Доктор Лисандер Кодман встретил Траутов в вестибюле здания, выходящего на травянистую площадку за Лонгвуд-авеню, где размещался медицинский факультет Гарварда, одно из самых известных и уважаемых медицинских учебных заведений страны. Профессор оказался высоким худым мужчиной лет шестидесяти. У него было длинное лицо и крупные зубы – такие лица заставляют предполагать, что старые семейства янки нет-нет да и скрещивались с лошадьми.

Кодман провел Траутов по длинному коридору и впустил в просторный кабинет. Он попросил гостей устраиваться поудобней и кипятком из электрического чайника заварил в чашках чай. Усевшись за стол, он задал несколько вопросов об их работе в НУМА, затем протянул переплетенную статью, и Трауты смогли прочесть на голубом переплете заголовок:

НЬЮ-БЕДФОРДСКАЯ АНОМАЛИЯ

ИССЛЕДОВАНИЕ ИММУННОГО ОТВЕТА

ЭКИПАЖА КИТОБОЙНОГО СУДНА «ПРИНЦЕССА»

Кодман шумно отхлебнул из своей чашки.

– Я тут успел снова пролистать статью доктора Ли, – сказал он. – Она даже интереснее, чем я помнил.

Пол спросил:

– В каком смысле она интересна, профессор Кодман?

– Поймете, когда прочтете. Первая часть трактата доктора Ли основана преимущественно на газетных статьях. Репортер интервьюировал отставных китобоев с намерением описать их приключения и понял, что наткнулся на нечто необычное. Он заметил, что несколько китобоев, которым исполнилось семьдесят и восемьдесят лет, почти всю жизнь ничем не болели.

– Мы были сегодня в нью-бедфордской моряцкой церкви, – сказала Гаме. – Ее стены увешаны табличками с именами членов экипажей. Пол заметил, что в старину китобои были крепкими людьми.

– В данном случае речь идет о сверхкрепости, – подчеркнул Кодман. – Эти люди никогда ничем не болели, даже обычной простудой. Они умирали в очень преклонном возрасте, обычно от гериатрических причин, чаще всего от застойной сердечной недостаточности.

– Газеты могли преувеличивать, – сказала Гаме.

– Особенно в девятнадцатом веке, – согласился Кодман. – Но эта история заинтересовала профессора-иммунолога по фамилии Фуллер, работавшего здесь, на факультете. Он создал исследовательскую группу. Они говорили и с этими людьми, и с врачами, которые их лечили. Они обнаружили нечто еще более странное, чем газетные сообщения. Все, кто отличался таким необычным здоровьем, участвовал в плавании 1848 года на китобое «Принцесса». В плавании они заразились тропической болезнью, которая гуляла по китобойному флоту. И хотя некоторые из этих людей потом участвовали в новых плаваниях и кое-кто из них погиб, добывая китов, четырнадцать человек были еще живы. Их сравнили с членами экипажей других судов и обнаружили поразительные статистические различия. Врачи подкрепили свои открытия таблицами, графиками и тому подобным.

– И все же вы усомнились в открытии доктора Ли? – спросила Гаме.

Профессор Кодман откинулся на спинку стула, сцепил пальцы и посмотрел в пространство.

– Предварительное изложение фактов встревожило меня меньше, чем ее выводы, – сказал он немного погодя. – Выводы в статье доктора Ли основывались на эмпирических свидетельствах, в которые мне трудно было поверить; ее наблюдения опирались на истории участников событий. К несчастью, капитан судна умер до начала исследования. А судовой журнал его плавания так и не нашли.

– Разве показания очевидцев ничего не стоят? – прервал рассказ Пол.

– Да, конечно, но вспомните: в то время все эти люди были больны, некоторые в лихорадке, без чувств, а их воспоминания записывались десятилетия спустя.

– Какова была суть этих воспоминаний?

– Все рассказывали одно и то же: выйдя из порта, они заболели, потеряли сознание, а на следующий день очнулись здоровыми.

– Это не могла быть спонтанная ремиссия? – спросила Гаме.

– Доктор Ли привела свидетельства о похожей на инфлюэнцу инфекции, косившей тогда ряды китобойного флота. Исходя из скорости ее распространения и свирепости, а также высокого уровня смертности, я считаю спонтанное выздоровление невозможным.

– Вы сказали, что все члены экипажа твердили одно и то же, – сказала Гаме. – Разве это не подтверждает истинность события?

– Экипаж китобойного судна сам по себе невелик. Думаю, они вместе выработали основу рассказа. – Профессор помолчал. – Только у первого помощника была другая версия.

– Противоречащая версии экипажа? – спросила Гаме.

– Нет. На самом деле первый помощник ее подтвердил. Он вспомнил, что корабль бросил якорь у какого-то острова и даже что они с капитаном отправились на берег. Он вспомнил также, что видел блуждающие голубые огни и чувствовал ожог на груди. Пришел он в себя с таким чувством, будто никогда не болел.

– Ожог? Интересно, – заметила Гаме. – Возможно, он говорил о какой-то примитивной прививке?

– Его рассуждения как будто шли именно в этом направлении. Он сказал, что у всех выживших членов экипажа и офицеров на груди были следы ожога. Голубые огни могли быть галлюцинацией или явлением, которое известно как огни святого Эльма, а ожоги – следами укусов насекомых. В любом случае прививка предотвращает болезнь, но не лечит ее.

– Гарвардская группа брала у этих людей образцы крови? – спросила Гаме.

– Да. Образцы проанализировали под микроскопом. Очевидно, наблюдалась повышенная антигенная активность, но вы должны понять, что по современным представлениям тогдашняя техника оптических наблюдений была чрезвычайно примитивной. Иммунология – сравнительно молодая наука. Дженнеру и Пастеру еще предстояло сделать свои потрясающие открытия, объясняющие, почему люди, переболевшие тяжелой болезнью, редко заболевают ею снова.

– Можно ли проанализировать эти образцы крови сегодня? – поинтересовалась Гаме.

– Конечно, если бы они у нас были. По-видимому, образцы выбросили или просто потеряли. – Он протянул статью Гаме. – Во всяком случае, я уверен, что читать это захватывающе интересно.

Трауты возвращались к машине, когда зазвонил сотовый телефон Пола.

Он немного послушал, потом сказал:

– Ладно. – Захлопнул телефон и сказал: – Похоже, нам следует извиниться перед нашим другом Бриммером.

– Он нашел документы странствующего шоу Калеба Ная? – обрадовалась она.

– Гораздо лучше, – ответил Пол. – У Бриммера журнал «Принцессы» за 1848 год. И он отдаст его нам в своем магазине.

* * *

Харви Бриммер в своем кабинете положил трубку и посмотрел на четверых азиатов. Им было лет по двадцать с небольшим, все одеты одинаково – в черные кожаные куртки и джинсы, у всех на голове черные повязки с красными китайскими иероглифами. Они появились в Нью-Бедфорде вскоре после того, как Бриммер позвонил по телефону. Их вожак, молодой человек с худым лицом и шрамом через всю правую щеку, побывал перед этим в магазине в поисках книги. Это он приказал Бриммеру позвонить Траутам.

– Они едут сюда, – сказал Бриммер. – Зачем они вам?

Вожак достал из-под рубашки пистолет. Он улыбнулся, показав зуб с инкрустацией – золотой пирамидой.

– Да уж не любоваться ими, старик, а убить.

Он сорвал телефон со стены и велел Бриммеру отдать сотовый – его он положил к себе в карман.

У Бриммера кровь застыла в жилах. Ему хватило ума сообразить, что его, свидетеля двойного убийства, тоже уберут. Сидя за столом, он думал о запасном сотовом телефоне, лежащем в одном из ящиков. При первой же возможности он сделает свой ход.