудно помочь, – отвечал пономарь, – страху-то я его научу. Только пришлите его ко мне, а уж я его живо обтешу.
Отец обрадовался, надеясь, что парня хоть чему-нибудь научат.
Итак, пономарь взял паренька к себе жить и поручил ему звонить в колокол.
Через день или два будит его пономарь в полночь, велит встать, подняться на колокольню и звонить.
«Ну, вот тут-то ты и узнаешь, что такое страх!» – думал пономарь, а сам первым взобрался на колокольню. Когда же парнишка, поднявшись, обернулся и только собрался взяться за веревку от колокола, как видит на лестнице против окна стоит кто-то в белом.
Он окликнул:
– Кто там?
Но тот не ответил и не двинулся с места.
– Отвечай! – крикнул паренек. – Или убирайся восвояси, нечего тебе здесь ночью делать.
Однако пономарь продолжал стоять неподвижно, чтобы парнишка подумал, будто перед ним призрак.
Парень снова крикнул:
– Чего тебе надобно? Отвечай, коли ты человек честный; а не то спущу тебя с лестницы!
Пономарь подумал: «Ну такого ты не сделаешь», и продолжал стоять, не издав ни звука, будто каменный.
И еще раз окликнул его паренек, но ответа так и не добился. Тогда он подбежал к призраку, да и спихнул его с лестницы вниз, так что тот скатился с десятка ступеней, да так и остался лежать в углу.
А парень отзвонил в колокол, пришел домой, ни слова не говоря, лег в постель и крепко заснул.
Ждала пономариха своего мужа, ждала, а того все нет. Наконец, затревожилась она, растолкала парня и спрашивает: «Не знаешь ли ты, где мой муж? Он поднялся на колокольню как раз перед тобой».
– Не знаю, – отвечал парнишка, – но кто-то стоял там на лестнице против окна, он мне не отвечал и не хотел убираться. Так что я принял его за воришку и спустил с лестницы. Сходите посмотрите, уж не он ли то был. Мне будет очень жалко, если с ним стрясется беда.
Женщина бросилась туда и нашла мужа, который лежал в углу со сломанной ногой и тихонько стонал.
Она дотащила его до дому и кинулась с громкими криками к отцу парнишки:
– Ваш сын наделал бед: спустил моего мужа с лестницы, так что тот ногу сломал. Заберите вы бестолкового парня из нашего дома!
Отец испугался, набросился на сына и ну его бранить:
– Это что за злые каверзы! Уж не лукавый ли тебя попутал?
– Ах, батюшка, – говорит ему сын, – только выслушайте меня! Я в этом вовсе не виноват. Ведь он стоял там в темноте, как будто замышляя злодейство. Я знать не знал, кто это, и трижды просил его отозваться или уйти прочь.
– Эх, – сказал отец, – от тебя одни несчастья! Уходи с глаз моих долой. Не хочу тебя больше видеть.
– Охотно, батюшка. Обождите только до наступления дня. Я пойду и научусь страху; а там, глядишь, освою хоть какое-то ремесло, которым смогу себя прокормить.
– Учись чему хочешь, – говорит отец, – мне все равно. Вот тебе пятьдесят талеров. Бери их да ступай на все четыре стороны. Да смотри, не сказывай никому, откуда ты родом и кто твой отец, чтобы не пришлось мне стыдиться.
– Ладно, батюшка, будь по-вашему. Раз ничего другого вам не нужно, об этом-то я уж не забуду.
Как рассвело, положил паренек в карман свои пятьдесят талеров, да и пошел куда глаза глядят, а про себя все повторял:
– Эх, кабы мне испугаться! Эх, кабы мне испугаться!
Услыхал эти слова путник на дороге и подошел к парню. Какое-то время шли они вместе.
В скором времени увидали они виселицу, путник и говорит:
– Смотри, вон там дерево, а на нем семеро с веревкой повенчались и теперь летать учатся. Сядь под тем деревом, дождись ночи, вот тут и испугаешься!.
– Ну, коли только это и нужно, – отвечает парень, – за чем же дело стало. А если я и впрямь так скоро научусь страху, ты получишь мои пятьдесят талеров. Только приходи сюда завтра рано поутру.
Пошел парнишка к виселице, уселся под ней и дождался вечера. Стало холодать, и он развел костер. Но к полуночи налетел такой ледяной ветер, что и костер не помогал ему согреться.
А ветер раскачивал трупы висельников, так что они толкали друг друга. Парнишка думает: «Если мне даже внизу, у огня зябко, каково же им-то мерзнуть и качаться там наверху?!»
И так ему стало их жалко, что он подставил к виселице лестницу, забрался наверх, отвязал повешенных, да и стащил вниз всех семерых. Потом поворошил костер, чтобы пламя разгорелось посильнее, и усадил их вокруг, чтоб могли они погреться.
Но они сидели, не шевелясь, пока, наконец, одежда на них не вспыхнула.
Парень говорит им:
– Осторожнее! А не то я снова вас повешу!
Но мертвецы его не слышали, молчали и не мешали своим лохмотьям гореть.
Увидев это, он рассердился и сказал:
– Раз вы сами не хотите быть осторожными, я вам помогать не стану. Но и гореть вместе с вами тоже не собираюсь.
И он опять их повесил, одного за другим. Потом подсел к своему костру и уснул.
На следующее утро пришел к нему тот путник за деньгами и спросил:
– Ну, узнал ты, что такое страх?
– Нет, – отвечал тот, – да и откуда было мне это узнать? Эти молодчики, что болтаются наверху, даже рта не открыли, да еще оказались так глупы, что не помешали своему тряпью сгореть дотла.
Увидел тут путник, что пятьдесят талеров он на сей раз не получит, и пошел прочь со словами:
– Такого я еще не видел!
Парнишка тоже пошел своей дорогой, бормоча по-прежнему:
– Эх, кабы мне испугаться!
Услыхал это один извозчик, ехавший позади него, и спрашивает:
– Кто ты такой?
– Не знаю, – отвечал юноша.
Тогда извозчик спросил:
– Откуда ты?
– Не знаю.
– А кто твой отец?
– Этого я сказать не могу.
– А что это ты все бормочешь себе под нос?
– Эх, – отвечал парень, – я, понимаешь ли, хочу, чтобы стало мне страшно, да никто не может меня страху научить.
– Чепуха! – говорит извозчик. – Едем-ка со мной: уж я-то я сумею это сделать.
Парень согласился, и к вечеру добрались они до харчевни, где собирались остановиться на ночлег.
На пороге комнаты парень снова довольно громко сказал:
– Эх, кабы мне испугаться! Кабы мне испугаться!
Услыхал это хозяин, засмеялся и говорит:
– Если уж ты этого хочешь, так здесь, пожалуй, как раз подвернется подходящий случай.
– Ах, придержи язык! – сказала хозяйка. – Не один храбрец уже поплатился за это жизнью! Жаль, если этакий красавчик тоже больше света не увидит.
Но парнишка отвечал:
– Как бы это ни было трудно, я все же хочу научиться этому. Ради этого я ведь и пошел бродить по свету.
Он не отставал от хозяина до тех пор, пока тот не рассказал ему, что стоит неподалеку заколдованный замок, где наверняка можно научиться страху, но для этого нужно провести там три ночи. Король обещал выдать свою дочь за смельчака, который на это отважится, а дочь его такая красавица, что свет таких не видывал. К тому же в замке хранятся несметные сокровища, а стерегут их злые духи. Если кто проведет в том замке три ночи кряду, то расколдует сокровища и сможет их забрать, а они и бедняка сделают богачом. Многие уже ходили в замок, но ни один из них не вернулся.
На другое утро юноша явился к королю и говорит:
– Если будет мне позволено, я охотно провел бы три ночи в зачарованном замке.
Посмотрел король на юношу, и тот так ему понравился, что он сказал:
– Можешь попросить три вещи, только они должны быть неодушевленными, чтобы взять их с собой в замок.
Юноша ответил:
– Тогда я попрошу дать мне огня, столярный станок и токарный станок с резцом.
Король приказал днем отнести все это в замок. Как настала ночь пошел парень туда, развел в одной из комнат яркий огонь, поставил рядом с собой столярный станок с резцом, а сам сел за токарный.
– Эх, кабы мне испугаться! – приговаривал он. – Да только, видно, и здесь мне не узнать, что такое страх.
Ближе к полуночи решил он поворошить костер и стал раздувать огонь, и вдруг из угла кто-то подал голос:
– Мяу, мяу! Как мы замерзли!
– Что вы за дурни! – крикнул он. – Коли вам холодно, подходите, присаживайтесь к огню и грейтесь.
Только он это вымолвил, как подскочили к нему две большие черные кошки, сели от него по обе стороны и стали дико на него таращиться своими сверкающими глазами.
Вскоре они согрелись и сказали:
– Дружище! Не сыграть ли нам в карты?
– Почему бы и нет? – отвечал он. – Но только сперва покажите мне ваши лапы. Они вытянули свои когти.
– Э! – говорит парень. – Ну и длинные же у вас ноготки! Погодите, сначала я их должен вам обстричь.
С этими словами схватил он кошек за глотки, уложил их на столярный станок и накрепко зажал им лапы.
– Как увидел я ваши пальчики, – сказал он, – так и пропала у меня охота в карты играть.
Убил он их и выкинул из окна в воду. Но едва покончив с этими двумя, хотел он снова подсесть к своему огню, как из каждого угла и закутка стали выскакивать черные кошки и черные псы на раскаленных цепях. И становилось их все больше и больше, так что скоро ему некуда было деваться от них. Они страшно выли, наступали на его костер, раскидывали дрова и пытались погасить пламя.
Какое-то время он спокойно смотрел на их возню, как они беснуются, а когда дело зашло слишком далеко, схватил свой резец, крикнул:
– А ну, вон отсюда, мошкара! – и кинулся на них.
Часть из них разбежалась, а других он поубивал и выбросил в пруд. Вернувшись, он снова раздул огонь из угольков и согрелся. Сидел он так, и, наконец, у него стали слипаться глаза, захотел он спать.
Тогда он осмотрелся и увидал большую кровать в углу.
– Это как раз то, что мне нужно! – сказал он и лег. Но не успел прикрыть глаза, как кровать стала вдруг двигаться сама собой и принялся ездить по всему замку.
– Недурно! – сказал он. – Но лучше бы поскорей!
Тут кровать понеслась, будто в нее запрягли шестерик лошадей, вверх и вниз, через пороги, по ступеням, пока вдруг – гоп-гоп! – не опрокинулась ножками вверх и не навалилась на него, словно гора. Но парень поскидывал одеяла и подушки, выбрался из-под кровати и говорит:
– Хорошенького понемножку! Пусть теперь катается кто захочет!
А сам лег у огня и проспал до самого утра.
Наутро пришел король и, увидав лежащего на земле юношу, подумал, что убили его злые духи и он мертв. Говорит король:
– Ах, жаль мне этого ладного паренька!
Услыхал это парнишка, вскочил и ответил:
– Ну, жалеть-то меня еще рано!
Удивился король, обрадовался и спросил, каково ему пришлось.
– Прекрасно, – ответил он, – первая ночь уже прошла, так же минут и две другие.
Приходит парень к хозяину гостиницы, тот глаза вытаращил и говорит:
– Не чаял я тебя в живых увидеть. Ну что, узнал ты, что такое страх?
– Нет! – говорит парень. – Все понапрасну! Хоть бы кто-нибудь мне рассказал.
На другую ночь он опять отправился в древний замок, сел к огню и завел свою старую песню:
– Кабы мне испугаться!
Незадолго до полуночи что-то зашумело, застучало, сперва потише, а потом все громче и громче. Потом все стихло, и вскоре к ногам парня из трубы выпала, громко вопя, половина человека.
– Эй! – крикнул юноша. – Где же вторая половина! Этого мало.
Тут снова поднялся шум и стук, а потом топот и вой, и другая половина тоже выпала.
– Погоди-ка, – сказал парень, – я малость раздую для тебя огонь.
Сделал он это, оглянулся и видит, что обе половины срослись и на его место уселся ужасный человек.
– Так мы не договаривались! – говорит парень. – Это моя скамейка!
Хотел было человек его оттолкнуть, но юноша не поддался, а сам ударил его изо всех сил, столкнул и сел опять на свое место.
Тогда сверху стали падать один за другим еще такие же люди. Они принесли с собой девять ног от мертвецов и два черепа, расставили и начали играть в кегли.
Пареньку тоже захотелось сыграть.
– Послушайте! – обратился он к ним. – Можно и мне с вами?
– Можно, коли есть у тебя деньжата.
– Денег-то хватает, а вот шары ваши недостаточно круглы.
Взял он черепа, положил на токарный станок и обточил, пока не стали они круглыми.
– Вот так, теперь они лучше кататься будут, – сказал он. – Славно! То-то теперь повеселимся!
Он поиграл с ними и проиграл немного денег; но как только пробило двенадцать часов, все исчезло. Он улегся и преспокойно уснул.
Утром явился король, стал расспрашивать:
– Что с тобой приключилось на этот раз?
– Играл я в кегли, да проиграл пару грошей!
– И не было тебе страшно?!
– С чего бы! – отвечал он. – Я повеселился на славу. Вот бы мне узнать, наконец, что же такое страх!
На третью ночь сел он опять на свою скамейку и грустно говорит:
– Эх, кабы только мне испугаться!
Когда время подошло к ночи, явились шесть высоченных молодцов и несли они гроб.
Говорит парень:
– Эхе-хе, так это, видать, мой двоюродный братец, что недавно преставился!
Он поманил его пальцем и окликнул:
– Сюда, братец, сюда!
Гроб поставили на пол, парень подошел и поднял крышку, а в гробу лежал мертвец. Парень коснулся его лица: но оно было холодным, как лед.
– Погоди, – сказал он, – я тебя маленько согрею!
Подошел он к огню, погрел руку и приложил к лицу мертвеца, но тот был все так же холоден.
Тогда вынул он его из гроба, сел к огню, а покойника уложил себе на колени и давай растирать ему руки, чтобы кровь побежала по жилам.
Но и это не помогло, а тогда пришло ему в голову, что лучше всего можно согреться, если лечь вдвоем в постель; так что он отнес его на свою кровать, накрыл его, а сам улегся рядышком.
Вскоре мертвец и впрямь согрелся и задвигался.
– Видишь, маленький братец, вот я и отогрел тебя.
Но покойник вдруг поднялся и вскричал:
– Сейчас я тебя задушу!
– Ах вот как? – говорит парень. – Так-то ты решил меня отблагодарить?! Раз так, отправляйся-ка ты обратно в свой гроб!
И он взвалил на плечи мертвеца, бросил его в гроб и захлопнул крышку. Потом явились шестеро молодцов и унесли гроб прочь.
– Никак не получается у меня испугаться! – сказал парень. – Так я до конца жизни страху не научусь!
Тут вошел человек еще выше всех прочих и ужасного вида: был он очень стар, с длинной седой бородой.
– Ну что, несчастный! – вскричал он. – Скоро ты узнаешь, что такое страх: сейчас ты умрешь!
– Не так скоро! – ответил юноша. – Если уж пришла пора помирать, без меня дело никак не обойдется.
– Вот погоди, и я схвачу тебя! – сказал демон.
– Полегче, полегче! – отвечал парень. – Что ты так расхвастался! Я ведь не слабее тебя, а может, и посильнее!
– Это мы еще поглядим! – сказал старец. – Если окажется, что ты сильнее меня, я тебя отпущу – пойдем же, померяемся силой!
Повел он его темными переходами в кузницу, взял топор и с одного удара вогнал наковальню в землю.
– Я могу сделать и получше! – сказал юноша и подошел к другой наковальне.
Старик подошел к нему ближе, желая посмотреть, а его седая борода свесилась вниз. Тогда парень схватил топор, одним ударом расколол наковальню надвое, да и защемил в нее седую бороду старика.
– Что, попался! – сказал он. – Настал твой черед помирать!
Схватил он железный лом и отходил им старика, пока тот не принялся завывать и молить о пощаде, обещая за это парню большое богатство. Вынул парень топор из щели и отпустил старика.
А тот повел его обратно в замок и показал ему в подземелье три сундука, полных золота, да сказал:
– Одна треть для бедных, другая для короля, третья для тебя.
В это время пробило двенадцать часов, и остался парень один в темноте.
– Найти дорогу отсюда мне, пожалуй, под силу, – сказал он, стал ощупывать стены, нашел дорогу к себе в комнату и уснул у огня.
Утром приходит король и спрашивает:
– Что же теперь ты, наконец, узнал страх?
– Нет, – отвечал тот, – да и с чего бы? Побывал тут мой покойный двоюродный братец, да еще приходил какой-то бородач, показал мне горы денег в подполе, а страху никто меня не поучил.
– Что же, – сказал король, – Ты спас замок от заклятья и можешь теперь жениться на моей дочери!
– Это очень хорошо, – ответил он, – но ведь я так до сих пор и не ведаю, что такое страх!
Тогда золото достали из подземелья и сыграли свадьбу, но как ни любил молодой король свою супругу и как ни был он счастлив, все продолжал приговаривать:
– Ах, кабы только мне испугаться! Кабы мне испугаться!
Наконец это ее рассердило. А служанка говорит ей:
– Я знаю, как ему помочь! Вот увидите, научится и он страху.
Сбегала она к ручью, что протекал через сад, да зачерпнула полное ведро пескарей.
Ночью, когда молодой король уснул, жена стащила с него одеяло и вылила на него ведро холодной воды с пескарями, так что рыбешки принялись по нему барахтаться.
Проснулся он и закричал:
– Ой, что это со мной? Уж не дрожу ли я от страха, милая женушка? Ах, вот теперь-то я знаю, что такое страх!
Маркус Хайц
Фройлейн Бесстрашная
Хомбург, федеральная земля Саар, Германия
И тогда Аза приблизилась к зверю, а тот поднялся на дыбы, оказавшись на полтора фута выше ее. Острые клыки были длиной с ее мизинец, а глаза горели яростным красным огнем. Из глубины глотки вурдалака, не сводившего глаз с девушки с густыми каштановыми волосами, вырвался вой, длинные когти на лапах сжимались и разжимались, словно в предвкушении трапезы, с морды капала слюна.
Но Азе предстояло решить совсем другую задачку, хоть с вурдалаком, хоть без него.
Она осмотрела крышу песчаниковой пещеры, у которой они с вурдалаком стояли. Кладка как раз над Динь-Динь (Динь-Динь был оборотнем и ее любимчиком) осела так, словно в любую минуту готова была обрушиться. У Динь-Динь имелось четыре процессора, отвечавших за движение, сверкающие красные глаза, настоящий мех, и он чертовски убедительно вопил. При нажатии кнопки начинали течь потоки слюны и бутафорской крови.
Аза включила рацию.
– Мартин, у нас проблема на Восьмом уровне в Тронном зале, – доложила она. – Нужно срочно опять подклеить скалу, а не то вся махина грохнется на макушку Динь-Динь.
– Правда так плохо?
– Серьезно, по-моему, надо отремонтировать сегодня же вечером.
Вернувшись к вурдалаку, Аза сунула руку прямо в шерсть, чтобы нащупать выключатель на тыльной стороне шеи. Она нажала кнопку, и тварь перестала завывать, а красные глаза потухли.
– Хороший вурдалак, – с улыбкой похвалила девушка, похлопав его по загривку.
– Окей. Я дам знать боссу. Ты уже выходишь?
– Нет пока. Надо еще повозиться со Златовлаской. Увидимся утром.
– Неутомимая ты. Не знаешь, что такое сон, а?
– Не-а.
– И что такое страх тоже не знаешь, – продолжал он. – И что только такая красивая девчонка, как ты, нашла во всех этих…
Аза рассмеялась:
– Пошел ты, Мартин.
Отключив рацию, она покинула пещеру, которая называлась Тронным залом. Мягкий песок под ногами приглушал шаги. Всего в Шлоссберге, самой большой в Европе системе песчаных пещер, насчитывалось двенадцать уровней. Богатый инвестор превратил ее в масштабный аттракцион-ужастик. Столетия назад здесь добывали кварцевый песок ради производства стекла, а теперь люди толпами стремились сюда, желая, чтобы их напугали до потери сознания. На каждом уровне была своя тема: привидения, демоны, серийные убийцы, сцены казней и пыточные камеры. Актеры помогли придать убедительность движениям фигур-автоматов и записали для них леденящие кровь крики.
Но место и впрямь было древним, дышало историей, а кое-кто верил, что сама гора заколдована. Рассказывали о посетителях, видевших очень странные вещи там, где никто не устанавливал никаких инсталляций. А Мартин, один из сотрудников, уверял, будто такое случалось и с ним самим.
Аза была не только блестящим техником, она наравне с актерами могла надеть костюм и выскочить из-за угла, пугая оплатившую развлечение публику до поросячьего визга.
Себя Аза считала кем-то наподобие фантома. Ее босс никогда не заносил ее в ведомости – он платил только наличными, – и у нее не было постоянного адреса.
А на что ей адрес? Она могла жить где захочется.
Пар изо рта был похож на повисшую в воздухе белую лягушку. Температура воздуха в этих пещерах была постоянная, держалась на отметке 10°С, однако не для всех дорогостоящих фигур такие условия были оптимальны, вот поэтому им и требовалась регулярная техническая поддержка.
Аза добралась до своей мастерской, в дальнем углу Десятого уровня, и осмотрела Златовласку: семифутового роста зомби, с телом в состоянии разложения, но очень мускулистым и вдобавок искусно раскрашенным. Зомби была придана агрессивная поза – достаточно впечатляющая, так что слабонервные падали в обморок, когда натыкались в боковом коридоре на жутко рычащее чудище.
Девушка быстрым движением откинула назад темно-каштановые волосы и запустила газотурбинную топку. Она сняла куртку, обнаружив ладную фигурку, которую, как обычно, скрывала под черным свитером-водолазкой и темными свободными штанами. Высокие башмаки на шнуровке защищали ее ноги от холода.
Прежде чем приступить к перепрограммированию, Аза должна была все кропотливо проверить и перепаять несколько точек на материнской плате зомби.
Многие называли ее чудачкой, считая замкнутой и необщительной. Кое-кто, впрочем, был уверен, что она очень талантлива. Дожив до тридцати лет, она никогда и нигде не училась, но отлично справлялась с любым делом, за которое бралась. Не зная Азу близко и не видя ее за работой, можно было решить, что девица немного туповата, на самом же деле она обладала пытливым умом и ничего не боялась – превосходные качества для ученого-исследователя.
Азе не было никакого дела до того, что думают о ней другие люди. У нее были любимые монстры, ею же и созданные – и ничто не могло потрясти или шокировать ее. Да и с какого бы перепугу?
Из коридора донесся слабый звук.
Отложив паяльник, Аза наклонила голову набок, прислушиваясь. Снова шорох – что-то тащили по песку.
Аза взглянула на часы. Неужели техники закончили возиться в Тронном зале и явились-таки чинить крышу?
Раздалось звяканье, за ним еще звук, происхождение которого ей было неясно, хотя… похоже было на плач. Тонкий голос отчаянно умолял: «Не надо! Прошу вас, не надо… пожалуйста!» Определенно, это не техники. Аза подхватила со скамейки молоток и пошла на шум. С радостным трепетом она подумала, что это могут оказаться настоящие привидения.
Выйдя из длинного коридора, она заметила мелькнувшую темную фигуру. Мерзкий хохот гулко отдавался от стен. «Это наша гора! – выдохнул кто-то прямо ей в ухо. – Убирайся отсюда, человек, или мы убьем тебя!»
– Эй, ну-ка хватит! – Аза сорвалась с места и с молотком в руке побежала к пещере Динь-Динь.
Аварийное освещение придавало песчанику волнующий, волшебный вид. Вурдалак был похож на живое существо, замершее под заклинанием мага. Но откуда этот туман? Аза не могла понять. Никогда раньше она не замечала этого эффекта. Сердце у нее забилось в предвкушении.
– Кто вы?
– Души погибших шахтеров. – Шепот доносился со всех сторон, из ползущего тумана.
Аза сделала еще шаг вперед и радостно заулыбалась:
– Так покажитесь – я хочу вас видеть!
– Убирайся прочь из наших шахт, – свистящий шепот становился громче, – не то пожалеешь, что родилась на свет.
– Дайте мне вами полюбоваться. – Девушка продвигалась вперед сквозь влажный туман. – Это намного интереснее, чем мои механические создания…
– Мы предупредили тебя, женщина, – пророкотал злобный голос за ее спиной. – Теперь ты умрешь!
Аза обернулась, увидела жуткую фигуру, тянущую к ней длинные, тощие, как у скелета, пальцы, – и ловко нанесла удар молотком.
Орудие попало в цель, прямо в лицо. Призрак с криком отшатнулся.
– Не спеши! – крикнула Аза, нанося стальным молотком новый удар по фантому и заставив его отступить, скрыться в пелене тумана. Вдруг кто-то схватил Азу за плечо.
– Я тебе покажу, тупое привидение! – воскликнула она и, искусно увернувшись, обрушила молоток на череп призрака. – Думаешь, я позволю себя убить…
Молоток с треском проломил черепную коробку и, больше не встречая преграды, вошел внутрь. Фигура с хрипом скорчилась и в конвульсиях упала к ногам Азы. Кровь хлестала прямо ей на башмаки, впитывалась в песок.
Аза заподозрила, что дело нечисто.
– Какого черта?.. – Она нагнулась, чтобы рассмотреть призрак.
Туман медленно рассеялся, и стало ясно, что фигура у ее ног – не призрак, а переодетый человек. Он преобразился в жуткое привидение с помощью костюма и замысловатого грима.
Отдернув ткань, Аза увидела обломки кости там, куда вошел молоток. Перед ней лежал Мартин, ее коллега. На поясе у него был громкоговоритель, с помощью которого Мартин изменил голос. Наушник с микрофоном – исковерканный, помятый, свисал со скулы. Щупать пульс не имело смысла.
До Азы стало доходить, что и другая фигура тоже не была призраком. Это тоже был человек, а значит, смертный.
Обескураженная, она бросилась к тому месту, где сбила с ног первого нападавшего. Искать пришлось недолго. По пятнам и брызгам крови девушка заключила, что другая ее жертва, вероятно, сумела проползти несколько метров. Он лежал на песке, подняв вверх разбитое лицо, с насквозь проткнувшими кожу осколками костей. Искаженные черты казались нечеловеческими, нелепыми. Из носа и ушей струилась кровь, а один глаз был открыт. Наушник с микрофоном впечатался ему в зубы, из десны торчали обломки.
Это, видимо, был Бернард, приятель Мартина, звукотехник с Аллеи призраков, но крови было столько, что Аза не могла сказать наверняка. Она припомнила, как тот однажды пригрозил ей, что проучит – обещал испугать ее так, что она испачкает штаны.
Да, дело обернулось не лучшим образом, что для него, что для Мартина.
– Дьявол! – Аза осмотрела свой грязный свитер, окровавленные руки и молоток с налипшими ошметками скальпа – волосами Мартина.
Ей никто не поверит.
В лучшем случае она проведет целую вечность в камере, пока следствие будет пытаться выяснить, что произошло. Да и боссу тоже грозили неприятности за то, что нанял ее на работу нелегально. Как знать, может, он перетрусит и будет утверждать, что вообще ее не знает…
Аза решила уходить. Самое простое решение в мире для того, кто официально не существует и у кого нет даже постоянного адреса, – просто исчезнуть.
Она отправила боссу короткое сообщение, объяснив, что произошло, и попросив прощения, написала, что сожалеет об этих двух смертях, а потом собрала вещички и тронулась в путь.
Она так долго работала в Аллее призраков, и вот теперь, по ее милости и по недоразумению, шоу обогатилось парой реальных неприкаянных душ.
Десять километров к югу от Ганновера, Германия
– И что, часто тебе приходится разъезжать по пустому шоссе среди ночи?
Аза снова путешествовала автостопом, как в прошлом, когда ей частенько приходилось это делать. Она с наслаждением распрямила затекшие ноги во всю длину просторного салона автомобиля. Ее рюкзак лежал в багажнике, а Ангелика, блондинка в ярко-красном деловом костюме, оказалась кинорежиссером и настоящей болтушкой. Она подобрала Азу на последней автозаправочной станции и предложила подбросить до Ганновера. Оттуда до Гамбурга было уже рукой подать.
Ангелика кивнула:
– Ночью всегда легче вести. На дороге нет пробок, и «Мерс» выжимает двести двадцать километров в час, как нечего делать. Не успеешь оглянуться, и уже на месте.
– Это уже похоже на образ жизни.
– Да, я люблю скорость и риск.
– Риск? – спросила Аза с улыбкой. – О чем ты?
– Ну, скажем, прокол шины на такой скорости – и конец. – Ангелика покосилась на нее. – Разве тебя не пугает эта мысль?
– Нет – это клево. А можешь еще немного прибавить?
Аза не боялась ездить с незнакомыми людьми. До сих пор она лишь дважды попадала в неприятные ситуации. Один раз ей попался зеленый студентик, в дымину пьяный и еле-еле державший руль в руках, а в другой – тип, который потребовал, чтобы она расплатилась натурой. Но Аза могла за себя постоять – множество разных профессий, которые она перепробовала, научили ее быстроте реакции, к тому же, несмотря на худобу, она была сильна и умела обороняться. Тот парень, что распустил руки, получил серию ударов по корпусу и был добит мощным хуком в челюсть. В итоге он даже заплатил Азе пятьсот евро, чтобы она не сообщала в полицию.
Ангелика хохотала.
– Нечасто встретишь такого пассажира.
– А ты часто берешь попутчиков? – Азе нравилось смотреть на пролетающий мимо пейзаж. Спидометр показывал сто восемьдесят один километр в час.
– Время от времени. – Женщина кивнула в сторону дорожного указателя. – Почти приехали. Тебе нужна гостиница?
Аза замялась:
– Мне… – У нее было негусто с финансами.
Ангелика будто прочитала ее мысли.
– Если хочешь, можешь переночевать у меня, – неожиданно предложила она. – Свободная комната найдется. А утром примешь душ, позавтракаешь – и в Гамбург.
– Ой, как здорово, спасибо тебе! – Аза аж подпрыгнула от радости. – Скажи, а какой фильм у тебя вышел последним?
– «Ночь трупов, часть 11», – с гордостью произнесла Ангелика. – Вышел на DVD, классический сплэттер-хоррор. Мы продали сто пятьдесят тысяч копий, и диски есть во всех видеомагазинах.
Они съехали с магистрали и оказались в явно не бедном пригороде Ганновера.
– Многие сцены снимали у меня дома, в подвале.
– Правда? Как круто!
– Я тоже так подумала. Кое-какие декорации все еще там. Типа вписались в интерьер. Никогда ведь не знаешь, вдруг снова пригодятся.
Ангелика затормозила перед роскошным особняком и вышла из машины.
Она направилась к зданию, близ которого царила тишина, как в песчаниковых пещерах после того, как уйдет последний посетитель. Идя за ней, Аза продолжала огорчаться из-за гибели Мартина и Бернарда, но утешала себя тем, что это была не ее вина. Босс не ответил на ее письмо, да это было и неудивительно.
Ангелика включила свет.
– Добро пожаловать!
В холле, подсвеченные яркими лампами, в специальных нишах или на пьедесталах располагались многочисленные отвратительные экспонаты: в стеклянных сосудах хранились остатки людей и животных, деформированные зародыши, мозги гидроцефалов, сиамские близнецы в эмбриональной стадии, изуродованные части тел. И еще в огромных витринах стояли скелеты, как минимум четыре – один гигантского размера, другой крохотный, третий искривленный и еще один согнутый почти вдвое. Это выглядело так, будто двери могли в любой момент открыться, и тогда мертвые бросятся на живых.
Аза поставила свой рюкзак и захлопала в ладоши от восторга.
– Ого! Вот это коллекция. Где ты все это достала?
Ангелика удивленно заморгала.
– Разве тебя это нисколько… не шокирует?
– Нет. А что, должно?
Режиссерша ужастиков громко рассмеялась. Смех прозвучал зловеще, как у настоящего злодея из фильма.
– В таком случае у меня есть идея. Как ты смотришь на то, чтобы переночевать в помещении, где мы снимаем фильмы?
– Почему нет? – Аза огляделась, наслаждаясь впечатлениями. Все это можно было бы использовать для нового уровня Аллеи призраков, но, к сожалению… Она подумала, что однажды, возможно, откроет собственный Парк ужасов – с предупреждениями о возможных сердечных приступах.
– Это может быть жутко.
– Меня это не волнует.
Ангелика сложила руки, а ее глаза вдруг стали убийственно холодными.
– Вот что, если продержишься до утра, я плачу тебе тысячу евро.
Аза поглядела на хозяйку дома с удивлением. Я выиграю это пари; ну, только если там нет ничего, что меня убьет.
Ангелика покачала головой и повела ее через вестибюль, пройдя мимо стеклянных витрин к задней части зала, где располагалась тяжелая металлическая дверь, оснащенная электронным замком. Она ввела код, и дверь распахнулась. Автоматически включившиеся неоновые лампы осветили лестницу. На ступеньках были брызги крови, повсюду царила сладковатая вонь, похожая на смрад гниения. Вверх поднимались волны теплого воздуха, был слышен отдаленный звук, похожий на рев пламени.
Азе вспомнились газовые горелки в мастерской.
– Похоже, твои уборщики работают не слишком тщательно, – пробормотала она и пошла вниз по лестнице, перекинув рюкзак через плечо. – Увидимся утром. Бекон и яйца.
– Что?
– Мне на завтрак. – Аза с ухмылкой обернулась. – Я буду голодная.
Ангелика поглядела на нее с удивлением, теребя в руке висевший у нее на шее кулон. Металлическая дверь с лязгом захлопнулась, закрылся электронный замок.
Девушка с каштановыми волосами медленно спускалась вниз, с каждым шагом замечая, что гнилостный запах усиливается. Внизу было еще больше кровавых следов. Это выглядело так, будто кто-то швырнул вниз кучу внутренностей, ну или людей, возможно, с открытыми ранами.
Аза не могла объяснить этот бардак. Запах был кошмарный. Когда она наконец спустилась вниз, к основанию лестницы, от открывшегося зрелища у нее перехватило дыхание: в холодном неоновом свете она увидела одиннадцать подвешенных к потолку трупов на разных стадиях разложения. Некоторые были вздернуты за шеи, как на виселице, другие – нанизаны на острые мясницкие крючья.
Висящие мертвые тела медленно вращались, невидящие глаза были будто бы направлены на девушку внизу. На посеревшей, покрытой слизью плоти были видны глубокие резаные и рубленые, как от топора, раны. Свернувшаяся кровь, которая натекла с трупов, была черной и липкой, как варенье; животы были раздуты из-за внутренних газов, некоторые даже разорваны. Смердящая жидкость стекала по ногам, образуя на полу вонючие лужи.
Аза вздохнула. Теперь ей стало понятно, откуда шел ужасный запах. В такой вонище ей точно поспать не удастся.
Но среди висящих трупов она заметила кровать, застеленную свежим бельем. Так что стоило хотя бы попробовать.
Девушка положила рюкзак на постель и осмотрелась.
Она быстро нашла источник похожего на рев звука: в соседнем помещении была печь центрального отопления. Она управлялась с помощью компьютера, но в ней была большая заслонка, которую можно было открыть, чтобы выгребать уголь.
В том же помещении Аза нашла кран, рулон широкой сверхпрочной пленки, шланг и чистящую жидкость. Моющее средство пахло совсем недурно.
Скоро у нее появился план. Она прикинула, сколько времени есть у нее в распоряжении. Было чуть за полночь – если приняться за дело сейчас, то через час она уже сможет лечь спать. Она не обещала женщине-кинорежиссеру, что ничего не будет менять в обстановке помещения. Пари касалось исключительно того, сможет ли она провести здесь всю ночь. И она не собиралась проигрывать.
Аза взяла пленку и обмоталась ею – прямо поверх одежды, – чтобы защититься от ядовитых выделений трупов. Одно за другим она спустила мертвые тела из-под потолка вниз. Ей пришло в голову, что Ангелика украла их с кладбища. Чокнутая баба, повернутая на фильмах ужасов.
Дотащить тела – женские и мужские – до печи оказалось несложно. Один за другим она затолкала трупы в ревущий огонь, чтобы они там сгорели. Омерзительный запах в подвале стал послабее.
Когда почти все тела были отправлены в печь, последний из трупов, молодой человек, повернул голову. Его слепые очи уставились на Азу.
– Спасибо, что помогла нам наконец обрести покой, – сказал он, шевеля потрескавшимися и почерневшими губами, из которых сочилась черная и густая, как смола, кровь. – Отомсти за нас, и получишь еще бо́льшую награду.
Ноги мертвого человека уже горели, и языки пламени начинали лизать его тело. Аза держала в руках призрака, настоящего живого мертвеца, на сей раз это была не подделка. Фантастика! Это было так интересно, так заводило.
– О чем ты?
– Ангелика убила нас. Мы были автостопщиками, как и ты. Она пригласила нас домой, а потом снимала фильмы с нами, жуткие фильмы. Нас замучили до смерти. Потом то, что от нас осталось, она использовала в качестве декораций для следующих фильмов, – сказал мертвец. – Убей ее, или тебя постигнет та же судьба!
Огонь с треском распространился по гнилой плоти, поглощая ее. Труп издал длинный последний вопль прежде, чем Аза отправила его в пекло. Она с лязгом захлопнула печную дверцу.
Она не поддалась панике и не заметалась кругами, как обезглавленная курица. Сейчас важно было выспаться, чтобы наутро у нее было достаточно сил для сопротивления режиссерше.
Она быстро смыла из шланга все жидкости, вытекшие из трупов, потом сняла защитную пленку и бросила в печь. После этого она с помощью чистящего средства вымыла буквально каждый угол, наполнив помещение запахом апельсина.
Для собственной безопасности она взяла моток нейлоновой нити из своего рюкзака и использовала мясницкие крюки, чтобы сделать из нити нечто похожее на растяжку для гранаты – поперек лестницы.
Уставшая, но довольная, Аза легла спать посреди чистого и сухого помещения, в котором царил цитрусовый запах.
Ее разбудил громкий звук удара.
Поднявшись, она увидела Ангелику, споткнувшуюся о нейлоновую нить. Рядом валялась разбитая видеокамера, а также раскрывшийся чемоданчик для ножей и медицинских инструментов, его зловещее острое содержимое рассыпалось по всему полу.
На блондинке был длинный мясницкий фартук и кольчужные перчатки, наподобие тех, что используются при разделке туш, – на случай если нож соскользнет.
Ангелика, ругаясь, встала на ноги, подняла тесак и скальпель. Когда она упала, ее кулон выскользнул из-под фартука. Он был овальной формы, золотой, на нем был выгравирован некий символ. Теперь Аза точно знала, что мертвец не солгал. Ей действительно была уготована роль следующей жертвы.
Она вскочила с кровати, схватив молоток, который держала под подушкой.
– Я просила на завтрак бекон и яйца, – вместо приветствия сказала она. – А не собственную казнь.
– Что ты сделала с моими трупами? – Женщина-режиссер была озадачена. – И почему здесь так чисто?
Аза махнула молотком в сторону печи.
– Я кремировала их, а потом все тут помыла. Иначе я не смогла бы заснуть. Они сказали, что ты убила их, таких же автостопщиков, как я.
Она покрутила молотком в руке, ее сердце забилось чаще. Вид смертоносных лезвий, которые приближались к ней, бодрил получше любого эспрессо.
– Но они мне были нужны для «Ночи трупов, часть 12»! – завопила Ангелика, прыгая на Азу.
Девушка увернулась, отбив удар тесака молотком. В выложенном кафелем помещении звук удара металла о металл прозвучал особенно громко.
Ангелика наносила колющие и режущие удары быстро, как молния, но Аза невозмутимо парировала удары или ловко уклонялась от них, она умело повернулась, чтобы схватить мясницкий крюк и вонзить его в запястье противника. Другой конец она не отпустила.
Женщина закричала, выронила скальпель и в следующий миг была отброшена назад сильным ударом в грудь. Но поскольку ее все еще держал мясницкий крюк, далеко она не отлетела.
Аза бросилась вниз, увлекая женщину-режиссера за собой, потом забралась на нее и воткнула свободный конец огромного крюка ей в спину, пригвоздив таким образом ее правую руку к ее же телу; бесчувственные пальцы выронили тесак.
– Ты собиралась убить меня, так? – Девушка била молотком по плечу женщины, пока то не хрустнуло. – Я тебя проучу…
Ангелика завопила от боли.
При помощи полудюжины мясницких крюков Аза практически зафиксировала ноги противника, а руки пригвоздила к телу. Кровь текла по крюкам, вонзенным в разорванную плоть женщины, но Аза не испытывала особой жалости.
– Я дам наводку полиции, – объявила она. – Уверена, они быстро поймут, что к чему. Они найдут все нужные улики.
– Отпусти меня, – заскулила режиссерша. – Пожалуйста… У меня есть деньги…
– Я их и так заберу. А еще призраки обещали мне награду.
Аза вогнала еще два крюка под кожу женщины под ее ключицами, заставив Ангелику стонать и извиваться в агонии.
– Дожидайся здесь полицию.
С неожиданной для хрупкой девушки силой Аза затащила женщину на кровать и оттуда прицепила ее к одному из тех креплений на потолке, на которых висели трупы.
Ангелика завопила во всю мощь своих легких, вращаясь на крюках, кровь текла из ран, стекала на пол по ботинкам и образовывала липкую лужу на свежевымытом полу.
Аза накинула рюкзак на плечо и покинула подвал. Она тщательно обыскала особняк и забрала несколько тысяч евро, которые нашла в ящике стола.
Когда она шла через вестибюль, мимо витрин и стеклянных сосудов с диковинами, одна из емкостей начала светиться, а потом перемещаться, будто его двигала невидимая рука.
Сосуд упал на пол и разбился прямо перед девушкой, открывая взору человеческую грудную клетку; между ребер блестело что-то металлическое.
Это и есть награда от призраков? Аза нагнулась и подобрала два серебряных кастета, каждый из них был украшен красивой гравировкой. Рабочая поверхность каждого кастета была инкрустирована алмазами, которые своими острыми гранями могли запросто вспороть кожу.
Аза не могла понять символов, но была уверена, что это и есть дар от мертвых. Она протерла вещицы и убрала их в карман. От них будет больше толку, чем от молотка.
Девушка, изменив голос, вызвала полицию и поспешила прочь из мерзкого особняка.
Ангелике сильно не повезет, если полиция не сможет вовремя открыть дверь, проникнуть в подвал и арестовать ее, пока она еще жива.
Жертвы убийств с ликованием будут потирать свои призрачные руки.
– … так что ее душа так и будет торчать в подвале, повешенная на тех мясницких крюках, пока мы тут разговариваем.
Аза завершила жуткую историю, импровизируя на ходу, чтобы развлечь шофера-дальнобойщика, рядом с которым она сидела в кабине тридцатидвухтонного грузовика. Это была ее стихия.
– Эпично! Вот это история! – со смехом воскликнул Харон (так он представился) и дважды посигналил гудком грузовика в знак одобрения.
По возрасту он годился ей в отцы и был похож на Лемми из группы «Моторхед», только более пошлого. Его руки и шея были покрыты татуировками, указывающими на склонность к насилию и интерес к оккультизму. Азу это не беспокоило.
– А ты жесткая, – сквозь смех прокричал он. – Знаешь что? Будь я на твоем месте, там, в подвале, обосрался бы со страху.
– Мне это не грозит. – Она потянулась назад и вытащила из рюкзака сэндвич из вкусного хлеба грубого помола и банку кока-колы (спасибо последней заправочной станции).
– Хочешь сказать, ты совсем не испугалась? – Харон зевнул. – Любой нормальный человек был бы в ужасе!
– Но не я, – с усмешкой повторила Аза.
– Гонишь!
– Нет, серьезно. Просто такой уж я человек. Мне никогда не бывает по-настоящему страшно, меня не пугают ни прыжки с моста или сплав по бурным рекам, ни ядовитые змеи, ни перспектива съесть ядовитую рыбу-фугу. Это всегда бесило моих родителей. Я всегда бросаюсь с головой в очередное приключение.
Она аккуратно выдохнула газы кока-колы, ударившие в нос.
– Мне кажется, что все это… здорово. А вот мой брат, наоборот, тихоня. Он работает в Гамбурге в элитном ресторане под названием «Шагал». Знаешь такой?
– Я похож на того, кто ходит по модным ресторанам? – Харон взглянул на нее. Его тон изменился, и сам он выглядел довольно гадко. – Фройлейн Бесстрашная, а что, если бы я приставил нож к твоему горлу и изнасиловал тебя?
Свет в кабине потускнел.
– Тогда я бы разбила тебе физиономию. – Аза хихикнула. – А ты это планируешь?
Она доела сэндвич и вытерла руки о штанины.
– Так ты будешь пытаться?
В глазах Харона появился желтоватый блеск, а его татуировки стали ярче, как будто горели на коже. Один из узоров выглядел в точности как символ на кулоне Ангелики. Рисунок стал более четким. Его костлявые пальцы вцепились в руль сильнее, чем раньше, а ногти начали удлиняться.
– Я надругаюсь над твоим телом и сожру твою душу. – прорычал он.
Грузовик с грузом из химикатов ехал по трассе со скоростью километров сто в час, прямо на другой грузовик.
Аза поморщилась:
– Смотри за дорогой, а то не над кем будет надругаться.
Харон разразился гнусным смехом. Из его рта вырывались языки синего пламени, они плясали вокруг Азы, но не обжигали.
– Я буду трахать тебя так жестко, что ты даже…
Аза не планировала закончить свои дни, врезавшись в какую-то случайную машину.
Она надела на пальцы один из своих кастетов и ударила Харона по лицу, сломав ему нос. Он завизжал, как свинья на бойне, а разбитое лицо залила темно-красная кровь. Все татуировки при этом мгновенно побледнели.
Она ударила его еще раз, на всякий случай, – просто чтобы он понял, с кем связался. На этот раз удар пришелся по зубам, и синее пламя скрылось.
Харон откинулся назад, почти отключившись.
– Вот видишь! – Аза наклонилась и схватила руль. Не нарушая правил дорожного движения, она выехала на соседнюю полосу, чтобы обогнать едущую более медленно машину. – Вот что случилось бы, если б ты попробовал что-то такое сделать, – смеясь, объяснила она, вытирая окровавленный кастет о его рубашку.
Харон робко кивнул и, собравшись, снова взял в руки руль, продолжая вести грузовик, будто ничего не произошло. Но у него обильно шла кровь, заливая рубашку, брюки и хороший чехол для сиденья. Долгое время его раны затягивались, пока он, наконец, не начал выглядеть снова как нормальный человек.
Азу нисколько не напрягали синие языки пламени, светящиеся глаза и странности с татуировками. Она постоянно сталкивалась с чем-то подобным. Иногда ей даже казалось, что это просто игра ее воображения. Она сказала себе, что, наверное, слишком долго работала в Аллее призраков.
Когда добрались до грузового порта в Гамбурге, Харон ее высадил. Аза заметила, что, отъезжая, он говорил по мобильнику, поглядывая в ее сторону. Может, рассказывал другому дальнобойщику о девушке, способной дать вполне убедительный отказ.
Аза помнила адрес ресторана ее брата в Гамбурге. Он был бы рад повидаться с ней после стольких лет – а у нее было достаточно денег в кармане, чтобы побаловать его и себя самыми дорогими блюдами в меню, да еще осталось бы и на щедрые чаевые официантам. Только представить себе их лица! Ох и славный вечерок ее ждет!
Было около трех часов дня, так что Аза решила, что надо бы поискать рядом с рестораном гостиницу, а уж потом отправляться кутить.
Шла она не торопясь, в надежде набрести на ближайшую станцию метро или, может быть, такси. Съев шоколадку, она решила, что не отказалась бы от кофе.
Зайдя в пустое кафе, она заказала двойной эспрессо, минеральную воду и пончик с шоколадной начинкой, уж очень аппетитно он выглядел. Пока кофеварка урчала, готовя напиток, Аза улыбнулась парню за стойкой и отбросила каштановые волосы с лица.
– У вас всегда так тихо?
– Люди работают. – ответил тот. – В пять будет полно.
– Ясно. – Аза осмотрелась и не поверила его словам. – Так у вас передышка?
Юноша только фыркнул.
Аза села к окну с видом на порт, любуясь огромными кораблями. Это зрелище пробудило в ней жажду странствий. Что, если уехать, рвануть за границу – это было бы здорово, настоящее приключение. Китай – вот куда.
Но Китай мог и подождать, пока она поужинает со своим братом в «Шагале».
Кто-то сел с ней рядом – Аза услышала шуршание одежды.
Она оторвалась от кораблей и с удивлением повернулась к непрошеным гостям, потом обвела глазами кафе. Из динамиков теперь звучала музыка, но зал оставался пустым, как и был. Аза не понимала, с какой стати этот пожилой мужчина и девушка, его спутница, уселись за ее столик. Вокруг полно мест, и с их стороны было просто неприлично нарушать ее уединение.
– Вы меня не пропустите? – вежливо спросила она, вставая. – Я пересяду на другое место.
Сидящий напротив человек изобразил ледяную улыбку и не двинулся с места. На нем был дорогой костюм в узкую полоску, элегантная бородка обрамляла аристократическое лицо. На руках у него были кожаные перчатки, такие тонкие, что были видны костяшки пальцев. В правой руке он сжимал трость с рукоятью в виде головы дракона с мерцающими глазами.
Его соседка, черноволосая девушка, на вид ровесница Азы, тоже не пошевелилась. У нее были приятные духи – теплый, пряный аромат, который неизвестно почему вызвал у Азы мысли о жаркой кузнице. Одета была она легко, во что-то черное с красным, очень стильно – платье выигрышно подчеркивало точеную фигурку и пышную грудь. Ее лицо казалось безупречным, губы пухлые и красивой формы. За поцелуй таких губ мужчины, наверное, готовы были пойти на любой подвиг, любое безрассудство. Но людей менее пылких остановил бы холодный блеск ее глаз. Азу, напротив, этот взгляд очаровал – это было похоже на любовь с первого взгляда. Аза села на свое место.
Ей не хотелось спорить и ссориться, а пончик казался таким аппетитным, что она осталась где сидела и стала пить свой эспрессо. Потом надкусила пончик. Таинственные незнакомцы и сами объяснят, что им от нее нужно. А может, это местные психи, выискивают очередную жертву.
Но из пончика вместо шоколада брызнула свернувшаяся кровь, а пах он гнилью.
Возмущенная Аза выплюнула еду и хотела прополоскать рот кофе – однако он тоже превратился в кровь. Девушка сплюнула в чашку.
Сидевший напротив человек тихо засмеялся.
– Если хотите пожаловаться управляющему, вам не надо далеко ходить. Это я. – Он отвесил ей вежливый поклон. – Князь Барбас.
Аза хотела было попробовать минеральную воду, но решила воздержаться, предположив, что та наверняка будет отдавать мочой.
– Теперь я понимаю, почему сюда никто не заходит.
И она положила пончик на тарелку.
Женщина засмеялась тихим обольстительным смехом, и Аза опять поймала себя на мысли о том, как, должно быть, приятно целовать этот пухлый ротик. Никогда еще она не чувствовала такого сильного влечения, ни к мужчине, ни к женщине.
– Ей не откажешь в чувстве юмора, отец.
– Вообще-то я не шутила. Просто сделала выводы. – Аза сунула руку в карман и продела пальцы в серебряный кастет, на случай если ситуация ухудшится.
Князь Барбас положил руку на спинку мягкого дивана и с надменным, покровительственным видом нагнулся вперед.
– Вы, насколько мне известно, – девушка, которая не знает страха.
Аза пожала плечами. Она заметила у него на лацкане значок с тем же узором, что и на татуировке дальнобойщика, и на медальоне Ангелики. Видно, все они принадлежали к одной и той же организации, хотя, скорее всего, с разным членским статусом. У этого Князя наверняка был платиновый уровень.
– Кто вам сказал?
– Водители грузовиков, которые вас подвозили. И некоторые режиссеры, в чьих подвалах вы останавливались переночевать, – ответил он, и в его голосе сквозило любопытство.
– Вы окажете мне услугу. – Змеиные глазки Барбаса сузились. – Нет, три услуги. Но вас ожидает хорошая награда. Такая бесстрашная барышня, как вы, легко справится со всеми тремя заданиями.
– Не стану. Зачем это мне?
– Затем, что иначе он убьет твоего брата, – вмешалась девушка.
– В ресторане «Шагал» совсем не так много директоров, да еще похожих на вас, – добавил мужчина, а его спутница протянула Азе мобильник. На дисплее она увидела брата, связанного и с кляпом во рту.
– Мой отец щедр с теми, кто выполняет его желания, – шепнула красотка с волосами цвета воронова крыла, – ты получишь столько золота, сколько захочешь.
Аза поверила, что фотография подлинная, и поспешно стащила с пальцев кастеты. Она поверила каждому слову Князя Барбаса. Ему не было смысла врать. Как не было смысла ей оказывать сопротивление этой парочке, не узнав вначале, зачем они держат ее брата.
– Три услуги, – повторила она. – Я слушаю.
Человек засмеялся и стал вертеть свою трость, так что глаза дракона засверкали.
– Мы полетим в Лейпциг на частном самолете. Там вам придется провести три ночи в трех разных местах. Инструкции получите у моей дочери.
– Итак, тебе предстоит провести ночь в каждом из этих мест, – повторила красавица.
– А что надо делать, конкретно? – спросила Аза.
– Ничего. Все, что нужно, это оставаться там. И выжить. – Князь смерил ее взглядом с ног до головы. – Если у тебя это получится, ты будешь первой, кто справился.
– Почему это?
– Все остальные умерли.
Дочь пристально рассматривала Азу, чуть улыбаясь уголками губ. Потом вместо улыбки на ее лице появилось удивление и любопытство. Может быть, она ждала от Азы какой-то реакции.
– От страха, – добавила она, помолчав.
– А! – Во рту у Азы все еще держался мерзкий вкус крови. – А какие гарантии, что вы не убьете моего брата, пока я там? Или потом?
Барбас перестал вращать трость, и резная голова дракона уставилась прямо на Азу.
– А это загвоздка. Ты ведь вряд ли согласишься поверить мне на слово?
Аза посмотрела на его дочь.
– Она пойдет со мной. Она – моя гарантия. – Аза протянула руку. – По рукам?
Брюнетка громко расхохоталась.
– И речи быть не может…
– Согласен! – воскликнул Барбас, и его ошеломленная дочь вмиг перестала смеяться. – Она будет рядом с вами, насколько возможно.
Он потряс Азе руку.
– Я что-нибудь придумаю. А если что-то случится с моим братом, то и с ней будет то же.
– Отец! – возмущенно закричала девушка.
Но он уже поднялся. Сделка была заключена.
– Я отвезу вас обеих в аэропорт. Когда окажетесь в Лейпциге, вы будете за главную.
Девушка подскочила и схватила отца за руку.
– Но, отец, – взмолилась она, – как ты можешь…
Она никак не ожидала, что отец ударит ее тростью. Точно рассчитанным, скользящим движением он коснулся тяжелой драконьей головой ее левой щеки, но этого было достаточно, чтобы она вскрикнула от боли и отшатнулась. Черные волосы взметнулись над головой темной короной.
Аза подхватила падающую девушку и вдохнула пьянящий аромат.
Концом трости Барбас указал на дочь.
– Повинуйся мне, Батшеба! Скоро уже мы достигнем цели, после тысячи долгих лет. Так потрудись помнить, что служишь более высокой цели, нежели собственное тщеславие.
С этими словами он отвернулся от них, зашагал к выходу – и, выйдя из кафе, исчез, словно растворился в воздухе.
Откуда ни возьмись у дверей вдруг показался лимузин с тонированными стеклами.
Батшеба выпрямилась и оттолкнула руки Азы.
– Идем, – прошипела она, и от звука ее голоса парень за стойкой, сдавленно захрипев, свалился без чувств. Она снова удивленно посмотрела на Азу, которая стояла как ни в чем не бывало. Батшеба раскрыла было рот, но ничего не сказала.
Не могу удержаться!
Аза вдруг шагнула вперед и, к собственному изумлению, запечатлела пылкий поцелуй на этих дивных пухлых губах. Вкус был удивительным – целовать Батшебу оказалось необыкновенно приятно. Азу будто пронизало с ног до головы электрическим током.
Все витрины в кафе с треском полопались, в воздухе фонтанами разлетались осколки стекла, но не попадали в девушек и втыкались в стены.
Батшеба оттолкнула Азу.
– Да как ты смеешь?
Она, спотыкаясь, побрела к выходу, не понимая, что теперь, когда вылетели стекла, выйти можно было с любой стороны.
А у Азы будто крылья выросли за спиной, она обладала сверхчеловеческой силой – и могла сделать что угодно. Она справится со всеми заданиями и спасет брата. Аза взяла вещи, села в машину рядом с роскошной брюнеткой, и тут ей в голову пришло, что все приключения выпали на ее долю лишь потому, что она по ошибке прикончила пару человек.
Чего же еще ей ждать?
Лейпциг, Германия
– Вот где тебе предстоит провести эту ночь. – Батшеба ткнула пальцем в залитое светом исполинское здание, возвышающееся над прямоугольным прудом. Оно вырисовывалось в ночном небе, будто какая-то страшная угроза, явленная миру.
Девушки стояли у дальнего края бассейна примерно в двухстах метрах от здания.
Аза не могла не признать, что вид у сооружения величественный. В верхней части мемориала находились каменные статуи, изображавшие воинов, опирающихся на огромные мечи. Все место дышало войной, олицетворяя давно ушедшую эпоху, но это не ослабляло мощного впечатления.
Аза уже однажды бывала здесь, но не могла вспомнить, чему посвящен этот памятник.
– Что это?
– Памятник битве народов – он воздвигнут в память о погибших в битве под Лейпцигом.
На Батшебе был черный плащ с алыми полосками по бокам, которые только подчеркивали стройность ее фигуры.
– Он посвящен тем, кто пал в Битве народов. Австрия, Пруссия, Россия и Швеция создали тогда коалицию против французов. Армия Наполеона потерпела здесь сокрушительное поражение. – Она с почтением смотрела на памятник. – Этот пруд называют Озером слез по погибшим. Само здание служит погребальной урной для их неприкаянных душ.
– Урной?
– Души павших солдат находятся здесь. Это их обиталище, так как они не могут попасть ни в рай, ни в ад.
– И сколько же всего здесь неприкаянных душ?
– Сто двадцать тысяч. Все они оказались недостаточно невинны и недостаточно жестоки, чтобы та или другая сторона могла их принять. Таков уж удел посредственности – средние не получают ничего.
Батшеба тронулась с места.
– Идем. Тебе нужно попасть туда до полуночи.
– Почему?
– Потому что именно тогда начинается преображение и мертвецы ходят по залам. Твоя задача провести там ночь. В крипте – символической могиле всех погибших. Я знаю тайный проход.
Аза шла следом за девушкой по узкой дорожке вдоль пруда. Она знала, что, кроме них, здесь никого нет. И это явно не было случайностью. Она снова посмотрела вверх, на памятник и на глазок прикинула, что высотой он примерно триста футов.
– Где тут вход?
– У ступеней. Надо нажать определенный камень на статуе архангела Михаила, и секретная дверь откроется.
Батшеба подошла к платформе перед статуей. Фигура средневекового рыцаря с мечом и щитом возвышалась над ними, словно защищая памятник или, может быть, охраняя души умерших и не давая им убежать. Справа и слева от нее были резные барельефы, по три квадратных фута, изображали архангела в колеснице на поле брани в окружении воинственных фурий. В основании статуи виднелась дверь, но непохоже, чтобы это и был тайный вход.
Аза остановилась, поднявшись на ступени, ведущие к Озеру слез.
– Я так понимаю, дальше ты со мной не пойдешь? – спросила она.
– Нет. Я не хочу умирать, – усмехнулась Батшеба, а ее холодные, как голубые льдинки, глаза излучали сияние, которое казалось Азе неотразимо прекрасным. Вопреки всему чувство такой силы впору было назвать любовью.
– Боюсь я оставлять тебя без присмотра. Ты ведь заложница, гарантия моей безопасности.
– Если ты не войдешь внутрь сейчас же, то не выполнишь задание, тогда твой брат умрет. – напомнила Батшеба. – Вот это и называют дилеммой.
Оттолкнувшись с нечеловеческой силой, она с места взлетела статуе на плечо. Полы плаща развевались у нее за спиной. Батшеба нажала на камень в нижней части зловещего забрала, раздался громкий щелчок, и в стене за щитом архангела открылся узкий проход.
– Беги! И не выходи из крипты до рассвета, – раздались последние наставления, вслед за этим Батшеба соскочила с плеча архангела и приземлилась у ног Азы.
– И все?
– И все.
Аза сжала запястье Батшебы.
– Дождись, пока я разберусь с этим первым заданием.
Батшеба хихикнула, прикрывая ладонью рот, но не в силах скрыть радости. А потом громко расхохоталась.
– И с какой же это стати мне тебя дожидаться?
– Потому что я велела. А твой отец согласился.
– А мне наплевать.
– Тогда придется тебя заставить.
Вторая девушка вдруг стала совершенно серьезной, а глаза ее смотрели теперь с тем выражением, которое так восхищало Азу.
– Ты не представляешь, кто – или что – я такое, – прошептала она. – Никто не может меня остановить. И невозможно заставить меня что-то делать!
Аза тем временем незаметно просунула правую руку в один из кастетов и неожиданно ударила черноволосую девушку по скуле, точно рассчитав силу так, чтобы не убить.
Батшеба удивленно вскрикнула. Выгравированные на оружии узоры вспыхнули, и она, лишившись сознания, упала на подставленные Азой руки. Батшеба оказалась бессильной перед мощью магического артефакта.
Бережно уложив неподвижную Батшебу в укромный уголок, Аза накрыла ее собственной курткой. Потом побежала к двери, чтобы успеть войти в памятник. За узкой дверью позади щита она увидела ступени, ведущие вниз, в крипту Памятника битве народов.
Через тайный проход Аза попала в Зал Мертвых. Дверь за ней скользнула на старое место и исчезла, словно ее никогда и не было.
Аза оглядела подземную символическую гробницу, освещенную тусклым таинственным светом. В центре мемориального зала на полу лежало бронзовое блюдо. Каменные воины стояли на страже вдоль стен, со скорбно склоненными головами. Фигуры образовывали восемь групп, по два воина в каждой, их высеченные из камня лица были исполнены достоинства и благородства.
Каждый шаг Азы отдавался под сводами зала. Купол собора возвышался на огромной высоте. Девушка не знала, что расположено в пространстве над криптой, но припомнила, что там, в тенях, кроются другие статуи, еще больше размером.
Все пути к отступлению были закрыты. Обычный выход заперт, а лестница наверх, к Залу Славы над криптой, перекрыта.
Аза уселась посередине, на мемориальное блюдо, закрыла глаза и стала ждать. Она была готова встретиться со ста двадцатью тысячами душ павших воинов.
Но тревоги и волнения были не по ее части. Наоборот, ей не терпелось узнать, о чем они ей расскажут, ей хотелось знать обо всем – как прожили свои земные жизни и каково это быть неупокоенными душами. Ее прямо распирало от любопытства. Столько разных судеб, столько отдельных историй! А если души не захотят вести себя с ней прилично – что ж, на такой случай у нее при себе волшебные кастеты…
На следующее утро, тихо посвистывая, Аза шагнула навстречу ошеломленному охраннику, который отпирал и распахивал стальные двери мемориала. Она вышла из крипты, чувствуя себя такой энергичной, бодрой и довольной, как не бывало уже давно.
– Простите. Откуда вы взялись? – спросил удивленный охранник.
– Вы же сами видели, откуда я вышла, – беззаботно ответила девушка.
Он заглянул в круглую крипту, и ему показалось, что на лицах у каменных статуй больше нет обычной сумрачности.
– Вы что, провели здесь ночь?
Аза кивнула.
– А как же… привидения? Сто двадцать тысяч неприкаянных душ?
– Ах, так вы про них слышали? – Аза остановилась и улыбнулась ему. – Не знаю, почему все их так боятся. Мы проговорили целую ночь, и они были в восторге от того, что я с интересом выслушала все, о чем им хотелось поведать. Они совсем не страшные, наоборот, очень милые. А после того как им удавалось рассказать свою историю, они просто исчезали. Я успела выслушать всех до одного как раз к рассвету. У меня до сих пор свербит в ушах.
Охранник, мужчина лет пятидесяти в дешевой серой униформе, поскреб голову. На лице у него было написано удивление, смешанное с недоверием.
– Но… раз так, значит, первое заклятие снято!
Аза сунула руки в карманы. Дело принимало все более интересный оборот.
– Что за заклятие?
Он наклонился к ней.
– В эту тайну посвящены всего несколько человек. Весь наш город находится под заклятием с тех самых пор, как доктор Фауст заключил сделку с Мефистофелем. Освободить город от этого заклятия можно только… если появится герой, способный выполнить все три задания, которые ему дадут. За свою жизнь я немало мертвецов вытащил из этой крипты. Никому из них не удалось справиться даже с первым испытанием. – Он оглядел девушку с головы до пят. – Неужели ты и есть тот самый герой, которого мы ждем?
– Возможно, я – так что нужно, чтобы выполнить два других задания? – Она вроде бы читала что-то про Фауста, но помнила смутно. Кажется, это пьеса Гете? Трагедия? Это все, что ей удалось вспомнить.
Охранник пожал плечами:
– Этого никто не знает. Но я буду за тебя молиться. А сейчас прощай, хотя мне что-то говорит, что мы еще встретимся.
Аза поблагодарила и вышла из монумента, который отныне не был больше прибежищем для неприкаянных душ. Она быстро сбежала по ступеням туда, где в уголке все еще лежала без сознания Батшеба. Аза разбудила черноволосую красавицу нежным поцелуем в губы. Батшеда открыла глаза и посмотрела на нее озадаченно.
– Порядок. Что дальше? – спросила Аза.
– Ты… до сих пор жива? – Молодая женщина недоуменно потерла лицо, нащупав пальцем то место, где кастет Азы оцарапал ей накануне щеку. – И ты оглушила меня? Как такое возможно? Простому смертному это не под силу!
Аза просто улыбнулась и помогла девушке встать на ноги.
– Так что я должна делать дальше, чтобы освободить брата?
Батшеба устремила на нее пристальный, изучающий взгляд, как будто пыталась привести в порядок разбегающиеся мысли. Потом она схватила Азу за руку и потянула за собой.
– Идем, я покажу.
На лимузине они вернулись в город. Ехали мимо домов, знававших лучшие дни, и великолепных, уже отреставрированных зданий, мимо шикарных, ярко освещенных дворцов из стекла и упрямо лезущих на глаза руин, напоминания о мрачных временах. Аза догадывалась, что они направляются в самый центр Лейпцига.
Машина неожиданно остановилась, и они вышли. За тонированными стеклами невозможно было разглядеть, кто же сидел за рулем.
Аза и Батшеба шли по улицам под начинающим темнеть небом, мимо старинных фасадов, каменных статуй и высоких башен, пока не оказались перед впечатляющим входом в шикарный торговый центр.
Все здесь было светлым и ярким: кафе, магазины с роскошными товарами в сверкающих витринах, но черноволосая девушка уверенно вела Азу мимо отлитых в бронзе фигур, вниз по лестнице и прямиком в «Погреб Ауэрбаха».
Вместо того чтобы войти в парадную дверь, Батшеба направилась к боковой дверце, ведущей в комнатку, где не было ничего, кроме винного бочонка у стены, стола и нескольких стульев.
– Дождись полуночи здесь, – проинструктировала она. – Вот уж не знаю, встретимся ли мы снова завтра утром.
– А что должно произойти?
Батшеба поглядела на нее.
– Не знаю. Не я придумывала задания. – И она повернулась к двери, чтобы уйти.
– Расскажи о себе и своем отце, – попросила Аза и заметила, что ее слова поразили девушку до глубины души.
– О чем ты? – спросила она, не поворачиваясь.
– Вы оба очень странно себя ведете, – заявила Аза, – Вы можете делать необычные вещи, и я как-то странно себя чувствую, когда ты рядом. Да еще и твой намек – что простому смертному не победить тебя в схватке.
Батшеда кокетливо оглянулась через плечо.
– Если сможешь в этом разобраться, тогда я твоя.
Вот и все, что было сказано. Девушка потупила глаза и вышла из полутемной комнаты.
Аза осмотрелась, а потом – все равно заняться было нечем – удобно устроилась на столе, подложив под голову куртку вместо подушки. Она закрыла глаза, чтобы немного восстановить силы после бессонной, богатой событиями ночи. Рассказы солдат все еще звучали у нее в ушах. Призраки поведали ей о самых разных судьбах, и все говорили одновременно. Было очень шумно и трудно разобрать, но каким-то непостижимым образом каждый, до единого, рассказ запечатлелся у нее в памяти. Она прекрасно понимала, почему любой нормальный человек на ее месте умер бы от страха.
Аза не была уверена, но ей все же казалось, что она помогла призракам обрести покой, хотя Батшеба и уверяла, что для них нет места ни в раю, ни в аду.
– Она издалека пришла сюда, какая ж привела ее беда? Но что за платье странное на ней! Одеться нужно было б поскромней, – громко произнес мужской голос, следом раздался хор веселых восклицаний и смех.
Аза решила, что лучше ей пока притвориться спящей. Пусть думают, что она дремлет.
– Воистину, мой друг, вы правы, как никто! Чего только не увидишь нынче в Лейпциге! Мы, право, не уступаем Парижу, а как образован наш народ, – звучал второй голос, передразнивая первого говорившего.
– Кто же она, по-вашему, эта незнакомка? – спрашивал третий.
Аза продолжала тихо лежать на столе, плотно сжав веки. Пусть себе ребята поговорят, если им так хочется.
Отжившая манера выражаться указывала на то, что они тоже могут оказаться призраками из давнего прошлого. Насколько она могла слышать, их было четверо, а скоро она разобрала и имена: Фрош, Зибель, Альтмайер и Брандер. По голосам можно было сделать вывод, что это совсем молодые люди.
Вдруг Аза вспомнила: они же все были в «Фаусте» Гете! Бронзовые статуи, которые они миновали по дороге сюда, в «Погреб Ауэрбаха», изображали студентов из «Фауста»! Разве они были реальными людьми, а не просто выдуманными персонажами в драме? Ее пульс участился от радостного волнения.
Аза открыла глаза, села и потянулась, делая вид, будто только что проснулась. Осмотревшись, она увидела четыре фигуры, расположившиеся за столом. Вид у них был вполне реальный, как у людей из плоти и крови, совсем не таких, как туманные призраки из крипты Памятника битве народов.
Вся четверка красовалась в нарядах, вышедших из моды уже несколько веков назад, да и прически у них тоже были чудны́е, хотя по тем временам считались, вероятно, писком моды.
– Просыпайтесь, добрая женщина, – ободряюще заговорил Брандер. – Вы наша гостья – позвольте же предложить вам вина!
– Много кто сюда приходит, но в страхе все уносят ноги, лишь нас завидят на дороге, – добавил Фрош.
Брандер помог Азе слезть со стола, а Альтмайер учтиво предложил ей стул. Девушка села и улыбнулась студентам. К ее удивлению, возле каждого места из стола торчал винный кран, словно сам стол и был винной бочкой, доверху наполненной перебродившим виноградным соком.
– Благодарю. А что вы можете мне предложить?
– Здесь у меня превосходное рейнское, – провозгласил Фрош, поднимая кубок.
Брандер, слушая его, засмеялся:
– Вот здесь – шампанское вино! Чтоб било в потолок оно! – И он указал на кран рядом с собственным местом.
Зибель взмахнул рукой, как бы отметая их предложения.
– Ах, фрейлейн, вам позвольте услужить и лучшего токая предложить.
Перебив его, Альтмайер разразился презрительным смехом.
– По вкусу будет вам мое вино – любого вкуса может быть оно!
Аза начала догадываться, что станет для нее следующим испытанием – необычная дегустация вин. Стоит вынуть затычку из любого крана, и разные вина польются в подставленную чашу.
Девушка быстро соображала, что за опасности могут за этим таиться – если не считать риска напиться в хлам и утром страдать от похмелья.
– Я могу отказаться?
– Нет, мы настаиваем! – хором завопили духи.
Фрош вскочил первым, предлагая свое место Азе.
– Итак, прекрасная дама. Возьмите же чашу. Вы не должны пролить ни единой капли.
Остальная троица, посмеиваясь, выжидательно смотрела на нее.
Аза подошла, села и подставила свой кубок. Кран был сейчас на уровне ее живота. Она надеялась, что вино не хлынет под давлением и она не вымокнет.
Выражения лиц студентов заставили ее насторожиться. Один из них хищно облизывался, и все четверо следили за ней с нескрываемым нетерпением. Уж не ждут ли, что она совершит ошибку? А если она ошибется – нападут?
Азу это воодушевило и придало сил. Она осторожно ослабила заглушку первого крана.
– Друзья мои, мне можете ответить, всегда ли вас здесь можно было встретить? – Девушка хмыкнула, заметив, что сама невольно подражает их манере изъясняться.
– О, мы тут с тех самых пор, как доктор Фауст и его друг почтили нас своей компанией, – ответил Брандер, ни на миг не отрывая от нее взгляда.
– Кажется, будто все это было вчера, – добавил Альтмайер.
– Но на деле пролетела уже целая вечность, – вздохнул Зибель. – Как хотел бы я вернуться домой.
Крепко держа кубок, Аза вынула затычку и аккуратно налила вина, не пролив ни капли.
– Еще, еще – наполни кубок до краев! – шептал Фрош противным голосом, – До краев, до краев наполняй!
– А хоть каплю прольешь – на себя и пеняй! – ехидно предостерег Зибель.
Аза понимающе кивнула, наполнила чашу и вернула затычку на место.
– За вас! – Большими, медленными глотками она осушила сосуд. Вино было недурное, но очень крепкое, с сильным послевкусием.
Альтмайер был, казалось, разочарован.
– С первым почти все справляются.
– Так откупорим следующую пробку! – Брандер отошел, уступая дорогу Азе. – Настал шампанского черед!
Студенты обступили Азу, которая не без труда переместилась на второй стул. Ноги и руки у нее отяжелели, и она уже чувствовала действие алкоголя. Обычно подобных проблем у нее не бывало. Вино призраков оказалось крепкой штукой.
Еще осторожнее, чем в первый раз, она открыла кран с шампанским. Чаша наполнилась пенной жидкостью, но и на сей раз ей удалось не упустить ни капли. Призраки явно занервничали.
Несмотря на все старания, несколько капель шампанского все же перелились через край, поползли по стенке кубка и смочили ей большой палец.
У Азы захватило дух от резкой, невыносимой боли. Кожа на пальце почернела, и над раной стал куриться коричневый дымок. Вино прожгло ей палец до кости. Аза чуть не дрогнула, рискуя пролить еще больше напитка, что, несомненно, привело бы к еще более ужасным последствиям.
Фрош злорадно захихикал.
– Попалась! Жжет, как адское пламя, верно?
– Мы предупреждали тебя! – На лице Брандера появилась дьявольская ухмылка. – А теперь пей залпом. Вино не причинит тебе вреда, коль через горло попадет туда.
Аза уже порядком опьянела, но вскоре поставила на стол пустой кубок. Чтобы не зашататься, переходя к следующему месту, она вцепилась в край стола и переползла туда, где ждал ее Зибель.
Сосредоточиться было все труднее, фигуры студентов теперь приобрели демонические черты. Аза подумала, что приключение становится все более заманчивым.
Но ее взбесило то, что из-за вин стали дрожать руки. Это было и в самом деле опасно. Кажется, у Гете вино, пролившись на пол, превратилось в огонь? Это означало, что, пролив хоть каплю, она вспыхнет, как живой факел.
Неверной рукой Аза неловко справилась с очередной затычкой, пальцы соскальзывали, но в конце концов ей удалось наполнить кубок вином.
Студенты, хохоча, обступили ее. Однако их смех был недоброжелательным, злобным – они еще надеялись, что она провалит испытание.
Аза допила токайское и заковыляла вдоль стола. Молодые люди разразились радостными криками, когда она упала, чуть не ударившись лицом о последний кран. Она с трудом дышала и едва сдерживала тошноту, но помнила, что, если ее вырвет, проклятое вино обратит все вокруг в адское пламя.
– Итак! – Альтмайер склонился над ней, схватил за волосы и рывком поднял. – Последняя чаша. Пей!
– А если не смогу? – Слова Азы звучали невнятно.
– Тогда ты умрешь! – завопили все четверо в унисон и принялись истерически хохотать.
– Ну нет, мне рановато об этом думать. – Девушка икнула, протерла глаза и потянулась к последней затычке.
Скорее догадываясь, чем видя, что вино полилось, она подставила кубок, а духи тем временем злобно выли и визжали.
Вдруг Аза поняла, что не может это выпить. Жидкость пахла уксусом и была отвратительной.
– Это… не вино, – пробормотала она, с отвращениям ставя кубок на стол, – Вы меня обманули.
– Нет-нет, дражайшая, здесь нет обмана, любой напиток выйти мог из крана, – возразил ей Альтмайер. – Мечтали об уксусе вместо вина? Теперь же извольте все выпить до дна.
– Иначе проиграешь всю игру, – прошипел Зибель, – и тогда тебе конец!
Брандер начал медленно припевать, хлопая в ладоши: «Пей до дна, пей до дна!» Остальные поддержали. Аза еле заставила себя поднести кубок к губам. Но выбора не было, на кону были жизнь и смерть. Если она умрет, то погибнет и ее брат.
Крепко зажмурившись, Аза встала и, хотя ее качало из стороны в сторону, стала пить тошнотворную кислоту, обжигавшую ей горло. Глоток за глотком, она проглотила ее всю, до последней капли.
– Она справилась! – вскрикнул в ужасе Фрош. – Видно, ей помогал сам дьявол!
– Это неправда, – завыл Альтмайер. – Это не может быть правдой! Но ничего, мой нож скор на расправу!
Аза заставила себя разлепить глаза и со смехом швырнула кубок о стену. Он разбился на куски. Девушка сунула руки в карманы и кое-как, неуклюже протолкнула пальцы в кастеты.
– Я прошла испытание, – глухо произнесла она. Язык ее почти не слушался, она его не чувствовала. Видно, это из-за уксуса. – А теперь ваша очередь выпить моего винца. Посмотрим, понравится ли вам, как я вас обслужу.
Повернувшись, Аза ударила обоими кулаками о столешницу.
Вправленные в серебро алмазы засверкали, и, не устояв перед мистической силой артефактов-близнецов, стол развалился на четыре куска. Из сломанных досок хлынуло вино, заливая комнатушку. Можно было подумать, что неожиданно прорвало плотину.
Удивительно, но потоки вина обходили девушку, зато студентов-призраков они подхватили, закружили и утянули вниз, на дно, так что все четверо захлебнулись.
– Напейтесь до отвала! – пробурчала Аза и со смехом повалилась на стул, когда воронка водоворота, бурля, протащила мимо нее четыре призрачных жертвы. – Пейте, дрянные вы…
Она потеряла равновесие и забылась пьяным сном.
Когда Аза опять проснулась в той же комнатушке – на этот раз лежа на полу, – здесь не было ни следа студентов и ни малейшего намека на вино. Впрочем, расколотый стол напоминал о том, что прошедшая ночь выдалась не совсем спокойной.
Девушка вскочила на ноги и поняла, что не ощущает ни похмелья, ни иссушающей жажды. Единственной неприятностью был противный привкус уксуса во рту.
– Да, как теперь не верить в чудо, – процитировала Аза единственную строку из «Фауста», которую помнила. Стянув с рук сияющие кастеты, она уложила их в карманы и вышла из комнаты.
К ее удивлению, за дверью ожидал тот самый охранник из Памятника битве народов. На нем по-прежнему была униформа.
– Не могу поверить! – радостно воскликнул он. – Ты сняла и второе заклятие!
– Вы за мной следите? – Аза прошла мимо него, не задерживаясь. Ей хотелось скорее увидеть лицо Батшебы, а не его.
– Нет, я следую за тобой, – поспешно поправил он, хватая ее за руку. – Говорят, ты взялась избавить город от тяготеющего над ним проклятия Фауста и Мефистофеля. Ты даже не представляешь, как долго мы этого ждали!
Аза остановилась и окинула его взглядом.
– Мне надо спешить – к третьему испытанию.
Охранник рьяно закивал:
– Конечно! Я не стану задерживать. Желаю всего наилучшего. Мы все за тебя болеем, весь город.
Аза хотела уже пройти мимо, но он снова задержал ее.
– Скажи мне одну вещь. Как получилось, что ты согласилась на все это?
– Заставили, не было другого выхода, – честно ответила она.
Охранник потрясенно глядел на нее.
– Как можно заставить что-то делать ту, которая ничего не боится?
– Моего брата похитили, вот и приходится выполнять все эти задания в обмен на его жизнь.
– О, только не это! У меня недобрые предчувствия! – Побледневший охранник отступил назад. – Как звали похитителя? Уж не Князь ли Барбас?
Аза не ответила, но ответ ясно читался по ее лицу. Охранник пришел в ужас.
– Значит, этот дьявол нашел способ…
Он не успел закончить, так как появилась Батшеба.
При виде черноволосой красавицы человек с криком попятился, а когда она искоса взглянула на него, рухнул оземь с глухим ударом.
– Идем, Аза, – произнесла девушка голосом ледяным, как северный ветер. – У нас много дел.
– Но он…
– За него не волнуйся. – Батшеба посмотрела на Азу, и на ее лице читалось скорее облегчение. Она определенно радовалась тому, что девушка с каштановыми волосами жива. – Нам предстоит третье испытание.
Они в молчании вышли из «Погреба Ауэрбаха», поднялись по лестнице, прошли мимо бронзовых статуй, изображающих Фауста, Мефистофеля и студентов.
Аза обратила внимание на то, что скульптор пропустил одного из студентов. Брандер, Альтмайер и Фрош стояли тут как тут, совсем как настоящие, они были обречены жить в металле, если уж не вести жизнь призраков, – но Зибеля не было.
Батшеба через торговый центр вывела Азу туда, где их ждал автомобиль. Они вместе забрались на заднее сиденье.
Машина тронулась, выехала из пешеходной зоны, через центр Лейпцига и прочь из города.
Аза ехала с закрытыми глазами. События прошедшей ночи заслуживали того, чтобы их как следует обдумать, – но тут вдруг ее губ коснулись другие, теплые и мягкие. Она знала, чувствовала по запаху, что это Батшеба целует ее. Их притяжение стало взаимным, и Аза отдалась ласкам подруги.
– Я никогда не встречала таких, как ты, – нежно шептала черноволосая красавица, – Ты похитила мое сердце, Аза. Теперь ты обязательно должна пройти последнее испытание.
– Твой отец выполнит свою часть сделки?
Батшеба помедлила с ответом.
– Надеюсь. Я все еще твоя заложница.
– А ты и правда ему дорога?
И снова брюнетка заколебалась.
Азе этого было достаточно, и она погрузилась в сон, прерываемый только поцелуями подруги.
Ближе к вечеру Аза открыла глаза и посмотрела в окно автомобиля. Лимузин стоял на берегу озера. Над водой высился освещенный шпиль церкви, а вокруг здания был возведен плавучий помост с ограждением.
Батшеба ждала на усыпанном галькой пляже, неподалеку на мелких волнах качалась моторная лодка. Сильный ветер бился о машину, завывал между стволами растущих вокруг деревьев и трепал черные как смоль волосы Батшебы.
Аза уже догадалась, каким должно быть следующее задание – провести ночь в затопленной церкви.
Она вышла из машины и подошла к Батшебе, которая схватила ее за руку.
– Это озеро Штермхалер, – тихо сказала девушка. – Когда-то давно здесь добывали уголь. Потом было выселено несколько деревень, дома снесли, а людей эвакуировали. По крайней мере, так говорят.
– Это неправда?
– Нет. Земля разверзлась и поглотила окрестные деревеньки, уничтожив всех. Власти сочинили миф про шахты. Сюда привезли землечерпалки и нагнали рабочих, чтобы объяснить, откуда яма. А через много лет затопили все это проклятое место.
– И никто не интересовался, куда делись жившие здесь люди?
– Нет. Каких только басен не придумали, чтобы объяснить их исчезновение. – Батшеба показала на искусственный остров. – Там, а не здесь, была раньше церковь прихода Магдеборн. Это здание пострадало первым. А то, что ты здесь видишь, – памятник, он отмечает место, откуда все началось.
Она привлекла к себе Азу, положила ей руку на затылок и поцеловала.
– Продержись ночь. Но будь осторожна – в озере обитает жуткое чудовище. Из-за этого-то здесь и разверзлась земля. Даже сейчас оно нет-нет, да и проглотит беспечного пловца или рыболова вместе с его лодчонкой.
Аза кивнула и направилась к моторной лодке, а ветер пытался сбить ее с ног и залеплял лицо волосами.
Ступив на борт утлого суденышка, она завела мотор, и лодка с тарахтением двинулась вперед по покрытой рябью воде. Волны становились все выше, бились о борт, брызги летели Азе в лицо, заливали глаза. Аза представила, как скрывающееся в мутной воде чудовище тихо плывет под днищем ее хрупкой, как ореховая скорлупка, лодки. Эта мысль привела ее в восторг.
Она приближалась к темному островку с фальшивой колокольней. Шпиль был сорока пяти футов высотой, плавучая конструкция из дерева и бетона, цепями закрепленная на дне озера.
Аза подогнала лодку к платформе и привязала к ограждению. Торопливо прошла по дощатому настилу и скрылась в башне.
Она моментально заметила мокрые следы на пыльном полу. Потом более темные пятна. Повернувшись, она увидела охранника из мемориала, который в изнеможении лежал среди опрокинутых стульев. Его одежда была мокра насквозь – должно быть, добирался до острова вплавь. Из зияющей раны на боку капала кровь.
Аза подбежала и опустилась на колени рядом с тяжело раненным человеком.
– Что, черт возьми… – начала она.
– Ты не должна справиться с этим заданием, – прохрипел он, кривясь от сильной боли. – Проклятие Фауста ничто по сравнению с тем, что случится, если ты это сделаешь.
– Но мы с братом умрем, если…
– Ваши жизни неважны, – прервал ее охранник, вцепившись пальцами в ее руку. – Что бы ни случилось, Варравва не должен захватить власть над Лейпцигом.
– Кто это?
– Тебе незнакомо это имя? Барбас – это же Варравва, тот самый разбойник, которого Понтий Пилат освободил вместо Иисуса. Он проклят и не может умереть. Он обречен вечно скитаться по земле и творить зло.
Человек бормотал быстро и невнятно, его слова было трудно разбирать. Азе приходилось напрягаться, чтобы вникнуть в то, что он говорит.
– За сотни лет он много раз заключал соглашения со всяческими демонами и всегда нарушал свои обещания, но бывало, что и черти его обманывали тоже. Мефистофель – его главный враг. Если бы Варавве только удалось снять заклятие Фауста и захватить власть над городом, настал бы час его великого торжества.
Азе вдруг стало интересно, сколько же лет Батшебе.
– Он и его дочь…
– Батшеба – дочь Мефистофеля, – перебил ее охранник. – Он хитростью убедил ее остаться с ним, и ей ничего не остается делать, как подыгрывать в этом фарсе.
Он закашлялся и согнулся от боли.
– Варавва сравняет Лейпциг с землей, празднуя победу. Все погибнут! – Он еще сильнее, до боли стиснул Азе руку. – Провали последнее испытание, или будет разрушен целый город со всеми жителями.
С его губ сорвался последний вздох, и глаза закатились.
Аза оторвала мертвые пальцы от своей руки.
– Что же делать? – прошептала она.
Пошарив по карманам мертвеца, она не нашли ничего, что объяснило бы ей, почему хранитель так хорошо осведомлен.
Часы над ее головой пробили полночь.
Внезапно ветер стих, и воцарилась мертвая тишина, какая наступает после бури или за последним криком жертвы убийцы.
Аза вышла наружу, ей не терпелось узнать, что за спектакль приготовлен для нее на этот раз.
Все озеро светилось изнутри нефритово-зеленым светом, как будто солнце село в море зеленых чернил. Над поверхностью поднимались клочья тумана, от них у Азы закружилась голова, но она не дрогнула, а поскорее схватилась за ограждение.
Неожиданно воды расступились.
Исполинское создание поднялось из глубин, наполовину рыба, наполовину монстр, – такого Аза не видала ни в одной книжке. Воды озера разбегались от него гигантскими волнами. С уродливой морды, нависшей над ней на высоте сорока футов, на Азу смотрели семь серых и холодных как лед глаз. Челюсти чудовища открылись, обнажив ряды длинных, острых зубов.
– Ты осмеливаешься мериться со мной силой, жалкий человечишка? – оглушительно прогремел монстр.
– Да, осмеливаюсь! – Аза улыбнулась, хотя от грохочущего голоса у нее чуть не лопнули перепонки. Вот это чудище так чудище – просто класс!
– А готов ли ты встретить смерть, ничтожный червяк? – Чудовище подняло свои щупальца и ударило по поверхности озера. Волны прокатились по помосту, обдав девушку фонтанами брызг и промочив насквозь.
Но Аза твердо стояла на ногах: «Да».
– Лютую смерть? Ужасную, режущую боль и мучительнейшие пытки? – Монстр шире открыл пасть и показал зубы, достаточно острые, чтобы крушить дерево.
– Если потребуется.
– Ты можешь умереть от моих клыков. Или я проглочу тебя целиком, и ты заживо сгниешь у меня в желудке, – глумился монстр. – И я…
Но Аза перебила его:
– Ты тратишь мое драгоценное время! – Она подпрыгивала от радостного возбуждения. – Переходи к делу.
Монстр взметнулся из бурлящей воды еще выше, гораздо выше, чем даже Памятник битве народов.
– Так ты в самом деле собираешься рисковать жизнью и душой в битве со мной? – вскричал он. – Так знай, это мое последнее предупреждение, тщедушный человечек!
Аза уверенно кивнула, хотя знать не знала, что ждет ее дальше. Она выплюнула в озеро воду, которой наглоталась, когда чудовище выпрыгивало из воды. Не выпуская поручней из рук, она потрясла кистями, чтобы серебряные кастеты скользнули на пальцы. Принимая во внимание размеры монстра, кастеты могли оказаться слишком малы, оно могло вообще их не заметить. Пусть проглотит меня. А уж я пробью себе путь наружу из его брюха! – думала она.
Как ни удивительно, чудовище осело и ушло в воду прямо у нее на глазах, оно извивалось и било по воде, так что огромные волны накатывались на рукотворный остров. Щупальца рассекали воздух совсем рядом с Азой, но она крепко держалась за поручни и устояла на ногах, несмотря на разбушевавшуюся стихию.
Чудовище с оглушительным ревом носилось по ядовито-зеленым водам, поднимая все новые волны. Вот оно разинуло огромную пасть и исторгло очередной вопль вместе с вонью гниющей рыбы и затхлой воды.
Аза ждала нападения в любую секунду и смахивала воду, заливавшую глаза, чтобы встретить его в боевой готовности.
– Что же ты, шевелись! – крикнула она, состязаясь в громкости с чудовищем.
– Я тебя проглочу! – взревел монстр и стремительно, как торпеда, устремился к ней сквозь бурные волны.
Аза не верила глазам, но… чем ближе подплывало к ней чудище, тем меньше оно казалось.
Оно съеживалось и съеживалось, пока, наконец, не стало размером с мелкую рыбешку, которая выскочила из воды и плюхнулась, дико извиваясь, прямо к ее ногам.
Аза не стала тратить времени даром, а подскочила, прижала ногой непонятного беспомощного монстра и раздавила, так что осталась только слизь на подошве.
Неожиданно окна церковной колокольни озарил ослепительный свет, а воздух наполнился перезвоном громким, как сто соборных колоколов.
Чудовище питалось исключительно страхом своих жертв. Поскольку Аза никогда ничего не пугалась, даже на миг, у монстра не было над ней власти, вот он и исчез с лица земли.
Итак, она успешно справилась с тремя труднейшими испытаниями!
Аза прыгнула в лодочку и направила ее к берегу, где, как она надеялась, ждала ее Батшеба.
Причалив к берегу, она нашла там не только свою милую, но и князя Варравву. Он улыбался и приветственно потрясал тростью, а потом отвесил поклон.
– Разве мог я хоть на миг усомниться в тебе или твоей любви к брату? – саркастически воскликнул он.
– Я выполнила все поручения. Теперь верните мне его. – Аза сунула руки в карманы, чтобы в случае чего незаметно надеть кастеты.
– О, разумеется. Если только ты останешься здесь, – ответил тот с подлой усмешкой. – Я не желаю иметь рядом с собой кого-то столь храброго и бесстрашного, как ты.
– Мы так не договаривались. Но я уже наслышана о вашей репутации – вы из тех, кто никогда не держит слово. – Аза подскочила к онемевшему от неожиданности противнику, вынула руки из карманов и с силой нанесла магическими артефактами несколько ударов. – Пришла пора поучить вас хорошим манерам!
Как ни старался бессмертный преступник увернуться от ударов, он ничего не мог поделать!
Под натиском храброй девушки его трость с головой дракона треснула, кости ломались, прокалывая его изнутри, а тело было искромсано в лохмотья острыми гранями драгоценных камней. В конце концов даже череп его лопнул, когда Аза направила безжалостные удары в оба виска одновременно. Кровь хлынула у злодея из носа и ушей, и он издал леденящий кровь вопль.
– Я не позволю тебе захватить город! – ткнула Аза кулаками ему в лицо. – На этот раз тебе не избежать наказания!
Острые шипы кастетов пробили ему глазные яблоки – и вдруг, с оглушительным грохотом, князь Варавва взорвался, превратившись в облако дыма! Его бессмертие внезапно испарилось, остались только окровавленные ошметки одежды да сломанная трость, лежащие на гальке у озера. Драконьи глаза на ручке трости в последний раз сверкнули огнем и погасли навсегда.
Аза посмотрела на Батшебу. Ей предстояло справиться еще с одним испытанием.
– А ты, – сказала она. – ты обещала, что останешься со мной, если я открою, кто ты на самом деле.
Черноволосая девушка потрясенно смотрела то на окровавленные обрывки одежды, то на сломанный посох.
– Он не твой отец. На самом деле ты – дочь Мефистофеля.
С криком потрясения и радости Батшеба заключила Азу в объятия и стала осыпать ее поцелуями.
– Ты освободила меня! – восклицала она радостно. – Заклятие наконец снято!
Аза обняла ее в ответ.
– А ты не передумала, пойдешь со мной?
– Да, да и еще три раза да! – счастливо ответила девушка. – Вот что я тебе скажу: я никогда не встречала никого храбрее тебя.
Батшеба взяла Азу за руки.
– Теперь все богатство Варраввы принадлежит тебе. Я отведу тебя туда, где он хранил свои сокровища – он был очень богат. Ты сможешь купить все, о чем только мечтала, – все твои желания теперь осуществятся!
У Азы было только одно желание.
– А ты знаешь, где они держат моего брата?
Батшеба кивнула:
– Конечно. Мы можем хоть сейчас отправиться и освободить его.
И они отправились к брату вдвоем.
Послушайте, что было дальше:
Бесстрашная юная Аза освободила город Лейпциг от ужасного проклятия, наложенного на него доктором Фаустом и Мефистофелем, победила бессмертного демона, князя Варравву, завоевала сердце прекрасной Батшебы и, что тоже немаловажно, спасла жизнь своему брату.
Теперь Аза купалась в богатстве и славе, и денег ей хватило на то, чтобы открыть собственный Парк ужасов, в котором в качестве аттракционов – благодаря полезным знакомствам, которые ей помогла завести Батшеба – служили настоящие привидения, демоны и монстры, почитавшие Азу за свою госпожу, потому что никогда ни на миг она не показывала страха.
Управляющим на аттракционе поставили брата Азы, и отовсюду к ним съезжались посетители, желавшие испытать леденящий ужас, кошмарнее которого и быть не может.
Вскоре Парк Ужасов Азы обрел мировую известность как самое страшное место на Земле.
Но вы должны кое-что узнать: то обстоятельство, что Аза никогда не испытывала страха, объяснялось очень просто. Все дело в том, что она страдала болезнью Урбаха – Вите – очень редким заболеванием мозга, поражающим так называемое миндалевидное тело, или миндалину. А миндалина, как вы уже поняли, – это средоточие страха.
Потому-то все, с чем она сталкивалась и от чего нормальный человек давно сошел бы с ума, она воспринимала как чрезвычайно интересное – и занимательное. Как ни старались брат и Батшеба научить Азу испытывать страх, им не удалось добиться в этом успеха.
Но однажды, много лет спустя, Аза случайно взглянула в зеркало – и вдруг поняла: она не сможет жить с Батшебой всегда. Смертная женщина, она рано или поздно непременно умрет – смерть ее будет мгновенной или медленной, мучительной или безболезненной.
«Я умру, – подумала Аза. – И потеряю свою любовь».
Она вздрогнула от ужаса и покрылась гусиной кожей. Она ахнула и почувствовала, как сильно бьется сердце. Ее сотрясала дрожь и даже мутило, так она переживала. Какое открытие – так вот на что похож страх!
Тогда Аза поняла, что ничего не может быть более ужасного, более жестокого, более неописуемо кошмарного, чем потерять любовь всей своей жизни.
* * *
Маркус Хайц родился в 1971 году в немецком городе Хомбурге. Его дебютный роман, «Schatten ber Ulldart» (положивший начало целой серии в жанре эпической фэнтези), в 2003 году был награжден национальной премией Германии за лучшее фантастическое произведение Deutscher Phantastik Preis. С тех пор он получал эту награду еще десять раз. Подобной чести не удостаивался больше ни один писатель. Автор более тридцати романов (семнадцать из них – национальные бестселлеры в Германии) Хайц пишет в разных жанрах. Среди его произведений две книжки для детей и популярная серия о гномах, в которую входят «Der Krieg der Zwerge» («Война гномов», в русском издании – «Война племен. Проклятые земли») и «Die Rache der Zwerge» («Месть гномов», или «Битва Титанов. Несущие Смерть»). Благодаря этой серии Хайц стал одним из наиболее успешных авторов Германии, пишущих в жанре фэнтези. Серия переведена на многие иностранные языки, в том числе русский, японский и китайский. Хайц является также редактором серии «Justifers», основанной на одноименной компьютерной игре в жанре RPG. Кроме того, он является автором либретто для мюзикла «Тим Талер» (или «Легенда о Тиме Талере, мальчике, потерявшем свой смех») и продюсером немецкой группы Lambda.