Собор Сен-Луи уже закрыли на ночь. От того, что ей довелось услышать, у Энджелины было тяжело на сердце. Не успев перевести дух после бешеной скачки, она замолотила кулаками в массивную дверь. Никто не отозвался. Подгоняемая страхом и отчаянием, Энджелина постучала снова. На этот раз ее усилия были вознаграждены. Дверь со скрипом приоткрылась, и оттуда выглянуло доброе лицо одетой в черное монахини, у пояса которой покачивалось на цепочке распятие.

– Собор закрыт до утра,- доброжелательно пояснила женщина.

– Я знаю,- Энджелина старалась успокоиться.- Но мне необходимо переговорить с отцом Джоном.

– Отец Джон отдыхает. Не могли бы вы…

– Нет,- перебила Энджелина, придерживая рукой дверь, словно опасаясь, что ее могут захлопнуть.- Пожалуйста, позовите его. Это безумно важно.

Неизвестно, что подействовало на добрую монахиню - смятение Энджелины или ее искренность, но она распахнула дверь, приглашая Энджелину войти в храм.

– Подождите здесь,- предложила женщина,- а я попробую разбудить отца Джона.

У Энджелины не хватило слов, чтобы высказать свою благодарность. Она просто кивнула и обессилено прислонилась к двери. В огромном соборе было тихо и пусто. В тишине гулко раздавались одинокие шаги монахини. Было так тихо, что Энджелина слышала, как позвякивает цепочка на поясе доброй женщины. Она даже слышала неровный стук собственного сердца. Слова, подслушанные этим вечером, терзали ее, словно свора демонов.

Энджелина никак не могла примириться с реальностью. У нее не укладывалось в голове, как можно похищать и продавать женщин, а при мысли, что в этом замешан ее собственный муж, женщине становилось дурно. Ее мучила тошнота. И тут Энджелина увидела, что к ней направляется отец Джон.

– Святой отец! - оторвавшись от двери, она поспешила навстречу священнику.

Как всегда, его вид, круглое ангельское лицо и ясный взгляд добрых глаз, успокоил ее. Щеки отца Джона казались еще румяней обычного, и Энджелина подумала, что это отсвечивает красное пламя свечи. Странный пурпурный свет играл на его светлых волосах и длинном черном облачении. В руке священник держал потрепанную Библию. Что-то в сочетании грубого красного света и Библии встревожило Энджелину, но это впечатление мгновенно исчезло, ибо дело, которое привело ее сюда, не терпело отлагательств.

– Дитя мое,- взяв Энджелину за руку, отец Джон подвел ее к скамье, усадил и сам сел рядом.- Что случилось?

Его тихий, ласковый голос согрел Энджелину, как теплое пламя камина в холодную ночь. «Да,- подумала она,- я поступила правильно, придя сюда».

– Отец…- начала она и осеклась. Энджелина не знала, как начать свой рассказ-слишком страшно было то, о чем она должна была поведать, слишком ужасные картины возникали в ее воображении.

– Здоровы ли вы, дитя мое? Энджелина кивнула, откидывая разметавшиеся локоны с вспотевшего лба.

– Тогда поведайте, что привело вас сюда в столь поздний час.

Энджелина понятия не имела, который час, но знала, что десять, должно быть, уже пробило. Сколько времени нужно, чтобы перевезти пленниц в другое место? И откуда их повезут? Беспокойство за безопасность неведомых ей женщин заставило Энджелину заговорить.

– Извините, что беспокою вас, но мне больше не к кому обратиться,- начала она, крепко сжав руку священника. Его мягкая и гладкая кожа свидетельствовала о том, что спасение заблудших душ - не слишком тяжелая работа.

Боковым зрением Энджелина заметила, что смуглый, худощавый отец Игнатий с любопытством посмотрел на них и скрылся в притворе. Энджелина не знала, куда ведет дверь, из которой он появился, но прихожане многого не знали в соборе. Отец Игнатий всегда казался ей загадочным. Он был спокоен и мрачен, и Энджелина думала, что он склонен не отпускать грехи, а осуждать грешников.

– Бог и я всегда готовы выслушать вас,- подбодрил ее священник, сидящий рядом. Отец Игнатий был немедленно забыт.

– О, отец,- сбивчиво заговорила Энджелина,- я знаю о клубе «Адское пламя», о том, что его члены похищают женщин и продают их… в публичные дома…

– Подождите, подождите,- перебил ее отец Джон. Библия выпала из его рук на пол.- О чем вы говорите?

Энджелина собралась с мыслями.

– Я слышала разговор о клубе «Адское пламя»…

– Эти разговоры слышит весь город. У людей весьма буйное воображение.

– Нет! Это правда, святой отец. Клянусь вам! Я слышала, как об этом говорили господа Дефорж и Гарнетт… с моим мужем. Они - члены этого клуба,

– Разумеется, вы ошибаетесь, - мягко, но твердо возразил священник.

– Нет, - Энджелина не сдавалась.- Она похищали молодых женщин - даже служанку месье Дефоржа - жестоко… использовали их… и затем продавали в публичный дом в Гальвестоне. Сейчас… в данный момент они перевозят девушек. Я не знаю, где находятся пленницы, но они повезут их к реке,- речь Энджелины становилась все быстрее и сбивчивее, ее глаза были расширены. Она все крепче сжимала руку священника. - Мы должны Что-нибудь предпринять, чтобы помешать им. Наверно, надо обратиться в полицию.

– Нет! - неожиданно резко воскликнул отец Джон. Потом гораздо мягче повторил: - Нет. Надо как следует обдумать это. Подобные обвинения слишком серьезны.

– Вы думаете, я не понимаю этого? Он не ответил на ее вопрос.

– Уверены ли вы в этом, дитя мое?

– Разумеется,- в голосе Энджелины послышалось нетерпение.- Я подслушала их разговор, а когда они ушли, помчалась сюда.

– Дефорж? Гарнетт? И ваш муж?

– Да,- Энджелине было стыдно, что ее муж оказался замешанным в подобном деле.

Освободив свою руку из пальцев Энджелины, священник положил локоть на спинку скамьи и по своей давней привычке уперся подбородком в ладонь. Он погрузился в раздумья.

– Разве я не должна заявить в полицию? Чем больше Энджелина думала об этом, тем яснее ей становилось, что так она и должна поступить. Она не понимала, что мешает отцу Джону немедленно согласиться с ней. Правда, он молчал, не соглашаясь, но и не возражая.

– Да,- ответил, наконец, отец Джон.- Именно так и следует поступить. Но,- тут он снова взял Энджелину за руку,- вы должны поручить это мне. Это дело крайне неприятно, и негоже женщине заниматься им. Ваш муж? Вы уверены? Не могли ли вы ошибиться?

– Нет, отец,- тихо сказала Энджелина.- Я не ошиблась.

Священник вздохнул.

– Я не слепой, дочь моя. Я видел, что вы несчастны, и догадывался о причинах этого. Мне было ясно, что вы несчастливы в браке.

– Мой муж - злой человек, отец.

– Молитесь за его душу.

– Я не уверена, что смогу сделать это. Да простит меня Господь…

Он сжал руку Энджелины.

– Поступайте, как подсказывает вам сердце, дитя мое. Бог простит вас. А теперь,- он отпустил ее руку и поднялся с места,- возвращайтесь домой. Я обо всем позабочусь.

Отец Джон проводил Энджелину к выходу. Она шла, чувствуя, что с ее плеч снят тяжкий груз. Этот человек достоин доверия, он сделает все, что нужно.

– Мадам Ламартин! Энджелина обернулась.

– Мне кажется, вам лучше никому не рассказывать об этом.

Женщина кивнула. Она не собиралась говорить о происшедшем ни с кем, кроме Роуэна. Ей было стыдно.

Что- то не так.

Роуэн почувствовал это, как только вернулся в прошлое. Когда он не нашел в особняке ни Энджелины, ни Люки, его подозрения подтвердились. Он побеседовал со служанкой, на чьем попечении оставалась Хлоя, и убедился, что был прав. Даже служанка, до полусмерти напуганная появлением Роуэна, удивлялась, что Люки так поздно ушла из дома. Нет, сэр, она не представляет, куда девалась хозяйка особняка. Она не знает, вернулся ли мистер Ламартин.

Постепенно Роуэн встревожился не на шутку. Его беспокоило не только исчезновение Люки и Энджелины, но и фотография, виденная им у Микаэлы. Белокожий и рыжий ирландец, работавший у Галена, тот самый, которого Энджелина называла верным псом своего мужа, оказался прадедом Микаэлы. А ведь гадалка не единожды предупреждала о каком-то предательстве. Роуэн не знал, что и думать. Окажется ли предателем прадед Микаэлы, или - при этой мысли кровь застыла у него в жилах - сама гадалка? Вдруг, сознательно или бессознательно, она обманывала его?

Роуэн спустился вниз по лестнице, не находя ответа ни на один из терзавших его вопросов. Вдруг входная дверь резко распахнулась. Роуэн застыл на нижней ступеньке. Он посмотрел в сторону двери и увидел удивленно смотрящие на него две пары глаз. На секунду Роуэну почудилось, что он снова смотрит на дагерротип, стоящий на каменной полке у Микаэлы. Ирландец со своей пылающей шевелюрой и бородой выглядел точь-в-точь как на фотографии, а рядом с ним стояла темнокожая и темноволосая красавица, такая же статная и высокая, как женщина с дагерротипа. По правде говоря, эта парочка была так похожа на свою фотографию, что у Роуэна мелькнула шальная мысль: уж не по дороге ли в особняк был сделан вышеупомянутый дагерротип?

Но выражение их лиц было совершенно иным. Если на фотографии эти мужчина и женщина улыбались, то сейчас их лица были мрачны. Ирландец держался настороженно.

– Дома ли мадам Ламартин?- спросил этот тип. «Кажется,- вспомнилось Роуэну,- его зовут Кипперд».

Убрав ногу со ступеньки, Роуэн осторожно ответил:

– Нет.

– Вам известно, где она?

– Нет.

– Нам нужно поговорить с ней,- вступила в разговор женщина. На ней было модное светло-коричневое платье. В руках она держала гармонирующую с ним плетеную сумочку.

Роуэн увидел, что женщина чем-то сильно расстроена. Не успел он прийти к этому выводу, как Кипперд успокаивающим жестом обнял свою подругу за талию и, войдя вместе с нею в дом, закрыл за собой входную дверь.

– Мы должны поговорить с ней,- повторила женщина.- Это касается моей племянницы, Люки.

Люки. Племянница. Так это и есть тетка Люки? Та самая дама, которая занимается изготовлением амулетов? Это ее-то Энджелина считает злой?

– Люки похитили,- перешел к делу ирландец.

Роуэн никак не мог прийти в себя, внезапно узнав, кто эта дама. Последние слова ирландца поразили его в самое сердце.

– Похитили?

– Мы не уверены,- Кипперд пустился в объяснения.- Я отправился вслед за девочкой в город, но потерял ее из виду неподалеку от дома Мари. Люки так и не появилась там, хотя я убежден, что она направлялась именно к своей тетке.

– Но почему вы решили, что ее могли похитить?

– Как я могла не заподозрить этого после всех случившихся в последнее время похищений?- нервно спросила Мари.- Если в этом замешан Гален Ламартин, то клянусь, я убью его собственными руками!

– Все будет хорошо, - успокаивающе произнес стоявший рядом с ней мужчина.- Мы разыщем девочку.

После всех похищений? Сперва Роуэн не понимал, о чем она говорит. Но потом у него в памяти всплыла мельком виденная газета 1880 года, писавшая об исчезновении молодой девушки…

– А почему в этом может быть замешан Гален Ламартин? - Роуэн сам не заметил, что произнес это вслух.

– Этот человек - настоящий дьявол! - с жаром произнес Кипперд.- По-моему, он способен на все.

– Погодите! Я считал, что вы работаете на него.

– Ага,- от злости ирландский акцент Кипперда стал очень заметен.- Я присматривал за Люки. Этот особняк от фундамента до крыши пропитан злом. В таком доме я не бросил бы беззащитной даже мышь.

– Не могу не согласиться с тем, как вы охарактеризовали Галена Ламартина,- заметил Роуэн.- Да и дом тоже.

Мужчины смерили друг друга критическим, оценивающим взглядом, словно они только что встретились.

Наконец ирландец протянул руку Роуэну и представился:

– Кипперд 0'Кейн.

– А я - Роуэн Джейкоб,- Роуэн дружески пожал протянутую руку.

– Это - Мари Камбре,- представил Кипперд свою спутницу.

Женщина кивнула Роуэну. Внезапно у нее подкосились ноги, и она упала бы, если бы Кипперд не подхватил ее.

– Она ждет от меня ребенка,- со спокойной гордостью сообщил Кипперд.- Сегодня ей пришлось перенервничать.

– Несите ее сюда,- Роуэн провел его в гостиную.

Через минуту Мари уже пила мелкими глотками воду, а Роуэн щупал ее пульс. Она заявила, что чувствует себя прекрасно, и не желает, чтобы над ней тряслись. Пульс Мари был ровным и глубоким, так что Роуэн согласился с первой частью ее утверждения. При виде стальной решимости, отразившейся в глазах женщины, ему пришлось согласиться в со второй.

– Итак,- Роуэн сел в кресло напротив, в то время, как парочка устроилась на диване,- что вам известно об участии Галена в похищениях?

– Мне известно мало,- заметил ирландец,- но о многом я подозреваю.

– Тогда расскажите о своих подозрениях. Кипперд 0'Кейн так и сделал. Он рассказал Роуэну о слухах, касающихся отвратительного аристократического клуба «Адское пламя», о том, что с клубом связывают бесследные исчезновения молодых женщин, и о том, что Мари из-за своих занятий вуду стала главной подозреваемой. Кипперд сообщил, что он давно подозревал Галена, но недавно пришел к выводу, что его прихвостни также замешаны в этом.

– Дефорж непременно связан с этим делом,- пояснил Кипперд,- потому что его плантация, Оук-Мэнор, наверняка служит местом встреч членов клуба.

– Она прекрасно расположена, - заметила Мари, - далеко от города.

– И Гален часто бывает там, особенно в последнее время,- вставил Роуэн.

– Понятно,- откликнулся Кипперд.

– А что происходит с этими женщинами после того, как над ними поизмываются аристократы - члены клуба? Неужели их убивают?

– Думаю, что нет,- ответил Кипперд.- Хотя эти люди не остановились бы и перед убийством. Они считают, что для них закон не писан. Но мне кажется, что они продают этих девушек в рабство. Наверное, в бордели.

– Все трое владеют верфями. - Мари уже совсем пришла в себя.- Так что им не составит труда незаметно провести женщин на корабль.

– Особенно если проделывать это темной ночью,- добавил Кипперд.

– Гален зачастую не ночует дома,- заметил Роуэн.

– Да,- подтвердил Кипперд, многозначительно добавив: - уверен, что жена не возражает против его отлучек.

Двое мужчин снова изучающе посмотрели друг на друга. Интересно, что этому человеку известно о взаимоотношениях Энджелины со своим мужем? Знает ли ирландец, что он, Роуэн, любит Энджелину? Возможно. «Наверняка знает»,- подумал Роуэн, внимательно поглядев в зоркие янтарные глаза.

Ирландец встал, возвращаясь к первоначальной теме разговора.

– Сегодня Гален со своими приятелями побывал дома.

При этом известии Роуэн вспомнил об исчезновении Энджелины, и у него волосы встали дыбом.

– Вы уверены?

– Да. Они были чем-то встревожены. По крайней мере, Гален. Я не пытался подслушать, о чем они говорили, опасаясь быть замеченным. Они приехали и сразу же отправились восвояси. Некоторое время стояли, разговаривали во дворе, а потом Гален уехал вместе с Дефоржем в карете последнего, а Гарнетт верхом отправился в город. Я дал ему отъехать на достаточное расстояние и собирался проследить за ним, но тут увидел Люки. Я следовал за ней и увидел, что Гарнетт поехал в направлении доков.

– А Энджелина? Вы не видели, как она вышла из дома?

Кипперд покачал головой.

– Нет. Но я не заметил бы ее, если бы она решила воспользоваться черным ходом. Там слишком густо растут магнолии.

– Если ее нет дома, значит, она куда-то ушла,- логично предположила Мари.

– Но куда? - в отчаянии воскликнул Роуэн.

– И где Люки? - спросила Мари. Роуэн встал. Почему-то он вспомнил женщину-археолога. Кажется, ее звали Джулия. Он чувствовал, что она была пленницей в той комнате, которая находится на территории собора Сен-Луи. Может, в прошлой жизни она была одной из похищенных? Если так… Роуэн лихорадочно размышлял над этим, и тут его осенило.

– Если все, что вы говорите о клубе «Адское пламя» и Оук-Мэноре, правда, то разве этим людям не нужно иметь в городе убежище, где они могли бы держать женщин, пока не представится возможность переправить их в доки или на плантацию?

– Мне это тоже приходило в голову,- согласился Кипперд.

– Должно быть, это и есть… - прошептал Роуэн.

– Что это?

Роуэн посмотрел на Кипперда и Мари.

– Возможно, я знаю, где содержатся пленницы.- Не дав им вставить ни слова, он продолжил: - Не спрашивайте, откуда мне это известно. Если я расскажу, вы все равно не поверите.

– Мне наплевать, откуда вы это узнали, если мы сможем найти Люки,- заявил ирландец.

Мари вскочила:

– Идем!

– Ты останешься здесь,- начал было Кипперд, но она перебила его.

– Нет! Это моя племянница. И виселица угрожает именно мне.

Ни один из мужчин не смог остановить ее, и они сдались. Через несколько минут Мари оказалась в карете Ламартина, Роуэн - на месте кучера рядом с Киппердом, и они поспешили к собору Сен-Луи.

По пути Роуэн тревожно размышлял о том, что если девушек держат на территории собора, значит злоумышленникам там кто-то помогает. Но кто?

В особняке Ламартин зазвонил телефон. Но никто, кроме сиамского кота, дремавшего на кровати Роуэна, не услышал звонка. Прозвонив восемь раз, телефон умолк.

Коту это понравилось.

Боб Рэкли, звонивший из библиотеки Тулэйнского университета, встревожился. Он хотел поговорить с Роуэном Джейкобом. Вполне вероятно, то, что он намеревался сообщить, не имело никакого значения, но все равно он должен был сказать об этом. Каким-то необъяснимым образом Боб Рэкли чувствовал, что это - его долг. Словно то, что он набрел на эту информацию, было предопределено. Точно так же его влекло продолжать исследования, когда дата пожара была уже установлена. Предопределение? Историк улыбнулся, проводя рукой по своей лысине. Господи, пора на некоторое время отвлечься от книг, а то в этой лысой голове и так бог весть что творится…

Держа в одной руке свечу в кроваво-красном подсвечнике, а в другой - Библию, человек в черной рясе торопливо шел по подземному ходу. На темных стенах, словно какие-то враждебные духи, танцевали красные тени. Несмотря на то, что в туннеле было душно и жарко, их вид леденил кровь.

«Их раскрыли»,- думал человек, и его душу переполнял страх. Этого не должно было случиться. Ему обещали, что этого не произойдет. Они были осторожны… так осторожны, что их беспечность в конце концов погубила их. Их подслушали! Святая Мария, матерь Божья, теперь все выплывет наружу!

Пройдя последний поворот, человек услышал голоса. Разговаривали зло, на повышенных тонах.

– Ты не просто дурак, ты сумасшедший! - орал Гален. Обвинения заполнили комнату и выплескивались в туннель.

– Я же сказал, что она следила за мной! - оправдывался Гарнетт.

– Следила?- фыркнул Гален.- Ты был верхом, а девчонка шла пешком. И она за тобой следила?

– Она увидела меня, я знаю!

– И что с того? Она сотни раз видела тебя в доме.

– Она следила за мной,- с настойчивостью капризного ребенка повторил Гарнетт.

– Вероятнее всего, девчонка шла к своей тетке. Она тайком бегала за амулетами с той минуты, как появилась в доме.

Человек в черной рясе резко остановился, увидев молоденькую негритянку, распростертую на земляном полу. Рот девушки был заткнут кляпом, руки связаны за спиной, глаза расширены от ужаса. К стене были прикованы еще четыре молодые женщины, три белые, одна негритянка, но их глаза были затуманены наркотиками.

– Господи,- произнес священник, отыскав взглядом Галена,- это же ваша служанка.

Четыре пары глаз - глаза Дефоржа, Гарнетта, Галена и Люки - уставились на появившегося в дверях священника. Его круглое лицо было живым воплощением доброты и невинности.

– Хорошо, что ты здесь,- Гален не счел нужным ответить на замечание относительно Люки.

Войдя в комнату, отец Джон положил на стол Библию, поставил подсвечник и торопливо опустился на колени перед Люки. Одна из прикованных к стене женщин, блондинка с длинными, распущенными волосами, посмотрела на красное пламя свечи, на Библию, но потом снова прикрыла глаза, одурманенная наркотиками.

– Оставь ее,- Гален махнул рукой в сторону Люки.- Теперь уже ничего не поделаешь. Ее придется продать вместе с остальными,- ледяной взгляд, брошенный на Гарнетта, красноречиво свидетельствовал о том, кто здесь виновник.

Люки тихо застонала, умоляюще глядя на священника.

– Нам понадобится церковная карета,- заявил отцу Джону Гален.- Сегодня мы должны избавиться от этих женщин. Дела выходят из-под контроля.

– Уже вышли,- мрачно заявил отец Джон.- Мы раскрыты,- в его голубых глазах, обычно полных сочувствия, теперь светились страх и гнев.

Гален, направившийся было к прикованным женщинам, резко обернулся.

– Ваша жена,- с явным удовольствием объяснил священник.- Только что она приходила ко мне и спрашивала, что ей делать с этой информацией.

– Она не могла узнать,- возразил Гален.

– И все-таки она узнала,- уверенно заявил отец Джон.

– Но каким образом…- начал было Гарнетт.

– Услышала ваш разговор.

На секунду в комнате воцарилась гробовая тишина, в которой отчетливо послышался стон одной из прикованных женщин. Этот жалобный звук, однако, не привлек ничьего внимания.

– Господи! - воскликнул Гарнетт, воздев руки к небу.

– Я же просил вас говорить потише,- сжав кулаки, прошипел Дефорж.- Я же предупреждал!

– Тихо! - прогремел голос Галена.- Я с ней разберусь.

– А сможешь ли ты разобраться с теми, кому она расскажет об этом?- поинтересовался Дефорж.

Гален снова посмотрел на священника, который уже поднялся с колен и теперь стоял рядом с Люки.

– Она кому-нибудь говорила об этом?

– Не думаю. Она была слишком расстроена, не знала, что делать, к кому обратиться. Она считает, что я пойду в полицию.

– Что, если она обо всем расскажет своему таинственному доктору?- не унимался Дефорж.

– Да, что тогда?- заныл Гарнетт. Он понял, что нашел ахиллесову пяту приятеля, и не преминул вцепиться в нее.

Глаза Галена остекленели, словно при нем заговорили о дьяволе. Его красивое лицо исказилось.

– Я справлюсь с ними обоими. Найду способ. А сейчас займемся этими девками. Привези нам карету, - последнее относилось к отцу Джону.

– Нет.

На лице Галена отразилось недоумение. Он явно решил, что ослышался.

Отец Джон выпрямился во весь свой рост, лишь на несколько дюймов превышавший пять футов с четвертью.

– Я не желаю больше иметь дела с этим безбожным предприятием.

Глаза Галена превратились в щелки. Голос стал ледяным.

– Я скажу, когда ты сможешь не иметь с нами дела. А что касается безбожности, то она, по всей видимости, не волновала тебя, когда ты получал от меня деньги.

Порывшись в кармане, отец Джон достал горсть мелких монет.

– Вот, - сказал он,- это все, что осталось. Я отдал все церкви, раздал беднякам.

Гален с быстротой молнии шагнул вперед и ударил по вытянутой руке священника. Деньги полетели в грязь, а отец Джон отшатнулся и прижался к стене.

– Прекрати эти игры в благочестие! - прошипел Гален. - Пытаешься подкупить своего Бога? Скажи-ка, святой отец, отворачивался ли Он, когда ты развлекался с девчонками?

Густая краска залила лицо отца Джона, скрыв тонкую сеть кровеносных сосудиков, видневшуюся на его белой коже.

– Я никогда…

– Ты думаешь, мы не знаем, что ты по ночам бегал сюда?- Не дав священнику ответить, Гален продолжал: - Наркотики заставляют людей говорить, причем говорить чистую правду.

Отец Джон выглядел так, словно его ударили. Его переполняли раскаяние и стыд.

– Убирайся долой с глаз моих, похотливый ханжа, - Гален больше не обращал внимания на священника, словно того и не было вовсе. Он обратился к Дефоржу: - Придется воспользоваться твоей каретой. Я приеду в ней. Жди меня в хижине вместе с девками. - Затем Гален повернулся к Гарнетту: - А ты постарайся по дороге не захватить еще парочку пленниц.

Судя по виду Гарнетта, он был готов убить своего товарища на месте.

Дефорж начал снимать с одурманенных наркотиками женщин кандалы.

Голубые глаза отца Джона наполнились слезами. Он взял со стола Библию и, прижав ее к себе, тихо скользнул обратно в туннель. Ему осталось сделать только одно. Если у него хватит на это смелости.

Вход в туннель скрывал небольшой сарайчик. Гален, выбравшийся на несколько минут позже священника, уже открыл дверь, ведущую наружу. Тут он услышал голоса.

– Вход должен быть здесь,- произнес Роуэн.- Где-то поблизости.

– Вы уверены?- Кипперд внимательно осматривал землю в поисках следов.

– В данный момент я ни в чем не уверен,- честно признался Роуэн.

– А что, если осмотреть сарай? - предложила Мари.

Мужчины посмотрели на маленький деревянный домик.

– Это мысль,- согласился Роуэн.- Превосходное место, чтобы замаскировать дверь.

Произнося эти слова, Роуэн толкнул дверь. Она со скрипом открылась. Внутрь проник лунный свет, осветив фигуру красавца с пистолетом в руках.

– Добро пожаловать в клуб «Адское пламя»,- торжествующе произнес низкий приятный голос Галена Ламартина.