Фелиция исчезла с перекрестка Голливудского и Виноградной, с пресловутых Четырех Углов.

Таинственными путями, какими расходится информация во всех замкнутых или тайных обществах, здешние проститутки, сутенеры, грабители и прочие шуты гороховые узнали все или почти все о событиях, разыгравшихся в пляжном домике в Малибу. А тайные агенты, наркоторговцы, шулера и просто мудаки ничего не узнали.

Канаан шел по проезжей части, ничего не замечая вокруг и не слыша, как отчаянно гудят сзади. Пришлось Свистуну нажать на тормоза.

Три шлюхи, известные как Мойры Тяжелого Металла (а среди хуливудского отребья попадаются порой образованные и острые на язык людишки), не предприняли попытки удрать. Всем здесь было давным-давно известно: если Канаану хочется достать тебя, то он тебя – раньше или позже – все равно достанет. Сучка Су в своем всегдашнем серебряном парике вышла на панель считай что вообще без юбки, хотя что-то чуть ниже пояса на ней и было надето. Сменила она и сапоги – прежние доходили до щиколотки, а нынешние были почти по колено. Мамми из Майами явилась в кисее, сквозь которую просвечивало голое тело. Ди-Ди была в блузке нараспашку и в плиссированной юбочке, судя по всему, решив заполнить брешь, образовавшуюся с исчезновением Фелиции. Теперь за Школьницу должна была сойти она. Они терпеливо дожидались Канаана, делая вид, будто ничуть не испуганы, да и вообще его появление их никак не касается.

– Мне надо бы поговорить с Фелицией.

– А разве ее нет дома? – сделав круглые глаза, удивилась Сучка Су.

– Ты что, больше других знаешь? – спросил Канаан.

– Я не знаю, что известно им, только вряд ли они знают больше моего.

– Ну хорошо. Ди-Ди и Мамми, идите прогуляйтесь.

– А с какой стати им прогуливаться? – возразила Сучка Су.

– Потому что, Сучка Су, я хочу сосредоточить свои усилия на тебе.

– Как в песне поется?

– Как если я устрою тебе кое-что, чуть ты вздумаешь со мной лукавить, а свидетели мне при этом ни к чему.

– Ух ты, – сказала Сучка Су, как будто получив кулаком по животу.

Мамми из Майями и Ди-Ди с улыбкой и поклоном удалились.

– Значит, тебе известно, где живет Фелиция?

– Честно тебе скажу, Айзек, этого я не знаю. Все рассказывают про Мистера-Полуночная-Америка, а про нее никто и не вспоминает.

– А что рассказывают про него?

– Только то, что ее доставил Майк Риальто… А ты знаешь, что он напоролся на нож?

Канаан кивнул.

– Вот и отлично. Значит, Риальто доставил ее Роджеру Твелвтрису. Она этого сукиного сына узнала…

– А как ей было его не узнать, – удивился Канаан, – когда он каждый вечер в ящике?

– Знаешь что, – возразила на это Сучка Су. – Представительницам нашей профессии не так уж часто приходится смотреть ночные ток-шоу, как это может показаться. Поразмысли-ка над этим. Так или иначе, непонятно, почему она не узнала его в первую же секунду, только этого не произошло. А узнала она его, уже раздевшись и когда он держал свою штуку в руке. А ведь этот подонок забил до смерти ее мать. Ты помнишь Ботфорты?

– Я помню Ботфорты.

– И вот этот-то тип и забил нашу Ботфорты до смерти.

– И что же сделала Фелиция?

– А какого хера она, по-твоему, должна была сделать? Выскочила оттуда к чертям собачьим. А Риальто должен был дожидаться ее, чтобы она сказала, разовый этот перепих или на всю ночь. Только Риальто там уже не было.

– А Твелвтрис погнался за нею?

– Хотел погнаться. Но у дверей в спальню наткнулся на особу, которая, как я потом прочла в газете, приходилась ему родной дочерью. Это она замочила папашу?

– Считается, что так. Значит, Риальто на месте не оказалось?

– Его не оказалось, зато там была сестра Фелиции.

– Ее кто? – подслушивавший разговор Свистун, не стерпев, вмешался.

– Ее сестра. А с тобой-то что, Свистун? Подслушиваешь, так хоть уши прочисти!

– Значит, сама Фелиция сказала, что это была ее сестра? – уточнил Канаан.

– Да откуда мне знать, что сказала Фелиция? Я ведь не ее слова пересказываю, а то, что на улице говорят. А с самой Фелицией мы и не виделись. Ясно?

– Больше я ничего не могу сделать, – сказал Канаан, когда они со Свистуном уселись во всегдашнюю нишу «У Милорда». Боско, разумеется, тоже был тут как тут. – Если уж этим девицам не известно, куда запропастилась Фелиция, то и никому это не известно. Мойры в курсе всего происходящего на улице и вокруг.

– И они ничего не путают?

Канаан, пожав плечами, уткнулся в свою чашку, давая Свистуну понять, что тот полный идиот.

– Риальто сказал мне, что Фелицию увез из Малибу частный сыщик, работающий на Перчик и на Финка Торино. Звать его Спиннереном. Может, он и педик, но уж наверняка не чья-нибудь сестра.

– Никогда ничего не знаешь наверняка, – возразил Боско. – Никогда ничего не знаешь наверняка. Вспомни о таких людях, как здешний Утенок.

– Ты думаешь? Канаан посмотрел в окно.

– Я не думаю, я знаю. Кое-где контингент уличных проституток на семьдесят-восемьдесят процентов состоит из трансвеститов или из пассивных гомосексуалистов-наркоманов. Утенок представляет собой исключение только потому, что он решился на операцию.

– И следует вспомнить о том, что у Фелиции действительно была сестра.

– Которая, возможно… – начал было Свистун.

– Которая, возможно, что? – хором перебили его Боско и Канаан. Но Свистун уже выскочил из-за столика, из ниши, из зала, помчавшись на стоянку, где был припаркован его «шевроле».