— Как прошла твоя встреча с Алексом? Он намерен признать Николаса?

Кейти засыпала Шарлотту вопросами, как только та переступила порог гостиной. Она стояла посреди комнаты, держа вазу с крупными красными розами в руках, и выжидательно смотрела на сестру.

Вернувшись домой, Шарлотта на полчаса скрылась в своей спальне, чтобы привести себя в порядок и немного успокоиться. «Еще не произошло ничего страшного», — сказала она себе. Ей оставалось молиться о том, чтобы Господь вразумил Алекса и не позволил ему осуществить свои угрозы.

— Да, — коротко ответила она.

Кейти поставила вазу на маленький круглый столик у окна.

— Так я и думала.

Шарлотта не хотела обсуждать подробности своего разговора с Алексом.

— Это тебе подарили? — спросила она, указывая на розы.

— Зря радуешься, это от очередного поклонника, который потерял ко мне интерес. Сэр Кэнден подарил мне букет в качестве извинении за то, что больше не будет ухаживать за мной. Я теперь могу вычеркнуть его из списка потенциальных женихов, — с легким смехом объяснила Кейти, поправляя розы в вазе.

Или Кейти была отменной актрисой, или поклонник действительно был ей безразличен. Шарлотта быстро пересекла зал и подошла к сестре.

— Кейти, мне очень жаль.

Кейти сверкнула белозубой улыбкой.

— Напрасно ты меня жалеешь. С ним я умерла бы от скуки.

Но Шарлотту было трудно обмануть. Она видела, что Кейти уязвлена поступком своего поклонника. Сестра как-то говорила Шарлотте, что, если бы не коварство вдовствующей графини, она давно вышла бы замуж. Как бы велико ни было ее приданое, с каждым годом вероятность того, что Кейти вступит в брак, становилась все меньше. И неизбежный скандал, связанный с отцовством Алекса, делал эти перспективы еще призрачнее. Сознание этого тяжелым грузом давило на Шарлотту.

— Тем не менее, он… — произнесла она, но тут сестра перебила ее.

Стоя у окна, Кейти вдруг радостно замахала руками.

— Лотти, они приехали! — закричала она и пулей вылетела из комнаты.

Выглянув во двор, Шарлотта увидела, что к дому по усыпанной гравием дорожке подъезжает ландо. Через некоторое время до ее слуха из холла донеслись детские крики, голоса взрослых и пронзительный визг. При звуке низкого мужского голоса Шарлотта затрепетала. Это был Джеймс! Как давно она не видела его…

Выйдя в холл, Шарлотта остановилась, чувствуя, что от волнения пресеклось дыхание. Семейство Джеймса, завидев ее, застыло на месте. Даже трое малышей перестали прыгать и визжать. Замерев и открыв рты, они с изумлением смотрели на Шарлотту.

Первым, на кого Шарлотта обратила внимание, был ее брат, высокий, стройный, мускулистый. Они впервые увидели друг друга, когда Шарлотте было пятнадцать лет. И тогда, глядя на Джеймса, она подумала, что он слишком красив для человека столь высокого ранга. Судьба щедро одарила его не только знатностью и богатством, но и красотой. Трудно было ожидать, что этот молодой двадцативосьмилетний граф, да к тому же еще и холостяк, возьмет на себя заботу о двух сводных сестрах. Тем не менее, Джеймс прекрасно справился со своей задачей.

И вот сейчас он стоял перед Шарлоттой во всем блеске мужской красоты. Зрелость не нанесла урона его наружности. В темных волосах Джеймса не было и намека на седину, его бледно-голубые глаза порой туманились и становились непрозрачными. Он улыбнулся сестре своей чудесной улыбкой, в которой отражались и любовь, и нежность, и радушие, и Шарлотте показалось, что полутемный холл осветило солнце.

Шарлотта бросилась на шею брату, и он крепко сжал ее в объятиях. Она с наслаждением вдохнула исходивший от него мускусный запах одеколона и почувствовала тепло его крепкого тела.

— Где тебя так долго носило? — хрипло пробормотал он, уткнувшись лицом в ее волосы.

— Джеймс… Джеймс… — повторяла Шарлотта.

Ее переполняли эмоции. Когда он, наконец, отпустил ее, она ощутила легкое беспокойство. В его объятиях Шарлотта всегда чувствовала себя по-настоящему защищенной.

— Больше никогда не поступай с нами так, как ты поступила. Понятно?

Шарлотта всхлипнула и засмеялась сквозь слезы.

— Джеймс, ты прекрасно выглядишь. Как я соскучилась по тебе!

Притянув сестру к себе, Джеймс ласково прижался подбородком к ее голове. Из прически Шарлотты выпали несколько заколок, и она почувствовала, что тугой узел волос съехал на затылок. Впрочем, прическа сейчас мало волновала Шарлотту, хотя сегодня утром Джиллиан трудилась над ней полчаса.

— Мама! — раздался жалобный голос Николаса.

Сын звал ее таким тоном, словно хотел спросить: «Мама, кто эти люди? Кто этот человек, который обнимает тебя?» Шарлотта почувствовала, как Николас потянул ее за подол юбки. Она быстро повернулась к нему и увидела Джиллиан, замешкавшуюся на нижних ступенях лестницы. Внимание Николаса и его няни, должно быть, привлек шум в холле, и они спустились сюда из комнаты для игр.

— Сыночек, я хочу познакомить тебя с дядей Джеймсом, — сказала Шарлотта.

Джеймс мило улыбнулся, как будто существование Николаса не было для него сюрпризом. Однако его улыбка превратилась в гримасу, когда он вгляделся в личико племянника. Шарлотта сразу поняла, что потрясло ее брата. Джеймс повернулся к ней с таким выражением лица, как будто не верил собственным глазам.

— Алекс… — выдохнул он.

По-видимому, Кейти не успела предупредить его о том, кто был отцом Николаса. То, что произнес Джеймс, не было вопросом, поэтому от Шарлотты не требовалось ответа. Джеймс хорошо знал Чарлза и, по-видимому, сразу заметил поразительное сходство Николаса со своим дядей по отцовской линии.

Пока Джеймс переваривал потрясшее его открытие, в разговор вступила Мисси, его жена.

— Я дала тебе возможность поздороваться с сестрой, а теперь настала моя очередь, — сказала она, фамильярно похлопав мужа по спине.

Джеймс тут же отступил в сторону.

Мисси была красивой, высокой, стройной, с волнистыми волосами цвета красного дерева с рыжеватым отливом. Сегодня они были убраны в небрежный пучок. Девять лет назад, как только Мисси и Джеймс поженились, Шарлотта сразу же прониклась симпатией к молодой графине Уиндмир.

— О, Шарлотта… — прошептала Мисси, посмотрев на нее.

На ее серовато-голубые глаза навернулись слезы. Мисси и Шарлотта шагнули навстречу друг другу и крепко обнялись. Зашуршали шелк и индийский муслин их юбок. По щекам Шарлотты потекли слезы, Мисси тоже заплакала.

Затем наступила очередь детей — племянниц и племянника Шарлотты. Близнецы, Джессика и Джейсон, которым было сейчас уже по восемь лет, очень изменились. Куда только делись их пухлые розовые щечки и детская неуклюжесть! Теперь оба они были высокими, стройными детьми, взявшими от матери и отца все лучшее. Джессика сочетала в себе черты обоих родителей, а Джейсон был вылитый Джеймс. Как и у отца, у него были светло-голубые глаза, ямочки на щеках и темные волосы.

Их младшая трехлетняя сестра Лили заметно робела и не отходила от Джессики. Когда Шарлотта наклонилась, чтобы поцеловать и обнять ее, малышка застенчиво улыбнулась, не вынимая изо рта палец.

Когда церемония знакомства завершилась, Николас вопреки своему обыкновению совсем осмелел и вскоре стал весело болтать с двоюродными сестрами и братом.

Няня, миссис Элдридж, полная, средних лет женщина с добрыми глазами и милой улыбкой, вместе с Джиллиан повела детей наверх, в детскую. Николас ни разу не оглянулся на мать.

— Давайте пройдем в гостиную. Там мы сможем спокойно поговорить, — бодро предложил Джеймс, однако в его глазах была тревога.

Без сомнения, в этот момент он думал о Николасе и Алексе и о тех последствиях, к которым могли привести открывшиеся обстоятельства.

Кейти бросила на сестру многозначительный взгляд. Мисси схватила мужа за руку, встала на цыпочки и что-то прошептала ему на ухо. Шарлотта разобрала только несколько слов: «…подожди до завтра».

Джеймс погладил руку жены.

— Не волнуйся, любовь моя.

В гостиной Джеймс жестом пригласил Шарлотту сесть, и ей сразу стало ясно, что разговор будет долгим и трудным. Шарлотта и Кейти устроились на диване, а Джеймс и Мисси сели напротив них.

— Николас… — начал Джеймс.

— Сын Алекса, — закончила за него Шарлотта. — Я уверена, что ты это понял.

Джеймс обменялся коротким взглядом с женой.

— Когда ты намерена сообщить ему об этом?

— Алекс уже все знает.

Джеймс поднял бровь. Ей снова удалось удивить его.

— Алекс увидел Николаса вчера, когда приехал, чтобы забрать какие-то бумаги из твоего кабинета, — объяснила Кэтрин.

Мисси тихо ахнула.

— И?.. — произнес Джеймс.

Взгляды всех присутствующих устремились на Шарлотту.

— Алекс хочет отобрать у меня сына. Он настроен решительно, — промолвила Шарлотта и, не в силах больше сдерживать эмоции, разрыдалась.

Алекс сидел за письменным столом в кабинете, когда тишину утра разорвал страшный грохот. Это Радерфорд барабанил в дверь, и громкий стук эхом разносился по дому. Слуги, переполошившись, побросали свои дела и устремились к входной двери, чтобы узнать, что случилось. Подобный переполох грозил стать источником слухов, сплетен и домыслов.

Алекс бросил взгляд на циферблат высоких напольных часов. Они показывали половину одиннадцатого. Алекс не ждал своего друга так рано, хотя не сомневался, что тот сегодня приедет.

Минуту спустя Радерфорд влетел в его кабинет как вихрь. Он кипел, как жерло вулкана перед извержением. Альфред следовал за гостем по пятам, оживленно жестикулируя. Его руки двигались так энергично, как будто он пытался сдержать ретивого жеребца.

— Милорд, вас хочет видеть лорд Уиндмир, — доложил Альфред, убедившись, что не сможет сдержать натиск Радерфорда.

— Я это уже понял, — усмехнувшись, сказал Алекс. — Спасибо, Альфред, вы свободны.

Дворецкий мгновенно ретировался. Алекс не ожидал от него такой прыти. Бедняга, наверное, боялся стать свидетелем кровопролития.

Алекс перевел взгляд на Радерфорда и сразу же заметил его красные от гнева глаза и желваки на скулах. Выражение лица Джеймса ясно говорило о том, что это был не визит вежливости. Он приехал, чтобы сразиться с хозяином дома.

— Ты так быстро вернулся из Лондона? — спросил Алекс, подняв брови.

Однако Джеймс пропустил его вопрос мимо ушей.

— Что, черт возьми, ты затеял? — накинулся он на друга. — Ты хочешь, чтобы я возненавидел тебя?

Судя по выражению лица Радерфорда, он готов был ударить Алекса. Его взгляд пылал от ярости.

Уголки рта Алекса слегка приподнялись. В это время суток он обычно был несколько расслаблен, но его язык оставался по-прежнему бойким.

— Ну да, конечно, я все в своей жизни делаю только для того, чтобы понравиться тебе. И если ты меня вдруг возненавидишь, я просто умру от разочарования.

Прежде такой ответ вызвал бы у Радерфорда взрыв смеха. Но сегодня Джеймс, взревев, бросился на Алекса. Однако Алекс хорошо знал своего друга и предвидел его реакцию. Он мгновенно вскочил на ноги, и Джеймс, пролетев мимо, наткнулся на письменный стол. Лежавшие на столе документы разлетелись в разные стороны. Чернильница подскочила и упала на стол, расплескав чернила. Слава Богу, брызги не испортили договоры морских перевозок, над которыми Алекс работал целую неделю.

Алекс предусмотрительно отошел в дальний угол комнаты. Он был не настолько глуп, чтобы поворачиваться к Джеймсу спиной. Теперь их разделяло не только значительное расстояние, но еще и кресла со столиками.

— Я вижу, ты уже поговорил с сестрой, — промолвил Алекс.

Он не хотел ругаться с Радерфордом, но тот не оставил ему выбора.

— Если ты думаешь, что я буду сидеть сложа руки, пока ты пытаешься уничтожить Шарлотту, то ты плохо меня знаешь! — угрожающе прорычал Джеймс и пошел на Алекса.

На лбу Джеймса выступил пот. Алекс обреченно вздохнул и, сжав кулаки, встал в стойку. Он питал отвращение к насилию, но, судя по всему, избежать его нельзя.

— Ты не имеешь права забирать у нее сына!

— Не забывай, что это мой сын. Сын, о существовании которого я ничего не знал до вчерашнего дня.

— Она…

— Она хотела лишить меня сына!

Алекс сказал это так, словно в его памяти снова ожили горькие воспоминания о той боли, которую ему причинила Шарлотта. И Джеймс услышал нотки горечи в голосе друга, хотя их заглушала нарастающая ярость. От сознания тяжести своей потери, всего того, что он упустил и чего уже не вернешь, взгляд Алекса затуманился, и он вдруг зашатался, как будто у него подкосились колени.

— Она скрыла от меня существование сына! А ты еще пытаешься защитить ее? — хриплым надсадным голосом продолжал Алекс.

Это был не вопрос, а скорее упрек. Алекс пытался задеть друга за живое, обвинить его в несправедливости.

В комнате установилась напряженная тишина. Алекс и Джеймс продолжали стоять, сверля друг друга злыми взглядами. Эта ситуация была нова для обоих. За тридцать один год знакомства они никогда не проявляли агрессии друг к другу. Теперь Алекс мог обвинить в предательстве не только Шарлотту. Ее эстафету подхватил брат.

Алекс болезненно воспринял предательство друга, его душа была глубоко уязвлена. Долгие годы он считал Джеймса своим братом. Алекс сошелся с ним ближе, чем с Чарлзом.

Радерфорд успокоился так же внезапно, как и ворвался в комнату. Несколько долгих мгновений он не двигался, а затем облегченно вздохнул. Из него как будто выкачали гнев. На лице Джеймса отразилось выражение беспомощности.

— Я понимаю, что ты зол на мою сестру, но все же…

— Ты не можешь знать, что я сейчас чувствую, — прервал его Алекс.

Ему было ясно, что в этом вопросе они никогда не придут к согласию и взаимопониманию.

— Я говорю, что понимаю, почему ты злишься, но я, конечно же, не могу знать в полной мере, что ты сейчас чувствуешь, — примирительно сказал Джеймс. — Я узнал своих сестер — родных мне по крови людей — довольно поздно, им уже в ту пору было по пятнадцать лет. Мысль о том, что отец оставил девочек в пансионе без присмотра родных, лишил их любви и ласки близких людей, ранила мне душу.

Алекс понял, что Джеймс пытается вызвать у него сострадание, жалость к Шарлотте и тем самым обезоружить его.

— Пойми, Джеймс, речь идет о моем сыне. О моем наследнике. Шарлотта хотела не только лишить меня сына, она намеревалась лишить Николаса отца.

— И поэтому ты намерен наказать их обоих? — спросил Радерфорд. — Надеюсь, ты понимаешь, что, причинив боль матери, ты причинишь боль и ее сыну?

— Я не преследую цели причинить ей боль, — сказал Алекс, сознавая, что лжет.

Он хотел, чтобы Шарлотта мучилась так же, как когда-то мучился он.

Лицо Радерфорда утратило последние следы жесткости. Он медленно приблизился к Алексу, держа руки на виду, чтобы тот не подумал, что он хочет ударить его.

— Я и не думаю оправдывать Шарлотту. Поверь мне, это не входит в мои намерения. Я не знаю, почему она бросила тебя и убежала из дома. Для меня это остается загадкой. Но я рад, что Шарлотта вернулась. И еще я знаю, что у нее доброе сердце. Ты только подумай, она не видела свою сестру долгих пять лет!

Взгляд Джеймса потеплел, голос стал мягким.

— Учитывая обстоятельства ее рождения, — продолжал он, — Шарлотта никогда не стала бы обрекать своего ребенка на такую же судьбу. Должно быть, у нее была очень весомая причина, чтобы поступить так, как она поступила. Ручаюсь жизнью, Шарлотта никогда намеренно не причинила бы вред тебе или своей семье. Она великодушный человек с добрым, открытым сердцем. И если бы не горечь и ожесточение, которые ты сейчас испытываешь, если бы не твои планы непременно наказать ее, ты бы признал мою правоту.

Алекс резко отвернулся от своего друга, махнув рукой и пробормотав бранное словцо. Он не желал ничего слушать о Шарлотте. Алекс не искал оправданий ее непростительному поведению. Он не стал выслушивать объяснения лгуньи и уж тем более не имел никакого желания разговаривать на эту тему с ее любимым братом. Если на долю Шарлотты выпадет хотя бы часть тех страданий, которые испытал он, это будет только справедливо. Пусть Шарлотта думает, что Алекс просто-напросто мстит ей, — ему это безразлично.

— Я уже сказал, я не пытаюсь отомстить Шарлотте, — промолвил он, твердо глядя в глаза Радерфорда.

Джеймс, прищурившись, испытующе смотрел на него, словно пытался проникнуть в душу Алекса и прочитать его тайные мысли.

— Значит, у тебя нет намерений изолировать мою сестру от ее сына?

— От моего сына, — поправил его Алекс, пытаясь сдержать раздражение.

Радерфорд опустился в стоявшее рядом кресло и, тяжело вздохнув, устало провел рукой по волосам.

— А ты не думаешь, что твои действия вызовут грандиозный скандал?

— Скандал разразится только в том случае, если Шарлотта вместе с моим сыном решит вернуться в Америку. Я, разумеется, воспрепятствую этому, — сказал Алекс, хотя отлично понимал, что скандала не избежать в любом случае.

В душе он смирился с этим. Алекс не собирался утаивать существование Николаса от общества, как какую-то позорную тайну. Он признает сына, и плевать ему на досужие сплетни!

Однако Радерфорд смотрел на это иначе. Его беспокоила участь Шарлотты. Он понимал, что общество осудит прежде всего его сестру, и поэтому на его лице отражалась смесь разочарования, гнева и боли. Алекс долго молча смотрел на Джеймса, а затем отвернулся к окну. «Сейчас не помешало бы выпить!» — пронеслось у него в голове, но он отогнал эту мысль.

— Нам нужно что-то делать, — промолвил Джеймс.

— Что именно? — спросил Алекс, бросив на него взгляд через плечо.

— Понятия не имею! Черт бы побрал всю эту запутанную ситуацию! — прорычал Джеймс и взлохматил рукой волосы. — Но объявлять друг другу войну из-за сына — это не выход. Ты должен подавить враждебные чувства к Шарлотте и простить ее.

— А что бы ты сделал на моем месте? Представь, что Мисси утаила от тебя факт существования твоих детей. Как бы ты поступил, узнав об этом?

Алекс повернулся и выжидательно взглянул на друга. Радерфорд пришел в замешательство. Ему было трудно представить нечто подобное. Его и Мисси связывала искренняя любовь. Мисси никогда не утаила бы от него факт существования ребенка. Алексу не повезло в жизни, ему не встретилась женщина, которой он мог бы полностью доверять.

Радерфорд свел брови на переносице.

— Я хорошо знаю и свою сестру, и тебя и уверен, что за всей этой ситуацией кроется какая-то тайна. Шарлотта что-то скрывает от нас.

Алекс благоразумно промолчал о тех причинах, которые, по его мнению, заставили Шарлотту бросить его у алтаря и бежать из дома. Он не хотел снова затевать спор с другом. Однако вопреки его убежденности в своей правоте слова Джеймса заронили в его душу смутную надежду на то, что Шарлоттой двигали какие-то пока не ясные обстоятельства, что она не предавала его…

Но разум тут же восстал против подобного допущения, и Алекс затряс головой, не соглашаясь с Джеймсом. Тому, что Шарлотта сделала с ним, не могло быть оправданий. И Алекс больше никогда не подпустит ее близко к себе.

— Неужели ты не понимаешь? Меня больше не волнует, почему она уехала.

Как только Алекс произнес эти слова, его уверенность в том, что это правда, возросла. Ему не нужна была помощь Джеймса. Алекс в состоянии самостоятельно справиться со всеми проблемами.

Радерфорд глубоко вздохнул и покачал головой:

— Тебе не обмануть меня, Алекс. Тебя волнует все, что связано с Шарлоттой. И так было на протяжении всех последних пяти лет. — Джеймс помолчал, а потом добавил: — И я думаю, что ты все еще любишь ее.

Алекс напрягся. Его разум восставал против этого утверждения. Слова друга были как удар в солнечное сплетение. Алекс стиснул зубы от боли, и на скулах заходили желваки. Два противоречивых чувства — ужас и гнев — владели им.

— За эти пять лет ты так и не женился, — продолжал Джеймс, как будто не замечая состояния друга. — Ты обзаводился любовницами, но быстро бросал их. Ты начал было ухаживать за леди Мэри, но… — Джеймс сделал многозначительную паузу, а затем со свойственной всем Радерфордам беспощадностью закончил фразу: — Но ты никогда не имел на нее серьезных планов.

Это было неправдой. Ухаживания за леди Мэри никак не были связаны с Шарлоттой. Алекс действительно собирался посвататься к ней, но возвращение Шарлотты смешало все карты. Оно отбросило Алекса в прошлое, в те времена, когда он любил Шарлотту.

Хорошая драка помогла бы сейчас Алексу справиться с душевной болью куда лучше, чем разговор с Джеймсом, который только бередил его незажившие раны. Алекс сожалел, что вовремя не заткнул уши. Однако он не собирался и дальше выслушивать возмутительные речи Джеймса.

Стараясь подавить закипавший в душе гнев, он двинулся к двери.

— Надеюсь, ты сам найдешь выход, — бросил Алекс через плечо, прежде чем покинуть кабинет.