Они прибыли в Лондон после полудня, сели у железнодорожной станции Паддингтон в роскошный экипаж с позолоченным герцогским гербом на дверце и направились в Мейфэр, аристократический район столицы. Здесь находилась квартира Алекса, холостяцкое логово, которое он спешно переоборудовал под уютное семейное жилище.

Николас уснул еще в поезде и не проснулся даже тогда, когда отец вынес его на руках из кареты и внес в дом мимо ошеломленного дворецкого, открывшего им дверь. Шарлотта тайком наблюдала за Алексом. Она привыкла к тому, что забота о сыне полностью лежала на ней, и теперь ей нужно было свыкнуться с мыслью, что Алекс тоже несет ответственность за него.

— Мы будем сегодня ночевать здесь? — с надеждой спросила она.

Шарлотта думала, что они останутся на ночь в доме герцога, и теперь чувствовала облегчение.

— Я никогда не ночую в доме родителей, когда бываю в Лондоне. Мои отношения с отцом за последние годы не изменились.

Шарлотта знала, что Алекс и его отец с трудом выносят друг друга.

— Здесь мы сможем переодеться, прежде чем ехать к родителям, — сказал он, удобнее устраивая спящего Николаса на руках.

Апартаменты Алекса обслуживали пятеро слуг — экономка, повар, горничная и два лакея. Они вышли в холл и выстроились в шеренгу, приветствуя своего господина.

— Добрый день, милорд. Добро пожаловать домой, — сказал дворецкий, и остальные слуги поклонились Алексу и Шарлотте.

— Я хотел бы познакомить вас с моей женой, маркизой Эйвондейл, — промолвил Алекс.

Никто из слуг не выразил удивления. Видимо, Алекс заранее сообщил им о своей женитьбе и возвращении супруги после длительной разлуки. Впрочем, Шарлотта была уверена, что Алекс не вдавался в подробности своей семейной жизни.

После представления и приветствия Алекс понес Николаса наверх, в детскую, которую оборудовал в одной из комнат для гостей. Между тем экономка, худая женщина с ястребиным взглядом, провела Шарлотту в отведенную ей спальню. Слуги, конечно же, обсуждали между собой брак своего господина и внезапное появление в его жизни маленького сына. Сплетням уже был дан ход.

Шарлотта тяжело вздохнула. Ей придется обзавестись очень толстой кожей. Впрочем, она уже привыкла к злословию в свой адрес и пересудам.

Через четыре часа Шарлотта, Алекс и Николас уже входили в Сомерсет-Хаус — роскошный особняк на Парк-лейн, который принадлежал родителям Алекса.

Алекс видел, как глаза Шарлотты и Николаса стали круглыми и огромными от изумления, когда они впервые увидели импозантное здание с улицы. Теперь же он пытался их глазами взглянуть на особняк изнутри. Хотя Сомерсет-Хаус не был таким большим, как Радерфорд-Мэнор в Рединге, возведенный в итальянском стиле, он все же выделялся своими размерами среди других жилых зданий Лондона. Он был построен из кирпича и имел крышу с низкими скатами, а также окна и двери с лепными фронтонами в палладианском стиле.

Интерьер с замысловатой декоративной металлической конструкцией потолков был не менее впечатляющим. Их поддерживали высокие величественные колонны коринфского ордера, а стены в просторном холле были обиты шелком кремового цвета.

Однако Алекс всегда чувствовал, что этому дому недоставало чего-то важного. В детстве он не любил находиться здесь даже в отсутствие отца. Но летом Алекс вынужден был проводить каникулы в лондонском особняке родителей.

Алекс повернулся к Шарлотте, которая явно нервничала, пытаясь изобразить на лице улыбку.

— Ступай со Смитерсом, — сказал он ей. — А я пока поговорю с матерью и герцогом наедине.

Шарлотта послушно последовала за дворецким в маленькую гостиную, а Алекс направился в большой зал.

Там он увидел родителей, которые сидели друг напротив друга: мать — на кушетке, а отец — в своем любимом кресле с высокой спинкой, которое Алекс называл троном за позолоту и обитое красным бархатом сиденье.

— Здравствуй, мой дорогой, — сказала герцогиня, увидев сына.

Алекс, подойдя к ней, наклонился и поцеловал ее в подставленную щеку.

— Рад видеть тебя, мама.

Герцог посмотрел на него сердито.

— Я не потерплю загадок и недомолвок, — заявил он. — Если ты хочешь что-то сообщить нам, говори прямо и быстро. У меня есть более важные дела, чем пустая болтовня.

Алекс стиснул зубы. Он не ожидал от герцога ничего хорошего и был готов к любому приему, однако отцу все же удалось уколоть его.

— Добрый вечер, ваша светлость, — поздоровался Алекс и отвесил учтивый поклон, зная, что отец терпеть не может официальных приветствий.

Герцог еще больше нахмурился и замахал на него рукой.

— Ты всегда был дерзким!

Как ни пытался герцог привить сыну кротость и послушание, у него ничего не получалось.

— А теперь, Уолтер, давай проявим радушие и расспросим сына о причинах его внезапного визита, — промолвила герцогиня, обращаясь к мужу, а потом повернулась к Алексу: — Дорогой мой, ты должен рассказать нам, что означает вся эта таинственность. Отец прав, твое письмо было загадочным и туманным. Я решила, что речь в нем идет о леди Мэри. Надеюсь, ты наконец-то убедился, что из нее выйдет прекрасная герцогиня?

На губах матери засияла довольная улыбка. Алекс знал, что она была бы счастлива, если бы он женился на любой юной леди из светского общества, но всегда отдавала предпочтение леди Мэри. Видя, что сын не женится и не заводит наследника, она все больше погружалась в отчаяние, полагая, что судьба герцогского титула находится под угрозой.

— У меня есть сын, — выпалил Алекс.

Это сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Герцогиня отшатнулась, прижав ладонь к плоской груди.

— О Господи… — ахнула она.

На властном лице герцога не дрогнул ни один мускул, он смотрел на сына с явным презрением.

— Ничего другого я от тебя и не ожидал. Но зачем ты сообщаешь об этом нам? Девушка, которая родила тебе его, из знатного рода? Если нет, то позаботься о ней сам. Ты не первый, кто зачал внебрачного ребенка.

Отец не выразил ни беспокойства, ни заинтересованности судьбой внука. Впрочем, Алекс ожидал от него именно такой реакции.

— Но кто же мать ребенка? И сколько ему лет? — оправившись от потрясения, спросила герцогиня, водя рукой по вороту платья.

Алекс будничным тоном стал рассказывать им о Шарлотте и Николасе. Когда он сообщил о заключенном браке, мать снова ахнула, и на ее лице отразился ужас. Герцог вскочил на ноги.

— Нет! — взревел он.

И от его крика сотрясся весь дом. Впрочем, это не произвело особого впечатления на слуг, которые не раз слышали рев своего господина, легко впадавшего в гнев.

— Я тебе этого никогда не прощу. Как ты мог связаться с подобной девицей? — грохотал герцог. — Ты сделал из себя посмешище. Отправь ее и ребенка куда-нибудь на север, в Шотландию, а еще лучше в Австралию, — мне все равно куда, лишь бы подальше отсюда. И больше никогда не говори мне о них, ты это понял?

Герцог пронзил Алекса свирепым взглядом, от которого в детстве у него душа уходила в пятки. Однако этот взгляд давно уже не имел над ним своей власти.

— Я привез их сюда. Они ждут в гостиной, — сказал Алекс так, словно ничего не случилось. — Я хочу познакомить вас с внуком. Я попрошу вас быть любезными не только с ним, но и с его матерью. Вы же понимаете, что нельзя грубо обращаться с ней в присутствии ребенка?

Алекс вспомнил, что много лет назад давал родителям похожие инструкции перед знакомством с Шарлоттой. Пусть теперь он ее не любил, но в обиду давать не хотел, в особенности в присутствии сына.

Глаза герцогини стали размером с блюдца, а лицо герцога побагровело, а затем приобрело фиолетовый оттенок. В последний раз он ударил сына, когда тому было пятнадцать лет, но казалось, сейчас он был готов снова ринуться на него с кулаками. Герцог дрожал от гнева.

— Черт возьми, как ты с нами разговариваешь?! — взревел он.

Алекс молча повернулся и вышел из комнаты.

— Уолтер, ради Бога, умоляю тебя, сядь и не устраивай сцен, — услышал он за своей спиной голос матери.

Когда Алекс вошел в гостиную, Шарлотта сразу же встала. Она выглядела хрупкой, испуганной и потерянной. На Алекса накатила волна жалости. Эти чувства были опасны для того, кто хотел похоронить свою любовь.

— Я сказал родителям, что мы помирились. Но они не поверят мне, если ты войдешь к ним с таким потерянным видом.

Шарлотта нервно рассмеялась.

— Сейчас я скорее предпочла бы предстать перед разгневанной графиней Уиндмир, чем перед твоими родителями.

Алекс взглянул на сына. Он тоже сильно нервничал, его голубые глаза смотрели с тревогой. Ему передался эмоциональный настрой матери. Это обеспокоило Алекса. Надо было что-то делать.

Наклонившись, он поцеловал Шарлотту в губы. Это убавило ее тревогу, бледные щеки Шарлотты порозовели. Ее губы были мягкими, податливыми, они разомкнулись навстречу его поцелую. Николас захихикал, и Алекс вернулся к действительности.

— Ты поцеловал маму, — сказал Николас.

Шарлотта покраснела, старательно избегая смотреть на Алекса. Румянец на щеках делал ее еще привлекательнее. Один непродолжительный поцелуй, и его сердце оттаяло…

— Верно, — с улыбкой промолвил Алекс.

Он протянул сыну руку, и тот без колебаний вцепился в нее.

— Мама, тебе нравится, когда папа целует тебя? — широко улыбаясь, спросил Николас.

Этот поцелуй снял нервное напряжение не только с Шарлотты, но и с него.

Алекс посмотрел на Шарлотту. Ее лицо стало пунцовым.

— Да, мне это очень нравится, — ответила она.

Алекс на мгновение закрыл глаза. В его душе боролись противоречивые чувства. Он боялся, что не выйдет победителем в сложном внутреннем поединке. Поцелуй был его ошибкой. Но откуда ему было знать это? Кроме того, Алекс оказался не в силах сдержаться, и это пугало его больше всего.

— Пойдемте, нас ждут, — сказал он.

Если Алекс с помощью поцелуя хотел отвлечь ее от предстоящей встречи с родителями, то ему это отчасти удалось. Огонь желания, который никогда не угасал в Шарлотте, вспыхнул с новой силой. Нужна была только искра, чтобы воспламенить ее чувства. Шарлотта не могла равнодушно смотреть на Алекса, разговаривать с ним, дотрагиваться до него.

Он постоянно дразнил, мучил ее, подпитывал своими действиями ее неразделенную любовь. Хотя, если бы Шарлотта была мудрой, она не позволила бы ему играть с ее чувствами. Но мудрость и любовь всегда не в ладах друг с другом.

Шарлотта шла на встречу с герцогом и герцогиней, как осужденный на эшафот. С каждым шагом она все больше холодела от ужаса. Алекс вел себя безупречно, как истинный джентльмен. Он распахнул перед ней дверь и пропустил вперед, держа сына за руку.

Его родители ничуть не изменились с того дня, когда Шарлотта видела их последний раз. Герцог сидел в роскошном кресле, герцогиня удобно устроилась на менее дорогой кушетке. Вся мебель в этом богато обставленном доме была шикарной.

Вид у хозяев был мрачный, недовольный. Заметив это, Шарлотта почувствовала, как у нее участилось дыхание и бешено забилось сердце.

Герцог выглядел рассерженным, его красивое лицо было искажено и покрыто красными пятнами. Он и не пытался скрыть свое состояние. Его светлые волосы с годами несколько выцвели и поблекли, но лицо оставалось все таким же моложавым и свежим, как прежде.

То же самое можно было сказать и о его супруге. Ее светлые волосы были уложены в аккуратную прическу. Однако ноздри герцогини подрагивали так, словно она ощущала в воздухе неприятный запах. Шарлотта поняла, что разговор будет трудным.

Обдав Шарлотту холодным презрением, герцог перевел взгляд на Николаса и тут же резко переменился в лице. Герцогиня тоже во все глаза смотрела на внука. У обоих был такой вид, словно они увидели призрака. При менее драматических обстоятельствах все это могло бы показаться комичным.

— О Господи! — воскликнула герцогиня.

— О Боже, — почти в один голос с ней промолвил герцог.

Они одновременно медленно встали, не сводя изумленного взгляда с Николаса.

— Чарлз, — произнесла герцогиня дрожащим от волнения голосом.

Герцог нервно сглотнул. Такое поведение было совсем не похоже на него.

— Это твой сын? — повернувшись к Алексу, спросил он.

Алекс кивнул.

— Шарлотта, ты наверняка помнишь моих родителей — герцога и герцогиню Гастингс, — сказал он.

В его голосе сквозила едва сдерживаемая ирония. Учитывая обстоятельства и атмосферу их первой встречи, это было вполне объяснимо.

— Ваша светлость, — учтиво промолвила Шарлотта и сделала глубокий реверанс.

Может быть, ей следовало произнести эти слова во множественном числе? Впрочем, теперь уже было поздно. Если она нарушила правила этикета, Алекс скажет ей об этом потом, когда они останутся наедине.

— А это мой сын Николас. Николас, это твои бабушка и дедушка, — продолжал Алекс.

Шарлотта взяла сына за руку и легонько сжала ее, призывая его вести себя учтиво, как подобает воспитанному ребенку.

— Здравствуйте, — севшим от волнения и страха голосом произнес Николас.

Ошеломленная герцогиня медленно подошла к нему.

— Он — вылитый Чарлз в детстве, — сказала она, останавливаясь перед Шарлоттой и Николасом.

Шарлотта вынуждена была поднять на нее глаза. Никто не назвал бы герцогиню красивой, но она обладала особым обаянием. В наряде из голубого шелка французского покроя, который был тогда в моде, герцогиня выглядела элегантно.

— Алекс говорил мне об этом, — промолвила Шарлотта, однако ни герцог, ни его супруга не обратили на ее слова никакого внимания.

Они как зачарованные не отрываясь смотрели на внука. Наконец герцогиня протянула руку и легонько коснулась подбородка Николаса. Ее жест был таким нежным и любящим, что Шарлотта растрогалась и на ее глазах выступили слезы. Николас стоял неподвижно, прося взглядом помощи и защиты у матери. Он своим детским сердечком чувствовал, что эта встреча очень важна для нее, но не знал, как ему правильно вести себя. Честно говоря, Николас предпочел бы остаться дома со своими кузенами.

Герцог откашлялся. В отличие от жены он держался на некотором расстоянии от внука, стоя рядом с креслом, выглядевшим столь же величественно, как и он сам.

— Николас — мой наследник, — твердо заявил Алекс.

Герцог не стал оспаривать слова сына, но и не выразил своего согласия с ним. Что касается герцогини, то она повернулась к мужу и утвердительно кивнула. Похоже, мать Алекса уже приняла решение, и оно было в пользу Николаса.

По мнению Шарлотты, герцог принадлежал к той категории знати, которая не только считала незыблемыми общественные устои, классовые различия, но и относилась к себе по праву своего происхождения как к высшей касте. Однако сегодня она заметила неуверенность в его взгляде. Герцог походил на человека, непоколебимые убеждения которого вдруг пошатнулись.

Герцогиня обратила свой взгляд на Шарлотту. Мягкость и теплота, с которыми она только что смотрела на внука, сразу же исчезли с ее лица. Теперь оно выражало недовольство. Вокруг ее рта и глаз собрались морщинки.

— Я хотела бы поговорить с маркизой наедине, — холодно-вежливым тоном произнесла она.

Алекс быстро подошел к Шарлотте и взял ее за локоть.

— Ты сможешь поговорить с ней позже.

Герцогиня отмахнулась от сына с улыбкой, столь же искренней, сколь подлинны алмазы, которыми торгуют на блошиных рынках.

— Не бойся, я не обижу твою дражайшую супругу. Ведь она — мать будущего герцога Гастингса.

Ее слова не успокоили Алекса. Да и Шарлотте они не внушали доверия. Ей совсем не хотелось оставаться с герцогиней наедине.

— Я хочу показать леди Эйвондейл комнату для занятий музыкой. Если память мне не изменяет, вы прекрасно играете на фортепиано, не так ли?

Герцогиня обладала цепкой памятью, которая никогда не изменяла ей. Вряд ли она забыла хоть один эпизод их первой встречи, после которой она мысленно взвешивала все недостатки своей будущей невестки.

— В последнее время у меня не было возможности играть на фортепиано, — сказала Шарлотта.

Фортепиано было для нее непозволительной роскошью. Шарлотта отклонила щедрое предложение Лукаса купить для нее инструмент.

— В таком случае вам наверняка не терпится сесть за один из самых великолепных инструментов, — заявила герцогиня. — Его подарил мне герцог.

С этими словами она повернулась и направилась к двери, явно ожидая, что Шарлотта последует за ней. Однако не слыша звука ее шагов, она обернулась и увидела, что Шарлотта не двинулась с места.

Герцогиня поджала губы.

— Пойдемте, пусть мужчины поговорят, — сказала она. — Я уверена, что нашему внуку понравится мужское общество. — Герцогиня взглянула на Алекса. — А ты оставайся, тебе нужно побеседовать с отцом.

Герцог и его супруга обменялись загадочным взглядом.

— Пусть мама и бабушка перекинутся парой слов без нас, — промолвил Алекс, беря сына за руку.

Николас тут же повис на руке отца.

Шарлотта неохотно последовала за герцогиней. Ее светлость провела невестку по длинному широкому коридору с колоннами и обилием роскошной мебели, стоявшей у стен. Их шаги гулко отдавались эхом в полной тишине.

Двойные двери, ведущие в комнату для занятий музыкой, были распахнуты настежь. В центре помещения стояло черное полированное фортепиано. Герцогиня вошла в комнату и поманила Шарлотту рукой. Шарлотта увидела полдюжины кресел, три дивана и несколько музыкальных инструментов.

— Садитесь, — пригласила герцогиня, кивнув на кресла.

Шарлотта выбрала то, которое стояло ближе к двери, — на случай если придется срочно уносить ноги.

Ее светлость предпочла беседовать стоя. Шарлотте на мгновение показалось, что она присутствует на лекции.

— Я перейду сразу к делу, мисс Радерфорд, — начала герцогиня.

Шарлотта отметила про себя, что ее больше не величают «маркизой».

— Мой сын, похоже, уже простил вас за скандал, который вы устроили пять лет назад, но я — нет, — продолжала ее светлость.

Шарлотта даже не поморщилась, услышав обвинения в свой адрес. Родители Алекса признали Николаса — это было главным, остальное не имело значения. После того как Шарлотта сумела пережить вспышку ярости Алекса, ее не могла испугать холодная враждебность его матери. Шарлотта знала, что герцогиня не в силах сломить ее.

— К вашему сведению, ее величество королева Виктория, с которой герцог находится в отдаленном родстве, проявила невиданное великодушие и распорядилась предоставить собор Святого Павла для проведения церемонии бракосочетания нашего сына. И как вы отплатили ей за этот широкий жест? Вы устроили позорный спектакль! В этом соборе похоронен герцог Веллингтон, в нем сочетаются браком члены королевской семьи!

Шарлотта и без лекции герцогини прекрасно знала историю собора Святого Павла, которую преподавали в пансионе.

— Простите, ваша светлость, в мои намерения никогда не входило нанести оскорбление Алексу, вам или его светлости, — сказала она.

— Я не желаю слышать о ваших намерениях! Результат ваших действий налицо. И даже если вы хотели нам только добра, вы добились противоположного.

Шарлотта поняла: что бы она сейчас ни сказала, герцогиня ни за что не простит ее. Ее светлость с величественным видом стояла рядом с роскошным диваном, обитым золотистой парчой, и гневно взирала на Шарлотту, которая, потупившись, разглядывала свои руки. В комнате воцарилось молчание. Через некоторое время Шарлотта наконец подняла голову и взглянула в глаза герцогини.

— Я жду объяснений! — резко сказала последняя.

— Прошу прощения?

— Послушайте, мисс Радерфорд, с момента нашей последней встречи прошло много лет, но тогда вы не показались мне глупенькой девицей. Я хочу знать, почему вы бросили моего сына. У вашего поступка должна быть серьезная причина!

Шарлотта не ожидала подобных слов от герцогини. Эта дама никогда не снисходила до расспросов.

— Я сожалею, но это касается только меня и вашего сына.

Герцогиня явно не привыкла к неповиновению. Ее требования всегда выполнялись беспрекословно. Взгляд стал ледяным, колючим, а поджатые губы побелели.

— Почему вы здесь? Почему вы вернулись после столь долгого отсутствия? Мой сын больше не любит вас. Без вас ему жилось отлично.

Ее слова больно ранили Шарлотту, но она понимала, что в герцогине говорит гнев. Когда мать защищает своего ребенка, она порой превращается в безжалостного монстра.

— Ради сына и внука я готова закрыть глаза на ваше мошенничество с заключением брака, — сердито продолжала герцогиня, — но примите к сведению, мисс Радерфорд, что, если вы опять сделаете моему сыну больно, я вас уничтожу.

— У меня никогда не было желания сделать Алексу больно. Он мне очень дорог.

Шарлотта любила его всем сердцем.

— В таком случае должна вам сказать, что у вас очень странный способ проявлять чувства к тем, кто вам дорог. Я не хочу снова пережить то, что пережила пять лет назад, когда мне сказали, что пьяного, полуживого Алекса выловили из Темзы, куда он бросился из-за женщины, оставившей его у алтаря. Я предупреждала сына, что женитьба на вас будет для него огромной ошибкой.

Шарлотта застыла на месте от ужаса. Алекса выловили из Темзы пьяного и полуживого? Он бросился в реку из-за женщины, оставившей его у алтаря? Слова герцогини эхом отдавались у нее в голове. Их смысл с трудом доходил до сознания Шарлотты.

— Что? — сдавленным голосом пробормотала она.

Герцогиня, прищурившись, молча наблюдала за ней.

— Я вижу, вы об этом не знали, — наконец мягко сказала она, склонив голову набок. — Странно. Ваш брат был одним из тех, кто пришел Алексу на помощь.

— Что произошло? — спросила Шарлотта.

Она была не в силах скрыть душевную боль и унять дрожь в руках.

Герцогиня изобразила на лице улыбку.

— Если ваши родственники и мой сын не стали рассказывать вам о том, что произошло после вашего бегства, то, я думаю, и мне не следует этого делать.

Шарлотта не понимала, как ее сердце не разорвалось от острой боли, как оно еще могло биться в груди. Чтобы прийти в себя, она стала медленно, ровно дышать. Шарлотта не верила, что Алекс пытался свести счеты с жизнью. Возможно, он упал в воду по неосторожности, выпив лишнего, или его кто-то столкнул? Но все равно, если бы с ним произошла трагедия, в этом была бы виновата она, Шарлотта, которая своими действиями довела его до беды.

Шарлотта потеряла счет времени. Трудно было сказать, провела она в молчаливой задумчивости несколько секунд или минут. Ее терзало раскаяние. Герцогиня между тем переменила позу, и это движение привлекло внимание Шарлотты. Она вернулась к действительности и заметила, что глаза герцогини утратили прежнее выражение самодовольства.

— Я не могу допустить, чтобы вы вышли к мужчинам в расстроенных чувствах. Было бы лучше, если бы вы забыли, что я сказала. Мой сын явно не желает, чтобы вы знали, что происходило с ним после вашего внезапного отъезда.

Да, Алексу вряд ли понравилось бы то, что она узнала правду о нем. Но эта правда будет теперь постоянно преследовать Шарлотту.

— Хотите, я оставлю вас на некоторое время, чтобы вы собрались с духом и окончательно пришли в себя? — спросила герцогиня почти с сочувствием, в котором Шарлотта сейчас отчаянно нуждалась.

Шарлотта кивнула.

— Я скажу сыну, что вы пошли в уборную, — добавила герцогиня и вышла из комнаты.

Кейти говорила, что Алекс сильно переживал после ее бегства, но Шарлотта и представить себе не могла всю глубину его боли. У нее, по крайней мере, был Николас, заставлявший ее держаться на плаву в первые трудные дни в Америке. Ради его здоровья и благополучия Шарлотта ела, когда ей претила сама мысль о еде. Не позволяя себе опустить руки и впасть в депрессию, она боролась за свою жизнь и готовилась к появлению ребенка на свет. Потом, когда родился Николас, она сосредоточилась на уходе за ним. И таким образом Шарлотта выжила в трудное для себя время.

Алекс же искал забвения в алкоголе и распутстве. Но, по словам Кейти, он быстро одумался. Судя по тому, что Алекс искал себе невесту, он решил остепениться. И это было для него спасением.

Теперь у него была жена, которая любила его, хотел он этого или нет. И еще у Алекса был сын, о котором он, судя по всему, давно мечтал. Шарлотта не могла вернуть Алексу прошедшие пять лет, но она была полна решимости сделать его счастливым. Он заслужил это. Вернее, они оба это заслужили.

Продолжение визита вопреки ожиданиям Шарлотты не было мучительным, хотя и не обошлось без неприятных моментов. Герцог пытался разговорить Николаса, но его неловкие попытки оказались тщетными. Шарлотта делала все возможное, чтобы помочь ему, однако ее усилия были холодно встречены герцогом, отчего Николас стал вести себя с ним еще скованнее.

Ужин был подан в парадной столовой, рассчитанной на большое количество гостей. Алекс за столом заметил, что его и брата допустили в эту столовую только после третьего года обучения в Итоне.

Когда они отправились в обратный путь, город уже был окутан черным покровом ночи. У Николаса слипались глаза и подергивались веки.

Шарлотта думала о том, что герцогиня, хотя и не была добра к ней, все же пыталась обращаться с ней вежливо — пусть даже причиной тому было присутствие внука.

В карете Николас уснул на руках отца. Похоже, Алексу нравилось сжимать его в своих объятиях. Шарлотта была рада, что у ее сына есть отец, на которого он мог положиться и который был готов заботиться о нем. Но мысль о том, что теперь любовь Николаса ей придется делить с Алексом, была нова для нее. Ей придется привыкнуть к этой ситуации.

На улице похолодало, и Шарлотта зябко куталась в плащ.

— Тебе холодно? — из вежливости спросил Алекс.

— Нормально. Мы же скоро уже приедем.

Они помолчали.

— Скажи, твои родители так легко признали Николаса своим внуком только потому, что он поразительно похож на Чарлза? — спросила Шарлотта, прерывая молчание.

В салоне кареты было слишком темно, чтобы разглядеть выражение лица Алекса, но Шарлотта увидела движение его головы. Он кивнул.

— Твой отец был просто ошеломлен сходством Николаса с Чарлзом, — продолжала Шарлотта.

Реакция герцога была очень сдержанной, но красноречивой.

— Отец долго горевал по брату.

Шарлотта знала, что Алекс испытывал к отцу чувство отчужденности. Они немного сблизились после смерти Чарлза, но до сих пор по-прежнему оставались в натянутых отношениях. Возможно, Алекс с детства ревновал отца к старшему брату.

— Поверь, он сделает все, что в его силах, чтобы Николас не только был признан моим законным наследником, но и принят как равный в кругу знати.

— А если бы Николас был похож на тебя, а не на Чарлза, твой отец тоже признал бы его?

Алекс ответил не сразу. Шарлотте очень хотелось разглядеть выражение его лица.

— Если бы Николас был похож на меня, — наконец холодным бесстрастным тоном ответил Алекс, — мой отец продолжал бы, как прежде, упорно верить, что я не его сын.