Шарлотта вернулась в Радерфорд-Мэнор эмоционально опустошенной. Теперь каждая встреча с Алексом приводила ее в подобное состояние. Переступив порог дома, Николас забыл обо всем на свете и стал носиться по коридорам, выкрикивая имена кузенов. Они тут же ответили ему с площадки верхнего этажа, причем Лили завизжала от радости как сумасшедшая.

Услышав шум, в холл спустилась Джиллиан. Сегодня ее курчавые волосы были зачесаны назад, собраны в пучок и тщательно заколоты. Шарлотта впервые видела подобную прическу у своей горничной.

Шарлотта вынуждена была с помощью лакея поймать сына, чтобы снять с него верхнюю одежду. А затем Николас бросился вверх по лестнице, где его уже ждали кузены.

Шарлотта заметила, что не одна она обращает внимание на Джиллиан. Один из лакеев, рослый молодой человек с волосами цвета спелой пшеницы, постоянно останавливал взгляд на красивой мулатке. Увидев, что Шарлотта наблюдает за ним, он быстро отвел глаза в сторону, изобразив на лице вежливую, почтительную улыбку. Это был симпатичный парень с голубыми глазами и густыми ресницами.

Шарлотта почувствовала исходящую от этого парня опасность. Он мог стать источником неприятностей для нее и Джиллиан. Однако она тут же отогнала эти мысли. Не стоило беспокоиться раньше времени. Приняв ее шляпку и накидку, лакей удалился.

В животе Шарлотты урчало от голода, но аппетита у нее не было. Впрочем, ей все равно пришлось бы сесть за стол хотя бы для того, чтобы избежать нотаций сестры. Шарлотта немного поправилась после возвращения в Англию, но Кейти все еще не была удовлетворена ее весом.

— Джиллиан, скажи, моя сестра дома?

— Нет, мисс Шарлотта, мисс Кэтрин еще нет, — ответила горничная.

Кейти предупреждала Шарлотту, что отправится с визитом к своей подруге леди Оливии Спенсер, сестре графа Гренвилла.

— Пойдем, нам нужно поговорить, — сказала Шарлотта, взяв горничную под руку, и повела ее в гостиную.

Джиллиан была родом из Южной Америки и провела первые двенадцать лет своей жизни на плантации, но потом во время восстания рабов сбежала в Нью-Йорк вместе с семью соплеменниками. К несчастью, ее мать не вынесла трудного путешествия и скончалась вскоре по прибытии в город.

Джиллиан повезло: Шарлотта случайно увидела ее, бедную, испуганную, оборванную, полуголодную девочку, вынужденную самостоятельно добывать себе пропитание. К тому времени Шарлотта была уже на третьем месяце беременности и искала дешевое жилье, поскольку была стеснена в средствах. Впрочем, она знала, что если будет бережливой, то денег, которые она получила в банке, подделав подпись брата, своего опекуна, хватит на несколько лет.

Джиллиан в будущем обещала стать настоящей красавицей. Это было ясно с первого взгляда. Шарлотта опасалась, что если девочку сейчас бросить на произвол судьбы, то она пойдет по кривой дорожке. Мужчины уже вились вокруг нее, словно стая комаров в сумерках.

Земельный агент, представительный мужчина лет тридцати, решил стать опекуном девочки. Он на глазах Шарлотты схватил Джиллиан за худенькую ручку и, несмотря на испуг ребенка, не хотел отпускать ее. В глазах Джиллиан отражался неподдельный ужас, и это заставило Шарлотту вмешаться в ход событий.

Мистер Овертон, так звали земельного агента, не сводил с Джиллиан сального взгляда, и у Шарлотты не было сомнений в том, что он хочет растлить девочку. Она не могла позволить ему завладеть ребенком. Шарлотта спросила, как ее зовут, и предложила место горничной. Джиллиан отреагировала на ее предложение с восторгом, восприняв Шарлотту как свою спасительницу.

Все это было пять лет назад, с тех пор Джиллиан выросла и расцвела. Она была для Шарлотты скорее сестрой, чем служанкой.

— С тобой здесь хорошо обращаются? — спросила Шарлотта.

Джиллиан, несмотря на свою красоту, до сих пор отчасти сохранила рабскую психологию. Некоторые люди этим охотно пользовались и пытались указать мулатке ее место. Джиллиан впервые в жизни попала в огромный богатый дом с большим штатом прислуги. Шарлотта опасалась, что между ней и другими слугами возникнут трения.

— Мужчины хорошо относятся ко мне, — ответила Джиллиан, тщательно подбирая слова.

Шарлотта вспомнила красивого молодого лакея. Мужчины, разумеется, будут хорошо относиться к Джиллиан! У них же есть глаза.

— Дети добры ко мне, — продолжала мулатка.

— А есть такие, кто плохо обходится с тобой?

Шарлотта обязательно поговорила бы с братом, если бы выяснилось, что кто-нибудь обижает Джиллиан. Женщины часто бывают жестоки друг с другом. Если же кто-нибудь из мужчин в доме покусится на честь Джиллиан, то ему придется иметь дело с Джеймсом.

Джиллиан покачала головой, ее карие, широко распахнутые глаза с мольбой и тревогой смотрели на Шарлотту. Она не хотела выносить сор из избы.

— Женщины порой презрительно фыркают на меня, только-то и всего.

Шарлотта немного успокоилась. Конечно, было бы лучше, если бы служанки просто не замечали Джиллиан и не выражали открыто свое пренебрежение, в основе которого, как полагала Шарлотта, лежали расовые предрассудки.

— Ну что же, не расстраивайся, тебе не придется жить с ними под одной крышей. Мы переезжаем к мистеру Эйвондейлу. Его поместье находится неподалеку отсюда.

В глазах Джиллиан промелькнуло странное выражение, которое Шарлотта не смогла истолковать, и мулатка тут же послушно кивнула. Она всегда была кроткой и не задавала лишних вопросов. Шарлотта предпочла бы, чтобы Джиллиан поговорила с ней, выразила какие-нибудь эмоции, но, по-видимому, Джиллиан запугали еще в детстве, отбив всякую охоту общаться с господами.

— Мисс Кэтрин отдала мне свои старые платья, — сообщила Джиллиан, проведя рукой по светло-зеленой юбке, которая была на ней. Счастливая улыбка горничной растрогала Шарлотту до слез. — Она сказала, что вы не будете возражать, если я возьму их.

— Ну конечно же, не буду! Ты правильно сделала, что взяла у нее одежду.

Поскольку у нее и Джиллиан был один размер, она всегда отдавала ей свои старые платья. Но их было немного, потому что Шарлотта годами носила одну и ту же одежду. То, что Кейти отдала платья Джиллиан, могло разозлить ее горничную, которая, без сомнения, привыкла получать старые вещи своей госпожи.

«Все-таки хорошо, что мы переедем к Алексу, — подумала Шарлотта. — Это избавит Джиллиан от множества конфликтов со слугами». Алекс вел холостяцкий образ жизни, и в его доме было мало прислуги. И поскольку на новом месте Шарлотта станет хозяйкой дома, она сумеет защитить Джиллиан.

— Завтра я уеду в Лондон вместе с Николасом и моим… мужем, — сказала Шарлотта, запнувшись на последнем слове.

— С мужем? Вы разве замужем? — изумилась Джиллиан, и ее брови полезли на лоб, на который падали темно-каштановые завитки курчавых волос.

Если бы Джиллиан была нетактична, она напомнила бы своей госпоже, что та представлялась всем вдовой.

— Ради нашего благополучия — моего и Николаса — я решила объявить всем, что мой муж умер. Я ведь была беременна, но жила одна, и это обстоятельство могло вызвать много ненужных вопросов и слухов. Особенно если учесть, что мой муж — человек знатный и богатый.

Джиллиан некоторое время потрясенно молчала, а потом наморщила лоб. Шарлотта догадывалась, что она хочет задать вопрос, который возникнет у каждого, кто услышит ее версию событий прошлого. Почему Шарлотта бросила знатного и богатого мужа, почему бежала от него за океан? Но Джиллиан, по своему обыкновению, промолчала, сделав вид, что ее устроили такие объяснения.

Шарлотта была благодарна горничной за молчание, ей было бы невыносимо лгать ей. За пять лет ложь стала неотъемлемой частью ее жизни, и Шарлотта порой уже не воспринимала ее как ложь.

На следующий день Шарлотта с особой тщательностью выбрала одежду в дорогу. При мысли о предстоящей встрече с родителями Алекса ей становилось плохо, и она боялась, что ее желудок извергнет содержимое завтрака — тост с маслом, яйцо всмятку и горячий шоколад.

Герцогиня обладала царственной осанкой королевы, герцог отличался надменностью. Они составляли пару, способную запугать кого угодно. Если пять лет назад эти надменные аристократы считали, что она неровня их сыну, то теперь они, без сомнения, всей душой презирали ее.

После похода в мастерскую мисс Фостер Шарлотте доставили два из пяти заказанных ею платьев. Одно из них ей особенно нравилось. Лавандовый цвет оттенял ее кожу и подчеркивал яркую голубизну глаз. Однажды Алекс сказал ей об этом, и с тех пор лавандовый стал любимым цветом Шарлотты. Пышная сетчатая юбка скрывала худобу Шарлотты, а заканчивавшийся острым клином лиф придавал фигуре стройность. В качестве дорожного платья Шарлотта выбрала удобный наряд, отделанный плетеным шнуром, подол его юбки заканчивался зубчатой каймой.

К изумлению и радости Шарлотты, Алекс прислал одежду для Николаса. У нее самой не было времени заказать сыну обновки. Вместо нее это сделал Алекс. Шарлотту приятно удивила такая забота о Николасе. Теперь ее сын выглядел как образцовый английский мальчик, на нем были матроска и бриджи. Однако Николас был явно недоволен переменами в жизни, он молчал, надув губки. Ему не нравилось, что его на целых два дня лишают общения с кузенами. Несколько дней были для четырехлетнего малыша сродни вечности.

Как только Шарлотта и Николас спустились в холл, в дом вошел Алекс. У Шарлотты затрепетало сердце. Каждый раз, когда она видела его, ее поражала мужская привлекательность Алекса. Он был чисто выбрит, его темные, аккуратно причесанные волосы блестели. Этот человек мог любую монахиню в мгновение ока превратить в распутницу.

Алекс окинул Шарлотту внимательным взглядом. Однако по его непроницаемому лицу трудно было понять, понравился ему ее внешний вид или нет. Серые глаза Алекса вспыхнули радостью лишь тогда, когда он взглянул на сына. Шарлотте было приятно, что Алекс искренне полюбил Николаса, но она тосковала по тому невозвратному времени, когда в глазах Алекса зажигался свет при виде ее.

— Доброе утро, Николас. Ты готов познакомиться с бабушкой и дедушкой? — спросил Алекс сына.

Николас, вдруг засмущавшись, вцепился в руку матери и, глядя в пол, кивнул. Алекс все еще был для него чужим человеком. Для того чтобы Николас проникся доверием к нему, требовалось время.

Алекс слегка растерялся, видя такую реакцию ребенка, но тут же взял себя в руки. Со стороны его заминка была почти незаметна.

— Доброе утро, Шарлотта, — поздоровался он и церемонно поклонился.

— Доброе утро, Алекс, — негромко отозвалась она, с горечью вспоминая те горячие страстные слова, которыми он приветствовал ее прежде.

— Ты не берешь с собой горничную? — осведомился он.

— В Америке я справлялась без служанок. Вообще-то Джиллиан не горничная, хотя иногда помогает мне делать прическу. Но с этим в Лондоне я как-нибудь управлюсь без нее.

— Понятно, — сказал Алекс и переключил свое внимание на Николаса.

Достав из кармана сюртука маленький волчок, он протянул его мальчику. Выражение лица Николаса сразу изменилось, его глаза засияли от радости. Он как зачарованный смотрел на игрушку.

— Это мне? — спросил малыш.

Алекс так заразительно засмеялся, что Шарлотта невольно тоже улыбнулась, несмотря на то, что на душе у нее было невесело.

— Конечно, если волчок тебе нравится, — сказал Алекс.

Николас ринулся вперед, выпустив руку матери. Он осторожно взял игрушку из рук отца, и на лице Алекса отразилось выражение удовлетворения.

Услышав, как кто-то за ее спиной сдержанно кашлянул, Шарлотта обернулась и увидела свою сестру, Мисси и Джеймса, которые наблюдали за ними, стоя на почтительном расстоянии у дверей в столовую.

Алекс тут же поздоровался с ними, и Джеймс увел его, чтобы перекинуться парой фраз наедине.

Через десять минут Мисси и Кейти уже махали вслед отъезжавшему экипажу. Они делали это так усердно, как будто расставались с Шарлоттой и Николасом на целый месяц.

Салон четырехместной кареты был просторным, пассажиры удобно разместились в нем. Шарлотта сидела на сиденье одна, поскольку Николас предпочел устроиться напротив, рядом с отцом, чему тот был несказанно рад.

В полной тишине экипажа, катившегося в сторону железнодорожной станции, Шарлотта чувствовала себя неловко. Алекс едва взглянул на нее. Вздохнув, она отвернулась к окну и отодвинула в сторону занавеску.

— Не надо нервничать, — вдруг произнес Алекс.

Она метнула на него быстрый взгляд. Выражение его лица не могло успокоить ее, напротив, тревога Шарлотты усилилась. Алекс выглядел по-мужски жестким и неуступчивым.

— А я и не нервничаю, — возразила она, не желая признавать очевидное в присутствии сына.

Алекс продолжал молча неотрывно смотреть на нее.

— О чем ты уже успел сообщить родителям?

Этот вопрос мучил ее всю ночь.

— Я только написал, что мне необходимо срочно увидеться и поговорить с ними. Не беспокойся, они будут рады Николасу.

Шарлотта надеялась, что Алекс окажется прав. Ее не волновало неодобрительное отношение герцога и герцогини к ней самой, но она знала, что не вынесет плохого обхождения с сыном. Полностью ли уверен Алекс в благосклонности родителей к Николасу? Признают ли они внука полноправным наследником герцогского титула и огромного состояния?

— Ты собираешься сообщить им, что мы женаты? — осторожно спросила Шарлотта.

Ей было трудно вести подобные разговоры при сыне, хотя тот в это время увлеченно играл с волчком и, казалось, ничего не слышал.

— Я собираюсь рассказать им правду, — мягко ответил Алекс.

Николас не обращал на них никакого внимания, он пытался заставить крутиться маленький волчок на своей ладони. У него ничего не выходило, но Николас не желал сдаваться.

При мысли, что герцог и герцогиня узнают об их обмане, у Шарлотты вспотели ладони. Выражение лица Алекса при этом оставалось невозмутимым. Она ничего не могла возразить ему, ведь это были его родители. Если Алекс решил, что они должны знать правду, значит, так тому и быть. Шарлотта не смогла бы переубедить его.

— Ну что ж, поступай как знаешь.

Алекс промолчал. Он по-прежнему не мигая смотрел на нее загадочным взглядом. Шарлотта старалась не подавать виду, что этот взгляд выворачивает ее душу наизнанку и выводит ее из шаткого равновесия. Изобразив на лице равнодушие, она снова отвернулась к окну и стала рассматривать окрестности. Но она чувствовала на себе взгляд Алекса.

Поездка только началась, что-то будет дальше?