У японцев есть знаменитая пословица: 七転び八起き – нана короби, я оки, что означает «Семь раз упади, восемь раз поднимись». С этой мудростью я познакомилась, изучая японский язык. В пословице заложена идея, что никогда не следует сдаваться, а подниматься нужно, даже если не упал. В ней считается и первый подъем, что напоминает о неоходимости что-то сделать, чтобы иметь возможность потерпеть неудачу, а потом подниматься снова и снова.
Я была единственным нелингвистом на нашем курсе, и дела у меня шли неважно. В первую неделю учебы, когда мои новые друзья занимались в лабораториях и слушали лекции в аудиториях, я училась произносить «здравствуйте» тремя разными способами в зависимости от времени суток. И порой делала это неправильно.
Я училась на факультете восточноазиатских исследований в Университете Дарэма. Мне нравились традиции и опыт – небольшие группы, приветливые преподаватели, аудитории, расположенные в старинном викторианском здании, ряды книг с иероглифами кандзи на переплетах (как я мечтала когда-нибудь их прочесть!), Восточный музей по соседству, наполненный тканями, деревянными гравюрами и другими экзотическими артефактами. Мы учили не только язык, но и этикет посещения японских домов, смотрели мультфильмы Миядзаки, а по четвергам окунали кисточки в блестящую черную тушь и рисовали кандзи на рисовой бумаге под звуки классической музыки. Японский язык – это песня, и мне нравились ее звуки. Вот только петь удавалось не очень хорошо.
С первого же словарного теста путь мой лежал от неудачи к неудаче. Я так плохо сдала экзамены за первый курс, что один из старших лекторов вызвал меня в кабинет и мрачно объявил, что факультет не считает возможным отправить меня в Киото по результатам экзаменов. Что? Разве они не понимают? Да я же поступила сюда только для того, чтобы жить в Японии! Мне нужно это приключение. Я умоляла, просила, заверяла, что со всем справлюсь, как только получу возможность погрузиться в язык и культуру. Каким-то чудом это сработало, и через несколько недель я уже сидела в самолете, летевшем на восток. Сомнения лежали в чемодане рядом со словарем кандзи и запасом одежды на целый год.
Пробираясь по аэропорту Кансай, я видела указатели, которых не могла прочесть, слышала разговоры и объявления, которых не понимала. Меня поразило осознание того, что люди действительно разговаривают на языке из моих учебников. На том самом, который я учила долгими часами, вместо того чтобы читать выпуски новостей на университетском радио или собирать в кампусе сплетни для студенческой газеты. А потом я встретила свою хозяйку, которая говорила только на диалекте Киото, и других членов семьи – никто не говорил по-английски. И тут вдруг стало ясно, что мне нужно взять себя в руки, если хочу прожить следующий год здесь.
Если представить мое лингвистическое путешествие в виде графика, то началось оно с нуля в крайнем левом углу, потом судорожно задергалось, а потом стало неуклонно ползти вверх в течение года, что я прожила в Киото. Линия поднималась в периоды высокой мотивации и опускалась, когда опускались руки. Почти половину времени она оставалась на одном уровне, но поднялась с приближением экзаменов и продолжала подниматься по возвращении в Англию, где предстояло защитить диплом. К окончанию университета я чувствовала себя довольно уверенно, но потом меня ожидал полнейший шок. Я начала работать в Японии и увидела, что вертикальная ось уходит ввысь гораздо дальше, чем ожидалось. То, что казалось вполне приемлемым и приличным, оказалось вовсе не таким уж хорошим, когда пришлось переводить вживую, на больших сценах, для губернаторов, послов и ведущих спортсменов. Я все записывала на диктофон и слушала снова и снова, пока не начинала понимать каждое слово. Усердно переводила газетные статьи и записывалась на все курсы по культуре Японии. Заводила множество друзей. И все это время меня швыряло от гордости к отчаянию и обратно. Я понимала, что прошла большой путь, но пройти предстояло еще больше.
Со временем я начала осознавать, что могу сделать только то, что в моих силах и что позволят средства, которыми я располагаю. Можно подготовиться наилучшим образом, а потом нужно только собрать все силы – в идеале, хорошо отдохнуть и взбодриться, – чтобы выступить в полную силу. И каждый раз, когда я это делала, то чувствовала себя лучше, узнавала больше, а уверенность моя росла. Конечно, были моменты, когда уверенность вновь рушилась, но я собирала волю в кулак и шла дальше.
График овладения языком поднимался все выше и выше с каждым годом, проведенным в Токио. Он достиг пика тогда, когда я погрузилась в изучение синхронного перевода, чтобы защитить магистерскую диссертацию. А потом начала работать в ООН, где переводила вместе с женщинами, которые родились билингвами и имели за плечами три десятка лет опыта, – они даже вязали, спокойно переходя с языка на язык! Эта работа, вероятно, была ошибкой. Я страшно боялась всего, уверенность падала. График неожиданно стал напоминать индекс Nikkei после биржевого краха.
Но такое случается со всеми. Чем больше мы о чем-то узнаем, тем больше расширяется поле зрения, переходим от лужи к пруду, от пруда к морю. Идеал постоянно меняется. И пока используем его в качестве мотивации, чтобы выполнять работу более качественно и глубоко, это очень хорошо. Но когда стремление к идеалу превращается в упражнение по сравнению, мы оказываемся у опасной точки. Я не говорю, что нужно довольствоваться лужей. Просто вы должны быть счастливы в пруду, и если это вас устраивает, то все хорошо. А может, ваша судьба – море, и это тоже хорошо. Только стремиться туда нужно по правильным причинам.
В УЧЕБЕ НЕТ НИЧЕГО «СДЕЛАННОГО», «ЗАВЕРШЕННОГО» ИЛИ «ИДЕАЛЬНОГО». ЭТО ПРОСТО УЧЕБА.
Как же все это связано с ваби-саби? Какое облегчение знать, что нет ничего постоянного, идеального или полного. Когда я терплю неудачу, это всего лишь неудача, а не смертный приговор. Когда я совершаю ошибку, то могу ее исправить или в следующий раз сделать лучше. Где бы я ни находилась в своем учебном путешествии, я все еще в пути, а не в самом конце. И это позволяет расслабиться – ведь я знаю, что не обязана знать все. И в то же время будит любопытство: интересно, что ждет впереди?
Линия графика всегда может нырнуть вниз, пойти ровно или взлететь. Все зависит от вас, вашего отношения, сил и внимания. И это касается не только изучения какого-то навыка. Это относится и к финансам, и к любви, и к родительству. Даже к самому себе. Ничто не может считаться сделанным, завершенным или идеальным. Это всего лишь учеба.
Отношение японцев к неудачам
В ходе моего исследования предстояло дать ответ на очень важный вопрос. Как примирить философию ваби-саби, основанную на несовершенстве, с хорошо известным отвращением японцев к публичным неудачам? Если бизнес идет плохо, то личную ответственность принимает руководитель. Азиатский экономический кризис 90-х годов привел к падению многих видных бизнесменов. И не только тех, кто был на виду, – каждый год почти все школьники долгими часами занимаются на специальных курсах дзюку, чтобы подготовиться к вступительным экзаменам в университет и не упустить столь ценную возможность. Японцы не любят неудачи точно так же, как все остальные. И «потеря лица» влечет за собой социальную стигму.
Я начала понимать, что рефрейминг неудачи не означает любви к подобным ситуациям или радости от них. Просто нужно делать все, что в твоих силах, с намерением не потерпеть неудачи (потому что для тебя важно то, что ты делаешь). Но если такое случается, нужно научиться справляться, чтобы это способствовало продвижению вперед.
В подкасте «Разрушительная Япония» было размещено интервью с Хироси Нагасимой, основателем разорившейся компании Sharebu Kids, которое прекрасно иллюстрирует эту идею. Во вступлении ведущий Тим Ромеро, ветеран японских стартапов, сказал: «Неудача – это боль. Неудача – это одиночество. Те, кого ты считал близкими друзьями, перестают отвечать на звонки. Неудача – это когда ты видишь одновременно и самое худшее, и самое лучшее в себе и в тех, кто тебя окружает».
Когда компания гостя Тима, господина Нагасимы, разорилась, инвесторы, друзья и родные оказались более готовыми это принять и оказать поддержку, чем он ожидал. Тяжелее всего было то, как он сам казнил себя. Но в конце концов господин Нагасима очень четко понял, что нужно сделать иначе, если попробовать снова. Он сумел использовать опыт, чтобы получить хорошую работу в другой компании. И сказал, что опыт неудачи, сколь бы тяжелым он ни был, сделал его сильнее, укрепил решимость, изменил взгляд на мир и научил не беспокоиться о том, что не является по-настоящему важным.
Чтобы провести рефрейминг неудачи, нужно сначала по-другому воспринять успех. Когда мы ставим перед собой одну цель и определяем собственную ценность по тому, удалось ли нам ее добиться или нет (даже если в действие вступает множество факторов, не поддающихся нашему контролю), то неудача очень болезненна. Единственная цель соответствует нашей идее совершенства. «Если мне удастся достичь Х, стать Y, сделать Z… я буду счастлив».
Но если иначе воспринимать успех и начать думать о том, как мы хотим себя чувствовать, как воспринимать жизнь, то все меняется. Более подробно об этом мы поговорим в седьмой главе, а сейчас давайте посмотрим, что можно узнать о неудачах, если подойти к ним с точки зрения ваби-саби.
1. Мы не обязаны любить неудачи, чтобы учиться на них. Они укрепляют стойкость и способствуют развитию. Когда перестаем стремиться к совершенству, то порой перестаем даже считать неудачи настоящими неудачами.
2. Ощущение неудачи не будет длиться вечно. Ничто не постоянно. Каждый день – это возможность для нового начала.
3. Все меняется. Возможно, сейчас момент для того, чтобы остановиться, собраться с силами и заняться чем-то другим.
Опасности стремлений
Конкуренция – вещь неплохая. Она подталкивает к развитию и лучшему овладению своим ремеслом. Проблема возникает, когда мы пытаемся стремиться к совершенству в мире, где многое не поддается нашему контролю. Риск неудачи – это результат масштабов той сцены, на которую мы выходим. Каждый может победить, если сцена довольно мала. Возможность роста заключена в напряжении, а это неизбежно ведет к тому, что порой не удается одержать победу. Но если понимать это с самого начала, если будет ясно, что мы выходим из зоны комфорта, чтобы испытать еще более серьезный опыт, то неудача станет подарком.
КОГДА МЫ ИСПЫТЫВАЕМ УДАЧУ НА БОЛЬШОЙ СЦЕНЕ И ТЕРПИМ КРАХ, ЭТО НЕ НЕУДАЧА, А МОМЕНТ РАСШИРЕНИЯ ГРАНИЦ.
Когда я работала переводчиком, мне доводилось общаться и со множеством известных спортсменов, которым не удавалось добиться своих целей на мировой арене, и с теми, кто побеждал на Олимпийских играх. Я понимаю эмоциональную пропасть между победой и поражением. Я переживала всю глубину разочарования после провала на пути к цели, ради которой было принесено столько жертв. Но практически все, кто стремился к высоким целям, понимали: важно то, что будет потом.
То же самое относится к кинематографу, приготовлению тортов, академическим достижениям – к любой сфере, в которой мы стремимся к конкретной цели. В момент неудачи есть выбор: что делать дальше и как двигаться вперед.
Будьте честолюбивы. Будьте талантливы. Будьте удивительны. Стремитесь к вдохновляющим мечтам и получайте удовольствие от пути к ним. Но не стремитесь к эгоистическому совершенству. Расслабьтесь, зная, что совершенство – это недостижимая цель. Важно расширение.
Практика расширения
В Японии мне доводилось заниматься самой нестандартной работой. Но самым необычным заданием оказалось быть переводчиком у пловца на дальние дистанции, который пытался преодолеть Ла-Манш меньше чем за пятнадцать часов. Кен Игараси – крестьянин из прибрежной Цуруоки. Он выращивает рис. Плаванием увлекся еще в школе, но потом силы были направлены на работу и семейную жизнь. Плавание осталось позади. В двадцать лет он занялся тяжелой атлетикой, и сила пригодилась ему, когда уже после тридцати он вернулся к плаванию на дальние дистанции.
Я познакомилась с ним спустя почти десять лет. Он был первым японцем, которому удалось переплыть пролив Цугару между островами Хонсю и Хоккайдо. Этот пролив соединяет Японское море с Тихим океаном. Вместе со своим тренером он отправился в Дувр. Мы втроем остановились в уютном пансионе, за окнами которого кричали чайки. Правила пересечения Ла-Манша из Англии во Францию очень строгие – и это неудивительно, ведь приходится плыть там, где оживленное судоходство. Выделили определенное время, сопровождал независимый судья. Мы плыли на катере рядом с Кеном. Можно было кидать ему воду и еду на тонкой веревке, но при ее натяжении попытку не засчитывали. Если Кен касался лодки, попытку не засчитывали. Что бы с ним ни случилось – судорога, ожог медузы или еще что-то, – мы не имели права оказывать физическую помощь этому смазанному вазелином мужчине в плавках, плывущему рядом с катером.
В день заплыва я проснулась около трех утра, съела сэндвич с сыром и спустилась в вестибюль, где уже ждали Кен и его тренер. К моему огорчению, Кен слегка пошатывался и явно был не в лучшей форме. Оказалось, что накануне он выпил снотворное и запил его виски, чтобы справиться с последствиями дальнего перелета и разницы во времени. В другой день ему посоветовали бы вернуться в постель. Я не хотела, чтобы он выходил в море в темноте и в таком состоянии, но мужчина утверждал, что у него есть только одна возможность. Решать предстояло тренеру. Оценив состояние Кена, он позволил ему приступить к заплыву.
Все пошло плохо с самого начала. Отсчет времени начался с того момента, когда Кен вошел в воду. Часы уже тикали, когда, проплыв несколько сотен футов, Кен развернулся и поплыл к Англии. Судья был явно встревожен такой потерей ориентации. Тренер выкрикнул несколько команд и развернул его лицом к Франции. Заплыв продолжился.
Холодная вода и осознание совершенной ошибки окончательно его пробудили. Он проявлял поразительное упорство и настойчивость в течение долгих часов. Но начальная ошибка дорого ему стоила. Возле Кале есть мыс, который выступает в море довольно далеко. Если быстро достичь его, можно выиграть много времени. К сожалению, Кен пропустил его. Из-за прилива он плыл лишних два часа.
Когда он забрался в лодку, дрожащий и уставший, но радостный от того, что доплыл до Франции, у него по спутниковому телефону взял интервью репортер японской национальной компании NHK. Когда его спросили о ходе заплыва, Кен ответил: «Исёкенмэй ганбаримасита» («Я выложился полностью»).
По суровым стандартам Кен не достиг цели – он потратил шестнадцать часов сорок две минуты. Но все же переплыл Ла-Манш – огромное достижение! Поэтому он решил сосредоточиться на том, чего удалось достичь. Мужчина был горд тем, что выложился полностью и заставил себя завершить первый международный заплыв. Нет сомнений в том, что он многому научился и будет использоваться эти знания в будущем.
Такое отношение принесло огромную пользу. Кен Игараси, фамилия которого означает «Пятьдесят штормов», стал первым японцем, который доплыл из Японии в Корею, из Японии в Россию и переплыл озеро Байкал.
Десять способов развития стойкости
1. Укрепляйте физическую силу с помощью упражнений, здорового питания и хорошего отдыха.
2. Укрепляйте ментальную силу с помощью покоя, достаточного сна и времени, проведенного на природе.
3. Тренируйтесь на мелочах, чтобы вам было легче справляться с серьезными вещами.
4. Поставьте перед собой ряд малых целей и добивайтесь их последовательно.
5. Выращивайте что-нибудь. Обращайте внимание на то, как ваша забота влияет на это.
6. Регулярно записывайте, что сделали хорошо. Напоминайте себе о собственных способностях.
7. Найдите себе сообщество и создайте сеть поддержки.
8. Найдите себе для подражания образцы стойкости и учитесь у них.
9. Окружите себя вдохновляющими цитатами.
10. Каждый день ищите поводы для позитивного настроя.
Но это трудно…
Я знаю, это трудно. Неудачи, которые перерастают в сожаления и самобичевание, очень тяжелы. Работа, которой вы не получили. Ох… Годы, проведенные в отношениях с человеком, который буквально раздавил вашу душу. Ох… Пятнадцатый издатель отклонил вашу книгу. Ох… Проект, над которым вы согласились работать без контракта, рухнул. Ох… Вы сказали «да», хотя в глубине души точно знали, что нужно было сказать «нет». Ох-ох-ох…
Никто не говорит, что неудачи можно переживать легко. Но приятно то, что у вас есть шанс самому решить, что с ними делать. Если переводить неудачи в сожаления и самобичевание, то состояние станет еще более мрачным и тяжелым. Но ведь все меняется, верно? Попробуйте превратить неудачу в урок. Как бы трудно это ни было, вы в состоянии совершить выбор. Сосредоточьтесь на том, что пошло бы иначе, если бы вы использовали полученные знания. Сопротивляйтесь возможности неудачи.
Я помогаю людям менять карьеру, образ жизни, переходить на новые жизненные этапы. И постоянно сталкиваюсь с сопротивлением. Никто не хочет быть новичком из-за мощного страха неудачи. Если вы начинаете что-то новое, то, скорее всего, поначалу все пойдет не слишком гладко.
НУЖНО ПЕРЕСТАТЬ ТВЕРДИТЬ СЕБЕ, ЧТО ВСЕ ВОКРУГ ТОЛЬКО И ЖДУТ, ЧТОБЫ МЫ ПОТЕРПЕЛИ НЕУДАЧУ. НИКТО ЭТОГО НЕ ЖЕЛАЕТ.
Конечно, это очень тяжело – и для души, и для эго. Легко понять, почему многие долгие годы идут по пути, который делает их несчастными. Ради того, чтобы избежать возможности неудачи или ошибки, они готовы быть несчастными в будущем. Многие хотят сменить работу на более творческую, жить иначе. Но риск слишком высок, страх неудачи слишком велик, призраки учителей рисования и других критиков из прошлого орут прямо в уши. Но эти люди не понимают одного: неудачи – это путь прогресса. Каждая увеличивает запас внутренней мудрости, и в следующий раз эти знания будут бесценны. Возможно, это начало следующей главы, но только если примете свое несовершенство, проникнетесь сочувствием к себе и выберете путь вперед.
НИКТО НЕ СМОТРИТ…
Я сижу, скрестив ноги, на небольшой подушке в храме Киото. Я все делаю неправильно. Мне нужно медитировать, но я думаю только о неудобной позе, о затекших ногах и желании чихнуть. Внутренние голоса твердят, что окружающие с неодобрением смотрят на меня – как можно так себя вести в подобном месте?! Не могу устоять перед соблазном и оглядываюсь вокруг.
Конечно же, на меня никто не смотрит. Никому нет дела до того, что я делаю и делаю ли это «правильно». Все слишком заняты собой. Это я сама осуждаю себя и твержу, что меня ждет неудача, хотя даже не представляю, что такое «успех» в медитации. И только когда забываю об осуждении, удается по-настоящему расслабиться. И теперь слышу тихий звон колокола, ощущаю дискомфорт в щиколотках, где они прижаты к полу, чувствую запах свежих татами, слышу шорох грабель садовника в саду. Я вспоминаю, что привело меня сюда, и целиком погружаюсь в этот опыт.
Шесть бесстрессовых шагов по извлечению мудрости из неудач
Шесть описанных ниже шагов помогут справиться с любым событием или ситуацией, которые кажутся неудачей.
1. Истина. Сформулируйте факты – что именно случилось.
2. Смирение. Разберитесь, кого вы вините и какую роль сыграли сами.
3. Простота. Подумайте, чему вы научились в результате этой ситуации.
4. Мимолетность. Выясните, что потеряно, что приобретено и что изменилось.
5. Несовершенство. Признайте, что вы должны прощать и принимать несовершенство – в себе самом и в других людях. Напомните себе, что именно несовершенство делает вас человеком.
6. Незавершенность. Признайте, что это не конец истории. Определите, что делать дальше.
Преодоление страха творческой неудачи
Наибольшие творческие успехи ждут нас, когда мы находимся в самом открытом и честном состоянии. Именно тогда результаты творчества находят отклик в душах других людей, потому что говорят им то, чего мы никогда не сказали бы вслух. Но когда мы делимся самым сокровенным, всегда чувствуем себя очень уязвимыми, выставленными напоказ. И это страшно: а вдруг нас будут критиковать, смеяться или вовсе отвергнут? Нам уже кажется, что нас критикуют, высмеивают и отвергают. Неудивительно, что в своей работе я сталкиваюсь с такими ситуациями вновь и вновь: ведь мои клиенты – это люди, которые хотят построить творческую карьеру.
Страх неудачи – один из серьезнейших барьеров на пути к занятию тем, что вам нравится. И в этом кроется важный урок ваби-саби. Ваби-саби – это интуитивная реакция на красоту, которая отражает истинную природу жизни. Это может быть реакция другого человека на красоту вашего творчества, исходящую из самой вашей души. Это означает, что нужно делиться своим творчеством, чтобы его красота раскрылась по-настоящему.
Поэтому всем тем, кто скрывает творческое самовыражение из страха неудачи, скажу: вы упускаете нечто очень важное. Истинная красота не в достижении некоего совершенства, но в возможности поделиться.
Конечно, в наши дни существует немало мерил успеха. Все зависит от того, какое вы выберете. Купили ли ваши картины на выставке? Вошла ли ваша книга в список бестселлеров? Собрал ли ваш последний пост в Инстаграме сотни лайков? Во всем этом нет ничего плохого, если это помогает зарабатывать на жизнь, заниматься творчеством, – и об этом мы с вами поговорим в седьмой главе. Но эти мерила неважны для красоты, которую вы и те, кто видит вашу работу, создаете вместе. Единственная неудача заключена в том, что вы не позволите создать ее.
Рискните…
Справиться со страхом неудачи в таком личном деле, как творчество, очень нелегко. Но попытайтесь переопределить этот страх. Сделайте его показателем того, что для вас по-настоящему важно. И продолжайте действовать.
Прекрасное весеннее утро. Я иду по текстильному кварталу Нисидзин, где ткачи Киото живут уже более полутора тысяч лет. Квартал этот расположен совсем рядом с квартирой, которую мы с мужем, господином К., снимаем уже полгода. Нисидзин – очень интересный квартал. Здесь можно увидеть мастеров за работой, причем трудятся они не на потребу туристам, а потому, что просто занимаются своим делом, как до них работали многие поколения талантливых людей. Я обращаю внимание на одно здание. Это большой деревянный склад с широкими дверями. Они завешены традиционным занавесом норен – значит, лавка открыта. Заинтригованная, заглядываю внутрь.
Пройдя за тяжелую сдвижную дверь, я ахаю от изумления. Передо мной огромная мастерская, около 300 квадратных метров, с высоченным сводчатым потолком. По обе стороны выставлены прекраснейшие кимоно – я никогда таких не видела. А в центре пусто – лишь два низких стола, бумага для эскизов и множество карандашей.
Я оказалась в мастерской Киёдзи Миуры, знаменитого дизайнера стильных современных кимоно для гейш и состоятельных покупателей. Он занимается также изготовлением занавесей норен, как та, что привлекла мое внимание и заманила внутрь. Неожиданно ощущаю желание узнать, как это делается.
Я вежливо здороваюсь в пустоту. Из маленькой комнатки появляется симпатичный мужчина. Длинные серебристые волосы стянуты на затылке в хвост. Я извиняюсь за вторжение, но не позволит ли мне мастер получше рассмотреть его прекрасные работы? Слегка удивленный появлением случайной иностранки, которая забрела в мастерскую с улицы, мастер кивает и жестом предлагает осмотреться.
Мы выпили по чашке зеленого чая, и я засыпала его кучей вопросов о дизайне кимоно. Я даже набралась смелости и спросила, не научит ли мастер меня искусству изготовления занавесей норен.
– Видите ли, – смущенно говорит он, – я не учу. Я просто работаю.
– Понимаю, – отвечаю я и жду.
– Но, думаю, об этом можно поговорить, – продолжает мастер. – Почему бы вам не зайти завтра с эскизом того, что вам хотелось бы сделать. Я подумаю об этом.
Бегу домой и судорожно делаю рисунок палочкой на бумаге васи. На следующий день возвращаюсь. Мастер явно удивлен. Еще больше его удивляет то, что я вытаскиваю из рюкзака свой эскиз.
– Эммм… Интересно… Неплохо, – говорит он, переводя взгляд с эскиза на меня и обратно.
С этого началось мое ученичество. Я провела в этой студии много дней: рисовала, делала маски, красила и сушила, растягивала и стирала.
Я часто чувствовала себя подавленной грандиозностью искусства, которому пыталась научиться за довольно короткое время. Он мастер, и стандарты очень высоки. Я новичок, не имеющий представления об искусстве. Но Миура-сенсей постоянно напоминал о необходимости сосредоточиться на своей работе. Мне нужно приходить в его студию, работать и смотреть, что получится. Он учил меня обращать внимание на детали и слушать инструкции, но в то же время руководствоваться собственными инстинктами. Ведь это мой дизайн. В представлении мастера Миуры ошибок нет – есть лишь интересные творческие эксперименты.
Когда мы в конце концов разрезали длинный кусок покрашенной вручную ткани на три части, сшили их и повесили на бамбуковую палку, мое сердце чуть из груди не выпрыгнуло от радости. Да, краска кое-где легла неровно, отдельные линии были несовершенны, и при сшивании рисунок слегка поехал в сторону. Но для меня мой первый норен был идеально неидеален – и драгоценен!
Этот норен и сегодня висит в моем доме. Я изобразила серебристую луну на темно-синем фоне и двух птичек на фоне луны. Эти птички символизируют возможность, поддержку и свободу. Разве не это мы обретаем, когда преодолеваем страх творческой неудачи?
Пять способов обретения творческой уверенности
Эти советы помогут обрести творческую уверенность и показать свою работу миру. Когда вы это сделаете, то ни о какой неудаче уже и речи не будет.
1. Забудьте о ярлыках (художник, писатель и т. п.), просто творите.
2. Обращайте внимание на процесс, а не на конечный результат.
3. Если что-то не выходит, попробуйте иное (новый материал, точку зрения, учителя).
4. Вы отвечаете лишь за половину. Творите с открытым сердцем – и Вселенная придет на помощь.
5. Не творите в одиночку. Найдите людей, которые любят то же, что и вы, и поддерживают друг друга.
Уроки дома света
Я отправилась в японскую глубинку. Ехала пять часов, сделала шесть пересадок, подкрепилась предусмотрительно захваченным из дома обедом-бенто. Я ехала в Токамаци, в заснеженную префектуру Ниигата. Дружелюбный таксист забрал меня с вокзала, и я всю дорогу беседовала с ним, потому что по обе стороны дороги видела лишь снежные стены высотой более десяти футов. Таксист рассказывал местные истории, давал советы по выбору горячих источников. А еще рассказал, что местные жители экспериментируют с новым сортом риса. Я была так захвачена историей о разнице вкуса между самым популярным в Японии сортом «косихикари» и новым сортом «синносукэ», что почти не заметила, как мы приехали к месту назначения. Машина остановилась перед впечатляющим зданием Хикари-но Яката (Дом Света), [61] и у меня захватило дух.
Широкая деревянная лестница, парящая в снежном облаке, вела меня к широким дверям. По обе стороны от входа, в девяти футах от земли, расположились веранды с колоннами. Дом был построен для художественной триеннале Эциго-Цумари японским архитектором Дайго Исии и американским мастером света Джеймсом Терреллом. Дом Света – это одновременно и инсталляция, и место для медитаций. Это опыт использования скрытых измерений света.
Дом построен в элегантном стиле сукия. [62] В глаза сразу бросилась традиционная японская покатая крыша. [63] Окна комнаты, застеленной татами, были закрыты юкими сёдзи, бумажными ширмами, которые можно было поднимать, чтобы, лежа на уютном и теплом футоне, любоваться заснеженной равниной. Поначалу дом показался совершенно традиционным, но при ближайшем рассмотрении я заметила искусные приемы дизайнеров, которые превратили жилище в интерактивный художественный опыт – волоконная оптика в ванной, приглушенное внутреннее освещение, копирующее свет свечей, которыми японские дома освещались давным-давно.
Дом Света может вместить шестерых, но, к моей радости, дружелюбный менеджер сообщил, что все остальные гости отменили бронирования и весь дом в моем распоряжении. Какой прекрасный подарок!
Ближе к вечеру местный повар приготовил изысканный ужин, состоявший из десяти разных блюд. Он рассказывал мне о каждом, а я не могла отделаться от мысли, что такой ужин в одиночестве – недопустимая роскошь. Комната, которую я выбрала для ужина и сна, не была похожа ни на одну другую. В белом потолке было вырезано большое квадратное отверстие. Достаточно нажать на кнопку, и вся крыша сдвигалась, чтобы можно было любоваться небом.
Перед закатом началось световое шоу. Крыша вокруг отверстия в потолке стала медленно переливаться разными цветами. Из окна я видела снег и горы и серебристо-голубые сумерки. Но небо на потолке в обрамлении нежно-розового света казалось темно-синим.
Зажав палочки в руке, я молча поклонилась – в никуда. Сначала мне подали тушеные овощи ниимоно, миску с побегами бамбука, корень таро, грибы эноки и морского окуня. Затем, когда небо позеленело, а обрамление приобрело бледно-вишневый цвет, настала очередь почек белокопытника в сладком мисо и лакедры с имбирем в соусе терияки.
Бледно-индиговый свет залил потолок, небо стало казаться желтым. Я наслаждалась роллом из омлета с побегами папоротника и лососем. Следом подали суп из палтуса под небом, окрасившимся лазурью на фоне палевого обрамления. А когда розовый фон превратил небо в персидскую голубизну, я получила жареный тофу с морковью.
Сумерки сгущались, но небо почти не изменилось. И все же контраст с меняющимся фоном был поразителен. Белый свет придавал небу цвет баклажана – и цвет этот вторил темпуре из баклажанов на тарелке. Рис и бледный суп мисо сопровождались новым оттенком розового, благодаря которому небо приобрело ярко-зеленый цвет. А когда ужин завершился нежным молочным пудингом, оранжевые вспышки сделали небо бирюзовым.
В конце светового шоу, окончательно насытившись, я убрала со стола и расположилась на своем футоне на татами. Потолок вновь стал невинно белым, а небо – индиговым. Светила луна. Ночь подкрадывалась к отверстию в потолке. Я смотрела в бескрайнее небо. Мне было тепло, но зимний воздух холодил щеки. Пошел снег. Прямо в комнате. Настоящий снег шел в настоящей комнате. И снаружи. И внутри. Я знала, что нужно закрыть крышу, но не могла двинуться. Я думала, что такого не должно было случиться, но искусство сделало это возможным. Мы должны воспринимать искусство и верить в него, пока не поймем, что это лишь игра воображения. Нужно поверить, что при определенных условиях все возможно. И стало интересно: а в чем еще мы ограничиваем себя? Что еще могло стать возможным, если бы мы перестали убеждать себя в невозможности этого?
Каждый раз, когда потолок менял цвет с одного на другой, менялся и цвет неба в квадратном отверстии. Когда мы зажаты, то видим лишь один вариант. И забываем, что способны видеть гораздо больше – нужно лишь сменить фон. Неудачи случаются. И не нужно отрицать это или бежать от собственных провалов. Нам стоит понять, что можно изменить восприятие произошедшего. Станем ли мы терзать себя тяжелыми, мрачными историями сожалений и осуждения? Стыда и смущения? Разочарования и отчаяния? Или воспримем все легче, увидим в неудаче возможность учиться и развиваться? Сможем ли мы набраться смелости и увидеть в неудаче возможность для нового подхода или смены направления? Или мягкое напоминание о том, что все мы люди, а людям свойственно делать ошибки? Любые перемены зависят от того, как мы их воспринимаем. Это меняет все.
Я окончательно потерялась в мыслях, и вдруг все вокруг потемнело. Рамка света исчезла. А я оказалась под бескрайним небом, словно в открытом космосе. И ночь окутала своей мантией.
На следующее утро я проснулась в полной тишине. Дом был окружен огромными сугробами. Нигде не было видно ни души. Я заснула, глядя на деревню где-то внизу. Огоньки мерцали в ночи. Но потом опустился туман, и ничего не было видно. Вокруг царили сотни оттенков белого и серого.
Я поджарила тост с сыром на рыбном гриле, заварила чай в прозрачном чайнике. А потом просто села и стала смотреть. Я знала, что меня что-то ожидает в пространстве между тем, что я увидела и что поняла. Я хотела узнать это и стала слушать. Ожидая, вспомнила, что делала фотографии неба в отверстии на потолке своей цифровой камерой и iPhone. Мне стало интересно, как они получились, и я решила посмотреть. Результаты оказались поразительными.
На камере небо на всех фотографиях было почти одинаковым – лишь слегка темнело на каждом следующем снимке. Это было естественно – с течением времени на улице становилось все темнее. Но снимки на iPhone оказались совершенно иными. Небо меняло цвет в зависимости от цвета обрамления – точно так же, как воспринималось моими собственными глазами.
Одно и то же небо через разный объектив казалось разным. Дом Света преподал мне последний урок: восприятие проблем зависит не только от того, в какой перспективе мы их видим, но и от объектива, через который смотрим. Можно смотреть через объектив осуждения – или принятия. И это определяет, какую эмоциональную плату возьмет с нас «неудача».
Красота саби, о которой мы говорили в первой главе, не может быть создана руками человека. Так и уроки, полученные от неудачи, невозможно создать по желанию. Неудачи случаются. Справляться с ними можно по-разному. Но никогда не надо осуждать себя за эту неудачу. Ваше восприятие и уроки зависят от выбранного фона и объектива.
Неудивительно, что все это я поняла в доме, построенном японским архитектором и американским художником. Всегда полезно знакомиться с другими культурами, а потом возвращаться в свою. Понимание того, что видеть мир можно по-разному, дает нам разные возможности:
• возможность фрейминга и рефрейминга (восприятия и переопределения);
• возможность спокойствия, а не вины;
• возможность подняться. И не падать.
РЕФРЕЙМИНГ НЕУДАЧИ В ДУХЕ МУДРОСТИ ВАБИ-САБИ
В УЧЕБЕ НЕТ ЗАКОНЧЕННОСТИ ИЛИ СОВЕРШЕНСТВА. ЭТО ПРОСТО УЧЕБА.
НЕУДАЧА – ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ МОМЕНТ РАСШИРЕНИЯ. НЕУДАЧА НА ПУТИ ВПЕРЕД – ЭТО ПРОГРЕСС.
РЕФРЕЙМИНГ НЕУДАЧ МЕНЯЕТ НАШЕ ВОСПРИЯТИЕ ЭТИХ НЕУДАЧ.
Попробуйте: рефрейминг
Вспомните какую-то свою неудачу. А теперь вернитесь к шести бесстрессовым шагам по извлечению мудрости из неудачи. Запишите ответы на следующие вопросы:
• Что произошло?
• Почему вы решили, что это неудача?
• Что вы чувствовали, когда это случилось?
• Были ли вы готовы в тот момент?
• Какие внешние факторы влияли на ситуацию?
• Прислушались ли вы к своей интуиции? Что она говорила?
• Что вы сделали бы по-другому, если бы ситуация повторилась в будущем?
• Как можно переоценить неудачу в рамках развития или через объектив позитивного настроя?
• Что изменилось в результате этого опыта?
• Что нужно сделать сейчас, чтобы уйти от него?
Обдумайте ответы и сделайте запись, начинающуюся со слов: «Спасибо [опишите произошедшее]. Теперь я…»