Ночью, в начале второго, о борт «Уильяма Биба» мягко ткнулась надувная лодка, и четыре человека в черно-зеленых маскировочных комбинезонах поднялись по веревочной лестнице, висящей на заброшенных на борт гарпунных крюках. Один за другим они перемахнули через поручни и бесшумно, как тени, на которые походили, прошли по палубе.

Кроме ночной вахты на мостике, весь экипаж, вымотанный спуском и спасением батисферы, спал в своих каютах. Остин, однако, не спал; он долго смотрел в потолок, пытаясь осмыслить происходящее, потом встал, оделся и прошел в мастерскую.

Включив свет, он принялся разглядывать зажатое в тисках лезвие. Нашел увеличительное стекло, поставил над лезвием настольную лампу и стал разглядывать крошечное углубление у ручки. Лупа помогла ему понять, что углубление представляет собой знак в форме равностороннего треугольника с точками в вершинах.

Остин перерисовал этот значок в блокнот. Несколько мгновений он смотрел на него. Никаких ассоциаций не возникло. Остин отложил блокнот и пошел на палубу, надеясь, что свежий воздух прогонит сонливость. Он глубоко вдохнул, но внезапный приток кислорода заставил его зевнуть.

Он посмотрел на свет в окнах рулевой рубки. У ночной вахты всегда есть кофе. Остин по наружному трапу поднялся на правый мостик. Через приоткрытую дверь он услышал мужской голос. Это была не речь, а скорее рычание, и акцент незнакомый. Но одно слово Остин разобрал отчетливо.

«Кейн».

Ожили годами вырабатывавшиеся инстинкты. Остин отошел от двери, прижался спиной к внешней стене мостика и подобрался к окну. В рубке стояли третий помощник Марла Хайес, кто-то из экипажа и капитан Гэннон.

Последнего, должно быть, разбудили, потому что он был в кителе поверх пижамы и в шлепанцах.

Вокруг капитана, третьего помощника и моряка собрались четверо в костюмах коммандос. Головы трех коммандос скрывали капюшоны. Четвертый снял капюшон; у него были азиатское лицо с нефритово-зелеными глазами и гладко выбритая голова. Все четверо держали в руках короткоствольные автоматы, у всех с пояса свисали длинные ножи.

– Я вам повторяю, что доктора Кейна на судне нет, – говорил Гэннон. – Несколько часов назад он улетел на гидросамолете.

Коммандос со снятым капюшоном отреагировал стремительно, как кусающая гадюка. Свободной рукой он сильно ударил капитана в солнечное сплетение.

– Не врать! – рявкнул он.

Капитан согнулся вдвое, но с трудом ответил.

– Кейна здесь нет, – прохрипел он. – Обыщите судно, если не верите мне.

– Нет, капитан, – сказал чужак. – Это вы обыщете судно. Прикажите всем подняться на палубу.

Все еще корчась от боли, Гэннон неохотно взял микрофон системы оповещения «Биба». Он не решался поднести микрофон ко рту, и коммандос, демонстрируя свое нетерпение, ткнул его в бок стволом автомата.

Гэннон поморщился, но подавил желание вскрикнуть. Он глубоко вдохнул и заговорил в микрофон.

– Говорит капитан. Все наверх. Всем офицерам и членам экипажа собраться на кормовом подзоре.

Человек, напавший на Гэннона, отдал какой-то приказ, затем с двумя сообщниками повел троих пленников к двери на мостик. Остин увидел это и поднялся по лестнице к радиоантенне на крыше штурманской рубки. Оттуда он посмотрел, как вся группа спускается на главную палубу. Потом подобрался к окну рубки – одного из нападавших оставили охранять контрольный центр.

Остин осторожно спустился на нижнюю палубу, неслышно открыл дверь каюты Завалы, вошел и толкнул груду под одеялом. Спящий застонал, потом откинул одеяла и сел на краю койки.

– А, привет, Курт, – пробормотал он зевая. – Что случилось?

– Ты не слышал приказ капитана собраться на палубе? – спросил Остин.

Завала потер глаза, отгоняя сон.

– Слышал, но я ведь не экипаж и решил еще полежать.

– Лень, возможно, спасла твою задницу, – сказал Остин.

Завала неожиданно ожил.

– Что происходит, Курт?

– Незваные гости. Несколько до зубов вооруженных джентльменов в костюмах ниндзя.

– Сколько?

– Четверо, насколько мне известно, но могут быть еще. Ищут Кейна. Гэннон сказал им, что дока нет на судне, но они не поверили. Заставили его вызвать весь экипаж.

Завала пробормотал что-то по-испански, выскочил из постели и натянул джинсы и штормовку. Потом надвинул на уши вязаную шапочку – свой амулет.

– С каким оружием мы имеем дело?

Остин рассказал ему об автоматах и пистолетах, которыми были вооружены коммандос. Завала нахмурился. Никто из них и не подумал захватить оружие в эту мирную научную экспедицию.

– Придется импровизировать.

Завала пожал плечами.

– А что еще нового?

Остин проверил коридор. Видя, что там пусто, он пошел к мостику; Завала двигался в нескольких шагах за ним. Коммандос по-прежнему оставался внутри. Он закурил сигарету. Остин показал на себя, потом на трап, ведущий на крышу. Завала указательным и большим пальцами изобразил кружок: принято. Как только Остин оказался на крыше, Завала постучал в окно и помахал коммандос, который бросился на мостик, держа автомат у пояса.

– Buenas noches, – с дружелюбнейшей улыбкой пожелал Завала.

Его испанская любезность была обращена к глухому. Коммандос направил на Завалу автомат. Тот поднял руки. Его противник хотел взять с пояса рацию, но с крыши его окликнул Остин.

– Ку-ку, – произнес Остин. – Я здесь.

Охранник посмотрел вверх и увидел улыбающуюся горгулью с волосами цвета стали. Он поднял автомат, но Остин прыгнул и всей тяжестью обрушился ему на плечи. Под ударом двухсот с лишним фунтов мышц и костей тот сложился, как тряпичная кукла, и упал на палубу.

Автомат вылетел у него из руки. Завала нырнул за ним и искусно перехватил, раньше чем оружие упало за борт. Он прицелился в человека, который неподвижно лежал на палубе.

– Ты правда сказал «ку-ку»? – выяснял Завала у Остина.

– У меня не было времени представиться по форме.

Остин носком ботинка толкнул лежащего и велел ему встать. Не получив ответа, он перевернул обмякшего человека на спину и стащил с него маску, обнажив широкоскулое азиатское лицо. Из угла рта текла кровь.

– Когда придет в себя, ему потребуются услуги хорошего стоматолога, – сказал Завала.

Остин потрогал пульс на шее у человека.

– Это не страшно, – сказал он. – Ему скорее понадобятся услуги могильщика.

Завала наступил на сигарету, выпавшую изо рта человека.

– Кто-то должен был ему сказать, что курить вредно, – заметил он.

Они втащили тело в рубку. Пока Завала забирал оружие, Остин быстро послал сигнал SOS. Потом они спустились на палубу. Пригибаясь и держась в тени, они добрались до кормового подзора. Мощный прожектор – освещение для ночных операций – развернули, и теперь он заливал палубу ярким светом. Офицеры и экипаж стояли тесной группой под автоматами двоих коммандос. Бритый мужчина целился в Гэннона из автомата, держа оружие одной рукой, другой махал фотографией Кейна перед лицом капитана.

Капитан покачал головой и показал наверх. Он выглядел не испуганным, а раздраженным.

Мужчина гневно оттолкнул Гэннона и повернулся к экипажу «Биба». Он высоко поднял фотографию.

– Скажите, где прячется этот человек, – велел он, – и мы вас отпустим.

Когда никто не принял его предложение, он осмотрел испуганные лица и схватил за руки Марлу. Заставил ее встать на колени, посмотрел на часы и поставил ультиматум:

– Если Кейн не появится через пять минут, я убью эту женщину. И буду убивать одного из вас каждую минуту, пока Кейн не выйдет из укрытия.

Остин лежал плашмя на палубе рядом с Завалой и в прицел смотрел на коммандос. Даже если он первым выстрелом снимет этого человека, другие двое успеют выпустить несколько очередей. Он опустил автомат и сделал знак Завале. Они отползли и оказались в тени судового гаража.

– Не могу снять Пулеголового, – прошептал Остин. – Если даже получится, его друзья тут всех поубивают.

– Нам нужен танк, – согласился Завала.

Остин посмотрел на друга и схватил его за плечо.

– Ты гений, Джо. Именно это нам и нужно.

– Я? О, черт, – сказал тот, но потом ему как будто что-то пришло в голову. – «Чудо-юдо»? Но это ДУА, Курт, а не армейский танк.

– Лучше, чем ничего. Больше вариантов все равно нет, – произнес Остин.

Он быстро составил план.

Завала козырнул, показывая, что понял, и быстро пошел в центр дистанционного управления. Остин проскользнул в дверь судового гаража и зажег свет. «Чудо-юдо» стоял у двери: завтра утром он должен был начать поиски утонувшего ДУА.

«Чудо-юдо» размером был с «Лендровер». Гусеницы позволяли ему передвигаться по морскому дну. У него был «спасательный жилет», внутри которого хранились инструменты, фонари и балластные резервуары. Шесть движителей помогали ему проворно передвигаться в воде; вдобавок он нес на себе целую батарею фотоаппаратов, телевизионных камер, магнитометров, сонар, прибор для взятия проб воды и приборы для измерения ее прозрачности, температуры и степени проникновения света.

Парой механических манипуляторов, сейчас прижатых к груди, можно было оперировать с хирургической точностью. Клешни манипуляторов могли поднять со дна крошечный образец и уложить его в сетку, подвешенную перед машиной.

За ДУА были уложены кольцами пара сотен футов «пуповины».

Остин стоял и ждал, а драгоценные секунды уходили. Но вот прожекторы загорелись, загудели электрические моторы.

Остин замахал руками перед камерой. Завала увидел его на мониторе и помахал механическими лапами, показывая, что он у приборов управления.

Остин зашел за ДУА и вскарабкался на него, тогда помощник включил подачу энергии. «Чудо-юдо» качнулся вперед, ударил в двустворчатую дверь и широко распахнул ее. Когда он на гусеницах выкатился на палубу, Завала замахал манипуляторами и защелкал клешнями, усиливая драматический эффект.

Тот, кто собирался казнить Марлу, повернулся к дверям гаража и увидел нечто похожее на гигантское ракообразное, направлявшееся прямо к нему. Воспользовавшись замешательством охранника, она вскочила и попыталась убежать. Один из коммандос увидел, что третий помощник убегает, и наставил на нее автомат.

Остин дал очередь, проделав несколько отверстий в груди этого человека. Бритый и второй коммандос укрылись за краном и выпустили в надвигающееся «Чудо-юдо» сотни пуль. Безжалостный огонь разнес его прожекторы, потом удачный выстрел попал в камеру.

Экран в центре управления потемнел. Завала продолжал вести машину на полной скорости, но без электронных глаз ему трудно было ею управлять. «Чудо-юдо» пьяно качнулся вправо, остановился и повернул налево. Потом повторил те же движения под градом пуль. В воздух летели осколки пластика, куски пенопласта и металла. Наконец одна из пуль вызвала замыкание.

Остин закашлялся от ядовитого дыма, заполнившего ноздри. Он чувствовал, как «Чудо-юдо» распадается под ним. Он соскочил со спины движущегося ДУА, побежал к борту, нырнул за высокий вентилятор, упал на палубу и прокатился несколько футов. Он остановился и выстрелил поверх мелькающих выплесков пламени над ним. Настала его очередь сделать удачный выстрел. Один из автоматов замолчал. Остин продолжал стрелять, пока не опустошил магазин.

Мгновение спустя бритый воспользовался затишьем и бросился к борту.

Остин вышел из укрытия, наставил на бегущего пустой автомат и крикнул:

– Эй, Пулеголовый! Куда же ты? Веселье только начинается.

И поднес автомат к плечу.

Коммандос остановился примерно в двадцати футах от Остина и повернулся к нему лицом. «Чудо-юдо» горел, и в мерцающем пламени были хорошо видны лицо этого человека и необычные зеленые глаза. На его злобном лице появилась улыбка.

– Пугаешь, – сказал он. – Будь у тебя возможность, ты бы меня застрелил.

– А ты проверь, – дразнил Остин, прищуриваясь, будто целился.

Либо человек не поверил Остину, либо ему было все равно. Он поднял автомат, и Остин подумал, что он сейчас выстрелит, но тот зарычал и бросился к поручню, на бегу стреляя от пояса. Остин пригнулся, а когда снова поднялся, человек исчез. Услышав звук работающего мотора, Остин подбежал к борту. Лодка уже двигалась и через несколько секунд исчезла в темноте.

Он смотрел на светлый пенный след на воде и слушал затихающие в ночи звуки мотора, когда за ним на палубе послышались новые звуки.

Шаги.

Остин резко обернулся и присел – только чтобы расслабиться, когда увидел, почему чужак решил сбежать. Из центра управления к нему шел Завала. Оба схватили с переборки огнетушители и залили «Чудо-юдо» пеной.

– Было похоже на начало третьей мировой войны, – сказал Завала, когда они погасили пламя. – Рад видеть, что ты цел.

– Благодаря твоему своевременному появлению, – ответил Остин. – Жаль, не могу то же самое сказать о «Чуде-юде», – добавил он виновато.

Завала удивленно посмотрел на дымящийся ДУА и его обломки, разбросанные по палубе.

– Теперь я вижу, почему трансляции пришел конец, – сказал он.

– Не только ей.

Он подошел к лежащим на палубе телам. Снял маску с того, кто пытался убить Марлу, и увидел жестокое азиатское лицо. Второй тоже оказался азиат. Остин осмотрел палубу, усыпанную гильзами. В дымном воздухе пахло порохом.

– Теперь мы знаем, почему напали на Б-3, – сказал он. – Доктор Кейн… Нужно поговорить с ним.

– Удачи! – пожелал Завала. – Док ясно дал понять, что его работа – не наше дело.

Губы Остина искривились в улыбке, которая, как хорошо знал Завала, всегда предвещала неприятности.

– Жаль, – спокойно произнес Остин. – Потому что сейчас это стало нашим делом.