Глава 62 

Ашерон. Наши дни.

21 октября, 2008 год.

Парфенон, г. Нэшвилль, штат Теннесси.

18.30, вторник.

Ашерон телепортировался в главную комнату, где стояла статуя Афины, покрытая золотом. Из-за лекции, которая должна была начаться через несколько минут в другой части Парфенона, территория вокруг статуи была огорожена. Возможно, следовало бы соблюдать правила, но зачем? Это было одной из нескольких его причуд в роли бога. Экспонаты из натурального мрамора стояли на постаментах, которые выстроились вдоль обеих стен. И все равно интерьер выглядел не совсем таким, каким был в Древней Греции. Ему так нравилось приходить сюда. Что-то в этом месте успокаивало его. Каждый раз, когда Ашерон был в Нэшвилле, он старался остановиться и осмотреть его. Ашерон пошел в центр комнаты, чтобы поближе взглянуть на видение скульптора богини Афины. Статуя совсем не была похожа на нее. С волосами цвета воронова крыла и абсолютно бледная внешность Афины показывала как ее хрупкость, так и поразительность. Но все это было определенно обманчивым. Как богиня войны, Афина могла дать фору любому здоровенному мужику.

– Ашерон… – сказала статуя, оживая перед ним, – скажи мне, чего ты ищешь?

Он закатил глаза.

– Ночь без тебя. Как будто ты этого не знаешь, Артемида.

Она вышла из статуи и предстала перед ним в своем естественном росте.

– О, это совсем не смешно.

– Ах, да конечно. Извини. Статуя растеряла все свое чувство юмора одиннадцать тысяч лет назад и со временем нового не приобрела.

Скрестив руки у себя на груди, она надулась.

– Ты выдуваешь абсолютно все веселье.

Эш медленно и нетерпеливо вздохнул.

– Херишь, Артемида. Фраза звучит так: херишь все веселье.

– Выдуваешь, херишь, одно и то же.

Он ухмыльнулся, проходя мимо нее, чтобы взглянуть на экспонаты напротив стены.

– Нет, не одно. Узнай это у кого-нибудь, кто хорошо осведомлен о втором слове.

Она скривила лицо.

– Ненавижу, когда ты такой грубый.

Именно поэтому он так себя и вел. К сожалению, всей грубости в мире было недостаточно, чтобы она отцепилась от него.

– Зачем ты сюда пришла? – спросил Ашерон через плечо.

– А ты зачем?

Артемида следовала за ним по пятам, и снова он отодвинулся от своей последней любимой скульптуры.

– Есть одна археолог, которая считает, что нашла Атлантиду. Мне стало любопытно, поэтому я здесь.

Ее глаза зажглись.

– О, я должна это увидеть. Обожаю, когда ты бьешь их по языку.

– В самое слабое место, – исправил он сквозь зубы.

Плохо, что у него не было того же энтузиазма. Он ненавидел подвергать сомнению правдоподобность людей, или что еще хуже, публично смущать их. Но еще меньше всего Ашерону нужно было, чтобы мир обнаружил Атлантиду, а потом выяснил, кем он был там. Впервые за все его существование, люди смотрели на него с уважением и не оспаривали его достоинства. Если бы они только знали… Он лучше еще раз умрет. Нет, лучше все-таки задеть самолюбие профессора, чем свое собственное. Иногда на Ашерона нападали приступы альтруизма, но в данном случае этому не бывать. Никто больше не раскроет его. Артемида заморгала в счастливом ожидании.

– Где будет проходить лекция?

– В комнате внизу.

Она испарилась, а Ашерон покачал головой. У него заняло несколько минут, чтобы обойти всю выставку, а затем улыбнуться от современной интерпретации мира прошлого. Как человечество может быть таким странно проницательным и в тоже время настолько тупым? Их ощущения находились в диапазоне от безошибочно точные до просто бредовые. И вот еще что, не страдают ли все эти создания от такой же диллемы?

– Доктор Кафиери?

Сотерия взглянула на доцента, который наблюдал за ней со сбивающим с толку выражением лица. – О, пожалуйста, только не говорите, что я рассуждала сама с собой вслух, – по лицу женщины она поняла ответ и ненавидела себя за то, что была поймана…снова, – да?

– Собирается приличная толпа людей. Я просто хотела узнать, не нужен ли вам стакан воды для вашего выступления?

От этих слов ее кишки свернулись в узел. Приличная толпа. Да уж. Она ненавидела толпы и публичные речи. Если бы не тот факт, что им нужна спонсорская помощь на новое снаряжение в Греции, то Сотерия никогда бы не согласилась на это.

– Да, пожалуйста. Только убедитесь, чтобы чашка была привинчена к трибуне. А то я всегда разливаю напитки, если нет такого винтика.

Женщина развернулась и ушла. Тори взглянула на записи, которые только что просматривала, но слова женщины повисли у нее в голове. Приличная толпа. Что за сверх идиотизм для женщины, которая просто в ужас приходит от толп? У нее в горле появился комок, и Сотерия решила пошпионить за комнатой. Да, это определенно можно было назвать толпой. Там было, по крайней мере, человек шестьдесят. Ее затошнило. Когда Тори стала пятиться назад в тень, дверь распахнулась, и в комнату вошел мужчина, от которого у нее перехватило дыхание. Невероятно высокий, он прошагал в комнату так, как будто владел ей. Нет, он не шагал, он бежал вприпрыжку, как соблазнительный хищник. Все женщины до одной в комнате развернулись и уставились на него. Он был словно магнит для глаз. Спереди в его длинных черных волосах проходила полоска ярко-красного цвета. Они были обрамлением такого невозможно прекрасного лица, что, даже не обладай незнакомец столь резкой аурой, он все равно был бы очень милым. Ей также очень хотелось узнать, как выглядели его глаза, но так как он носил пару непроницаемых черных очков от Оукли, Тори ничего не могла сказать о них. Мужчина был одет в длинный черный поношенный плащ, а также на нем была темно-серая байка, из-под которой виднелась футболка Мисфитс. Его черные штаны были запиханы в пару темно-вишневых ботинок от Дока Мартинса с пряжками по бокам, на которых были изображены череп и кости. Игнорируя женщин, которые строили ему глазки, он стащил черный кожаный рюкзак со своего широкого плеча и поставил его на пол в проходе между стульями прежде, чем усесться. Кожа на нем была такая же поношенная, как и его плащ, а еще рюкзак был подпорчен каким-то белым анархичным символом, состоящим из солнца и пронзающих его трех горящих стрел. Тори не знала, что такого было в этих длинных ногах, которые он вытянул перед собой, но это заставило ее сердце ускориться. Незнакомец выглядел таким мужественным, сидя там в такой позе. С огромными ручищами, частично прикрытыми перчатками без пальцев, мужчина засучил рукава своего пальто, затем откинулся на стуле в полнейшем расслаблении. Она краем глаза увидела красно-черную татуировку дракона на его левой руке. А еще в его правой ноздре виднелся маленький серебряный гвоздик, а левое ухо украшало крохотное серебряное колечко. Он глубоко вздохнул и положил свою руку на спинку стула. Черт побери, этот мужчина двигался как вода. Медленно, грациозно, но при этом создавалось впечатление, что в любую минуту он может подскочить и повалить любого, кто будет угрожать ему. Да уж…

– Доктор Кафиери?

Только с третьего раза, когда повторили ее имя, Сотерия поняла, что доцент вернулась.

– Извините. У меня небольшая боязнь сцены.

«И еще длинные похотливые фантазии насчет нее и мистера Гота».

– О, все будет в порядке.

Женщина протянула ей воду. Тори не была так в этом уверена. Скопления народа пугали ее и, в отличие от мужчины-гота в зале, она ненавидела выставляться напоказ. Она пыталась представить его в нижнем белье, но это еще больше раздражало, заставляло ее нервничать и ухудшало, и без того разгоряченное состояние. «Он, должно быть, был единственным живым мужчиной, который выглядел устрашающе в своей бандане. Боже, а что если этот огромный разгоряченный самец является коммандо?». Отогнав от себя такие мысли, Тори посмотрела на часы и увидела, что почти пришло время начинать. Сотерия сглотнула, она снова взглянула на зал и увидела там высокую, невероятно роскошную рыжеволосую женщину, которая подошла к Готу. Она была также прекрасна, как и восхитителен этот мужчина. Однако она не была той, кто нормально смотрелся рядом с ним. Он был одет во все черное, а на ней красовался белоснежный костюм, а завершали этот образ изящные туфельки от Джимми Чу. С безупречной укладкой, она напомнила ей сбежавшую откуда-то модель. Когда она села рядом с Готом, то он скривил свое лицо, хотя она улыбалась ему и предлагала напитки, которые принесла. Женщина говорила с ним, а он повернул свою голову и ответил очень грубо. Она выглядела абсолютно уязвленной такой его холодностью. Тори стиснула зубы. Было очевидно, что они были знакомы, и так как женщина определенно была влюблена в незнакомца, было совсем непозволительно с его стороны вести себя с ней таким образом. Типичный урод. Тори ненавидела осуждать людей, но ей приходилось сталкиваться с такими экземплярами снова и снова в своих классах, в которых она преподавала. А однажды она даже совершила ошибку, решив, что влюбилась в одного человека, столь похожего на незнакомца. Ублюдки, которые используют по полной женщин, которые их любят. Несомненно, что рыжеволосая оплатила всю ту, дорогую одежду, которую он с такой гордостью носит. Их отношения совсем ее не касались. Она просто надеялась, что женщина скоро очухается и пошлет к черту этого засранца.

– Я пойду представлять тебя.

Тори подпрыгнула, услышав голос доктора Аллена, когда он проходил мимо нее. Чуть слегка за пятьдесят, он был подтянутый и в хорошей форме с седыми волосами и небольшими усиками. Он и был тем профессором, который пригласил ее, чтобы рассказать об Атлантиде в цикле «Классические цивилизации», который был устроен в Парфеноне. И теперь, если это хоть как-то поможет найти последующее финансирование для ее новых раскопок, она убьет сразу двух зайцев одним этим выступлением. Только бы не упасть и не начать заикаться… Она перекрестилась трижды, сплюнула и быстро прочитала небольшую молитву.

– Я знаю, что вы знакомы с именем Кафиери и сомнительностью исследований и заявлений отца и дяди Сотерии. Но со всей честностью заявляю, что доктор Кафиери отнеслась к своему научному труду невообразимо серьезно, и я должен сказать, что ее находки меня просто потрясли и именно поэтому я и пригласил ее сюда. Не хочу уже упоминать о том, что она одна из нескольких людей, которая защитила свою докторскую диссертацию к двадцати годам, что определенно говорит нам об уровне ее обязательств. Мне еще не приходилось встречать людей, которые столь самоотверженно отдали себя во славу древних исследований. Итак, поприветствуем доктора Кафиери.

Эш воздержался от аплодисментов, так как ожидал увидеть профессора, которого собирался скоро поджарить.

– Черт!

Смущенное слово никто не мог услышать, кроме Артемиды и него. Но все напряжение и волнение в этом произнесенном слове, подняло в Ашероне волну жалости. Он вздернул брови, когда услышал шелест бумаг, как будто выступающий выронил их. Мгновение спустя она выскочила из двери, прямо за сценой. Очень высокая и тощая, как селедка, она выглядела очень миленькой со своими прямыми каштановыми волосами, которые она закрутила в строгий пучок. Пара небольших очков в круглой бронзовой оправе скрывали ее интригующие карие глаза. Бежевый деловой костюм сидел как влитой на ней, но было очевидно, что она чувствовала себя совершенно некомфортно в нем. Вообще-то она выглядела довольно взбудораженной. Она положила все свои бумаги на трибуну и прочистила горло, прежде чем одарить их всех, робкой очаровательной улыбкой. Ашерон мог дать руку на отсечение, что у нее хватало проблем, пока она взрослела.

– Я знаю, что не должна была начинать свое выступление с извинений, но я выронила все свои записи по пути сюда, поэтому, если вы потерпите меня, пока я приведу все в порядок, то я буду вам очень признательна.

Эш улыбнулся. Доктор Аллен выглядел обеспокоенным, однако все же благосклонно кивнул.

– Конечно, делайте все, что нужно.

И она принялась все исправлять. Люди вокруг оживились от ее заминки, пока она пыталась собрать всю речь воедино. Доктор Аллен подошел к ней.

– Разве они не пронумерованы?

Ее лицо стало ярко-красным.

– Нет. Я забыла сделать это.

Несколько людей в зале засмеялись, а еще парочка тихо ругнулась.

– Извините, – сказала она, торопливо складывая свои бумаги, – правда. Я очень сожалею. Просто давайте я начну.

Последний раз, тоскливо взглянув на свою перемешанную речь, она включила проектор у себя над головой и щелкнула на фотографию, на которой был изображен греческий Парфенон.

– Многие из вас знают, что жизненным наваждением моего отца и дяди были поиски Атлантиды – они оба отдали за это свои жизни, как впрочем, и моя мама. Так же как и они, я сделала целью своей жизни разгадать эту загадку. С самого моего раннего детства, когда я еще бегала в подгузниках, моя семья, и я принимали участие в раскопках в Греции, пытаясь обнаружить подлинное местоположение Атлантиды. В 1995 году моя кузина доктор Мегеара Кафиери обнаружила, как я думаю, верный участок, и хотя она уже оставила свои поиски, я так и не отступилась. Прошлым летом я, в конце концов, смогла найти убедительное доказательство того, что Атлантида вообще существовала и что исследования Мегеары наконец приоткрыли завесу тайны.

Эш закатил глаза от утверждения, которое столько раз уже произносилось. Если бы ему давали каждый раз, когда он слышал это, по пятицентовику, то Ашерон был бы уже давно богаче, чем сейчас. Сотерия нажала кнопку и включила фотографию, от которой Ашерону пришлось сесть прямо, потому что он узнал то, что было на ней изображено. Это был разбитый бюст его матери, и только в одном месте эта хорошая доктор могла его найти. В Атлантиде. Она подпихнула костяшкой пальца свои очки выше на нос.

– Это один из многих артефактов, которые я и моя команда достали со дна Эгейского моря, – она использовала красную лазерную указку, чтобы показать атлантскую надпись на дне, которая обозначала имя его матери, – я искала кого-нибудь, кто мог бы перевести это, что кажется, является формой раннего древнегреческого письма. Но пока никто не смог расшифровать слова, или хотя бы все буквы. Такое ощущение, что этот алфавит содержал части, которые исчезли из традиционного современного греческого языка.

Артемида шлепнула его по руке.

– Кажется, ты сломан, Ашерон.

– Уничтожен, – исправил он, не дыша.

– Без разницы, – обиделась Артемида.

Сотерия оглядела присутствующих, а потом сосредоточилась на докторе Аллене.

– Из-за того, что никто не может прочитать это или хотя бы опознать как-то древние буквы, я убеждена, что они относятся к Атлантиде. Итак, если Атлантида находилась в Эгейском море, как считала моя семья и чего придерживаюсь я, то возможно их язык имел греческую основу или может быть, от их языка сформировалось то, что сегодня мы знаем, как греческий язык. Остров находился точно в центре торговых путей между греческими моряками, что наделяло их могуществом и позволяло формировать культуру, традиции и язык Древней Греции.

Она перешла к другому фото, на котором был изображен фрагмент стены атлантского королевского дворца.

– Это от здания, которое я нашла…

– Почему ты ничего не скажешь? – прошептала Артемида.

Эш не мог. Он был слишком ошеломлен, пока смотрел на образы, которых не видел вот уже одиннадцать тысяч лет. Как же смогла эта молодая женщина найти все это? И как он не знал об этом? Этому был простой ответ. Черт подери его мать! Она ведь точно знала, что они копаются вокруг месторасположения острова, и вместо того, чтобы сообщить ему об этом, она тихонько сидела, как мышка, надеясь, что один из археологов может освободить ее из заточения.

– Мой напарник думает, что это из храма, – продолжала Сотерия, – но судя по его расположению, я убеждена, что это было правительственное здание. Вы можете наблюдать это тут, где находиться большая часть надписи на бюсте, и снова я не смогла расшифровать ее, – она перешла к другому фото с колонами под водой, – а это еще одно похожее место, которое было обнаружено. Мы полагаем, что это был греческий остров, который часто торговал с Атлантидой. Я обнаружила кусок камня с выгравированным названием Дидимос.

Эш перестал дышать. Она нашла его. Боже милостивый, эта женщина нашла Дидимос… Она перешла к новой фотографии, от которой его, в прямом смысле этого слова, бросило в холодный пот.

– Этот журнал мы раскопали в останках Дидимоса, который являлся королевским дворцом. Журнал в переплете, – повторила она возбужденно, – знаю, что вы все сейчас думаете – они еще не переплетали книги в это время. У них вообще не должно было быть бумаги. И снова, у нас тоже письмо и те же даты, что говорит нам о том, что там была жизнь задолго до всего того, что мы когда-либо находили в Греции. То, что сейчас перед нами является Святым Граалем Атлантиды. Я знаю это каждой частичкой своей души. Эти два места раскопок дополняют друг друга, а главное-это и есть Атлантида.

– Ашерон? – Артемида снова шлепнула его.

Он не мог говорить, пока смотрел на один из аккуратно исписанных дневников Риссы – на ее почерк, который был четкий и ясный, как будто это было написано буквально вчера. На этой странице ничего важного и конкретного не было, но его испугало то, что же могло еще там содержаться и в отличие от других записей, оно могло быть уже на греческом языке. В мире было не так много людей, которые могли перевести это. Но все-таки вполне достаточно, чтобы разрушить его жизнь и разоблачить его.

– О, все это скука смертная, – надулась Артемида, – я пошла отсюда.

Она встала и ушла. На следующей картинке был изображен бюст с разбитой наполовину головой. Это была одна из множества скульптур Дидимоса, которые украшали улицы, а изображали они ни кого иного, как Стикса, его брата-близнеца. Эш практически упал со своего стула. Настало время покончить с этим, пока она не разоблачила его окончательно. Он постарался выглядеть совсем незаинтересованным, хотя внутри Ашерон был напуган и зол.

– Откуда вы знаете, что угольная дата на журнале не испортилась?

Тори взглянула, когда услышала спокойный мужественный голос, который был настолько глубоким, что привлек всеобщее внимание. У нее заняло секунду, чтобы понять, кому принадлежал этот голос. Мистер Готический Урод. Натянув свои очки на переносицу, это был явно нервозный жест, она прочистила свое горло.

– Мы скрупулезно изучили это.

Он задиристо ухмыльнулся ей, и это стало раздражать Тори.

– Насколько скрупулезно? Давайте выясним это, вы археолог, на повестке дня которого стоит то, чтобы доказать, что ее отец и дядя не были чокнутыми охотниками за сокровищами. Мы все знаем, насколько даты могут разрушаться. Какой промежуток времени был затронут в журнале?

Она съежилась от его вопроса. «Солги, Тори, солги». Но это было не в ее духе.

– Ну, некоторые первоначальные тесты показали на более ранний период.

– Насколько ранний?

– Первый век до нашей эры.

Одна идеальной формы бровь показалась из-под оправы его темных солнцезащитных очков, высмеивая ее.

– Первый век до нашей эры?

– И все равно слишком рано для книги, и тем не менее перед нами именно она, – твердо сказала она, возвращаясь назад к изображению журнала, – сильное, основанное на опыте доказательство, которое никто не сможет опровергнуть.

Он даже цыкнул на нее:

– Нет, доктор Кафиери, перед нами археолог с предвзятой повесткой дня, которая пытается впечатлить аудиторию, чтобы выкачать из нас деньги на очередной отпуск в Средиземноморье, разве я не прав?

Несколько людей в зале засмеялись. Тори почувствовала, как в ней поднимается злоба от его обвинений.

– Я серьезный ученый! Даже если вы и не берете в расчет журнал, то хотя бы посмотрите на другие крупицы доказательств.

Он ухмыльнулся:

– Бюст женщины? Здание? Некоторые фрагменты кухонной утвари? Да Греция засорена этим всем!

– Но ведь письмо…

– Просто потому, что вы не можете прочитать его, еще не значит, что кому-то другому не удастся сделать это. Это может оказаться ничем иным, как просто незарегистрированным провинциальным диалектом.

– А он прав, – сказал мужчина в первом ряду.

Мужчина позади готического сучьего потроха засмеялся:

– Ее отец был просто безумцем. Нельзя даже сравнивать его с ее дядей. Вся семейка не в себе.

Тори сжала указку в руке, страстно желая запустить ее в урода, который начал эту прилюдную унизительную экзекуцию, еще хуже, она почувствовала, как слезы навернулись на глаза. Сотерия никогда не плакала на людях, но ее и не унижали так никогда. Нацеленная на успех, она перешла к следующей фотографии и прочистила горло.

– Это…

– Это маленькая домашняя статуя Артемиды, – сказал Готический засранец саркастическим тоном, который, Тори могла в этом поклясться, зазвучал по всему зданию, – а где это вы нашли? В гиусуруме (месте, облюбованном торговцами, но не базар) в Афинах?

Раздался взрыв хохота.

– Спасибо, что потратили мое время, доктор Аллен.

Пожилой мужчина в первом ряду поднялся и направился к выходу. Тори запаниковала от того, как быстро зал обернулся против нее, от выражения отвращения на лице доктора Аллена.

– Подождите! У меня есть еще кое-что.

Она перешла к фотографии атлантского ожерелья, на котором был изображен символ солнца.

– Впервые мы видели нечто изображенное в столь традиционном стиле.

Гот-хрен поднял четки с точно таким же изображением.

– Свои я приобрел в магазине в Дельфах три года назад.

Смех еще усилился, а оставшиеся люди тоже поднялись и ушли. Тори стояла посреди зала в полнейшем смятении и ярости.

– Какой была комиссия, перед которой она защищала свою диссертацию, не была глухонемой, им всем должно быть стыдно за себя.

Доктор Аллен покачал головой прежде, чем и он покинул ее. Тори сжала страницы в руках так сильно, что даже удивилась, почему края не превратились в алмазы. Гот встал и поднял свой рюкзак с пола. Он вприпрыжку сбежал по лестнице, догоняя ее.

– Послушай, мне очень жаль.

– Отвали, – заорала Сотерия, используя именно ту фразу, которую он ранее адресовал другой женщине.

Она уже собралась уходить, потом вдруг остановилась и резко развернулась, опалив его злым взглядом, который лишь на самую малую толику показывала ненависть к этому незнакомцу, которая проникала в каждую молекулу ее тела.

– Ты панк-засранец. Что это было? Игра для тебя? Это была работа всей моей жизни, которую ты только что уничтожил, и ради чего? Издевок и смещков? Или это была просто шалость братства? Пожалуйста, только не говори, что ты разрушил мою честную репутацию лишь для того, чтобы заработать какие-то очки на выпивку? Это то, над чем я работала еще до того, как ты родился. Как ты посмел сделать из меня посмешище. Я молю бога, чтобы однажды тебя опустили так же, как и ты меня сейчас, и тогда, хотя бы раз в своей испорченной помпезной жизни, ты узнаешь, что такое унижение.

Эш уже собирался ответить, когда неожиданно понял кое-что. Он не мог слышать ее мысли, также как и не видел ее будущего. Она была абсолютно чистым листом для него.

– Лучше молись, чтобы ты не встретился мне, идущим по улице, пока я буду за рулем.

Она развернулась и умчалась, полная злобы. Ашерон даже не знал, куда она направилась. Она была абсолютно закрыта от него. Вся. Что за черт? Не имея никакого желания даже предполагать, что все это может значить, Ашерон телепортировал себя из комнаты в свою квартиру в Новом Орлеане. Он не любил, когда что-то было не под его контролем и когда что-нибудь укрывалось от него. Пока не выясниться, что действительно происходит, отступление – вот лучший ответ.

Тори выбросила свои записи в мусорную корзину по пути к выходу. Только достигнув машины, она позволила себе расплакаться. Смех все еще звучал у нее в ушах. Кузина Мегеара была права, ей давно стоило отпустить Атлантиду. Но ее родители отдали свои жизни в погоней за ней. Но в отличие от Гири, она не отступится, пока не восстановит честь и достоинство своей фамилии. Да уж, ты определенно хорошо поработала в этом направлении сегодня вечером. Тори резко открыла дверь арендованной машины и закинула туда свою сумочку.

– Ты уродливый, долбанутый, слабоумный идиот! – закричала Сотерия, отчаянно желая кинуть все эти слова ему прямо в лицо, и чтобы он ими подавился. С отвращением, она достала телефон и завела машину. Тори позвонила своей лучшей подруге, Пэм Гарднер, пока выезжала с парковки в парке и направлялась в свою комнату в отеле.

– Ну и как прошло?

Тори вытерла слезы и остановилась на светофоре.

– Ужасно! Меня никогда раньше так унижали!

– Ты ведь не выронила все свои записи опять?

Она содрогнулась от того, насколько ее подруга хорошо знала Тори – они были лучшими подругами с тех самых пор, как впервые встретились у ее тети, когда были еще совсем маленькими детьми.

– Уронила. Но остальное даже сравниться с этим не сможет.

– Что?

Тори попала в пробку и зарычала.

– Там был этот…этот…я даже не могу подобрать достаточно крепкое словцо, чтобы передать, кто он на самом деле. Вообщем, он заставил всех надо мной смеяться!

– О, нет, Тори, – она слышала слезы в голосе Пэм, – ты серьезно?

– Похоже на то, что я шучу?

– Нет, твой голос звучит так, как будто на тебя вылили ушат грязи.

И это действительно так было. Боже, как же она хотела обнаружить его возвращающемся назад в свою комнату в спальном районе, чтобы расплющить его по асфальту.

– Я не могу поверить в эту ночь. Мне должны были аплодировать, а вместо этого я уничтожена. Клянусь Господом богом, если я когда-нибудь встречу этого мужчину снова, то обязательно совершу убийство.

– Ну что ж, если тебе понадобиться помощь в захоронении трупа, то ты знаешь, где я и Ким живет.

Она улыбнулась своим подругам. Тори всегда могла положиться на них в любой жизненной ситуации. У Ким и Пэм была такая жизненная позиция, пока хороший друг будет пытаться вытащить тебя из тюрьмы, то лучший друг будет сидеть рядом с тобой в камере.

– Спасибо.

– Всегда, пожалуйста, милая. Так когда ты возвращаешься?

– Я вернусь в Новый Орлеан завтра.

Она не могла дождаться, когда уже окажется дома, где все было таким знакомым.

– Посмотри на это с позитивной стороны, Тори. Кем бы ни был этот хрен, тебе не стоит беспокоиться, что ты можешь встретиться с ним здесь.

Что правда, то, правда. Завтра она будет дома и никогда больше не увидит этого засранца снова.

 

Глава 63 

Спустя два дня достоинство Тори все еще было уязвлено, когда она все же стучалась в дверь офиса доктора Джулиана Александра. Он считался одним из самых главных экспертов мира в области древней Греции. Говорили, что если кто и мог прочитать этот журнал, то определенно лишь этот мужчина. Она молилась, чтобы это оказалось правдой. Глубокий мужественный голос пригласил ее войти. Тори толкнула дверь и обнаружила невероятно прекрасного мужчину чуть слегка за тридцать, сидящего за добротным деревянным столом. У него были коротко стриженные светлые волосы и красивые голубые глаза, которые сверкали в тусклом свете. Его офис был уставлен древнегреческими артефактами, включая даже меч из бронзового века, который висел на стене позади него. Книжные полки занимали все стены и были заполнены под завязку дополнительными артефактами и рукописями. Боже! Она с легкостью могла назвать это место своим домом и была рада находиться в обществе родственной души.

– Доктор Александер?

Взглянув, он нахмурился, закрывая свой кожаный ежедневник.

– Вы, кажется, не моя студентка. Вы хотите присоединиться к моему классу?

Тори ненавидела моменты, когда выглядела слишком уж молодой. Не то чтобы она была старше среднего студента, но она достаточно уже поработала на свою репутацию, чтобы в ней не сомневались.

– Нет. Я доктор Кафиери. Мы разговаривали с вами по телефону.

Он немедленно поднялся и протянул ей свою руку.

– Извините, пожалуйста, за эту путаницу, – любезно сказал он, пожимая ее руку, – я рад, наконец, познакомиться с вами. Я слышал столько…

– Противоречивого, я уверена.

Профессор натурально рассмеялся.

– Вам ли не знать, какие у нас круги.

– Не слишком широкие иногда.

Он снова засмеялся.

– И то, правда. Книга при вас?

Она поставила свой дипломат на маленький стульчик перед столом и открыла его. Тори очень аккуратно завернула ее в щелочную бумагу, чтобы не повредить ее деликатное состояние.

– Она невероятно хрупкая!

– Я буду очень осторожен!

Сотерия наблюдала, как он разворачивал ее, а потом нахмурился.

– Что-то не так?

– Нет, – сказал он с ноткой благоговейного почтения в голосе, – я просто поражен. Никогда не видел такой старой книги в переплете.

По его лицу, она могла сказать, что все это навеяло ему какие-то болезненный воспоминания.

– Вы можете прочитать, что там написано?

Он бережно открыл обложку прежде, чем приступить к изучению хрупких страниц.

– Похоже на греческий.

– Да, но сможете ли вы прочитать ее? – повторила она, надеясь на то, что хотя бы часть из этого будет узнаваема для него.

Профессор посмотрел и вздохнул.

– Честно? Я, конечно, могу выделить слова, имеющую похожую корневую систему. Но данный диалект никогда раньше мне не встречался. Это определенно выходит за рамки моей экспертизы…возможно она появилась за несколько столетий до этого или еще раньше.

Тори захотелось ругнуться от отчаяния. Ей так надоело слышать одни и те же фразы.

– А вы не знаете кого-нибудь случайно, кто все-таки смог бы перевести эту книгу?

– Вообще-то знаю.

У нее заняло целую минуту, чтобы осознать неожиданный ответ. Могла ли она надеяться на такое?

– Вы серьезно?

Он кивнул.

– Это историк, к которому я всегда обращаюсь, когда мне нужна какая-нибудь информация. Во вселенной не найдется другого человека, который знает столько же о древних цивилизациях, сколько знает он. Вообще-то он обладает такой информацией, что начинаешь думать, будто он сам жил в то время.

Это было даже больше, чем она смела надеяться.

– Где он преподает?

Джулиан закрыл книгу и снова обернул ее.

– По иронии судьбы, нигде. Но вам везет, и он сейчас здесь в городе, и пробудет еще несколько недель, помогая с проектом "Снова домой" и "Среда обитания человечества.

У нее запрыгало сердце от перспективы встречи с человеком, который мог подтвердить, что эта книга относилась ко времени существования Атлантиды, что и подтвердило бы, что она именно атлантская… Ее мечта осуществится, если он сможет хоть что-то прочитать в ней.

– Есть ли хоть какая-то возможность у нас встретиться с ним? – спросила она, не дыша.

– Подождите-ка секундочку, дайте попробую.

Он достал из кармана сотовый и набрал какой-то номер. Тори грызла ноготь на большом пальце и молилась про себя, чтобы суметь поговорить с человеком, у которого был ключ к ее книге. Она отдала бы все на свете за встречу с ним…Джулиан улыбнулся ей.

– Привет, Ашерон. Это Джулиан Александер. Как твои дела?

Тори едва ли могла разобрать голос на другом конце провода. Джулиан рассмеялся от какой-то фразы человека в трубке.

– Оставить это тебе…Послушай, причина, по которой я звоню тебе заключается в том, что передо мной сидит моя коллега, у которой есть нечто, на что тебе стоит взглянуть – я лично никогда и ничего подобного не встречал, и я думаю, что с исторической точки зрения ты тоже этим должен заинтересоваться. Мы можем как-нибудь встретиться?

Он покачал головой.

– Да, это какое-то очень древнее дерьмо, кстати, классное выраженьице.

Он замолчал, пока слушал ответ.

– Да, хорошо.

Джулиан взглянул на нее.

– Вы можете выехать прямо сейчас, чтобы встретиться с ним?

– Конечно.

Она проползет даже по разбитому стеклу, чтобы встретиться с этим человеком! Профессор снова вернулся к звонку.

– Да, она сможет. Увидимся через несколько минут.

Он отключился и улыбнулся.

– Он немного занят в данный момент, но он будет более, чем счастлив взглянуть на нее.

– Да благословит вас обоих Господь!

Джулиан вернул ей книгу назад.

– Хотите, чтобы я пошел с вами?

– Конечно, а куда мы направляемся?

Он схватил пиджак со спинки своего кресла и набросил на плечи.

– Ашерон занимается волонтерской работой для "Среды обитания человечества". Он в Эспланаде на крыше.

Тори нахмурилась, представив в своей голове нудного классического профессора на крыше.

– Так его зовут Ашерон?

– Партенопеус.

Она засмеялась.

– Бедняга, никогда не думала, что встречу кого-то более греческого, чем я сама.

С таким именем, он должен быть глубоким стариком. Ни один современный родитель не будет так жесток. Со странным огоньком в глазах, Джулиан ухмыльнулся.

– Да, он неповторим, когда дело касается исторических фактов. Как я уже говорил, Ашерон знает Древнюю Грецию лучше, чем кто-либо, кого я знаю или о ком слышал.

Он пропустил ее вперед на выходе из офиса.

– Как долго он изучает историю? – спросила она, пока профессор закрывал офисную дверь.

– С момента своего рождения.

Она прижала свой дипломат к груди.

– Бедняга. Все это очень схоже с моей ситуацией. Мой отец начал читать мне "Илиаду", когда меня только зачали.

Засмеявшись, Джулиан повел ее на парковку. Тори залезла в свой белый мустанг GT и поехала следом за черным Рэндж Ровером профессора в сторону Эспланады. В Новом Орлеане оставалась еще куча домов, которые не были восстановлены после "Катрины". Ее сердцу становилось настолько хорошо от мысли, что друг Джулиана добр настолько, что помогает в приведении зданий в прежний вид. Это о многом говорит в человеке, особенно учитывая, насколько он должно быть стар. Сотерия припарковалась на улице, сразу за Джулианом, и схватила свой дипломат. Когда они подошли к дому, в котором была куча волонтеров, Тори пыталась угадать, кто их них и был тем невероятным историком, с которым собирался проконсультироваться ведущий мировой эксперт. Там был привлекательный пожилой мужчина, который передавал ненужный хлам более молодому человеку. Он выглядел вполне как возможный историк. Джулиан направился к нему.

– Эй, Карл, ты не мог сказать Эшу, что я уже приехал для встречи с ним?

– Конечно.

Он отошел от них, завернул за угол и скрылся из вида. Джулиан протянул руку за книгой. Тори аккуратно достала ее и отдала профессору. Она все еще обследовала территорию, и даже взглянула на крышу, где сидели пять человек. Две из них были женщинами, а остальные тремя очень молодыми людьми. Но внимание Сотерии привлек тот, кто стоял в стороне совсем один. Одетый в черную майку, он обладал лучшими руками, которые она когда-либо видела в своей жизни. Загорелый и великолепный, каждый его мускул был доведен до идеальной формы…и дело-то было не только в его руках. Из-за пота от стучания молотком, его майка прилипала к мускулистой спине, и увидев такую картинку, его просто хотелось всего облизать. На нем была черная бейсболка, одетая задом наперед, и даже оттуда, где стояла Сотерия, ей были видны черные наушники, которые вели к iPod в заднем кармане его рваных джинсов. Его левая нога отбивала ритм, пока он работал. Тори резко втянула воздух от позы, в которой он стоял. Мамочки, если у него будет лицо хоть немного симпатичное, то он определенно будет богом среди мужчин. И тут у нее зазвонил телефон. Сбитая с толку, она взглянула на дисплей и увидела, что звонила ее подруга Ким. Сотерия выключила его, а затем снова вернулась к осмотру крыши. Черт подери, «Мистер Сексуальность» исчез. Это было так…у нее не было времени на мужчин, а такой парень, как он, никогда не посмотрит на такую, как она. И она снова стала искать человека, к которому они пришли. Она увидела того, кто ходил за Ашероном. Он направился в другую часть дома, не сказав ни слова. Несколько людей вышли из-за угла, а потом Сотерия увидела парня с крыши…Святые боги Олимпа. Он был невероятно высокий, поджарый и просто потрясающий. Его майка все еще прилипала к идеальному телу и не доходила до пояса его штанов. Вместо этого, она приоткрывала кусочек, от которого текли слюни, упругого, словно стиральная доска, загорелого живота. Джинсы у него сползли с его узких бедер, открывая столько всего в его теле, что она даже задумалась, а есть ли у него вообще нижнее белье? Незнакомец был в темных солнцезащитных очках и жевал жвачку самым сексуальнейшим образом, который она могла себе только представить. Вспотевший и прекрасный, он потянулся и снял бейсболку…и из под нее разлетелась копна угольных волос с красной полоской впереди. Нет…это никак не мог быть…Конечно мог. Сотерия сразу же узнала эту скрупулезно-сексуальную походку. Он медленно вытащил наушники из ушей, подходя к ним.

– Эй, Джулиан.

И когда он посмотрел на нее, ей захотелось кричать.

– Ах ты поганый сукин сын! – заорала она, шокированная она, что такие слова вообще могли слететь с ее губ в присутствии доктора Александера.

Сотерия очень редко их употребляла, но в данном случае, она никогда и ни к кому не испытывала такой ненависти, как к этому парню. Она взглянула на Джулиана.

– Вы пришли к нему за советом? Сколько ему? Пять лет? Клянусь у меня свитера и то старше, чем он?

Она резко развернулась, чтобы пойти назад к машине.

– Вы разве не хотели мне что-то показать? – подколол мужчина с ноткой смеха в голосе.

Эти слова вернули ее в реальность униженных и оскорбленных, в которой до него ей не приходилось находиться. Чистая абсолютная ярость ослепила ее, и прежде чем она осознала то, что собирается сделать, Тори схватила молоток с козлов для пилки дров, которые стояли рядом с ней, и зашвырнула ему в голову. К сожалению, он увернулся…а потом засмеялся. Засмеялся! Больше не имея сил терпеть его издевательства, она помчалась к машине, надеясь, что они не понесутся следом за ней. Джулиан уставился широченными глазами на Эша.

– Черт подери, атлантец, что ты натворил такое?

– Я только что завел себе нового друга.

Нервно рассмеявшись, Джулиан покачал головой.

– Я тоже однажды вот так завел знакомство, так этот ублюдок едва не выпотрошил меня.

– Да уж.

Эш почувствовал укол вины, за то, что так сильно ее обидел. Но это ничто по сравнению с тем, чтобы сделали с ним самим, увенчайся ее поиски успехом.

– Пожалуй, я вернусь на свою крышу.

Джулиан наклонился и посмотрел на улицу.

– Мне нужно идти и догнать ее, чтобы вернуть это.

Эш весь похолодел, когда увидел в руках Джулиана маленький квадратный сверток.

– Вернуть что?

– Это журнал, который она нашла на каких-то раскопках в Греции.

– Я могу на него взглянуть?

– Конечно.

Джулиан развернул и протянул его ему. У Эша затряслась рука, пока он не приказал сам себе не поддаваться эмоциям. Но внутри… внутри он был полон печали. Он открыл обложку и увидел до боли знакомый почерк.

Сегодня мой восемнадцатый день рождения. Отец разбудил меня новым ожерельем, и потом мы с мамой провели целое утро в саду. Отец всегда был добр и позволял ей навестить меня в мой праздник. Эш стиснул зубы, представив тот сад, за которым Рисса так дотошно ухаживала. Он никогда не знал, что она была там со своей матерью.

– Ты можешь прочитать это, не так ли?

Ашерон кивнул.

– Это очень древний диалект. Провинциальный.

– Ну, раньше я мог бы сказать, что эта новость должна была осчастливить ее, но после такой реакции на тебя, я уже не очень уверен в этом.

Также как и он. Он, конечно, заслуживал ее злобу.

– Не возражаешь, если это побудет у меня какое-то время?

Джулиан уклонился от прямого ответа.

– Это не совсем мое, но, тем не менее, я доверяю тебе, чтобы ты сделал, что считаешь верным.

– Поверь мне, так и будет.

Джулиан поклонился и ушел. Эш стоял, держа в руках дневник сестры. Он не мог поверить в то, что он мог так хорошо сохраниться. Он был похоронен под водой с тех пор, как Ашерон затопил Дидимос. Но в отличие от своей матери, он сначала убедился, что все выжившие покинули остров, прежде чем он уничтожил его. А теперь кусок его прошлого вернулся к нему, как преследующий его призрак. Вопрос был в том, что Ашерон собирается делать со всем этим?

 

Глава 64 

Три дня спустя, когда Тори шла по студенческому городку, направляясь к своему офису, она была настолько вне себя от злости, что готова была выставить все свои шипы напоказ. Да как посмел доктор Александер отдать ее журнал этому… этому… Когда-нибудь она придумает такое слово, которое в полной мере опишет его уровень низости, грязи, отвратительности и подлости.

– Доктор Кафиери?

Она обернулась и увидела Кайла Пельтиери, одного из своих студентов, который бежал за ней. Он был типичным юнцом, со светлыми волосами и милой мордашкой. Он только в этом семестре перевелся из другой школы и был одним из лучших студентов.

– Да?

– Один мой друг попросил меня передать вам это.

Он протянул ей коробку, запакованную в шуршащую бумагу. Она уставилась на неожиданный подарок.

– Я не понимаю.

– Я тоже. Но когда этот человек просит об одолжении, ты выполняешь его, не задавая никаких вопросов.

Тори нахмурилась от его загадочных слов, но все же взяла коробку. Кайл немедленно ретировался прежде, чем она успела расспросить его еще о чем-то.

– А это уже очень интересно.

Коробка была тяжелой. Она потрясла ее, но так и не смогла определить, что в ней могло находиться. Судя по ее удаче, там должна была быть бомба. Отогнав эти дурные мысли, она направилась в свой маленький офис, схватила чашку кофе и уселась открывать коробку, что было легче сказать, чем сделать. Было такое ощущение, что даритель нарочно намертво запечатал коробку лентой.

– Ненавижу, когда люди так делают!

В конце концов, потратив на это не менее пяти минут, ей удалось разорвать обертку и вытащить коробку на свет божий. Открыв ее, Тори замерла. Там лежал молоток, пригоршня листьев оливы, записка, прикрепленная к единственной красной розе и кожаная сумка размером с маленькую книгу. У нее быстро забилось сердце, она взяла коричневую сумочку и открыла ее, обнаружив в ней журнал. Улыбка озарила ее губы. Итак, маленький монстр поступил правильно, теперь Сотерия рассмеялась, увидев, что он положил внутрь молоток и оливковую "ветвь". Она достала его записку и, открыв ее, увидела прекрасный мужской почерк.

«Я не такой уж засранец, каким вы меня считаете. Этот дневник принадлежит молодой женщине, которая жила в изолированной части Греции, и рассказывает о полутора годах ее жизни. Это довольно скучное чтиво, но если вам нужны детали, позвоните мне 555-602-1938. Eirini. Эш».

Eirini с греческого переводится, как мир. Тори покачала головой. Не такой засранец, каким она его считала. Ага, конечно. Но это был довольно милый жест, более того он вернул ей дневник. С розой. Держа ее, она вдохнула сладковатый аромат и решала, захочет ли снова взглянуть на этого тролля.

Со скрещенными на своей груди руками, Уриан хмурился, пока наблюдал за тем, как Эш сидел на своем троне в Катотеросе и играл на гитаре. Будучи почти одного роста с Эшем, у Уриана были длинные белокурые волосы, которые были зачесаны назад и собраны в конский хвост. Бывший даймон, Уриан был спасен Ашероном после того, как его отец сам жестоко перерезал ему горло. И также как и его отец, Уриан обладал самым неприятным характером, которым впрочем, донельзя гордился. Не желая иметь ничего общего с заморочками Уриана, когда он был в дурном настроении, и объяснять свое собственное поведение, Эш не обращал никакого внимания на мужчину, продолжая тем временем напевать себе под нос песню "Толкай" из репертуара группы Matchbox 20's. Сими лежала на животе, смотря QVC и жадно уничтожая попкорн со вкусом барбекю. Она была одета в черные леггинсы и короткую шотландку с черно-розовым деревенским топом и корсетом. Уриан отошел туда, где стоял Алексиан и наблюдал ту же картину, как будто Ашерон участвовал в научном эксперименте, а в нем что-то вдруг пошло не так. Тысячи лет назад Алексиан был единственным человеком, ну кроме Сими конечно, кого Эш пустил в свой дом. Конечно это было из-за чувства вины, когда Алексиан еще был Ясом – одним из первых темных охотников, которых создала Артемида. Ашерону удалось вернуть его к почти призрачному существованию из мира теней с помощью своей крови. Плохо, что Савитар не объяснил Эшу возможности этой силы раньше. Это бы спасло их обоих от боли. По крайней мере Яс не находится в постоянной боли и страданиях.

– Что такое творится с нашим боссом? – спросил Уриан у него.

Алексион пожал плечами

– Я незнаю. Вчера ночью он пришел с книгой и пошел в свою комнату читать, как я полагаю, а сегодня вышел оттуда, и с тех пор так сидит и играет… эти песни.

Эти песни назывались балладами, которые Ашерон никогда раньше не играл. God-smack, Sex Pistols, TSOL, Judas Priest,но не…

– Это что… – Уриан всем телом содрогнулся прежде, чем вымолвить имя, – Хулио Иглесиас?

– Вообще-то Энрике.

Уриан скривился в ужасе.

– Я даже не был в курсе, что он знает такое приторное дерьмо. Боги милостивые… он что заболел?

– Я незнаю. За последние девять тысяч лет, я вижу его в таком состоянии впервые.

Уриан содрогнулся.

– Меня начинает это все пугать. Это должно быть одно из предзнаменований Апокалипсиса. Если он вдруг доберется до Air Supply, настоятельно предлагаю подкрасться к нему, вытащить его наружу и выбить все это святое дерьмо из него.

– Я возлагаю эту миссию на тебя, да и демоны помогут. Лично мне нравиться мое полуживое состояние, поэтому я не собираюсь им рисковать.

Эш посмотрел на них и пронзил обоих совсем недоброжелательным взглядом.

– Вам что, девочки, совсем нечем заняться, кроме как высасывать всякую чушь из пальца?

Уриан ухмыльнулся.

– Ничем.

Эш низко предупреждающе зарычал, но прежде чем ему удалось на самом деле угрожать им, его телефон зазвонил, а он сам вздохнул от разочарования. Чертов телефон всегда все портил. Лучше, чтобы это была не Артемида, желающая поцапаться с ним, а не то он настигнет ее и… Его мысли рассыпались, когда он увидел код Нового Орлеана. Ашерон не узнал номер, так как его не было в записной книжке Эша. Как таинственно. Он открыл телефон и ответил.

– Это Эш?

– Сотерия?

У Тори пересохло в горле от того, как он произнес ее имя. Так как ее имя было греческим, а она никогда не считала греческий благозвучным языком, но из его рта… Ей едва удалось придумать нечто связное.

– М-м-м, Тори. Я откликаюсь на Тори.

– О, я не знал. Чем могу быть любезен?

Да малыш, раздевайся, и… Она покачала головой. У Тори никогда не появлялось подобных мыслей и она не знала, почему они преследуют ее сейчас, когда ей надо было обсудить кое-какие дела с человеком, которого она ненавидела всеми фибрами своей души.

– Ну, да. Мне очень любопытен дневник. Сможете ли вы встретиться со мной позже и рассказать мне о нем подробнее?

– В котором часу?

Радуясь, что он не повесил трубку, после того, как она запустила в него молотком, Тори улыбнулась.

– Я буду дома примерно через час.

– Тогда я буду там.

И он отключился. Когда Тори закрыла телефон, то поняла, что не рассказала ему, где проживает.

– О, боже мой, он наблюдает за мной.

Ее телефон снова зазвонил. Она ответила и услышала на том конце Эша со своим глубоким гипнотическим голосом.

– Я только что понял, что у меня нет твоего адреса.

Тори покачала головой от разыгравшегося воображения.

– Меня нетрудно найти. Я живу на улице Святой Анны в доме 982 внизу квартала.

– Тогда встретимся позже.

От его устаревшей манеры говорить у нее по спине пробежали мурашки. Отключившись, она могла лишь улыбаться и не знала, почему это происходит. Он урод, полная и абсолютная задница. Кто прислал ей розу и оказался тем единственным, кто мог читать на языке, никому больше не известном. Языке, который ей так отчаянно хотелось понимать. Это была работа, а не свидание. Тори будет терпеть его напористое высокомерие столько, сколько потребуется, а потом обязательно выставит его вон.

Эш засомневался, появившись совсем недалеко от дома Тори. Как и сама хозяйка, которой принадлежало жилище, этот домик гармонировал с остальными зданиями на улице. На самом деле в нем не было ничего вычурного, домик просто был прекрасен. Выкрашенный в светло-розовый цвет и украшенный старомодной белой окантовкой, это был типичный для Нового Орлеана домик, который был отголоском прошедшего века. Ставни были наглухо закрыты, и когда он попытался подсмотреть, чтобы найти ее, то ничего не смог увидеть. Абсолютно ничего. Тебе стоит бежать отсюда. Но почему? Это значило лишь то, что они были с ней своего рода друзьями. И такое с ним случалось не впервые. Даже если тебе было предначертано стать с кем-то друзьями, ты все равно мог ухватить хотя бы проблески от их жизней. А с ней не было вообще ничего… Это-то и пугало его больше всего, и тем не менее Эш очнулся лишь тогда, когда уже подошел к ее двери и постучался в нее. Ашерон услышал, как кто-то врезался во что-то, а затем последовал тихий шепот. «Черт!». Он попытался спрятать улыбку от ее очевидной неуклюжести. Было еще какое-то шуршание, прежде чем она открыла дверь. Ее каштановые волосы были распущены сегодня. Густые, сияющие и волнистые, они манили, чтобы до них дотронулись… нет, они привлекали мужчину для того, чтобы он зарылся в них и вдыхал ее аромат. Как он мог думать о таких вещах с такой легкостью? Теперь понятно, почему она собрала их в пучок тем вечером. Не упоминая тот факт, что она выглядела намного моложе, когда волосы обрамляли ее лицо. Ее щеки горели, что заставляло ее проницательные темные глаза блестеть. А эти губы…Полные и округлые, они были идеально созданы для ночи поцелуев. Но самой прекрасной частью были очки, которые сидели слегка искоса у нее на носу. Как будто почувствовав это, она поправила их и убрала прядь волос с лица.

– Извините. У меня небольшие технические трудности. Ну не могу я пройти через комнату и не натолкнуться на что-нибудь. Слава богу, что моя неуклюжесть распространяется лишь на земле. Я бы, наверное, убила бы себя во время дайвинга, если бы все было также плохо и под водой.

– Никаких проблем.

Ашерон пригнулся, чтобы пройти через дверь. Глаза Тори расширились, пока она наблюдала, как Эш шел в ее гостиную. Она, конечно, знала, что ее дом был не очень большим, но его присутствие уменьшило его совсем до нельзя. Ашерон буквально заполнил всю комнату своим доминирующим присутствием.

– Ты ненормально высокий, правда?

Он приподнял черную бровь из-за оправы своих очков, которые казались навсегда были приделаны к его голове.

– Для женщины, которой нужна моя помощь, ты слишком настойчиво пытаешься меня подколоть. Может мне стоит сделать все это безболезненным и уйти до того, как ерунда, вроде «Эй ты засранец умри страшной смертью», начнется снова?

Тори закрыла дверь.

– Я могла бы извиниться за это, но и ты должен признать, что действительно был засранцем. Чтобы сделал ты, если бы тоже самое сделали тебе?

Эш не ответил. Все зависело бы от того, когда это случилось, до или после того, как его божественность раскрылась. До – он бы все проглотил. А вот после…они бы жалели об этом вечность. Он просканировал маленький домик, который был переполнен древними артефактами из Греции и Рима, наравне с тоннами фотографий различных руинов. А потом Ашерон увидел небольшую мусорную корзину, в которую она и врезалась. Содержимое все еще лежало на полу. Она была просто ходячим несчастьем, и это он нашел странно очаровательным.

– Интересное местечко у тебя здесь.

– Да, обожаю старые вещи.

Волна изумления прокатилась по нему, когда он вдруг вспомнил о своем возрасте.

– Насколько старые?

– О, чем старше, тем лучше. Ты никогда не будешь настолько старым, чтобы заинтересовать меня.

Тогда она должна молиться на ту землю, где ступала его нога.

– Тебе принести, что-нибудь выпить? – спросила она, натягивая свои очки чуть выше на нос.

– У тебя есть пиво?

Она ухмыльнулась.

– А не слишком ли рано еще для пива?

– Вино?

Она закатила глаза с явным отвращением.

– Ты такой чудной парень. Тебе хоть можно уже пить?

Оскорбление просто поразило его.

– Да. Поверь мне, я намного старше, чем выгляжу.

– Я уже это слышала. Я бы попросила твои водительские права, но думаю, что они подделка.

Вообще-то, так оно и было, но лишь потому, что никто бы не поверил в его настоящую дату рождения, а если бы и поверили, то попытались бы запереть его в клетке для изучения такого долгожительства.

– А ты не хочешь ничего другого? Ну, например, чая? Кофе?

Эш покачал головой.

– Я в порядке, правда. Но с меня хватит твоих оскорблений. Я хочу побыть в спокойствии в твоем присутствии хотя бы три минуты… и кстати, нужно убедиться, все ли инструменты заперты?

Он отодвинул рукав пиджака и посмотрел на часы.

– Давай засечем время…

Она уже было открыла рот, чтобы ответить, но, он поднял руку.

– Подожди. Осталось еще две минуты пятьдесят пять секунд.

– Я не такая плохая.

– Да уж…и ты не стоишь у меня на туфлях.

Она взглянула на его огромные ноги, которые были размера сорок восьмого или сорок девятого, если такие вообще производят.

– И судя по их неимоверному размеру, я думаю, что я не одна такая, кто стоял на них.

Он цыкнул.

– Мы продержались без оскорблений почти тридцать секунд. Кажется, мы идем на новый рекорд.

Тори ненавидела тот факт, что он был очаровательным. И что еще хуже, он успел уже очаровать ее.

– Хорошо, я буду паинькой. Если ты не возражаешь, то пошли за мной. Кухня там.

Эш поправил рюкзак на плече прежде, чем последовал за ней через весь дом. Когда они уже подошли к кухне, он остановился у одной из фотографий на стене. Это был семейный портрет с Тори, которая стояла в центре, но там были еще трое людей, которых он очень близко знал. Гири, Арикос и Теодорус Кафиери. Не удивительно теперь, что он не может увидеть ее мысли и будущее.

– Это твоя семья?

Она обернулась.

– Да, мой папа тот, что рядом со мной.

Тео. Эш улыбнулся своему старому другу. Тео было всего лишь семь, когда он ослеп во время атаки на его деревню во Вторую Мировую Войну, в это же время была убита вся его семья. Именно Эш привез его в Америку, где он был в безопасности и смог начать новую жизнь. Он наблюдал за Тео с того самого времени. Значит, у Тори не должно было быть ничего с Ашероном, просто она была связана с Тео и Ариком, который был женат на Гири. Арик когда-то давным-давно был греческим богом сна. Эти связи с Тори объясняли многое. Эш тут же расслабился.

– У тебя просто потрясающая семья.

Она улыбнулась.

– Типично греческая. Куча родственников. Я думаю, ты прекрасно знаешь, каково это, раз у тебя такое им – Ашерон.

Тори вздернула голову, как будто какая-то мысль пришла ей на ум.

– Знаешь, у моего дедушки был дорогой друг по имени Ашерон.

– Правда?

– Да, они встретились в Греции и вместе приехали в Америку. Но это было очень давно.

Сотерия вернулась назад на кухню, где открыла коробку с коричневыми пакетиками с кофе и чаем. Выбрав один, она заварила его в своей кофейной чашке и жестом указала Ашерону на кухонный стол, который был завален стопками книг, картами и какими-то записями. Эш кое-как пробрался к нему, при этом, будучи чрезмерно поражен. А она оказывается была очень занятой женщиной.

– Присядь! – сказала она, поставив чашку, прежде чем открыть свой холодильник. У Эша расширились глаза, когда он увидел ее невероятно организованный холодильник. Полки были заставлены в ряд пластиковыми контейнерами с белыми наклейками, на которых было подробно описано их содержимое, словно в каталоге.

– Твоя служанка, просто железная леди?

– У меня небольшие проблемы с обсессивно-компульсивным синдромом. Не обращай внимания.

Она схватила контейнер из секции Б.

– Да это напоминает ОКС. У тебя важная проблема, не так ли?

– Заткнись, сядь и читай.

За исключением его демона Сими, никто, с того времени, как он переродился в бога, не обращался с ним так пренебрежительно.

– А пожалуйста?

– Тебе что-то нужно?

Он вздернул бровь.

– Чтобы ты была вежливой со мной, мисс Я – повелительница мира, а теперь делай все, что я тебе скажу, ты жалкий плебей.

Она ухмыльнулась.

– Ты не произвел на меня впечатления человека, который подчиняется приказам.

– Да, но простое, пожалуйста, делает многое. Ведь именно я делаю здесь для тебя одолжение.

Тори поставила контейнер с пахлавой на стол.

– Прекрасно. Пожалуйста, сядь, заткнись и читай.

Эш поднял руки, сдаваясь. По правде, он должен был быть в ужасе от такого обращения, но, тем не менее, Ашерон был поражен ею. Сняв рюкзак, он уселся и положил дневник Риссы перед собой.

– Что конкретно ты хочешь узнать?

– Ты утверждал, что можешь прочитать его. Так читай.

Тори отхлебнула кофе, наблюдая за ним, и отметила, что его ноги едва уместились под столом. Он открыл страницу наугад и заговорил с самым прекрасным и свободным произношением древнегреческого языка, которое ей когда-либо приходилось слышать. Тори узнавала лишь отдельные слова. Но та легкость, с которой он читал, какие интонации принимал его голос, заставили ее поверить в то, что он говорит правду и понимает все слова.

– А не мог бы ты прочесть тоже самое на английском?

Он даже не остановился.

– Сегодня шел дождь. Незнаю, почему этот звук настолько раздражал меня, но это было так. Прежде чем погода совсем разгулялась, я пошла навестить Стикса в крытом атриуме. Он как всегда был с отцом и они оба изучали военную стратегию. Уже в свои одиннадцать Стикс показывал большие надежды в том, чтобы стать великим лидером и полководцем. Я не могла не гордиться своим братом. Его белокурые волосы выросли намного светлее этим летом, потому что он проводил почти все свое время на улице. Я пыталась взять его…

– Стоп, – вмешалась она, – ты на самом деле переводишь, ведь правда?

Ашерон выглядел сбитым с толку этим вопросом.

– Разве не этого ты хотела?

Тори даже не знала, как ответить на его вопрос. Да, именно этого она хотела больше всего на свете. Но ведь никто не знал этого языка. Кроме Гота, чудного панка-алкоголика с гвоздем в носу…и телом, созданным для греха.

– Как вообще такое было возможным? Где ты выучил греческий? – спросила она.

– В Греции.

Это не принималось, как ответ.

– Нет, древнегреческий. Кто тебя ему обучил?

– Я с ним вырос.

– Ты лжешь. Я просто уверена, что ты лжешь. Никто на этой планете не говорит на древнегреческом языке так, как это делаешь ты. Я консультировалась с экспертами по всему миру, и ни один из них не смог сделать того, что только что сотворил тут ты.

Ашерон безучастно пожал плечами, как будто ее подозрения ничего не значили

– Что ты хочешь, чтобы я ответил?

Тори покачала головой, не очень уверенная в себе.

– Я хочу, чтобы ты рассказал мне, откуда ты знаешь древнегреческий язык на таком уровне?

– Моя семья говорила на нем, а я обучался ему с самой колыбели. Своего рода, это мой родной язык.

Она могла бы назвать его снова лжецом, но ее родители вели себя с ней таким же образом. И даже, несмотря на это, такой уровень не был подвластен Тори. Это было просто ошеломительно.

– Расскажи мне о своем акценте, когда ты разговариваешь. Это не совсем типичный греческий акцент.

Ашерон бегло ответил ей на греческом.

– Я родился в месте под названием Калосис. Оно настолько маленькое, что его даже нет на картах. Это островная провинция, а мой акцент, это всего лишь смесь языка моей матери и древнеафинского.

– Когда ты приехал в США?

– Когда мне исполнился двадцать один год.

– И, тем не менее, ты говоришь на английском, как будто это твой родной язык.

Ашерон снова переключился на американо-английский.

– Я просто исключительно хорош в языках. А что касается моего родного акцента, то он зависит от моего настроения и от того, о чем идет речь.

Такие простые объяснения, и вдруг она почувствовала себя просто Торквемадой во времена Инквизиции.

– Извини меня, Ашерон. Я только что поняла, насколько, должно быть, выгляжу сварливой, пока ты пытаешься мне помочь, – она устало вздохнула, – мы с тобой очень плохо начали, не так ли?

Он пожал плечами.

– У меня были и похуже ситуации за всю мою жизнь.

Тори оценила его снисходительность.

– Да, но не с тем, кому ты же пытаешься помочь.

Эшу пришлось закусить саркастичную ухмылку. Если бы она только знала…Сотерия улыбнулась ему, и все, каким-то странным образом, было прощено.

– И еще, прошу прощения за то, что напала на тебя. Просто Атлантида это вся моя жизнь. Ты не можешь себе представить, как важны для меня история и мои исследования.

Возможно настолько же важно, как для него удержать все это в тайне.

– Послушай, я вел себя как кусок дерьма в Нэшвилле. Я это признаю и приношу тебе свои глубочайшие извинения. Вообще-то, обычно я не выставляю людей на посмешище таким образом. Просто я четко знаю, что Атлантида это миф. Ты нашла действительно интересные артефакты, но это все, что можно о них сказать. Для меня, очевидно, что ты выдающийся и искренний ученый, и я ценю такую самоотверженность. Тем не менее, ты тратишь столь драгоценное время на спорную тему.

Сотерия прищурилась.

– А откуда ты знаешь, что это миф?

– А откуда ты знаешь, что нет?

Она приблизилась так близко к нему, что они почти касались носами.

– Потому что человек, который привез сюда моего дедушку ребенком, рассказывал ему истории об Атлантиде и древнем острове Дидимосе, чтобы развлечь его и отвлечь от ужасных ожогов, полученных от нацистов. Мой дед говорил, что этот человек описывал Атлантиду и ее замечательные вещи так, как будто сам жил там. Этот мужчина описывал именно те здания, котторые мы нашли в Эгейском море.

Эш похолодел, когда она вырыла воспоминания, которые он так тщательно похоронил. И зачем он рассказывал Тео эти истории? Потому что он был испуганным ребенком, а Ашерон просто хотел успокоить его. Утешил его, ничего не скажешь. Черт! Кто бы мог подумать, что одно единственное действие отзовется для него такими последствиями спустя шестьдесят лет?

– Но самое важное вот это.

Она полезла в деревянную шкатулку и достала оттуда монету, которую Ашерон не видел с тех самых пор, как положил ее в маленькую ручку Тео, когда оставлял мальчика на попечение приемной семьи в Нью-Йорке и обещал ему, что обязательно придет и навестит его. С одной стороны было изображение мамы Эша, а с другой был ее символ солнца. Черт! Тори постучала по монете.

– Надпись на одной из сторон я никогда не видела раньше, до тех пор, пока прошлым летом мы не совершили наше открытие. А с другой стороны, она по-гречески, и все равно я не могу всего понять, лишь имя Аполлими смогла разобрать. А теперь переубеди меня, что это не с Атлантиды.

– Это не имеет никакого отношения к Атлантиде.

Его голос звучал пусто в его собственных ушах. А вот к его карману самое прямое.

– Это может быть чем угодно. И даже не монетой, а например кулоном. Может она была чьей-то женой или его матерью.

– Я никогда не говорила, что это монета. У них не могло быть денег в то время, не так ли?

Ее взгляд пронзил его.

– Ты ведь знаешь правду?

Эш сделал так, чтобы его телефон зазвонил.

– Запомни, на чем мы остановились.

Ашерон притворился, что отвечает, и поднялся, чтобы обдумать правдоподобный ответ. Черт подери ее за такую оперативность. Тори наблюдала, как Эш вышел из комнаты, чтобы поговорить. Он вернулся через несколько секунд.

– Мне нужно идти.

– Но ты не можешь. У меня осталось к тебе еще куча вопросов.

Казалось, что он чем-то расстроен.

– У меня, правда, нет времени отвечать на них.

– А ты сможешь вернуться?

Он покачал головой.

– Сомневаюсь. Я очень много путешествую по работе и долго не задержусь в городе.

Ашерон схватил свой рюкзак и направился к выходу. Она побежала за ним.

– Я могу оплатить тебе твое время.

– Дело совсем не в деньгах.

Тори заставила его остановиться.

– Пожалуйста, Ашерон… пожалуйста.

Эш хотел отпихнуть и напугать ее. Бог внутри него не любил быть допрошенным с пристрастием. А человек в нем так хотел попробовать эти губы, которые так и манили поцелуем.

– Я не могу, Тори.

Я не могу… Его решение было принято, он нежно убрал ее руку со своей и ушел. Тори чуть не закричала, когда он сбежал по ступенькам перед ее домом и направился на улицу. Ашерон повернул направо и направился в сторону Бурбон Стрит. Был же какой-то способ, чтобы привлечь его к помощи. Он единственный, кто мог прочитать эту книгу и со всей внутренней уверенностью, Сотерия не собиралась принимать отрицательный ответ. В конце концов, она была Кафиери, а никто и никогда не говорил им нет.

– Ты можешь бегать, сколько тебе захочется, мистер Партенопеус, но тебе не спрятаться от меня. Ты дашь все, что мне так нужно.

И Сотерия собиралась хорошенько удостовериться в этом.

 

Глава 65 

Эш старался изо всех сил выбросить Тори из головы, но это было просто невозможно. Было что-то такое, что манило его к ней. Ашерон ненавидел такие вещи. Но не настолько, как тот факт, что он убежал от нее, как самый последний трус, днем ранее. Он продолжал твердить самому себе, что все было сделано к лучшему, и, тем не менее, это никак не убеждало его. Было вокруг нее нечто, что создавало уют для Ашерона, но учитывая ее обычную враждебность по отношению к нему, во всем этом не было ни малейшего смысла. Ашерон сидел на крыше дома, который помогал отстраивать, пытаясь очистить голову и вернуться к своим делам. Вдруг кто-то дотронулся до его ступни. Эш взглянул и увидел Карла перед собой, он вытащил один наушник.

– Да?

– Посетитель.

Предполагая, что это один из членов его ассоциации в Новом Орлеане, Ашерон положил молоток и направился к лестнице. Когда он уже наполовину спустился с крыши, Эш увидел Тори, поджидавшую его. Ее волосы были собраны в волнистые поросячьи хвостики. Она была одета в бежевую юбку и коричневую блузку. Но именно ее огромные карие глаза опалили его. Засмотревшись на них, а не на то, куда ставит свои ноги, Ашерон пропустил ступеньку и кубарем полетел вниз с лестницы, приземлившись на земле в самой нелепой позе, а потом еще и сверху на него стала заваливаться лестница, привлекая всеобщее внимание к его неуклюжей глупости. Острая боль пронзила его спину, бедро и плечо, когда он старался собрать хотя бы остатки своего достоинства. Ашерон развалился на всей дороге. Вздохнув, он сдвинул лестницу со своих ног. Тори подлетела к нему и присела на колени.

– Ты в порядке?

Ответом должно было стать да, пока она не положила ему свою руку на грудь. В такой позиции, он мог думать лишь о том, как бы прижать ее к себе и воспользоваться ее рукой для чего-то более приятного.

– Да, я в порядке.

А затем Эш осмотрелся вокруг и увидел на лицах людей тревогу. Его лицо тут же покраснело от смущения.

– Я в порядке, ребята, – сказал он громче, – просто поскользнулся.

Они все вернулись к работе, а Ашерону хотелось провалиться под землю, чтобы его перестали видеть. С ним никогда такого не случалось.

– Ты должен быть осторожнее, – сказала Тори с ноткой упрека.

Куда подевалась вся ее тревога? Очевидно туда же, куда и остатки его гордости.

– Ты мог сломать себе шею, или, раз ты такой огромный, мог упасть на кого-нибудь и убить его.

Хорошо… женщина была не в себе.

– Что ты здесь делаешь, Тори?

Ашерон перекатился и встал на ноги. И только тогда понял, что серьезно повредил ногу, так как она болезненно запульсировала, протестуя против своего дальнейшего использования. Ашерон старался изо всех сил, чтобы не заворчать и не начать прихрамывать. Ее улыбка ослепила Эша:

– Я пришла, чтобы соблазнить тебя.

Было слишком поздно, ей это уже удалось, а Ашерон прекрасно знал, что она имела ввиду совсем другое.

– Меня нельзя соблазнить.

– Нет, можно. Все люди соблазняются.

Но он не был человеком. Ашерон поднял лестницу и вернул ее на прежнее место. А потом пошел собирать гвозди, которые выпали из его ремня для инструментов. Когда Эш пошел уже назад к лестнице, Сотерия твердо стала у него на пути.

– Тори… – зарычал он.

– Послушай, буду честна с тобой. За всю историю человечества еще не рождалось более упертого человека, чем я.

– Нет, ошибаешься, это я.

Когда он стал обходить ее, она побежала к лестнице и стала на первую ступеньку. Ашерон должен был уже разозлиться до чертиков, и тем не менее она была такой очаровательной, стоя там в своей длинной юбке, обхватив балку у себя над головой. Он пытался изо всех сил, чтобы не рассмеяться.

– Хорошо, тебе не нужно мне переводить ее. Просто обучи меня, и я оставлю тебя в покое. Если тебя это успокоит, то я очень способная ученица.

Ашерон сжал зубы от отчаяния.

– Я не люблю спорить. Я не люблю конфликты. Я предпочитаю, чтобы меня оставили в покое и спокойно дали заниматься своими делами, в которые ну никак не входит твое обучение. А теперь прошу извинить меня.

– Пожалуйста…

На ее лице была такая горячая смесь в виде милой мольбы и яростной соблазнительности, что Ашерон понял, что никогда раньше такого выражения не встречал.

– Я стану твоей рабыней пахлавы до конца своих дней.

Ашерон нахмурился.

– Моей, кем?

– Рабыней пахлавы. У меня она самая вкусная из всех, которые ты пробовал, поэтому ты будешь нуждаться в ней до тех пор, пока не станешь толстым и старым.

– Я не ем пахлаву.

– Это потому, что ты не пробовал моей. Если конечно у тебя нет аллергии на орехи, то она тебе понравится.

Он попытался ослабить ее хватку, но отдав должное ее словам, она даже не пошевелилась. Его злоба прорвалась из него. Как мог Ашерон, один из самых могущественных существ во Вселенной, и не может убрать со своего пути одну единственную хрупкую женщину. В ее глазах появилось выражение бедного щенка.

– Пожалуйста, Ашерон – сказала она по-гречески, а потом быстренько переключилась на английский. – Три дня и ты больше никогда меня не увидишь. Скажи, что ты хочешь взамен и я все сделаю.

Карл засмеялся, подслушав их.

– Почему бы тебе не сделать ее своей секс-рабыней?

– За это я научил бы ее чему угодно.

У Тори отпала челюсть, как будто это была самая отвратительная мысль, которую ей когда-либо предлагали.

– Фу-у-у!

Из-за этого единственного звука Ашерон потерял всю свою настороженность.

– Фу? – повторил Эш. – Ты ведь несерьезно?

– Да, фу. Я тебя даже толком не знаю, а вы двое считаете, что я готова запрыгнуть к тебе в постель. Нет уж спасибо! Боже, какой же ты надменный свиночеловек.

Надменный свиночеловек? Тори скривила свое лицо в неудовольствии и ушла с лестницы.

– Прекрасно, я разберусь без тебя, – сказала она, затаив дыхание и ушла прочь. Эш положил руку на лестницу, наблюдая, как она шла к своей машине. Он был абсолютно ошарашен. Тори не хотела переспать с ним… Она думала, что секс с ним это нечто отвратительное. Все, преодолев переходный возраст, хотели очутиться у него в койке. Абсолютно все. За исключением Тори. Искра надежды пробежала по нему, когда он вдруг решил, что она может быть одной из тех исключительно редких людей, на которых проклятие его тети Эпифимии не распространялось, даже те женщины, которых не привлекали мужчины, обращали внимание на Эша. Таких женщин можно было по пальцам пересчитать за всю историю, обычно это были мужчины, или те, кто был слеп. Найти смертную женщину, которая не хотела бы его…Он мог быть абсолютно нормальным рядом с ней. Ослабить свою защиту и не волноваться, что она начнет хватать его за промежность. Новизна всех этих ощущений заставляла его хотеть быть рядом с Сотерией. Прежде чем Ашерон смог остановить самого себя, он подошел к ее машине и задержал Тори.

– Я тебя научу.

Она злобно развернулась и ткнула своим указательным пальцем ему в грудь.

– Я не собираюсь спать с тобой, приятель.

Он улыбнулся ей.

– Я и не прошу тебя об этом. Клянусь. Я никогда бы не попросил этого от тебя.

У Тори открылся рот прежде, чем она окинула его взглядом с обиженным рычанием.

– Что? Так ты думаешь, что секс со мной будет чем-то невыносимым? Какой же ты все-таки придурок!

Эш поднял руки в отчаянии.

– Почему я никогда не могу тебе угодить? Если я хочу переспать с тобой, то я свинья, а если не хочу, то – придурок. Чего ты от меня хочешь?

Тори стояла перед открытой дверцей машины и смотрела на него этими душевными глазами, которые прожигали его до самых внутренностей.

– Я хочу, чтобы ты перевел мне дневник и держал свои руки при себе.

– Но при этом не сводил с тебя своих глаз?

Она злорадно рассмеялась.

– Точно. Теперь ты уловил суть всего.

Тори похлопала его по руке.

– Я жду тебя сегодня вечером в семь.

Жду не дождусь, подумал он с сарказмом. Может стоит взять с собой Сими? Каждый раз, когда Ашерон находился рядом с Тори, то остро нуждался в защите. По крайней мере, ему следует надеть шлем на сегодняшний вечер, чтобы она не смогла пристукнуть его, если вдруг он отвлечется от ее созерцания. Каким же он был выродком-мазохистом, если все еще продолжал путаться с женщинами, которые не хотят его? Ты должен забыть об уроках с ней. Да, но в ее руках частица его прошлого, и если он не отвадит ее от Атлантиды и Дидимоса, то образуются еще большие проблемы. Сжалится ли главный источник над ним, если она наткнется на другой дневник Риссы. Это было все чертовски плохо, по крайней мере, так думал Ашерон. Но он не знал, что еще его сестра Рисса написала в своих дневниках. Нет, с Тори и ее навязчивыми поисками следует немедленно покончить. Меньше всего ему нужно было, чтобы Темные охотники узнали о том, что именно его мать создала даймонов, с которыми им приходится бороться всю свою вечность, и что их предводитель был tsoulos, который все еще продает себя, чтобы защитить их. Это будет катастрофой для Ашерона. Нет, он должен был помочь ей так, чтобы увести ее поиски по ложному следу. Может, стоит найти что-нибудь из Лемурии и направить ее по этому следу? В конце концов их прошлое не имело ничего общего с его. «Ты можешь просто убить ее». Таков был бы ответ Савитара. Но и этот вариант не подходил Ашерону. Тео и так уже похоронил почти всю свою семью. А если Ашерон и знал что-то о своем давнем друге так это то, что он души не чаял в своей семье. Нет, он должен был найти другой путь, чтобы сдвинуть эту инертную массу, которая двигалась с помощью упрямства Тори, пока не стало совсем поздно…Сцилла и Харибда. Как и Одиссей, Ашерон застрял между скалой и водоворотом.

Тори разложила все в идеальном порядке. Свой ноутбук, дневник и пиво со льдом для ее невероятно высокого гостя. Она сидела на кушетке и жевала кусочек сыра, когда в дверь раздался стук в ту самую минуту, когда на часах пробило семь. Черт, насколько пунктуальным может быть человек? Поднявшись, она подошла и открыла дверь. На пороге она обнаружила мистера Гота, облаченного в длинный пиратского вида черный кожаный пиджак, черные штаны и черные ботинки с зелеными неоновыми черепами, нарисованными на них. Его волосы были влажными, как будто Ашерон совсем недавно принимал душ, и еще от него пахло клубникой. А также на нем были все те же солнечные очки.

– Проходи, – сказала она, отступая и пропуская его внутрь.

Ашерон пригнул голову, чтобы не удариться головой о косяк и сразу прошел к креслу, где скинул свой рюкзак на пол, а потом снял свой плащ. Эш положил его на рюкзак, а черные перчатки без пальцев оставил на руках. Тори нахмурилась, увидев его татуировку на мускулистом бицепсе, которая выглядывала из под его футболки.

– Я думала, что она раньше была на твоем предплечье.

Эш взглянул на тату и пожал плечами.

– Ну что начнем?

Прежде чем она успела захлопнуть дверь, сотовый Ашерона зазвонил, он тяжело вздохнул и открыл, чтобы ответить.

– Это Эш. Давай.

Тори открыла пиво и протянула ему, пока он слушал. Взяв пиво, он благодарно улыбнулся ей.

– Нет. Это будет совсем неумно. Поверь мне, у нее нет чувство юмора, когда дело касается мужчин. Хорошо, я посмотрю, что можно сделать.

Ашерон отключился и снова набрал номер, отхлебнув при этом пиво.

– Я сейчас к тебе присоединюсь, – сказал он Тори, а затем заговорил с кем-то по телефону.

– Эй, Уриан, мне нужно, чтобы ты поехал к группе Зо в Сиэтле. Она в одном шаге от бегства от грязного Рэвина, который угрожал обезглавить ее… Нет, я не смогу добраться туда в ближайшие дни.

Эш сделал еще один глоток.

– Спасибо.

Отключившись, он засунул телефон в задний карман. Тори нахмурилась.

– Так чем конкретно ты занимаешься?

– Я ковбой.

– Ковбой? – спросила она, обескураженная тем, что представила его на лошади в ковбойской шляпе, украшенной черепами.

– Что-то вроде пастуха? – он засмеялся.

– Да, только я пасу людей с вредными привычками. Они тебе понравятся. Большинство из них настоящие засранцы.

– А-а-а, своего рода битва титанов.

– Что-то похожее.

Его телефон снова зазвонил, прежде чем ответить, Эш взглянул на номер.

– Нет, ты даже можешь не спрашивать. Я знаю, что тебе нужно. И мой ответ нет. Черт, нет, пока Доминик сам не попросит.

Ашерон повесил трубку и снова набрал очередной номер.

– Эй, Алексион. Я переведу некоторые свои звонки на тебя на ближайший час или около того. Я просто не в настроении разбираться со всем этим сейчас.

Он задвинул телефон снова и закинул его в карман своего плаща на полу. Проведя громадной рукой по своим черно-красным волосам. Ашерон уселся в кресло и взглянул на нее.

– Я готов, если и ты готова.

– Ты уверен? Ты выглядишь слегка напряженным, и я не хочу делать никаких резких движений в случае, если ты полон кофеина или еще чего-нибудь.

Уголок его рта дернулся в очаровательной полуулыбке.

– Я в порядке.

Тори подошла к кофейному столику, взяла дневник, чтобы протянуть его Ашерону.

– Как лучше нам это сделать?

Он взял журнал и осторожно открыл его прежде, чем положил его себе на бедро.

– Какой вид древнегреческого языка ты знаешь?

– Невероятно плавный.

Когда он снова обратился к ней, она поняла, что это был греческий, но не имела ни малейшего понятия, о чем он говорил. Язык был прекрасно непонятным. Тори нахмурилась.

– Это тоже диалект, что и в дневнике?

– Нет… – сказал Эш по-английски, а потом снова перешел на греческий. – Ты понимаешь, о чем я говорю тебе сейчас?

– Этот я понимаю.

– Хорошо, – сказал он по-английски. – У тебя хорошо идет язык Железного века. Это очень поможет.

Тори скрестила руки, пытаясь понять, к какому временному периоду можно отнести журнал.

– Так дневник из Бронзового столетия.

Он провел большим пальцем над бровью.

– А что тебе говорят твои сроки?

Ее щеки зарделись, когда ей с усилием пришлось признать тот факт, что в Нэшвилле он исправил ее правильно. Тролль.

– Это было совсем неубедительно.

– Держу пари, – промямлил он, а потом уже громче сказал. – Приготовься, дневник из Каменного века. Относящийся к эпохе Мезолита, если уж быть совсем точным.

Тори засуетилась с недоверием. Не могло быть такого, чтобы он был настолько стар. Ни малейшей возможности.

– Ты разыгрываешь меня.

Ашерон медленно покачал головой. Тори уставилась на него во все глаза.

– Нет. Ты ошибаешься, полностью и беспросветно. Это просто невозможно. Ты хоть понимаешь, о чем ты сейчас говоришь?

– Я полностью все осознаю.

Но она все еще отказывалась ему верить.

– У них не было тогда книг. Они не были цивилизованными. У них не было письма, да что там, у них даже еще не было домов. Они все жили в пещерах. У них едва только появился огонь.

Ашерон оставался полностью безучастным во время ее тирады.

– И откуда ты это знаешь? Может ты жила в это время?

– Ну, нет, но археологические записи говорят нам, что письмо появилось гораздо позже.

– А чем, по-твоему, является эта последняя находка?

Он протянул книгу.

– Поздравляю, доктор Кафиери, ты только что расширила рамки.

Ошеломленная, Тори могла лишь пялиться на книгу в его руках.

– Она очень в хорошем состоянии, чтобы быть такой старой.

Ашерон безучастно пожал плечами.

– Она именно то, что из себя и представляет.

– Да, но если дневник настолько стар, откуда ты тогда знаешь язык, когда нам ничего не попадалось из этого периода в письменной форме раньше?

– Я же тебе говорил. Это в основном один и тот же язык, с которым меня воспитывали. Я жил в замкнутой общине, где наш греческий значительно отличался от того, которому обучали тебя, – он указал головой на книгу. – Это и есть мой язык.

Тори покачала головой, пытаясь в полной мере осознать всю важность своего открытия. Того, что он говорил ей. Это было таким гигантским. Даже гораздо больше, чем она когда-нибудь рассчитывала обнаружить.

– Ты хоть понимаешь важность обнаружения такого старого дневника?

– Даже больше, чем ты думаешь.

– Никто не поверит в это. Никто.

Они высмеют и выставят ее вон из профессии, если Тори хотя бы попытается представить это. Эш сделал еще один глоток пива.

– Ты, скорее всего, прав насчет него.

Потому что он, черт побери, собирался все довести до конца. Ее глаза сияли, а дневник она держала перед собой, как бесценного младенца.

– Я держу нечто, что кто-то бережно хранил одиннадцать тысяч лет назад. Одиннадцать тысяч лет назад, – повторила она. – Бог мой, да ты понимаешь, насколько он стар?

Даже лучше, чем она могла себе представить.

– Эта книга может рассказать мне обо всем. Что они ели, как они жили… – слезы навернулись у нее на глаза. – С ней мы откроем мир, о котором ни одна живая душа и понятия-то не имела. Я не могу поверить в это открытие. Не удивительно, что никто не знал этого языка, а оборудование не могло определить правильно эпоху. Все сходиться, но никто не поверит в это, поэтому мы продолжим свои тесты снова и снова. Боже мой, – выдохнула она. – Одиннадцать тысяч лет. Только представь, каким прекрасным должно быть был мир.

Только не с его точки зрения. Лично он, очень бы хотел стереть из своей памяти большинство этих лет.

– Ты заляпала журнал своими маслянистыми руками. Ты наверное не хочешь установить его реальную дату происхождения?

Тори немедленно опустила дневник.

– Спасибо. А то меня иногда уносит.

Она села к нему на пол, положила руки ему на кресло и поймала его взгляд.

– Что еще ты можешь рассказать мне о нем?

И снова, даже больше, чем она сможет поверить. Ашерон мог рассказать о каждой упомянутой личности, и даже представить двоих из них, кто все еще был жив и дышал. Это было самой страшной частью всего этого. Содержание дневника было абсолютно безвредным. Оно лишь показывало, насколько Рисса была покровительствуемой и наивной, когда была еще девочкой. Насколько бесценной она была.

– А что еще ты хочешь узнать?

Прежде чем она успела ответить, как у нее зазвонил телефон песней Оззи Осборна "Вою на луну".

– Подожди секундочку. Это Дэвид.

Эш откинулся назад в кресле, пока Сотерия пошла отвечать на звонок. «Ты ведь знаешь, что тебе не стоило говорить ей, о чем был журнал?». Но теперь это не имеет уже ровным счетом никакого значения. Было лишь с десяток существ, кто мог прочитать его, и одним из них был человек. К тому же лучше уж он взглянет, и прочтете эту книгу первым. Теперь он знал, что ему нечего было бояться. Но Ашерону было необходимо держать Тори поблизости, чтобы отвлекать ее от поисков, прежде чем она найдет журнал, который действительно взорвет общественность. Это может поднять вопросы, на которые ему совсем не хочется отвечать.

– Это ужасно! Кто-нибудь пострадал?

Эш нахмурился, услышав волнение в голосе Тори, прежде чем повернулся и стал прислушиваться к разговору.

– Хорошо. Просто держите меня в курсе. Спасибо, милая.

Когда Сотерия вернулась, то выглядела очень бледной.

– Все в порядке?

– Нет, кто-то напал на членов моей команды вчера в Греции.

Эш нахмурился.

– Что ты имеешь ввиду?

– О, это было ужасно. Мы потеряли часть исследований и несколько артефактов, которые не были еще перевезены. Дэвид сказал, что Николас пытался остановить бандитов, но не смог. Он будет в порядке, но уж очень сильно его ударили, – она покачала головой. – Клянусь, мы прокляты. Каждый раз, когда мы подбираемся к важному моменту раскопок, всегда случается нечто плохое.

– Может, это древние боги говорят вам оставить все, как есть.

Она ухмыльнулась.

– Может и так, но я не могу. Оба мои родителя отдали свои жизни, чтобы доказать существование Атлантиды. Мой дядя также пожертвовал своей жизнью и нормальной психикой ради этого. Моя кузина сдалась, но я могу поклясться на могиле своих родителей в том, что не сдамся до тех пор, пока репутация моего отца не будет восстановлена. Я устала, что он всегда является объектом насмешек на всех вечеринках, стоит кому-нибудь затронуть тему Атлантиды, – Тори посмотрела на него. – Уверена, тебе неведомо, что такое быть высмеянным и униженным.

– Ты недостаточно меня знаешь, чтобы делать такое утверждение.

– Извини, – тихо сказала она. – Кстати, кем была та рыжеволосая?

Ее постоянная смена мыслей обескураживала Ашерона.

– О чем к черту ты сейчас говоришь?

– В Нэшвилле. Ты был с красивой рыжеволосой женщиной, которая встала и ушла на самом интересном. Так кто она?

Черт, а она наблюдательна.

– Давний друг.

– А ты был очень груб с ней. По ее поведению, я предположила, что между вами что-то есть.

На этот раз была его очередь ухмыляться от одной только мысли.

– Могу тебя заверить, что ничто нас с ней не связывает.

А иначе это повлекло бы за собой то, что Артемиде пришлось бы открыто признать, что у них был интим. И что с того, что у них есть общая дочь и пол – пантеона знает, что они спали, но она все еще не может заставить себя признать, что Ашерон был для нее чем-то большим, чем просто платоническим любимцем.

– Ты был резок с ней, – упрекнула его Тори.

Эшу пришлось сдерживать свой гнев изо всех сил от ее осуждения, когда она не имела ни малейшего представления, сколько дерьма он получил от Артемиды за века – включая тот факт, что она хранила в секрете рождение их дочери одиннадцать тысяч лет. Богине повезло, что он не убил ее за этот маленький фокус.

– Слушай, моя личная жизнь, это моя личная жизнь. Если только эта тема тебя интересует, то я ухожу.

Тори легонько хлопнула его по коленке.

– Не будь таким раздражительным постоянно.

– Да, хорошо. Я не люблю говорить о себе и вообще презираю личные вопросы.

– Прекрасно. Мне нужен лишь твой мозг на некоторое время.

Она протянула ему полный контейнер пахлавы. Эш нахмурился:

– Что это?

– Я же тебе говорила, пахлава.

– А я, правда, не ем ее, но спасибо за заботу.

Ашерон вернул ее обратно.

– Ты многое теряешь.

Она схватила треугольничек лакомства прежде, чем поставить ее обратно на стол.

– А теперь научи меня читать.

Эш снова открыл журнал.

– Есть еще несколько дополнительных букв и дифтонгов, которые не используются в классическом греческом, к которому привыкла ты. Окончания и спряжения также отличаются.

Она кивнула, а потом указала на слово.

– Adelphianosis. Это значит "брат"?

Он был поражен, как быстро она стала разбираться в незнакомом языке.

– Да.

Она нахмурилась.

– Значит, я читаю это правильно, тут говорится, что ее брат…

Она указала на предыдущее слово.

– Стикс?

– Да.

Она покачала головой в смущении.

– Почему его назвали Стиксом? Это же было женское имя богини.

Ашерон всегда раздумывал о столь странном выборе имени для своего брата, но какого черта? Никто его не спрашивал об этом, а у родителей Риссы всегда были проблемы с головой.

– А скольких мужчин зовут Артемидами?

– Хорошее замечание. Просто мне показалось это странным.

– Ну, так как в конце слова добавлена буква С. Это-то и отличает мужскую форму от женской.

– А-а, тогда это все объясняет.

Тори посмотрела назад в книгу у него на ладони, а он испытал странное щекочущее ощущение у себя в животе. Это было похоже на сгусток энергии, только гораздо сексуальнее, и к своему огромному удивлению, она захватила Ашерона в свою власть. Он никогда не реагировал на людей таким образом. А еще в нем возник неожиданный порыв прильнуть к ней и просто вдыхать ее аромат, дотронуться до ее щеки и проверить, действительно ли она была такой мягкой, какой казалась. Или еще лучше, взять ее руку и прижать к неожиданному холмику у себя в штанах, который безмолвно взывал к ее телу. Его член встал от одной единственной мысли, что она расстегивает его штаны и прикасается к нему. Не подозревая ничего о его неожиданном настроении, Тори провела пальцем вниз по странице, пытаясь расшифровать аккуратно выведенные слова Риссы.

– Так, а это рассказ о ссоре с ее братом?

Ему понадобилось целых три секунды, чтобы взять верх над желанием поцеловать Тори.

– А-а…да. Она хотела навестить свою тетю в Афинах и не хотела, чтобы брат ехал с ней, потому что путешествие с ним выводило ее из себя.

Тори взглянула, когда услышала, что голос Эша стал чуть ниже. Она не знала, куда он смотрит, так как он был все еще в этих темных очках.

– Ты хорошо видишь?

– Прекрасно.

– Тогда почему ты не снимешь очки?

– Я лучше вижу, когда они на мне.

– О-о-о, – протянула она, когда ее вдруг осенило. – Ты один из тех самых, не так ли?

– Тех самых кого?

– Тщеславных парней, которым требуются очки. Но они очень не хотят, чтобы об этом знали, но при этом не могут пользоваться контактными линзами, поэтому им и приходиться носить прописанные солнцезащитные очки вместо этого, – она закатила глаза. – В моем классе учатся несколько таких, как ты. Правда никто не подумает о тебе хуже, как о человеке, если тебе нужны очки-это же не самое важное.

Тори указала на свои, постучав ногтем по оправе.

– Посмотри на меня. Я лучше буду нормально видеть, чем стесняться этого.

Эш спрятал улыбку от ее недавнего неправильного вывода о нем. Ничего не ответив, Ашерон взял пиво и сделал глоток, пока Сотерия вернулась снова к журналу. Так они просидели около двух часов, пока она изучала его родной язык. Было так странно слышать, что кто-то еще говорит на нем после стольких лет, что это безумно согрело ему душу. Какая-то его часть даже почувствовала что-то вроде ностальгии. Это чувство было плохо ему знакомо, так как его присутствие там было, скажем так, не совсем желанным. Но дом есть дом. Даже очень плохой. По правде говоря, ему нравилось быть привязанным к кому-нибудь. Ашерон был одинок такое длительное время, научил себя никому не доверять. А теперь он обнаружил, что именно ей хочет довериться, и не знал почему. Возможно это из-за ее неистовой преданности. Эшу страстно хотелось, чтобы у него был человек, который был также предан ему. Если бы только у них…

– Что ты имеешь ввиду, говоря, что журнала там не было? – спросил Костас Вендурас, прищурившись на своего младшего собрата. Как членов Атлантикононии – общества, созданного для прислуживания богине Артемиде – их святой обязанностью было защищать все, что имеет хоть какое-то отношение к Атлантиде. Джордж нервно сглотнул прежде, чем ответить:

– Мы забрали все артефакты, которые имел при себе мужчина, но журнала среди них не было.

– Вы же знаете, что оракул сказал нам. Нельзя, чтобы Атлантиду нашли когда – нибудь. Воспользуйтесь всеми средствами, которые сочтете нужными, чтобы убедиться, что все артефакты вернулись в море или уничтожены.

Джордж кивнул:

– Да, сэр. Если богиня так желает, то мы все так и сделаем.

Он уже собрался уходить, а потом вдруг помедлил.

– Кстати, мы думаем, что молодая профессорша могла забрать журнал с собой в Новый Орлеан.

Костас почувствовал, как начал выходить из себя при одном только упоминании об этом назойливом маленьком пустяке, который являлся источником его плохого самочувствия вот уже на протяжении десятилетия.

– Тогда отправьте команду, чтобы проверить это. Вообще-то наша юная профессор стала уж слишком большой помехой для нас и нашего пути. Я устал считаться с ней. Проинформируйте остальных о УКО для доктора Кафиери.

– Ускорить конец объекта. Да, сэр. Все будет выполнено.

 

Глава 66 

Ашерон все еще был в постели, не совсем пробудившись, но, уже открыв глаза, когда его телефон зазвонил. Предположив, что это звонит один из Темных охотников, чтобы попросить о чем-то глупом, он ответил, даже не посмотрев на дисплей.

– Привет, Эш. Это Тори. Я в бакалейной лавке. Что ты хочешь на ужин сегодня вечером?

«Тебя на блюде». Он заставил себя прекратить думать в столь несвойственной ему манере.

– Я, правда, много не ем, Тори. Ничего не нужно.

– О, да перестань ты. Ты не смог бы вырасти ростом с гору, не съев при этом какого-нибудь бездомного.

Вообще-то смог.

– Должно же быть что-то, за счет чего ты живешь, кроме пива, и если ты сейчас скажешь вино, то я тебя покалечу.

Он улыбнулся, несмотря на себя.

– Клянусь, что мне ничего не нужно.

– Тебе нравиться разочаровывать меня, не так ли? Прекрасно, тогда я приготовлю гумус и фалафель – ты грек. Ты живешь этим, тебе это нравиться и ты съешь хоть немного, хочешь ты того или нет. Увидимся вечером.

Да что было такое между Тори и едой? Она была также невыносима, как и Сими. Как может женщина, такая тощая, как она, есть постоянно? Он положил вниз свой телефон, перевернулся на спину и прикрыл глаза руками, совсем не желая еще вставать. Он надолго отлучался прошлой ночью, чтобы поохотиться на даймонов, после того, как ушел от Тори. Собиралась какая-то буря здесь в Новом Орлеане, но Ашерон пока не мог понять, какая именно. Страйкер замышлял что-то. И Эш это чувствовал. И думать о Страйкере в этот момент ему тоже не хотелось. Отпустив свои мысли в вольное плавание, они все равно вернулись к паре прекрасных карих глаз, обрамленных маленькими очками, которые поселились на лице самого отчаянного человеческого существа. Сотерия. Прежде чем он смог остановить себя, Ашерон представил ее обнаженной в постели рядом с собой. Ее волосы упали ей налицо, когда она прильнула к нему для поцелуя… Его член немедленно отреагировал на это. Больше не имея возможности выносить это, Ашерон опустил руку вниз и начал легонько расслаблять себя, чтобы исчезла эта боль.

– Может, тебе нужна еще одна рука?

Мастурбируя, он распахнул глаза и увидел Артемиду у себя в кровати, что в мгновение убило его миролюбивое настроение.

– Нет.

Она надулась.

– Ну же, Ашерон. Ты же не хочешь пустить по ветру такое богатство?

Он перекатился, чтобы быть к ней спиной.

– Я лучше помастурбирую.

Она пихнула его в плечо.

– Ты снова в одном из своих странных настроений, так ведь? Ненавижу, когда ты такой угрюмый со мной.

Тогда зачем она все продолжает приходить, когда это его обычное состояние в ее присутствии?

– Что тебе нужно, Арти? Не в твоих привычках просто так запрыгивать ко мне в постель, кроме того ты прекрасно знаешь, что тебе лучше не появляться в Катотеросе. Как, черт тебя дери, ты вообще прошла через Алексиона?

– Он слишком занят своей женой в эти дни, чтобы заметить меня.

Себе на заметку, позже убить снова Алексиона. По крайней мере заставить засранца охранять берега острова Мертвых, хотя бы иногда.

– Так зачем ты здесь, Арти?

– Ты сам этого захотел.

Да уж, как постороннюю ректальную пробу в моем сфинктре.

– С чего ты это взяла?

– Так как ты не можешь видеть этого из-за влияния на твое будущее, ты сказал мне, чтобы я сообщала тебе немедленно, если произойдет что-то, касающееся останков Атлантиды.

И она уже забыла рассказать ему о дневнике, который мог стать для него настоящей катастрофой, если бы он попал в чьи-то другие руки.

– И?

– Ну, я только что приказала арестовать этих людей за ведение раскопок без лицензии. Скажи спасибо, Артемида.

Эш повернулся и посмотрел на нее. Она вся светилась гордостью от того, что сделала.

– Каких людей?

– Ты знаешь, этого жалкого археолога, которого мы видели? Ее людей. Они обнаружили еще захоронение и доставали вчера из воды разные вещи. Они обнаружили много разных штуковин. Я ведь знаю, как ты расстраиваешься, когда люди так поступают. Поэтому я приказала властям арестовать их и конфисковать все артефакты.

– Ты случайно никого не избила, пока занималась всем этим?

– Зачем мне это?

Ашерон ухмыльнулся, схватив себя за предплечье.

– По-моему ты в восторге, когда кого-то бьют поблизости.

Она прищурилась своими злыми зелеными глазами.

– Ты в таком отвратительном настроении. Мне не нравиться, когда тебя бьют.

Он видел отблеск сексуального удовлетворения в ее глазах слишком часто, когда его наказывали, чтобы сейчас поверить в это. Артемиде нравилось делать так, чтобы он истекал кровью. Только в такие моменты Артемида могла почувствовать себя могущественнее, чем Ашерон, а еще это возбуждало ее больше, чем она была в данный момент.

– Как скажешь, Арти.

– Тогда повернись и удовлетвори меня.

– У меня голова болит.

Артемида провела рукой по его черным волосам, превращая их в белокурые.

– У тебя не может быть головной боли.

– Конечно, может. Об меня трется куча килограммов, даже когда я говорю.

Она шлепнула его по голой спине.

– Ты такой говнюк.

Артемида ударила его сильнее по руке прежде, чем исчезнуть. Скорчившись, Эш потер пятно. По крайней мере, она не вырвала ему кожу, в этот раз.

«Я приказала их арестовать». Ашерон вздохнул, поняв, что это должно быть были друзья Тори. Ему лучше подняться и разобраться с этим побыстрее. Тори будет в ярости, и определенно будет переживать за них.

– Приветствую, брат.

Страйкер оторвался и увидел свою сводную сестру Сатару, которая стояла в дверях его офиса. Так как у них были разные матери, Сатару обошло смертельное проклятие Апполитов, которое задело Страйкера. Но с тех пор, как их отец отдал ее Артемиде, чтобы быть постоянной прислугой для сучки, то Страйкер даже сомневался, у кого из них жизнь хуже. Сегодня, волосы Сатары были угольно – черными, как и его, а одета она была в узкое кожаное платье красного цвета, которое подчеркивало каждый изгиб ее тела.

– Что привело тебя сюда, сестра?

– Тетушка Артемида, конечно. Ты говорил, всегда сообщать тебе, когда она будет в волнении из-за чего-нибудь. Таковое произошло прошлой ночью.

– Из-за чего?

– Кажется, команда археологов наткнулась на Атлантиду. Настоящую. И нашли некоторые артефакты, включая нетронутый журнал.

Страйкер откинулся назад в кресле.

– Один из дневников Риссы?

– Судя по реакции Артемиды, я могу предположить, что так оно и есть.

О, это было прекрасно. Люди понятия не имели, что апполиты и даймоны живут среди них, и они приложат любые усилия к тому, чтобы все оставалось на своих местах. Но если найден один из дневников Риссы… О них могли все узнать. Эта ситуация была не очень хорошей, у него и его собратьев – даймонов на хвосте сидели Темные охотники. Меньше всего им было нужно, чтобы их источник еды испугался, и они стали прятаться от них по ночам. У них и так было всего несколько часов, чтобы поохотиться или умереть. Все это дурно попахивало.

– Мне нужно, чтобы ты нашла этот дневник.

Сатара подошла ближе и облокотилась о стол.

– Артемида уже на шаг опережает тебя.

Он размышлял над этим. Артемида редко заботилась о чем-то, кроме гонок за Ашероном.

– Зачем ей он так сильно понадобился?

Сатара пожала плечами:

– Может она боится, что кто-нибудь узнает, что не Апполон утопил Атлантиду? А может Рисса знала об отношениях Артемиды и Ашерона и описала это?

Страйкер в уме быстренько прокручивал другие возможности.

– А может в этой книге есть что-то, что расскажет нам о слабостях Ашерона. Или даже способ убить его, Апполона и тетушку в придачу.

Глаза Сатары загорелись с новым интересом.

– Я найду эту книгу.

– Ты сделаешь это. А если кто-нибудь станет на твоем пути…

– То превратится в ленч.

– Забудь о Джеке Джилленхоле и Шиа Лебеф, ты видела более красивых мужчин в своей жизни?

Тори нахмурилась, проходя мимо группы студенток, которые хихикали и нервно кого-то ожидали.

– Я не думаю, что он пошел сюда. Я никогда его раньше не видела. Но точно убила бы, если бы он просидел с нами хотя бы одну лекцию.

– А я бы убила за то, чтобы он оказался подо мной!

– А я видела его раньше. Он заходил в бар "Убежище" на Урсу-лайнс, когда я там развлекалась с друзьями. Мне кажется, что он крутит шашни с той высокой блондинистой официанткой, у которой такая противная привычка.

– Ты серьезно? Как, черт побери, я могла пропустить такое? Наверно, я была в стельку пьяна.

Комментарии стали едва слышны, когда Тори направилась в свой офис. Но, как только она почти подошла к кабинету, количество студенток женского пола все увеличивалось и увеличивалось, а плотность группы все возрастала. В итоге ей просто пришлось проталкивать себя через них. Да уж…тут было что-то не так. Тори никогда не раньше не видела столько людей, заинтересовавшихся антропологическим отделением. Лишь подойдя к самой двери, Тори поняла причину такого ажиотажа. Там был Эш. Одетый в черный длинный пыльник, Ашерон стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. И ей вдруг стало любопытно, сколько же у него плащей длиной до пола. Всеобщее внимание приковывала его могущественная беззаботность. Она посмотрела вниз и улыбнулась на его скрещенные ботинки, и как всегда у его ног покоился черный рюкзак. Все те же очки были на своем месте, а вот свои черные волосы он собрал в конский хвост. Его серебряное колечко из носа сменилось тем, что больше походило на маленький красный рубин.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, подходя к двери.

– Жду тебя.

Она посмотрела на пробку, причиной которой стал он.

– Правда, тебе стоило позвонить. А то пожарный маршал влепит штраф за это.

Медленная усмешка появилась у него на лице.

– Извини.

Она открыла дверь и отошла.

– Лучше проходи внутрь, пока я задержу их.

Ашерон засмеялся и взял рюкзак прежде, чем подчиниться. Тори повернулась к шеренге студенток.

– Видите, насколько увлекательна антропология? Он ведущий эксперт по древней Греции. А теперь вам всем нужно сменить свои основные предметы, чтобы иметь возможность строить глазки такому мужчине, как он, весь день. Или еще лучше, найдите обнаженную мужскую статую.

Тори закрыла дверь и обнаружила, что Эш стоял и ухмылялся ей.

– Это было обязательно?

– Эй. Я живу, чтобы привлекать студентов на свое отделение. И если ты можешь принести мне пользу, то ей-богу я этого не упущу.

– Ей-богу?

Она пожала плечами, когда положила кипу книг себе на стол.

– Да, как будто ты не произносишь никаких таинственных вещей? Итак, чем могу помочь?

– Я хотел бы вернуться на минутку к утверждению «принести пользу». Почему ты так сильно ненавидишь меня?

Тори слегка смутилась под его скрытым испытующим взглядом и вопросом с подвохом.

– Я бы не сказала, что ненавижу тебя. Ненависть обрушилась до мягкой неприязни.

– Почему?

Она вздохнула, пока раскладывала некоторые книги по полкам позади стола.

– Потому что все кажется таким простым для тебя. Был ли у тебя хотя бы один день, когда люди не выстраивались бы в очередь, чтобы заботиться о тебе?

– Да, Сотерия. Был. И я могу заверить тебя, что моя жизнь никогда не была легкой, а ты должна благодарить каждый день своей жизни, что не имеешь ни малейшего представления о том, какое у меня было детство.

Тори замерла от тона его голоса и душераздирающей искренности в его словах.

– Извини, Эш. Я не знала.

Он поставил рюкзак на пол.

– Очень легко взглянуть на людей и сделать быстрые выводы о них, их прошлом и настоящем. Но ты будешь поражена, сколько слез и боли прячется в отдельных улыбках то, что выставляется напоказ, лишь верхушка айсберга, который спрятан от взглядов. А еще чаще они наполнены трещинами и шрамами, которые простираются до самого основания их душ.

Ашерон был абсолютно прав, а она почувствовала себя виноватой за то, что так быстро давала оценку людям. Это всегда было ее проблемой, и Тори всегда пыталась ее избегать.

– Ты потрясающе проницательный для своего возраста.

Он ухмыльнулся.

– Я же говорил тебе, что старше, чем выгляжу. И еще, я никогда ничего не получал в своей жизни просто так, чтобы мне потом не пришлось расплачиваться за это тем или иным способом.

Она засунула пачку бумаг в ящик.

– Теперь, когда я думаю об этом, ты должно быть ненасытен до наказаний, раз продолжаешь подходить ко мне, рассказывая моей неприятной личности все свои тревоги.

Эш протянул ей руку.

– Перемирие?

– Мир, мой брат, – сказала она, пожимая его руку. – Так почему ты здесь?

Вздохнув, он отступил назад и скрестил руки на груди.

– Ну, я слышал от друга, что какие-то археологи в Греции были арестованы за проведение раскопок без лицензии. Я просто хотел узнать, не твоя ли это команда.

Она пренебрежительно махнула рукой.

– С чего бы им быть моей командой?

– Но они работали в месте, которое называли Атлантидой. Лично для меня это говорит именно о твоих ребятах.

– Но у нас все в порядке с документами.

– Ну, если ты так уверена…

Он не закончил фразу, Тори скривилась, как будто осознав свою удачу, если они и вправду попали в беду.

– Жди. Я сейчас позвоню.

Эш уселся на стул перед ее столом и вытянул ноги, пока Сотерия выуживала свой телефон из сумочки. Тори нахмурилась, посмотрев на рюкзак и то, как он держал его в полной недосягаемости.

– А что в рюкзаке, кстати? Ты всегда его так охраняешь, как будто в нем содержаться секреты национальной обороны или что-то еще в этом роде.

– Грязное нижнее белье.

Она закатила глаза.

– Ну, спасибо тебе за такую картинку.

– Ты ведь сама спросила.

Покачав головой, она набрала номер Дэвида. Когда он не ответил, она позвонила Джустине. Снова никакой реакции. В ней уже стали появляться первые признаки паники, когда стала связываться с Брюсом.

– Тори?

Она выдохнула с облегчением, когда он ответил.

– Привет, дорогой, я никак не могу…

– Они все были арестованы.

Сильно испугавшись, Сотерия взглянула на Эша, чье прекрасное лицо не выражало ровным счетом никаких эмоций.

– Что?

– Всю команду. Я остался ждать на берегу, нужно было расписаться, когда прибудет новый аппарат для подводных работ. И в следующее же мгновение лодку конфисковали, а ребят взяли под стражу.

Тори разочарованно вздохнула.

– Как такое возможно?

– Говорят, что наши документы подделаны.

– Дерьмо собачье! Ничего они не просрочены. Солин помогал нам обновить их прошлой весной.

– Да уж, и как всегда Солин просто исчез из поля зрения. Его мы тоже не можем найти. Все, что я знаю так это то, что он тоже в тюрьме вместе со всеми.

– Что за напасть! Хорошо, сиди тихо, а я посмотрю, что можно предпринять.

Отключившись, она взглянула на Эша, который так и сидел, как статуя.

– Ты был прав. Вся моя команда. Исчезли. Арестованы. Лучше просто и быть не может. Застрели меня, а счет за пулю выстави попозже.

Ашерон тяжело вздохнул и потер своей ладонью бедро.

– Не волнуйся. Я сделаю звонок и вытащу их оттуда.

– Ты можешь это сделать?

– Да, могу.

Он достал свой телефон и открыл его молниеносным движением своей кисти. Искренне надеясь, что он не наврал, Тори села за стол, затаила дыхание и положила голову себе на руки. Как такое могло случиться? Ее бедная команда. Они должно быть напуганы всем этим. Как только Эш заговорил на своем глубоком ритмичном свободном греческом, то у Тори по спине побежали мурашки.

– Привет Гас. Это Ашерон Партенопеус. Мне необходима твоя помощь. Есть группа антропологов, которых арестовали за раскопки в Эгейском море, этим утром, я думаю. Сможешь их вытащить и снять все обвинения с них?

Ашерон засмеялся.

– Я знаю, что они думают, будто это Атлантида. Всем же хочется найти сокровища. Но я очень не хочу, чтобы они пострадали за пустую мечту. Они совершенно безвредные друзья одного моего друга, ну если ты понимаешь, о чем я. Вытащи их из этой передряги для меня.

Ашерон постукивал большим пальцем по бедру, пока выслушивал ответ.

– Нет…не думаю, что им нужен урок. Я уверен, что они и так напуганы предостаточно всем этим. Передай мои наилучшие пожелания Олимпии и сообщи мне незамедлительно, когда малыш появится на свет. Увидимся в следующий раз, когда я буду в Греции.

Сотерия выпрямилась, когда он закрыл телефон.

– Ну?

– Он вытащит их без проблем. Но артефакты конфискованы и с этим он ничего не может поделать. Если твои ребята и дальше продолжат там копать, то власти казнят тебя.

– Да ты должно быть шутишь.

– Не совсем. Власти всегда настолько горячатся по поводу этого вопроса.

– Но у нас же все разрешения настоящие.

Эш поднес закрытый телефон к подбородку.

– По их словам нет, и вообще они были в одном шаге от того, чтобы просить твоей экстрадиции, потому что ты вывезла часть их национального наследия без какого-либо на это разрешения.

– То, что находится в моих руках, не относится к Греции, оно принадлежит Атлантиде.

– Дневник греческий, и они же не такие глупые. Даже если это и вправду атлантское, но они утверждают, что вы взяли все эти вещи из Эгейского моря, а это относится к греческой территории.

Тори обхватила голову руками.

– Я не могу в это поверить. Я ведь собиралась отдать им его, когда получила бы перевод. Я всегда отдавала властям все, что мы находили, но ведь не сразу, как только мы что-то нашли.

– Ну, Гас все уладит. И твоих ребят совсем скоро выпустят из тюрьмы. И возможно в твоих же интересах будет вернуть книгу греческому правительству, пока они не пересмотрели свое решение и не подали запрос об экстрадиции.

Тори взглянула на него.

– Спасибо за всю твою помощь, Эш. Правда, спасибо. Даже не знаю, чтобы мы делали, если бы ты не услышал об этом и не пришел сюда.

– Я бы сказал, что никаких проблем, но вообще-то проблемы есть и очень большие, поэтому больше никогда так не делай. Потому что я стараюсь изо всех сил не просить об одолжениях. Так как эти долги потом ужасно жалят меня в задницу.

Тори одарила его изнуренной улыбкой, осознавая, что поставила его в не совсем удобное положение.

– Скажи мне, как я могу отплатить тебе за это?

– Просто держись подальше от неприятностей.

– Буду стараться.

Она зарычала и встала из-за стола.

– Ну, ладно. Пора заканчивать с этой жалостливой вечеринкой. Я…

Ее слова были перебиты звонком ее сотового.

– Запомни, на чем мы остановились.

Тори подняла трубку.

– Да? Нет, я не дома. Да, пожалуйста, вызовите полицию, я уже еду.

Эш нахмурился.

– Что-то не так?

– Это охранная компания. В моем доме трижды срабатывала сигнализация.

Она схватила свою сумочку и ключи.

– Я поведу.

– Что?

– Ты слишком возбуждена, чтобы садиться за руль, к тому же тебе не стоит одной противостоять грабителям. Я поеду с тобой.

Тори была так благодарна ему в тот момент. Она протянула ему ключи и пошла за ним, пока он вел ее из здания до парковки, где она и оставила свой Мустанг.

– Что за день, – прошептала она, забравшись в машину. – Нет, что за дерьмовая неделя. Я даже боюсь просыпаться завтра.

Эш завел двигатель.

– Я понимаю, сначала ты встретила меня, потом напали на твою команду. И теперь вот твой дом. Где же молоток, когда он так нужен?

Тори улыбнулась против воли.

– Все будет в порядке, – ободряюще сказал он.

Тори очень на это надеялась. Но где-то далеко у себя в мозгу, она говорила себе, что это была ложная тревога. Что в ее доме ничего плохого не случилось. Пожалуйста, пусть в моем доме не окажется никакого зла. Тори не могла вынести самой мысли, что какой-то незнакомец трогал ее вещи, что все ее существование разрушено. К тому моменту, как Ашерон припарковался перед домом, ее самые худшие опасения подтвердились. Передняя дверь была распахнута настежь, а вокруг не было ни единого намека на полицию. Тори стала открывать машину, но Эш остановил ее.

– Дождись полиции.

– Зачем?

– Ты же не хочешь уничтожить какие-никакие улики, до того, как они зайдут внутрь.

Он был прав на все сто, но это было так ненавистно ей. Прошло еще пятнадцать минут, прежде чем приехала полиция. Они первыми прошли в дом, а потом показали им, что там было пусто. Тори почувствовала, как слезы навернулись у нее на глаза еще до того, как вошла в свою гостиную. Весь ее дом был перевернут с ног на голову, как будто что-то искали.

– Боже ты мой…

Ее ОКС был в ужасе от того, что сотворили с ее домом. Все вещи валялись, в беспорядке. Мужчина и женщина офицеры, посмотрели на нее с сочувствием.

– Нам понадобиться список всего, что пропало.

Тори едва понимала, о чем они говорили, прикрыв рот рукой, она уставилась на фотографии ее родителей и семьи, которые были сброшены на пол. Ее шкафчики были открыты, а все их содержимое было вывернуто на пол. Она не видела такого ущерба с тех пор, когда помогала своим друзьям прибираться после "Катрины".

– Не могу поверить в то, что человек может сотворить такое с себе подобным.

Неожиданно Эш оказался рядом и прижал ее к своей груди.

– Все в порядке, Сотерия. Просто дыши.

Она вжалась в него, благодарная тому, что он оказался с ней, что обнимает ее в тот момент, как весь ее мир был перевернут вверх тормашками. Сначала нападение на Николаса, затем ее команду арестовали, а все оборудование конфисковали, а теперь еще и это… Женщина-офицер нахмурилась, осматривая разгром.

– Это только мне кажется или они и вправду что-то искали?

Тори отстранилась от Эша, услышав ее вопрос.

– Что вы имеете ввиду?

Мужчина-полицейский указал на ящики на полу.

– В большинстве ограблений, особенно когда дома стоят так близко друг к другу и в дневное время суток, воры обычно хватают что побольше и убегают.

Он посветил фонариком на ее телевизор, который так и стоял на своем месте в углу перед большими окнами.

– Они даже не вынесли ваш телевизор, – женщина кивнула, соглашаясь. – Не говоря уже о том, что они задели вашу сигнализацию, когда уходили. Как будто пытаясь привлечь вас или что-то в этом духе.

Тори ухмыльнулась.

– Зачем им заманивать меня сюда? В этом не никакого смысла.

– Не имеет, – сказал офицер, выключая фонарик и запихивая его за пояс. – Пока не найдут того, что искали.

Женщина по-доброму улыбнулась Тори.

– Скоро прибудет еще команда экспертов, чтобы снять отпечатки. Это все, что мы можем сделать для вас. Составьте список того, что пропало и мы внесем его в ваш файл, а потом пробежимся по местным ломбардам. А еще вам придется заполнить отчет со своей страховой компанией.

Мужчина-офицер согласился.

– И вы, возможно, захотите, чтобы ваш друг остался у вас на ночь.

Волна страха накрыла ее с головой.

– Вы думаете, что они могут вернуться?

Офицер покачал головой.

– Мы не знаем. Кроме того, большинство жертв ограблений боятся оставаться одни в первые пару ночей после взлома.

Тори присела на ручку диванчика и осмотрела разрушение вокруг себя. Она была рада хотя бы уже тому, что держала свои бесценные артефакты при себе или запертыми в подвале в студенческом городке.

– Я не могу поверить в это.

Эш взял ее за руку и не проронил ни слова, пока полиция опрашивала ее о возможных подозреваемых, а потом их люди нанесли порошок на разные поверхности, на которых могли остаться отпечатки. Они ничего не нашли, ни единого пятнышка. Или же взломщики были в перчатках, или же какими-то мутантами. Лично Тори проголосовала за мутантов. Ей было проще думать об этом, чем мириться с тем, что обычный человек мог сотворить такое с другим. Когда полиция, наконец, ушла Сотерия повернулась к Ашерону.

– Я уверена, что у тебя есть более серьезные дела, чем быть моей нянькой.

– Все в порядке. Я совсем не возражаю. Есть вещи, которые нельзя переживать в одиночестве.

В его голосе прозвучала едва заметная нотка, по которой она решила, что он прошел через многое, будучи одиноким. Ашерон нагнулся, чтобы подобрать фотографии ее родителей и вернуть их на законное место. Тори не знала почему, но то, как он передал ей эти фото, тронуло ее сердце нежностью в ответ на его внимание к ней.

– А у тебя есть семья, Эш?

Он повесил фотографии точно на тоже место, как будто запомнил их расположение со своего последнего визита.

– У нас у всех есть люди, которых мы любим.

Она не пропустила того факта, что он увильнул от ответа. Даже не взглянув на нее, он подошел к предметам, которые были сброшены со стола. Встав на колени, Эш нахмурился, когда поднял темную коробку, в которой лежал маленький черный камешек. Небольшая бронзовая табличка на дне гласила "ПЕРВЫЕ РАСКОПКИ СОТЕРИИ 1985 ГОД.

– Что это?

Ее глаза затуманились, когда Тори подошла и взяла коробку у него.

– Это когда мои родители впервые позволили мне копать с ними. Я была так горда, когда нашла вот это. Я думала, что обнаружила редкий фрагмент копья. У моего отца не хватило духу сказать мне, что это был всего лишь камень. Поэтому они оформили его и поставили у меня в комнате возле кровати, а еще там был огонек, который светил для меня.

Она всхлипнула, и слеза покатилась по ее щеке, минуя все преграды.

– Эти ублюдки трогали вещи, которые принадлежали моим родителям.

Эш поднялся на ноги и обнял ее, пока она плакала. Тори прильнула к нему, как будто весь ее мир был полностью разрушен. Он научился прятать свои слезы так глубоко внутри, что сейчас даже не мог себе представить ту страсть и обиду, из-за которой она так плакала. Ашерон знал лишь одно, что когда он так рыдал несколько раз в своей жизни, то он безумно жаждал утешения в те моменты. И никогда Эш этого не получал. Поэтому он и предложил ей то, чего ему самому никто не давал. Ашерон дал ей выплакаться, пока у нее просто не иссякла вся жидкость, а его майка не стала влажной от ее слез. Тори отстранилась и запричитала, когда увидела пятно на его груди.

– Мне так жаль, Ашерон. Я совсем не эмоциональная личность. Нет.

Она прочистила горло и одарила самым уверенным взглядом, какой он когда-либо видел.

– Я не позволю им сделать это со мной. Я сильнее всего этого.

– Все плачут иногда, Тори. Существует такая боль, которую даже сильнейшие не могут вынести не сломавшись. И я не стал думать о тебе хуже из-за этого.

Она нервно рассмеялась.

– А ты и правда не такой засранец, каким показался мне сначала. Ведь так?

Ашерон ответил ей доброй улыбкой.

– Вообще-то у меня иногда случаются приступы огромного засранства. К сожалению, тебе пришлось стать свидетельницей самого недавнего.

Тори похлопала его по мускулистой руке в благодарность за понимание. Иногда с ним было так легко говорить. Смахнув слезы, она осмотрела размер бедствия вокруг.

– Я никогда в жизни не наведу здесь порядок.

Ее домашний телефон зазвонил. Тори оставила Эша в гостиной, а сама пошла на кухню, чтобы ответить. Эш продолжил собирать фотографии, пытаясь понять, что же здесь произошло на самом деле. Он должен был проиграть всю сцену произошедшего у себя в голове, но так же, как и с попытками увидеть будущее Тори, это было бесполезно. Это не было нормальным для него. Он же ведь был богом судьбы все-таки… Взглянув через плечо, Ашерон увидел, как она вернулась к нему и подняла ящик, который был вывернут и лежал рядом с софой.

– Это была моя подруга Пэм. Она запаниковала, когда я не отвечала по сотовому и позвонила на домашний. Она и Ким собрались прийти и помочь с уборкой.

– Может, тогда ты хочешь, чтобы я ушел?

Она засомневалась.

– Только если ты сам этого хочешь. Вообще-то меня очень успокаивает тот факт, что ты рядом со мной.

Она отвела взгляд, как будто признавая, что вся ее речь смутила ее саму и всунула ящик на свое место. Тори отошла на шаг и замерла.

– Как странно.

– Что?

– Они и стерео не украли.

Она убрала с него свитер, который кинули туда взломщики. Очень странно, что они пропустили ее.

– Может, они просто не увидели стерео?

– Может.

Она поставила ее назад на полку, а затем включила. Эш нахмурился, когда оттуда заблеяли Bee Gees.

– Ночная лихорадка? – его передернуло. – Диско?

– Ш-ш-ш, – сказала она, махнув ему прежде, чем поднять еще один ящик. – Эта музыка всегда меня успокаивает, когда мне плохо.

– Как, черт побери, диско может тебя успокаивать?

Она подняла фото своих родителей и повернула к нему. Ее мама, которая выглядела совсем как Тори, была одета в белое платье, подвязанное у груди с каштановыми волосами в которых были перья, а на ее отце была желтая, имитирующая узор кашмирской шали полиестровая рубашка и коричневый свободный костюм. У него были темные кудрявые волосы и усы. Они прижимались друг к другу на фоне нью-йоркского дискоклуба, которые Эш едва помнил из семидесятых годов прошлого столетия. Тори с любовью погладила фотографию.

– Лучший друг моей матери, Шери, который был главным оператором, снял это в ту ночь, когда мои родители впервые встретились. Папа решил, что перед ним самая прекрасная женщина, которую он когда-либо встречал. Поэтому он застенчиво подошел к ней и пригласил на танец, ожидая, что она ответит ему отказом. Но мама так не поступила. Она решила, что его робкая нерешительность была такой милой, что ответила ему «да». Они вышли на танцпол как раз тогда, когда заиграл "Последний танец" Донны Саммер. Когда песня закончилась, мой отец стал на колено прямо там, в клубе и сделал ей предложение. Они поженились год спустя и никогда больше не расставались, до того дня, когда умерла моя мама, – Тори сглотнула, как будто ей тяжело было вынести эти воспоминания. Ее нижняя губа задрожала, когда она стала двигаться в такт музыке.

– Когда я была маленькой, мои родители включали свои диско-альбомы, и мы танцевали до самого упаду. Когда я слышу диско, мне кажется, что они снова со мной рядом. Клянусь, каждый раз, когда играет "Не оставляй меня так" Тельмы Хьюстон, я слышу, как поет мне моя мама, держа меня на руках, кружась в танце по комнате и смеясь.

Ашерон позавидовал ее воспоминаниям, где ее любили и лелеяли. Ему даже захотелось, чтобы ее родители оказались сейчас здесь и утешили ее.

– Сколько тебе было, когда они умерли?

– Мне было семь, когда умерла мама, и десять – когда отец. Он очень сильно изменился, когда она покинула нас.

– Но она же сделала это не по своему собственному желанию.

– Я знаю.

Тори поставила фотографию назад на полку сверху старой потертой копии "Одиссеи" Гомера.

– Просто легче сказать, что она покинула, чем умерла, – она посмотрела на него. – А что насчет тебя? У тебя есть какие-нибудь такие воспоминания?

Ашерон попытался не думать об этом.

– Не совсем. Я вырос без родителей.

– Они умерли?

Он отвернулся и сконцентрировался на уборке беспорядка на полу.

– Все намного сложнее, именно поэтому я не люблю говорить об этом.

Тори содрогнулась от холодности в его голосе, так как раньше думала, что он просто использует ее как щит.

– Извини, Эш. Ты вообще знал их?

Он не ответил ей, но она почувствовала такую грусть, что пришла к выводу, что Эш совсем ничего не знает о них. Она наблюдала за тем, как он в молчании создает порядок из хаоса, который оставили грабители. Вокруг него витал воздух древнего мира. По-настоящему старая душа, заключенная в теле юноши. Более того, в нем было нечто успокаивающее. Пребывание рядом с ним умиротворяло ее так, как ничто другое. Это было похоже на то, как приехать снова домой… В этом не было никакого смысла, но нельзя было отрицать того, что Тори все-таки чувствовала рядом с ним. Неожиданно в дверь резко и настойчиво постучали. Тори пошла открыть и обнаружила на пороге Ким и Пэм с двумя коробками супербольшой пиццы и двенадцатью банками пива. Они были так не похожи. Пэм была выше, а ее торчащие волосы были осветлены впереди и выкрашены в иссиня-черный цвет на затылке. Прическа Ким была того же стиля, но волосы были выкрашены диаметрально противоположно. Наряженные в своей обычной готской манере, их можно было больше отнести к Эшу, а не к Тори. Пэм указала на дорогу своим большим пальцем.

– Эй, а это что полицейский сидит там, в машине через дорогу?

Тори увидела коричневый седан.

– Я не думаю. А что?

– Потому что, когда мы поднимались, то увидели, что у ребят из этой машины имеется пара биноклей, наведенных на это место.

Эш оказался в дверях прежде, чем Тори успела даже моргнуть. Он пролетел мимо нее, но не успел спуститься даже с первой ступеньки, как машина сорвалась с места. Эш уже почти вызвал Сими, чтобы она последовала за машиной, но успел остановиться в тот момент, когда слова уже почти сорвались с его языка. Черт, он почти попался. Женщины были бы очень шокированы, если бы увидели, как демон оживает у него из руки.

– Почему они следили за домом? – спросила Тори.

Эш повернулся к ней лицом.

– Думаю, ты должна рассказать мне обо всем, что обнаружила на этих раскопках.

– Что ты имеешь ввиду?

– Думаю, было обнаружено нечто такое, что сразу заинтересовало кучу людей.

Тори ухмыльнулась.

– Это все лишь музейные кусочки. Они ни для кого не имеют никакой ценности, кроме коллекционеров.

Да уж, даже небольшое ожерелье в виде сферы, которое Эш подарил своей дочери, могло привести к концу света. Самая большая проблема с самыми могущественными амулетами и талисманами была в том, что смертные не всегда могли знать об их важности. Но, если они попадут как в плохие, так и в хорошие руки, то это приведет просто к стихийным последствиям.

– Порадуй меня и покажи все, что вы нашли.

 

Глава 67

– Он самый высокий мужчина, которого я когда-либо видела.

Тори засмеялась с Пэм, которая таращилась с глупым видом. Ашерон покачал головой на то, что, казалось, было самой произносимой фразой Пэм с тех пор, как она вошла вместе с ним в дом. Она выпалила ее уже четыре раза к ряду.

– Пэм, – пожурила ее Ким, оставляя пиццу на кофейном столике. – Ты хочешь заставить его снова познать себя.

Пэм поставила пиво рядом с коробками.

– Я не говорю, что он сам не знает об этом. Я имею ввиду, что со своими пять и девять футов я знаю, насколько я высокая. Торины шесть и один, и нам уже можно таращиться. Не каждый же день встретишь человека, который заставляет чувствовать нас себя коротышками, так ведь Тори?

Пэм встала на цыпочки рядом с Ашероном.

– Пэм, ты совсем крохотная и в тебе едва наберется пять футов, ты даже представить себе не можешь, каково это быть высокой в мире мужчин среднего роста. Наконец я смогу носить каблуки!

Эш засмеялся прежде, чем подхватить ее на руки и отнести обратно на диван.

– О, матерь божья! – сказала она, когда Эш усадил ее. – Меня никогда не поднимал раньше мужчина, не хрюкая при этом, как будто вот-вот сейчас умрет. Женись на мне, Эш, пожалуйста!

– Я бы ответил да, но у меня такой багаж за плечами, что, пожалуй, даже в Samsonite все не вместиться.

Тори не обратила на них внимание, когда вошла в комнату со своими журналами раскопок. Она убрала коробки с пиццей со своего кофейного столика в сторону, а потом положила записи.

– Хорошо, вот это все за прошедший год.

Эш сел на колени и стал пролистывать страницы. Тори прильнула к его плечу, наблюдая за тем, на что смотрел он сам.

– Видишь в основном осколки и фрагменты кухонной утвари. А еще несколько бордюров и бутылок.

Эш остановился, когда обнаружил один до боли знакомый ему кусочек, от которого у него сперло дыхание… это был один из гребешков для волос, принадлежавших Риссе, который полностью совпадал с тем, что он нашел столетия назад. У него защемило сердце, когда он провел по фотографии и вспомнил, насколько прекрасна она была с ними в своих белокурых волосах.

– Он невероятно хорошо сохранился, правда ведь? – сказала Тори, даже не подозревая, сколько значит для него этот маленький кусочек. – Даже жемчужины все еще находятся на своих местах. Выглядит так, как то, что ты можешь купить сегодня. И работа мастера просто великолепна.

– Да.

Он заставил себя перевернуть страницу и снова уставиться на посуду, чтобы не выдать себя своими затуманенными глазами. И тогда он нашел его…

– А где этот фрагмент?

Тори нахмурилась от глубокого твердого тона Ашерона. Посмотрев ему через плечо, она увидела богато украшенный золотой кинжал, который раскопал Брюс.

– Он все еще тестируется в лаборатории, а что?

– Он нам нужен.

Ух, ты, его тон был даже больше командирским, чем у полководца, ведущего людей на войну.

– Он что настолько ценен?

Эш засомневался. Не с ее точки зрения, но так как это было оружие, которое могло убить все, что может дышать, оно было безумно ценно для него и любого бессмертного существа, которые бы пошли на все, лишь бы владеть им.

– Да.

Пэм закатила глаза.

– Ох, не понимаю я вас люди, и все эти заморочки по поводу этого старья.

Ким погладила ее по плечу.

– Все в порядке, милая. А мы не понимаем тебя и твое наваждение быть готской куклой. – Она посмотрела на Тори, – тебе стоило отправиться с нами на поиски Леды Свонсон. Она протащила меня по трем штатам, пока мы наконец не нашли эту куклу в бутике в Алабаме.

Не обращая на них никакого внимание. Эш закончил просматривать книгу, но так и не смог найти ничего, кроме атлантского кинжала, который мог бы быть важным. Но все равно непонятно, неужели люди в машине охотились именно за ним? Ни один человек не смог бы понять его назначение… И ни один бессмертный, ни устроил бы такого беспорядка и ушел. Они бы просто напали и пытали Тори до тех пор, пока она не сказала бы им, где его найти. Все это сбивало с толку. Что же еще могло им понадобиться? Однако, более важным было то, насколько далеко они готовы были зайти, чтобы получить это? Одно дело, что они вломились в дом. А смогут ли они также убить? Эш встал.

– Я пойду, пройдусь по округе и все проверю. Я скоро вернусь.

Тори кивнула.

– Мы оставим тебе немного пиццы.

Эш ничего не сказал, а просто вышел из дома и, использовав свои силы, покинул Новый Орлеан и отправился на остров Савитара, где солнце никогда не садилось. Магический по своей природе, остров постоянно двигался вокруг света, пока Савитар искал свою "идеальную" волну. Как и предполагалось, Савитар лежал на спине, на своей доске для серфинга, уставившись в яркое чистое небо, а волны в это время разбивались об него. В отличие от всеведущего Ктонианца, Ашерон не был водным любителем. Он не любил серфинг и лежание под солнцем. Но Ашерон также знал, что когда в Риме… Он уселся на доску рядом с Савитаром, который рассмеялся, наблюдая за этим зрелищем.

– Ты выглядишь так, как будто упал с неба.

– Так оно и есть. Ты бы выглядел также в готском клубе в Сиэтле.

Савитар криво ухмыльнулся ему.

– Я никогда так себя не почувствую, атлантец. Должно быть, очень ужасно быть в одних шортах на борту. Когда-нибудь я достану тебя, и ты скажешь – "Семь футов под килем тебе, чувак!"

Скрестив руки у себя на груди, Эш засмеялся.

– Никогда!

Савитар цыкнул на него, прежде чем снова повернулся и уставился в небо.

– Я уже слышал это раньше. Так что тебя привело сюда, Гром.

Эш проигнорировал термин из серфинга, который обычно обозначал детей до пятнадцати лет. Только Савитару сходило с рук то, что он называл его юнцом.

– Есть одна женщина…

– А разве до этого их не было?

Эш решил не обращать внимания на все саркастические замечания.

– Ее кто-то преследует, а я не знаю кто.

Савитар вздернул бровь и опустил руку, всю украшенную татуировками в океан.

– Тогда ты знаешь, что я ничего не могу тебе сказать.

Эти слова и его снисходительный тон разозлили Ашерона.

– Черт побери, Савитар. Не играй в эти игры со мной. Ее жизнь в опасности… наверное.

Савитар схватил доску Ашерона и притянул ее ближе.

– Как и ты, я не вмешиваюсь в судьбу.

– Дерьмо собачье. Ты постоянно суешь свой нос в судьбы.

Он отпихнул доску.

– Но с твоей я никогда не имел ничего общего. Никогда.

Ашерон ругнулся, когда ему пришлось грести назад к Савитару.

– Ты хоть представляешь, насколько опустошительно быть судьбой всего мира, и не иметь возможности контролировать свою собственную?

– Нет, ты ее контролируешь, младший брат. Каждое принятое тобой решение либо раскрывает планы судьбы перед тобой, либо вообще меняет ее. Разве я ничему тебя так и не научил?

Савитар был прав, но не так легко было это принять и осознать. Особенно, когда на кону стояла жизнь другого человека. Что же может заставить этого Ктонианца забеспокоиться? Эш прищурился.

– Они раскопали атлантский кинжал.

Савитар поднялся на доске и уставился на Ашерона.

– Надеюсь, что ты планируешь уничтожить его.

– Это стоит на первом месте в списке моих дел. Но вот что насчет плана, – Ашерон вернул ему враждебный взгляд. – Хотя бы раз, дай мне заглянуть в будущее одним глазком, пожалуйста.

Савитар покачал головой.

– Ты же знаешь, что Мойры наказали тебе: «Только через свои собственные действия ты будешь спасен».

– Это может значить все, что угодно.

Савитар помолчал несколько мгновений, а потом пронзил Ашерона таким зловещим взглядом.

– Хорошо. Я так много напортачил здесь, но скажу тебе сейчас даже больше, чем должен. Воры приходили в ее дом не за кинжалом. Ее люди нашли еще один дневник.

Ашерон содрогнулся, как от разорвавшейся бомбы.

– Риссы?

Он кивнул.

– Это не тот, который тебе показывала Сотерия. Этот был найден вчера одним из ее приятелей, он был написан уже после того, как Рисса стала супругой Апполона. В нем описана правда о нем и об Артемиде, а еще об их жажде крови. Но самое главное там описывается, как можно их убить.

Эшу стало дурно. Да уж, это станет причиной глобального уничтожения, даже его жаждущая крови мама будет впечатлена.

– А я? Про меня там тоже есть?

Савитар вздохнул.

– Поверь мне, что ты не захочешь, чтобы он оказался в чьих-то других руках.

Внутренности Ашерона скрутились в узел.

– Где он сейчас находиться?

– А вот этого я уже не могу тебе сказать.

Эш перенесся на доску Савитара, чтобы схватить его. К сожалению, Савитар перескочил на пустую доску Ашерона, еще до того, как Эш успел схватить его, поэтому Ашерон плюхнулся в воду.

– Ударив меня, ты ничего не изменишь.

Ашерон подплыл снова к своей доске и зыркнул на Савитара.

– Почему ты не скажешь мне?

– Ты лучше, чем кто бы то ни был, знаешь, как работает судьба. Произошедшее с тобой, когда ты был человеком, случилось лишь потому, что все, начиная с твоих родителей, пытались противостоять предначертанному – что в итоге привело к уничтожению всего атлантского пантеона. Никаких изменений не было в этом пророчестве, но то, сколько ты страдал, было совсем не обязательным. Если бы твои родители приняли свою настоящую судьбу, то ты был бы спасен от мучений. Судьбу нельзя отбросить. Мы можем ее видоизменять, но в итоге все равно придем к тому, что нам всем уготовано. Плохому, хорошему или ни к чему особенному.

Эти слова успокоили его так же, как и избиения Артемиды.

– Значит, обо мне все узнают, так ведь?

– Я не знаю. Ты что планируешь снять передо мной штаны? Если так, то предупреди меня сначала. Я совсем не хочу ослепнуть.

Эш залез на свою доску.

– Ты понял, о чем я. После всех сражений, в которых я спасал этот мир, после всех жертв своего достоинства и крови, которые я заплатил, чтобы освободить как можно больше Темных охотников, они все равно узнают, что я лишь жалкая шлюха, так ведь?

Взгляд Савитара стал жестким и злым.

– Ты никогда не был жалким.

Но они оба знали, что он был шлюхой. И даже к концу дня ничего не менялось, Ашерону хотелось кричать от такой несправедливости. «Ты не можешь убежать от своего прошлого». Его собственные слова вернулись к нему, чтобы снова ужалить.

– Сколько у меня есть времени прежде, чем все выплывет наружу?

Савитар устало вздохнул.

– Существуют три исхода твоего пути, Апостолос. В первом случае тебя раскроют, и ты потеряешь все, даже свою жизнь, а твоя мать уничтожит весь мир в порыве гнева. Во втором случае тебя разоблачат, и Темные охотники отвернуться от тебя, а враги Апполона уничтожат бога, и после этого выпустят на человечество несказанные ужасы за то, что те поработили и обижали их…

Ашерон даже засомневался спрашивать о следующем исходе.

– Ну а третий?

– Одним словом, скверный.

Эш ругнулся.

– Вообщем, чтобы я не предпринял, весь мир окажется в огромной заднице?

– Я этого не говорил. Всегда остается надежда, Апостолос. И ты это знаешь, как никто другой. Лишь когда ты прекратишь пытаться повлиять на исход своей жизни, вот тогда ты и потерпишь поражение окончательно. Чему быть, того не миновать. Просто вся штука в том, как мы миримся с тем дерьмом, что облепляет нас.

Ашерон ухмыльнулся.

– Ты ни с чем не миришься, Савитар. Ты сидишь здесь под солнцем, ловишь волны и выдаешь дерьмовую философию, которой сам не следуешь.

– Ты прав. Я сдался и забросил попытки повлиять на свое будущее давным-давно. Но это произошло лишь потому, что каждый раз, когда я пытался изменить будущее, я делал только все еще хуже. В конце концов, крыса устает крутить колесо и садиться в углу, чтобы зализать свои раны. Поэтому, если ты готов сдаться, то милости прошу ко мне на пляж…

– Я остаюсь в бою.

– Значит, ты продолжишь сражаться.

Савитар снова лег на доску.

– Но тебе всегда рады на этом острове в любое время, когда устанешь от этой шумной ссоры.

Ашерон тяжело вздохнул, серьезно задумавшись над его предложением.

– Придержи для меня местечко. Если это бомба разорвется перед моим лицом, то я вернусь к тебе с зажатым между ног хвостом.

Потому что он знал правду где-то в глубине своей души. Ашерон пережил достаточно унижений за свою жизнь. Он не сможет вынести, если люди, которые его любят, будут смотреть на него так же, как и Рисса, когда обнаружила его в притоне в Дидимосе. Даже не смотря на то, что она все равно любила и простила его, разочарование в ее глазах до сих пор пронзало его душу. Он не переживет это снова.

– Идет волна, – предупредил Эш своего наставника.

Он не двигался, пока Савитар не вскочил на доску одним умелым прыжком. В тот момент, когда волна накатила, Ашерон вернулся в Новый Орлеан. Водные виды спорта никогда не привлекали его. Ашерон предпочитал свободное падение или ускорение на земле. И Ашерон никогда не был наблюдателем за одиннадцать тысяч лет. Если он чему-то и научился за все время своего божественного существования, так это тому, что нужно сражаться до последней капли крови. И даже если он окажется в таком состоянии, то все равно не будет знать, как остановиться. Обнаружился еще один журнал. Прекрасно. Ашерон найдет его и убедится, что ни один ныне живущий человек или какое-нибудь другое существо не прочитают этот дневник.

 

Глава 68 

Эш притормозил, когда вошел в дом и обнаружил трех девушек, выстроившихся в ряд и певших, боги милостивые, только не это. «Fergilicious». Ему осталось позвать сюда Сими, чтобы она оттянулась вместе с ними, потому что это была ее любимая песня, а большую часть прошлого года он провел, проклиная того идиота, который додумался выпустить эту песню для демона в переходном возрасте. Но самое ужасное было то, что Сими стала просить называть ее Симилишес. Да уж, этого никогда не произойдет. Он лучше станет моделью для нижнего белья от Calvin Klein.

– Давай Эш, – позвала Ким. – Присоединяйся.

Ашерон посмотрел на нее с ужасом, который заполнил его душу.

– О, проклятие нет. Всего пива в мире недостаточно будет, чтобы я запел.

Девушки так сильно рассмеялись, что Ким завалилась на софу, а Пэм и Тори аж стали похрюкивать.

– Так ты что-нибудь нашел? – спросила Тори, после того, как наконец-то успокоилась.

– Разбитую фару на машине через улицу и два уличных фонаря, которые не горят.

Эш взял сотовый Тори и протянул его ей.

– Мне вообще-то надо, чтобы ты позвонила своим людям и спросила, не нашли ли они еще один дневник.

Тори одарила его забавным взглядом.

– Поверь мне, если бы они нашли нечто столь сакраментальное, как это, то немедленно бы сообщили мне.

– Даже если это произошло прямо перед их взятием под стражу?

– Тогда бы власти забрали это.

– Тори, пожалуйста, просто выполни мою просьбу. У меня плохое предчувствие.

Она едва дотянулась до телефона в его руке, как он сам зазвонил. По ее тону и выражению лица, Ашерон мог сказать, что она и так знала, кто звонил, даже не ответив еще.

– Привет Брюс. Что…

Она осеклась, а с ее лица исчезли все краски. Эш положил руку ей на плечо, чтобы поддержать.

– О, боже. Нет…

Он обменялся недоуменными взглядами с Пэм, пока не подслушал конец ее разговора.

– Это было ужасно, Тори. Нас только выпустили, может, прошел какой час, когда мне позвонили и сообщили, что на него напали, как и на Николаса, по пути в свою квартиру. Он теперь в операционной.

– А что говорят врачи?

– Они не знают. Но выглядит он совсем плохо. Самое страшное то, что эти налетчики порылись в его сумке и карманах, как будто искали что-то конкретное. Они не взяли ни его деньги, ни часы. Ничего. Гарри рассказал, что они задавали ему вопросы, пока избивали его. Но, так как его греческий оставлял желать лучшего, то он не смог даже понять, чего они хотели. Эти ублюдки просто продолжали выбивать все дерьмо из него, пока Гарри не потерял сознание.

Тори взглянула на Ашерона, насторожившись, вспомнив все его "предчувствия".

Они были настолько безошибочно точны, что Тори даже подумала, а не мог ли он сам принимать во всех этих действиях участие.

– Послушай, а вы случайно не находили еще один журнал во время раскопок?

– Чуть раньше с утра, перед самым приездом полиции, мы залезли в материнскую залежь артефактов.

– Но там был еще один журнал?

– Он не был в таком хорошем состоянии, как тот, что у тебя, но да, там была еще одна книга, и приготовься… она была абсолютно сухой. Она была в вакуумном контейнере внутри деревянного сундука, отделанного золотом. Это все выглядело так, как будто кто-то запрятал его туда из страха или что-то в этом роде.

– А где он сейчас?

– Не знаю. Последнее, что я слышал, она была у Димитрия.

– Мне нужно, чтобы ты разыскал Димитрия и передал эту книгу мне.

– Зачем? Ведь мне казалось, что никто не может их прочесть.

– Нет, кое-кто может.

– Кто?

Она посмотрела на Эша, и ей так захотелось увидеть глаза, которые он прячет от всего мира.

– Человек здесь в Штатах.

– Ты что серьезно?

– Да. Это он сказал мне, что могут быть найдены еще такие книги, и именно он вытащил вас, ребята, из тюрьмы. А теперь слушай, в мой дом вломились, и, похоже, что они тоже что-то искали. Мой друг говорит, что это дневник. Я не знаю правды, но пока мы не выясним все, вы, ребята, должны быть очень и очень осторожны, и пожалуйста, держите меня в курсе насчет Гарри и Нико.

– Будет сделано, Док.

Тори отключилась и посмотрела на эти темные очки, которые, как она подозревала, скрывали гораздо больше, чем просто цвет его глаз.

– Что происходит, Эш?

Он почесал большим пальцем свою нижнюю губу.

– Ты нашла решающий кусок истории, а еще есть группировки, готовые даже убить за это.

– Нет, должно быть что-то большее. По-другому просто быть не может.

– Послушай, но это же не мумия. Ну не может обычный дневник девочки-подростка воскрешать мертвых или что-то еще в этом роде. Это просто история ее безобидной жизни. Что, черт побери, могла знать древняя девушка такое, за что стоило кого-нибудь убивать?

Он ухмыльнулся.

– Ты мне задаешь этот вопрос? Люди убивают за пару туфлей или за то, что кто-то одет в такой же пиджак.

Пэм кивнула.

– А он дело говорит.

– Но я все равно не могу понять. Ну не могу.

Эш покачал головой.

– В этом мире, и в людях конкретно есть много вещей, которые мне тоже непонятны.

А учитывая тот факт, что его божественная жизнь уже длилась одиннадцать тысяч лет, то это о многом говорило. Он посмотрел на Тори, страстно желая доверять ей настолько, чтобы суметь рассказать о причине важности этой книги, но Ашерон знал причину, по которой он не мог видеть ее будущее, она была тем созданием, которая должна была уничтожить его или весь мир. Я Предвестник. И только я могу принести Конец света. А может, и нет… В его предсказании говорилось, что он должен предзнаменовать его. Научив переводить ее со своего родного языка, Ашерон возможно уже привел весь процесс в действие. Если бы он только знал о втором дневнике, все это сначала выглядело таким невинным – попытаться возместить моральный ущерб за унижение внучки старинного друга. А теперь это переросло в катастрофу. Неожиданно почувствовав тошноту, Ашерон присел на краешек дивана. Что же он натворил?

– Ты в порядке? – спросила Тори. – Ты вдруг резко побледнел.

Нет, он был совсем не в порядке. Его почти выворачивало от одной мысли о том, что он нечаянно учудил. Так же, как и с Ником Готье. В приступе злости Ашерон проклял своего лучшего друга на самоубийство. К сожалению, Артемида вернула тогда Ника из мертвых и создала для Ашерона при неприятнейшую ситуацию. А теперь его лучший друг был полон решительности убить его в отместку. Следи за тем, что говоришь, даже когда в порыве страсти. Твое слово закон. Предупреждение его матери звучало у него в ушах, и сейчас, когда он стал думать об этом, то понял, что его мама была подозрительно тихой в последние недели. «Мама?» – Ашерон позвал ее мысленно. «Апостолос?» Эш был благодарен за ее быстрый ответ. Ашерон понял, что она не пряталась от него в страхе от того, что сделала что-то, что могло разозлить ее сына. «Что там творится такое с раскопками Атлантиды?». «Ничего. Глупые людишки. Даже, когда я им рассказала, как сорвать печать со своей тюрьмы, они не смогли последовать самым простейшим указаниям. Где хоть один атлантец, когда он мне так нужен?»

«Мертвы, благодаря твоей учтивости, мамуля».

«О, не напоминай мне. Тебе что-нибудь нужно, сынок? Ты был таким тихим в последнее время».

«Я был занят, и у меня появилась проблема. Кое-кто нашел один из дневников Риссы. Ты случайно не знаешь, где он?»

Она помедлила, прежде чем ответила с сомнением. «Знаю».

«И?»

Она не ответила.

«Мама?»

«Да?»

Ее голос стал резким от нетерпения.

«Не играй в эти игры со мной. Мне нужно знать, где дневник. Сейчас же».

«Я твоя мать. Не смей разговаривать со мной таким тоном».

Он смягчил голос прежде, чем заговорить снова.

«Пожалуйста, мама, где журнал?»

«Я не могу тебе сказать».

«Черт тебя дери, мама. Ответь мне!»

Эш вскочил со злостью с дивана и лишь тогда понял, что три девушки уставились на него с любопытством. Пэм прочистила горло:

– Есть какие-нибудь идеи о том, что он только что сказал?

Тори нахмурилась.

– М-м-м… не совсем.

– Ух, ты, – сказала Ким с легкой улыбкой. – Какой-то греческий язык, который не может понять сама греческая принцесса. Я впечатлена.

Пэм вздернула бровь.

– Должно быть, он отвечал каким-то голосам, звучащим у него в голове. Я лишь надеюсь, что они не прикажут ему убить нас.

Эш почувствовал, как его щеки залил румянец.

– У-у-у, – проворковала Пэм. – Очень мило. А мне нравится, как его щеки покрываются румянцем, когда мы смущаем его.

– Тоже происходит, когда он злится и потеет, – сказала Тори, откусывая кусок холодной пиццы.

– Правда? – спросила Пэм. – Должна сказать, что, по моему мнению, от этого он становится еще более сексуальным.

Эш зарычал на них.

– Девушки, не могли бы вы не обсуждать это, пока я нахожусь здесь?

Пэм подняла еще одну бровь.

– Ты снова с нами или все еще ведешь беседы с людьми в своей голове?

Она полезла в карман и достала оттуда наушники.

– Знаешь что… сын Сэма. Почему бы тебе не нацепить вот это, чтобы сохранить покой моему разуму, и по крайней мере притвориться, что разговариваешь с кем-то по телефону, а не выполняешь приказы собак или еще кого-нибудь.

Эш рассмеялся от ее полуправды.

– Все в порядке. Я просто подумал, что могло произойти ужасного, окажись Тори дома во время взлома.

Девушки обменялись нервными сомневающимися взглядами. Пэм взглянула на дверь.

– Знаешь, Тори, а он дело говорит. Что с теми другими, на кого еще напали?

– Может тебе не стоит оставаться здесь? – добавила Ким. – Почему бы тебе не остаться у нас?

Тори покачала головой.

– Девчонки, я не могу подвергать вас риску и постоянно жить в страхе. Я могу связаться с Генри и сама о себе позаботиться.

– Генри? – с любопытством поинтересовался Эш.

Ответила Ким:

– Ее нянька – беретта.

Он был очень удивлен, что у Тори имелся пистолет. Это было так на нее не похоже.

– Ты хоть умеешь пользоваться этой штукой?

Пэм засмеялась, указывая на Тори, которая выглядела невероятно скромной, пока поедала пиццу.

– Посмотри на нее. Она выглядит такой безобидной и кроткой. Но внутри – она просто львица. Тори адреналиновая наркоманка. Некоторые пристрастия, которой ты возможно даже и не встречал. Все, начиная от дайвинга в глубоководных водоемах до прыжков с устойчивой поверхности. Черт, она прыгала ради забавы даже с идеальных аэропланов.

Ашерон был удивлен и поражен этим.

– Правда?

Тори пожала плечами.

– Мне нравится жить с чувством опасности.

– Нет, – сказала Пэм, голосом полным гордости за свою подругу. – Она живет бесстрашно.

Ашерон уважительно преклонил голову перед ней.

– Бесстрашие – это самая желанная черта в любом человеческом существе. А вот глупость не входит в этот список. Я останусь с тобой, пока все это не уляжется.

Такое утверждение удивило его самого, но потом Ашерон все-таки осознал весь смысл. Ее команда передаст дневник ей, и если он будет рядом в тот момент, то первым узнает о нем. А потом Ашерон сможет уничтожить книгу прежде, чем кто-то еще получит шанс прочитать ее. По крайней мере, он на это надеялся. Пэм стукнула рукой Тори.

– А я за его предложение. Ты была у нас раньше, что значит, ты знаешь о Ким и ее проблеме с нижним бельем на полу.

– Это не мое нижнее белье, а твое!

Пэм отвела одной рукой ее гнев.

– Давайте не будем спорить о таких не значительных вещах в жизни, как то, кому принадлежит нижнее белье. Суть в том, что я поддерживаю большого парня. Он намного более пугающий, чем мы.

– Он еще и симпатичнее, – ухмыльнулась Ким. – Если она откажется от его предложения, могу я умолять о защите? Мне кажется, у меня есть сосед, который имеет какие-то злые намерения по отношению ко мне. Он может обидеть меня, ну вы же понимаете?

Эш рассмеялся.

– Ну, даже не знаю, эта твоя нижнебельевая проблема…

Пэм просто прыснула со смеха. Ким надулась.

– Как будто вы ничего такого не делали никогда.

– Вообще-то никогда.

Ашерон не носил нижнего белья, чтобы раскидывать его по полу. Но девушкам знать об этом было совсем не обязательно.

– Снова меняя тему, у тебя есть какие-нибудь новости от Димитрия и журнале?

– Нет пока.

– Он в Греции? – спросил Эш.

Тори кивнула.

– Хорошо.

Эш закинул свой рюкзак на плечо.

– Ненавижу покидать вас ребята. Но мне нужно зайти в свою квартиру и взять кое-какую одежду. У вас есть номер моего сотового. Если увидите хоть какую-то тень за окном, звоните мне, и я тут же прилечу. Я живу всего лишь в нескольких кварталах отсюда.

Тори улыбнулась.

– С нами все будет в порядке.

Эш на это и надеялся. Направившись к двери, он оставил их и вышел на улицу. Когда он был полностью уверен, что его никто не видит, Ашерон перенес себя в Грецию, на дорогу рядом с домом Августаса Тсигаса. Отец Гуса был адвокатом, и одним из людей, которые прислуживали и помогали Темным охотникам. Став взрослым, Гус отправился работать в Греческое правительство, и это стало помощью не только для Эша, но и для других греческих Темных охотников, когда она им требовалась. Он тихонько постучал в дверь, чтобы не испугать жену Гуса Олимпию, которая не имела ни малейшего понятия о паранормальном мире, в который был втянут ее муж. Не упоминая тот факт, что было два часа ночи здесь, Ашерон услышал шаги с другой стороны двери, а потом зажегся свет. Гус открыл дверь с ухмылкой на лице.

– В твоих интересах, чтобы это оказалось очень важным, Ашерон.

– Разве я будил тебя по какой-нибудь другой причине?

– Да.

Эш засмеялся от такой уверенности, но они оба знали, что он никогда бы не побеспокоил Гуса без надобности.

– Это очень важно. Помнишь ту группу людей, которую ты вытащил?

– Археологи?

– Да. Там был один по имени Димитрий. Мне нужен его адрес.

Гус выглядел невероятно раздраженным.

– Я думал, что ты всеведущий. Разве ты не можешь узнать его сам?

– У меня есть некоторые ограничения и к сожалению Димитрий подпадает под одно из этих исключений.

Гус потер глаза и зевнул.

– Входи, я поставлю тебе запись.

– Гус? Что-то случилось?

Эш закрывал дверь, когда в комнату вошла Олимпия. Тоненькая и изящная, она обладала длинными черными волосами и большими карими глазами.

– Извини, что разбудил тебя.

Она мило улыбнулась, когда увидела его.

– Все в порядке, Ашерон. Понимаю, вам двоим нужно, чтобы я оставила вас одних. Я пойду назад в кровать.

– Спокойной ночи, – сказал он, следуя за Гусом в его кабинет. – Кстати, это мальчик.

Гус гордо ухмыльнулся.

– Спасибо, что сказал мне.

– Нет проблем.

Он тихо ожидал, пока Гус вводил пароль на своем компьютере. После того, как Гус бегло записал адрес, он протянул его Ашерону.

– Надеюсь, что это поможет.

– Обязательно. Спасибо.

Благодарный за то, что хотя бы один человек сумел ему помочь, Эш перенесся из дома Гуса в квартиру Димитрия в другом конце города. Он глубоко вздохнул и попытался обдумать, как все лучше это устроить. Ашерон мог телепортироваться прямо в дом, и обыскать его, пока мужчина спал, или мог разбудить его и прямо спросить, где он находиться… Лучше поискать его, пока он спит. Эш зашел в маленькую, захламленную квартирку и затормозил. Сначала он решил, что Димитрий просто спал на кровати, но он не смог услышать сердцебиения. Подойдя ближе, он увидел мертвого мужчину, который лежал лицом вниз в луже собственной крови.

– А вот это уже не хорошо, – выдохнул он, оглядывая весь тот хаос, который был оставлен кем-то, кто разворотил всю квартиру во время обыска. Эш глубоко вздохнул и закрыл глаза, очень надеясь на то, что в этот раз его силы сработают. Он увидел все с неожиданной просто кристальной ясностью, чего не произошло в доме Тори. Три огромных мужчины, одетых во все черное, ворвались к Димитрию и стали требовать книгу. Димитрий пытался противостоять и не сказал им ни слова даже тогда, когда они начали его пытать. Его верность Тори закончилась тихим выстрелом два часа назад. Эш встал на колени перед телом и закрыл мужчине глаза.

– Покойся с миром, младший брат. Те, кто это сделал, заплатят сполна. Я обещаю.

Эти люди ушли отсюда с пустыми руками, после того как разгромили квартиру. Но если у них так и не нашли дневник, тогда у кого он?

– Мама?

– Ты снова собираешься на меня кричать, Апостолос?

– Прости меня.

Волна вины накрыла его, так как он совсем не хотел быть резким с ней. За всю его жизнь лишь мама и Сими действительно по-настоящему любили его. Именно поэтому Ашерон ненавидел, когда терял самообладание с ними.

– Я совсем не хотел вымещать свою злобу на тебе, но не будешь ли ты так любезна, чтобы ответить мне на один вопрос?

– Книги здесь нет, малыш. Димитрий отдал ее кому-то другому.

– Кому?

Образ его матери появился перед ним. В ее пронизывающих серебряных глазах стояла грусть и сожаление.

– Я отдам свою жизнь за тебя и тебе это известно. Но я не могу ответить на этот вопрос. Его существование слишком сильно связано с твоим собственным. Ты и сам отец. И сам прекрасно знаешь, что не в силах дать своим детям все, чего они захотят. Мне очень жаль, Апостолос.

Ему так безумно хотелось взять ее за руку, почувствовать ее прикосновение, хотя бы раз в жизни.

– Я понимаю. Мне это совсем не нравится, но я понимаю.

Она глубоко вздохнула прежде, чем снова заговорила голосом, полным уверенности.

– Я знаю, что Савитар сказал тебе. Но он ошибся насчет одного из исходов. Я никому не позволю тебя убить. Не в этот раз. Если хоть кто-нибудь приблизится к тебе, я расколю реальности и спущу с привязи свою армию для твоей защиты. Я богиня разрушения и мне абсолютно плевать, что случиться с этим человеческим мирком. Ты единственный, кого я люблю, и я убью любого, кого придется, чтобы спасти твою жизнь.

Это совсем его не успокоило. По правде говоря, он лучше умрет, чем пройдет еще через одно унижение. Но ее любовь и преданность значили для Ашерона все.

– Я люблю тебя, мама.

– Тогда освободи меня.

Он покачал отрицательно головой на ту единственную просьбу, которую никогда не сможет выполнить. И это разбивало его сердце.

– Ты разрушишь мир, если я это сделаю.

К ее чести, она даже не пыталась соврать ему. Она пренебрегала многими вещами и хранила жизненно важные секреты такие, как то, что у него есть дочь, или то, что Сими не была единственным оставшимся в живых демоном – Шаронте, хотя она и была последней по линии Ксиамары и единственной в человеческой реальности, но она никогда не врала. Его мать сглотнула.

– В порыве злости я поклялась, что убью Артемиду и Апполона за то, что они сделали с тобой, если когда-нибудь освобожусь снова из Калосиса. Но мы оба знаем, что если я не сдержу своего слова, то я умру. Поэтому ты прав. У меня не будет просто другого выбора, чем уничтожить весь мир, если я буду свободна.

– А у меня нет выбора, кроме как держать тебя здесь.

Она покачала головой.

– Я никогда не могла понять, как ты можешь приносить мне столько гордости и боли в одно и то же время. Я не согласна с твоей преданностью к той расе, которая тебя предала… нет, они поступили еще хуже – они пытали и обижали тебя так, что это не заслуживает никакого сострадания и снисходительности. Но я уважаю твои убеждения, даже если они резко расходятся с моими собственными. Ни одна мать не может более гордиться своим сыном, чем я, Апостолос. Иди и найди ту книгу, и всегда знай, что я рядом, чтобы помочь тебе так, как я могу.

Ашерон поднес к ней свою руку так, чтобы она смогла положить свою ладонь на его. Это был их самый близкий контакт, который казалось, почти перешел в прикосновение. Часть него хотела освободить ее любой ценой. Но пройдя через столько страданий, он не мог жить с мыслью, что кто-то мучился так же, как и он. По крайней мере, пока они этого не заслужили.

– Ступай с моей любовью, Апостолос. Сделай так, чтобы мы оба гордились.

Вернувшись назад в Новый Орлеан, он очутился на балконе своей квартиры на Аллее Пиратов 622, которая окнами выходила на внутренний дворик собора Святого Льюиса. Было темно, но Ашерон мог слышать, как доносилась музыка из Старого Полынного Дома внизу, также как смех и разговоры людей на улицах. В аллее были даймоны, выслеживающие своих жертв, но прежде чем он успел забеспокоиться об этом, появилась Джанис. Ашерон наблюдал, как Милашка – Темный охотник вела их к Ройал Стрит, где уничтожит их всех. Эш даже не сомневался в этом. Сегодня его занимают гораздо большие тревоги, чем даймоны, рыскающие в поисках жертв. У кого-то находиться дневник, который Риссе никогда не стоило писать вообще. Он мог вернуться во времени и забрать его, но Ашерон не знал, как это изменит настоящее. Какие перемены это принесет? А может это могло даже сработать. Или же миру пришел бы конец. Эш прислонился к перилам, раздумывая над своим выбором. Интересно, он уже запустил в действие свое собственное разрушение? Он передал Тори ключ, который казался безобидным, а теперь она представляет такую огромную угрозу, о которой он и подумать не мог.

– Защити девушку, Апостолос. Держи ее в безопасности…

Ашерон встрепенулся, услышав голос матери у себя в голове.

– Что ты такое говоришь, мама?

– Я не должна рассказывать тебе этого, но спасение мира держится на ней. Береги ее.

Эш засмеялся, пораженный схожестью с сюжетной линией телевизионного шоу "Герои". «Спасешь девушку из группы поддержки, спасешь мир».

– Зачем ты все это мне рассказываешь?

– Потому что я люблю тебя. А теперь беги.

Эш засомневался, но все-таки признал правду. Его мать никогда не упомянула бы такое, если бы оно действительно не было таким важным. Прекрасно, он будет защищать Сотерию, и себя заодно.

– Что ты творишь, Аполлими?

Аполлими отвернулась от фонтана и обнаружила у себя в саду Савитара, который злобно смотрел на нее.

– Убирайся, ты ублюдок.

Он даже не шелохнулся.

– Ты не должна была говорить ему об этом.

Она подняла голову с явным пренебрежением к Ктонианцу. Несмотря на все свои силы, Савитар и в подметки не годился Аполлими, и сам прекрасно об этом знал.

– Да кто ты такой, чтобы читать мне тут лекции по поводу того, что я должна, а чего не должна делать?

Его глаза вспыхнули от бледно-лилового до серебряного цвета, а потом вообще стали насыщенного темно-голубого.

– Ты играешь с судьбой.

Она зарычала на него.

– Я защищаю своего сына. Если это преступление, тогда накажи меня. Ой, подожди-ка, я ведь уже и так наказана за его защиту. Будь что будет.

Савитар прищурился.

– Но ведь это совсем не игра.

– Да, не игра. Я вообще никогда не играю, а тем более с такими вещами.

Аполлими собралась уходить, но он схватил ее за руку и остановил.

– Мне не пришлось вбирать в себя силы богов, которых ты уничтожила в Атлантиде, когда немного вышла из себя. Но мне кажется, что другие Ктонианцы разорвали бы тебя на куски за это.

Аполлими не мог запугать ни он, ни кто-либо другой.

– И что? Ты хочешь, чтобы я поблагодарила тебя за это?

Она выдернула руку из его хватки.

– Единственное за что я тебе могу быть благодарна, так только за то, что ты помог Апостолосу разобраться в своих силах и возможностях. И моя благодарность за это будет вечна. Но это все, что ты можешь получить. Если ты действительно думаешь, что я боюсь тебя или других смертных божков, с которыми ты якшаешься, то ты глубоко заблуждаешься. В этой Вселенной, только главный источник может иметь власть надо мной. А так я ничего не боюсь.

Его выражение лица стало холодным, жестким.

– Не правда. Ты боишься потерять сына, и пока этот страх сидит в тебе, тебя также можно контролировать, как и всех нас.

Аполлими ненавидела сам факт, что он был чертовски прав.

– Не провоцируй меня, Савитар.

– А ты меня. Ты может быть и богиня от рождения, но я некто больший, чем просто Ктонианец, и тебе об этом известно. Я выжил в аду, который ты себе и представить не можешь, а его пожарища закалили меня словно сталь. Если ты хочешь битвы, то доставай свой меч. Но помни о том количестве богов до тебя, которые жаждали моей смерти и совсем не преуспели в этом.

Аполлими опалила его взглядом.

– В свою очередь, ты должен помнить, что я уничтожила не просто весь свой пантеон, а всю свою семью, чтобы защитить своего ребенка. Не стой у меня на пути, иначе мы выясним раз и навсегда, кто из нас владеет самым могущественным мечом.

Савитар хотел задушить ее за такое упрямство. Но она всегда была такой. Упертой до мозга костей.

– Прекрасно. Но вспомни, что случилось в последний раз, когда ты пыталась его защитить. Твои игры привели к страданиям Апостолоса. Разве ты этого хочешь на самом деле?

Ее глаза наполнились слезами, и он стал ненавидеть себя за то, что причинял ей эту боль.

– Будь ты проклят.

Савитар ухмыльнулся.

– Я был проклят задолго до этого. Позволь судьбе идти своим ходом, Аполлими. Я умоляю тебя, ради всего святого держись подальше от всего этого.

Ее кристальные слезы на длинных черных ресницах мерцали, как алмазы.

– Убереги его ради меня, Савитар. Иначе ты знаешь, что случится.

Он поклонился.

– Я сделаю все, что смогу. Но мы оба знаем, что только Апостолос может создать судьбу, которую мы хотим для него. Потому что, если у Ашерона что-то не получится, то не он один будет страдать. Весь мир будет уничтожен.

 

Глава 69 

Эш постучался в дверь Тори. Он слышал, как девушки хихикали в гостиной, словно маленькие девочки, прежде чем Ким распахнула дверь и одарила его дьявольской ухмылкой, от которой Ашерон даже занервничал.

– Тебе нравиться черный цвет, не так ли, Эш?

Не будучи уверенным в том, какой ответ от него был необходим, он нахмурился.

– Ну да, ничего так.

– Но какой твой любимый цвет? – спросила она, отступив назад, чтобы он мог войти в дом. Он прошел внутрь, и подумал, что может ему, стоит бежать отсюда со всех ног. Что еще они тут удумали?

– Я никогда об этом не задумывался.

Пэм прочистила горло.

– Но если бы тебе все-таки пришлось выбрать один, то какой?

Ашерон взялся рукой за лямки своего рюкзака.

– Все, что угодно, только не белый.

Это был любимый цвет Артемиды, и от одной только мысли о нем, его начинало мутить. Тори вышла из себя от такого уклончивого ответа.

– А ты не мог бы сузить круг немного?

Пэм цыкнула.

– Она же не оставит тебя в покое, пока не получит от тебя ответ.

Все еще тревожась насчет того, что они задумали, Ашерон пожал плечами.

– Ну, ладно. Пусть будет красный. А что?

Что-то вдруг полетело ему прямо в голову. Не моргнув и глазом, Ашерон поймал это, и это что-то запищало. Ухмыльнувшись, он раскрыл ладонь и нашел там маленькую красную демона-утку с черными рогами. Она странно напомнила ему Сими в ее демонической форме. Ашерон усмехнулся девушкам.

– Ну, спасибо?

Они прыснули со смеху. Эш глазел на них, пока Ким передвинулась поближе к Пэм.

– Ты когда-нибудь чувствовал себя, как будто пришел в середине фильма, а они забыли тебе сказать, о чем он?

Ким пренебрежительно махнула рукой.

– Со мной такое все время случается на работе. Я просто свыклась с этим.

Пэм засмеялась.

– Что достаточно плохо, учитывая тот факт, что она работает акушеркой.

– О, ш-ш-ш, – сказала Ким, игриво ударяя свою подругу по руке.

Они схватили свои пиджаки с дивана, а Пэм тут же накинула свой на плечи.

– Ну, раз Эш уже вернулся, то мы можем оставить вас двоих наедине. Эш, если она еще раз бросит в тебя молоток, дай нам знать и мы преподадим ей урок за тебя.

Сбитый с толку, он не мог пошевелиться и произнести ни слова, пока они не ушли.

– А у тебя очень занимательные подруги.

Тори заперла дверь и улыбнулась с гордостью.

– Нет, у меня самые лучшие подруги в мире, даже не знаю, чтобы делала без них.

Эш почувствовал, как у него заныло сердце, когда он вспомнил о Нике.

– Да, однажды и у меня был друг.

Она развернулась к нему, нахмурившись.

– Что случилось?

Он переспал с Сими и за это, я убил его. Ну, не совсем я. Он лишь проклял Ника, чтобы тот умер, что вообще-то было тем же самым, если бы он сам спустил курок, и это оборвало его жизнь.

– Мы больше не разговариваем.

Они только сражаются и пытаются убить друг друга. И это была лишь его вина. В приступе гнева, он разрушил их дружбу. Она успокаивающе положила руку ему на плечо. Он был уверен, что она даже не придала этому никакого значения, и тем не менее его тронуло до глубины души, что она вообще потянулась к нему.

– Мне так жаль, Ашерон. Я даже представить не могу, как бы я жила без моих девчонок. Так успокаивает, когда знаешь, что можешь позвонить им в любое время дня и ночи, и они прискачут так быстро, как смогут. У всех должны быть такие друзья.

– Да, должны.

Тори взяла остатки пиццы, когда вдруг вспомнила, что и семьи у Ашерона тоже нет.

– Так кого ты зовешь, когда тебе плохо?

Он снял свой рюкзак.

– Такого не происходит.

Она помедлила.

– Тебе никогда не бывает плохо или ты никого не зовешь?

Ашерон осмотрел комнату.

– Так я сплю на кушетке?

Мимо нее не прошел тот факт, что он сменил тему со своей личной жизни.

– Нет, у меня есть свободная спальня наверху. Ты даже можешь оставить там свой рюкзак и не бояться, что я прикоснусь к нему.

Он медленно кивнул. Тишина стала неловкой, пока она убирала коробки от пиццы в мусорную корзину.

– Мы, наконец, разложили по местам все, что вывернули взломщики. ОКС снова у власти.

– Хорошо. Ты уже выяснила, что пропало?

Она стиснула зубы от невинного вопроса.

– Ничего.

– Ничего?

– Очевидно, они искали что-то, чего здесь не было – как ты и полиция подумали. Что меня интересует сейчас, когда они снова вернуться.

– Может, ты хочешь поехать спать в отель? Я бы предложил остаться у меня, но в квартире имеется лишь одна спальня. На четырехсот квадратных футах не совсем хватает комнат для двоих людей.

Ух ты, маленькое местечко под названием дом, и это еще многое рассказало ей о его отшельнической натуре.

– Развлекаешься по полной, не так ли?

Ашерон улыбнулся.

– Я же тебе говорил, что предпочитаю одиночество. Но у меня есть несколько друзей, с которыми мы можем позажигать, если это упокоит тебя. Их апартаменты огромны, и у тебя будет предостаточно комнат, чтобы спрятаться от меня. Я уверен, что у них даже найдутся ящики с инструментами, если они тебе вдруг понадобятся.

Тори снова погладила его руку и засмеялась над его нежной подколкой.

– Если тебя это успокоит, то я промахнулась специально. Я чемпион по метанию ножей и топоров. Поверь мне, если бы я действительно хотела покалечить тебя, я бы это сделала.

Он хмыкнул.

– Не очень успокоило, с моей точки зрения. Ты не часто ходишь на свидания, не так ли?

Тори снова засмеялась, когда подумала об этом.

– Я пыталась, но это никогда хорошо для меня не заканчивалось.

– Правда?

– Да, такое ощущение, что я какая-то проклятая или что-то в этом роде. Каждый раз, когда я сближаюсь с парнем, резко выясняется, что он гей или с ним случился какой-то неописуемый несчастный случай, и он решил порвать со мной.

– Невероятные несчастные случаи включают в себя молотки?

Она закатила глаза.

– Но один парень даже сломал ногу, когда пытался забраться ко мне в постель. Этим он положил конец моей любовной жизни. Я уже не упоминаю, о серьезном ударе по моему эго. Ой, да ладно, ты же не ел. Хочешь чего-нибудь перекусить?

Он покачал головой.

– Нет, спасибо. Я перехватил бутерброд у себя дома.

Она подозрительно на него взглянула, убирая последнюю бутылку пива.

– Ты же знаешь, мы греки, нам положено есть, не переставая.

– Это плохой стереотип.

– Но только не в моей семье. Это своего рода олимпийский вид спорта. Моя тетя Дель просто женщина – тростиночка, которую не пускают ни в один буфет, потому что она пробирается сквозь еду, как пехотинец в тренировочном лагере. В моей семье, мы женщины готовим, а вы мужчины едите. Таков порядок, заведенный самой природой.

Эш скрестил руки у себя на груди, когда заметил изгиб ее ягодиц, пока она нагибалась, чтобы поднять маленький платочек, который кто-то уронил на пол. Черт, такая позиция просто обожгла его, словно огонь. А когда он представил, что она делает это обнаженной, то совсем весь измучился. Он мог прекрасно использовать то, что она в таком положении… Его дыхание неожиданно стало прерывистым. Лишь это смогло его удержать от того, чтобы подойти и схватить ее за то самое место, после которого ему бы была гарантирована пощечина. А с другой стороны, может это того стоило бы.

– Я на самом деле много не ем, поэтому не беспокойся о моей кормежке.

Выпрямившись, она хмыкнула.

– Может ты какой-то таинственный вампир? Ты никогда не снимаешь очки и хлещешь лишь пиво, а это говорит о том, что ты нормальный человек, более того я видела тебя в дневное время суток. Поэтому покончим с моей вампирской фантазией.

Если бы только с его фантазиями, где она была обнаженной, можно было также легко покончить.

– Итак.

Все сказанное ей было совсем близко к его настоящим пристрастиям.

– Я собираюсь занести свои вещи наверх. Куда мне идти?

– Вторая дверь.

Эш направился к лестнице, и когда он уже почти подошел, семейные фотографии снова привлекли его внимание. Тори выглядела такой обычной. Ашерон провел очень мало времени среди подобных ей людей, поэтому не смог сдержать улыбку. Более того, ему вдруг стало интересно, а каково это вырасти в такой огромной семейной обстановке, наполненной любовью. Все выглядели такими счастливыми на фотографиях. Тори стояла, обнявшись, со своими кузинами в Греции. Там были еще их фотографии в Нью-Йорке у Тео. Его любимая была та, где Тори, в возрасте лет четырнадцати, стояла в лодке вместе с Гири. На них были одинаковые коричневые широкополые шляпы с белыми полосками от солнца на носах, пока они держали друг дружку в объятиях и смеялись. Прежде чем Ашерон смог остановить себя, он потянулся и прикоснулся к ее лицу. И против воли, Эш попытался представить кого-то, кто держал бы его так, кто был бы счастлив просто потому, что Эш был рядом. Что это должно быть за чувство? Единственным существом, кто также его любил и мог к нему прикоснуться была Сими. Она думала, что Ашерон это и есть весь мир, именно поэтому он так и опекал ее. Эш прикоснулся к тату на груди, радуясь тому, что она была с ним. Ему скоро нужно будет отпустить ее, но по правде, Ашерон ненавидел, когда они не вместе. Когда она была на нем, внутри у него появлялся уют. Это было очень эгоистично, но он ничего не мог с этим поделать. Перехватив лямки рюкзака, Ашерон продолжил подниматься по лестнице в свою комнату. Как и все в доме, она оказалась маленькой и уютной. Шторы и стеганое покрывало были бежевого цвета с розовыми цветами. Кто-то заходил сюда и постелил для него постель. Ашерон не знал почему, но от этого небольшого жеста он почувствовал себя очень желанным. Эш положил рюкзак и подошел к акустической гитаре, которая лежала на вращающемся стуле. Ашерон почувствовал чье-то присутствие, позади него. Обернувшись, он увидел Тори в дверях, которая наблюдала за ним.

– Ты играешь? – спросил он.

– Я мучаю ее время от времени. А что насчет тебя?

– Случается иногда.

– Есть успехи.

– Ну, я играю нормально.

Она вошла в комнату с небольшой стопкой полотенец и банных принадлежностей и положила все на туалетный столик.

– Ванная через коридор. Может тебе нужно еще что-то?

«Чтобы ты прикоснулась ко мне так, как я хочу». Ашерон потряс головой, чтобы избавиться от запрещенных мыслей.

– Я мужчина с минимумом потребностей.

Тори вздохнула.

– Я уже это заметила.

Прежде чем Эш смог остановить себя, он сделал шаг навстречу ей. Они оказались так близко, что Ашерону удалось вздохнуть бесценный аромат Тори, смешанный с запахом ее персикового шампуня. Ашерон наслаждался им. Так же, как и этими пытливыми карими глазами, которые обследовали всего его. Боги, как же ему хотелось овладеть хотя бы маленькой частью этой женщины. Тори перестала дышать, когда Эш оказался так близко. Она чувствовала, какой жар исходит от его тела. Он был просто невероятно сексуален и прекрасен. Он хочет поцеловать тебя. Она даже уже могла ощущать эти мужественные губы, чувствовать его руки вокруг нее. Но это все были лишь фантазии. В тот момент, когда Ашерон уже собирался прикоснуться к ее коже, она вдруг резко отскочила.

– Хорошо. Тогда я оставлю тебя одного.

Эшу захотелось захныкать, когда она вылетела пулей из комнаты и оставила после себя клубы пара. Как же она может не хотеть его? Всю свою жизнь он отбивался сам от людей, отражая нежеланные ощупывания и прикосновения. И вот, наконец, он нашел того человека, прикосновения которого Ашерон так страстно желал, а она обращалась с ним, как с прокаженным. «Да что, черт подери, такое происходит?» Огорченный, Ашерон запустил руку в волосы и ругнулся про себя. Это будет длинная ночка, с ней спящей так рядом, и так далеко одновременно. Следующим утром Тори поднялась слишком рано, и все еще с заспанными глазами, она спустилась вниз на кухню. Когда она вошла на кухню, то приросла к полу. Эш был уже там. Одетый только в джинсы, он стоял спиной к Тори. Святые угодники! Картина, представшая перед ней, широкая спина с безупречной загорелой кожей, была просто невыносима для одной женщины, и сразу же вызывала слюнотечение. Широкие мускулистые плечи сужались к узким бедрам и идеальной формы заднице. Его волосы были все еще взъерошены со сна, а он уже потягивал пиво. Тори издала звук отвращения, наблюдая за его действиями.

– Ты должно быть шутишь!

Ашерон повернулся и остатки ее здравомыслия улетучились. Да, на нем все также красовались эти противные очки, а верхняя пуговица его джинсов не была застегнута. Они низко сползли на его бедрах. И темная полоска волос, идущая от пупка, была чуть гуще внизу. Он был настоящим коммандос. Его длинное упругое тело было создано для греха. Ни один мужчина не должен выглядеть так, не говоря уже о тех, кто стоит у нее на кухне. Насчет ее спальни, это уже другой разговор. Боже, как же ей хотелось откусить кусочек от него.

– Что-то не так? – невинно спросил он.

У нее заняло три секунды вспомнить свои претензии, которые она готова была высказать до того, как увидела его полуобнаженным.

– Ты первым делом с утра пьешь пиво. Да что ты за алкоголик такой?

Ашерон язвительно ухмыльнулся ей, прежде чем сделать огромный глоток.

– Я не алкоголик.

– Они все так говорят. По крайней мере, наполни чем-нибудь желудок перед тем, как пить это.

Его выражение стало жестче.

– Мне не нужна мама, Тори.

Она не поверила этому ни на минуту. Рассердившись на то, что вытворял Эш, она попыталась забрать у него бутылку, но он не соизволил ей ее отдать. Она зыркнула на него.

– Тебе нужен кто-нибудь, чтобы заботился о тебе. Господи Иисусе! Как ты можешь делать такое с собой?

– Это просто пиво.

– А ад это просто сауна.

Она подошла к холодильнику и вытащила оттуда яйца и сыр.

– Сядь и я приготовлю тебе что-нибудь поесть.

– Я не голоден.

– А у меня в руках сковородка и нож, поэтому если ты знаешь, что лучше для тебя, перестань спорить со мной и сядь.

– Я не завтракаю, – пробормотал он себе под нос, отходя с ее дороги.

– А мне плевать, – передразнила она певучим голосом, который уж очень походил на его собственный густой акцент. Ашерон перешел на другую сторону ее стойки с завтраком.

– Ты такая властная.

– Да, я такая. А теперь сядь.

– Есть, Ваше Высочество. Чем еще могу быть для вас полезен?

– Одень рубашку, как цивилизованный человек. Ты хоть представляешь, как негигиенично находиться на кухне без рубашки?

Эш засмеялся, хотя и хотел задушить ее. Тори была единственным человеком, которого он когда-либо встречал, кто хотел, чтобы он наоборот нацепил на себя еще больше одежды. Ашерон стал подниматься, когда Тори пронзительно завизжала от неодобрения.

– И что теперь? – спросил он, совсем сбитый с толку поворотами в ее настроении. Она угрожающе указала на него своим ножом.

– Даже не смей двигаться, пока я не увижу, что ты что-нибудь съел.

Ашерон отчаянно вздохнул.

– Но ты же сказала мне одеть рубашку.

– С каких это пор ты выполняешь все, что я тебе говорю? Никогда. Я знаю, в чем твой план. Ты поднимешься наверх и уже не вернешься. Поэтому сиди смирно.

Эш поднял руки, признавая свое поражение, и стал наблюдать, как она разбила с хрустом два яйца, положила их в чашку и стала взбивать с таким рвением, что он бы даже мог испугаться, если бы не был богом с защитными способностями.

– А ты не ранняя пташка, так ведь?

Тори положила жменьку сыра на яйца.

– Да и сегодня я еще не получила свою дозу кофеина, поэтому на твоем месте было бы мудрее подчиняться мне.

Эш спрятал свою улыбку. И почему она так очаровывала его? Он не понимал этого, но пока Ашерон не собирался рассказывать ей, чем на самом деле питается. У него не было выбора, кроме как сидеть здесь и наблюдать, как она готовит ему омлет, бекон и тосты. Она шлепнула тарелку перед ним.

– Fie!

Что значит, ешь, по-гречески. Эш уставился на вкусно пахнущую еду, когда все похороненные чувства выплыли наружу. «Хочешь есть, шлюха? Ублажи меня». В самой отдаленной части своего разума, он увидел себя в кабинете Эстеса на коленях на полу, обнаженного и прикованного к столу, пока его дядя допоздна читал. Умирая с голода, потому что ему не позволяли есть весь день. Чтобы обогатить своего дядю, он работал до тех пор, пока не стал истекать кровью и на нем не осталось ни одного живого места. И вдруг Ашерон уставился на миску с высушенными засахаренными фигами, которые Эстес оставил перед ним. Его желудок свернулся от голода, а рот наполнился слюной от простого желания попробовать хотя бы кусочек. Больше часа, он вот так смотрел на еду, кусая губы в отчаянной агонии. Уверенный в том, что Эстес был так увлечен своим чтением, что даже не видит его, Эш потянулся за одним. Он до сих пор чувствовал, как пекло от этого жестокого удара, видел злобу в глазах Эстеса, когда он схватил Ашерона за волосы и поставил на ноги.

– Разве я разрешал тебе есть, шлюха? Ты ничего и никогда не получишь от меня без оплаты…

Даже Артемида не всегда допускает его к своей крови, в попытке захватить над ним контроль. Если Ашерон не ублажит ее, то будет голодать. А еще более ужасными были воспоминания, когда стражники отца силой заставляли его есть. «Запихните ему это в глотку. И держите его нос и рот закрытыми до тех пор, пока он все это не проглотит». А когда он вдруг давился тем, что они жестко запихивали ему в рот, то ко всему прочему его еще пихали и били. Он ненавидел есть. Тори потянулась за сыром, когда уловила странное выражение лица Ашерона. Она могла бы поклясться, если бы не знала, что такое невозможно, что он испугался еды перед собой.

– Что-то не так?

– Я, правда, не завтракаю.

В этот раз она уловила скрытую нотку в его голосе, которая напомнила ей маленького перепуганного ребенка. Прежде, чем Тори смогла остановить себя, она подошла и стала возле него. А Ашерон продолжал смотреть в тарелку. Нежно, она взяла его за щеку и повернула голову так, чтобы он смотрел прямо на нее.

– Я не заставляю есть тебя против воли, Эш. Но я совсем не хочу, чтобы ты голодал. Съешь хоть что-нибудь, пожалуйста.

Эш уставился на артерию на ее шее, в которой пульсировала вся ее жизнь. Он мог слышать, как билось ее сердце. Вот та еда, которую он желал. У Ашерона увеличились клыки в приступе голода, который завладел им. Его чувства обострились, когда Эш почувствовал, как глаза становятся красными. Ешь… Но Ашерон не мог заставить себя питаться от нее так, как это делала Артемида, когда он еще был человеком. И хотя это могло принести ей удовольствие, он все равно не мог себе этого позволить. Это было схоже с тем, что тебя насилуют, когда кто-то высасывает кровь из твоего тела. Они разрывают плоть своими зубами, а у тебя даже нет сил, чтобы это остановить. Я не сделаю этого. Она опустилась, отрезала небольшой кусочек яиц, а затем поднесла вилку к его губам.

– Пожалуйста, попробуй хотя бы кусочек?

Все его инстинкты говорили ему оттолкнуть ее от себя, когда его зубы стали уменьшатся. Вместо этого, он понял, что раскрыл рот, чтобы она смогла положить яйца ему на язык. Вкус просто ошеломил его. Он не пробовал еды со дня перед его смертью. Но еще лучше, чем еда, была радостная улыбка на лице Тори. Она отодвинулась и погладила его челюсть тыльной стороной ладони. Закрыв глаза, Эш упивался нежностью ее прикосновения, когда его дружок убедительно затвердел. В этот момент ему пришлось задействовать каждую крупицу своей силы, чтобы не притянуть ее к себе и не поцеловать. Или еще больше, не раздеть ее догола и утолить всю боль внутри него. Никогда за все свое существование он не испытывал ничего подобного. Это было не просто желание, а яростная требовательная нужда. Она отломила кусочек тоста и поднесла его ко рту. Покорно, Ашерон разомкнул губы и позволил ей снова покормить его. Тори не могла объяснить своеобразное чувство наслаждения от его кормления, но отрицать этого никак нельзя. Она чувствовала себя так, как будто приручала дикого льва. И когда Тори скормила ему кусочки бекона, Ашерон ласково прикусил ее пальчики. Дрожь пробрала тело девушки.

– Все не так уж плохо, правда?

Он кивнул. Она дала ему очередной кусочек омлета. Ашерон проглотил его, а потом отхлебнул пива. Она не могла видеть его глаз, но могла почувствовать силу его взгляда на ней, от чего все ее тело запылало.

– А теперь, когда я тебя успокоил…

Ашерон притянул ее к себе и поймал ее губы. Тори застонала, когда его язык коснулся ее. Никогда в жизни ни один мужчина так ее не целовал – как будто он вдыхал ее, обладал нею. Его поцелуй стал страстным и требовательным, когда он обхватил ее лицо руками. Ашерон был весь в огне от ее вкуса, от ощущения ее языка. Снова и снова, Эш представлял себя, проникающего глубоко в нее, чувствовал ее руки у себя на спине, которые гладили его с той же нежностью, как и щеку. Больше не имея сил все это выносить, Эш провел одной рукой по ее предплечью, а другой – обхватил за бедра, чтобы прижать ее поближе к себе. Тело Тори запульсировало от невероятной потребности. Ей захотелось содрать эти джинсы и пробовать каждый дюйм его тела, пока она не ослепнет от экстаза, но в итоге, Тори не была настолько глупа. Такой мужчина, как он, не встречается с такой женщиной, как она. Этого просто не происходит.

– Тише-тише, парень, – сказала она, отстраняясь. – Остынь, мы только что встретились. Более того, я даже не знаю цвета твоих глаз.

Эш едва не захныкал, когда она отошла от него. Его взгляд переместился на ее соски, которые выделялись из-под топика без рукавов, который был на ней. Ашерон хотел лишь сорвать его и взять в рот один из ее сосков. Будет ли она обнимать его, как будто он что-то значит для нее? Или влепит ему пощечину и вышвырнет вон из своей кровати, после того, как он ублажит ее? Эта последняя мысль стала для него, как ушат холодной воды. Ашерон больше никогда не хотел чувствовать себя использованным. Не упоминая уже об одной огромной рыжеволосой проблеме, которая будет бить его до тех пор, пока на его теле не останется и кусочка кожи, если хоть когда-нибудь узнает, что он целовал другую женщину. Черт подери. Он никогда не владел своей собственной жизнью.

– Прости, – выдохнул он. – Ты просто невероятно неотразима.

– Странно, а мужчины не поддавались на мои чары годами.

– Да уж, значит они были идиотами.

Улыбнувшись, она потянулась к его очкам.

– Можно я сниму их?

Эш сглотнул от пронзившего его страха.

– Лучше тебе этого не делать.

– Почему?

– Потому что они заставят тебя чувствовать себя неуютно. Никто не любит смотреть мне в глаза.

Она усмехнулась.

– Да кто ты такой? Ребенок Розмари?

– Что-то в этом роде.

Тори покачала головой на его страх.

– Ну, если ты не заметил еще, то я не такая, как большинство людей.

Да, не такая. Но, даже боги кривят губы с отвращением, когда смотрят в его глаза.

– Просто помни, когда ты сделаешь это, назад пути уже не будет.

Тори замерла от этих страшных слов. Теперь-то ей точно нужно узнать, как они выглядят. Медленно дотянувшись, она сняла очки с его глаз. Эш уставился в пол, препятствуя ей увидеть их цвет. Но Матерь Божья, он был еще более великолепен без них, ей никогда не приходилось видеть более идеального строения лица.

– Посмотри на меня, Эш.

Ашерон сжал зубы, вспомнив, как Артемида говорила ему тоже самое. Тогда он боялся, что из-за них она причинит ему боль. Теперь в нем не было страха, что Тори навредит ему, но даже после всех этих веков он прекрасно знал, насколько редко люди встречаются с ним взглядом, не скривившись или содрогнувшись. Ашерону не нравилось, когда кто-то видел доказательство его божественного происхождения. Тори погладила его бровь легким нежным прикосновением.

– Пожалуйста, Ашерон.

Подготовив себя к ужасу и страху, он поднял глаза и встретился спокойно с ней взглядом. Тори шокировано уставилась на головокружительный серебряный цвет. Никогда в своей жизни, она не видела ничего похожего на них. Цвет был таким бледным и чистым. Они напомнили ей ртуть.

– Ты слепой?

Лишь когда вопрос слетел с ее губ, она поняла, какую сморозила глупость. Он все прекрасно видел. Его черты были словно высечены из камня.

– Нет, я не слепой. Это просто неудачный родовой дефект.

Тори увидела стыд в его глазах, когда он произносил это, и у нее защемило в груди от того, что нечто столь прекрасное приносит ему столько боли.

– Это не дефект. Твои глаза прекрасны, уникальны, так же, как и ты. Мне кажется, что они очень потрясные.

Ашерон отвернулся. Тори схватила его за щеку и заставила снова посмотреть на нее.

– Кто обидел тебя?

Его взгляд стал настороженным.

– Что?

Тори погладила его по подбородку, осознав, насколько должно быть это все звучало сварливо.

– Прости меня. Это было так пронырливо с моей стороны. Просто ты всегда такой настороженный и замкнутый, даже когда речь идет о самых безобидных вещах. Как будто ты боишься, что это же потом и обернется против тебя. И все это лишь из-за цвета твоих глаз. Могу поспорить, что черный это даже не твой натуральный цвет волос, не так ли?

Эш сглотнул от ее вопроса. Она была ужасно восприимчивой.

– Как ты и сказала, мы едва знаем друг друга.

Она убрала волосы с его лица.

– У тебя когда-нибудь была интимная близость с кем-нибудь?

– Конечно, была.

– Я не имела ввиду сексуальный характер. Я и не сомневаюсь, что у тебя было несметное количество девушек, даже в твоем возрасте. Я говорю о том, чтобы иметь человека, который бы знал все твои самые сокровенные мысли, чтобы с ним ты мог быть самим собой, не боясь его осуждения и того, что он может тебя недооценивать?

Эш горько рассмеялся от одной только мысли, чтобы так откровенничать с другим человеком.

– В природе людей заложено причинять боль друг другу. Никого на самом деле не волнуют твои мысли и чувства.

У Тори защемило сердце. Он настолько отгородился стеной, что ей даже хотелось выть.

– Меня волнуют твои мысли, Эш.

– Тебя? Ты с самого начала составила неправильное мнение обо мне. Я для тебя очередной засранец, с которым тебе просто приходиться иметь дело.

– Потому что ты не показал мне ничего, по чему я могла бы о тебе судить, кроме твоей худшей стороны. Зачем ты приехал в Нэшвилль? А? Почему разрушить мою репутацию было так важно для тебя?

Она увидела, как огонек исчез из его глаз и Ашерон еще больше замкнулся в себе. Но в них была такая жгучая боль, что она передалась и ей. И в этот момент Тори поняла, что у него была очень личная причина для такого поступка.

– Так почему, Эш?

В холле пробили ее часы. Он отстранился.

– Уже девять часов. У меня встреча.

Ошеломленная, она нахмурилась, когда Ашерон вышел из кухни, забрав с собой пиво, и направился в ее гостиную, где подключил Xbox 360 к ее телевизору. По крайней мере, это было то, о чем она и подумала, но вместо того, чтобы быть белым, он был покрыт черными pwn3D стикерами. Не обращая на нее ровным счетом никакого внимания, он достал майку из своего рюкзака, одел ее, затем сел на диван и воткнул себе в ухо наушник. Тори уселась на краешек софы.

– Что значит pwn3D?Я вижу это повсюду в интернете.

– Это игровой термин, который значит, что тебя захватили или сильно подбили.

Он все включил на полную мощность.

– Ты часто этим занимаешься?

– Каждое субботнее утро.

Она закатила глаза, ожидая увидеть нечто вроде Гало или Орудия войны, ну или какие-то другие мужские мачо-игры. Поэтому, когда на экране появились розовые танцующие животные, она ухмыльнулась.

– Viva Piсata?

Это была игра совсем для детей.

– Да, – сказал он, вздохнув от звука своего собственного имени.

– Привет, Тоби.

Тори поняла, что он говорит с кем-то в наушнике."

– Да, я знаю, что немного опоздал. Прости.

Сбитая с толку она видела, как Эш выбрал себе в персонажи лису, в то время, как участник под ником Тобинатор был медведем. А потом к игре еще присоединились Джейден Х и Токи-сан. Эш взглянул на нее, а потом переключил все внимание на игру.

– Тоби следи за Джейденом. Я слышал, у него была тяжелая ночь, и теперь он в настроении к уничтожению, – он засмеялся. – Нет, конец света сегодня не в моих планах, приятель. Эй Такеши, убери свою жирную задницу от меня. Ты же бьешь лису.

Он вывел своего героя из гонки.

– Нет никакого почета в том, что ты принес в жертву лису, ты гадкий еж.

Совсем сбитая с толку тем, что взрослый мужчина играл в детскую игру, она решила принять ванну и переодеться. Тори вернулась через полчаса и обнаружила, что он все еще находился в состоянии войны со своими соперниками.

– Где же эта чертова ракета, когда она так нужна? О, черт, Джейден завязывай с пыльцой. Я ее ненавижу.

Скривив лицо, он нажал на кнопку.

– На, попробуй медку, ты простофиля.

Тори услышала звук громкого смеха, принадлежавшего маленькому мальчику, у него в наушнике. У Эша зазвонил телефон. Он сначала посмотрел на него, а уж потом вытащил наушник и ответил.

– Привет, Триш. Да, я понял, – он отключился и вернулся в игру. – Ребята, я думаю, мы можем провозгласить Тоби победителем де факто. Его мама говорит, что ему нужно выбраться из пижамы и умыться, чтобы встретиться с миром.

Раздался всеобщий крик протеста.

– Я знаю, Тоб. Это затягивает, но мы увидимся с тобой позже, хорошо? – Эш грустно улыбнулся, – Слушай, что говорит Такеши. Он абсолютно прав, – он снова затих, чтобы послушать. – Прекрасная игра, джентельмены. Спасибо за соревнование. Джейд, мы с тобой переиграем это позже. Да прибудет с вами мир, братья.

Он отключился и свернул игру. Тори наблюдала за тем, как Эш пакует назад все вещи.

– А сколько лет этому Тоби?

– Восемь.

– А тем двум другим?

– Гораздо больше, чем восемь.

– Так вы, взрослые мужики, каждое субботнее утро обыгрываете в реальном времени восьмилетнего парнишку?

Ашерон засмеялся.

– Не-а, Тоби всегда выигрывает.

Тори раздражительно вздохнула.

– Вот видишь. Ты снова это делаешь. Ничего мне не рассказываешь.

Эш повернулся к ней.

– Знаешь, доверие это прекрасная штука, но для кого-нибудь другого. Каждый раз, когда я так ошибался и доверял кому-нибудь, то потом очень сильно жалел об этом и еще к тому же жестоко расплачивался за свою глупость. Я, правда, рад, что никто серьезно не причинял тебе боль. Чего нельзя сказать обо мне, хорошо?

– Я никогда не предам тебя, Эш.

Он горько покачал головой.

– Это мне уже говорили люди, которых я знал даже лучше, чем тебя. И, в конце концов, оказывалось, что они лгали, а я был изгаженным из-за них. Без обид, но я не хочу больше такого повторения.

Тори хотелось завыть от этого. Как же сильно он обжегся, если даже не мог рассказать ей о том, кем приходились ему люди по ту сторону игры, семьей, друзьями или еще кем?

– Я собираюсь принять душ.

Ашерон схватил свой рюкзак и забрал его с собой. Черт, она никогда не встречала столь подозрительного человека. У него возможно и ничего нет в этом рюкзаке, кроме его нижнего грязного белья. Боги запретили, чтобы кто-то когда-нибудь увидел его нижнее белье – это бы раскрыло нечто личное о нем, как например его размер одежды. Звоните властям! Эта информация может нанести вред национальной безопасности. Вздохнув, она подняла черный регулятор с кофейного столика и остановилась, когда еще одна мысль пронзила ее. Не делай этого. Она не смогла себя уже остановить. Включив назад всю систему, она подписалась под профилем Ашерона. Джейден Х уже отключился, а вот Токи-сан все еще был там. Она отправила ему сообщение.

«Вы друг Ашерона?». Он ответил:

«А вы?» Черт подери, неужели все в окружении Эша имели настолько прочный защитный барьер? «Да. Меня зовут Тори. Не могли бы вы позвонить мне по номеру 204-555-9862?»

Ее телефон зазвонил несколькими секундами спустя. Тори выключила игру и телевизор прежде, чем ответить.

– Слушаю, это Тори.

– Такеши, – ответил мужчина с сильным японским акцентом. – Что вы хотите от меня?

Неожиданно она почувствовала себя глупо и необоснованно-сующей нос не в свои дела.

– Извините. Я не должна была вас тревожить. Простите меня.

Она уже собралась отключиться.

– Подождите, вы бы не связались со мной, не будь это чем-то важным. Ашерон попал в беду?

– Нет. Я археолог, а он сторожит меня, потому как мы думаем, что кто-то пытается украсть некоторые атлантские артефакты, которые нашла моя команда, – она не имела ни малейшего понятия, зачем все это рассказывала ему. – Эш такой молчаливый насчет всего, что я просто… Я не знаю.

– Я не расскажу, что вы говорили со мной. Он очень замкнут по поводу таких вещей, и воспримет все очень зло.

– Я знаю. Мне не следовало с вами связываться. Я просто хотела убедиться, что он не сумасшедший или что-то в этом роде.

Такеши засмеялся.

– Вы с ним даже в большей безопасности, чем со своей собственной семьей. Для него его честь превыше всего, даже его собственной жизни.

Это хоть немного ее успокоило.

– Спасибо.

– Всегда, пожалуйста, – он помедлил, прежде чем снова заговорить. – Берегите его, Сотерия. И помните, что требуется много мужества и великое сердце, чтобы проявлять к другим доброту, хотя самому даже не знать, что это такое. Даже самые дикие звери могут быть приручены спокойной и нежной рукой.

Такеши отключился. Тори стояла, ошеломленная тем, что услышала. Он назвал ее Сотерией. Как, черт подери, он мог узнать ее настоящее имя, когда она не называла его?

 

Глава 70 

– Что ты делаешь?

Тори подпрыгнула от низкого с примесью акцента, голоса Эша у себя за спиной. Чувствуя себя виноватой за то, что связалась с его другом, она развернулась к нему и застыла. Одетый в черные штаны и ботинки, он распустил свои влажные волосы на широких плечах. Тушите свет, этот мужчина был просто невероятно восхитителен. Но его полинялая серая футболка, на которой была изображена куча скелетов, застала ее врасплох. И ей вдруг стало интересно, а это его пристрастие ко всем этим атрибутам, не заставит Ашерона убить ее за то, что она сделала у него за спиной. Она прочистила горло и постаралась изо всех сил, чтобы не нервничать.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ты что-то включила, пока я был в душе, и заморозила меня до самых костей.

Поняв, что лишь это его беспокоило, она с облегчением засмеялась.

– Прости. Посудомоечная машина. Такого больше не повторится.

– Надеюсь. В первую минуту это было обжигающе, а вот потом стало холодать.

Она ухмыльнулась, когда увидела, что татуировка в виде дракона вернулась на предплечье – где и была с самого начала.

– Это что какая-то временная штука, которую тебе приходится отдирать человеческими головами? Клянусь, что она двигается по разным частям твоего тела.

Прежде чем он смог что-либо ей ответить, как у нее зазвонил телефон. Тори зарычала, услышав звонок.

– Ты знаешь, только между нами, у нас нет и минуты покоя от этих дурацких телефонов, – она взяла трубку, сильно удивившись, что на другом конце провода был Брюс. – Привет, милый. Ты достал для меня журнал?

– Нет. Кто-то убил Димитрия прошлой ночью и перевернул всю его квартиру вверх дном. Они, должно быть, и забрали книгу.

Попятившись назад от таких неожиданных новостей, Тори выронила трубку, когда весь ужас и горе, наконец, дошли до нее. Эш едва успел поймать Тори прежде, чем она упала на пол и зарыдала.

– Дыши, – прошептал он. Но казалось, что она совсем не слышит его, потому что продолжала говорить тихим голосом:

– Нет, нет, нет…

Он поднял телефон с пола.

– Алло?

– Где Тори? – потребовал мужчина.

Эш посмотрел на нее. Она подтянула свои ноги к груди и рыдала в них, а свою голову прикрыла рукой.

– Она очень расстроена. Что случилось?

– Одного из наших друзей убили прошлой ночью.

Эш стиснул зубы, когда вспомнил весь ужас последних часов Димитрия – никто такого не заслуживал.

– Хорошо, я скажу ей, чтобы перезвонила вам, когда успокоится хоть немного.

Он повесил трубку и прижал ее к себе. Тори зарылась ему в плечо и обхватила руками его за шею такой сильной хваткой, что лишь каким-то чудом не поранила его.

– Как он может быть мертв? За что?

Он прижал ее еще ближе.

– Не знаю, Тори. Дерьмо случается даже с самыми лучшими из нас.

– Нет. Только не из-за этой гребаной книги.

Ее язык шокировал его и рассказал, насколько сильно она страдала.

– Пожалуйста, Ашерон, скажи мне, что книга не может стоить человеческой жизни.

Она поднялась с пола и схватила телефон.

– Что ты собираешься делать?

Приподняв очки, она вытерла глаза, а ее щеки начали гореть от злобы.

– Я собираюсь обзвонить всех членов своей команды и попросить их всех немедленно спрятаться. Я не допущу, чтобы еще кто-нибудь пострадал! Не допущу!

Ашерон не пытался остановить ее, когда поднялся на ноги. Вместо этого, он подошел, чтобы прочувствовать нечто с помощью своих сил. Это так раздражало, когда он не мог влезть внутрь или зацепиться за какую-нибудь ниточку, чтобы разобраться в том, что творился вокруг. Ашерон не чувствовал себя таким уязвимым со дня своей смерти. После того, как она обзвонила всех, кого могла придумать, Тори отключилась и вздохнула.

– Все теперь в курсе и будут стараться держаться в безопасности. Будем надеяться, что так все и останется.

Засопев, она сняла очки и протерла стекла кончиком своей рубашки. Эшу очень импонировало то, как она старалась не раскисать. Тори нацепила свои очки назад и пронзила Эша злым, полным боли взглядом.

– Как ты думаешь, что может быть такого важного в этой книге?

– Конец света.

Она усмехнулась.

– Будь серьезнее.

– А что, если я и так сама серьезность? – спросил он с целью вызвать у нее чувства и посмотреть, как она поступит, если у нее вдруг окажется этот дневник. – Что если в этой книге содержится нечто просто аппокалиптичное?

Она ответила, даже не задумываясь.

– Тогда это должно быть уничтожено.

– Даже если там содержаться доказательства существования Атлантиды?

Она поправила очки тыльной стороной ладони.

– Ну, так как мы просто размышляем гипотетически, то да. Эти доказательства не стоят разрушения целого мира. Я имею в виду, правда, а что хорошего получится, если я восстановлю репутацию своего отца, а на земле не останется никого, кому было бы до этого хоть какое-то дело?

Он улыбнулся от ее такого возмущения.

– А ты быстро думаешь в критических ситуациях.

– Все так говорят, – Тори помедлила и закрыла глаза. – Я не могу поверить Димитрий. Надеюсь, что он хотя бы не страдал.

Эш ничего не ответил. Ему не хотелось ей лгать, а правда, мягко говоря, была паршивой. Вместо этого, Ашерон попытался отвлечь ее.

– Что ты обычно делаешь по субботам?

Тори вздохнула, отбросив в сторону свое кухонное полотенце. Было очевидно, что она изнывала по поводу Димитрия, но она просто храбрилась.

– Все зависит от субботы. Вот, совсем недавно, я занималась скайдайвингом. Но мой пилот отменил наше очередное занятие позавчера из-за своей болезни. Поэтому я планировала разобрать бумаги и посмотреть какой-нибудь плохой фильм. А что насчет тебя? Что делаешь ты, ну кроме того, что первым делом с утра топчешь эго маленького мальчика?

Улыбнувшись язвительному сарказму у нее в голосе, он достал карманные часы из своих джинсов.

– Приблизительно через два часа ты узнаешь.

– Что произойдет через два часа?

– Баскетбольный матч.

Она издала звук величайшего отвращения.

– О, нет. Я не наблюдаю за спортом. Они утомляют меня до слез.

Ашерон цыкнул на нее. И в этот момент, он был тяжеловесной горой, которую никто бы не смог сдвинуть. Ашерон пообещал и он будет там, несмотря ни на что.

– Тебе придется смириться с тем фактом, что ты будешь сидеть сегодня на скамейке, так как я не могу оставить тебя здесь одну.

Она даже зашипела на него, как кошка.

– Мечтай, приятель. Этому не бывать.

– Еще как бывать.

– Нет, – твердо сказала она. – Я не буду в этом участвовать.

Тори не могла поверить в его настойчивость. Почему он был таким безрассудным? Какая разница в том, если он пропустит глупую игру со своими друзьями? Но чем больше протестовала она, тем меньше он обращал на нее внимания. У них почти уже дело дошло до драки, но тут Ашерон спустился, одетый в черно-белую синтетическую рубашку судьи. Эш даже обул баскетбольные туфли вместо своих незаменимых ботинок. Весь его внешний вид ошеломил ее, когда вся его нелепость обрушилась на нее. Тори старалась изо всех сил, чтобы не рассмеяться от того, как он выглядел со своими черно-красными волосами, стянутыми в конский хвост, и серьгой в носу… но не гвоздик. Маленькое серебряное колечко, которое подходило к двум другим, уже имеющимся у него, висело в мочке левого уха.

– Они что назначили тебя рефери, а?

– Никто еще не оспаривал мои свистки.

– Я буду первой.

Ашерон надел свой плащ и взял смертельный рюкзак.

– Хочешь поехать со мной на игру?

Его предложение сильно удивило ее, так как до этого он всегда ездил с ней, либо они просто прогуливались.

– У тебя есть своя собственная машина?

Эш улыбнулся.

– Мотоцикл. Я приехал на нем вчера, когда ездил домой за одеждой.

Это была совсем небольшая ложь. Вообще-то он создал его сегодня утром, когда решил, что хочет прокатиться немного, надеясь, что Тори не станет артачиться.

– У меня даже нет шлема.

Он достал черный мотоциклетный шлем из своего рюкзака.

– Теперь есть. Ты говорила, что ты не против приключений.

Тори сморщила свой носик, глядя на шлем, и сложила руки на груди. Она бы с радостью присоединилась к нему, однако ее безрассудство имело пределы.

– У меня нет мотоциклетной куртки, и мне совсем не хочется быть SQUID.

Эш засмеялся, когда она употребила байкерский термин, который используется для описания тупицы, катающегося без надлежащей защиты. Он вытащил поношенную черную прошитую куртку, сделанную из бразильской кожи, из своего рюкзака. Плечи, локти и грудь были сильно прошиты, а защита была облегченной. Но рассмешило ее вовсе не это, а серый череп с костями и золотая эмблема Хаябусы поверх него.

– У тебя нет ни единой вещи без черепов, так ведь?

– А что ты имеешь против?

Его внимание к деталям было очаровательным, и правда была в том, что она не садилась на мотоцикл с лета.

– Ну что ты в игре?

Она взяла куртку и натянула ее. Несмотря на ее изношенность, в ней все равно было тепло и уютно, как будто она была обшита кружевами и застегивалась на липучки. На удивление она сидела на ней, как влитая. А еще это была невероятно дорогая вещь. Тори совсем не удивилась бы, узнав, что он заплатил за нее не меньше штуки, судя по тому, как она сделана. Да чем, черт побери, он таким занимается, что может позволить себе такого рода игрушки? И вообще, как у него все умещается в этом саквояже Мэри Поппинс? Благодарная тому, что он вмещает гораздо больше, чем выглядит, она взяла шлем и улыбнулась.

– Показывай дорогу.

У Эша пересохло в горле от того, как она выглядела в его любимой ездовой куртке. Она выглядела чужой на ней, и в тоже время такой ослепительной. Определенно не ее обычный стиль, и в то же время он почувствовал, что надев его одежду, она своего рода признала Эша. Тори напомнила ему девчушку в куртке своего старшего брата, когда она поправила очки на носу и заплела волосы в косу, чтобы ветер не развевал их во время движения. Ашерон подождал Сотерию, пока она нацепила свои ботинки и была абсолютно готова. Черт, эта девушка была необъяснимо прекрасна. Эти карие глаза запали ему в душу, и каждый раз, когда он встречался с ней взглядом, то весь напрягался. И если Эш не вытащит ее из этого дома поскорее, то обязательно подхватит ее на руки, отнесет наверх в ее кровать и покажет, где зарыты его таланты на самом деле. Отогнав эту мысль прежде, чем она довела его до беды, Эш вывел ее на улицу, где его лоснящийся черно-золотой мотоцикл стоял и блестел в лучах солнца. Он выглядел, как необузданный хищник, который разрывал дорогу и давал возможность почувствовать ему ту свободу, которая приходила к нему лишь во снах. Ничего не было лучше, как залезть на него и промчаться между штатами со скоростью пули. На этом байке его душа была свободна, и неважно насколько ему было хреново, все тут же становилось на свои места.

– Что это, черт подери, такое? – спросила она, осматривая мотоцикл.

– Сделанный на заказ Хаябуса-Турбо, – сказал он, когда снимал с подлокотника свой шлем и одевал его на голову.

Тори засомневалась, поняв, что байк был создан лишь для одного водителя. Но по правде говоря, вещь была просто неописуемой.

– Не думаю, что мы вместе поместимся.

– Не волнуйся.

Он выдвинул из задней части специально сконструированное сиденье для пассажира прежде, чем закрепить свою рюкзак над баком с горючим специально выполненными для этого зажимами. Затем он выкатил его с невероятной для мужчины грацией, что сказало ей о том, что здесь Эш чувствовал себя в своей тарелке больше, чем в каком-либо другом месте. Он закрыл стекло своего шлема и достал ключи из кармана. Затем разложил свой длинный плащ вокруг себя. Боже милостивый, было в нем нечто мужественное от самой природы на этом мотоцикле. Доминирующее. Неистовое. Он был горячее, чем ад и заставлял ее хотеть сорвать с него одежду, повалить его на лужайку перед Господом Богом и всеми остальными, и заниматься с ним любовью до тех пор, пока они оба не завопят о пощаде.

– Запрыгивай, koukla.

На сердце у Тори потеплело от греческого выражения, которое значит куколка. Она сомневалась немного больше, чем обычно, когда подошла к огромному байку, который очевидно был создан для скорости. Она перекинула ногу и обхватила его тонкую талию руками, и в этот момент он завел движок. О, да, детка. Она могла провести так целую вечность: прижавшись к его горячему телу, в то время как его неповторимый аромат наполнял ее ноздри. Безусловно, ни о чем лучшем и мечтать нельзя было.

– Держись крепче.

Тори услышала его голос через внутреннюю связь в шлеме. Сотерия так и сделала, и Ашерон взвизгнув, помчался по улице. Ее сердце застучало быстрее от манеры его езды, словно он был одержим Люцифером. Но, честно говоря, ей это до безумия понравилось. У нее было два своих правила – вещи не могут быть слишком старыми, чтобы удовлетворить ее и ничего не может ездить так быстро, чтобы напугать ее. Тори очень любила историю и скорость.

– Ты часто это делаешь? – спросила Сотерия.

– Использую каждую возможность. Я живу, чтобы гонять.

Ух ты, оказывается, он хоть что-то признает. Это было что-то новенькое. Может ей стоило отметить эту дату красным в календаре, чтобы не забыть этот день? Но эта мысль тут же испарилась, когда байк подпрыгнул на ухабе и они парили в воздухе целую минуту. Тори вскрикнула и засмеялась от столь острых ощущений. Эш тоже улыбнулся от звука ее голоса в своих ушах. Сначала он побаивался, что все это может напугать ее. Но, как Пэм и отметила, Сотерия была просто бесстрашной, и это еще больше расположило его сердце к ней. Так же, как и ощущение ее рук у него на талии, пока она прижималась к его спине. Если бы она вдруг опустила свою руку на пару дюймов ниже к неожиданно появившемуся бугорку, причиной которому была она сама, то он бы начал действовать в открытую. К сожалению, Ашерон не был таким везучим. Эш зарычал от этой мысли и разогнался еще чуть больше. Тори не произнесла ни слова, когда они подъехали к Кеннеру, к обычному школьному спортзалу, за самое, должно быть, рекордное время. Слава богу, что это не она должна выплачивать ему страховку, если он всегда ездит с такой скоростью. Сотерия даже не могла представить, какое количество штрафов Эш собрал. И вообще ей было удивительно, как у Ашерона вообще еще были права.

– Что мы здесь делаем? – спросила она, пока он устанавливал подножку.

– Играем.

Он придержал байк, пока она слезла с него. Ашерон достал очки из рюкзака прежде, чем снять свой шлем. Тори не упустила того, что он прикрыл глаза, пока снимал шлем и одевал очки. По какой-то неведомой причине, это очень задело ее, что он настолько сильно стеснялся своих глаз. И в то же время, эта одна маленькая слабость сделала его более человечным и таким очаровательным. Как может такой великолепный и уверенный в себе мужчина настолько стесняться того, что она сама, например, находила очень соблазнительным? Закинув рюкзак на плечо и держа шлем подмышкой, Эш провел Сотерию через заднюю дверь в зал, где тренировалась группа маленьких мальчиков. Детям было от семи до девяти лет. У Тори растаяло сердце, когда она увидела их. Они все были такими милыми, а когда увидели высоченного Ашерона, то понеслись к нему со всех ног, поэтому ему пришлось согнуться в три погибели, чтобы хоть как-то соответствовать им по росту. Тори прекрасно знала, что Эш высокий, но сейчас он выглядел, как настоящий великан. Они обступили его, что-то рассказывая наперебой и пытаясь привлечь его внимание. Эш засмеялся.

– Хватит, парни, нужно тренироваться, пока есть возможность. Чтобы сегодня никаких пробежек и фолов. Все поняли?

Они закивали и закричали, прежде чем вернуться на свои места на площадке. Тори покачала головой, подходя ближе к Ашерону.

– Ты полон сюрпризов, не так ли?

Он нахмурился.

– Я не уверен, что понял тебя.

Она указала на детей.

– Я и представить не могла, что ты можешь так проводить середину субботы.

– Эш у нас один из лучших судей. Он всегда справедлив и дети его любят.

Тори повернулась и увидела среднего роста пожилого афро-американца с седеющими волосами и подстриженными усами. Эш протянул ему руку и улыбнулся.

– Привет, Перри. Как жизнь?

Перри пожал его руку, а потом погладил по плечу.

– Рад, что ты смог выбраться. А то позвонили двое рефери и сослались на болезнь. Я даже стал бояться, что нам придется отменить игры. Я очень ценю то, что ты и твоя подруга помогаете нам здесь.

– В любое время. Ты же знаешь, что мне нравиться наблюдать, как дети водят.

Перри засмеялся и игриво толкнул Тори локтем в бок.

– И он совсем не имел ввиду мячи.

Сотерия улыбнулась, Эш снял свой плащ и перекинул его через плечо.

– Перри Столингс познакомься с Тори Кафиери.

Перри подмигнул ей.

– Так у Эша, наконец, появилась подружка. А то мне уже стало интересно, а начнет ли он когда-нибудь вести оседлый образ жизни с какой-нибудь женщиной?

Эш ухмыльнулся.

– А не слишком ли много ты думаешь?

– Только Ти-Рексу это позволено.

Эш покачал головой, когда к ним подошел высокий хорошо сложенный белокурый мужчина.

– Рад тебя видеть, Талон. Даже, если ты лишь моя боль в заднице.

– Тоже могу сказать и про тебя.

Он ткнул большим пальцем в плечо Ашерона.

– Кстати это твой Буса на улице?

– Да.

– Милый, когда соберешься с ним расстаться, сообщи мне.

– Даже и губу не раскатывай, – ответил Эш, подтрунивая прежде, чем представить их.

– Талон это Перри и Тори.

Талон пожал им руки, а на Тори задержался, заметив шлем, который она держала в левой руке за ремешок. Он вздернул пытливо бровь.

– Похожие шлемы?

– Я приехала с Эшем, – объяснила Тори.

Талон перевел свой любопытный взгляд на Эша. Ашерон вытер уголок рта пальцем.

– Друзья, Кельт. Не нужно придумывать ничего большего.

– Как скажешь, Ти-Рекс. Как скажешь…

В его голосе было достаточно сомнения, чтобы заполнить им всю округу. Перри хлопнул в ладоши.

– Ну, раз вы двое уже появились, я сообщу об этом тренерам. Вы тут располагайтесь, а мы вернемся через несколько мгновений.

Ашерон взглянул мимо Талона на места на открытой трибуне.

– Саншайн с тобой?

– Паркуется.

– Круто.

Эш нежно взял Тори за руку и подвел к небольшой группе родителей.

– Позволь мне ввести тебя в курс дела.

Она взглянула ему на плечо, где покоился его непревзойденный рюкзак.

– Ты собираешься доверить мне сторожить твой волшебный рюкзак?

Он улыбнулся.

– Конечно. Я же знаю, где ты живешь, более того, я знаю, где ты спишь.

Ашерон усадил ее на трибуны в тот момент, когда к ним подошла со шквалом возбуждения пышная роскошная брюнетка. Одетая в летящую розовую юбку и тунику, сверху которой, был накинут цветастый джинсовый жакет в розовую полоску, женщина направилась прямо к Эшу и быстро поцеловала его в щеку.

– Как твои дела, малыш?

– Славно, – он указал на Тори кивком головы. – Саншайн познакомься с моей подругой Тори. Саншайн жена Талона.

Тори улыбнулась, пожимая руку Саншайн.

– Того высокого блондина, который не может попасть в кольцо?

Смех Саншайн был таким заразительным, когда она гордо смотрела на своего мужа.

– Да, это мой малыш. Разве он не прекрасен? – она помахала рукой мужу. –

Вперед, Талон. Покажи им, как нужно это делать.

Ашерон повернулся и засмеялся, когда Талон бросил мяч и очень сильно промазал.

– Может в следующий раз повезет, – прошептала Саншайн про себя прежде, чем закричать. – Хорошая попытка, малыш, просто отличная! В следующий раз тебе удастся хоум ран.

Эш обменялся с Тори обескураженными ухмылками.

– Да уж, именно поэтому позвольте мне остановить его от дальнейшего унижения.

Ашерон бросил свой плащ, шлем, и рюкзак у ног Тори. Тори улыбнулась, когда он пересекал площадку, на ходу доставая серебряный свисток из заднего кармана, который тут же повесил себе на шею и засвистел. Талон повернулся к нему и в этот момент Эш показал ему древнекельтский непристойный жест, который к счастью узнали только Тори, Талон и возможно Саншайн. Талон зыркнул на него.

– Тебе повезло, что здесь дети, приятель.

Эш одарил его злорадной ухмылкой прежде, чем отправить детей по их стартовым позициям. Саншайн уселась рядом с Тори и достала бутылку воды из своей гигантской натуральной плетеной сумки.

– Ну, и как долго вы знакомы с Эшем?

Тори наблюдала за грацией, которую проявлял Ашерон, лавируя между детьми, которые выглядели такими хрупкими, по сравнению с ним. Она не знала почему, но он напоминал ей какого-то древнего воина, который пытался обучить их искусству войны.

– Не очень. Около недели.

– И он уже привел тебя сюда?

Тори пожала плечами, сама не очень понимая его сострадание.

– В мой дом вломились не так давно, а прошлой ночью убили моего хорошего друга. И Эш боялся оставлять меня одну.

Ужас заполнил темно-карие глаза Саншайн, и она потянулась, чтобы взять руку Тори в свою.

– О, боже, милая. Ты в порядке?

Тори сглотнула, подумав о Димитрие, и ее переполнила непереносимая печаль. Он всегда был заводилой в их команде, полон жизни и безмерно обаятелен. Она очень будет скучать по тому, что больше никогда не увидит его на борту, и не будет слышать его колкости, в хорошем смысле этого слова.

– Не совсем, но я стараюсь не раскисать. Время лечит, так ведь?

Саншайн взяла ее за руку и улыбнулась по-доброму.

– Конечно. И если тебе кто-нибудь понадобится, то ты можешь позвонить нам. Мы с Талоном живем за городом, но доберемся до любого места очень быстро, потому что он водит как сумасшедший. Днем или ночью, если тебе что-то понадобится, ты сразу звони.

Теплота, исходящая от этой женщины тронула Сотерию до глубины души. Они были незнакомками, и, тем не менее, Саншайн было совсем не наплевать.

– Спасибо, Эшу крупно повезло с такими друзьями, как вы.

Саншайн отмахнулась от ее слов, когда Эш неожиданно засвистел в свисток и начал растаскивать двух мальчишек, которые пытались укусить друг друга. Улыбнувшись так, что это согрело душу Сотерии, он запихнул одного из мальчишек подмышку и не ставил его на ноги до тех пор, пока не отнес его на достаточное расстояние от другого мальчика.

– Я не знаю, – протянула Саншайн. – Я думаю, что это нам повезло больше, что он у нас есть.

Да, Тори тоже стала ощущать себя очень успешной оттого, что встретила Ашерона. Хотя, по правде говоря, Тори очень хотелось, чтобы они встретились при более приятных обстоятельствах, чем ее публичное унижение по вине Эша.

– А как давно вы, ребята, знаете друг друга?

– Лично я всего несколько лет, а Талон всю свою жизнь. Они оба через многое прошли.

Тори взглянула на высокого блондина, который возможно на пару лет был старше Эша. Его короткие вьющиеся волосы были влажными от пота, и еще у него были две тоненьких веревочки, которые ниспадали с его виска. Она была очень рада, что познакомилась с теми, кого Эш действительно хорошо знал.

– Не шутите? Эш никогда не рассказывал о своих знакомых.

– Да уж, он зверски уклончивый.

Тори кивнула, соглашаясь.

– Хорошее описание.

Саншайн предложила ей бутылку воды.

– Но все равно ты полюбишь Эша. Он один из тех немногих поистине надежных людей, которых ты когда-либо встречала.

Взяв предложенную воду, Тори стала наблюдать за тем, как Эш показывает Талону, как кидать мяч в корзину, во время перерыва. Затем Ашерон засмеялся и покачал головой, когда Талон снова промазал. Впервые она видела, как ему на самом деле было весело. Большую часть времени он был таким сдержанным и скрытным, как будто боялся позволить кому-нибудь захватить над ним власть. У нее было единственное предположение, почему он был таким букой.

– У Эша было трудное детство, не так ли?

Саншайн нахмурилась.

– Я не знаю. Я слышала путаные вещи от разных людей. Некоторые говорят, что он был очень богатым и привилегированным.

Да, было в нем что-то весомое и пришедшее от старого мира. Нечто достойное, как будто он привык лишь к самым лучшим вещам в этом мире, как сшитая вручную куртка, которая была на ней.

– Похоже, что у него большая куча денег.

Саншайн ухмыльнулась.

– О, нет, дорогая. Все, что он сейчас имеет, он сам же и заработал. Поверь мне. Но никто, кто мне известен – а знаю я предостаточно людей, которые знакомы с ним подолгу – на самом деле не в курсе ни о его прошлом, ни о его семье. Ашерон просто отказывается говорить об этом.

А это значит, что оно было жестоким. По какой другой причине еще его нужно скрывать? Воспоминания о семье должны успокаивать. Вот она сама, когда думала о своей семье, всегда улыбалась. Тот факт, что Эш всецело отгородил сам себя от этой темы, говорит сам за себя. Видимо, это был источник огромной боли для него. С тяжелым сердцем Тори стала наблюдать, как игра снова продолжилась. Эш был просто восхитителен, когда бегал вокруг детишек, которые на самом деле едва играли. Они врезались друг в друга и падали на площадку. Эш подбегал, чтобы удостовериться в том, что они в порядке, прежде чем поставить их снова на ноги. Ей никогда не приходилось видеть ничего подобного. Но они все были такими милыми. Особенно Эш во всей своей готической красе. Саншайн выудила из сумки овсяные лепешки, посыпанные корицей.

– Хочешь?

– Спасибо, – ответила Сотерия, беря одну из маленькой коробочки.

Пока они перекусывали, пришли мама и мальчик в инвалидной коляске и остановились за ними так, чтобы мальчик мог наблюдать за игрой. Мальчик, у которого были короткие темные волосы и яркие голубые глаза, скривился, как от сильной боли, когда мама нежно погладила его по спине. Он был практически точной копией своей матери, за исключением того, что его переносица была покрыта веснушками. Тори слезла чуть ниже, чтобы оказаться наравне с ним.

– Привет, – сказала она, протягивая ему одну руку. – Меня зовут Тори.

Он взглянул на маму, чтобы точно убедиться, что можно разговаривать с ней.

– Его зовут Тоби.

– Тоби, – улыбнулась им Тори. – Правда? Мой друг Эш играл сегодня утром с мальчиком по имени Тоби в игровую приставку.

Тоби улыбнулся сквозь слезы.

– Это был я! Я надрал ему задницу!

– Тоби, – упрекнула его мама. – Что за выражения! Я же тебе говорила об этом.

Он сел повыше в своем кресле.

– Да, я помню.

Тори представила себя и Саншайн матери Тоби.

– Так вы здесь, чтобы посмотреть на Эша?

Тоби покачал головой.

– Мой брат Зак номер семь в той голубой команде.

– О-о-о, – сказала она, завидев мальчика с каштановыми волосами. – Он лучший игрок в своей команде.

Прозвучал свисток, означавший, что закончилась половина матча. Эш подбежал к ним. У него раскраснелись щеки от таких усилий. Он протянул руку Тоби, чтобы тот дал ему пять.

– Привет, Тобинатор. Как дела?

Тоби запищал от ликования.

– Поиграем? – спросил он у Эша. Ашерон посмотрел на Триш.

– Ничего, если мы поиграем?

Она нахмурилась из-за опасения.

– Просто будь по-нежнее. У него сегодня была очень тяжелая встреча с терапевтом.

– Сделаем.

Эш взял его и прижал к груди, прежде чем снова повернуться к площадке, где команды снова начали тренироваться. Зак передал мяч своему брату. Засмеявшись, Тоби поймал его и Эш понес их к корзине, чтобы Тоби смог забросить мяч в корзину, которая была опущена, чтобы соответствовать небольшому росту ребят. Он держал Тоби над головой и вертел его взад и вперед, заставляя мальчика визжать от удовольствия. Глаза Тришы наполнились слезами от вида Эша и ее сына.

– Я не знаю, чтобы я делала без этого мужчины.

Тори нахмурилась.

– Что вы имеете ввиду?

Триша вытерла глаза.

– Тоби и мой муж попали в страшную автомобильную аварию в прошлом году. Барри умер на месте, а Тоби частично парализовало. Проведя недели в больнице, он ни на кого не реагировал. Он даже не ел и не говорил. И вот однажды появились Эш и его друг. Они пели с детьми на этаже Тоби и дарили подарки. Когда он заметил Тоби, то сразу подошел к нему, и уже в следующее мгновение мальчик снова смеялся, – она всхлипнула. – Просто посмотрите на них…Бог любит этого мужчину.

Эш опустил Тоби низко к самой земле, чтобы он смог вести мяч, а его брат пытался блокировать его. Подняв мальчика, Ашерон увернулся вправо и побежал к корзине, чтобы Тоби снова смог забить мяч. Мальчик победно поднял руки и заулюлюкал в триумфе. Эш пощекотал его прежде, чем устроить поудобнее у себя на руках и вернуть его матери. Он посадил Тоби назад в кресло и вытер рукой свой вспотевший лоб.

– Все хватит, Тоб, нам нужно продолжать игру, но Зак хочет отыграться позже.

– Принято!

Эш взъерошил его волосы прежде, чем посмотреть на Тори.

– Все в порядке?

– Все прекрасно.

– Ну и круто. Только держись подальше от овсяных лепешек Саншайн. Талон говорит, что они просто отвратительные.

– Эй! – закричала возмущенно Саншайн. – Я тебе это припомню, Эш!

Рассмеявшись, он встал и вернулся в центр площадки.

– Как ты себя чувствуешь, Тоби? – спросила Триш голосом, полным тревоги. – У тебя ничего не заболело после этого?

Мальчик просто лучился.

– Нет. Я чувствую себя просто прекрасно. Эш говорит, что в следующем году в это же время я уже буду ходить сам.

Его мама вздрогнула, так как эта мысль приносила ей боль.

– О, малыш, ты же знаешь, что по этому поводу думают врачи.

Он вздернул голову.

– Я верю Эшу. Раз он сказал, что я буду ходить, значит, так оно и будет. Просто смотри и наблюдай.

Тори улыбнулась маленькому парнишке.

– Вот это сила духа.

Тоби взял ее за руку, пока они досматривали матч, и болел за своего брата Зака. Когда игра закончилась, Талон взял мяч, чтобы снова попытаться забросить его. Эш ухмыльнулся.

"Перестань позорить свой генетический фонд, Кельт.

– Заткнись, Ти-Рекс.

Он бросил мяч и снова промазал. Эш подошел к ним и встал перед Тоби, подбоченившись.

– Готов, наглец?

– Готов.

Он поднял мальчика и посмотрел на Тори.

– Знаешь, как играть?

– Давно это было, но кое-что я еще припоминаю.

Его ухмылка задела ее.

– Хочешь присоединиться к нашей игре?

– С удовольствием.

Талон вручил ей мяч и сел рядом с Саншайн, чтобы попить немного воды.

– Я устал быть посмешищем. Иди и отомсти за меня.

Тори сняла свой пиджак прежде, чем ударить мячом об пол. Эш прижал Тоби к своей груди.

– Итак, Тоби, давай уничтожим kyria.

Тоби нахмурился.

– Кyria?

– Даму.

– А-а-а. Хорошо.

Тори обманным движением ушла влево, обошла их и побежала к корзине. Она была уже почти у цели, когда Тоби перехватил у нее мяч, и Эш тут же усадил его себе на плечи. Издав победный клич, Тобы кинул мяч и забил.

– И толпа ликует. А-а-а-а-а!

Эш передразнил звук сходящих с ума фанов.

– Эй, Эш? – спросил Зак, подбегая к ним. – Можно и мне так забить?

– Без проблем.

Он протянул Тоби Сотерии, которая взяла его на руки. Он обхватил своими маленькими ручками ее шею и заставил ее растаять от этого. Эш схватил его брата и усадил его себе на плечи. Зак забил мяч и выкинул руки в триумфе, пока подпрыгивал на плечах Ашерона. К ним подошла Триш, качая головой.

– Все мальчики. Скажите спасибо Эшу. Но самое время уходить и позволить другим командам занять площадку.

Тоби надулся.

– Ну, мама, – заныл Зак, когда Эш вернул его на ноги.

Потом Ашерон взял Тоби из рук Сотерии и отнес его назад в кресло.

– Не беспокойся, дружище. Мы обыграем Зака через пару недель, когда я снова вернусь в город.

– Договорились, и не забудь про следующую субботу. Ровно в девять часов.

Ашерон отсалютовал им в римском стиле.

– Всегда к вашим услугам, мой господин и мучитель, – он провел рукой по волосам Зака. – Ты играл сегодня невероятно здорово. Продолжай тренироваться, малыш.

– Обязательно. Пока Эш.

– До встречи ребята.

Когда они ушли, Тори подошла к Ашерону.

– А ты совсем не засранец.

Он взглянул на нее сверху вниз, и ей очень захотелось увидеть его глаза за этими черными очками.

– Поверь мне, я могу им быть. Но у меня очень высокие требования для тех, кому я собираюсь надрать задницу.

Талон ухмыльнулся, проходя мимо них.

– Да уж, можешь узнать об этом у того, кому была оказана такая честь. Ашерон не всегда полон веселья и игривости.

Не подумав, Тори положила руки Эшу на бедра и прильнула к его спине. В тот момент, когда она это сделала, то поняла, что совершила грубейшую ошибку. Волна желания накрыла Тори с такой силой, что ей потребовалось собрать всю свою волю в кулак, только чтобы не притянуть его к себе и не поцеловать. О боги дорогие, этот мужчина был весь потный, но от него совсем не пахло. Даже, наоборот, от него пахло так хорошо, что ей даже захотелось откусить от него кусочек. Сотерия хотела пройтись руками по его упругой груди и покусывать его до тех пор, пока Эш бы не стал умолять ее о большем. Эш перестал дышать, потому что так возбудился, что у него заболело в паху. Слава богам, что он не был одет в узкие брюки, и мысль о том, что ее руки находятся всего в пару дюймах от его дружка, лишь усилила эту боль. Прочистив горло, Сотерия отошла назад.

– Сколько еще игр тебе нужно судить?

– Две.

– Хорошо, тогда я вернусь на свое место и съем пару лепешек. Удачи тебе с детьми, кстати, мой любимчик вот тот маленький парнишка, который ковыряется в носу.

Эш ничего не сказал, пока она не вернулась к Саншайн и не уселась. Ашерону понадобилась вся его сила воли, чтобы не прижать ее снова назад к себе. Талон передал ему мяч.

– Ты в порядке, Ти-Рекс?

– Все хорошо, а что?

– Просто за все те столетия, которые я тебя знаю, я никогда не видел, чтобы ты так вел себя с женщиной.

– Вел как?

Талон засмеялся.

– Парень, не думаю, что тебе нужно, чтобы я объяснял, в чем конкретно дело.

Он невероятно быстро глянул вниз на пах Ашерона. Он весь напрягся, когда осмотрительно посмотрел вниз, чтобы удостовериться в том, что его дружок не выставлял себя напоказ. К сожалению, выставлял. Он просто надеялся, что это было не настолько очевидно. К счастью надежды Эша оправдались. Что навело его на следующий вопрос, откуда же тогда Талон узнал? Вдруг из ниоткуда ему в голову прилетел мяч. Эш поймал его. Затем он засвистел в свисток, оповещая ребят о начале игры. Тори все еще нервничала из-за того, что произошло. Как же сильно она хотела урвать хотя бы кусочек этого мужчины. Саншайн стряхнула крошки со своей юбки.

– Ты уверена, что вы двое просто друзья?

Тори попыталась принять равнодушный вид.

– Что ты имеешь ввиду?

– Я никогда раньше не видела, чтобы Эш позволял кому-нибудь прикасаться к нему сзади. Обычно он уходит в другой конец комнаты, если кто-то просто стоит рядом с его спиной. Он даже дергается… очень подозрительно.

Тори нахмурилась от своего нового открытия.

– Я не знала, что это так беспокоит его. Ведь он привез меня сюда на заднем сиденье своего байка.

Саншайн посмотрела на нее с широко раскрытыми глазами.

– Дотронься до себя, девочка. Ты особенная.

– Ты так думаешь?

– Милая, поверь мне. То, что ты только что сделала, просто странное чудо. И я очень надеюсь, что ты смогла оценить, насколько это было потрясающе.

Тори отхлебнула воды, пока наблюдала, как Ашерон возился с более старшими детьми. И пока она это делала, то потихоньку складывала воедино те небольшие кусочки информации, которые у нее имелись о нем. Именно поэтому у Сотерии было очень плохое предчувствие по поводу его детства. Тори могла придумать лишь одну причину, по которой его могло так беспокоить то, что кто-то находился у него за спиной. И от этого предположения ее даже затошнило.

– Каждый раз, когда я совершал глупейшую ошибку и доверялся людям, то потом сильно об этом сожалел и очень жестоко расплачивался. Я, правда, рад, что тебя никто не обижал в действительности. Мне повезло меньше, поняла?

Его слова угрожающе звенели у нее в ушах, пока она смотрела на Эша, который засвистел, заметив фол. Пожалуйста, пусть я окажусь неправа… Но чем больше Тори думала об этом, тем понятнее вся становилось для нее. Кто-то очень сильно обидел его в прошлом. Настолько сильно, что Эш до сих пор не мог с этим смириться. Именно поэтому он и прячет свои глаза от всего мира, делает непроницаемым лицо, которое настолько великолепно, что так и манит прикоснуться к нему, носит такую одежду. Просто чтобы отогнать подальше от себя людей. Закрыв глаза, это все, что она могла сделать, чтобы удержать себя и не подойти к нему для того, чтобы просто обнять Эша, пообещать ему, что он будет в безопасности. Насколько же глупой была эта идея. Этот мужчина был просто великаном и таким угрожающим. Меньше всего он нуждался в ее защите. Но он же не всегда был таким… Тори вдруг вспомнились слова Ашерона о его родителях. Что же они с ним сделали? Она больше особо не разговаривала, пока не закончилась последняя игра. Эш и Талон стояли на другой стороне поля и разговаривали с Перри несколько минут. Саншайн уже стала собираться, когда к ней подошел Талон.

– Ты повеселился, малыш? – спросила она у мужа. Талон ухмыльнулся ей.

– Думаю, нам стоит сделать себе парочку вот таких маленьких карапузов.

Саншайн рассмеялась.

– В любое время, когда ты будешь готов. Моя мама уже давно больше, чем просто хочет стать бабушкой.

Талон страстно поцеловал ее.

– Да, нам определенно надо домой, чтобы потренироваться…

Саншайн с улыбкой отстранилась прежде, чем вручить ему свою сумку.

– Ну, веди же меня.

Талон втянул воздух прежде, чем повернуться к Тори.

– Было очень приятно познакомиться с тобой.

– Мне тоже.

Саншайн всунула свою руку в его.

– И помни, что я тебе говорила. Если мы тебе понадобимся…

– Я не забуду.

Эш снял свисток, подходя к ней, и засунул его в задний карман.

– Я надеюсь, ты не скучала тут на скамейке запасных.

– Нет. Вообще-то было даже очень весело. У тебя отличные друзья.

– Да, они такие.

Он обошел ее, чтобы взять свой плащ. В тот момент, когда Эш это сделал, Тори решила проверить свою теорию. Она спустилась вниз и легонько поправила его воротник, под которым застрял его конский хвостик. Ее кольцо запуталось в его волосах и стало дергать их. Зашипев от злобы, Ашерон схватил ее руку и выдернул ее из своих волос.

– Никогда больше не смей прикасаться ко мне так.

Его рычание было таким яростным, что она на секунду даже подумала, что Ашерон может ее ударить. Тори сглотнула, пытаясь проглотить жесткий комок у себя в горле.

– Я никогда не обижу тебя, Ашерон.

Он ничего не ответил, просто схватил свой рюкзак и шлем с пола и направился к двери. Схватив свой жакет и шлем, который одевала она, Тори последовала за ним, чуть ли не плача.

– Эш?

Ашерон не остановился, пока не подошел к самому мотоциклу. Он запихнул свои ключи в зубы прежде, чем надеть свой плащ.

– Эш? – повторила она. – Я совсем не хотела разозлить тебя.

Ашерон пытался успокоиться. Она не сделала ничего плохого, и он прекрасно знал это. Просто… Эш сжал зубы от воспоминаний. Он сбреет свои волосы, но еще больше Ашерон ненавидел, когда кто-то дышит или дует ему в затылок. Он ненавидел, когда люди дышали ему в ухо или стояли слишком близко, особенно за его спиной. Даже после стольких лет одно дыхание, одно прикосновение могли заставить его чувствовать себя снова никчемным. Почувствовать себя… шлюхой. Но Тори не была частью его прошлого. Она не была Артемидой, которая использовала эту тактику, чтобы каждый раз напоминать ему его место в ее мирке, что он должен быть благодарен хотя бы за то, что ему позволяют оставить хоть какое-нибудь достоинство. Тори была простой женщиной, которая прикоснулась к мужчине, не зная всех шрамов, которые исполосовали его душу. Ашерон глубоко вздохнул и успокоился.

– Извини, я вспылил. Мне просто не нравиться, когда люди хватают меня за волосы.

– Вовремя оповестил, больше такого не повторится.

Он кивнул. Тори подняла свой шлем и снова стала свидетельницей той же картины, как Эш закрыл глаза, снял очки и одел вместо них шлем. Понимал ли он то, что делает, или это настолько вошло у него в привычку, что он уже не осознавал своих действий?

– Эш?

Он повернулся к ней, застегивая ремешок на щеке.

– Я думаю, что у тебя самые прекрасные глаза, которые я когда-либо видела.

Эш замер, потому что эти слова тронули его. Однако Артемида говорила ему однажды то же самое, а потом позже сама же прокляла его за них. Не будь таким сосунком.

– Спасибо, – ответил он совсем пустым голосом, перекидывая ногу, чтобы оседлать свой байк. Затем он устроил свой рюкзак над баком, пока Тори усаживалась позади него. Она скользнула по его спине, а ее бедра тесно прижались к его ягодицам. Ашерон ожидал, что вот-вот знакомое отвращение заполнит его, но ничего не происходило. А когда Тори обхватила его талию руками и прижалась к его спине, Ашерон даже стал наслаждаться этим. Заведя мотор, он посмотрел вниз на ее крохотные ручки, которые она сцепила у него на животе. Ашерон никогда не позволял ни единой живой душе ездить с ним на его мотоцикле…даже Сими. Сотерия крепко обняла его, и Эшу потребовались недюжинные способности, чтобы не стащить ее с этого байка и не изнасиловать, словно животное, прямо на парковке, пока огонь внутри него слегка не затух. Но он никогда бы так с ней не поступил. Эш не был животным, а она… Не было таких слов, чтобы описать ее. Она приводила в ярость и была упертой, как баран. И прекрасной. Абсолютно прекрасной. Дотронувшись до ее рук в ответ, Ашерон тихонько сжал их, прежде чем взяться за руль.

– Держись крепче.

– Будет сделано, Achimou.

Ашерон улыбнулся и скривился одновременно от греческого ласкового произношения его имени. Так как на самом деле его имя звучало, как Ack-uh-rahn, а укороченная форма выглядела так Ack-ee-moo. Эш всегда боялся, что кто-нибудь вздумает их использовать. Именно поэтому ему пришлось слегка изменить свое имя, которое было ближе к английскому языку, а потом придумалось и Эш, чтобы удержать людей от того, что она только что сказала. И хотя по некоторым причинам это было выше его терпения, но из ее уст, Ашерон совсем не возражал услышать такое. Совершенно обескураженный этим, Эш выехал со стоянки и направился в ее конец города. Они не успели отъехать далеко, когда жуткое предчувствие пробежало у него по позвоночнику… За ними следили. Оглядевшись, Ашерон увидел серый седан, который все ближе к ним подбирался, в то время, как машина перед ними стала притормаживать. Эш хотел обогнать ее, но в соседнем ряду было слишком плотное движение. Неожиданно машина перед ними остановилась. Ашерон резко затормозил, и в это же момент мужчина, который сидел на заднем сиденье автомобиля перед ними достал пистолет и открыл огонь.

– Держись! – закричал он, когда пули задели его.

Если бы он был человеком, то давно бы уже был мертв. Но все было иначе, он установил щит над ними, чтобы уберечь Тори от пуль и себя от еще больших повреждений. Ашерон помчался во весь опор и, резко повернув вправо, поехал по пешеходной дорожке, чтобы хоть как-то оторваться от них. Тори была напугана и поэтому вцепилась в Эша всем, чем могла. Она не была уверена, как пули пролетали мимо них, но она была очень рада этому. И только теперь она увидела две машины, которые гнались за ними. Эш вошел в поворот так низко к земле, что даже удивился, как это Тори все еще была у него за спиной, даже, несмотря на щит вокруг нее. А Тори не шутила, она была опытным гонщиком, чтобы так войти в поворот и не выпасть. Сначала Эш хотел использовать свои силы, чтобы вытащить их, но это предупредило бы ее о многом, что он вовсе не был человек, а от того факта, что они просто перескочат в ее двор, Тори просто с ума сойдет. Нет, он был богом. И конечно мог с легкостью уйти от них. По крайней мере, Ашерон так думал до тех пор, пока третья машина не присоединилась к двум другим. Эш повернул влево, и в этот момент четвертая машина помчалась прямо за ними. Эта машина уперлась в его заднее колесо. Ругнувшись, Ашерон почувствовал, как байк уползает из-под него. Прежде чем он смог хоть как-то среагировать, они уже летели по воздуху, а под ними не было мотоцикла. Убедившись, что Тори все еще под щитом, даже, несмотря на то, что соскользнула, Эш сильно ударился о землю и затормозил о дорожное полотно. К черту последствия. Ашерон уже собрался телепортироваться, когда машина, которая их сбила, наехала на него. Эш заорал от боли, когда переднее и заднее колесо сломали ему обе ноги. Не сумев больше концентрироваться ни на чем, кроме агонии, Эш упустил щит с Тори как раз в тот момент, когда она приземлилась в куму мусорных бачков, которые стояли вдоль обочины. Слезы боли наполнили его глаза, пока он пытался дышать изо всех сил. Ашерон передвинул щит на Тори, чтобы защитить ее от еще большего вреда, и отключил ее, когда сам поднялся на свои ноги. Боль пронзила его еще сильнее. Он может и бог, но не застрахован от повреждений. Они не убьют его, просто причинят адскую боль. Люди открыли по нему огонь. Эш вытянул свою руку вперед и развернул их пули против них же. Ярость владела им полностью, когда он безжалостно убил их, так же, как они пытались убить Тори. Всех, кроме одного маленького сухощавенького мужичонка, что прятался за коричневым Ауди – седаном, который и переехал его.

– Кто, черт бы вас побрал, вы такие? – заорал Эш злобно.

Мужчина ничего не ответил. Ашерон схватил его за горло и швырнул в машину.

– Отвечай мне!

Но ему не пришлось этого делать. В это мгновение Эш увидел все о нем и о той организации, которой он служит. «Не убивай меня, пожалуйста…». Услышал Ашерон голоса из прошлого мужчины. Голоса людей, которые умоляли пощадить их, а этот ублюдок убивал их без зазрения совести. Так тому и быть. Эш сломал ему шею, да так и оставил его лежать мертвым на магистрали, совсем не заботясь о том, что кто-то мог увидеть его. Все еще не удовлетворившись, он увидел Тори, которая лежала не шевелясь. Когда он стал подходить к ней, то понял, что его ноги все разодраны, а на большей части его тела было дорожное покрытие. Потому что именно на Сотерии была его защитная куртка. Но ничего из этого не имело ровным счетом никакого значения, когда Ашерон встал на колени перед Тори. Осторожно, он снял с нее шлем и увидел синяки на одной стороне ее бледного лица и кровь на ее губах. Ашерон отбросил в сторону свой собственный шлем. Страх и горе прошли через него, когда Эш, наконец, нащупал ее пульс. Она должна поправиться. Просто должна… Его желудок сделал кульбит, когда он услышал слабое биение. Ему захотелось заплакать от облегчения. Тори была все еще жива, но очень слаба от внутренних повреждений. Ашерон дотянулся до своего рюкзака, который ярко вспыхнул, едва он дотронулся до него. Закинув его за спину, Ашерон взял Тори на руки и телепортировался в больницу Тулан. Ашерон крепко прижал ее к себе, когда прихрамывая вошел в отделение неотложной медицины. К счастью, за первым столом сидела знакомая ему женщина, Ванда. Пышная афро-американка, она охнула, когда увидела, что Эш подходит к ней. Его нога согнулась от боли и Ашерон едва не упал. Но Эш не мог себе этого позволить, по крайней мере, до тех пор, пока Тори была у него на руках. Эш должен был доставить ее к помощи.

– Боже мой, Эш! Что произошло?

Ашерон не мог говорить, так как почувствовал, что Тори испустила последний короткий выдох, и стала умирать у него на руках.

 

Глава 71 

Эш обмяк на коленях прямо посреди скорой помощи, когда боль от его ран и всепоглощающая невероятная волна злобы и печали напала на него. Ашерон не знал почему, но он не мог даже дышать от одной только мысли, что Тори здесь нет.

– Тори! – заорал он, прижимая ее к своему плечу и обнимая ее холодное лицо рукой и нежно укачивая ее тело. – Даже не смей, черт побери, умирать у меня на руках. Тори!

Ванда уже стояла рядом с доктором и санитарами. Став за ним, она придержала его за плечи, пока доктор просто вырывал Тори из его рук. Ашерон хотел даже с ними драться, но знал, что этого нельзя было делать. Они обязаны спасти ее. «Не вмешивайся. Просто не вмешивайся». Прикосновение Ванды было нежным, но он хотел почувствовать вовсе не ее руку.

– Эш? – позвала она ломающимся голосом.

Он не мог ей ответить, потому что услышал, что они называют синий код. Они забрали Тори из его рук и положили на каталку прежде, чем быстро удалиться с ней. Эш так и стоял на коленях на полу, его кровавый плащ совсем с него сполз. Он наблюдал, как они везут ее через весь коридор, а его душа просто кричала навзрыд от жажды мести тем, кто посмел причинить боль Тори.

– Мне кажется, что он в шоке.

Кто-то коснулся его. Ашерон зарычал, отпихивая интерна, когда вскочил на ноги, да так и остался стоять с широко ими расставленными.

– Я не в шоке. Я в порядке.

Интерн обменялся с Вандой обезумевшими взглядами.

– Милый, – сказала Ванда, легонько прикасаясь к его руке. – Ты не в порядке.

Ее взгляд прошелся вдоль его разодранного тела.

– Ты очень ранен и должен позволить хорошему доктору взглянуть на тебя.

Эш вытер нечто теплое, что бежало по его лицу. Подумав, что это пот, Ашерон взглянул на руку и увидел, что вся она была залита кровью, которая била фонтаном у него из виска. Как он сможет объяснить им, что исцелился? Если бы они не уставились на него, он бы уже давно заставил все раны исчезнуть. Единственной, кто не мог себя исцелить, была тут Тори. Она была мертва.

– Я в порядке. Клянусь вам. Мне нужно просто посетить ванную.

Интерн все еще подозрительно смотрел на него, но никто не остановил Эша, когда он ушел и зашел в маленькую комнату. Ярость была такой первозданной, что он мог ощущать, как она опаляла его. Ему хотелось крови, и он чувствовал, как его глаза становятся красными. Он создал пару очков над ними прежде, чем кто-то войдет и увидит всю его бессмертную неповторимую красу. Его гнев был настолько сильным, что послал волну оглушительной энергии, которая разбила лампочки над ним. Искры дождем посыпались вниз и зашипели, пока он пытался взять себя в руки. «Спаси ее…».

Одной только мыслью он мог вернуть ее в нормальное состояние. Ни порезов. Ни ран. «Бросишь один камень, и все изменится…»

Он услышал голос Савитара у себя в голове и больше всего ненавидел эту часть своей совести. Вся его человеческая жизнь была разрушена, потому что боги играли с его судьбой, потому что некоторые личности решили вернуть его из мертвых. Упав на колени, Эш закричал от ярости, абсолютной боли, опустив свое лицо в руку и борясь за свой здравый ум. Он не мог сделать это для Тори. Он не мог рисковать тем, что могло ее спасение сделать с этим миром. Если ей было предначертано умереть, то она и умрет. Ашерон не будет вмешиваться в судьбу. Будь проклята эта судьба. Ты же бог, черт тебя дери, Апостолос. Стань хозяином своей судьбы! Спаси ее! Просто потому, что ты можешь, еще не значит, что ты должен. Это было единственное правило, с которым он жил всю свою жизнь.

– Не умирай, Тори, – прошептал он, зная, что не откажется от своей клятвы. Ашерон не будет вести себя, как те, что испоганили ему всю жизнь, играя с вещами, которые нельзя было трогать. Ашерон взглянул в зеркало и вздрогнул. Не удивительно, что они были так напуганы. Он выглядел, как ходячий труп. Его лицо все было поколочено, его одежда вся изорвана и в крови. Ашерон изменил бы все, но персонал что-нибудь заподозрит, если он выйдет полностью очухавшимся и чистеньким. Поэтому он умылся и вышел назад, где ожидала Ванда. У Эша остановилось сердце, когда он увидел, что медсестра держит кожаную куртку, которая была на Тори. Ванда одарила его доброй улыбкой.

– Вашу подругу просто воскресили. А теперь они забрали ее в хирургию.

Он взял куртку, и волна облегчения накрыла его с головой.

– Спасибо, Ванда.

Она кивнула.

– Ты уверен, что тебе не нужно показаться врачу?

– Абсолютно.

Она покачала головой, как будто разочаровавшись таким его решением.

– Ну, давай я хотя бы отведу тебя в комнату ожидания. Есть ли у тебя о ней какая-нибудь информация, чтобы заполнить бумаги?

– Нет, не совсем. Но ты же знаешь, что я хорош в оплате. Делайте все что потребуется. И неважно, сколько все это будет стоить.

– Я знаю, малыш, – женщина погладила его по руке и подвела его к лифтам. – Нам также нужны имена ее ближайших родственников.

– Мегеара и Тео Кафиери. Тео – это ее дедушка, который живет в Нью-Йорке, а кузина Мегеара проживает в Греции.

– Хорошо. Я провожу тебя, а потом вернусь с формами.

Эш не проронил ни слова, когда она ввела его в лифт, где он был сотни раз вместе с Сими во время волонтерской работы. Именно так он и познакомился с Вандой. Ее отец был в одной из палат, куда они разносили рождественские подарки пару лет назад, где он лежал после шунтирования. И с тех пор они дружат. Она привела его в маленькую комнату, которая была стерильной и холодной, такой, как и он сам.

– Тебе что-нибудь нужно?

Ашерон покачал головой. Все, что ему было необходимо, так это знать, как Тори себя чувствует. Но его силы держали это в секрете от него.

– Хорошо. Я скоро вернусь.

Он присел, чтобы дать своим ногам отдохнуть, потому что они все еще пульсировали после того, как машина переломала их. Когда Эш пошевелился, то уловил запах Тори, исходящий от куртки. Прижав ее к самому носу, он вдохнул его и едва не разрыдался. Страх потерять ее заставил его руки трястись, и он никак не мог понять, почему это происходит. Они ведь едва знали друг друга. И, тем не менее, он хотел взлететь наверх и исцелить ее. Его разум кричал на Ашерона, чтобы он позволил себе позаботиться об одном единственном человеке. Как здорово Артемида обращалась с ним вначале их отношений. Она покупала ему подарки, и ей всегда было важно, чтобы он чувствовал себя в своей тарелке. А затем она отвернулась от него, в первый же раз, когда он отказался ублажать ее. Это было прогрессирующее действие, которое всегда оборачивалось против него. «А Тори сперва ненавидела тебя, а потом ты стал ей нравиться…». Он улыбнулся, вспомнив, как она запустила в него молотком. Она хоть и была колючкой, но очень умной и смешной. А больше всего ему в ней нравилось то, что она обращалась с ним как с нормальным человеком. Конечно, Тори и понятия не имела, кто он такой на самом деле, но в отличие от остальных людей она не тискала его и не заставляла нервничать, потому что была в полушаге от того, чтобы изнасиловать Эша. Она относилась к нему, как к рядовому парню с улицы…

– Эш?

Он поднял глаза и увидел перед собой подругу Тори – Ким. На ее лице отразился страх и тревога, когда она взглянула на него, а потом на окровавленную куртку у него в руках.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он у нее. – Я здесь работаю. Помнишь? Я акушерка. Один друг из скорой сообщил мне, что поступила Тори. Что произошло? Ты-то сам в порядке? Разве ты не должен быть внизу, чтобы о тебе позаботились врачи?

Он покачал головой.

– Мы разбились на моем байке.

Ким сглотнула, а на ее глазах появились слезы.

– Она сильно пострадала?

– Мне сказали, что она в операционной, вот я и жду новостей.

Она села рядом с ним.

– Без обид, но выглядишь ты весьма паршиво.

– Я уж как-нибудь это переживу.

Она посмотрела на него с явным сомнением.

– Почему бы тебе не оставить мне номер своего сотового, а я позвоню тебе прямо в ту же минуту, когда хоть что-то выясню насчет Тори. Ты же знаешь, что я не сдвинусь с места, а тебе нужно показаться врачу и привести себя в порядок.

Она прищурилась, увидев дырку на его джинсах, из которой виднелась разодранная кожа.

– Кстати, это была не просьба.

Эш кивнул, поняв, что Ким была права. Он никому не собирался угождать, а подчинился совсем по другой причине. Дав ей свой номер, Ашерон вышел и направился к лифту. В тот момент, когда он остался совсем один, то перенес себя в храм Артемиды на Олимпе. Его злоба все увеличивалась. Он распахнул двери с такой силой, что они с грохотом ударились о стены. Ее кори пронзительно завизжали прежде, чем разбежаться и оставить Артемиду наедине с ним. Она сидела надувшись, и яростно смотрела на него.

– И чего ты весь в обломках?

– Потрепанный, – исправил он Артемиду и двинулся прямо на нее. – А ты разве не знаешь?

– Что? Объяснить тебе, почему ты выглядишь, как дерьмо? Ты весь грязный и от тебя смердит. Почему ты не принял ванну прежде, чем прийти ко мне?

– Потому что меня переехала машина, а до этого за мной гнались люди, которые к тому же еще и стреляли в меня, Арти.

– И это моя вина? И в чем же?

Он глубоко вздохнул и посчитал до десяти, чтобы ненароком не убить мать своей дочери. Хотя, если быть честным, Катра была уже вполне взрослой женщиной и совсем не нуждалась в опеке матери…

– Атлантиконония говорит тебе о чем-нибудь?

– Да, говорит. И что?

Ее нераскаявшийся вид подействовал на него, как разорвавшаяся граната. Когда Ашерон снова заговорил, то все его произнесенные слова были сквозь зубы, пока он изо всех сил пытался не ударить ее или не причинить еще какую-нибудь боль.

– Они пытались убить меня, Артемида. И как ты легко можешь заметить, мне это не очень понравилось.

Она побледнела.

– Они не должны были трогать тебя. Никогда.

– Да, – сказал он, и его голос понизился так, что стал похож на демонический. – Их приказом было уничтожить невинного человека. И по чистой случайности, я оказался с ней, когда они напали.

Артемида одарила его чудным взглядом, пренебрегая его тревогой и злостью.

– И чего ты так беспокоишься об этой смертной? Я всего лишь хотела тебя защитить.

– Нет, не хотела. Я знаю, что в пропавшем журнале, тебе глубоко плевать на мое достоинство. Ты лишь пытаешься спасти свою задницу.

Она отпрянула назад на софе, пытаясь спастись от него.

– Это значит, что ты тот, кто забрал дневник?

Он остановился.

– Я думал, твои люди забрали его.

Она скривила губы.

– Если бы он был у нас, зачем нам тогда гоняться за этой сукой?

Оскорбление Тори разозлило его еще больше.

– Она не сука, Артемида. А теперь отзови своих псов, я серьезно.

Она встала на колени и потянулась к нему, совсем не прикрываясь.

– А что случиться, если я не сделаю того, что ты хочешь? Они тоже ведь невинные людишки. Ты собираешься убить их?

У него зачесались руки, чтобы схватиться за ее идеальную лебединую шею и сдавливать ее до тех пор, пока Ашерон не получит окончательное наслаждение.

– Я не играю с тобой.

– Так же, как и я, – заорала она. – Этот журнал угроза всему, и я не остановлюсь, пока не заполучу его.

Ашерон зашипел, но она не отступила. Артемида закинула голову назад, гордясь своим неповиновением.

– Ты не причинишь мне вреда, и я знаю об этом. Ты слишком любишь Катру. Она будет опустошена, когда узнает, что ее собственный отец убил ее маму. Мне следовало познакомить вас двоих раньше. Пока она любит меня, я уверена, что защищена от твоей ярости.

Он поднял руку, как будто хотел задушить ее, но, в конце концов, они оба знали правду. Она была права. Даже не смотря на то, что он был очень зол, Ашерон не мог причинить ей вред, потому что это бы разбило сердце его дочери. Артемида соблазнительно улыбнулась.

– Я скучала по тебе.

Она обвила своей рукой его талию. Эш оттолкнул ее от себя.

– Если тебе дорога твоя никчемная жизнь, держись от меня подальше.

Он телепортировался с Олимпа в Катотерос. Уриан шел к двери в главный зал, когда оттуда вышел Ашерон.

– Что, черт подери, с тобой произошло? Неудачное свидание с Артемидой?

Эш скривил губы от экс-даймона.

– Однажды, Уриан, я вмажу тебе так, что в ушах твоих будет звенеть вечно.

Уриан засмеялся:

– Но это произойдет не сегодня. Хотя бы потому, что ты не выглядишь так, чтобы причинить кому-либо вред. Серьезно, что случилось?

– Я попал в аварию на мотоцикле.

Уриан закатил глаза с недоверием.

– Прекрасно, не хочешь – не говори. Как знаешь.

Эш горько рассмеялся, поняв, как глупо это звучит. Он никогда раньше не падал с байка. Расстроенный, злой на Артемиду и переживая за Тори, Ашерон помедлил и посмотрел на даймона.

– Ты знаешь, Ури, со мной происходит что-то не то.

– Ты что только об этом узнал. Черт, да ты просто рекламный ребенок для медленного обучения.

Скривившись, Эш начал уходить. Уриан заставил его остановиться.

– Это была шутка, Ашерон. Ты должен был рассмеяться.

– Я не в таком настроении.

Уриан понимающе кивнул.

– Так что произошло на самом деле?

Эш сомневался. Не в его привычках было обсуждать что-то с другими людьми. И тем не менее, у него возник один горящий вопрос, который никуда не уйдет.

– Что со мной не так, если от меня заводятся лишь те женщины, от которых меня воротит?

Уриан ухмыльнулся от такого вопроса.

– Ты прав. Это уже клиника, – он похлопал Эша по плечу. – Вот тебе одно слово, мой брат. Терапия, попробуй, помогает.

– Это уже три слова.

– Нужно было расширить понятие, кстати, о расширении, у тебя посетитель внутри, который очень желает стать твоим лучшим новым другом.

Эш ругнулся, когда понял, кто его поджидает.

– Что за хрен его выпустил?

– Девушка-призрак, которая хочет, чтобы вы оба обнялись и поцеловались.

Ашерон стиснул зубы.

– Лучше бы мне в голову попал молоток, который бросила в меня Тори.

– Тори?

– Долгая история, – Эш тяжело вздохнул. – Спасибо за предупреждение. Пойду и разберусь с ним.

Ашерон направился к дверям, которые вели в его тронный зал. Когда он прошел мимо эмблемы на полу, его одежда сменилась на атлантскую накидку и черные кожаные штаны. Он рывком открыл двери и обнаружил ожидающего Стикса в другом конце комнаты. Ашерон остановился и посмотрел на своего брата-близнеца, вид которого всегда заставал его врасплох. Каждый раз, когда он смотрит на Стикса, к нему приходят воспоминания его прошлого, о жестокости и несправедливости в их жизнях. И против своей воли, Ашерон услышал пьяное рычание Эстеса в своих ушах, когда он держал его за волосы и насиловал.

– Да как ты посмел заставить меня хотеть тебя настолько сильно. Я ненавижу тебя за то, что ты причиняешь мне, ты отвратительная шлюха. Я. Тебя. Ненавижу.

Единственное, что его дядя давал ему бесплатно, были оскорбления и побои. И теперь Стикс стоял перед ним, отличная копия его с короткими белокурыми волосами и нормальными голубыми глазами, за которые бы Эш убил, чтобы обладать такими же. Эш отвернулся, напомнив себе, что он был богом, а не никчемной шлюхой, которая надеялась на сострадание своего жестокого брата.

– Я, правда, не в настроении сегодня иметь дело с тобой, Стикс. Та небольшая порция терпения, что у меня был в запасе, была съедена всего две минуты назад.

– Я знаю. Я могу чувствовать твое настроение, – Эш угрожающе прищурился. – Это был дар, – сказал Стикс саркастически. – От Артемиды. Когда она кинула меня в Тартар и наделила твоими воспоминаниями. Я здесь просто для того, чтобы попросить тебя об одолжении.

Эш почувствовал, как его кожа стала голубой, а злость накрыла его горячей волной.

– Ты смеешь просить меня об одолжении?

Стикс сделал шаг назад и кивнул прежде, чем стать на одно колено.

– Я прошу, как твой брат и как молящийся богу.

Ашерон бы засмеялся, если бы не был так зол. В какую игру Стикс играл с ним на этот раз?

– Как молящийся. Какую жертву ты предлагаешь в обмен на услугу?

– Мое сердце.

Эш ухмыльнулся.

– Я не понимаю.

Стикс посмотрел на него искренним взглядом, который обжег его.

– Я предлагаю тебе свою верность, и если этого недостаточно, то осмелюсь предложить и свое сердце. Если я солгу или предам тебя, то ты можешь вырывать его снова и снова. Можешь приковать меня рядом с Прометеем на скале.

Если он снова его предаст, то Ашерон так и поступит.

– О какой услуге ты просишь?

Глаза Стикса забегали прежде, чем он прошептал.

– Отпусти меня. Я не могу здесь больше жить, в изоляции от людей. Одинокий. Забытый. Я просто хочу получить шанс прожить жизнь так, как ни одному из нас пока этого не удалось.

В любое другое время, Эш бы рассмеялся ему в лицо. Но сегодня он был ослаблен пониманием и симпатией к вещи, о которой он сам и мечтал. То, что с ними сделали нельзя было назвать честным. Жизнь Стикса не должна была быть связана с его, и именно из-за Эша он потерял всю свою семью, свою жизнь и дом. Может новое начало сослужит им обоим хорошую службу.

– Хорошо, брат. У тебя будет все, чтобы начать сначала.

Взмахнув рукой, Ашерон отправил Стикса в Нью-Йорк, где принц лучше всего смешается с населением. К тому же это была территория, где его брат больше не будет попадаться ему на глаза. Более того Стикс был абсолютно прав. Ашерон сможет убить его в любое время. Пускай этот человек получит свою жизнь, если конечно сможет ее найти. По правде говоря, Эш даже пожелал ему удачи. Больше всего он хотел для Стикса покоя, который казалось, убегал от них двоих.

– Сими?

Он удерживал ее на своем теле уже против ее воли. Она слезла с его руки и появилась позади Ашерона. Зевая, она уставилась на него с раздражением.

– Акри оставил Сими на своей руке слишком долго. Она очень устала и очень недовольна. Почему ты так обращаешься с Сими, акри?

Он взял ее щеку в свою руку и поцеловал в лоб.

– Прости меня, малышка. Именно поэтому я и привел тебя сюда. Ты останешься ненадолго со своей сестрой и Алексионом.

Она нахмурилась.

– А что насчет тебя? Ты был таким грустным, но при этом не отпускал Сими…

– Я знаю. Просто есть вещи, с которыми мне нужно разобраться, а я совсем не хочу, чтобы ты пострадала. Поэтому ты останешься здесь, Симики.

Она засветилась, когда услышала ласковую форму своего имени, которую он не использовал с тех пор, как Сими была демоном-ребенком.

– Только если акри пообещает, что позовет Сими, когда она ему понадобится.

– Я обещаю.

Она протянула ему палец.

– Хорошо. Потому что Сими знает, что акри не может нарушить свое слово.

Он улыбнулся и достал для нее свою черную карточку American Express.

– Походи по магазинам.

Она запищала прежде, чем подбежать к телевизору и включить его. Захотев побыть наедине с собой, Ашерон пошел через дворец, хотя с легкостью мог и телепортироваться. Случались такие моменты, когда прогулки и просто побыть обычным человеком значили для него больше, чем все его божественные силы, вместе взятые. Просто потому, что ты можешь, еще не значит, что ты должен. Были вещи, которые не стоило делать. Именно поэтому никто из тех существ, с которыми он консультировался, не сказали ему о том дерьме, которое его ожидает в будущем. Именно поэтому он и не исцеляет Тори. Есть уроки, даже самые тяжелые, которым все должны обучиться. Даже боги. Но в данный момент, ему не хотелось узнавать ничего нового. Ашерон хотел утешения и уюта, и никто не сможет помешать этому. Поэтому Эш вошел в свою спальню и взял гитару с напольной подставки. У него было пару десятков гитар по всему дворцу, а еще были разные квартиры, разбросанные по всему миру, но именно эта… Это была его детка. Fender James Burton Telecaster с кленовой рукояткой и черным телом, покрытым красными языками пламени, она издавал самые насыщенные звуки, которые Ашерон когда-либо вообще слышал. Безусловно, у него имелись и более дорогие гитары, но ни одна не играла для него мягче и слаще, чем эта девочка. Сими даже умудрилась выгравировать для него послание с другой стороны гитары. Allagapi akri, Simi. На языке Шаронте это значило, что "Сими любит своего акри". Эш улыбался каждый раз, когда видел эту надпись, а его сердце наполнялось еще большей любовью к ней. Ей удавалось рассмешить его, несмотря даже на то, насколько он был расстроен или грустен, но сегодня даже ей не удалось его успокоить. Ашерон сел на кровать и начал перебирать струны. Прежде, чем он сумел понять, как уже играл композицию Pink Floyd «Вот бы ты была здесь». Это была песня, которая преследовала его с тех самых пор, как Ашерон впервые ее услышал. Было такое ощущение, что автор точно знал, что творится у него на сердце. Она была о решениях, которые меняют жизнь, о том, как понимание меняет все ситуации и чувства. Проблема была в том, что его чувства были настолько смешанными и противоречивыми, что Ашерон даже не знал, с чего начать, чтобы продраться в этих дебрях. Эш разрывался между тем, что он должен сделать и тем, что ему хотелось, между тремя женщинами, которые были такими разными, но объединял их он. Его мама, которая хотела уничтожить мир, Артемида, которая хотела убить Тори, и сама Тори, которая хочет разоблачить его, чтобы спасти репутацию своего отца. Больше не имея сил это выносить, Ашерон встал и положил гитару на кровать.

– Я бог.

Но что хорошего это принесло ему? Его все еще удерживала и контролировала Артемида. Сейчас Ашерон боялся ничуть не меньше, чем когда был человеком. Даже сейчас его страх возрос, потому что силы тоже стали абсолютными. Одним прошептанным словом, Эш мог стереть мир с лица Земли. Теперь его решения влияли не только на его жизнь, но и на жизни всего человечества. Только посмотрите, что он натворил с Ником. Если бы Эш все еще был человеком, то просто бы избил Ника за то, что тот переспал с Сими. А как бог, он не просто проклял Ника на самоубийство, но чтобы привести судьбу в действие, была убита его мать и сестра его друзей Табиты и Аманды. Ашерон ненавидел свои силы. Особенно весь тот груз ответственности.

– Я просто хочу побыть один.

Стук в дверь вмешался в его мысли. Эш устало вздохнул, испугавшись, что еще могло произойти такого.

– Да?

Дверь раскрылась, и в проеме стоял Уриан, который смотрел на него с настороженным видом.

– С тобой и вправду не все в порядке, не так ли?

Эш прищурился.

– Я надеюсь, что ты имел ввиду именно то, что я и понял. Иначе, в том настроении, котором я нахожусь, я надеру тебе задницу.

Уриан засмеялся.

– Да так оно и есть, – он вошел в комнату и закрыл дверь. – Послушай, я слышал тебя, когда ты вернулся. Не то, что ты говорил, а то, что было скрыто за этими словами. Я знаю точно, что мне лучше не совать свой нос в это дело. Тем не менее, ты спас однажды мою жизнь, даже, несмотря на то, что в тот момент я этого совсем не хотел, и сейчас я вдруг почувствовал, что возможно мне стоит вернуть должок.

Эш нахмурился, так как эти слова вернули его в те времена, когда Ашерона вернули из царства мертвых против его воли.

– Мне не следовало вмешиваться в это, Уриан. И мне правда очень жаль, что тебе приходится жить с этой болью из-за меня.

Глаза Уриана были полны горько-сладкого мучения.

– Ты же знаешь, все в порядке. Если бы я умер, то Фиби все равно последовала за мной в могилу.

Фиби была женой Уриана. Они встретились, когда Страйкер послал Уриана, чтобы убить ее. Вместо этого, он влюбился в нее и позже обратил девушку в даймона, такого же, как и он, чтобы они всегда были вместе. Эта запретная любовь стоила ему жизни, а Страйкер убил Фиби в приступе злости. Уриан прочистил горло.

– В отличие от меня, она не могла забрать человеческую жизнь, даже если человек и заслуживал смерти. Единственной возможностью продлить ее жизнь было питание от другого даймона, но и от этого она отказалась бы. Поэтому ты вообщем-то никак не изменил ее судьбу, спася меня. Мой отец и так собирался безжалостно ее убить.

Но если бы Уриан остался среди мертвых, то не стал бы свидетелем смерти Фиби, и ему не пришлось бы жить с этой постоянной болью.

– К тому же, если бы я умер, у моих племянников и племянниц не осталось бы никого, кто мог бы угрожать их отцу, когда он вдруг начинал перебарщивать с их опекой, – Уриан грустно улыбнулся. – Я единственный дядя, который у них есть. Знаешь, детям же нужен дядя?

Не с точки зрения Эша, но это совсем другая рана.

– Так по какой причине этот неожиданный разговор по душам, Уриан? Мы ведь никогда особо не были замечены в обсуждениях своих чувств… и без обид, но мне нравилось, что все так и было.

Взгляд Уриана обжег его своей необузданностью.

– Я разделяю твое мнение и очень рад, что ты не суешь свой нос в такие дела. Но как человек, который бросил вызов всему, что имело для меня хоть какое-то значение в этом мире, и который принес в жертву любовь своего отца, которого боготворил. Даже, несмотря на то, что все закончилось очень печально, дни, проведенные с Фиби, стоили всех тех ран, которые я получил, – он подошел ближе к Ашерону. – Я знаю, каково это, когда тебя разрывает между чистой любовью, которая сжигает тебя изнутри в местах, где ты и предположить не мог, что люди могут касаться их. И между твоим долгом и обязанностями. Между любовью к отцу, которого ты прекрасно знаешь и можешь положиться на него в абсолютно любых ситуациях, и любовью, которая нова и неиспробована. И знаешь, что я понял? Намного легче жить без отцовской любви, чем без Фиби. Я просто подумал, что тебе надо было об этом сказать.

Эш не проронил ни слова, пока Уриан не оставил его одного. Но в этот же момент он почувствовал, как воздух расщепился от могущества позади него. Это ощущение было очень хорошо знакомо Ашерону. Это был Джейден.

– От такого просто тошнит, не правда ли?

Эш вздернул бровь от таких едких слов. Джейден сложил руки на груди и прильнул к стене так, что обшлаг его коричневого пальто раскрылся.

– Любовно-голубиная брехня. А теперь дай-ка я расскажу тебе о том, что случится, если ты предашь все, что тебе дорого, а сучка не отплатит тебе за услугу. Или подожди-ка, ты ведь уже знаком с этим уроком. Проблема в том, что когда ты прыгаешь, ты не знаешь, куда ты приземлишься, пока не становится уже слишком поздно, или на покрытый пеной матрас, ну или же на острые скалы, на которых ты будешь лежать, словно посаженный на кол, медленно истекая кровью и умоляя о скорейшей смерти.

Эш ухмыльнулся от такой живой картинки.

– Ты такое редкостно-горькое дерьмо.

Джейден пожал плечами.

– У моей горечи хорошая компания, впрочем, та же, что и у тебя.

Это было правдой. Они оба знали, что такое предательство и оба были знакомы с абсолютными страданиями и шрамами, которые они оставляют на душе и сердце.

– Что ты здесь делаешь?

Джейден закатил глаза.

– Твой демон позвала меня, чтобы договориться о новой сумке. Подумав, что ее папочка возьмет ее пройтись по магазинам, пока она не сделала мне предложения, от которого я не смог отказаться. А теперь таковое делаю я тебе, очень несчастливый бог. Не то чтобы меня это волнует, но с тех пор как мы знакомы и иногда помогаем друг другу…

– Я ценю твое предупреждение.

– Да, вот что происходит, когда мы просераем вещи, которые очень любим. Они не всегда понимают границ и их глупые желания могут нас убить, если мы не будем осторожными.

Эш приклонил голову в понимании. Хотя по правде, он не знал, что стоило Джейдену стать посредником между демонами. Если и было существо, которое еще меньше раскрывало свое прошлое, чем сам Эш, так это, несомненно, был Джейден. И за все эти века, Ашерону не довелось встретить создание, которое бы точно знало, как Джейден стал тем, кем он сейчас был. Джейден одарил его зловещей самодовольной ухмылкой.

– Проводи в постели с женщиной столько времени, пока ни один из вас не сможет ходить. И выбрасывай ее из своей системы. Помни, неважно, кто они или откуда пришли, у всех женщин имеется простой родовой дефект. СЛБ.

– СЛБ?

– Стервозно-личностный беспорядок.

Эш горько рассмеялся.

– А ты уверен, что они правильно написали твое имя в свидетельстве о рождении? Я бы на твоем месте проверил, твое настоящее имя должно быть Джейдед-изнуренный.

Вместо ответа, Джейден скорчил гримасу и потер шею так, как будто она вся была в огне.

– Знаешь что? Я продам своих демонов твоим Темным охотникам в любой день. Ты не видел еще изнуренных, пока не имел дело с чокнутыми демонами, которые продали мне свою душу или что-то еще в этом роде, когда все, что они видят, выглядит совсем по-другому.

Он скривил губы.

– Демонов без хребта нужно отстреливать. Увидимся в сети в субботу.

Джейден исчез. Эш покачал головой. Он совсем не завидовал этому мужчине за его место в этой жизни. Боги были ужасными, но еще больше он ненавидел иметь дело с главнейшей силой и пока бессмертные были такими раздражительными, их не волновало, какой силой обладал демон. Вообще-то, как правило, они не были такими импульсивными. Не то чтобы все это имело для него хоть какое-то значение в настоящем. Единственное, что у него было в голове, так это Тори и те ублюдки, которые пытались ее убить. Они все еще где-то бродили. Черт подери, у него такая полнейшая неразбериха по другим вопросам, что Ашерон совсем забыл о том факте, что Атлантиконония все еще охотиться за Тори. Ему следует вернуться в больницу и защитить ее. Он уже начал переноситься, когда вспомнил, что сперва ему надо было поговорить с Сими. Она в одиночестве лежала на полу, с сотовым в руке и готовая к шопингу.

– Сим?

Она даже не посмотрела на него.

– Не сейчас, акри. Kirk's Folly уже почти появился.

Ашерон выключил телевизор с помощью своих сил, от чего она завопила, протестуя.

– Больше никогда не беспокой Джейдена.

Она посмотрела на него и надулась.

– Но Ксирена говорит, что он может достать Сими все, что ей захочется. Все, что требуется от Сими, так это сказать, что она отдаст в обмен на вещь, и тогда акри не придется платить. Поэтому я предложила ему свои ботинки, но он ответил «нет, Сими», а мне совсем не нравится, когда мне говорят «нет, Сими». Эш почесал голову.

– Не слушай Ксирену, Сим. Слушайся своего акри. Просто используй мою карточку, как обычно, и ни о чем больше никогда не торгуйся с Джейденом. Никогда.

Она совсем по-детски улыбнулась ему.

– Хорошо. А теперь я могу снова смотреть телевизор?

Он снова включил его. А Сими вернулась к тому, что не обращала на Эша ровным счетом никакого внимания. Надеясь, что она ни во что не вляпается в ближайшие несколько дней, Ашерон вернулся в больницу. Теперь в комнате ожидания, где он был ранее, была Пэм.

– Есть новости? – спросил он.

– Пока нет, но Ким пошла узнать.

Она прошлась взглядом по его телу, на котором был одет длинный плащ, серая толстовка с капюшоном и черная рубашка и джинсы.

– А ты совсем не выглядишь, как едва не встретившийся со смертью, как описывала мне Ким.

Ашерон пожал плечами и закатал рукава.

– Душ творит такие чудеса с телом.

– Все так говорят.

Эш уселся рядом с ней с тяжелым сердцем, пока они ждали и ждали без каких-либо известий. Ким присоединилась к ним, и после, казалось бы, целой вечности вышел доктор, чтобы поговорить с ними.

– Как она? – спросила Ким, перебив тот же вопрос Эша.

– Невероятно жизнерадостна и ей очень повезло, что она попала сюда так быстро. У нее была повреждена селезенка, но нам удалось с этим справиться. Если не подцепит никакой странной инфекции, то скоро будет, как новенькая.

Эш с облегчением выдохнул.

– Мы можем ее увидеть? – спросила Пэм.

– Она все еще в реанимации. Но, где-то через час мы ее переведем. Тогда-то вы и сможете с ней увидеться.

Ким с рвением пожала руку мужчины.

– Спасибо, Фил.

– Да какие проблемы.

Когда доктор ушел, Эш повернулся к Ким.

– Так как она пробудет здесь еще какое-то время, мне надо, чтобы вы кое-что знали.

Лицо Ким побелело.

– Боже мой, ты серийный маньяк, так ведь?

Ее логика совсем запутала его.

– Что?

– Смотри, что происходит, – Ким стала объяснять Пэм прежде, чем снова взглянуть на Эша. – Ты слишком идеален, что значит, ты, возможно, некто вроде Декстера, я права? Прячешь свои тела в каких-нибудь жутких местах. Наверное, тело твоей матери припрятано где-то у тебя в шкафу.

Эш покачал головой.

– Нет, по крайней мере, не на этой неделе.

Он замолк, надеясь, что делает все правильно, рассказывая им, что на самом деле произошло сегодня днем.

– Мы не просто разбились. Нам помогли съехать с дороги.

Пэм прищурилась.

– Что ты имеешь ввиду?

– Кто-то пытался нас убить. Прошлой ночью был убит ее друг Димитрий в Греции, а его дом перевернут вверх дном. Кто-то из ее команды, должно быть, нашел нечто очень важное, а еще кто-то так сильно хочет получить это, что даже готов на убийство. Я думаю, что нам не стоит оставлять Тори одну, пока мы не разузнаем побольше обо всей этой ситуации. Парни, которые преследовали нас сегодня, могут с легкостью показаться и здесь.

Пэм побледнела.

– Разве мы не можем попросить для нее охрану?

Ким покачала головой.

– Полиция не станет ничего предпринимать без конкретных доказательств.

– Я могу охранять ее, – сказал им Эш. – Но я хочу, чтобы вы точно знали, если меня нет рядом, то Тори понадобится другой охранник. Ее нельзя оставлять без присмотра.

Пэм кивнула, соглашаясь.

– Не волнуйся. Я собаку съела на конспирации.

– И именно поэтому, – сказала Ким, отступая. – Я собираюсь прогуляться в реанимацию и проверить, как там наша девочка, чтобы осчастливить всех нас.

– Спасибо.

Ким погладила его по руке.

– Нет проблем. Я буду на связи.

И даже сейчас, Эш не мог свободно вздохнуть, пока Тори не оказалась в отдельной палате рядом с ним. Она была подключена к нескольким мониторам и аппарату ИВЛ. Она была такой бледной, что он даже испугался и тут же стал ненавидеть себя за это чувство. Было также очень непривычно видеть ее без очков. Убрав ее волосы назад со лба, Ашерон улыбнулся от того, как прекрасна была Тори. Не в классическом смысле этого слова – по правде говоря, она не могла сравниться по внешнему виду с Артемидой, но было в ней что-то, что все равно издавало таинственное свечение, даже, несмотря на то, что Тори все еще была без сознания. Ее дух и шаловливость. Он даже смог услышать, как она ругает его. «Я думала, что ты знаешь, как управлять байком. А-а-а, я просто поверить не могу, что ты вот так засмотрелся и потерял контроль над машиной». Он даже почти засмеялся от ее острых замечаний, пока она придумывала ему наказание за то, что Ашерон позволил причинить ей боль. Его взгляд упал на ее руку. Подняв ее, он стал изучать ее изысканность. У нее были длинные тонкие и очень грациозные пальцы. Такие руки были созданы для того, чтобы гладить и успокаивать. А эти пальцы хотелось облизывать и легонько покусывать. Прежде, чем Ашерон смог хорошенько обдумать происходящее, он взял ее руку и поднес к своей щеке, наслаждаясь мягкостью ее кожи. Всю свою жизнь, ему так хотелось получить любящее прикосновение. То, которое не было ни эгоистичным, ни приносящим боль.

Единственным человеком, кто так к нему прикасался, была Рисса, но даже она ограничивала их количество. И отчасти в этом была и его вина. Годы ударов, пинков и боли стали причиной тому, что он вздрагивал каждый раз, когда кто-то прикасался к его лицу. Даже сейчас Ашерон не очень любил, когда к нему прикасаются, хотя и желал этого безумно. Ашерон хотел того, чего не знал, и при этом не знал, как получить желаемое. Это было очень просто и сложно одновременно. Но когда он поднес ее руку к своей щеке, то представил, как она очнулась и потянулась к нему. Его член незамедлительно среагировал на желание, а его сердце было разбито от той реальности, в которой ему никогда не быть с подобной девушкой, как Тори. Ашерон навсегда связан с Артемидой. Навсегда связан с судьбой, в которой ему совсем не хотелось принимать участие. Эш застрял между своей матерью и богиней, которая заявила о своих правах на него. Ему хотелось получить один единственный день свободы, когда он смог быть обычным человеком и принимать решения, которые бы влияли лишь на его собственную жизнь. День для смеха и расслабления. Да уж, и люди в аду хотят воды со льдом. Желания не были волшебством, а его жизнь была такой, какой была. И все пожелания мира никак не изменят этого. Вздохнув, он положил ее руку назад на кровать рядом с ней. То, что он собирался сделать, было неправильным, и ему это было хорошо известно. Ашерон пытался оправдать это, сказав самому себе, что она и так бы поправилась… исключая всякие странные инфекции, которые бы Тори могла подхватить. Тори была молода и здорова. Ашерон просто ускорит процесс, чтобы она долго не оставалась на больничной койке, в случае, если мужчины, которые охотятся за ней, наведаются сюда. Если ей суждено умереть, то она умрет. И если Тори погибнет, то его исцеление не будет иметь для нее ровным счетом никакого значения.

– Я не вмешиваюсь в ее судьбу, я просто исцеляю ее.

Когда Эш потянулся уже к ее груди, то неожиданно вспомнил, как он сам хотел умереть и сколько раз эти его попытки предотвращали. То время, когда Ашерон умер, а Артемида обманом заставила его выпить ее кровь, чтобы вернуть его назад. Но это было совсем другое. Да, все было действительно по-другому. Артемида спасла мир, вернув его. А разбудив Тори, он может закончить его. И все равно он не мог остановить себя и не сделать этого. Воспользовавшись шансом, Ашерон знал, что лучше не рисковать. Он коснулся ложбинки между ее грудей и позволил энергии жизни перейти от него к ней. Мониторы слегка дернулись прежде, чем Тори охнула. Эш убрал свою руку, как раз в тот момент, когда Тори открыла глаза и посмотрела на него. Она лежала смущенная тем, что Эш стоял над ней. Из-за его солнечных очков, она не могла распознать его настроение. Все тело Тори болело, и она все еще не могла понять, где находиться.

– Это ты меня так ударил?

– С чего бы мне тебя бить?

А он прав. И пока она пыталась сориентироваться в пространстве, нечеткая картинка появилась у Тори в голове… вот Эш держит ее на руках.

«Не смей, черт тебя дери умирать у меня на руках, Тори!»

Эти злые слова открыли быстрый поток воспоминаний. И она вспомнила людей, которые преследовали их.

– В тебя стреляли! – сказала она, обыскивая его тело на наличие ран.

– Нет. Они промахнулись.

Тори нахмурилась. Один из парней выстрелил в них практически в упор. Как же он мог промахнуться? И потом она увидела, как байк выскальзывает из-под них, а после вспомнила, как покатилась кубарем по всей улице.

– Где ты научился так водить? В организации «Убейтесь сами»?

Эш засмеялся.

– Я так и знал, что ты станешь отчитывать меня, когда очнешься.

Но она не была этим нисколько поражена.

– Что случилось, что мы так разбились?

– Одна из машин наехала нам на колесо.

– И мы выжили?

Он кивнул.

– Мы выжили.

– Ты уверен?

– Думаю, что да.

– Да уж, думаю, что ты прав.

Тори осмотрела больничную палату, которая для нее представляла лишь размытые пятна и тени без ее очков.

– Не думаю, чтобы у меня все так болело, если бы я умерла. Не упоминая уже о том, что если и после смерти я осталась слепа, как курица, то у меня будет серьезный разговор с высшими силами.

Эш уставился на нее с недоверием. Как она вообще могла шутить после всего случившегося?

– Думаю, что мы оставили твои очки под машиной, которая нас сбила.

– Наверное. Я просто очень рада, что ты не оставил и меня там же, хотя по правде, такое ощущение, что эта машина все еще стоит на моих ребрах.

Эш ничего не ответил, потому что его ноги все еще были не совсем одинаковыми.

– Боже мой. Ты уже пришла в себя?

Ашерон отступил назад, когда Ким запищала и подбежала к кровати, чтобы обнять Тори. Он был поражен такой любовью и дружбой. За всю историю, он становился свидетелем этого, но сам никогда не испытывал таких ощущений. У него были люди, на которых он мог положиться. Люди, которых он называл друзьями, но ни один из них, даже Алексион, были совсем не знакомы с ним настоящим. Никто из них не знал его мыслей, и хотя кто-то из них слышал разное о его прошлом, но точно и досконально его не знал ни один из них. Ашерон был привидением, которое шло по жизни, наблюдая за ней, отчаянно желая принять в ней участие, но очень боясь рискнуть и того, что ему снова причинят боль. Не удивительно, что они с Джейденом так хорошо поладили. Они настолько сильно вооружились, что внутри у них остались лишь пустоты. И то чему научился, когда был человеком, никогда не заполнит эту широкую дыру. Она была бесконечна и поглощала все, чтобы он ни поместил туда. Тори почувствовала, как нечто странное прошло через нее, когда она вспомнила еще одну деталь аварии. Эша сбила машина… Высвободившись от Ким, она взглянула на Ашерона и не обнаружила никаких повреждений на его теле. Ни одного даже самого маленького синячка. И, тем не менее, Тори отчетливо запомнила то последнее, что увидела прежде, чем отключиться. Эша переехали. Полностью, совсем переехали. Это запечатлелось у нее в памяти, потому что после этого, Тори уже не чувствовала боли, и просто скользила по улице. В тот момент, когда машина наехала на него, ее боль вернулась и Тори решила, что видит, как Ашерон умирает… Ты просто выдумываешь разные вещи. Это из-за шока после аварии. Или все же это было на самом деле? Что ты несешь, Тор? Мужчина бессмертный? Насколько же глупа может быть женщина? Он не мог быть бессмертным ни в каком значении. У нее было просто бурное воображение, которое снова затеяло с Тори какую-то игру.

– Эш сказал, что кто-то специально столкнул вас с дороги.

Тори заморгала от болтовни Ким.

– Да так оно и было.

– Так что вы ребята собираетесь делать дальше?

Тори взглянула на Эша, который, как, оказалось, наблюдал за ней.

– Что мы будем делать?

– Я не знаю, как насчет тебя, но мой план предельно прост. Мы найдем ублюдков и убьем их.

 

Глава 72 

Глаза Ким расширились от резких слов Ашерона.

– Немного кровожадный, не так ли?

Не для него и не тогда, когда они это заслужили сполна. Он язвительно ухмыльнулся ей.

– Ну, учитывая то, что они сделали с Тори, быстрая смерть в их случае – это просто верх милосердия. Я уже не говорю о том, что они уничтожили одну из моих любимых курток и раздолбали мой байк.

Пэм ухмыльнулась.

– Ну что ж, тогда давайте сначала помучаем, а потом взорвем мерзавцев. Да как они посмели!

Эш не обратил внимания на ее сарказм и сложил руки на груди.

– Теперь ты думаешь, как я. Немного повыдалбливать глазки, поразрывать ноздри… Меня может серьезно затянуть в это.

Ким содрогнулась и заговорила с Тори.

– Я думаю, твой новоиспеченный дружок немного падок до крови.

Ашерон скрыл улыбку, услышав ее слова. Если бы она только знала, что это была его основная пища. И да, он определенно мог воспользоваться кровью, потому как ел в последний раз почти неделю назад.

Зазвонил телефон Ким.

– Это рабочий звонок. Я скоро вернусь.

Эш подошел к кровати, чтобы проверить ее.

– Как ты себя чувствуешь? – Она улыбнулась ему.

– На удивление целой. А что насчет тебя? Мне показалось, что тебя переехала машина.

– Я успел откатиться с ее пути. – Она подозрительно сузила глаза.

– С моей точки обзора, это так не выглядело. Я могу поклясться, что видела, как машина наехала на обе твои ноги.

Ашерон посмотрел на них прежде, чем пожать плечами.

– Ну, очевидно, что такого не было.

Выражение лица Тори сразу же стало милым и обожающим, и это стало для него, как удар в живот. Она нежно положила свою руку ему на плечо в самом нежном прикосновении, которое он когда-либо чувствовал

– Спасибо, что привез меня сюда. Ким говорила, что ей рассказали, как ты истекал кровью, как сумасшедший, когда вошел в двери отделения скорой помощи.

Ашерон почувствовал, как вспыхнуло его лицо от такой благодарности.

– Не беспокойся об этом. В следующий раз, когда я буду ранен, ты тоже сможешь меня понести. – Она засмеялась от такого замечания.

– Думаю, что потребуется по крайней мере команда людей, чтобы донести тебя.

– Снова вернулись к оскорблениям, а? – Тори покачала головой.

– Это вовсе не оскорбление. Ты же действительно большой человек.

Эш уже открыл рот, чтобы ответить, но вошел врач, чтобы осмотреть Тори, и Ашерону не представилось такой возможности. Он отошёл, пока доктор беседовал с Тори.

– Вы одна из самых везучих женщин. Но без вашего друга, который так быстро доставил вас сюда, вам бы этого не удалось. Ваша селезенка серьезно пострадала во время аварии.

Тори все еще была поражена тем, что сделал для нее Ашерон. Ким рассказала ей, что он сам был в плохом состоянии и что просто на него было страшно смотреть, когда она умирала у него на руках. Нежность к нему переполняла Тори через край.

Когда мотоцикл упал, она помнила, как Ашерон пытался дотянуться до нее и защитить. Эш пытался удержать Тори рядом с собой. Но сила аварии разделила их.

Тори скривилась, когда доктор нажал на слабое место на ее брюшной полости.

Он отстранился с обескураженным видом.

– Вы поправляетесь невероятно быстро.

– Хорошие гены и куча витаминов. – Он рассмеялся.

– Если все пойдет так и дальше, то мы выпишем вас через три дня. – Эш прокашлялся.

– А есть ли хоть какой-то шанс, что она сможет выбраться отсюда быстрее? – Тори быстро подыграла Эшу.

– Да, Я не могу себе позволить долго находиться вне строя.

– Милая. – Сказал доктор растянуто. – Вы умирали. Вам стоит задуматься об этом хотя бы на минуту и все взвесить. Вам очень повезло, что вы все еще с нами, поэтому позвольте мне понаблюдать за вами несколько дней прежде, чем мы вас выпишем, хорошо?

Было очень сложно спорить, когда все поворачивалось таким образом.

– Договорились. Спасибо, доктор.

Он кивнул головой прежде, чем выйти. Тори посмотрела на Ашерона, который стоял в стороне со стоической маской на лице, которая была словно силовой щит, предназначенный для защиты от окружающего мира. Тори знала, как больно ей было, когда она шмякнулась об землю. И для него это было ничуть не легче. И все равно, он заставил себя подняться на ноги и еще нести ее. Его сила зачаровывала Тори.

– Как мы сюда попали?

– У меня есть свои злые потайные пути. – Сказал он спокойным тоном. – Нагрузка на них становится больше.

Тори снова засмеялась. А Ашерон может быть таким очаровательным, когда захочет. И таким милым.

– А если док не отпустит меня, что мы тогда будем делать? – Ашерон пожал плечами, все еще скрестив руки.

– Мы будем держать ухо востро с нашими новыми друзьями и сделаем все, чтобы они не решили закончить работу, которую начали. – Тори кивнула.

– Они думают, что журнал у меня, не так ли?

– Такова моя догадка. Или же им просто стало скучно и они решили, что помочь нам разбиться, станет хоть каким-то лекарством от скуки для них.

– Говоря о скуке… что мне прикажешь делать, пока я заперта здесь?

– Хочешь почитать манги? – Она скривилась.

– Ты что серьезно? – Он кивнул.

– Это просто как шутки. Однажды начав, ты уже не сможешь остановиться. У меня с собой есть издания: "Священника", "Хельсинга" и "Кровь троицы". Ну так что, тебе это интересно?

– Вообще-то, я бы предпочла прочитать журнал, который мы нашли. Какой-то очень высокий мужчина не закончил свое обучение атлантскому.

– Это не по-атлантски, а по-гречески.

– Это ты так говоришь.

Застонав, Эш снял свой рюкзак и сделал так, чтобы в нем появился дневник. Одна из причин, по которой он всегда таскал этот рюкзак с собой, так это то, что он с легкостью мог перенести в него любую вещь, не вызывая при этом никаких подозрений у смертных. Так как никто не знал, что было в его рюкзаке, то они и понятия не имели, когда Эш пользовался своими силами, чтобы перенести в него то, что ему было нужно или хотелось.

В нем также были вещи, которые очень много значили для него, и которые нужно было сберечь. Три дневника Риссы, которые он нашел после уничтожения Дидимоса, ее гребешок для волос и прорезыватель для зубов для Сими, который Савитар подарил ему, когда она еще только начинала ходить. Отметины от ее детских клыков навсегда отпечатались на деревянной игрушке. В рюкзаке также был медальон его матери, завернутый в черный платок, который привезла ему Сими из одного из своих многочисленных посещений Калосиса.

И душа Ника, которую он выторговал у Артемиды, которую сама она потом отдала Эшу.

Ашерон достал дневник Риссы и протянул его Тори.

– Ты сможешь читать без своих очков? – Она вздохнула раздражительно.

– Ни единого слова. Ненавижу быть слепой. Есть какой-нибудь шанс, что я могу уговорить тебя и сходить ко мне домой за запасной парой очков?

– Я не могу оставить тебя без присмотра. Ты же знаешь это.

– Тогда может ты мне почитаешь?

Эш посмотрел вниз на кожаный переплет, и острая боль пронзила его грудь. Было очень сложно читать слова Риссы, потому что с каждым словом он все отчетливее видел ее в своей голове и слышал ее милый успокаивающий голос, который обращался к нему.

И все это ранило невыносимо его сердце.

Тори снова дотронулась до его руки.

– Ну пожалуйста, Ашиму. – Мускул дернулся у него на лице, когда ее нежность волшебным образом повлияла на его решение.

– Ты единственное живое существо, кто называет меня так.

– Ну, я могла бы назвать тебя пирожочком. Но думаю, что это обидело бы тебя гораздо больше. – Он улыбнулся.

– Все, прекращай эту пытку. Я прочитаю.

Тори наблюдала за неясной тенью, которая оказалась Эшем, когда он присел рядом с ее кроватью и открыл книгу. Когда он начал читать, Тори закрыла глаза и стала прислушиваться к его глубокому проникновенному голосу. Из-за той легкости, с которой он переводил, не сведущий человек решил бы, что там написано все по-английски. Он даже ни разу не запнулся на словах.

– Сегодня я разговаривала с моим отцом о том, чтобы навестить Атлантиду. – Тори мигом выпрямилась в кровати.

– Атлантиду?

Ашерон содрогнулся, когда понял, что только что сказал. Он вообще-то забыл, что читал кому-то еще. Тори стала такой неотъемлемой частью него, что Ашерон даже захотел доверять ей.

– Да, именно это здесь и написано.

– Видишь! Я же говорила, что она существует. – Ему срочно нужно было ее успокоить.

– Это еще ничего не значит. А вдруг это просто очень древний дневник Бриджит Джонс? Откуда тебе знать? – Она ухмыльнулась.

– У них не было романов тогда.

– История вообще говорит нам, что у них не было книг. И смотри-ка, что это за вещица у меня в руках? Она квадратная, обрезанная бумага, на которой что-то написано. Для меня это выглядит совсем как книга.

– Спасибо, капитан Сарказм. Как мило, что вы снова к нам присоединились. Мы можем вернуться назад к истории?

– Только не кидай в меня снова молоток. – Промямлил он про себя прежде, чем вернуться к книге. – Сегодня я обсуждала со своим отцом возможность посетить Атлантиду, и как всегда это вывело его из себя. Наши переговоры с атлантцами проходят не совсем хорошо. Дядя прислал весточку, что война между нами может начаться в любой момент. Но я все никак не могу понять, почему это так опасно для меня поехать туда, если мой брат и дядя сами живут там. Безусловно, это совсем не безопасное место для… – Эш остановился, увидев, что упоминается его имя. – Моего брата. Я не могу больше выносить разлуку с ним. Писем, которые он присылает, для меня недостаточно. Я хочу –…– Ашерон едва не задохнулся от боли в груди, которая пронзила его из-за слов на странице. – …– чтобы мой брат вернулся домой вместе со мной. Кто-то должен удостовериться, что Ашерон в безопасности, хоть дядя и клянется, что с ним все хорошо. Я все же хотела бы убедиться в этом самолично.

– Чего она хочет? – Спросила Тори.

– У меня жжет в глазах. – Солгал Эш. – Наверное, это из-за освещения. Мы можем вернуться к этому позднее?

Тори нахмурилась от странной нотки в его голосе. Казалось, что он давиться слезами, но в этом не было абсолютно никакого смысла.

– Как хочешь.

– Круто. Тогда я положу дневник назад в рюкзак. – Ашерон поднялся и зашуршал где-то поблизости.

– Эш? – Спросила она через пару секунд.

– Что?

– Кто-нибудь сообщил моей семье?

– Я не знаю. Хочешь, чтобы я узнал об этом.

– Пожалуйста. Не хочу, чтобы моя семья ворвалась сюда, когда я уже почти в порядке. Особенно пока у нас тут психи, преследующие нас. Я просто умру, если кто-нибудь из них попадет под перекрестный огонь.

– Хорошо. Я пойду к Ким и узнаю. Если тебе кто-нибудь понадобиться… – Ашерон вложил больничный звонок ей в руку. – Я знаю, что ты плохо видишь, но если испугаешься чего-то, сразу вызывай сестру и я тоже тут же вернусь.

Его тревога тронула ее.

– Все поняла.

Тори сидела в тишине, переваривая все то, что произошло за сегодня, все те вещи об Ашероне, которые она узнала и о которых только догадывалась. Не упоминая уже того, что имеется кучка фанатиков, готовых резко укоротить ее жизнь за то, чего у нее даже нет. И что же ей теперь делать?

Эш вернулся через несколько минут.

– Ким разговаривала с твоим дедушкой и тетей Дел. Она сказала, что они попросили позвонить им, когда ты будешь в состоянии.

Эш подошел так близко, что она даже смогла увидеть его.

– Спасибо, Ашерон.

– Всегда пожалуйста. Ким также просила передать, что Пэм принесет тебе твои запасные очки как только сможет. – Она положила свою руку на его, которую он примостил на спинке ее кровати, и легонько сжала.

– Спасибо, что не забыл спросить и о них тоже.

Она подняла его руку и положила рядом со своей. Она всегда считала свои руки мужеподобными, так как они были гораздо больше по размеру, чем большинство женских, но если их сравнивать с руками Эша, то ручки Тори были просто само изящество. Его пальцы были длинными и грациозными с мозолями, которые также покрывали и его ладони. Это были руки настоящего мужчины и Тори не переставало интересовать, а каково это будет ощущать их, гладящими ее тело…

– У тебя такие огромные руки.

– А у тебя маленькие и нежные. – От нее не ускользнула запинка в его голосе прежде, чем он убрал свою руку. – А еще они довольно грубые. – Сказал он так, как будто это очень смутило его.

– А мне нравятся твои руки. И вообще я думаю, что они просто прекрасны.

– Насчет этого ничего не могу сказать, но обычно они делают именно то, что им и положено. – Тори покачала головой.

– Тебе совсем не нравятся комплименты, не так ли?

Внутренности Эша свернулись в тугой узел, когда нежеланные воспоминания всплыли у него в мозгу, спровоцированные ее словами. В его случае, когда он был человеком, за комплиментами обычно следовали либо нежеланные ощупывания, либо массовые избиения теми людьми, которые не хотели, что бы Эш так сильно привлекал их. А когда он стал богом, все это потихоньку кануло в Лету, что, учитывая его предыдущий опыт, было совсем неплохо для него.

– Хочешь, чтобы я принес тебе что-нибудь поесть? – Тори кивнула.

– Я всегда голодна.

– Сейчас вернусь.

Она не шевелилась, пока наблюдала за тем, как Ашерон снова уходит. Он был таким странным и таким соблазнительным. Защитник, высокомерный и в то же время такой не уверенный в себе. Что на самом деле ничего не проясняло для нее. Как он вообще может быть неуверенным?

Так Тори пролежала несколько минут, размышляя о такой двойственности натуры.

– Привет, девочка. – Тори улыбнулась тому пятну, что очевидно было Пэм.

– Привет милая.

Подружка подошла ближе и нацепила Тори ее очки на нос. Она с облегчением вздохнула, когда мир снова обрел резкость.

– Благослови тебя господь.

– В любое время. Ну, как ты?

– Совсем неплохо, учитывая тот факт, что меня только что сбила машина и я чуть не умерла. – Пэм зарычала на нее.

– Это совсем не смешно. И вообще где твой восхитительный телохранитель?

– Он пошел на поиски еды для меня.

– О-о-о, хорош собой да еще и ищет еду для тебя, когда ты голодна. Прямо такой хозяйственный. Ну и когда ты собираешься переспать с ним?

Эш притормозил у двери, когда услышал вопрос Пэм, заданный Тори.

Она высокомерно ухмыльнулась.

– Спать с ним… я тебя умо-о-о-ляю. Как будто у меня нет вещей поинтересней, чтобы занять свой день. Клянусь, ты должна была родиться парнем, судя по тому, сколько места у тебя в мозгу занимает секс.

– Ну да, конечно, Тор, да ты только взгляни на мужика. Лучшего экземпляра еще никогда не создавали. Уж поверь мне. В отличие от тебя, я много смотрю по сторонам. Без сомнений он прекраснейшее существо на двух ногах, ну или на трех, если ты правильно разыграешь карты.

Тори издала непонятный звук, вызванный абсолютным шоком.

– Прекрати говорить о нем так. Он бы умер от смущения, если бы слышал себя сейчас. – Пэм цыкнула на нее.

– Но я говорю тебе это сейчас, Тори, если ты отпустишь его, так с ним и не переспав, то будешь жалеть об этом всю свою жизнь.

– И если вспомнить всю историю с моими мужчинами, то скорее всего я его убью, если попытаюсь с ним переспать. Последний парень, с которым я пыталась заняться сексом, оказался в гипсе после этого. – Пэм засмеялась.

– Посмотри на меня и скажи честно, разве ты не задумывалась об этом?

– Я вовсе не слепая, но я не воспринимаю Эша в таком ключе. Я больше заинтересована в его мозгах, чем в теле. А теперь давай сменим тему, а иначе я нажму кнопку и скажу сестрам, что меня донимает ненормальная подруга.

– С тебя станется, это точно.

Решив, что сейчас был самый подходящий момент, Эш решил обнаружить свое присутствие. Пэм сразу же покраснела и передвинулась на другую сторону кровати. Он поставил пакет на прикроватный столик Тори и подвинул его поближе к ней.

– Я не знал, чего бы ты хотела, поэтому взял всего понемногу. – Тори улыбнулась.

– У меня небольшой список продуктов, которые я не ем. Благодаря моей тете Адель, которая всегда рассказывала о бедных детях, которым приходится есть грязь, чтобы не голодать.

Эш привел все в порядок у нее на столике и открыл ей содовую.

– М-м… ребята? – Сказала Пэм. когда Тори стала разворачивать гамбургер. – Я не думаю, что тебе следует есть это сразу после операции. Разве они не садят своих пациентов на специальные жидкие диеты или что-то в этом роде? – Она с сомнением взглянула на дверь. – Где же Ким, когда она мне так нужна?

Тори отмахнулась от ее слов.

– Я прекрасно себя чувствую. – Эш достал картошку фри и поставил перед ней.

– Я бы никогда не дал бы ей того, что причинило бы еще большую боль.

Тори протянула ему бургер.

– Хочешь укусить?

– Нет, спасибо.

Взглянув на Пэм, Тори указала бургером на Ашерона.

– Клянусь, что его жизненная позиция заключается в том, что воздух полон калорий. Иначе он давно бы уже превратился в труху.

– Кто бы говорил, если бы в этом мире была хоть какая-то справедливость, то ты бы была уже больше, чем мой дом. Ты ешь, как заправский мужик, а сама тонкая, как шпала. – Пэм самодовольно улыбнулась Эшу. – Моя мама называла ее Джек Килька, когда мы были детьми. Слава богу, что у ее тети своя деликатесная, хотя я просто уверена, что Тори схомячила бы все запасы, если бы работала там.

Эш засмеялся.

– Лишь потому, что Дель делает самые лучшие koulourakias, kourabiethes и melomacarinas в мире. – Пэм снова ему улыбнулась.

– Ты понял хотя бы одно слово из того, что она сейчас сказала?

– Конечно понял. Он же грек. Даже если он и не ест, то все равно знаком с этими блюдами. Ставлю на то, что его мама набивала его животик, когда он был ребенком.

Ашерон ухмыльнулся, представив, как его мать готовит нечто иное, нежели разрушение мира.

– Не совсем, моя мать не из того вида женщин, как Бетти Крокер. – По крайней мере, пока в действие не вступает напалм и бедствие.

Резкий вскрик в дверях заставил их всех повернуться и увидеть Ким в проеме.

– Что вы делаете!

Тори и Пэм указали на Ашерона.

– Это он принес.

Издав раздражительный звук, Ким подлетела к кровати и попыталась выхватить из рук Тори недоеденный бургер. Тори не далась ей так просто.

– Не в этой жизни, Ким, я тебе это точно говорю.

– Ты не можешь есть это сразу после операции. Тебя будет тошнить.

– Лучше уж корова, чем твоя рука, которую я обязательно оттяпаю, если ты снова попытаешься отобрать у меня еду. Я очень голодна. Люди, вы, как никто другие знаете, что не стоит становиться между мной и едой.

Ким пробуравила Эша недоброжелательным взглядом.

– Ну а как ты мог принести ей все это?

– Тори сказала, что она голодна. – Ким сильно стукнула его по заду.

– Никогда так больше не делай! Надо было все узнать о ее диете у врача или медсестер. Ты не можешь просто так приносить еду пациентам в госпитале. Ты что выжил из ума?

Эш был так ошеломлен, что даже не сумел среагировать, когда Ким подошла к прикроватному столику и смела оттуда все обратно в мешок.

– Вы оба отвратительны, просто отвратительны.

Ким начала заворачивать верхушку пакета. Тори уставилась на нее, как разъяренная львица.

– Если ты заберешь эту сумку, Ким, и я заставлю тебя пожалеть об этом.

– Тори, будь благоразумной.

– Мой желудок требует еды. – Ким подняла руку.

– И когда ты будешь позже корчиться от неуемной гастритной боли, ты вспомнишь, что я пыталась тебя удержать от этого шага. – Она развернулась к Ашерону, который заблаговременно удостоверился, что его задница прикрыта. В прямом смысле этого слова. – Если вы двое не относитесь к суицидальным бездельникам, то советую вам убираться отсюда. – Эш сделал еще шаг назад.

– Ты ведь не собираешься снова меня ударить?

– Мне следует. Если бы ты был на пару футов покороче, я бы положила тебя себе на коленку.

Ким в последний раз издала звук отвращения прежде, чем оставить их снова одних. Пэм покачала головой, встретившись взглядом с Ашероном.

– Хочешь я поцелую твою вавочку и тебе сразу станет легче?

– Пэм! – Гаркнула Тори.

– О-о, как будто у тебя не появилось этой мысли. Да расслабьтесь, вы оба. Я просто пошутила. Пойду, успокою нашу Медсестренку, пока она не пошла и не устроила вам проблем с доктором.

Тори вздохнула, когда Пэм ушла.

– Я очень извиняюсь за своих подруг, Эш. Я правда пыталась их воспитывать, но очевидно, что совсем в этом не преуспела.

Ашерон рассмеялся от ее слов. По правде говоря, та легкость, с которой они находились в его компании, стала для него освежающей. Большинство людей просто боялись его. Только детям, казалось, все равно и они относились к нему, как к любому другому человеку на улице.

– Все нормально. Мне они очень даже нравятся. – Она в последний раз откусила от булки и завернула ее.

– Мне лучше остановиться, пока я и вправду не навредила себе. Но это было прекрасно. Спасибо тебе огромное за то, что принес все это мне.

– Там в сумке еще есть бутерброт с ветчиной, пикули, чипсы и йогурт.

– Какой же ты милый. Ты, и правда, нахватал всего понемногу. Ты точно уверен, что не хочешь перекусить?

– Я в порядке. – Она передала ему сумку.

– Хорошо. Тогда, что ты скажешь на то, если я обменяю еду на дневник? " Эш сомневался. Так как там появилось его имя… Я могу ей назвать другое имя. И то правда. Она ведь не знает, где какие буквы.

Если ему удастся убедить ее, что это имя звучит, как Архон, а не Ашерон, то это может сработать. Сеяв рюкзак с плеча, он расстегнул молнию и достал оттуда дневник.

– Вот. – Тори открыла на той странице, где они остановились. – Где же мы тут?

– Рисса говорила о своем брате в Атлантиде. – Она сдвинула брови в замешательстве.

– Рисса? Откуда ты знаешь, что ее звали Рисса?

Ашерон вздрогнул, когда понял, что его сестра нигде не писала своего имени.

– Ну-у-у… Ниоткуда. Я просто сам дал ей имя. Мне показалось, что будет гораздо вежливей, чем звать ее просто "Эй ты, древняя чикса." – Тори сморщила носик.

– Фу-у-у ненавижу, когда используют слово чикса.

– Тогда мне следует удалить его из своего лексикона.

Улыбнувшись, она положила свою руку ему на плечо и прильнула к нему.

– Ты такой услужливый. А что вот в этом кусочке?

Прошла целая секунда прежде, чем у него сперло дыхание от той повседневности, с которой она коснулась его, от того, как мило и привлекательно выглядели ее губы…

– Да. – Сказала он, заставляя себя снова взглянуть на страницу. Она указала на строчку чуть ниже от того, где они читали.

– Я что это пропустил?

– Да. – Ее палец скользнул дальше. – Его куда-то отослали?

– Невероятно, ты схватываешь все налету.

– То же самое говорил и мой отец. Он вообще называл меня Афиной.

Эш был очень удивлен этим. В ней не было ничего от греческой богини.

– Афина?

– Ну знаешь та, которая была создана из головы Зевса. Мой папуля говорил, что я делаю тоже, что и Афина, просто довожу его до того, что у него раскалывается голова. – Она широко улыбнулась. – Стоит мне показать что-нибудь, как бум, и я уже эксперт в этом. Но этот язык очень сложен. Прекрасен, но сложен. Не мог бы ты почитать на нем минутку, чтобы я могла послушать, как он переливается?

Ашерон кивнул прежде, чем выполнить просьбу. Тори прислушивалась к переливам голоса Эша, завороженная не только его сексуальностью, но и его умом. Прежде, чем Тори смогла остановить себя, она положила руку ему на челюсть, чтобы почувствовать, как работают мускулы, пока он говорит.

Эш остановился от нежности в ее касании и встретился с ней взглядом.

– Не останавливайся. – Сказала она. – Я обожаю твой акцент.

Едва ли она знала, что Ашерон сделает для нее все, лишь бы она так и прикасалась к нему. Он сглотнул прежде, чем продолжить читать.

– Как бы я хотел, Сотерия. Как бы я хотел любить тебя, как обычный человек. Без прошлого, которое всегда встает на пути, и без сожалений. Я бы продал даже свою душу за это.

Тори нахмурилась от слов, которые, казалось, шли от самого сердца.

– Что ты сейчас сказал?

– Что ты просто любознательный чертенок. – Она ухмыльнулась.

– Нет, не это.

– Может быть. Но откуда тебе знать на самом деле, так ведь?

Она зарычала на него, хотя и наслаждалась тем, когда он разговаривал на английском. У него был такой сильный живой акцент.

– Знаешь, что когда ты используешь этот акцент, тебе с рук сойдет даже убийство. – Она сняла его очки, сложила их и положила ему в карман. – Мне нравиться смотреть тебе в глаза.

– Ты очень странная девушка.

Возможно, но именно в нем было что-то, что заставляло ее чувствовать себя обогретой и в безопасности. Она провела подушечкой большого пальца по его губам.

– Почему ты прячешься от мира

– Я ни от чего не прячусь.

– Нет, прячешься. Одежда, которую ты носишь… это твоя броня, чтобы держать людей на расстоянии. Тебе нравится выглядеть опасным бунтарем… по крайней мере часть тебя так думает. Если ты даешь людям причину не любить себя, и когда они так и поступают, для тебя все нормально, потому что именно ты решил, что не позволишь им, чтобы они относились к тебе с симпатией. – Он собрался отойти, но она остановила его. – Я стану для тебя другом, Эш. Очень хорошим, если ты только позволишь мне.

Эш отвернулся, вспомнив, как Артемида предлагала ему свою дружбу.

– Без обид, Тори, но все люди говорят, что они пришли с хорошими намерениями. Но, к сожалению, как только приходит какое-нибудь испытание, и мы неизбежно заваливаем его.

– Тебе случалось заваливать их?

– Да, случалось. – Его сестра доверила ему свою защиту, а он позволил Артемиде встать у него на пути. Ник был близок к тому, чтобы называться другом, а он взял и проклял его на смерть. Как друг, он облажался, поэтому Ашерон больше никому не предложит своей дружбы.

– А вот у меня такого не было. – Твердо сказала Тори. – Ни разу. Но единственный путь, чтобы узнать об этом состоит в том, что ты должен мне довериться. А так как я знаю, что ты не можешь мне дать своего доверия, то сделаю вид, что забыла об этом разговоре. – Она посмотрела назад в книгу. – А это что за слово?

Эш засомневался, когда увидел собственное имя в записях Риссы. Он уже собрался соврать ей, но ложь застряла у него в горле. Ашерон хотел ей довериться. Он не знал почему, но ничего не мог с этим поделать. Глубоко вздохнув, он сделал то, что не делал уже столетиями. Он поверил ей.

– Это Ашерон. – Тори взглянула на него внимательно.

– Это твое имя?

– Да. – Сказал он, удостоверившись, что убрал все эмоции из голоса. – У нее было два брата Ашерон и Стикс.

– Названные в честь рек скорби и ненависти? Как отвратительно со стороны их родителей.

– Довольно уместно мне кажется.

– Это еще хуже, мне кажется. – Тори перевернула страницу. – Так странно читать все это. Кажется, что ты встретил ее сегодня где-то на улице. Ее основная тревога, как бы угодить отцу, и еще она очень скучает по своему брату. У нее те же страхи, что и у современных существ женского пола. Чтобы к ним прислушивались. – Она вздохнула со свистом. – Ты можешь представить себе мир, в котором она жила? Мне вот интересно, какую одежду она носила. На какой кровати спала…

– Я представляю, что она была очень похожа на тебя. Нежная и скромная. Решительная и прикрывающая тех, кого любит. И возможно время от времени ее раздражали оба брата. – Его слова тронули Тори за самое сердце.

– Так ты видишь это, когда смотришь на меня?

– Нет. Я вижу суицидального маньяка, которому совсем не нравятся мои кишки. – Она засмеялась.

– Серьезно? – Его задорный взгляд посуровел.

– Да, Сотерия. Это именно то, чтоя вижу, когда смотрю на тебя.

Она переплела свои пальцы с его, Эш уставился на их скрещенные руки. Это был самый потрясающий вид, свидетелем которого ему когда-либо доводилось становиться.

И тут снова вернулась Пэм. Он ожидал, что Тори отдернет руку и съежится некомфортно, как делали все остальные. Но она так не поступила, и ее рука все еще находилась в его.

– Ну что тебе удалось спасти наши шкуры за бургер? – Спросила Тори у Пэм.

– Ну угроза отведена на данный момент. Ну, что я могу сказать. Супер-Пэм спешит на помощь.

Эш снова нацепил свои очки, когда Пэм передвинулась на другой край кровати. Она увидела их руки и улыбнулась.

– Рада, что вы наконец поладили.

– Эй, этот человек спас мне жизнь. Поэтому я могу себе позволить не много расслабиться. – Пэм вздернула обе свои брови.

– Кто ты и что сделал с моей лучшей подругой? – Тори посмотрела на Эша.

– Близость смерти слегка меняет взгляды на жизнь. – Она не имела ни малейшего понятия об этом.

– А у тебя было когда-нибудь предсмертное состояние, Эш? – Задала вопрос Пэм.

– Можно и так сказать. – Пэм ухмыльнулась.

– Что? Тебя тоже поймал твой отец, когда ты пытался выбраться из своего дома?

Если бы девушка только знала.

– Это без сомнений оставило у меня много впечатлений.

– Да уж. Я не мог сидеть нормально месяц.

Тори наблюдала за Ашероном. В его голосе проскочила нотка, которая подсказала ей, что в этой истории было всего гораздо больше, чем Эш позволял им узнать. Но если он ничего не сказал ей наедине, то шансов на то, что сообщит что-либо при Пэм, вообще не имелось.

У него начал звонить телефон. Отпустив руку Тори, Эш отошел, чтобы посмотреть на дисплей и узнать, кто звонит.

– Мне нужно ответить. Извините. – Тори посмотрела, как вышел в коридор. Пэм тихо оценивающе просвистела.

– Джимини Крикет, да у этого мужчины самая прекрасная задница, которую я когда-либо видела. Теперь не удивительно, почему он носит длинные плащи. Мы должны забинтовать его с ног до головы, чтобы сохранить человечество в здравом уме.

Тори игриво ударила подругу по руке.

– Может уже хватит. – Пэм указала на дверь.

– У тебя же очки уже на месте. Разве ты не видишь какая роскошная у него задница? И к тому же он еще и гот. – Она издала урчащий звук где-то у себя в горле.

– Нам следует поскорее тебя свести с кем-нибудь. А иначе переизбыток гормонов окончательно сожрет твой мозг.

– Я знаю. Это так грустно, не правда ли?

Тори рассмеялась и снова стала посматривать на Ашерона, гадая, что там такое происходило у него со звонком.

– Ты уверен в этом, Уриан?

– Абсолютно, хорошо, когда у тебя есть друзья на темной стороне. Страйкер послал скаутов, как я уже говорил, чтобы они достали дневник. Он хочет свергнуть Артемиду и Аполлона и завладеть их силами. Он также надеется, что в этом журнале есть что-то, что может навредить тебе, а это привело к тому, что твоя мама рвет и мечет и тоже послала своих демонов на его поиски. – Уриан злобно засмеялся. – Добро пожаловать на Армагеддон, приятель. Похоже, что они начали без тебя.

 

Глава 73 

Эш только снова вошел в палату, когда у него опять зазвонил телефон. Взглянув на номер, Ашерон вздохнул.

– Прошу прощения, но мне придется ответить по новому кругу на звонок типа "Помогите мне, мистер Волшебник."

Тори покачала головой на бедной парня, чей телефон, казалось, был постоянным источником раздражения для него. Пэм уселась в кресло, в котором до нее сидел Ашерон.

– Сколько у него друзей?

– Я думаю, эти звонки связаны с работой.

– А-а, так чем он занимается?

– Он ковбой.

-Угу-у-у… – Голос Пэм был полон сомнения.

– Я знаю. Мне он тоже не сказал, чем конкретно занимается. Но очевидно, что ему названивают по поводу работы. – В глазах Пэм вспыхнул огонек интереса.

– А может он международный наемный убийца? О-о-о. разве это не круто?

– А еще нам стоит оградить тебя от просмотра фильмов.

Эш остановился на полуслове, когда неповторимая струйка силы пробежалась по его позвоночнику. Ощущение было безошибочным… в больнице были демоны. И он даже с лёгкостью мог поставить на кон свою жизнь за то, чтобы угадать, по чью душу они сюда явились. Отключившись, он вернулся в комнату Тори.

– Нам пора уходить.

– Эй, ау-у-у? – Сказала Тори саркастически. – Я подключена к мониторам. Поэтому в ближайшем будущем я отсюда ни ногой.

Ашерон подошел к кровати и выдернул все шнуры и капельницы у нее из руки с такой скоростью, что Тори даже моргнуть не успела. Она была в ужасе от его действий и окаменела, когда из ее руки неожиданно перестала идти кровь.

– Да что происходит?

– Люди, которые жаждут нашей смерти совсем близко. И если мы не пошевелимся, то дела наши станут совсем прескверными.

У Тори колотилось сердце от одной только мысли, что за ними гонятся какие-то люди.

– Есть еще одна проблема в одежде. У меня ведь ничего нет. – Пэм вышла вперед.

– Нет, есть. Эш покарауль у двери и дай нам минуту.

– У вас двадцать секунд. – Он толкнул дверь, а затем плотно прикрыл ее.

– Ты можешь двигаться? – Спросила Пэм.

– На удивление, да.

– Хорошо, меняемся с тобой одеждой и поторапливайся.

Тори выскочила из своей ночнушки в мгновение ока. У нее немного побаливало тело после аварии, но совсем не так, как у человека, которого только что прооперировали. В этом не было ни капли здравого смысла. Но прежде, чем она смогла хоть как-то это обдумать, в дверях снова появился Эш.

– У нас мало времени. – Он протянул ей свою руку. – У меня даже туфлей нет никаких.

– Как-нибудь придется обойтись без них. Пошли. – Она взяла его за руку. Без лишних слов, Ашерон вытащил ее в коридор и повел к лифтам. Когда где-то сбоку открылись двери, он просто затолкал ее в комнату и жестом показал, чтобы она молчала. Его действия напугали Тори до чертиков. Да кто такой там был?

– Жди здесь. – Прошептал он одними губами прежде, чем двери снова открылись и Ашерон исчез в коридоре.

Тори совсем не была уверена в том, что происходило вокруг. Она надеялась лишь на то, что Эш точно знал, что делает.

Через несколько секунд Ашерон вернулся и приказал ей двигаться очень быстро. Ашерон практически швырнул ее в открытый лифт. Но когда двери уже закрывались, она оглянулась на комнату и увидела, что туда направляются два очень высоких человека. Оба одетые в черное, они выглядели зловеще.

– А как же Пэм? – Эш оттащил ее, чтобы двери смогли нормально закрыться.

– Она будет в порядке. Они знают за кем пришли.

– Ашерон съежился от вопроса, на который толком не мог ответить. Это демоны, которые явились за ней, чтобы пытать, все это выглядело слегка притянутым за уши, особенно потому что Ашерон до сих пор не был уверен, как Страйкер мог узнать, что их надо было посылать именно сюда.

– Я не знаю их имен. Но мне бы не хотелось представляться им сейчас.

– Ты уверен, что они не причинят вреда Пэм? – Эш протянул ей телефон.

– Когда мы сядем в машину, можешь набрать ей.

– Какую машину? – Он не ответил ей, так как концентрировал всю свою силу на том, чтобы скрыть их присутствие от демонов и еще следил за передвижением остальных членов банды.

Их было по крайней мере около десяти, бродящих по всей больнице. Ашерон мог скрыть свои силы от них и замаскировать внешность Тори.

По крайней мере от всех, кроме архидемона. Рожденные от союза между демоном и богом, они были уникальны в своем роде и очень непредсказуемый вид, и вот один из таких демонов сейчас был в больнице и был предводителем остальных.

Эш повел ее на парковку, а конкретно к своему Порше 911 GT2 цвета серебристого металлика. Он открыл пассажирскую дверь, а в это время обследовал стоянку.

Она задержалась в дверях.

– Пожалуйста, скажи мне, что мы не угоняем ее.

– Она моя. – Он позвенел широки ключом от Порше у нее перед носом. Но Тори все еще выглядела подозрительной. Посещая водительскую школу от компании Порше несколько лет назад просто для развлечения, она изучила различные модели и их приблизительные расценки. Это были самые сливки из всей семьи Порше. Это машинка летала так, словно мечта идиота. Она хотела себе такую же так сильно, что могла ощущать это желание, но цена была ей совсем не по карману.

– Ты владеешь машиной за четверть миллионов долларов?

– Ну, плюс-минус десять тысяч, да. А теперь залезай.

Тори не была абсолютна уверена. Как черт подери он смог позволить себе такую машину? Но когда она взглянула на водительское сиденье, то поняла, что оно было сконструировано для очень высокого человека, она не могла отрицать очевидного. Получалось, что это его машина. Она залезла внутрь, а он проскользнул на водительское место.

Да, машина подходила ему, как перчатка и то, что он знал, что ключ вставляется с левой стороны говорило о том, что Ашерон был в этой машине достаточно давно, чтобы его действия были решительными.

– Ашерон!

Когда Эш только захлопнул дверь, Тори оглянулась на крик и увидела огромного мужчину с каштановыми волосами, который бежал прямо к ним.

– Пристегнись. – Эш дал задний ход. Мужчина налетел на зад машины Ашерона.

– Ах ты ублюдок. – Злобно заорал Эш. – Трогаешь своими лапами мою машину… Клянусь, если ты поцарапаешь ее, то ты труп.

Он нажал на тормоза и мужчина отлетел на припаркованный голубой седан. Эш резко развернул руль и поехал прямо на человека, который только скатился на землю.

Тори съежилась, ожидая, что они наедут прямо на него. Но когда машина была почти у него, мужчина отскочил с их пути с такой поразительной проворностью.

– Ты сумасшедший, так ведь?

Эш не ответил ей, но при этом так резко завернул, что она почувствовала себя, как астронавт во время перегрузок. На улице вслед за ними вылетел белый БМВ.

– За нами хвост. – Эш ругнулся, увидев их в зеркало. Еще демоны. Но Ашерон был благодарен хотя бы за то, что по крайней мере, они не совсем высовывались. Страйкер, видимо, поговорил с ними насчет анонимности в человеческой реальности. То, что они до сих пор не поджарили его, лишь расширило игровое поле, так как он и сам не мог использовать свои силы прямо здесь и сейчас.

Маневрируя, он пробирался через движение, направляясь к трассе. Ему нужно было увести их из населенных мест, чтобы не пострадали невинные люди. Это было легче сказать, чем сделать, потому как появились еще две машины и открыли по ним огонь.

Эш набросил щит, чтобы защитить машину. Он попытался воспользоваться своими силами, чтобы проскакивать между машинами, обгоняя их или по крайней мере заглушая двигатели, но так как они были демонами внутри, то противостояли его силам своими собственными. Черт бы их побрал!

– Боже мой. – Выдохнула Тори. – Они мазилы или как?

Ашерон не прокомментировал ее замечание, так как заметил, что появились четыре гладкие черные Хонды-Блекбердз, которые быстро приближались к ним. На двух мотоциклах было по два наездника, именно пассажиры были вооружены KACs 6x35мм PDW, которые достали из-под своих курток.

Эш снова ругнулся.

– Похоже, что они решили открыть здесь свой бизнес. – По крайней мере он так думал, пока один из мотоциклов не открыл огонь по машинам, которые их преследовали. Тори ухмыльнулась, когда увидела, как байкеры стали им помогать.

– Твои друзья?

– По крайней мере, я о них не знаю. – Если бы они не стали использовать оружие, то он бы решил, что это могли быть Охотники-оборотни, так как большинство из них используют мотоциклы для передвижения в человеческой форме. Но тогда бы они боролись с помощью магии.

Байки стали перестраиваться, пытаясь столкнуть БМВ в отбойник. Затем они переключились на другого преследователя и быстро разобрались с ним.

Когда они подъехали к ним, то Ашерон вдавил педаль газа в пол, по крайней мере, пока точно не убедился, что они были на его стороне. Он посмотрел назад через плечо, а потом нажал на тормоза.

– Жди здесь. – Сказал, он, выбираясь из машины, чтобы поговорить с байкерами.

Они остановились в нескольких футах позади его машины. Те двое, что были вооружены, развернулись к Ашерону спиной и стали следить за дорогой. Но что привлекло его внимание больше всего, так это символ золотого солнца на спинах их Бразильских кожаных стеганых курток.

Это был символ его матери.

Водители в унисон слезли с байков и подошли к нему, как одна натренированная команда. Они остановились перед ним и стояли так с широко расставленными ногами до тех пор, пока каждый не поднес правый кулак к своему левому плечу и не склонил голову. А потом они встали на колено прямо посреди улицы.

Да что черт подери это такое?

Тот, кто был лидером поднялся и снял свой шлем. Это оказалась женщина. Она была ошеломительно прекрасна с длинными белокурыми волосами, которые волнами спадали ей на плечи. В коже, ее широкие плечи можно было легко спутать с плечами мужчины, но, в общем, в ней не было ничего мужеподобного.

– Извините, что приходиться знакомится в полевых условиях. Я Катарина Занакис, главная жрица Аполлимачи.

Ашерон осмотрел их и понял, что они все были человеческими женщинами в услужении у его матери.

– Что вы здесь делаете? – Катарина отошла в сторону в тот момент, когда остальные поднялись, а к ним подошла еще одна девушка и тоже сняла свой шлем. Очень милая и возможно лет на десять постарше, чем Катарина, у нее были короткие черные волосы и теплые глаза.

– Жустина? – Ашерон обернулся на смущенный оклик Тори и ухмыльнулся бесенку, которая уже неслась со всех ног к ним.

– По-моему, я сказал тебе оставаться в машине.

– А я не послушалась. – Сказала она пренебрежительно, присоединяясь к ним.

Жустина вышла вперед и сняла почтальонскую сумку с плеча.

– Мне сказали доставить это тебе. – Она протянула сумку Тори. Она посмотрела на нее в смятении, и тоже самое чувствовала внутри себя.

– Что это?

– Это то, за что умер Димитрий. – Объяснила Жустина. – Я была там, когда Атлантиконония ворвалась к нему, а я сумела сбежать через заднюю дверь с журналом и спрятаться, пока он задерживал их там. – Жустина трижды перекрестилась, а ее глаза наполнились слезами из-за потери их общего друга.

Эш ругнулся, вспомнив, что видел Жустину в своем видении. Только тогда он не понял, на чьей стороне она была. Ашерон предположил, что она работала на его врагов.

– Атлантиконония? – Спросила Тори Жустину.

– Группа психов. – Выплюнула Жустина. – Они преследуют нас на всем пути от Греции до Нового Орлеана. Стоит нам хотя бы на секунду отвернуться, как они тут как тут и уже пытаются стащить журнал. – Катарина кивнула.

– Это группа мужчина, которые поклялись защищать секреты Атлантиды, и более того у них нет никаких принципов.

– Они уничтожили нашу лодку. – Рассказывала дальше Жустина Тори. – Я убила одного из них, когда он пытался убежать, именно тогда я и побежала к Димитрию за дневником. До тех пор я не понимала, насколько важной оказалась наша находка.

Тори покачала головой, как будто из-за обилия информации ее начало тошнить.

– Я совсем запуталась.

Эш обхватил ее рукой, чтобы поддержать Тори в вертикальном положении.

– А еще она перенесла операцию, а еще ее чуть не убили чуть ранее сегодня. Я уже не упоминаю о том, что наши друзья могут снова нас выследить, и если такое вдруг случится, то совсем бы не хотелось оказаться на открытом пространстве, где они смогут спокойно забрать ее или с легкостью перестрелять нас всех. Девушки, знаете, где находиться Убежище на Урсулайнс?

– Я знаю. – Сказала одна из девушек с надписью KACs.

– Хорошо. Тогда встретимся там. – Ашерон пошел и открыл дверь для Тори, которая взглянула на него потяжелевшим взглядом.

– Что конкретно здесь происходит, Эш?

– Я не уверен, но думаю, что скоро мы получим некоторые ответы.

– Это хорошо. А то я устала бродить в темноте. – Тори уселась и стала открывать сумку, но Эш положил свою руку на ее.

– На твоем месте, я бы этого сейчас не делал. – Она посмотрела на него нахмурившись.

– Но почему?

Потому что ты раскроешь меня.

– Давай подождем, пока не доберемся до Убежища.

И я спокойно смогу забрать его у тебя.

– Хорошо. – Ее слепое доверие подняло волну вины в нем. Она обхватила сумку руками и крепко прижала к себе, даже не зная, что держит так близко к своему сердцу всю его жизнь и достоинство. Все секреты, которые он так тщательно пытался спрятать, сейчас лежали прямо перед ним…

Ашерону хотелось ругнуться. Его желудок стал выделывать какие-то кренделя, а он в это время перестроился в другой ряд и втиснулся между машинами прежде, чем поехать назад в Квартал.

Тори пробежалась рукой по песочно-бежевому кожаному интерьеру его машины, как будто наслаждаясь немецким стилем.

– Знаешь, что мне напоминают такие автомобили?

У него не было ни малейшего представления. Вообще-то он ни о чем подобном не думал, просто любил свой Порше.

– Что?

– Подстаканники. – Эш засмеялся. Они, то есть машины, были оснащены таким количеством разных штуковин, которые должны были щелкать, переключаться и вертеться.

– Да уж трансформеры. Замаскированные под подстаканники. Но ведь не это тебя волнует больше всего?

– Да. Просто я пытаюсь отвлечься от того, что держу в руках нечто, за что некоторые люди готовы даже убить. Один из моих самых близких друзей заплатил за это открытие своей жизнью, и если бы я оставила Атлантиду в покое, Димитрий был бы сейчас жив. Его жена не стала бы вдовой, а его бедная мать не хоронила бы единственного сына. – Она вздрогнула. – Не могу поверить, что моя эгоистичная глупость кого-то убила. Что же я натворила?

Сердце Эша заныло от мысли о Нике.

– Очень легко ошибиться. А жить с последствиями этих ошибок, вот что самое сложное.

– Расскажи мне об этом. Может у тебя есть какое-нибудь секретное шпионское кольцо, которое помогает справиться с болью?

– Хотелось бы, но такого не имеется. Есть боль, которая проникает так глубоко, что ее уже ничем невозможно высвободить. Единственное, что мы можем сделать, так это собраться и надеяться на силу, которая нам понадобиться, чтобы жить дальше.

– Ты именно так и поступаешь?

– Нет, я выбиваю все дерьмо – а это помогает еще лучше. – Она тихонько засмеялась.

– Не могу представить тебя таким грубым.

Она не имела ни малейшего понятия о нем, но Эш был рад, что она не знает о той его части, которая отвечает за тотальное разрушение.

Тори прижалась головой к окну и уставилась на пролетающий мимо пейзаж.

Они больше не проронили ни слова, пока не повернули на небольшую подъездную дорожку, которая вела к Убежищу. Жрицы парковались на улице, пока Эш вел Тори к передней двери.

Дэйв Пельтьер охранял ее в человеческом виде… пока на дворе все еще был солнечный свет. Было два вида Охотников-оборотней. Те, кто родились людьми и могут превращаться в зверей, и животные, которые могут перевоплощаться в людей. В дневное время суток, Охотники-оборотни предпочитают быть в своей естественной форме, что для Дейва является медведь. Тот факт, что он сейчас был человеком, безумно заинтересовал Ашерона, потому как лишь самые могущественные из их вида могли себе такое позволить.

Будучи человеком, Дэйв ненамного был ниже Ашерона. У него были длинные кучерявые белокурые волосы и ямочки на щеках, которые появлялись лишь тогда, когда он начинал говорить, так как медведи обычно не слишком улыбчивы. Одетый в джинсы и черную футболку обслуживающего персонала Убежища, он сидел с обманчивой безразличностью. Даже в человеческой форме, он мог начать действовать так быстро, что даже не дал бы сбегать Эшу за его деньгами. Но что поражало Ашерона больше всего, у Дэва на бицепсе была татуировка с изображением лука и стрелы Темных охотников. Он не был уверен, почему медведь считал забавным носить отличительный знак Артемиды, но носил он его с гордостью.

И как только Дэйв увидел его, то потянулся к небольшому устройству у себя на поясе, чтобы включить песню "Милый дом Алабама", играющую в баре, таким образом оповещая всех нечеловеческих посетителей о том, что Эш был у входа в здание. Это была у них такая игра. Так как Охотники-оборотни были кузенами Апполитов, то часто укрывали Апполитов и Даймонов. Эш, будучи Темным охотником, был должен убить любого Даймона, которого встретит на своем пути, что значило, что внутри там сейчас переполох, так как все Даймоны разбегаются в поисках убежища.

Апполиты предпочитают не встречаться с Темными охотниками, поэтому они растворяются, когда он оказывается поблизости.

– Как дела, Дэйв? – Спросил Ашерон.

– Все хорошо. – Дэйв удивленно поднял брови, когда увидел Тори и остальных подходящих к ним женщин. – Очень мило с твоей стороны, что решил украсить наш бар. Очень благодарен за это. – Эш покачал головой.

– Нам нужен тихий угол.

– Наверх и направо. В это время там вся территория под охраной. Я скажу Эйми, чтобы она принесла напитки наверх.

– Спасибо. – Тори улыбнулась светловолосому мужчине, который подмигнул ей, когда она проходила вслед за Эшем. Она сотни раз проходила мимо этого места, но так как металл не являлся ее любимым направлением в музыке, то она никогда и не заходила внутрь. Бар оказался просто огромным – кстати, гораздо больше, чем казался с улицы.

Там было три уровня с кабинками и специально отгороженное место для бара, угол, где располагался бильярд, сцена и танцпол, а еще ресторан. Все выглядело по-деревенски грубо, и в то же время напоминало о домашнем уюте – если не считать гроб в углу у барной стойки, на котором была прибита небольшая табличка с надписью " ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ПОСЛЕДНИЙ ПАРЕНЬ, КОТОРЫЙ ПОЗВАЛ ЭЙМИ НА СВИДАНИЕ", в котором лежал расчлененный скелет.

Очевидно, что Эйми была той, от кого посетителям следовало держать подальше свои ручонки. Тори прошла за Эшем наверх к большому круглому столу, который находился в самом конце комнаты у стены. Он прошел дальше, чтобы самому оказаться у стены и стал дожидаться, пока подтянутся все остальные прежде, чем сел за стол. Когда все наконец-то оказались в сборе, он поклонился им.

– Итак, леди, давайте-ка соберем кусочки этой мозаики.

– Это совсем несложно. – Сказала Катарина. – С тех пор, как семья Тори близко подобралась к руинам Атлантиды, богиня приказала нам следить за ними и удостовериться, что люди не обидят ее своими действиями.

– Ваша богиня? – Спросила Тори. Катарина улыбнулась.

– Аполлими – великая разрушительница. История нашего Ордена начинается с тех самых пор, когда Атлантида еще была правящей силой на земле. После того, как Атлантида была разрушена, а мы сами спаслись от великого бедствия благодаря нашей богине, мы ушли в Грецию и основали Орден, существование которого с тех самых пор держалось в строжайшем секрете.

– Мы были одним из великих племен амазонок. – Сказала Жустина. – Только остальные были гречанками. А мы все равно придерживались всего атлантского. – Катарина с гордостью улыбнулась.

– И мы были самыми сильными из всех. Но с тех пор, как наши праматери сбежали в Грецию, за нами стала охотиться Атлантиконония. Группа людей, образованная богиней Артемидой. Их основной задачей является то, чтобы искоренять все доказательства того, что Атлантида и Аполлими вообще когда-либо существовали.

– Что означает убить вас всех. – Прошептала Тори. Катарина кивнула.

– Это еще одна причина, по которой нам приходится скрываться столетиями. – Жустина сняла свою куртку и повесила ее на спинку стула.

– Но без защиты Аполлими, мы бы не продержались бы так долго.

Тори восхищалась тем, как они говорили, какую верность показывали своей богине.

– Вы говорите так, как будто она настоящая.

Жустина улыбнулась.

– Для нас, так оно и есть.

– Кто-нибудь из вас читал журнал? – Спросил Эш, меняя тему.

– Нет. – Быстро ответила Катарина. – К всеобщему сведению, никто не знает языка, на котором он написан. Наш оракул сказал нам принести его Тори, что мы в общем-то и сделали. Было сказано, что она, как и древнеатлантская Сотерия, будет охранять его.

Тори растерялась, когда услышала свое полное имя.

– Не поняла?

– Это старая легенда. – Сказал Эш. – Когда Атлантида рушилась, главная библиотекарь пыталась спасти насколько можно больше их работ. Считается, что ее тень следит за сокровищами Атлантиды и охраняет их от расхищения.

Катарина обозначила всю группу своих людей взмахом руки.

– Аполлимачи – это ее тени. Мы стражницы, а Атлантиконония –разрушители.

Эш взглянул на сумку, которую Тори все еще прижимала к груди.

– Возможно в данном случае разрушителями окажемся мы. – Тори покачала головой.

– Я хочу знать, что в ней написано прежде, чем мы уничтожим ее.

– Но ее никто не может прочитать. – Повторила Катарина. Тори снова покачала головой.

– Эш может.

Женщины взглянули на него с удивлением, которое отпечаталось на их лицах. Жустина обменялась взглядами с Катариной прежде, чем снова заговорить.

– Значит именно поэтому оракул сказать доставить книгу Elekti?

– Elekti? – Спросила Тори, не понимая значения слова.

– Это значит избранному. – Пояснила Жустина. Тори ухмыльнулась – это звучало довольно угрожающе.

– Избранному для чего? – Катарина натянула рукав назад.

– В нашем уставе говорится о существовании человека, в котором заключено разрушительная мощь. Его можно узнать по кольцу, которое он носит на большом правом пальце.

Тори опустила взгляд и увидела на большом пальце Ашерона толстенное золотое кольцо. На нем был изображен тот же символ солнца, что и на куртках девушек и на его рюкзаке.

– Почему ты не рассказал мне? – Спросила она у Ашерона.

– По многим причинам. – Он снова развернулся к Катарине. – А теперь какие у вас приказы, когда вы уже доставили книгу?

– Мы должны охранять Сотерию и следовать приказам Избранного.

– Почему? – Ашерон все настаивал.

– Потому что это желание нашей богини. – Эш ухмыльнулся от ее слов. – Вам не следует слепо подчиняться приказам кого-либо. Прислушайтесь к тому, кто знает об этом. Ваша богиня не настолько непогрешима. – Катарина резко втянула воздух.

– Это богохульство. – Эш ничего не ответил, но что-то в его выражении лица заставило Тори поверить, что он знает намного больше об их богине, чем рассказывает.

– Эта Атлантиконония. Они люди? – Катарина кивнула. А Тори была удивлена столь странным вопросом.

– А кем они еще могут быть? Луковицами? – Эш покачал головой на ее сарказм. Хотя если быть честным, это несколько удивило его. Хотя, это никак не улучшало затруднительное положение, в котором они находились.

– Кто-нибудь еще знает, что журнал у вас?

– Нет. – Сказала Жустина уверенно. – Димитрий так и не сказал им ни слова.

Для него не стало это открытием.

– Тогда задача на данную минуту: нам нужно уложить Тори назад в кровать, чтобы она отдохнула.

– Я чувствую себя прекрасно. – Ашерон поднял бровь от ее протеста.

– Ты недавно перенесла операцию. Тебе положен постельный режим. – Тори ненавидела признавать его правоту.

– Прекрасно. Тогда отвези меня домой. – Он посмотрел вниз на сумку и покачал головой.

– Не думаю, что это очень мудрое решение, учитывая сегодняшние приключения. Кто бы ни гонялся за тобой, он знает, где ты живешь, поэтому считаю, что мы не должны облегчать им задачу. Пускай эти ублюдки порыскают по округе прежде, чем убить тебя.

Ашерон поднялся, когда привлекательная блондинка подошла к ним. Одетая в фирменную миленькую черную майку с воющим волком на груди, она несла сервировочный поднос.

Отведя девушку в сторону, Ашерон что-то тихо прошептал ей на ухо.

– Без проблем. – Ответила блондинка. – Следуйте за мной.

Эш забрал у нее сумку.

– Пошли.

Разозлившись на его своевольное поведение и тот факт, что он даже не спросил ее мнения, Тори пошла за ним к ближайшей от них двери. Эйми, чье имя было на спине на майке, достала связку ключей и отперла дверь. Они оказались в маленькой комнате с еще одной дверью, которая на этот раз закрывалась с помощью сканнера ладони.

Тори была поражена мерами предосторожности.

– Пора убираться из города…

Улыбнувшись, Эйми открыла дверь и показала им огромную спальню без единого окна.

– Вход в ванную через еще одну дверь. Все укреплено сталью, поэтому сюда не проникнут никакие незваные гости… основное ударение на слове "незваные". – Эш слегка поклонился ей.

– Спасибо, Эйм.

– В любое время. – Она передала ему ключи от входной двери. – Ты можешь оставить эту дверь открытой и тогда тебе не придется пользоваться сканнером. – Эш обратился к Тори.

– Ты хочешь что-нибудь выпить?

– Яблочный сок будет просто даром богов. – Эйми кивнула.

– Я сейчас принесу.

Тори направилась к кровати, когда Эйми оставила их наедине.

– А теперь я могу почитать? – Эш тихонько издал раздражительный звук.

– Не возражаешь, если я первый на него взгляну?

– Возражаю. – Она протянула руку, требуя его незамедлительно. Тори отчаянно хотела увидеть из-за чего была такая шумиха.

– Я читаю быстрее, чем ты. – Напомнил ей Эш.

Она громко фыркнула, чтобы прекратить все разговоры по этому поводу.

Ашерон остановился. В эту минуту ему захотелось открыть Тори правду насчет того, что происходило вокруг и по какой причине, чтобы она узнала, что красивая официантка Эйми это младшая сестра Дэйва… и медведица в другой своей форме. У него даже появилась картинка в голове, что Тори все так же мило приветствует его даже после всей обрушившейся на нее информации, что она все это восприняла стойко, не впадая в истерику и не крича, что она совсем не станет возражать против того, что Ашерон проклятый бог.

Но Эш все прекрасно понимал. Он ведь не был ребенком, у которого еще не было жизненных разочарований. Он прожил долгую жизнь, чтобы прекрасно изучить людей, и знал, что их реакции на нечто отличающееся от нормы редко бывает положительной, не важно, как сильно Ашерон хотел, чтобы Тори улыбнулась ему и сказала, что это ничего не значит, но Эшу было виднее.

Сколько веков он ждал этого, не считая Артемиду? Она богиня, и то не смогла принять его.

Как же тогда может одна единственная смертная принять его вот просто так? К тому же, мир, в котором он жил, был полон опасностей, а у нее не было особых сил, чтобы выжить в нем.

Ашерон прочистил горло.

– Ты скоро разочаруешься.

– Эш, – сказала Тори с предупреждающей ноткой в голосе, – не заставляй меня подниматься с этой кровати.

Он схватил сумку и вышел из комнаты прежде, чем она успела дотянуться до него. Прикрыв дверь, он запер ее внутри.

-Эй! – Ее приглушенные ругательства заставили его содрогнуться, когда он почувствовал внутри себя ее злобу. Ашерона самого достаточно держали в заточении, чтобы он сейчас стал себя ненавидеть за то, что сделал с ней.

Но ему нужно было защитить себя… и ее.

Он остановился внутри прихожей и открыл сумку. Там была атлантская печать, на которой был изображен символ его матери в виде солнца, молот Архона и две горящие стрелы, которые формировали букву Х поверх него. Еще там находились три ожерелья жриц, которые использовались для того, чтобы вызвать силы его матери в человеческое тело, а также атлантский кинжал.

Эш ругнулся, когда понял, что это было гораздо более разрушительно, чем даже ядерная бомба. Совсем этим, любой на этой планете смог бы покончить с миром в мгновение ока.

– Есть какая-то причина, почему ты ее запер? – Голос Эйми вернул его к реальности.

– Да. – Сказал он, перекладывая все вещи себе в рюкзак прежде, чем встать. – Мне нужно, чтобы она побыла там немного. – Она робко нахмурилась.

– Тебе нравится жить в опасности, не так ли? – Он проигнорировал ее вопрос.

– Передай ей, что я скоро вернусь с ее одеждой.

Эйми покачала головой и стала открывать дверь, чтобы встретиться с человеком, который был готов напасть на медведя. В прямом смысле этого слова.

– Разве ты не должна быть в кровати? – Спросила Эйми.

Тори зыркнула на нее.

– Ты собираешься меня заставить?

– Надеюсь, что мне не придется. Эш хочет защитить тебя и думаю, что ты с этим согласна. – Тори вздернула голову с вызовом.

– А ты что всегда делаешь все, что он захочет?

– Нет, но я знаю, что такое защищать тех, кто тебе не безразличен, даже если они тупо суицидальны. Поэтому не заставляй меня делать то, за что позже будешь меня ненавидеть.

Это слегка поубавило злобу Тори. Это и тот факт, что Эйми выглядела довольно крепкой и не ниже, чем она сама.

– Мне не нравиться, когда указывают, что делать, а в особенности я не люблю, когда меня запирают в комнате.

– Ну, если ты пообещаешь никуда не убегать и вести себя, как надо, то я оставлю дверь открытой. Но не заставляй меня преследовать тебя. Я могу тебя заверить, что намного быстрее, чем выгляжу.

Даже будучи в гневе, она осознала, что все равно не смогла бы последовать за Ашероном. Снаружи все еще были люди, которые искали ее, а ей просто необходимо было выздороветь. Поэтому она направилась назад к кровати и забралась в нее.

Улыбнувшись, Эйми подала ей сок. Она открыла ящик и достала оттуда пульт. Мгновение спустя в стене открылась панель, а за ней показалась плазма.

– Это не тюрьма. Если тебе что-нибудь понадобиться, нажми желтую кнопку внизу и я приду.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста. И постарайся не убить высокого парня в черном. Конечно, временами он может быть засранцем, но в основном, Ашерон очень хороший. И на земле таких людей осталось так мало, поэтому нам не стоит избавляться от них.

Тори рассмеялась от такого идеального описания Эша. Эйми была права. В мире в общем-то была нехватка хороших людей.

– Ты давно знаешь Ашерона?

Она засунула поднос подмышку прежде, чем ответить.

– С самого детства… вообще-то он мне жизнь спас.

Тори не знала почему, но это очень удивило ее.

– Он спас твою жизнь? – Она кивнула.

– Моих старших братьев убили у меня на глазах. Мужчины, которые это сделали были опьянены жаждой крови и когда они нашли место, где я пряталась, то вытащили меня оттуда, чтобы тоже убить. Следующее, что я помню, как там оказался Эш, и все были мертвы. Он подобрал меня и вернул моей семье. Если бы он вовремя не появился, они бы убили и меня тоже.

Тори нахмурилась от путающихся картинок у нее в голове, в которых не было никакого смысла.

– Но ты же старше, чем он.

– Нет, не старше.

Она еще больше нахмурилась. Эйми выглядела, по крайней мере, лет на десять старше, чем Ашерон со своими слегка за двадцать.

– Сколько лет Эшу?

– Я точно не знаю. Я никого не встречала, кто бы знал его точную дату рождения – но знаю, что он старше меня. Ашерон не рассказывает, а мы и не спрашиваем. Кстати, он просил передать, что вернется с твоей одеждой.

Прежде чем Тори смогла ответить что-то еще, Эйми уже вышла.

Тори лежала в кровати с мыслями, которые носились у нее в голове. Здесь происходило нечто гораздо большее и это очень беспокоило ее, потому что все вокруг считали ее глупой и были уверены, что она ни о чем не догадывается.

Что такое было с Ашероном? Кто он вообще такой?

И сколько ему лет?

Она посмотрела вверх и увидела, как какая-то тень упала ей на кровать. Сердце Тори перестало биться, пока она не поняла, что этой тенью была Жустина.

– Ты напугала меня!

– Извини. Есть еще кое-что, что я забыла тебе отдать. Оно такое маленькое, что я не положила это в сумку с остальными вещами. – Она достала из кармана небольшую сдвоенную коробочку. – Думаю, что ты найдешь это довольно занимательным.

Нахмурившись, Тори взяла ее и вытащила монету. До этого они находили много монет, поэтому в этом не было ничего удивительного. С одной стороны она была такой же, как и все остальные монеты из Дидимоса.

Но, перевернув монету другой стороной, Тори охнула.

На аверсе монеты был изображен Ашерон.

 

Глава 74 

Но вовсе не Эш принес Тори ее одежду позже. Он послал с ней Эйми, что слегка разочаровало Сотерию, но если после того, как Эш запер ее в комнате, ему захотелось выставить себя еще и трусом, ну так тому и быть. К тому же Тори очень понравилась Эйми, у которой было острое чувство юмора и острый ум.

Все это было ей только на руку, потому как она сможет получше продумать план мести высокому Готу, который отвлекал ее от всего.

Ничего лучше не придумав, Тори приняла душ в маленькой ванне, очень осторожно, чтобы не намочить швы. Ей было невероятно скучно во время ее постельного режима. Тори все еще не могла понять, почему она чувствовала себя так хорошо, учитывая, что с ней произошло. По правде говоря, у нее слегка кое-где ломило тело после почти смертельной аварии.

Это было так странно.

Не желая больше быть в одиночестве, где ее одолевали мысли о Димитрие и тревоги о своей команде, она вышла из комнаты и отправилась в бар, чтобы просто отвлечься. Едва она вышла, как Жустина и Катарина вскочили из-за маленького круглого стола, за которым они сидели – Жустина лицом к двери Тори, а Катарина следила за баром.

Она не знала, где находились остальные жрицы, но тот факт, что эти двое были все еще здесь, заставил Тори вздернуть брови от удивления.

– Что вы делаете? – Спросила она, заинтересовавшись их нервными рывками. Катарина робко отвела взгляд.

– Мы просто следим за тем, чтобы никто тебя не беспокоил.

Ну, по крайней мере, этот человек не приказал им держать ее под замком, она должна быть благодарна и за такую малую толику свободы.

– Приказы Эша? – Жустина улыбнулась.

– Я наконец нашла того, кто еще больший командир, чем ты. Кто знал? Я уже не говорю о том, что он выглядит намного более лютым.

– Ха-ха. – Подумала Тори саркастически. Вообще-то она не находила это довольно смешным – хотя бы потому, что уже почти устала от его командования.

– Ну и где он?

Возможно, где-нибудь преследует рыжеволосую или еще какую-нибудь женщину. Катарина указала через перила в район сцены. Тори посмотрела вниз, а потом охнула, когда увидела единственного человека, над которым не было луча прожектора. Невозможно было спутать ни с кем этого гиганта, одетого во все черное, который играл на черной гитаре, украшенной красными языками пламени.

Жустина подошла к Тори.

– Гитарист этой группы выбил себе два пальца как раз перед тем, как они должны были выступать, поэтому они умоляли Эша прикрыть его. – Тори была абсолютно ошеломлена, пока наблюдала, как его пальцы летали по грифу гитары и оттуда появлялись идеальные аккорды.

– Ничего себе! – Жустина ухмыльнулась.

– Да, знаю, он впечатляет, не так ли?

Нет, для нее он перевалил просто за впечатление и стал гитарным богом. Так как она сама играла, то с легкостью могла оценить, какой требовался талант, что выглядеть и звучать так, как будто для этого не требовалось никаких усилий. Ашерон не сфальшивил ни единой ноты.

И когда он взорвался кричащим соло, которое с легкостью могло бы конкурировать с Хендриксом, Родом и Ван Аленом, то толпа просто взбесилась.

Прежде, чем Тори поняла, что делает, она уже спускалась вниз по лестнице, чтобы посмотреть на его игру с более близкого расстояния.

Обычно Эш не выступал перед публикой, хотя и играл несколько раз с Ревунами – но это было лишь во время репетиций или когда бар был закрыт для всего не сверхъестественного – но по какой-то причине, он почувствовал нехарактерное для него побуждение сделать это сейчас. Ашерон немедленно увидел Тори в первых рядах вместе с Жустиной и Катариной у себя за спиной.

Казалось время замедлило свой ход, когда он встретился с этими прекрасными карими глазами, которые смотрели сквозь него прямо ему в душу. Пока он смотрел на нее, то забыл обо всем на свете, особенно, когда наконец услышал ее мысли, которые перекрывали всех остальных людей в этом зале.

Почему же ты живешь в тени от всех остальных? Ты должен быть у всех на виду и светить своим талантом. Я никогда не слышала лучшего гитариста. Как же у тебя так получается? Ты, должно быть, родился с гитарой в руках.

Она взглянула на него с трепетом.

Ты так прекрасен, Ашерон. Все в тебе. Почему же ты прячешься от мира, а от меня в особенности? Я никогда не обижу тебя.

Искренность этих слов тронула его так, что ничто с этим не могло сравниться. Но более того, ему наконец удалось уловить в ней и другие вспышки. О некоторых он бы никогда не догадался. Ее душа была прекрасна, а сердце – невероятно доброе. Он привык иметь дело с теми, кто, как и он, были изнуренными. Теми, кто ожидал лишь самого худшего от других людей и мира.

Но не от нее. Тори смотрела с детской надеждой даже на зло, которое струилось вокруг нее.

Боже, как же ему хотелось прикоснуться к такой чистоте, почувствовать то, как она каким-то непостижимым путем видит лишь только лучшее в людях, даже если они этого совсем не заслуживали. Но больше всего Ашерон хотел увидеть себя ее глазами, быть тем человеком, которым она его считала, а не тем животным, которым он был на самом деле.

Хотя бы на одну минуту.

Это был бы самый грандиозный подарок, который кто-либо ему дарил, а она даже и не поняла, что сделала. Вот что Тори из себя представляла. И именно это делало ее идеалом. А Ашерону вдруг захотелось вернуть ей услугу, когда они закончили играть Божественную программу. Ашерон подошел к солисту группы, Анжелу Сантьяго, у которого были длинные каштановые волосы и задорная ухмылка, и что-то прошептал ему на ухо. Анжел покачал головой, рассмеявшись.

– Да для тебя, чувак, все, что угодно. – Анжел отошел к другим ребятам, а Эш стал настраивать микрофон, чтобы он хоть как-то подходил ему по высоте.

Мгновение спустя, Эш вздрогнул, когда луч прожектора навели прямо на него. Ему никогда не было нужно такое внимание, и каждая его частичка хотела бежать в укрытие.

Но у Тори была глупая фантазия, а та его часть, которую она, не ведая, затронула, хотела превратить ее в реальность. У него пересохло в горле от смущения и страха, когда он встретился с ней взглядом.

– Это для Сотерии. – Ашерон перешел к начальным аккордам песни Nickelback – "Спаси меня".

В тот момент, когда Ашерон начал играть, ему захотелось умереть на месте, когда он понял, как сильно облажался, да еще и на публике. Клуб заполнен людьми и животными в человеческой форме, которые знали, кто он есть на самом деле. Существа, которые умрут, узнав, кто такая Сотерия и почему он посвящает ей песню, хотя раньше ничего подобного за Эшем замечено не было.

Более того, он скорее всего разозлил Тори, связав ее имя со своим. Черт. Он же знал. Никто не захочет быть с ним на людях. Никогда. Когда же он усвоит этот один примитивный факт? Приличные люди хотят общаться с ним лишь наедине. Для людей он был смущением. Уродом.

Но сейчас уже было слишком поздно. Ашерон старался не смотреть на людей и лишь надеялся, что она не утроит прилюдную казнь за свое публичное оскорбление, когда оно закончится.

Какой же я идиот.

Тори не могла даже дышать, когда услышала, как поет Ашерон. У него был самый обворожительный голос, низкий и глубокий. От него у Тори просто бежали мурашки по спине.

Милостивые боги Олимпа…

Сотерия никогда раньше не слышала этой песни, но стихи были потрясающими…

Врата рая теперь для меня закрыты.

Со сломанными крыльями я падаю вниз.

А перед глазами только ты…

Эти стихи навеяли слезы ей на глаза. Всю свою жизнь, Тори представляла себе великолепного парня в группе, который пел для нее. Она знала, насколько это все было глупо, но все-таки Эш, единственный мужчина, который пел для нее одной здесь и сейчас. Это было так сюреалистично и в тоже время так необыкновенно потрясающе. Но больше всего ей хотелось плакать.

И когда песня закончилась, то прожектор погас. Эш поставил свою гитару на подставку рядом с барабанной установкой и спрыгнул со сцены.

– У нас двадцатиминутный перерыв. – Сообщил солист.

Тори едва слышала его, когда к ней медленно стал подходить Ашерон и впервые, Сотерия заметила в его могущественной походке сомнение. Неуверенно, Эш остановился перед ней.

Он съежился с ужасом ожидая ее реакции.

– Мне очень жаль, если я…

Ашерон хотел сказать смутил тебя, но прежде, чем он смог закончить предложение, Тори схватила его в охапку и одарила самым настойчивым поцелуем, который он когда-либо ощущал на своих губах. Все отошло на задний план, когда ее поцелуй разжег огонь во всем теле Ашерона.

Поцелуй не был требовательным или болезненым. Это был поцелуй верности и заботы.

Одно только это заставило его зарычать от нужды, когда она обхватила его лицо руками, а затем пробежалась по всему его телу, чтобы прижать его еще посильней к себе настолько, что у Ашерона закружилась голова от недоверия.

И в этот момент единственным его желанием было оказаться внутри нее. Чтобы она обнимала его также, как сейчас, а между ними не было никаких преград. Просто обнаженная кожа к обнаженной коже.

Тори больше не могла дышать, почувствовав Ашерона. Его тело было таким невероятно упругим. Она даже засомневалась, а была ли в нем хотя бы одна молекула ненакачанной и без мускулов. За исключением его губ. Они были мягкими, как шепот, и в тоже время в них чувствовалась ярая мужская сила.

– Черт подери, Ашерон. Найдите комнату.

Эш вздрогнул от голоса Дэйва, когда медведь проходил мимо него. Но он все еще пребывал в шоковом состоянии от того, что Тори вот так схватила его на публике. Ни одна женщина не вытворяла такого раньше. Его всегда ссылали в тень – в места, где никто не смог бы их увидеть.

Тот факт, что она открыто поцеловала его…

Это был рай.

Кусая губу, Тори отстранилась и увидела, что у него раскраснелось лицо. Либо от злости, а может от усилий или смущения, она не могла сказать точно, по какой причине это произошло.

– Прости меня. Надеюсь, я тебя не обидела.

Эш покачал головой, положа свою руку ей на щеку. Прижав ее снова к себе, он зарылся лицом в ее волосы и вдохнул всю сладость ее аромата. Он хотел купаться в нем до тех пор, пока запах не заполнит каждый дюйм его тела и не отметит его, как принадлежащего Тори.

Сотреия прикрыла глаза, ощутив на себе самые крепкие объятия в ее жизни. Она обняла его в ответ и просто вот так держала, пока люди суетились вокруг них. Она была не из тех, кто выставляет свою симпатию на всеобщее обозрение, но с Ашероном все было по-другому.

Ничего, казалось, не имело значения, кроме того, чтобы быть рядом с ним прямо здесь и сейчас.

Эш зажмурился, когда инстинктивные чувства всплыли в нем.

Отпусти ее. Оттолкни прочь. Это самое полоумное, что ты можешь придумать. Безопаснее будет отпустить.

Но он не смог. Всю свою жизнь Ашерон жил для других людей, пытаясь им угодить и проваливаясь с каждой новой попыткой. Сначала это был его отец, потом дядя, клиенты, которых он принимал.

А теперь Артемида.

Он никогда не был достаточно хорош, чтобы заработать их любовь, чтобы они дали возможность ему почувствовать себя так, как это сделала Тори. Для нее Ашерон не был ни шлюхой, ни богом, ни собственностью, ни источником стыда.

Он был просто мужчиной.

И этот мужчина страстно желал любить ее.

Не будь глупцом, Эш. Не надо. Ты лишь только навредишь. Тебе же это хорошо известно. Артемида заставит тебя страдать так, пока ты не станешь молить ее о смерти… а потом она лишь ужесточит свои пытки.

И, тем не менее, когда Ашерон смотрел в эти глубокие карие глаза, которые видели в нем человека с чувствами, он терялся. Но больше всего, он очень устал не брать ничего для себя самого, от приношения себя в жертву ради счастья других людей, в то время как у него самого не было никого, кто мог бы относиться к нему, как будто он что-то значит.

Безусловно, Ашерон заслужил, чтобы у него был кто-то, кто мог бы его обнять и успокоить. Будет ли это эгоистично с его стороны?

Его решимость пошатнулась под напором совести. Да пошло оно все к черту.

Если ему придется заплатить за это позже, он заплатит. Ашерон прошел через невыносимое и за гораздо меньшее, чем Тори. А она стоит каждого полученного шрама.

Отойдя на шаг, Ашерон взял ее за руку и повел к лестнице назад в комнату. Он закрыл дверь, изолируя их от звуков и людей внизу, а затем повернулся к ней лицом.

Тори не была готова к напористости его поцелуя, когда он прижал ее к стенке. Он всегда был таким сдержанным и прохладным, что Тори и представить себе не могла, насколько это будет сексуально, когда он вот так потеряет над собой контроль.

Тот факт, что именно она завела его так, лишь еще больше разгорячил Тори. Его губы мучили ее, пока руки расстегивали на ней блузку. Она сглотнула от жара, накатывавшего на нее волнами. Она никогда раньше не была с мужчиной.

А Ашерона Тори едва знала.

И, тем не менее, она понимала, что Пэм была права. Если Сейчас Тори не переспит с Эшем, то будет жалеть об всю оставшуюся жизнь. Было в нем что-то такое, что делало ее неугомонной и спокойной в одно и тоже время. Что-то, что тронуло ее сердце так, как никому еще не удавалось до этого. Ей хотелось быть с ним. Обнять его и никогда не отпускать.

Эш оторвался от ее губ, когда расстегнул последнюю пуговицу на ее блузке. Ее груди, прикрытые бордовым кружевным лифчиком, были небольшими и такими привлекательными. Обожаемыми и идеальными. А Ашерон все ждал, что Тори оттолкнет его и тем самым отвергнет.

Но она этого не сделала.

Глубоко вздохнув, он подобрался к позолоченной застежке между ее грудей. Ашерон встретился взглядом с Тори, и ненасытный голод разжег в нем еще больший огонь, когда, сняв чашечки лифчика, его взору предстала ее грудь. Он взял правую в свою ладонь и поразился мягкости ее кожи, когда возбужденный сосок начал тереться о его ладонь. Умирая от ее вкуса, он опустил голову ниже, чтобы нежно поласкать Тори.

Она охнула, когда Эш провел языком по ее соску. Ее желудок остро реагировал на каждое его касание. Его рот был очень жарким, пока Эш облизывал и игрался. Его дыхание обжигало Тори кожу. Она обхватила его за голову, до сих пор не веря в то, сколько удовольствия он ей доставляет.

Ашерон перешел к другой груди, пока расстегивал ее брюки. Тори почувствовала, как уже совсем стала влажной.

– Прикоснись ко мне. – Стала молить она, умирая, чтобы хоть что-то насытило огонь внутри нее.

Эш послушался ее и засунул свою руку ей в трусики. Ашерон позволил маленьким волоскам потереться о его пальцы, пока продвигал свою руку все дальше до тех пор, пока не смог развести нежнейшие складки ее тела и пробежаться пальцем по ее расселине.

Она сдавленно закричала от наслаждения. Удовлетворенно улыбнувшись, Ашерон еще углубился, но при этом опустившись чуть ниже, и позволил ее жидкости покрыть его пальцы прежде, чем начал массировать Тори.

Сотерия просто заорала, когда почувствовала, как ее тело взрывается от удовольствия. Раньше она никогда не испытывала оргазма. Это было дико, невероятно и даже немного пугающе. Словами нельзя было описать, что Тори чувствовала в тот момент. Она наклонилась к Эшу, а он все продолжал увеличивать силу экстаза. Он опустился на колени перед ней.

Все еще трясясь и ощущая слабость, Тори посмотрела вниз и встретилась с голодными серебряными глазами. Он потянулся и спустил с нее джинсы таким яростным рывком, что у Тори еще больше перехватило от этого дыхание. Она подняла сначала одну ногу, а затем вторую, и освободилась таким образом от своих штанов окончательно. Ее рубашка была распахнута, и она стояла перед ним абсолютно голая.

Ашерон перестал дышать, когда увидел ее в таком виде. Тори была великолепна, а все чего хотел он, было лишь принести ей неземное удовольствие. Чтобы ее руки были у него на теле, но при этом не причиняя ему боль и не требуя от него подчинения просто для того, чтобы Тори смогла почувствовать свою власть. Доставляя ему удовольствие, утешая его. Он поднес ее изящную ручку к своему рту, чтобы попробовать кончики ее пальцев на вкус. Запах и сладость вкуса заставили его член набухнуть так, что Ашерон едва сдержался, чтобы не напасть на нее прямо там, где она стояла. Но он хотел наслаждаться ею медленно.

Это была единственная вещь во Вселенной, в которой он был просто асом, и ему хотелось, чтобы она оценила все его способности на этом поприще.

Она потянулась, чтобы убрать его волосы со лба. Эш зарылся лицом в ее бедро и прикусил нежную плоть там, когда рука Тори коснулась его щеки.

– Пожалуйста, не трогай меня за волосы. – Выдохнул он прерывистым шепотом, не желая тем самым испортить момент.

– Я никогда тебя не обижу, Эш.

И именно поэтому Ашерон решил рискнуть и быть с ней, даже несмотря на ярость богини, последующую за этим. Хоть раз в жизни, он захотел заняться любовью с кем-то, кто не будет заставлять его чувствовать себя дерьмом после этого. Накрыв ее ладонь своей, Эш повернул свое лицо так, чтобы суметь поцеловать ее мягкую ладонь.

Тори ошеломила его нежность. Ашерон напомнил ей игривого теленка, пока сосал ее пальцы. И когда он снова посмотрел на нее, то Тори увидела чистейшую боль и мучения внутри него. Его душа была обнажена перед ней, как и ее тело перед ним.

Он чувственно лизнул ее ладонь прежде, чем приподняться и погрузиться губами прямо в центр ее тела.

Тори снова закричала, когда наслаждение ослепило ее. Она уже было потянулась к его волосам, но вовремя остановилась. Вместо этого одной рукой она уперлась в дверной косяк, а на другой стала кусать костяшки пальцев.

Ее тело зажило своей собственной жизнью, пока Ашерон лизал и дразнил ее своим языком. Он поднял свои руки чуть выше, чтобы развести ее ноги слегка пошире для того, чтобы его язык мог проникнуть глубоко в нее.

Эш наслаждался вкусом самой интимной части ее тела. Отзвуки ее оргазмов пробудили в нем желание получить свой собственный, но больше всего ему хотелось услышать, как Тори выкрикивает его имя.

Умирая от желания оказаться внутри ее тела, он проник пальцем в нее и замер от того, что меньше всего ожидал обнаружить. У Эша все внутри похолодело.

– Ты девственница? – Тори ухмыльнулась от яда в его голосе, с которым он произнес это слово, как будто оно было ему пренеприятно.

– Это проблема? – Он отпрыгнул от нее, как будто обнаружил в ней проказу.

– Почему ты мне не сказала? –

– Я не думала, что это имеет какое-нибудь значение. – Ашерон одарил ее таким яростным взглядом, что она даже запахнула блузку.

– Имеет. Черт тебя дери, женщина.

Тори была абсолютно сбита с толку его неожиданным ответом. Почему он так разозлился на то, что она не была ни с одним мужчиной?

– Я думала мужчинам нравятся девственницы.

Ашерон запустил руку себе в волосы и попытался овладеть собой. Но он чувствовал не только злость. Были еще шок, вина и такой неимоверный голод, что Ашерон вообще не был уверен, как смог сдержаться.

– Я не большинство мужчин. – Он поднял ее джинсы с пола и протянул ей. Тори охнула.

– И это все? И ты вот так уйдешь, просто потому что, что я раньше не была ни с одним мужчиной?

– Именно это я и собираюсь сделать.

Он попытался уйти, но она втиснулась между ним и дверью и сама одарила его яростным взглядом.

– О-о, какая ужасная ситуация. – Сказала Тори, и ее тон просто раздувался от сарказма, что Ашерону потребовалась бензопила, чтобы пробраться через него. – Так чего ты хочешь от меня? Если я спущусь вниз и сперва лягу под какого-нибудь другого мужчину, то тогда стану достаточной хорошей для тебя?

Ревность пронзила его от одной только мысли.

Она с подозрением прищурила глаза.

– Эта идея тебе тоже не по душе, не так ли?

Эш старался дышать, когда через него стали пролетать образы, где она была с кем-то другим. Нет, Ашерон не хотел этого, и в тоже время ему не нравилась идея быть ее первым мужчиной. Эш не хотел причинить ей боль и честно говоря, он вообще думал, что будет лучше, если Тори его просто забудет и не будет иметь никаких сожалений. Она заслуживала лучшего, чем все это. Кого-то более подходящего, чем он, чтобы спать с ней.

– Как ты можешь быть все еще девственницей в таком возрасте?

– Мне же не девяносто, Ашерон. Прошу заметить. Я же тебе говорила, что у меня как-то все не складывалось с мужчинами. Каждый раз, когда я пыталась переспать с кем-то, что-то обязательно происходило. Либо к нам кто-то заходил, либо… а однажды парень упал, пока пытался вскарабкаться на кровать и сломал себе ключицу.

Она обхватила его голову руками и заставила Эша посмотреть себе в глаза.

– Я хочу быть с тобой, Ашерон. Никаких привязанностей. Никаких обязательств. Я большая девочка и не собираюсь превращаться в сталкера. Я просто хочу любить тебя хотя бы ненадолго.

Эти слова обожгли его, и в то же время, ему хотелось ругнуться, потому что теперь для него стало невозможным уйти от нее.

– Ты не заслуживаешь потерять свою девственность в какой-то комнате какого-то бара.

– И именно поэтому мне так хочется быть с тобой. Ты единственный мужчина, который вообще об этом задумался.

Потому что Ашерону было известно, что значит, когда тебя грубо насилуют, и эта картина еще долго является в кошмарах. По какой-то причине, первый партнер наиболее запечатляется в памяти людей. Именно поэтому Эш всегда относился к девственницам с особой заботой и был хорош в этом деле. Никто не заслуживает быть униженным так, как был он, когда он плакал от боли, а все вокруг смеялись над его мольбами о пощаде.

Перестань хныкать, чертова шлюха. Все пройдет, когда я кончу.

А после этого его так сильно ударили по лицу, что даже сломали нос.

Вот и хорошо. Эта боль должна выбить другую из твоих мозгов. Почему, имея такие возможности, он так и не сумел стереть свои собственные воспоминания? Почему одиннадцати тысяч лет было недостаточно, чтобы притупить эту боль?

Ашерон мечтал о том, чтобы хотя бы на мгновение освободиться от этих воспоминаний, об одном безопасном месте, где бы ничто не напоминало ему о том, что они сотворили с ним, о том, что он сам себе причинил.

Тори нахмурилась, когда увидела тени в глазах Эша, как будто какие-то болезненные воспоминания мучили его. Ей хотелось успокоить эту боль больше всего на свете. Почему же он не позволяет ей?

– Эш? – Он положил руку на шрам, который остался после операции.

– Тебе не стоит вставать из кровати.

– У меня ничего не болит. Я не понимаю почему, но все в полном порядке. И я совсем не хочу идти в постель одна. Ты что хочешь, чтобы я умоляла тебя?

Злоба скривила губы Ашерона.

– Никогда и ни о чем не умоляй.

Тори слегка опустила его голову, чтобы поцеловать Эша. Он зарычал, когда Сотерия привела в движение внутри него животное, которое очень пугало Ашерона. Но Эш отказался поддаваться этому порыву.

– Я не буду сношаться с тобой, как со шлюхой в задней комнате, Сотерия. Позволь мне закончить играть с Ревунами.

Она подозрительно на него посмотрела.

– Это значит, что ты вернешься?

Сомнение в его глазах заставило ее сердце ныть. Ашерон глубоко вздохнул прежде, чем снова заговорил.

– Я вернусь.

– Обещаешь?

– Я обещаю. – Она поцеловала его в кончик носа, надеясь, что он не обманет ее.

– Я это запомню.

Эш сглотнул. Ей даже не стоило этого делать. Однажды дав обещание, законы Вселенной заставят Ашерона либо выполнить его, либо умереть.

– Отдыхай до моего возвращения.

Он страстно поцеловал Тори.

Она растаяла от ощущения его руки вокруг нее, в то время как второй рукой он взял ее щеку и буквально требовал что-то от ее рта. Он отстранился и еще раз глубоко вздохнул, как будто сражался за то, чтобы уйти от нее. Она улыбнулась ему.

– Не заставляй меня ждать слишком долго. – Ашерон кивнул и оставил ее, чтобы она оделась.

Тори нацепила одежду прежде, чем выйти наружу и обнаружить Катарину и Жустину все на тех же стульях. Жар опалил ее щеки, пока Тори не вспомнила, что комната была звукоизолирована.

– Можно мне одолжить твой сотовый? – Жустина достала его и протянула Тори.

Естественно она позвонила Пэм.

– Привет красавица… Нет, со мной все в порядке. Я в баре Убежище. Есть хоть какая-то возможность, что вы обе согласитесь прискакать сюда?

– Конечно. Мы скоро там будем. – Тори отключилась и вернула телефон Жустине.

– Я собираюсь выйти на несколько минут, но скоро вернусь. – Выражение лица Катарины стало суровым и непроницаемым.

– Ты никуда без нас не пойдешь. У нас есть строжайшие приказы сохранить тебя в целости и сохранности любой ценой.

Эш… Тори готова была побить его за это, но с другой стороны его беспокойство о ее защите было одним из пунктов, которые она обожала в нем. По крайней мере, иногда.

Не желая спориь, Тори подняла руки вверх.

– Прекрасно. Только не говорите Эшу. Мы выскользнем и вернемся еще до того, как он закончит это отделение. – Катарина не выглядела убежденной.

– Что-то это все мне не очень нравится.

– Да, перестань. Это всего через здание отсюда. К тому же, предупрежден – значит вооружен. Мы же знаем, что надо их опасаться.

Катарина все еще сомневалась.

– Я доверяю ей. – Сказала Жустина. – Она упертая, но не глупая. Тори никогда бы не сделала этого, если бы знала, что это принесет проблемы. – Катарина наконец сдалась.

– Хорошо. И куда мы идем? – Тори ухмыльнулась.

– Это сюрприз.

Тори стояла на пороге слишком яркого магазина и все еще сомневалась. Может это была не такая уж хорошая идея… Она посмотрела через плечо на Пэм, которая гордо выставляла на показ свое самое ценное имущество –винтажную майку из тура группы Дюран Дюран от 1984 года.

– Я не очень-то уверена насчет этого магазина. Может есть какое-то менее… м-м, экстремальное место для покупок?

Пэм протолкнула ее внутрь.

– О-о, ш-ш-ш. Заходи. Это одно из моих самых любимых мест и тут ты найдешь все, что тебе нужно.

Что совсем не обрадовало Тори, так как чувство стиля Пэм резко отличалось от ее собственного. Сама Тори была спокойной, а вот Пэм просто неистовой. Ким подтолкнула ее в спину, а Катарина и Жустина предпочли остаться снаружи на Бурбон Стрит.

– Шевелитесь люди. Вы загородили проход. А пожарная охрана уже здесь.

У Тори глаза полезли на лоб, когда она прошла дальше в Ящик Пандорры, который был заполнен черными кожаными корсетами и эротическими тедди. Все виды сексуальных игрушек и всяких резинок. Боже! Она хоть и была искательницей приключений, но, по правде говоря, даже для нее некоторые вещи здесь были чересчур… такие, как например мужские стринги со слоновьим хоботком, куда помещался определенный мужской анатомический орган.

– Я думала, что мы пойдем в небольшой магазинчик женского белья на углу.

– Этот намного лучше. – Пэм подтолкнула ее к витрине со съедобными трусиками.

Тори съежилась от одной только мысли, чтобы надеть нечто подобное на себя – и вообще, понравиться ли это Эшу?

– Я не готова ко всему этому. Не могли бы мы немного притормозить? – Пэм ухмыльнулась.

– Ты такая жеманница! Как может женщина, живущая бейс-джампингом, кривится от съедобных трусиков?

– Потому что никто не видит моих трусиков, когда я прыгаю, и уж тем более они не едят их. – Пэм злорадно засмеялась.

– Поверь мне, трусики гораздо лучше, чем твои прыжки. И учитывая рост Ашерона. представь себе, как будто это прыжки с шестом. – Она игриво подергала бровями. Тори закатила глаза.

– А как вам вот это? – Ким протянула им пару наручников, украшенных розовым мехом. – Это может быть очень увлекательным… о-о-о, посмотрите на эти сексуальные кубики. Вы можете менять позиции и играть.

– Привет, чем могу быть полезна, девчонки?

Тори обернулась и увидела женщину не намного ниже, чем она сама, с длинными золотисто-каштановыми волосами и очень округлым беременным телом. Она была одета во все черное и ее образ дополнял пурпурный ошейник с шипами, украшенный цепями и аметистами, девушка улыбнулась, когда повернулась Пэм, чтобы поприветствовать ее.

– Привет, красавица. Как тебе те плети? – Пэм засветилась от гордости.

– Очаровательно, пока мы не расстались. Мужики отстой.

Женщина злорадно подмигнула.

– Да, но именно в такие моменты мы больше всего их и любим. – Пэм рассмеялась.

– Табита Магнус. Познакомься с моей лучшей подругой Тори Кафиери.

Табита резко втянула воздух, когда сморщила свое личико и провела рукой по горлу в смертельном жесте.

– Ex-nay, по-гречески ame-nay. Муженёк в задней комнате разбирается с налогами. У него начинаются проблемы с мозгом, когда дело касается все греческого. – Ким выглядела шокированной.

– Правда? А я думала, что он итальянец.

– Так и есть. У нас постоянное противостояние между Римом и Грецией, которому конца и края не видно. Он совсем чокнутый. Но я все равно его очень люблю.

Пэм указала на животик Табиты.

– Ну, это очевидно. А, учитывая твое положение и то, каким магазином ты владеешь, я бы сказала, что любишь ты его довольно часто.

Табита хитро рассмеялась, положив руку себе на раздувшийся живот.

– Милая, если бы ты когда-нибудь видела этого мужчину обнаженным, то непременно поступала бы также, как и я. – Она ухмыльнулась. – Так чем я могу вам помочь?

– Тори планирует заняться сексом!

– Пэм!

Тори хотела спрятаться под ближайшим прилавком, но учитывая тот факт, что на нем были представлены сексуальные качели и другие такие штучки, что она решила передумать.

Пэм невинно моргнула ей.

– А что разве не ты? Как будто Табби и сама не догадалась по тому, что мы сюда зашли. Я уже не говорю, что она сама этим занимается, как ты успела заметить. – И она снова указала на живот Табиты.

Тори зарычала и покачала головой, а потом обратилась к Табите.

– Я должна извиниться за Пэм. В пятом классе я случайно ударила ее по голове бейсбольной битой до потери сознания. С тех пор она так и не оправилась. – Табита засмеялась.

– Ты не сможешь смутить меня. Уж поверь мне. Мы с Пэм сделаны из одного теста. Поэтому расскажи мне немного об этом парне и я найду идеально подходящую для него вещь.

Тори улыбнулась, едва подумав об Ашероне. Она не знала почему, но это вскружило ей голову и согрело.

– Ну, он высокий и темноволосый.

– Высокий, я тебя умоляю. – Пэм ухмыльнулась, а Ким уже вовсю надрывала свой живот от смеха. – Да этот мужчина просто гигант. Она смогла найти единственного парня с таким ростом, которого я когда-либо встречала. О-о-о, и Таб, ты просто обязана с ним познакомиться. Он гот и просто великолепен.

– И еще грек в придачу. – Прошептала Ким. Табита нахмурилась и подозрительно на них взглянула.

– Правда? Звучит так, как будто вы говорите об одном моем друге… – Сморщив нос, она покачала головой. – Но нет. Это просто не может быть он.

– Он кто? – Спросила Тори.

– Эш Партенопеус.

У Тори расширились глаза.

Потом тоже самое произошло и с Табитой.

– НЕТ! – Выдохнула женщина в полнейшем недоверии. – Тебе достанется кусочек Эша? Боже ты мой, девочка, ну ты даешь! – Табита начала махать руками и взволнованно кудахтать. – Если ты хочешь сделать действительно огромные деньги, то нащелкай фотографий. Я знаю кучу женщин по всему миру, которые бы дорого заплатили за то, чтобы увидеть его обнаженным, включая и меня, конечно.

Пэм хлопнула ее по ладони.

Тори уткнулась лицом в плечо Ким, и она стала гладить ее по голове.

– Ну полно тебе, малышка. Мы спрячем ее тело позже в чемодане.

Табита начала носиться по магазину, доставая всякие штуки с прилавков и полок.

– Эшу определенно нужно что-то черное… нет, погоди. Красное. Насыщенно красное.

Она поднесла красное меховое тедди, состроила гримасу и покачала головой прежде, чем Тори смогла хоть что-то прокомментировать.

– Не совсем твой цвет. А-а, подожди-ка. – Она побежала в заднюю комнату, а затем вернулась оттуда с прозрачной черной, просто кукольных размеров комбинацией, на которой были изображены маленькие черепа со скрещенными костями с маленькими розовыми бантиками на головах. – Идеально для Эша. Ему понравится.

Тори пришлось согласится. Но тут же возник вопрос, насколько хорошо Табита знала Ашерона.

– Табита, ты когда-нибудь… ну того.., с Эшем… ?

– Ну что ты, нет конечно. Даже не мечтала. – Она придвинулась, чтобы прошептать Тори на ухо. – И не говори моему малышу, что я только что тебе сказала, а не то у него снова случится помутнение. Но еще до того, как я встретилась со своим любимым, я много мечтала о том, как бы урвать хотя бы кусочек от этого мужчины, ну если ты понимаешь, о чем я. А так как ты пришла сюда, то думаю, что понимаешь.

Табита подошла к книжным полкам в конце магазина и ныла оттуда две книги.

– Это тебе тоже понадобиться.

Тори нахмурилась на ту, что лежала сверху, на обложке которой была изображена девушка в корсете, держащая в руке огурец.

– "КАК РАЗВЕСЕЛИТЬ ЕГО ОЗОРНИКА"? – Таби гордо кивнула.

– Это моя любимая. Здесь ты найдешь все, что тебе может понадобиться для того, чтобы свести мужчину с ума.

Следующая книга была еще более странной. Она была даже специально завернута. Тори с подозрением покосилась на нее.

– Мангасутра?

– Эшу нравятся манги. – Табита погладила книгу и ухмыльнулась. – Она будет ему очень интересна. Не то, чтобы, я думаю, что он не знает там чего-нибудь. Но все равно… она может пригодится.

Табита прошла в начало магазина и открыла стеклянный кабинет возле стойки, прежде чем начала выносить все новые и новые вещи. Тори даже покраснела от тех приспособлений, которые Тоби положила перед ней.

– Они что все со вкусом взбитых сливок?

– О да! Классная штука. Она не только со вкусом, но и предназначена для того, чтобы сделать тебя более цветущей. Но лучше всего то, что в ней имеется флакон с ментолом, чтобы сделать твои соски еще более упругими. В таком состоянии они еще и сверхчувствительны и мужчина сможет оторваться с ними. Им нравится, когда они напряжены.

Ким и Пэм рассмеялись. Тори закрыла лицо руками и хотела провалиться сквозь землю от смущения. Было очень плохо покупать все эти штуковины. Но то факт, что Табита знала Эша был еще хуже. Тори была уверена, что Ашерон непременно обиделся бы, узнай он, что его подруга помогала ей выбрать всю эту дребедень.

И к тому времени, когда Тори уже позвали, она было слишком смущена, чтобы вернуться в Убежище и встретиться с ним лицом к лицу.

Когда Сотерия уже достала кредитку, чтобы расплатиться, как из подсобки вышел высокий красивый парень. Одетый в черную водолазку и узкие штаны, он нахмурился, увидев Табиту, которая все еще трещала с Пэм.

– Ты в порядке малышка? – спросил он Табиту, его глаза потемнели от тревоги, когда он подошел к ней и положил руку ей на плечо. – Ты такая румяная.

Табита развернулась к нему с проказливым визгом.

– О-о, приготовься, Вэл. Эш собирается посетить кровать сегодня вечером.

Она двумя руками указала на Тори, которая хотела затеряться где-нибудь в своей сумочке и не высовываться оттуда до самой старости.

Надо отдать должное Вэлу, но он всего лишь моргнул на – такую – новость. Он сочувственно улыбнулся Тори.

– Когда ты не реагируешь на ее комментарии, это обычно помогает. Табита живет, чтобы тормошить людей. Просто смирись с этим и не поощряй ее. – Табита ухмыльнулась.

– Не отступай с этого пути. – Она протянула Тори сумку и поблагодарила ее.

– Спасибо. – Также ответила Тори.

– Удачи, милая, и помни… фотографии! – Табита подождала, пока они уйдут прежде, чем снова переключилась на Валериуса.

– Ты можешь поверить, что наш Эш собирается заняться сексом? – Вэл ухмыльнулся.

– Называй меня деревенщиной, но я не считаю его своим. И да, я могу поверить в то, что у мужчины бывает секс. Что меня действительно удивляет, так это то, что я впервые вижу женщину, которая вовлечена во все это. – Он достал свой телефон. – Может мне стоит позвонить и предупредить его?

– Ой, да убери ты его. – Таби запихнула сотовый обратно ему в карман. – Наш малыш взрослеет. И так этим горжусь!

Тори едва успела занести сумку в комнату, как группа объявила еще один перерыв. Она только успела лечь назад в кровать, когда Эш открыл дверь и вошел с подносом в руках.

– Что это?

– Я подумал, что ты возможно проголодалась. Я попросил Ким и она выбрала, что тебе можно съесть. – Он поставил его на столик рядом с ней. Тори улыбнулась от такой его продуманности.

– Efharisto.

– Parakalo.

Она растаяла от удивительного акцента, с которым он сказал ей – пожалуйста – по-гречески.

– Я люблю то, как ты говоришь. Я могла бы слушать твой греческий весь день напролет.

Он протянул ей еще одну бутылку яблочного сока и отхлебнул своего пива.

– Тебе тут совсем скучно? – Тори потянулась и сняла очки, чтобы видеть его глаза.

– Ну, не совсем. Как проходит концерт?

– Все нормально. Я убью Кольта за то, что повредил свою руку. Не люблю играть на публике.

– Но ты же такой отличный гитарист.

– Да, но лучше я бы играл сам с собой. – В его глазах появился злорадный огонек от двусмысленного выражения. Засмеявшись, Тори покачала головой.

– Вы с Пэм всегда стараетесь смутить меня.

– В свою защиту могу сказать, что ты просто очаровательна, когда краснеешь. – Она сморщила нос и проглотила свой яблочный сок.

– Хочешь?

– Ochi. – Нет, по-гречески.

– Ты уверен? – Она попыталась соблазнить его снова.

– Абсолютно. – Эш вспомнил, как он в последний раз ел яблоко. Это был тот день в саду с Риссой, когда он умолял своего отца не отсылать его обратно в Атлантиду. С тех пор, он и стал презирать этот фрукт. От одной только мысли о яблоках его начинало тошнить.

– Так сколько еще отделений вам нужно отыграть?

– Еще одно. – Она прикусила губку так, что незамедлительно захотел ее. – А потом я буду играть с тобой… – Его член напрягся, готовый к действию, но мозг все равно считал, что лучше не стоит. – Тебе лучше передумать.

Тори взяла его руку в свою. Ее большой палец гладил ее ладонь самым нежнейшим из прикосновений.

– Когда в последний раз ты занимался любовью с кем-нибудь, Эш? – Ашерон отвел взгляд, когда в его голове возникли болезненные воспоминания.

Честно говоря, он не мог вспомнить. А занимался ли он вообще когда-нибудь с Артемидой именно любовью? Возможно в самом начале. Но это было так давно и совсем не продолжительно. Все, что он хорошо запомнил, так это боль от ее критики и замечаний, абсолютную агонию от того, что он был для нее ни кем иным, как ее мальчиком для развлечений, только для того, чтобы ублажать ее, не имея при этом никаких своих чувств и мнений. Даже она могла показывать свою боль и неудовольствие, в то время как ему самому не было позволено абсолютно ничего. Даже его достоинство.

То, что между ними было – называлось сексом.

Первичным и примитивным. В него не было вовлечено никаких эмоций. Ну, кроме злобы, конечно. Как и все остальные до нее, Артемида ненавидела тот факт, что хотела его и считала, что его необходимо наказывать за то, что она с ним переспала. Они просто использовали друг друга. Если бы между ними и существовали какие-нибудь нежные чувства, то они развалились на куски столетия назад. Ничего не осталось, кроме разорванных клочков вчерашнего дня, и ничего уже не вернуть.

– Ты что не можешь вспомнить? – Спросила Тори.

– Не совсем. – Правдиво ответил он.

Сердце Тори было тронуто тем, как он произнес эти слова. Она дотронулась до его щеки и повернула голову так, чтобы он смотрел прямо на нее.

– Я собираюсь заняться с тобой любовью, Эш. Сегодня вечером. Я переверну весь твой мир.

Ашерон прижал ее руку к своим губам и прикусил кончики пальцев, когда страх и трепет наполнили его. Эта ночь будет дорого ему стоить.

Никто не должен платить за любовь кровью.

И, тем не менее, он не знал другого пути. Эш всегда платил за каждое добро и заботу. Ничто просто так ему не доставалось. Единственный вопрос, который его действительно волновал, а стоит ли это того?

Стоит ли Тори той цены, которую ему придется заплатить?

Ашерон на это надеялся.

Он вернул свои очки на глаза.

– Я скоро вернусь.

Тори наблюдала за тем, как он ушел, и у нее стало совсем тяжело на сердце от беспокойства о нем. Что это за секреты, которые так мучают его? Почему же он выглядит таким испуганным, когда прикасается к ней?

Закончив с едой, она пошла вниз, чтобы снова посмотреть на него. Пэм и Ким стояли в первых рядах и улыбались. Тори подошла к ним сзади и ущипнула их за мягкие места. Пэм сделала тоже самое в ответ.

– Он восхитителен, не так ли?

– Да, он такой. – Тори помахала, когда Ашерон посмотрел на нее. Его ответом была искренняя, но тем не менее стеснительная улыбка, которая согрела ее сердце и обожгла все ее тело. Этот мужчиа был самым лучшим…

Она отстояла еще несколько песен, чтобы полюбоваться и послушать Эша. Когда они начали играть их финальную песню, Тори снова поднялась наверх, чтобы все приготовить.

Эш нахмурился, когда наблюдал, как Тори покидает сцену.

– С ней все нормально? – Одними губами спросил он у Пэм.

Подруга Тори уверенно кивнула. Успокоившись, Ашерон не мог дождаться окончания песни. В тот момент, как это произошло, он снял свою Fender со спины, отключил ее и спрыгнул со сцены.

– Вы тут веселитесь, ребята. – Сказала Пэм Ашерону, пока Ким хихикала. – Увидимся позже. И попроси Тори позвонить мне завтра.

– Хорошо. – Эш пробрался через толпу и снова поднялся наверх.

Жустина и Катарина также ушли, но обещали вернуться утром. Ашерон открыл наружную дверь и тут же закрыл ее прежде, чем открыть дверь со сканнером.

В тот момент, когда он увидел Тори, то весь оцепенел. Одетая в прозрачно-черную комбинацию, из-под которой был виден каждый изгиб ее тела, она была просто ослепительной. Она провела руками по волосам, слегка взъерошив их. Делая весь ее вид просто восхитительным.

– Позволь мне быстренько побриться. – Она нахмурилась.

– Побриться?

Он провел пальцами по своей челюсти, чувствуя, какой грубой она была.

– Я не хочу, чтобы у тебя появилось раздражение от моей щетины.

Тори была тронута такой его заботой.

Он попытался пойти в ванную с гитарой за спиной. Ашерон ругнулся, когда застрял в дверном проеме. Его щеки покраснели от смущения.

– Пожалуй, мне лучше ее снять. – Он через голову снял ее с плеча и поставил к стене.

Тори прикрыла улыбку рукой, отчаянно пытаясь не рассмеяться. Временами он может быть таким милашкой.

Пока Эш был в ванной, Тори быстренько пробежалась по заметкам, которые сделала в книге Табиты. Когда звук воды стих, она засунула книгу в прикроватный столик и попыталась принять соблазнительную позу на кровати.

Эш остановился с полотенцем у лица, когда увидел Тори, лежащую на кровати, подогнувшую под себя ноги. Она пыталась быть соблазнительной, но со своими очками это была странная смесь серьезной Тори и какой-то лисички.

Его член незамедлительно на это отреагировал. Отбросив полотенце в сторону, он уронил свой плащ в дверях, а затем стянул свою футболку через голову.

Тори была ошеломлена таким телом и мускулами, которые пульсировали с каждым движением. Ашерон встал на колени на кровати и стал подкрадываться к ней на четвереньках, как какой-то лесной голодный хищник.

Он приостановился над ней, а его черные длинные волосы упали вперед и стали обрамлением его лица. Их тела не соприкасались, но эти головокружительные серебряные глаза обжигали ее невероятным жаром. Мышцы на его руках вздыбились, потому что он держал весь свой вес на них, а потом Ашерон посмотрел ей в глаза. Его взгляд оказался открытым, честным, и в то же время она смогла заметить в самом дальнем уголке его глаз страх, причину которого Тори очень хотела узнать.

Аромат кожи и мужчины сразу же возбудили ее. Ашерон опустил ниже свою голову, и Тори затрясло от того, что лишь их губы в тот момент были вместе. Потом он медленно стал усиливать этот поцелуй, пока он не стал полным невероятного могущества. Ашерон все ниже опускался на нее, пока Тори наконец не почувствовала весь его вес на себе.

Тори вздохнула от невероятного ощущения его тела на ней, его узких бедер, покоящихся между ее ног. Ее сердце просто бухало у нее в груди, когда она почувствовала, как бугорок в его штанах стал давить на центр ее тела. Так много было Ашерона вокруг. Сотерия нежилась в том, как Эш окутал ее теплотой и силой.

Она пробежалась руками по ее идеальной спине, чувствуя каждый мускул и вздрагивая каждый раз, когда его рот требовал своего. Обвившись своим телом вокруг него, Тори перекатила его до тех пор, пока Эш не оказался зажатым под ней.

Ашерон не мог даже пошевелиться, когда она стала медленно целовать его от груди к пупку. Один только ее вид, такой голодной и жаждущей его, принес ему боль, и не только из-за банальной похоти, а от того, что какая-то внутренняя часть него хотела, хотя бы однажды, чтобы его полюбили по-настоящему.

Тори залезла ему в штаны и обхватила его достоинство руками, а Эш тут же зарычал от наслаждения. Взглянув на него, Сотерия улыбнулась и ущипнула его за живот. Ее игривость была такой очаровательной и милой. И такой бесценной.

Ашерон обхватил ее лицо руками и ответил на улыбку, пытаясь запечатлеть это воспоминание у себя в сердце, чтобы оно всегда было рядом с ним.

Она передвинулась, чтобы снять его ботинки. Ашерон держался идеально, пока она расстегивала и снимала его левый ботинок, а потом бросила его на пол. Тори тоже самое проделала и с другим ботинком и швырнула его через плечо прежде, чем приняться за штаны. Эш втянул воздух и так и лежал не дыша, когда она подобралась к его молнии. Вид ее головы над его ширинкой… этого было почти достаточно, чтобы он кончил.

Тори надвинула подальше свои очки на нос. Все еще улыбаясь ему, она расстегнула штаны. Эш ждал, его сердце бешено стучало, когда она медленно расстегивала молнию, чтобы увидеть его таким, какой он есть.

Тори прикусила губу в удовлетворении, когда ей все-таки удалось высвободить его из штанов. Этот мужчина был полнейшим коммандо с огромными прелестями. Не то, чтобы она была очень этому удивлена. Ее ранние расчеты насчет того бугорка дали ей приблизительное представление о его размере, но это…

Сотерия отбросила его штаны и целую минуту впитывала красоту его обнаженного тела. Табита была права, Тори могла стать богатой, если бы сняла Ашерона и выложила его фото в интернете. Он был безупречным. Без единого изъяна. Начиная от широких плеч, и заканчивая узкими бедрами, которые продолжались длинными накачанными ногами, покрытыми черными волосами.

И Тори хотелось доставить удовольствие каждой частичке его тела.

Сняв очки, она положила их на столик, а потом перешла к тому, что стала поглаживать его упругий пенис. Эш откинул голову назад, когда наслаждение затопило всего его. Он наблюдал сквозь полуприкрытые глаза за тем, как она изучала его член. Приоткрыв губы, она начала брать его кончик в рот, а потом отстранилась и нахмурилась. Она наклонила голову и снова открыла рот, как будто пыталась придумать, как получше его попробовать.

Тори снова придвинулась к его члену, а затем отстранилась… снова.

– Ты убиваешь меня, Сотерия.

– Извини.

Она отскочила от него, одела свои очки прежде, чем выдвинуть ящик и достать оттуда книгу.

Эш ухмыльнулся, когда она стала пролистывать книгу, чтобы найти свою закладку и пометки, сделанные на краю страницы.

– Что ты делаешь? – Она пробежалась пальцем по записям.

– Я просто хочу убедиться, что делаю все правильно.

Приподнявшись на одном локте, Ашерон ущипнул ее за плечо, а потом охнул, когда увидел рисунок, на котором была изображена женщина, нависающая над мужчиной. Эш выхватил книгу из ее рук и нахмурился, прочитав название.

– "Как развеселить его озорника"? – Она мило пожала плечами.

– Ты же знаешь, что я понятия не имею о том, что делать и как. А я хочу быть уверенной в том, что тоже смогу доставить тебе удовольствие.

Эти слова задели струну где-то так глубоко в его душе, что целую минуту он не мог дышать из-за избытка чувств, которые нахлынули на него.

– Все, что ты делаешь, уже приводит меня в восторг. – Ашерон нежно поцеловал ее и бросил книгу на пол. – Тебе не нужно ничего делать, Тори. – Он снял ее очки и отложил их в сторону прежде, чем снова вернуться к ее губам. – Тебе лишь нужно дотронуться до меня, и обещаю тебе, что я буду в экстазе.

Тори сглотнула, когда он поднес ее руку к своему – озорнику – и показал, как лучше трогать и гладить его. Отчаянно желая сделать Ашерона счастливым, Сотерия опустилась ниже, чтобы попробовать жидкость. которая сочилась из кончика.

Эш перестал двигаться в тот момент, когда ее губы сомкнулись у него на члене. Боясь причинить ей вред, Ашерон старался лишь дышать, пока она исследовала его своим ртом.

– У тебя самый сладкий язык. – Прорычал он.

Тори провела рукой по его бедрам, а потом обхватила его яички, не переставая при этом пробовать его на вкус.

Эш почти ослеп от удовольствия, которое приносили ее прикосновения. Больше не имея сил терпеть это, Ашерон заставил отползти от нее.

– У меня куча самоконтроля, Тори, но не с тобой и когда ты вытворяешь такое, а я так сильно хочу быть внутри тебя, что боюсь все испортить.

– Хорошо.

Тори откинулась на бок и стала снимать свои прозрачные черные трусики. Эш следил за тем, как они скользили по ее длинным грациозным ногам. Его рот немедленно наполнился слюной, а тело возбудилось среагировало так сильно, что он даже смог бы забить гвоздь определенной его частью.

Сотерия бросила свои трусики на пол прежде, чем достать презерватив из прикроватной тумбочки.

– Так как мы сделаем это?

Пока Ашерон разворачивал и надевал его, в голове у него пронеслись тысячи разных позиций того, как бы он хотел взять ее. Лишь от одной только мысли, что он находиться внутри нее, ему захотелось хныкать.

Секс всегда был болезненным в первый раз, а Эш был очень большим, поэтому вероятность того, что для Тори он будет просто мучительным, была очень велика. А этого бы Ашерон хотел меньше всего.

– Сначала, мы должны подготовить твое тело ко мне.

– Но я и так готова.

Ашерон засмеялся от ее столь сильного желания. Все его тело горело, Эш засунул свой большой палец в нее. Она прикусила губу и дернулась в ответ на его прикосновения.

– Ты вся влажная. – Ашерон опустил голову, чтобы уже языком продолжить начатое и сделать ее еще более скользкой.

Тори развела ноги еще шире, чтобы суметь почувствовать его, как можно больше.

– Ты убиваешь меня, Ашерон.

– Терпение, любимая, терпение. – Он проник еще одним пальцем в нее.

Ее затрясло в ответ на то, когда его язык обволакивать и дразнить Тори. За первым пальцем последовал еще один. Ашерон потерся щекой о нее.

– Кончи для меня, Сотерия. Я хочу попробовать тебя.

Когда он снова вернулся к ней, Тори ничего не оставалось, как подчиниться ему. Ее оргазм разлился по ее телу и длился столько, пока Тори не стала думать, что сейчас вот-вот умрет от него. Волна за волной блаженство накрывало Сотерию, но Ашерон все еще не проникал в нее.

Вместо этого он перевернул ее на живот. Прежде чем она успела спросить о его намерениях, как Ашерон начал делать ей массаж. Но не просто обычный массаж, а тот, который расслабляет каждую связку и все мышцы тела.

– Я не хочу, чтобы ты была напряженной. – Стал объяснять он голосом с его сильным мелодичным акцентом.

– О, поверь мне, я совсем мягкая.

Его глубокий смех заполнил ее уши прежде, чем он снова проник в нее пальцами. Эш прикусил губу, когда его боль усилилась, потому, как сильно он хотел оказаться в ее теле. Она стала еще более влажной сейчас. Еще один оргазм и он сможет войти в нее без особой боли.

Снова прильнув к Тори, Эш укусил ее легонько за ягодицы.

Сотерия охнула от приятной боли, после чего его рука все глубже погружалась в ее впадинку, а сам Эш целовал ее в это время в копчик.

Ашерон поднял ее прозрачную комбинацию до самых плеч своим лицом, а его руки все также и продолжали творить волшебство с ее телом. Затем Эш передвинул свою руку так, чтобы его член смог тереться о нее, но при этом все еще не проникая. Она охнула от такого ощущения, пока Ашерон передвигал свои руки, чтобы обхватить ее груди.

Это было выше ее сил.

Прежде чем Тори смогла вздохнуть, ее тело снова выплеснуло волну наслаждения.

На этот раз, Ашерон вошел глубоко в ее тело, и ее оргазм возрос.

Тори застонала от незнакомого ощущения его тела в ней.

Плотность лишь сделала ее оргазм интенсивнее. Тори закричала от ослепляющего удовольствия. С пересохшим горлом Эш не шевелился, почувствовав, что ее тело все еще отталкивает его. Ашерону понадобилась вся его сила воли, чтобы не начать делать резких толчков, потому как время еще не совсем пришло. Тело Тори все еще растягивалось, чтобы принять его.

– Ты в порядке?

– Ты шутишь? – Она придвинулась дальше к основанию его члена. Эш охнул, когда удовольствие почти победило его контроль над собой. – Я все правильно делаю?

– Да. – Выдохнул Ашерон, закрыв при этом плотно свои глаза, когда его тело затряслось.

Тори качнула себя еще сильнее.

– Стоп! – Закричал Ашерон.

Сотерия замерла, испугавшись, что сделала ему больно.

– Что-то не так?

Эш вышел из нее и перекатился на спину, чтобы видеть Тори. Он убрал волосы с ее лица прежде, чем погладил ее нижнюю губу подушечкой своего большого пальца.

– Я хочу кончить, смотря на тебя. – Она поцеловала его, когда Ашерон посадил ее на себя. Тори обхватила его бедра, пока они целовались. Эш провел рукой по ее спине, пока не дотронулся до самого себя, чтобы направить свой ствол обратно в нее.

Они охнули в унисон, когда Тори утопила себя на нем. Как только она сделала это, у Эша в голове понеслись ее шепчущие мысли.

Все ли я делаю правильно? Надеюсь, что он не разочарован. Почему я не могу заниматься этим в очках, тогда бы я по крайней мере могла лучше его видеть? Пожалуйста, не разочаровывайся во мне, Ашерон.

Эти сомнения разорвали его. А их искренность и тревога о нем привели к тому, что у него на глазах появились слезы.

– Ты прекрасна, Тори. Просто идеальна. – Она приостановилась и покосилась на него.

– Правда?

– Да. – Выдохнул он, Опускаясь ниже, чтобы погладить ее, пока Тори медленно и легонько двигалась на нем.

У Ашерона сперло дыхание. Нежность Тори преуспела в том, что не могли сделать даже побои.

Одна маленькая слеза покатилась из уголка его правого глаза. Закрыв глаза, Ашерон капитулировал перед Тори. В данный момент, она владела им, как никто другой раньше.

Нет, не так, это не она владела им.

Ашерон сам отдал себя ей, и впервые в жизни, он понял разницу. Эш понял, что значит заниматься любовью. Делить свое тело с кем-то не из-за обязательств или страха, а потому что это сближает людей. В эту секунду он был ее, а она его.

Тори загорелась, когда почувствовала Эша так глубоко. Всю свою жизнь она представляла, как это будет у нее в первый раз. Но ее мечты не имели ничего общего с реальностью. Ничего не могло сравниться с красотой ощущения сдержанной силы Эша, который лежал под ней. Он был таким сильным и свирепым, и в тоже время очень нежным. Как же она хотела раствориться в нем. или еще лучше обернуть собой Ашерона и укрывать его от всяческого зла навеки.

Если бы он только позволил ей.

Эш обхватил ее лицо руками и страстно поцеловал за мгновение до того, как разрядиться с такой силой, что он даже временно едва не лишился чувств. Зарычав, он откинулся назад и посмотрел в глаза Тори, вкушая свой первый настоящий взрыв наслаждения в жизни.

А потом последовал такой необъятный страх, что даже его сердце замерло. Сейчас, когда они закончили, как она будет реагировать? Вышвырнет ли она его вон? Будет плакать и кричать?

А может просто ударит? Или начнет проклинать?

Ашерон затаил дыхание в ожидании.

Улыбнувшись, Тори прильнула к его груди и улеглась там, как котенок, а их тела были все еще соединены. Она глубоко вздохнула, когда стала гладить его руку и плечо.

– Это было даже лучше, чем я могла мечтать. – Эш моргнул, все еще ожидая худшего.

– И ты не злишься на меня?

– С чего бы? – Она взяла его руку и поднесла к своим губам, чтобы прикусить его костяшки пальцев. Ашерон расслабился, когда осознал, что Тори не была расстроена и не злилась на него за то, что они только что здесь вытворяли. И чем больше он расслаблялся, тем больше ему нравилось ощущать ее обнаженное тело на нем.

– Я бы мог так лежать всю свою жизнь.

– Это было бы просто прекрасно, не так ли? – Ашерон кивнул, придвинув свою голову поближе к ее и стал вдыхать аромат ее волос. К сожалению, он почувствовал, как выскальзывает из нее. Черт!

– Мне лучше позаботиться об этом. – Он неохотно положил ее на бок, чтобы снять презерватив.

Тори наблюдала за тем, как Ашерон вылез из кровати. Ненавидя тот факт, что не может толком видеть его, Тори потянулась за своими очками, она открыла бутылку Спрайта и сделала глоток.

Эш вернулся с влажными салфетками для Тори.

– Прости, тут такой беспорядок. – Она провела пальцами по его губам.

– А мне нравится. И вообще, я думаю, что ты просто прекрасен на вкус. – Тори обменяла свой напиток на его салфетки.

Эш никогда раньше не пробовал лимонад раньше. Из любопытства, он отпил немного и был очень удивлен его резкой кислотой.

– Ух ты, а это очень даже ничего.

– Ты что никогда не пробовал спрайт раньше?

– Нет. – Тори закатила глаза и протерла себя.

– Ах да, ты же у нас пивная душа.

Эш ничего не ответил, сделав еще один огромный глоток лимонада. Он нахмурился, почувствовав легкое головокружение. Если бы Эш не знал, то решил бы, что у него загудело в голове. Но это было невозможно. Будучи богом, он не мог опьянеть. А если бы и мог, то в лимонаде не было ни капли алкоголя.

Тори нахмурилась, когда увидела, как Ашерон выпил бутылку спрайта за один присест.

– Эш?

– Есть еще? – Он вел себя очень странно. Как будто был пьян.

– В холодильнике должна быть еще одна бутылка. – Ашерон облизал губы и взял ее щеку своей рукой.

– А ты знаешь, что ты очень красива для человека?

– А кем еще я могу быть? – Он засмеялся прежде, чем поцеловать ее.

– Ты могла бы быть богиней, но ты не слишком стервозная для этого. А с другой стороны, Катра же не сука. Она также прекрасна, как и ты. – Ашерон вздернул голову, как будто еще одна случайная мысль пришла ему в голову. – Скоро мне нужно будет повидаться с моей дочерью. Она вот-вот станет мамой. Девочка будет похожа и не похожа на нее. Это будет ее малышка, только обладающая чуть большей силой. Хотя, я очень надеюсь, что она возьмет больше от своего отца, а не от мамы, и не станет богиней разрушения. Нас и так слишком много развелось. Нам нужно больше тех, кто добрый по своей природе.

Тори была абсолютна сбита с толку его бормотанием, которое было наполовину греческим, а наполовину на английском языке.

– О чем черт подери ты сейчас говоришь? – Это было невозможным, чтобы у него была дочь, которая могла бы родить ребенка. Ашерон не был настолько стар. – Ты сейчас разыгрываешь меня, Эш? – Он ущипнул ее за грудь.

– Я только что сделал это, Сотерия, и мне это понравилось, как ничто другое на этом свете. Где же это питье? – Она протянула ему еще бутылку.

– Ты что пьян?

– Я чувствую себя пьяным. – Он посмотрел на нее и широко улыбнулся. – Я пьян от твоей красоты. Посмотри, что ты со мной сделала, смертная. – Ашерон отпил спрайта, отставил бутылку в сторону и потянулся к ней. – Дотронься до меня, Сотерия. Я чувствую себя таким чистым и целым, когда ты прикасаешься ко мне.

Эш провел ее рукой себе по груди, впиваясь ее ногтями себе в сосок. И когда он так сделал, Тори увидела, как на нем появился шрам, который начинался у горла и длился до самого пупка. Еще один шрам, отпечаток руки, возник у него на горле, а волосы на всем его теле изменились с черных на белокурые.

– Эш?

Его глаза стали темными, а потом кроваво-красными.

Испугавшись, Тори вскочила и побежала к двери.

Каким-то непостежимыы образом Эш оказался перед ней.

– И куда это ты собралась?

Напуганная и неуверенная в нем, Тори пролепетала.

– Да кто ты такой?

– Я бог, Сотерия. Последний из Атлантского пантеона.

 

Глава 75 

Напуганная, Тори отскочила от него, когда эти слова дошли до нее. Он был явно не в себе.., а Тори находилась в звуконепроницаемой комнате обнаженная да еще и с психом.

Боже милостивый!

– Хорошо. – Сказала она, растягивая слово, чтобы успеть придумать какой-нибудь способ добраться до двери, которая находилась за ним, и безопасно покинуть комнату прежде, чем он убьет ее. – Давай успокоимся. Могу я получить назад нормального обычного Эша назад?

Он взглянул так, как будто ее слова обидели его.

– Не бойся меня, Тори. Я хотел сказать тебе, что я бог, но не знал как.

Закрыв глаза, он съехал по двери и уселся на полу, плотно прижав свои ноги к груди. Этот жест напомнил ей о маленьком мальчике, которого отослали в комнату за то, что он не делал.

– Я знал, что не понравлюсь тебе, если ты узнаешь правду. Впрочем никому я и не нравился, когда они все узнавали обо мне. – Ашерон посмотрел на нее и его глаза снова стали того головокружительного серебряного цвета. – "Его будут звать Ашероном. В честь реки скорби. Как и сама река подземного царства, его путешествие будет темным, долгим и изнурительным. Он будет способен давать жизнь и забирать ее. Он будет идти по жизни одиноким и всеми покинутым – в поисках доброты, будет находить жестокость. Пусть смилостивятся над тобой боги, малыш. Ибо никто больше не будет на это способен".

Тори нахмурилась, когда он процитировал нечто, что очевидно было для него источником невероятной боли.

– Откуда этот отрывок?

Желваки заходили у него на лице, а щеки подернулись румянцем. И как умалишенные могут быть такими красавцами?

– Это произнесла жрица надо мной, когда я родился в реальности смертных как проклятый бог, потому как мой отец хотел, чтобы моя мама убила меня и предотвратила падение всего нашего пантеона.– Он отвел взгляд. – Лучше бы она послушалась его… Ты и представить себе не можешь, каково это быть одиноким в мире, когда вокруг тебя толпы людей. Все замечают меня, но никто толком не знает.– Он повесил голову на руки. – Я не должен был никогда к тебе прикасаться. Что же я наделал? Я буду расплачиваться за эту ночь всю отведенную мне вечность.

Страдание в его голосе просто пронзили Тори насквозь. Сотерия медленно подошла к нему.

– Если ты действительно древний бог, докажи это мне. Сделай так, чтобы я ясно все видела без очков.

Он все еще сидел, спрятав свое лицо в руках.

– Хорошо.

Едва слово слетело с его губ, как ее видимость затуманилась. Тори резко втянула воздух от боли. Сняв очки, она моргнула, а потом охнула, потому что все обрело резкость. Абсолютно все. Ее прозрачная комбинация превратилась в летящую шелковую сорочку, которая прилипала к телу и полностью его прикрывала. Не веря в это, она прошлась руками по холодной гладкой ткани и осмотрела комнату и вещи, которые всегда были для нее тенями. Теперь все было ясно и четко.

Каждая мелочь.

Это лишь означало, что ей нужно было сделать выбор. Или же он говорил правду, или же он был очень горячим человеком, который исцеляет верой, или они просто оба спятили.

Она выбрала вариант насчет правды, который объяснял гораздо больше, чем просто ее неожиданную способность видеть. Это объясняло его странные глаза и способность читать на языке, который не мог определить никто другой.

Встав на колени на пол рядом с ним, Тори осторожно подползла к нему, но готовая дать отпор в любой момент, если это понадобиться.

– Это ты спас меня от смерти, не так ли?

Он поднял голову и потянулся к маленькому шраму на ее предплечье, который был там с самого детства в результате несчастного случая с разбитой бутылкой. Когда Эш дотронулся до него, он вспыхнул, а затем исчез.

– Я прекрасно знаю, что не стоит вмешиваться в природный порядок, но я не мог позволить тебе умереть. Я не мог смотреть, как ты мучаешься.

– Почему ты это сделал?

Он поднес ее руку к своему лицу, чтобы она могла трогать его за щеку, пока он смотрел на нее. Его глаза и боль, которая затаилась в них обожгли ее душу до самого основания.

– Потому что я не чувствую себя разбитым, когда ты смотришь на меня.

От этих слов у нее на глаза навернулись слезы.

– Как ты вообще можешь чувствовать себя разбитым?

Ашерон потерся лицом о ее ладонь и когда снова заговорил, его дыхание опалило ей кожу. Но его слова просто выжгли ее сердце.

– Меня разрушили еще ребенком и выбросили, как кусок мусора, который никому не был нужен. Но ты не обращаешься со мной так. Ты видишь во мне человека и тебе удалось тронуть эту часть во мне. Ты заставляешь меня чувствовать себя целым и желанным. – Тори прижала его к себе и обняла так крепко, когда наконец ее слезы нашли вход. – Я люблю, когда ты обнимаешь меня. – Прошептал он ей в плечо.

Тори прислонилась щекой к его макушке.

– Зачем ты приехал в Нэшвилль?

– Он перестал двигаться в ее объятиях, а потом заговорил на языке, который Тори не могла понять.

– Я не знаю, что ты сейчас говоришь, Эш.

Он откинулся назад и обхватил ее лицо руками так, что она смогла увидеть ярость в его глазах и как краснота прошлась по ним.

– Никто не может знать об Атлантиде. Они не должны узнать обо мне, Сотерия. Никто и никогда не должен знать, кем я был там, и кто я такой сейчас. Я не хочу причинять тебе боль, но не позволю, чтобы ты разоблачила меня. Никогда. – Ашерон прорычал последнее слова сквозь зубы.

Одновременно дрожь страха и злобы прошли через нее.

– Это ты убил моих родителей, когда они подобрались слишком близко? – Он отрицательно покачал головой.

– Мне не нравиться забирать человеческие жизни. Они и так слишком короткие. Даймоны, демоны, бессмертные и боги… вот это уже другое дело. Но я не трогаю людей, если можно этого избежать. Я никогда не причиню им того, что причинили мне.

– А что тебе причинили?

Он скривился и отстранился. Ашерон попытался встать, потом зашатался и упал снова на пол. Его выражение лица говорило о том, что Ашерон был совершенно сбит с толку. И в эту минуту Эш напоминал Тори мальчика, и уж никак не могущественного бога.

– Да что со мной такое?

– Думаю, что ты пьян. – Казалось, что он выпил немерянно спиртного.

– Да, я пьян, но не могу понять почему. – Он начал укладываться на полу.

Тори подхватила Эша.

– Нам нужно уложить тебя в кровать. Давай, милый, помоги же мне затянуть тебя туда.

Его волосы снова стали черными, а потом в них появилась темно– зеленая лента в черную полоску, пока она тащила его к кровати. Кольцо в его носу исчезло и даже испарилось место прокола, такое ощущение, что его там никогда и не было. Она помогла ему улечься и прикрыла одеялом. Когда Эш закрыл глаза, то Тори вдруг кое-что поняла.

Впервые, она смотрела на него настоящего. Ашерон был абсолютно обнажен и представал перед ней, как на ладони. И разговор шел вовсе не о его теле. Эш больше не выставлял защиту от нее. Ни очков, ни пирсинга, за которыми можно было бы спрятаться. Он был абсолютно уязвим перед ней и что-то подсказывало Тори, что таким его еще никто не видел.

Она гладила его грудь, когда еще одна неожиданная мысль пришла ей в голову. Ашерон был атлантцем.

Атлантцем…

Он знал каждый секрет, на который она потратила всю свою жизнь, чтобы узнать. Боже милостивый, я прикасаюсь к тому, кто живет уже тысячи лет. Она едва могла это представить. Ашерону довелось увидеть каждую культуру, которая когда-либо манила Тори.

– Эш?

– М– м– м?

– На что была похожа Атлантида? – Он тяжело вздохнул.

– Она была убогой, и в тоже время прекрасной.

– А ты можешь мне показать ее?

Эш проснулся с самой ужасной болью, пульсирующей у него в голове, которую мог только представить. На одну малюсенькую секундочку, он даже подумал, что снова был человеком, который проснулся после ночи безудержного пьянства и наркотиков.

Но все это было тысячи жизней назад.

Поморгав, он открыл глаза и обнаружил себя обнаженным в постели и Тори, сидящую на полу. Она уставилась на него с таким видом, как будто была в шоке от того, что какой-то странный шум, вроде ритмичной музыки, раздавался внизу.

– Что-то не так? – Спросил он сухим и скрипящим голосом. Она скривила лицо в ухмылке.

– Растолкуй мне фразу – что-то не так. – Эш провел рукой по лицу.

– Ты что, била меня молотком, пока я спал?

– Нет.

– Тогда почему я так себя чувствую? – Она все еще сидела, не шевелясь на своем островке на полу.

– Очевидно, ты перебрал со спрайтом, приятель.

– Что?.. – Она указала на две пустые зеленые пластиковые бутылки на ночном столике.

– А ты знал, что когда ты напиваешься, она тоже пьянеет?

– Она? – Тори указала туда, откуда доносился странный звук, который Эш слышал, но не придавал ему никакого значения.

Он посмотрел туда и увидел Сими, лежащую на полу под телевизором и упершись ногами в стенку. Она спала на спине и храпела. Это и так все выглядело паршиво, а тот факт, что она была в своей демонической форме, с рогами, хвостом и крыльями, вообще заставил его желудок свернуться в трубочку.

Что же он наделал?

А потом его взгляд упал на трехмерную голограмму на полу, которая прекрасно отображала Атлантиду. Там даже были крошечные человечки, которые двигались по округе, как в каком– то черно– белом фильме…

Вот дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Только это приходило ему в голову, когда недоверие переполнило его. Тори медленно поднялась и сложила руки на груди. Прищурившись, она подошла к кровати.

– Ты не помнишь ничего о прошлой ночи, не так ли?

– Я помню нас… – Он посмотрел вниз и увидел кровь на простынях, которая слегка прояснила его память. Они переспали. Воспоминание о ее прикосновении отпечаталось у него в мозгу и на коже.

– Но спрайт ты уже не помнишь? – Он покачал головой.

– Интересно. – Ашерон не знал, почему это единственное слово напугало его, но так оно и было.

– Интересно? – Она кивнула.

– Ты очень привлекательный пьяница, а еще просто находка для шпиона? – Он почувствовал, как кровь отлила от лица.

– Насколько я болтлив?

– Очень… Апостолос.

Эш сел и чуть не умер от того, что мог рассказать ей. Пожалуйста, боги, пожалуйста… Безусловно он не рассказал ей, кем был раньше. Безусловно, он не мог быть настолько глуп, чтобы потерять единственного человека, которого он так долго искал и который не видит в нем шлюху. И лишь тогда он осознал, что Тори была без очков.

– Я что…

– Исправил мое зрение? Да. А потом ты вызвал своего демона и вы стали драться за право повести меня в Атлантиду. Это Сими создала эту карту на полу и поэтому мы остались здесь, потому что она сказала, что пока вы оба пьяные, нам опасно там появляться, так как ты можешь уничтожить ее, не дав такого шанса своей матери. А потом ты уменьшил меня до размеров игрушки и таскал меня по всем улицам города, рассказывая о каждом здании, находившемся на них. И так происходило до тех пор, пока вы оба не отключились. К счастью, когда это произошло, я стала своего собственного размера.

Его желудок все еще выделывал кульбиты.

– Так кто-нибудь из нас отвел тебя физически в Атлантиду?

– Я бы ответила тебе да, чтобы ты попотел. Но Сими выиграла это сражение и мы остались здесь.

Ашерон облегченно вздохнул и обрадовался, что все же послушался своего демона. Спасибо богам, что есть небольшие услуги. Но это не меняло того факта, что он все-таки раскрылся перед Тори. Полностью. Совсем. Черт побери. Он сглотнул и встретился с ее неморгающем взглядом.

– Ты злишься на меня?

– Я в ярости. Это да. Но я могу понять твою ложь. Я имею ввиду, что и правда, кто поверит в то, что этот горячий двадцатиоднолетний парень-гот с бычьим кольцом в носу, таскающийся с черным рюкзаком, является ни кем иным, как одиннадцати тысячелетним всемогущим богом, который путешествует в компании с демоном? Ничего не упустила? Это по крайней мере нелепо.

Эш содрогнулся, когда все его секреты потоком слетели с ее языка.

– Кстати, а ты знаешь, что мы с тобой раньше встречались?

Он задумался. пытаясь вспомнить обстоятельства, при которых они познакомились, но так и не смог.

– Когда? – Она села на кровать рядом с ним.

– В 1988 году. Ты играл в шахматы с моим дедом в парке, когда у него случился сердечный приступ. Мне тогда было семь.

И тогда Эш все вспомнил до мельчайших подробностей. Тео только что походил конем и уже собрался забрать его королеву, когда схватился за грудь и застонал. Его крохотная внучка с большими карими глазами и спутанными каштановыми хвостиками подбежала к ним.

– Дедушка! Деда! – Не захотев, чтобы ребенок увидел смерть своего дедушки – если бы это была судьба Тео на тот день – он вызвал Сими, чтобы она присмотрела за девочкой пока сам Эш вызывал скорую. "Смотри за ней, Сими. Сделай ее счастливой и убедись, что у нее есть все, что ей нужно и хочется."

А потом Ашерон поехал с Тео, а Сими отвезла Сотерию назад в квартиру Тео, где они стали ожидать известий.

Как он мог забыть об этом?

Эш покачал головой и взглянул на нее, пока наконец не увидел милые черты той маленькой девочки в женщине, которая сидела перед ним.

– Я вспомнил.

– Знаешь, я тогда подумала, что ты и есть Билли Айдол.

А вот этого он не мог понять.

– Билли Айдол? Я совсем не похож на него и никогда не носил волосы торчком. – Она пожала плечами.

– Он был просто единственной рок-звездой. которую я знала, кто носил кожу, цепи и солнечные очки – все то, что было на тебе в тот день. У тебя также были длинные пурпурные волосы и кольцо в ухе. Позже, я всем рассказывала об этом парне-панке, который спас моего дедушку. Из-за того, что я так идеализировала тебя, Пэм и Ким подались в готы… иронично, не правда ли? – Она взглянула туда, где все еще спала Сими, упершись в стену. – Я вспомнила лишь тогда. когда увидела Сими снова прошлой ночью и все стало на свои места для меня.

Когда ее взгляд остановился на нем, интеллигентность и обвинение в нем заставили Эша съежиться.

– Именно ты вытащил моего деда из горящего дома, когда ему было семь лет, и вывез его из Греции. Это ты тот человек, который присматривал за ним на всем пути сюда и рассказывал дедуле истории об Атлантиде, которые он впоследствии передал моему отцу и дяде.

Ашерон сначала хотел все отрицать, но как он мог? Теперь ей было известно все.

– Да. – Она кивнула.

– Лишь поэтому я контролирую свою злость на тебя за то, что ты лгал мне и унизил на людях, когда я не делала ничего, кроме как пересказывала истории, которые ты сам же и поведал моему деду. Как я могу злиться на человека, который отбил атаку нацистов, чтобы спасти семилетнего мальчика из обломков его дома и этим спасти ему жизнь? Мой дедушка говорил, что ты перевязал ему глаза и нес его на руках несколько дней, пока вы не добрались до доков, где тебе пришлось подкупить всех и каждого, чтобы вывести его из страны. Он был так напуган и горевал о потере своей семьи. Единственной вещью, которая помогла ему не потерять рассудок, был глубокий голос Ашерона, повторявший, что все будет хорошо, что он больше не позволит ничему плохому случиться с ним, пока этот мужчина укачивал его и утирал слезы… и все это сделал ты. Ты был тем человеком, который нашел для него американскую семью, которая усыновила его, ты помог ему с деньгами на его первый деликатесный магазинчик, и ты был именно тем человеком, с которым он встречался всю свою жизнь в парке в воскресный полдень, чтобы поиграть в шахматы. – Она утерла слезы, от которых у самого Эша глаза стали на мокром месте. – Как же я могу тебя ненавидеть?

Эш отвернулся, когда все его эмоции сплелись в один клубок. Все остальные его ненавидели. Как он мог надеяться, что она хоть как-то от них отличалась? Тори сглотнула и посмотрела на Сими.

– Я столько раз говорила с ней по телефону и через электронные письма. Моя кузина Гири и я даже назвали экспедицию в честь нее – Проект Сими– потому как именно Сими помогла найти нам расположение Атлантиды.

Глаза Ашерона расширились от того, о чем он не имел ни малейшего понятия. Злоба вышла на первое место среди всех обуревавших его эмоций, при этом он безумно захотел задушить своего демона.

– Сими сделала что?

– То, что ты мне и приказал, акри. – Сказала Сими с пола прежде, чем громко зевнуть. Когда она снова заговорила, то ее голос идеально походил на его… – Смотри за ней, Сими. Сделай ее счастливой и убедись, что у нее есть все, что ей нужно и хочется. – Ее голос опять стал нормальным. – Именно это Сими и делала, акри. Лишь то, что ты сказал мне.

– Но имелся ввиду один день.

– Акри не уточнил этого для Сими. Ты сказал, сделай ее счастливой, именно это Сими и сделала. Если ты хочешь, чтобы я остановилась, акри, то должен мне так и сказать.

Эш запустил руки в волосы. когда понял. сколько боли он принес Тео, когда хотел всего лишь помочь мальчику – тем, что раскрыл себя и указал на расположение Атлантиды, даже сам об этом не подозревая. Черт подери.

– Я же знал, что лучше не связываться с людьми. Как же я мог быть таким глупым?

Тори прильнула к нему, ее лицо было таким милым и привлекательным, даже несмотря на то, что она являлась для него в данный момент величайшей угрозой.

– Ты не можешь жить постоянно отшельником, Эш… или лучше Ашерон, а может Апостолос? Я даже теперь не знаю, как тебя называть.

Зови меня своим…

Это была такая глупая идея. И он знал, что лучше не произносить этого вслух. Его душой и телом владела Артемида.

– Мне все равно, каким ты будешь пользоваться. Я откликаюсь на все.

– Но у тебя должны быть предпочтения.

– Только его мама, акра-Аполлими, зовет его Апостолосом. О– о– о, еще иногда этот мужчина– демон Джейден и Савитар, который всегда так мил с Сими. Он всегда приносит для Сими что-нибудь вкусненькое. Но думаю, что акри больше всего нравится Эш, потому как он представляется именно так, когда встречается с людьми. – Ашерон одарил ее сухим взглядом.

– Ну, спасибо, Сими.

– Не за что, акри. – Ответила Сими, не заметив сарказма Эша.

– А теперь у Сими раскалывается голова. Могу я поспать на тебе, где поудобнее, пока она не перестанет так сильно болеть? Мне больше не нравится пол. От него у Сими болят крылья.

Он распростер свои руки.

– Ну конечно ты можешь, Симики. – Улыбнувшись, она трансформировалась и полетела как черный туман на его тело, и на его плече появилась маленькая татуировка в виде дракона.

Тори прищурилась, увидев, как выглядит Сими.

– Теперь мне известен секрет все время меняющейся татуировки. У тебя есть еще сюрпризы для меня?

– Я полагаю, что все зависит от того, что еще я наговорил тебе прошлой ночью. Черт. В какой момент я вырубился?

– Ну с твоей точки зрения не слишком быстро. – Если бы он смог убрать тиски страха, которые сжимали его желудок, то даже рассмеялся бы от ее замечания. Но смог он лишь выдавить из себя нечто похожее на гримасу. – Ты говоришь обо всем этом на удивление позитивно.

Тори скрестила ноги под собой, прежде чем беззаботно пожать плечами.

– А что еще мне остается? Я имею ввиду то, что раньше мне не случалось иметь дело ни с чем подобным. Я не знакома ни с кем, кто встретил бы парня, который в последствии оказался богом со своим персональным демоном. Внутренние демоны, да, но вот татуировка, которая превращается в демона… нет. Определенно это уже слишком.

– Вообще– то это еще не вся правда. – Она моргнула.

– Что ты имеешь ввиду?

– Тебе следует поговорить со своей сестрой Гири. Ее муж, Арик, раньше был Онерой.

Тори сидела абсолютно тихо, потому что не могла поверить в то, что он ей только что сказал. Очень смешно с его стороны было полагать, что после всего услышанного ранее, она могла принять все, что угодно. После короткой паузы, она задала ему единственный вопрос.

– Арик был греческим богом сна? – Он кивнул. Тори прикрыла рот рукой. – Так вот почему Гири оставила охоту за Атлантидой. Как мерзко! Это случилось сразу после того, как она встретила Арика в Греции. – Со злым лицом она шлепнула его по бедру.

– Ау– у– у! – Эш потер пятно, благодарный тому, что она не ударила его чуть выше. – А это за что?

– Почему никто из вас не сказал мне?

– Вообще– то мы не должны особо обсуждать это с людьми. Большинство из них не такие рассудительные, как ты.

– Ах, ну да, знаешь что, это совсем ничего не меняет. – Ее взгляд показывал всю ее целеустремленность. – И все равно я настаиваю на том, что именно я открыла Атлантиду.

Эш замер, когда решение пришло само собой. В этой битве, он собирался выйграть любыми путями.

– Не будь упертой, Тори. Пусть все идет, как идет.

– Это тебе легко говорить… Ты и представить себе не можешь, каким посмешищем была моя семья из-за того, что ты рассказал моему деду истории, которые впоследствии овладели воображением его сыновей. Мой отец и дядя отдали свои жизни за то, чтобы найти Атлантиду и доказать, что она там. А я могу сделать ничто иное, как очистить их репутации.

Ашерон обхватил ее лицо руками и попытался объяснить, почему она не может этого сделать.

– Они умерли, Тори. И их репутации ничего для них не значат. – Он почувствовал, как сжались ее зубы, а злость и печаль отразились в ее карих глазах.

– Они значат все для меня.

Как же он мог показать ей его точку зрения?

– Ты хочешь спасти репутацию своего отца, а я хочу сохранить свою. Мы с тобой находимся в стадии войны из-за этого. Никто не должен узнать об Атлантиде, которая была разрушена.

– Ты же бог. Почему ее место расположение навредит твоей репутации? – Искра надежды пронеслась сквозь него.

– Я тебе говорил, почему был в Атланте, когда еще был человеком?

– Нет.

Слава богам, что даже в пьяном состоянии в нем осталась хоть капля самосохранения. Облегчение и радость наполнили его. Не удивительно теперь, почему она все еще уважала его.

И именно поэтому Ашерон никому не мог позволить узнать об Атлантиде.

– Почему ты просто не можешь оставить все, как есть?

– Потому что я люблю своего отца. И я в долгу перед ним. – Эш прищурился.

– И ты даже готова уничтожить меня ради этого? – Тори покачала головой, пытаясь понять, почему Эш был таким настойчивым.

– Ты совсем все запутал. Как это вообще может тебе навредить?

– Скажи ей правду, Апостолос. Эш вздрогнул, услышав голос матери у себя в голове.

Он взглянул на потолок, ощущая ее присутствие.

– Ты была на удивление молчалива все это время, мама. Почему ты не рассказала мне о своих жрицах?

– А с чего бы мне это делать? К тому же ты знал, что мне нужны люди, которые бы поклонялись мне, чтобы поддерживать мои божественные силы в их теперешнем превосходном состоянии. Или ты думал, что только даймоны оказывают мне почтение?

– Да, он наивно так и думал. Покажи ей журнал, мой сын.

– А если она предаст меня?

– Она всего лишь человек. И я убью ее, если она посмеет причинить тебе боль.

Но он не позволил бы ей этого сделать и прекрасно знал об этом.

– Я не могу, мама. Я не хочу, чтобы она так на меня смотрела.

– А что если она не будет? Что если она была честна и для нее ты никто иной, как друг? Твое прошлое ничего не значит для меня. И Савитару с Сими на него наплевать. Ты должен научиться доверять, хотя бы иногда, Апостолос. Разве ты не думаешь, что она может быть той единственной, которая не станет судить тебя за то, что с тобой сотворили против твоей воли? Дай ей причину забросить Атлантиду. Позволь ей понять.

Ашерон снова посмотрел на Тори, напуганный той мыслью, что она посмотрит на него с тем же сожалением, что и Рисса когда-то. Ему нравилось, что она видела в нем обычного человека.

А с другой стороны, Тори теперь знала, что он бог, а ее отношение к нему нисколько не изменилось. Может его мама была права и он мог довериться ей?

– Ты не можешь постоянно жить в темноте, парень. – Слова Савитара преследовали его. – Рано или поздно, нам всем натянут наши задницы. Но знаешь что, ты все равно будешь улыбаться большую часть времени, даже несмотря на такие повреждения.

Это было правдой. И еще Ашерон осознал одну вещь до глубины души, что физическая боль исцеляется гораздо проще и быстрее, чем душевная.

– Пожалуйста, не обижай меня, Сотерия. – Прошептал он на атлантском.

Почувствовав тошноту от страха, Ашерон решил прислушаться к своей матери. Он вытянул руку и использовал свои силы, чтобы принести свою рюкзак себе в руку.

Тори нервно засмеялась.

– Ты не шутил о своих злых путях, не так ли?

– Не совсем.

Он добрался до самого дна и вытащил последний дневник. Его живот запульсировал от страха до такой степени, что он даже решил, что его сейчас вырвет. Ашерон протянул журнал Тори.

– Я дарю тебе способность свободно прочитать это. Но знай, что делаю я это против всякого здравого смысла и доверяю тебе то, что никто никогда не знал. Никто. Это секрет, за который я готов даже убить, чтобы он таковым и остался. Ты поняла?

Тори сглотнула от угрожающих ноток в его голосе. Что же в нем могло быть такого ужасного для бога?

– Я поняла. – Он поставил свой рюкзак на пол.

– Я схожу в душ, пока ты читаешь.

Тори не шевелилась, пока Ашерон не вылез из кровати. Заинтригованная, она открыла книгу и охнула, когда поняла, что может свободно читать ее, как будто она была на английском. Она знала каждую букву, каждое определение. Это было потрясающе и пока она читала, то представляла сцены так отчетливо в своем мозгу, что казалось, что Тори смотрит настоящее кино.

Сначала в нем описывались интимные и безобидные детали жизни принцессы, пока она не начала рассказывать о своем брате…

Шлюхе.

Эш позволил воде стекать по его коже, пока он сам боролся с болью и злобой внутри себя. Тори никогда снова не посмотрит на него так, как раньше.

Никогда.

Какого черта он послушал свою мать? Ему следовало уничтожить все журналы его сестры.

Я такой говнюк.

Он не мог отрицать правду о себе. Его навсегда преследовало прошлое, которого он совсем не хотел. И в этот момент он ненавидел Эстеса больше всего, чем когда-либо раньше. Этот ублюдок лишил Ашерона всего.

Даже уважения Тори.

Выключив воду, Ашерон вышел из душа и обнаружил, что Тори стоит в дверях и смотрит на него. Стыд и смущение нахлынули на него из-за ее молчания, пока он тянулся к полотенцу, чтобы вытереться. Он уже приготовился к ее оскорблениям и злости.

– Прости меня за то, что я запятнал тебя, Сотерия. Я не имел никакого права.

Одна единственная слеза покатилась по ее лицу, когда она подошла к нему.

Эш напрягся в ожидании ее пощечины или ругани. Он не заслуживал ничего иного и не ожидал ничего большего, чем это. Но когда Тори притянула его в свои объятия и поцеловала, то Ашерон был совсем поражен.

Тори оторвалась от его губ и обхватила его шею руками, прижимая его покрепче к себе, когда весь ужас его человеческой жизни прошел сквозь нее. И мысль о том, что она посмела обвинить его в непонимании того, что значит быть высмеянным и униженным. Слава богу, что она не имела ни малейшего понятия о глубине его горя, когда он высмеивал ее.

Тори не могла говорить из-за избытка чувств, которые комом встали у нее в горле и начали душить. Она была зла и ее сердце просто обливалось кровью.

И в этот момент, Тори поняла, как сильно любила этого мужчину. Более того, слова Такеши теперь обрели для нее смысл.

"Заботься о нем, Сотерия. И помни, что требуется огромное мужество и великое сердце человеку, который не знал доброты, чтобы проявлять ее к другим. Даже самого дикого зверя можно приручить спокойной и нежной рукой."

Тори провела рукой по его гладкой идеальной спине, вспомнив истории его избиений. Они даже не позволяли его спине зарубцеваться, чтобы грубая толстая кожа хоть как-то могла смягчить боль от новых плетей. Все, что с ним сотворили, было таким неправильным…

– Мне очень жаль, что они сделали с тобой, Ашерон… Мне так жаль. – Он закрыл глаза и прижал ее к себе, вдыхая ее аромат.

– Ты не осуждаешь меня за это?

– За что?

– Я. . – Он не мог заставить произнести при ней слово – шлюха.

Тори еще крепче сжала его, вспомнив его слова прошлой ночью о том, что он был сломлен. Вот что он имел ввиду тогда. Отстранившись, она обхватила его лицо руками, чтобы он смог видеть ее искренность.

– Ничего не изменилось между нами. Мне абсолютно плевать на твое прошлое, Эш. Правда. Для меня важен лишь человек, который сейчас стоит передо мной.

– Я не человек, Сотерия.

Да, он не был человеком. Он был богом. Могущественным. Смиренным. Добрым и смертельно опасным. Впервые она поняла все блики, которые видела в нем раньше.

– Я знаю. Но если ты думаешь, что твоя божественность извиняет тебя за то, что ты не опускаешь стульчак, то ты глубоко заблуждаешься. – Эш засмеялся, пораженный ее силой и чувством юмора, а не зависимости от ситуации.

– Я не привык, что со мной находиться рядом кто-то еще.

– И это я знаю. В этом плане мне тоже повезло. Моя семья дралась бы с самим дьяволом, чтобы защитить меня. Я не могу представить ту силу, которая тебе потребовалась, чтобы прожить в этом мире в одиночку, не иметь убежища от тех, кто обижал тебя. Но я тебя не брошу. Если я и могу показать что-то в этой жизни, так только верность к тем, кого я называю друзьями. Для меня это будет даже больше, чем честь стать твоим другом, Ашерон. Если ты, конечно, мне позволишь.

Боль разорвала его сердце от ее предложения и единственной правды, которую он не мог отрицать.

– У меня никогда не было друга, кто знал бы обо мне все до единой детали.

Он не считал Артемиду за друга, а недостача информации привела Ника к смертельному концу. Если бы он достаточно доверял Нику, хотя бы для того, чтобы представить его Сими, то Ник никогда бы с ней не переспал, знай он, что она принадлежала Эшу. Это была ошибка, которая стоила им обоим всего.

– Я знаю, о чем ты думаешь, Эш. – Сказала она, отступив назад, чтобы посмотреть на него. – Ты доверился мне и я никогда тебя не предам. – Время покажет. Тори посмотрела вниз и тепло улыбнулась. – Кстати, ты очень милый, когда обнажен. А теперь одевайся. У меня есть к тебе вопросы.

В мгновение ока Ашерон уже стоял одетым. У Тори расширились глаза от таких возможностей.

– Знаешь, а это должно быть довольно удобно. Спорим, что ты никуда не опаздываешь, а?

– Я стараюсь. Так какие у тебя ко мне вопросы? – Она отвела его назад в комнату, где на кровати лежал дневник.

– Прошлой ночью ты сказал мне, что у тебя есть беременная дочь. По датам в журнале я знаю, сколько тебе лет. А сколько лет ей?

– Мне был двадцать один год, когда она родилась. – Это было самое простое объяснение возраста Кат.

Тори взяла журнал и открыла на странице, где закончила чтение.

– Итак. она получается пра– пра– пра– пра– прабабушка. У меня конечно в голове бардак, но как-нибудь я с этим разберусь. – Она сделала пометку на полях дневника. – И кто же ее мать?

– Я лучше не буду говорить.

– Артемида. Поняла. Эту тему мы больше не поднимаем. – Он нахмурился от ее способности догадываться и с какой легкостью она приняла его рыжеволосую проблему.

– Как… – Она положила руку ему на губы, чтобы он дальше не продолжил.

– Я узнала это из журнала, что ты защищал ее даже тогда, когда она отказалась вернуть тебе услугу. Но мой следующий вопрос вот какой – что она сделает, когда узнает обо мне?

Сатара старалась держаться в тени Убежища, притворяясь посетительницей, попивающей свое пиво – довольно отвратное пойло – ожидая, когда Ашерон уйдет из комнаты, в которой он зависал со своей новоиспеченной зверюшкой. Единственным настоящим даром, который дал ей ее отец, Аполлон, проходить незамеченной мимо другими богами. Он сделал это для того, чтобы она могла шпионить для него. Едва ли он знал, что Сатара использует свой дар в большей степени против него, а не для него – для бога прорицания, ее отец был довольно незрячим. С другой стороны, его эго было таким завышенным, что он и предположить не мог, что кто-нибудь может совсем не обожать землю, по которой он ступал.

И благодаря своему дару, даже в обход Ашерона, со всеми его супер-возможностями, она смогла пробраться внутрь незамеченной. Как хорошо иметь антиатлантский плащ-невидимку.

Что было довольно полезным вчера, когда она была в клубе, пытаясь собрать информацию для Страйкера, а вместо этого наткнулась на недавнее женское наваждение Ашерона, точнее сказать слабость.

Журнал, который она искала, был здесь – она могла чувствовать его притяжение, но атлантский бог защищал его и пока он это делал, Сатара не могла прикоснуться к нему без риска навлечь на себя его ярость.

Поэтому ей и приходилось ждать, пока он не ослабит свою защиту, и не оставит без присмотра либо сумку, либо свою бемби. И если демоны Сатары сделают свою работу так, как надо, то уже скоро она сможет взглянуть на дневник Риссы и секреты, которые в нем хранятся.

Сатара охнула, когда почувствовала боль в груди, которая означала, что Эш покинул здание. Улыбнувшись, она встала и направилась наверх, чтобы украсть его самое ценное имущество.

 

Глава 76 

Сатара отошла в сторону, когда увидела Эйми Пельтьер вместе с новой игрушкой Эша, которые стояли возле комнаты, где они оба остановились. Черт! Она не могла прикоснуться к этой маленькой шлюшке до тех пор, пока эта медведица была рядом с ней. Однажды она попыталась напасть на святую безопасную зону Охотников-оборотней в Сиэтле и чуть не поплатилась жизнью за это.

Савитар объяснил свою позицию четко и ясно. Оборотни не входили в ее меню.

Вот ублюдок!

Но этот урок она усвоила навсегда. Что значило, что она не могла завладеть журналом до тех пор, пока либо не уйдет медведь, или же они не оставят открытой комнату, и она сможет проскользнуть внутрь. Не упоминая уже о том, что две высших жрицы Аполлими, тоже крутились вокруг них поблизости. Еще меньше ей было нужно, чтобы одна из них вызвала силы своей богини – Аполлими просто смертоносная сучка, в сравнении с которой Артемида просто вопящий щенок.

Сатара должна выждать свое время.

Она отступила назад в тени и стала ждать, пока ей не представиться момент, чтобы проскочить или же не прибудут ее демоны – если конечно они уже и так не здесь. В большинстве случаев эти демоны оборачивались большей проблемой, чем это того стоило. В отличие от Даймонов, в них была божественная суть и поэтому они не любили отвечать перед теми, кому им не приходилось подчиняться.

Но временами демоны были совсем ручными. Если они нарушат законы убежища, ну что ж. Кому какая разница, если они умрут?

Или еще лучше…

Тетушка Арти может показать себя еще лучшим союзником в этом. Если ничего другого не останется, Артемиде придется убрать Ашерона на некоторое время… особенно если она узнает, что он играл в саду другой женщины.

Тори отчаянно хотела продолжить чтение, но была вероятность, что Эйми могла знать древний язык, поэтому ей пришлось отложить и это и спрятать дневник себе в сумку, чтобы он был подальше от чужих глаз. Она посмотрела на маленький круглый столик, где сидели Эйми, Жустина и Катарина и обменивались не очень приятными историями из своей жизни.

Не совсем так Тори любила тратить свою жизнь.

– Девчонки. – Сказала она, улыбаясь им. – Без обид, но у меня едет крыша. Может нам пойти вниз и посидеть в баре или поделать что-нибудь, чтобы я не умерла от скуки, пока вы трое наблюдаете за тем, как у меня потихоньку растут брови? Ну, правда, я в порядке. Я не собираюсь неожиданно самовоспламениться или сделать еще что-то чудное в этом роде. Обещаю. – Эйми засмеялась.

– Да уж, но если я пойду вниз, то меня увидят ребята и припашут работать. – Тори ухмыльнулась.

– Поставь меня работать, умоляю тебя! – Все было лучше, чем вести жизнь амебы.

Эйми вздернула голову с подозрением.

– Ты знаешь, как обслуживать столики?

– Конечно. Моя семья владеет тремя магазинами деликатесов и двумя ресторанами в Нью-Йорке. Я становлюсь бесплатной рабочей силой каждый раз когда прохожу мимо них. – Жустина подняла руки вверх состроила рожицу.

– А я не обслуживаю столики, тарелки, стаканы или что-либо еще, что содержит микробы и слюну других людей.

Все трое уставились на нее с любопытством за совсем ненужное признание, в котором содержалось гораздо более больше информации о ней, чем им было необходимо знать.

– Хорошо, секс и поцелуи не считаются. Это совсем другое. А еда совсем по другой причине. Люди просто ужасны. – Тори засмеялась.

– Я тоже помогу тебе. – Сказала Катарина. – А Тина может ходить за Тори и следить за тем, чтобы ее никто не схватил, пока мы тут слоняемся – это спасет Жустину от слюнных микробов, а Тори – от скуки.

Эйми ухмыльнулась Катарине.

– Дамы, разве вы не заметили мускулы внизу? Если кто-нибудь придет сюда с грязными намерениями, моя семья забрызгает ими пол, потолок и стены. Почему вы думаете, Эш привез ее сюда первым делом? – Катарина улыбнулась.

– Хорошо, договорились. Кроме того, мои жрицы затесались где-то в толпе, чтобы мы тоже могли следить. Мы должны хорошо прикрыть свои тылы.

– Круто. – Тори пошла следом за Эйми вниз, где она одела фирменную майку Убежища и короткий фартук, который повязала вокруг своих джинсов. Засунув журнал в карман фартука, Тори суетилась вокруг, обслуживая столики, а Жустина пыталась за ней поспеть, при этом остаться незамеченной.

Да уж…

Было сложно не заметить высокую брюнетку. От нее исходило такое густое чувство типа – не подходите ко мне, я кусаюсь – что хватила бы, чтобы защитить им стены древнего города. Она осматривала всех и каждого так, как будто они были следующей жертвой. Но это было ничего. Тори понравилась женщина и ее манера держаться и все остальное.

Улыбнувшись своей подруге, она пошла к столику, за которым в одиночестве сидел невероятно красивый молодой человек с парой темных очков на глазах, которые напомнили Тори очки Эша. Одетый во все черное, он вел себя также вызывающе, как и Ашерон в ту ночь, когда они познакомились. Его коричневые волосы были зачесаны назад, и поэтому была видна такая же татуировка в виде сдвоенных стрелы и лука, которая была и у Дэйва на руке. Эш рассказывал ей, что такие использует Артемида, чтобы помечать своих Темных охотников, но за окном все еще был день и возможно, как и Дейв, он носил ее потому что это было круто.

Когда Тори подошла ближе, то предположила, что он мог быть еще одним Охотником-оборотнем.

– Привет, красавчик. – Сказала она, приветствуя его. – Что я могу для тебя принести?

Она не могла сказать, смотрел ли он на нее из-за солнечных очков, но могла почувствовать всю тяжесть его взгляда, словно это было обжигающее прикосновение. Она даже не успела моргнуть, как он оказался уже на ногах и стоял позади нее, обхватив одной рукой ее за талию. Мужчина прильнул к ее волосам и глубоко вздохнул.

– Ты вся провоняла Ашероном. – Его голос был низким с сильным каджунским акцентом.

Тори положила руку на дневник, готовая драться до смерти за него.

– Ты должно быть хочешь убрать свою руку с меня и отойти.

– Или что?

– Или я испорчу твой день конкретно. – Он горько рассмеялся ей на ухо.

– Ты так думаешь?

Со всей присущей ей быстротой, Тори переместила свою руку с дневника ему на промежность. Сжав зубы, она держала его такой мертвой хваткой, появившейся за годы археологических раскопок, и крутила его мужское достоинство до тех пор, пока незнакомец не согнулся пополам от боли. Она отпустила его лишь тогда, когда его лицо приобрело помидорный цвет и он начал проклинать ее.

– Даже не думай об этом, приятель. Учитывая тот факт, что я ростом в шесть футов, тебе следовало бы догадаться, что я не совсем простая женщина.

Жустина передвинулась ей за спину.

Незнакомец начал надвигаться на нее, но не успел даже прикоснуться к Тори, как между ними появился Дэйв и оттолкнул его назад.

– Ник, лучше не надо.

Никт отпихнул Дэйва подальше. И когда медведь снова пошел на него, то мужчина вытянул вперед руку и с помощью невидимой силы, он впечатал Дэйва в стену.

– Я не твоя сучка, Дэйв. Не смей больше никогда прикасаться ко мне своими руками.

Выпрямляя свой пиджак с отворотами, Ник медленно подошел к Тори. Он взял клок волос с ее плеч.

– Передавай привет Эшу и не забудь сказать ему, что ты встречалась с Ником Готье.

Он откинул ее волосы, как будто она была отвратительна ему прежде, чем выйти на улицу.

Дэйв с грохотом упал на пол. Тори подбежала к нему, чтобы удостовериться, что он был в порядке, хотя и ругался от такого поражения.

– Что это вообще сейчас было? – Спросила Сотерия.

Вздохнув, он поднялся на ноги.

– У Ника есть проблемы. К сожалению, Эш самая большая из них.

– Как так?

– Они были лучшими друзьями раньше, а теперь просто смертельные враги. Я не знал, что Ник сможет понять, что ты с Эшем, иначе я никогда не впустил бы его. Извини. – Тори отмахнулась от его извинения.

– Ты ничего плохого не сделал. Я просто в шоке от такой враждебности. – Она была уверена, что Эш просто преувеличивал, рассказывая о такой злобе. – Из-за чего они стали врагами?

– Я честно говоря не знаю. Но, учитывая, насколько близки они были несколько лет назад, то могу предположить, что причина чертовски важная. – Тори покачала головой от такого неприятного открытия. Бедный Эш. Но разве не может он положиться на кого-нибудь, кто был бы верен ему всегда? Неудивительно, что он так ко всем придирается. Казалось, что он коллекционирует врагов также, как обычные люди собирают открытки. Все это привело к тому, что тори еще больше захотелось его защитить.

Эш остановился прямо у входа в магазин Лизы. Он не знал почему, но у него появилось плохое предчувствие насчет Тори. Не найдя этому объяснений, он перенесся назад в Убежище и обнаружил ее за барной стойкой, где она наливала пиво.

Облегчение, которого он никогда не знал, заполнило его. Не думая, он переметнулся за барную стойку и прижал ее спиной к себе, чтобы почувствовать ее рядом с собой, целой и невредимой.

Тори дотянулась и обхватила его щеку рукой.

– Ты в порядке?

– Да, я просто… – Ашерон ухмыльнулся своей собственной глупости. – Не обращай внимания. – Эйми остановилась за ним.

– Если ты собирался сказать, что у тебя было плохое предчувствие, то ты не особо ошибся. Несколько минут назад здесь был Ник.

Его желудок чуть не выпал на пол, когда страх пронзил его до самого основания.

– Что произошло? – Тори повернулась к нему лицом.

– Он просил передать тебе его наилучшие пожелания. – Эш ругнулся, услышав скрытую угрозу.

– Я не могу поверить, что этот кусок дерьма отважился на такое. Если он хотя бы дышал на тебя, то клянусь, что раздеру ему горло.

Дэйв рассмеялся, прижавшись к барной стойке с другой стороны.

– Не беспокойся. Тори разобралась с ним по-своему.

– Что ты имеешь ввиду?

– Я имею ввиду то, что на твоем месте, я был бы с ней очень ласковым и нежным, Эш. Она надрала ему задницу, как натренированный морской котик одним простым сжатием особо чувствительной зоны. Это было чертовски увлекательно для тех из нас, кто не был у нее под рукой. Ник, должно быть, будет пищать фальцетом по крайней мере еще неделю. – Его передернуло. – Я вот что решил, что буду держаться по крайней мере в трех футах от ее руки до конца своих дней.

Лицо Тори стало ярко-розовым.

– Я не люблю, когда меня лапают незнакомцы. – Ему не понравилось и то, что ее лапали, поэтому ярость вышла у Эша на первый план.

– Ник точно не причинил тебе вреда?

– Ни капельки. Мне просто очень не по себе, что пришлось причинить ему боль. Бедный парень.

Эш закрыл глаза под очками, потому что эти слова тронули его. Вот почему Тори так много значила для него. Она может найти лучшее, даже в самых отвратных существах – ну за исключением самого Ашерона в тот день, когда они встретились. Но даже этот момент для него потихоньку становился очаровательным.

– Почему ты здесь внизу, а не отдыхаешь наверху?

– Из-за скукотищи. Это не по мне сидеть наверху и ничего не делать весь день. Я гречанка. Мы должны работать. Как говорит моя тетя Дель, не стоит сидеть сложа руки, когда можешь вымыть полы. – Эйми засмеялась.

– Не беспокойся, мы не выпускаем ее из вида… а после инцидента с Ником, мы вообще перестали выпускать ее из-за барной стойки.

– Да уж. – Протянула Тори на распев. – Заключенная американской тюрьмы.

Эш приподнял бровь. Она сказала это так, как будто это было нечто плохим. По правде говоря, он был благодарен за это.

– Хорошо. Ну, раз у вас тут все под контролем, я вернусь к своим делам и совсем скоро снова буду здесь.

– Будь осторожен. – Он поклонился Тори за слова, которые безмерно его растрогали, прежде чем вернуться в магазин Лизы.

Едва дотянувшись до ручки двери, Ашерон услышал пронзительный крик Артемиды у себя в голове, который отдавался словно у него в мозгу словно колючий огонь.

– Ашерон! Сюда! Немедленно!

– Я не твоя собака, Артемида.

Она появилась на улице перед ним с пылающими глазами.

– Если ты не подчинишься, тогда давай-ка посмотрим, смогу лия заставить твою сучку молить меня о пощаде? – Она стала исчезать.

Ашерон схватил ее за руку и прижал к своему боку.

– Что ты имеешь ввиду? – Артемида вырвала свою руку из его хватки.

– Неужели ты думал, что можешь шляться и трахать другую женщину, а я ничего не узнаю об этом? Ты неверная свинья! Я заставлю ее кричать так, как ни один смертный до нее не кричал.

На этот раз, когда она стала уходить, Ашерона напрыгнул на нее и перенес их обоих в ее храм на Олимпе. Он зажал ее между собой и стеной ее спальни. Артемида издала такой ужасный вопль, что Ашерон был даже поражен, как у него остались целы барабанные перепонки.

– Пусти меня. – Он покачал головой.

– Нет, до тех пор, пока мы не решим это.

– Решим что? Что ты лживый неверный ублюдок? Как ты мог. – Артемида попыталась расцарапать ему лицо. Эш схватил ее за руки все продолжал держать ее зажатой. – Я заберу ее жизнь, ее душу, все!

– Ты и пальцем не тронешь ее!

– А ты мне не приказывай. – Эти слова привели его в такую ярость, что он тут же принял свою разрушительную форму. Он увидел свои голубые руки мог только представить, как выглядело все остальное.

– Не дави на меня, Артемида. Я не ел уже несколько недель и поэтому я с легкостью могу убить тебя. Ты меня поняла? – Она заорала на него.

– Я тебя ненавижу!

– Ты все время меня ненавидела. С того самого момента, когда я впервые тебя поцеловал в твоем храме. Ты презираешь меня, и я это прекрасно знаю.

С яростным криком, Артемида начала рыдать, как будто ее сердце было разорвано на куски. Она все еще сопротивлялась ему.

– Это все неправда. Мы были друзьями. Я любила тебя! – Ашерон ухмыльнулся лжи, в которую она все еще верила.

– Ты любила меня так сильно, что наблюдала за тем, как меня потрошат прямо у твоих ног. Это не любовь, Арти. Я почувствовал твое облегчение, когда я умер. – Она покачала головой, отрицая все.

– Я вернула тебя к жизни, потому что любила.

– Эту ложь ты рассказывай себе. Но я то знаю правду. Ты вернула меня, потому что испугалась моей матери.

– Я богиня.

– А я бог. Чьи силы превосходят твои и ты знаешь об этом. – Она снова закричала, пытаясь оттолкнуть его.

– Ты предал меня и я хочу получить возмездие за это.

– Тогда я заплачу за это. – Артемида замерла и впервые с тех пор, как она стала нападать на него, появилось некое подобие здравого смысла.

– Что ты только что сказал?

Эш сделал маленький шажок назад, готовый снова скрутить ее, если потребуется.

– Именно я предал тебя. Если ты хочешь чьей-нибудь крови, то я предлагаю тебе себя на роль жертвы. Но тебе придется поклясться, что ты никогда и пальцем не тронешь Сотерию. Никогда.

От пламени сексуального желания в ее глазах его затошнило. Она может отрицать все, сколько захочет, но она кончает, когда пускает ему кровь и заставляет страдать. И так было всегда.

– Только если ты поклянешься, что не будешь использовать свои силы, чтобы исцелить себя, ты получишь наказание, которое заслужил и будешь страдать за то, что причинил мне.

Во всем этом и была сущность Артемиды. Она считала, что он был с Тори не потому, что она была добра к нему. Единственной причиной, по которой он мог связаться с кем-то другим, было лишь насолить Артемиде, и за это сейчас прольется его кровь.

Да уж…

– Клянусь. – Она вздернула голову.

– Тогда отпусти меня.

– Не отпущу, пока не получу твоего слова.

– О-о, я клянусь, что не трону твою шлюху.

Он съежился от ее слов и от невысказанной угрозы Тори в них.

– И что ты не пошлешь никого за ней. – Она заартачилась.

– Артемида?

Она надулась, как ребенок, который только что разбил свою любимую куклу, это происходило до того момента, пока до нее наконец не дошло, что Ашерон так просто не сдастся. Она скрестила руки у себя на груди и процедила.

– Хорошо. Я клянусь, что твою потаскуху не трону ни я, ни мои любимцы. – Он схватил ее за шею своей рукой.

– А я клянусь, что если ты еще хоть раз назовешь ее шлюхой или потаскухой, или еще как-либо оскорбишь, то я убью тебя. Ты меня поняла? Ее зовут Сотерия и ты будешь называть ее так и никак иначе.

Страх занял место злости в ее глазах. Она прекрасно знала, что у него нет выбора кроме того, как выполнить ту клятву, которую Ашерон дал. И в данный момент мысль о том, чтобы убить ее перебралась на первое место в списке его дел, которые он больше всего хотел воплотить в жизнь.

– Я поняла. – Сказала она холодно. – А теперь приготовься ко мне, шлюха.

Ашерон вздрогнул от слов, которые ранили его на таком уровне, о котором ни одно живое существо не должно знать, и Артемида ведь прекрасно осознавала это. В одно мгновение, эти слова разрушили то достоинство, которое он веками так отчаянно пытался выстроить, и вернули Ашерона к тому маленькому мальчику, который жалко умолял своего отца не причинять ему боли.

Будь она проклята за это. Ашерон не хотел делать этого, но знал, что у него не было выбора. Его живот был так напряжен от злости и напряжения, что Эш был поражен, как его еще не выворачивало наизнанку от таких ощущений.

Прошлая ночь стоила этого.

Нет… Сотерия стоила всего этого.

Когда она обнимала его, то он не был шлюхой в тот момент. Он не был жалким и нежеланным. По сравнению с тем мгновением покоя, который он обретал в ее руках, это наказание было ничем.

Ашерон лишь надеялся, что когда Артемида закончит с ним, он будет все еще в состоянии чувствовать тоже самое.

Почувствовав тошноту от страха, он отступил от нее и бросил свой длинный плащ на пол, а потом снял свою футболку через голову, боги, такое чувство, что он снова продает себя в доме своего дяди. Нужно было только, чтобы на его запястьях и лодыжках снова появились золотые браслеты, а язык опять прокололи, чтобы она схватила его за волосы и рассказала, как лучше ублажить ее.

Ашерон провел рукой по груди в том самом месте, где спала Сими.

– Сими? Мне нужно, чтобы ты приняла человеческую форму. – Если она останется у него на коже, когда Артемида начнет избивать его, то выпрыгнет и нападет на богиню. Так как Эш поклялся в полнейшей покорности, то не мог позволить своей девочке сделать этого.

Сими появилась с очаровательной улыбкой на лице, пока не поняла, где находиться. А потом ее губы скривились от отвращения.

– Почему мы здесь с этой старой богиней-телкой, акри? Сими думала, что мы снова будем веселиться.

– Я знаю, Сим. Мне нужно, чтобы ты покинула меня ненадолго. – Ее ноздри стали злобно раздуваться, а глаза стали темно-красными. Она знала, что происходило с Ашероном, когда он приказывал ей оставить его здесь.

– Акри.

– Просто выполняй, Сими. – Он посмотрел ей поверх плеча и увидел, что Артемида уставилась на них. – Я хочу, чтобы ты пошла в Убежище и защищала Сотерию вместо меня. Удостоверься, что ее никто не обидит. – Сими повернулась и зашипела на Артемиду.

– Я пойду и защищу акру-Тори, акри. Но Сими совсем не хочет оставлять тебя. Как бы я хотела, чтобы ты позволил Сими съесть эту корову вместо этого.

Эш обхватил ее лицо и быстро поцеловал ее в щеку.

– Иди, Сими. И, пожалуйста, не ешь людей и оборотней. – Сими кивнула прежде, чем исчезнуть.

Эш сглотнул, когда встретился взглядом с Артемидой. Мгновение спустя на его запястьях появились цепи. Они были прикреплены сверху и широко разведены, и тут же у Артемиды появился хлыст в руках. Он глубоко вздохнул, когда века таких мучений прошли через него и стал бороться со злостью, которая зашевелилась внутри его сердца.

Как она могла так поступать с ним и при этом ссылаться на то, что у нее есть к нему какие-то чувства?

– Ты предал меня в последний раз, Ашерон. – Он горько засмеялся.

– Это я-то тебя предал? Ты вообще когда-нибудь была верна мне?

Она ответила на его вопрос жгучей пощечиной, которая рассекла ему губу. Только сейчас, когда он был привязан, Артемида могла бить его. Она схватила его за волосы, мгновенно меняя их цвет на белый, и запрокинула его голову назад так сильно, как только могла.

– Как бы я хотела никогда тебя не встречать.

– Я могу уверить тебя, что твои чувства более чем взаимны.

А затем она сделала самую жестокую вещь из всех. Артемида создала зеркало перед ним и одела его в тот же самый хитон, который был на нем в тот день, когда они познакомились. Убрав волосы с его шеи, она начала дышать ему на кожу, прекрасно зная, как сильно он это ненавидит.

– Ты ведь этого боишься, не так ли? Что весь мир узнает, какой ты на самом деле потаскун? Даже одиннадцать тысяч лет спустя ты все еще ползаешь в кровати того, кто смог заплатить тебе. Скажи мне, Ашерон, что Сотерия дала тебе такого, что ты согласился переспать с ней?

Он посмотрел на нее в зеркале и ответил единственно возможной правдой.

– Она подкупила меня одной вещью, на которую ты никогда не была способна, Артемида. Добротой. Теплотой.

Она дернула его за волосы так сильно, что Ашерон был почти уверен, что богиня вырвала ему клок волос.

– Ты ублюдочная шлюха! Я подарила бы тебе весь мир, если бы ты попросил меня об этом. Но вместо этого ты предпочел оказаться в постели обычного человека. – Эш слизал кровь с уголка его губы.

– Ты никогда и ничего мне не давала, Артемида, не заставляя меня при этом заплатить за все сполна. Даже свое сердце.

– Это неправда. Я родила твою дочь для тебя.

– Нет, ты родила свою дочь. Ты оставила Катру не из-за меня. Ты оставила ее из-за своего абсолютного эгоизма и ты прекрасно знаешь это. Ты ведь никогда не настаивала на том, чтобы я узнал о ней, потому как ты не хотела делить ее ни со мной, ни с кем-либо еще. Ты могла сказать мне правду в любое время, но, тем не менее, прятала ее от меня почти одиннадцать тысяч лет. Он покачал головой от правды, которая обжигала ему душу. – Ты эгоистичная и холодная. И я устал обмораживаться, когда прикасаюсь к тебе.

Она опустила хлыст ему на спину. Эш зашипел от пронзившей его боли.

– Я тобой повелеваю! – Заорала она. Ашерон покрепче ухватился за цепи, чтобы не двигаться с места.

– Я больше не принадлежу тебе, Артемида. Мне больше не нужно торговать собой за твою доброту. С меня хватит. – Она снова ударила его.

– Ты лучше продашься человечишке, которая даже не сможет понять тебя? Она ничего не знает о твоих силах. Ничего о том, что значит быть богом. Об ответственности. О жертвах. – Прерывисто дыша, Ашерон смотрел на нее через зеркало.

– Впрочем, как и ты. Сотерия ничего не просит взамен. Она отдает, Артемида. Никаких обманов или скрытых планов. Она берет мою руку на людях и держит ее. И она совсем не смущается, когда ее видят со мной. – Она снова дернула его голову назад и закричала ему прямо на ухо.

– Потому что ей это ничего не стоит! Ты просишь слишком многого от меня и всегда просил.

– А до тебя не доходило, что ты просишь того же и от меня? Я отдавал тебе себя на протяжении одиннадцати тысяч лет и теперь я устал от этого. Я устал быть посмешищем для тебя и твоего братца. Я устал принимать твое дерьмо и мириться с твоими настроениями, пока ты, в свою очередь, никак не можешь позволить мне такой же роскоши. Я хочу свою свободу.

Отпустив его волосы, Артемида еще трижды ударила его прежде, чем болезненно вонзить свои ногти ему в спину.

– Для тебя не будет свободы, шлюха. Никогда.

Тори улыбнулась, когда увидела, что Сими входит в бар. Она все еще помнила, когда ей впервые довелось увидеть демона, хотя в то время она думала, что Сими – это обычная среднестатистическая студентка колледжа, которая стала самой классной нянькой для нее. Было трудно поверить, что после стольких телефонных разговоров и электронных писем, Сими забыла упомянуть об одной простой детали, что она была демоном. А с другой стороны…

Когда Сими подошла, Тори могла с уверенностью сказать, что с ней было что-то не то.

– Что-то случилось, Сими?

– Эта старая корова, ну сучка-богиня, снова обижает акри, а акри не позволил Сими помочь ему, но Сими не положено ничего рассказывать о том, что делает эта стервозная богиня, поэтому забудь, что я тебе только что рассказала. – Фукнув, она уселась на барный стул и подперла щеку рукой. – Угости Сими мороженым, акра-Тори. Мне нужна сейчас двойная порция.

Эйми пошла обслуживать Сими, а Тори обошла стойку и уселась рядом с демоном.

– Что ты имеешь ввиду, говоря, что богиня-корова обижает Эша? Ты имеешь ввиду Геру?

Просто это была богиня, которую в мифологии изображали с коровьими глазами.

– Не эта. Я имею ввиду рыжую, которую Сими хочет съесть, но акри говорит – "Нет, Сими. Ты не можешь съесть Артемиду". А Сими просто терпеть не может эту корову.

– Тори похолодела, когда вспомнила, что Эш рассказывал ей об Артемиде и их отношениях.

– Где Эш?

– На Олимпе. Он сказал Сими придти сюда и удостовериться, что тебя никто не обидит.

Это не могло сулить ничего хорошего, и Тори стало плохо от того, что она не может ему помочь.

– Что Артемида делает с Эшем?

– Сими не должна об этом рассказывать. – Она огляделась вокруг, словно проказливый ребенок прежде, чем понизила свой голос. – Но акри не сказал, Сими, что она не может показать тебе это… – Она потянулась и коснулась руки Тори.

В тот момент, когда Сими сделала это, Тори смогла увидеть, как бьют Ашерона. Больше не имея сил терпеть это, она вскочила на ноги и попыталась сконцентрироваться. Но так и не смогла. С бешено колотящимся сердцем, она стала хватать ртом воздух, представив, какую боль ему причиняют.

– Мы должны что-нибудь предпринять!

– Мы не можем. Артемида обидит акри еще сильнее, если мы попытаемся. Поверь мне, я знаю. Он пообещал ей, что она сможет издеваться над ним, если взамен она поклянется, что не тронет тебя, и она согласилась, и вот теперь… Сими ненавидит эту корову-богиню.

Также, как и Тори. Если бы она могла вернуть время назад, то выбила бы из нее все дерьмо еще там в Нэшвилле.

Эйми принесла Сими мороженое, пока Тори пыталась хоть что-то придумать, что угодно. что она могла бы предпринять. Она взглянула на Эйми, потом на Жустину и Катарину, но решила не спрашивать их мнения. Эш умрет со стыда, если узнает, что все в курсе, что с ним сделали.

"Ты знаешь есть секреты, за которые я готов даже убить, чтобы они таковыми и остались".

Безусловно это был один из таких секретов. Не удивительно, что Ашерон был так резок с ней в Нэшвилле.

– Если бы я только могла добраться до нее… – И что бы она сделала? Залила бы своей кровью ее дорогие туфли? Артемида была богиней, а Тори всего лишь человеком.

Подождите-ка… в журнале было что-то об Артемиде и ее слабостях. Ее сердце заколотилось в надежде, Тори направилась на кухню за баром, где было достаточно света для чтения.

Но прежде чем она смогла дойти до комнаты, Тори заметила высокую темноволосую девушку, которая сидела за столиком в стороне.

Хочешь разобраться с Артемидой? Иди сюда, поговорим об этом.

Тори осмотрелась вокруг в поисках того, кому мог бы принадлежать голос у нее в голове, и снова ее взгляд вернулся к незнакомой женщине.

Да, это я с тобой разговариваю, Сотерия.

Женщина показала ей, чтобы она присоединялась. Изменив курс, Тори погладила Эйми по руке.

– Я сейчас вернусь.

Прежде чем Эйми смогла что-либо ответить, Тори уже направилась прямо к женщине, которая была невероятно привлекательной и возможно такой же высокой, как и сама Сотерия.

– Привет. – Сказала девушка голосом с сильным греческим акцентом. – Я Сатара, Считай меня своим другом.

Ага, конечно. Тори сама решит, что ей думать.

– Как у вас получается эта штука с разговором со мной в моем мозгу?

Она улыбнулась прежде, чем ее голос оказался снова у Тори в голове.

Я дочь Аполлона. И если ты захочешь мне помочь, то и я с огромным удовольствием помогу тебе убить Артемиду.

 

Глава 77 

Тори немедленно стала подозрительной насчет незнакомки и ее мотивов.

– И с чего бы дочери Аполлона помогать мне убить свою собственную тетю?

Сатара состроила губы в соблазнительной и очень впечатляющей ухмылке. Это выглядело так, как будто она делала одолжение Тори, выказывая ей хоть какое-то уважение.

– А ты умненькая маленькая женщинка. Большинство не знают свою мифологию. Но я здесь вовсе не за этим, не так ли? Скажем так, что я, также как и ты, друг Ашерона. И я устала видеть его страдания.

Зная хорошо Эша, Тори понимала, что Сатара не могла урвать такого лакомого куска от него, как его дружба. Что значило, что эта девушка была в одной команде с Артемидой и сейчас просто пыталась подставить свою собственную тетю. Да уж, это могло бы помочь в усыплении бдительности Тори… хотя она не поверила ей ни на йоту.

– Странно, но он никогда не упоминал о тебе при мне. – Тори стала уходить.

Сатара вскочила и больно схватила ее за одно запястье.

– Отдай мне дневник Риссы, если хочешь остаться в живых.

Укусив Сатару за руку, Тори вывернулась и побежала к бару. Сими пересекла комнату, зашипев на Сатару, которая исчезла в тот момент, когда увидела демона.

– Это была вредная племянница коровы. И она Сими тоже не нравится.

Согласившись с ней, Тори потерла свое опухшее запястье. Что же еще было в этой книге, что ей предстояло прочитать? Должно быть, в ней было нечто большее, чем то, что она уже успела прочитать.

– Сими, хватай свое мороженое и пошли со мной наверх. Думаю, нам с тобой нужно заняться кое-какими исследованиями.

Пока они поднимались, Тори решила позвонить своей кузине Гири, но потом передумала, вспомнив насколько скрытным по этому поводу был Ашерон. Он отошел от своих правил, чтобы убедиться в том, что его дела так и останутся тайной. И так как Тори пообещала ему то, что он может доверять ей, Тори не станет делать ничего, что могло бы нарушить эту клятву.

Но это было так трудно…

Когда Сими устроилась в ее маленькой комнате, Сотерия достала ноутбук и ручку и набросилась на дневник с обновленной настойчивостью. Хотя, если быть честным, это было легче сказать, чем сделать. Каждый раз, когда Рисса писала об Эше, у Тори сердце кровью обливалось. Бесчувственность отношения и жестокости были просто невероятными, и когда Сотерия прочитала о том, что они сделали с ним во время праздника Артемиды, то даже захотела отомстить за это.

Не удивительно что Сими так ненавидит богиню.

Как могла Артемида повернуться к нему спиной и оставить его там одного страдать? По правде говоря, она никак не могла понять эту ее необходимость сохранить свое лицо. Вот Тори было абсолютно наплевать на то, что думают о ней другие люди. И так было всегда. Да, над ней непрестанно смеялись в школе за то, что она была слишком умной, надрывая свои животы, за то, что была высокой тощей зубрилой. У нее вились волосы, стояли брекеты на зубах и были такие толстые очки, что ими можно было расплавить на солнце целую армию пластиковых солдатиков.

Но потом она отчетливо вспомнила тот день, когда вернулась домой все в слезах к своему отцу из-за слов Шелли Торнтон, с которыми она напала на нее в школьном дворе – что ее отец чокнутый, над которым все смеются, а мать идиотка, ну а сама она жалкая помешанная, у которой никогда не будет бойфренда кроме того, которого она сама создаст у себя в голове, и вообще, что ее платье выглядело так, как будто оно с помойки.

Это еще было ничего, самое страшное произошло тогда, когда все девочки, которые сами боялись Шелли за то, что она относилась к ним с презрением, стали тоже смеяться над ней. А потом они присоединились к нападкам насчет ее одежды.

Самое плохое было то, что она любила свое платьице безмерно. Это было одно из платьев, которое для нее сшила тетя Дель из греческого кружева и ярко-пурпурного сатина, который они нашли в одном из фабричных магазинов и в который она влюбилась с первого взгляда. В тот день ее сердце было разбито их жестокостью, пока отец не усадил ее себе на колено и не высушил все ее слезы поцелуем.

– Никто не может заставить чувствовать тебя низко без твоего разрешения, Тори. Не позволяй им этого. Пойми, что это ведь их собственная ненадежность заставляет их нападать на тебя и на остальных. Они настолько несчастны, что единственный способ почувствовать себя хоть немного лучше для них, только лишь сделать всех вокруг себя такими же несчастливыми. Не позволяй таким людям украсть твой день, малышка. Держи свою голову высоко и помни, что есть одна вещь, которую они никогда не смогут у тебя отобрать.

– И что же это, папа?

– Мою любовь. Любовь твоей матери и всей твоей семьи и настоящих друзей. Твое собственное самоуважение и чувство надобности. Посмотри на меня, Ториму. Люди смеются надо мной постоянно и говорят, что я преследую радугу. Джорджу Лукасу тоже говорили, что он был дураком за то, что создал "Звездные войны" они даже называли это Безумие Лукаса. Он послушал их? Нет. А если бы он послушал, то ты никогда бы не получила своего любимого фильма и многие люди так и не услышали коронную фразу "Да прибудет с тобой сила". – Он убрал ее волосы с мокрых щек. – Я хочу, чтобы ты всегда гордо держала голову и следовала за мечтами, куда бы они тебя не привели. Никогда не слушай людей, которые пытаются обидеть тебя или довести до слез. Слушай свое сердце и будь лучше них. Никто ничего не добивается в жизни, обижая других. Единственный настоящий покой, который может вообще обрести человек, это тот, который идет изнутри. Проживай свою жизнь на своих условиях и постарайся сделать ее счастливой. Всегда. Вот что важно, Ториму.

Не всегда было легко следовать этим мудрым словам, и грустная правда была в том, что она больше никогда так и не одела то пурпурное платье снова. Но со временем она научилась все меньше и меньше обращать внимание на то, что думают другие о ней и шла своим путем в этом мире. Единственное, что она все еще не могла выносить, так это когда ее горячо любимых папу и дядю высмеивали.

Но прочитав о всех слабостях Артемиды, Тори поняла, как ей повезло, что у нее был такой отец.

Бедная Артемида, у нее не было никого, кто бы любил ее также. И бедная богиня, которая причинила боль тому единственному, который все-таки полюбил ее…

Тори оторвалась и увидела, что Сими смотрит передачу. Она лежала на спине со свешенной с кровати головой и смотрела ее вверх ногами. Хорошо…

– Сими? – Демон посмотрела на нее с любопытством. – Ты считаешь Артемиду нечастной?

– Я думаю, что она просто дрянь.

– Да, но люди не бывают дрянями, просто потому что так захотели. Для этого должна быть какая-то причина. – Сими несчастно вздохнула.

– Ну, акри говорит, что у этой коровы нет никого, кто любил бы ее и поэтому мы должны быть с ней милыми. А Сими отвечает –"И что? Есть причина, по которой ее никто не любит. Потому что она дрянь."

Вот это краткость, если уж совсем схохмить, просто в двух словах. Ей стало любопытно, а если бы он был принцем, как бы изменились их отношения? Но вопрос был очень спорным. И во время пролетавших часов, Тори удалось узнать настолько больше о Древней Греции, Атлантиде и Ашероне, что она даже и мечтать не могла.

Эйм принесла им еду где-то около полуночи, Сими заснула на полу с поднятыми вверх ногами под углом в девяносто градусов относительно стены. Покачав головой от такой странной позы Сими, Тори стянула одно из одеял с кровати и прикрыла им Сими. Когда она подтыкала его со всех сторон, в воздухе появилась вибрация.

Неуверенная, что это могло быть, Тори посмотрела направо и обнаружила там Эша, стоящего возле ванной и уперевшегося одной рукой в стену. С бледнющим лицом, весь его вид говорил о том, что у него были просто адские боли. Но самым шокирующим было то, что его волосы были золотисто-пшеничного цвета и на нем не было его пресловутого плаща. Только черная рубашка с длинными руками, которая была не заправлена.

– Эш? – Прошептала она.

Но он не ответил ей. Встревоженная, она сократила дистанцию между ними и увидела, что с него пот катился градом.

– Малыш, что не так? – Он посмотрел на нее смущенно нахмурившись.

– Я не знал, куда еще мне пойти. Я… я просто не хотел быть один.

– Может тебе нужно прилечь? – С пустыми глазами он кивнул. Тори ожидала, что он начнет двигаться. Но когда этого не произошло, ее тревога утроилась.

– Эш?

– Дай мне минуту. – Она стояла и ждала. После долгой паузы, Ашерон оттолкнулся от стены и направился к кровати. Он успел сделать лишь шаг, когда свалился на колени.

Не подумав, она потянулась к нему и дотронулась до спины. Ашерон зашипел и отшатнулся, как будто пытался уползти от нее. Отдернув свою ладонь, Тори охнула, увидев кровь на своей ладони. Она встала на колени перед ним.

– Чем я могу тебе помочь? – Прерывисто дыша, он стиснул зубы, отчаянно борясь с невыносимой агонией.

– Мои силы не стабильны. У меня слишком все сильно болит, чтобы я точно мог ими управлять.

– Хорошо. Тогда держись за меня и я доведу тебя до кровати. – Она встала и протянула ему свою руку.

Эш не мог говорить, увидев ее перед собой с вытянутой рукой. Ему не следовало здесь находится, и он прекрасно знал об этом. Хотя именно поэтому он и искал ее так долго и упорно, как никого другого. Она не станет обижать или высмеивать его. Она поможет. Ашерон позволял только одному человеку прикасаться к нему в такие моменты, только Лизе. Но даже Лиза не видела его в столь уязвимом состоянии.

И естественно ему не хотелось, чтобы об этом узнали Алексион и Уриан.

Взяв ее за руку, Ашерон позволил ей поднять себя. Он сжал зубы, когда еще одна волна боли пронзила его. Тори аккуратно положила его руку себе на плечи и обхватила его за бедра, где у Ашерона меньше всего болело.

Вместе они дошли до кровати и Сотерия помогла ему улечься.

– Не говори, Сими. – Прошептал он. – Я не хочу ее расстраивать.

Тори кивнула, наблюдая за тем, как он отключился. Полная злобы и боли за то, что с ним сделали, Тори осторожно разрезала рубашку у него на спине. И с каждым новым дюймом его окровавленной кожи, которая открывалась перед ней, ее ярость росла просто до угрожающих размеров. Это было просто невероятно.

Теперь ей было абсолютно плевать, насколько там Артемида была нелюбима. Если бы эта сука оказалась перед ней в данный момент, то Тори бы выдрала каждый волосок из ее самовлюбленной головы!

– Это надо остановить. – Прошептала она Эшу. – Так или иначе, я найду способ поставить эту богиню на место.

Эш очнулся от странного ощущения чего-то холодного на его спине. На мгновение он решил, что все еще находиться в храме Артемиды, пока не открыл глаза и не увидел читающую Тори, которая сидела на стуле в нескольких футах от него.

Все стало всплывать назад, и когда он глубоко вздохнул, то боль в спине напомнила ему о том, что встреча с Артемидой была более чем реальна.

Тори немедленно отложила книгу в сторону.

– Постарайся не двигаться.

– Поверь мне, что я и так это делаю. – Она встала на колени перед ним.

– Я положила тебе на спину одну из мазей по рецепту моей тети Дель. Это алоэ, огурцы и картошка, смешанные с вазелином и ланолином. Знаю, что это звучит все довольно грубо, но это средство хорошо помогает снять жжение с порезов и ожогов.

– Спасибо. – Тори улыбнулась, положив свою щеку на руку, которая покоилась на матрасе кровати.

– Я прикрыла тебя простыней и сказала Сими, что ты спишь. Она спустилась вниз перекусить, поэтому она понятия не имеет о том, что ты ранен. Вообще-то никто об этом не знает.

Он взял ее руку в свою и нежно поцеловал ее пальцы.

– Спасибо.

– В любое время, милый.

Он ценил это обращение. Но больше всего он дорожил Тори. Она подняла голову, играя с его пальцами.

– Разве ты не можешь использовать свои божественные силы, что исцелить себя?

– Могу, но я пообещал не делать этого.

– Но почему?

Потому что я идиот.

Нет, он сделал это, чтобы защитить ее, и если такова была цена ее безопасности, так тому и быть.

– Я лучше не буду рассказывать. – Тори погладила его руку.

– Тогда я продолжу скрывать тебя от Сими, которая кстати спала, когда я обрабатывала твою спину. И, между прочим, думаю, я, наконец, встретила того, кто ест больше меня. Гири будет просто поражена.

Как у нее это получалось?

Он лежал здесь с растерзанной спиной, а Тори не обращала на это ни малейшего внимания и обращалась с ним так, как будто он выздоравливал от какой-то банальной простуды. Как она могла воспринимать такие вещи, просто перешагнув через них, и не заставлять его чувствовать себя уродом из-за этого?

– Ты не собираешься ничего больше у меня спросить, кроме этого? – Тори покачала головой.

– Я доверяю тебе, Эш. Полностью. – Она подняла книгу. – Ты и так доверил мне большинство своих секретов. Если ты решил оставить что-то при себе, то я понимаю и не буду лезть с расспросами.

– Ты слишком хороша, чтобы быть настоящей. – Она улыбнулась.

– Ну не совсем. Вспомни, ведь это именно я пыталась тебя пристукнуть молотком.

Он засмеялся, а потом скорчился от боли. Тори нахмурилась с симпатией прежде, чем убрать волосы со щеки Ашерона.

– Может тебе нужно что-нибудь?

Сделай меня человеком, как ты…

Но это была глупая идея.

– Пожалуйста никому не говори, что я в таком состоянии. Мне должно полегчать через несколько часов. Просто нужно еще немного отдохнуть. – Она потерла его челюсть подушечкой своего большого пальца.

– Будет сделано. Кстати, твой рюкзак тоже здесь. – Тори взяла его руку и подвинула туда, где он стоял на полу возле кровати. – Я не трогала его, кроме того, что поставила его сюда.

– Спасибо.

– Нет проблем. – Она медленно встала. – Может ты голоден или пить хочешь?

Он умирал с голоду, но в этой комнате не было ничего, что могло бы его насытить.

– Я в порядке.

Тори подняла голову, когда Эш закрыл глаза и глубоко вздохнул. Даже с расцарапанной щекой и синяком на губе, Ашерон все равно оставался самым красивым мужчиной, которого она когда-либо встречала. Тот факт, что он вообще проявил интерес к ней, до сих пор поражал Тори.

По правде, она и в подметки не годилась Артемиде. Богиня была ослепительно прекрасна. Да и вообще разве смертная может сравниться с ней?

И, тем не менее, Эш был с ней здесь и сейчас. Он доверился ей, когда не мог этого позволить себе ни с кем другим. Одно это уже тронуло ее сердце. И чем больше Тори читала о его прошлом, тем больше ей хотелось обнять его и держать в своих объятиях до тех пор, пока все плохие воспоминания не исчезнут у него из головы.

Она посмотрела вниз на журнал. В нем было столько грусти. И не только из-за Ашерона, но и из-за его сестры Риссы. Она так сильно старалась помочь ему в то время как Аполлон был с ней также жесток, как и Артемида с Эшем.

И пока она была зачарована историей и сценами из обычной жизни, которые представляла со слов Риссы, то вдруг поняла, что чтение пора прекращать. Прошлое Эша было трагичным и в нем прекрасно было видно, что такое чувство как сострадание, Ашерону не было знакомо. С Тори хватит следить за ним.

Засунув журнал в рюкзак, она удостоверилась, что хорошо закрыла его прежде, чем спуститься вниз и проверить Сими.

Отсутствие Тори отозвалось в душе Эша жгучей болью. Было что-то в ее присутствии, что подбадривало его дух и делало счастливым, что, учитывая в какой боли он находился, говорило о многом.

Ты должен уйти от нее.

Он купил ей помилование от мести Артемиды, но как надолго? Чем дольше он остается с Тори, тем большей опасности подвергает ее жизнь. Не говоря уже о том, что Артемида далеко не единственная, с кем ему приходится иметь дело.

Страйкер убьет ее в мгновение ока, кроме того Ник уже несомненно доложил предводителю Даймонов о ней. Она была человеком, который никак не вписывался в его мир порочности, мир существ для которых нет ничего и никого святого.

Но одной единственной мысли о том, что он больше не увидит Тори, было достаточно, чтобы у него подогнулись колени.

Почему он не может взять хоть что-то для себя?

Ты никчемная шлюха. Ты ничего не заслуживаешь, кроме презрения и насмешек. Как кто-нибудь вообще может полюбить тебя?

Сими была слепа к его ошибкам лишь потому, что он воспитывал ее. Ашерон защищал его. Мама любила его, но снова, это была связь между ребенком и родителем. И Катра…

Они все еще изучали друг друга.

– Прекрати это. – Зарычал он сам на себя. Ашерон не ребенок. Он больше не был тем жалким созданием, который умолял своего отца о снисхождении, которого так и не получил.

Эш был богом, а Тори-человеком, это было и просто, и невозможно одновременно.

Он выживал одиннадцать тысяч лет в одиночку. По сравнению с ним, она была просто эмбрионом. Что она знает о жизни? Как выжить Тори в мире, который знает Эш?

Это пора закончить. Он был достаточно стар, чтобы понимать это. Ну не могло у него получится хорошей концовки. Он добровольно продал себя Артемиде, когда был еще совсем мальчишкой, и теперь для него не было пути назад. Существование Ашерона было слишком запутанным. Когда он выздоровеет, то покончит со всем этим и отправит Тори по ее собственному пути. Так будет лучше для них для всех.

Тори засмеялась, когда увидела, что Сими полила свое мороженое горячим соусом. Более того, она была благодарна, что не ей это придется есть – даже не смотря на то, что Сими все пыталась соблазнить ее шедеврами своего кулинарного мастерства. Кроме того, Тори не ждало расстройство желудка, которое несомненно настигнет Сими позже.

Тори уже была готова сжать Сими, когда вокруг нее образовалось неожиданное движение воздуха.

Не очень уверенная в том, что это было за ощущение, Сотерия замолчала на полуслове, когда увидела, как с лица Эйми потихоньку исчезают краски.

Она в ужасе уставилась на то, что стояло за спиной Тори.

Дэйв и Катарина дернулись вперед.

Тори развернулась и увидела группу невероятно высоких и привлекательных мужчин. У их лидера были черные глаза, словно космос… и такие же обширные и пустые.

Он ухмыльнулся медвежьему клану прежде, чем схватить Тори. И все для Сотерии погрузилось в темноту.

 

Глава 78 

Эш услышал, как дверь в комнату снова открылась. Ожидая Тори, он не шевелился, пока не почувствовал присутствие Дэйва возле себя. Эш открыл глаза и обнаружил медведя, смотрящего на него сверху вниз. Выражение его лица было смесью жути, страха и злобы.

– Что? – Спросил Ашерон, заранее боясь ответа.

– Группа демонов только что захватила Тори.

Прошла целая минута прежде, чем эти слова проникли сквозь отрицание внутрь него. Когда это произошло, ярость, такая летучая, что Эш даже мог ощущать ее в воздухе, поднялась в нем. Сжав зубы и превозмогая боль, он оделся прежде, чем отбросить покрывало со спины в сторону, и встал, несмотря на свои раны, от чего все его тело запульсировало.

– Куда они направились?

– Калосис.

Ашерон выдал такое сочное ругательство, что Дэйв даже покраснел. Ему потребовался весь его самоконтроль, чтобы не наброситься на медведя за то, что он позволил им забрать Тори отсюда. К счастью для Дэйва, Ашерон знал, что это была не его вина. Убежища защищают лишь Апполитов, Даймонов и Оборотней.

Демоны же существуют вне всяких правил.

И убежали они в то единственное место, куда Эш не мог последовать за ними. Этот план был аккуратно продуман и выполнен. Он бы даже мог их поздравить, если бы не тот факт, что прежде Эш хотел пустить им кровь.

Сими влетела сразу вслед за Дэйвом.

– Я могу пойти в Калосис, акри. Сими вернет акра-Тори назад к тебе.

– Нет! – Его голос стал совсем демоническим, когда он представил, что они могут сделать с ней.

Демоны Галлу и Шаронте по своей природе были врагами. И хотя Сими могла противостоять в очной схватке практически всем врагам, но со всеми Галлу ей одной не справиться. Она была все еще молодым демоном с точки зрения могущества и силы.

– Я не стану рисковать тобой. – Если они забрали Тори, чтобы использовать против него, то и Сими захватят в мгновение ока.

По правде, Ашерон был очень удивлен тому, что они не попытались этого сделать раньше. Конечно даже будучи молодой, Сими обладает достаточной силой, чтобы устроить серьезную заварушку и если бы они забрали ее, то давно бы заплатили за похищение.

А вот Тори полностью зависела от их милосердия.

– Сими, вернись ко мне.

С выпученными глазами, она послушалась и расположилась снова на его предплечье. Эш снова развернулся к Дейву.

– Сколько их было?

– Шестеро. Они появились в баре, прямо за ее спиной и знали свою цель, как будто она была чем-то помечена. Прежде чем я смог добраться до Тори, она исчезла в исчезающей дыре. Мне, правда, очень жаль. Мы сделали все, что могли.

– Я знаю. – Именно поэтому этот медведь все еще дышал.

– Теперь это касается лишь меня и их.

Эш перенес себя в Катотерос. С пульсирующим телом, он прошел через главный зал и позволил своей человеческой одежде растаять, а вместо нее появилась шелковая накидка, которую было легче носить на его израненном теле.

Он вышел на балкон, с которого открывался вид на спокойное море. Эта картинка совсем его не радовала. Потому как напоминала о балконе той комнаты, где держал его приемный отец в Дидимосе. Но сейчас ему нужна была ясность.

– Мама? – Позвал он, вызывая ее из глубин адской реальности, в которой она жила.

– Апостолос?

Он досчитал до десяти, чтобы взять себя в руки и разговаривать со своей матерью без ярости, которая обидит ее. И хотя они боролись друг против друга во имя человечества, она все еще оставалась его матерью, а он любил ее достаточно для того, чтобы разговаривать с ней уважительным тоном.

– Я простил тебя за то, что ты послала Страйкера за Маррисой Хантер в попытке заманить меня в Калосис, чтобы я освободил тебя. Но это… – Он остановился прежде, чем взорваться от злости. – Как ты могла? – Спросил он сквозь зубы.

– Как я могла что? – В ее тоне читалось неподдельное удивление. – О чем ты сейчас говоришь?

– Демоны ворвались в Убежище и забрали Сотерию в Калосис. И ты хочешь сказать мне, что не имеешь к этому никакого отношения?

– Именно это я и говорю. – Злобное отрицание в ее голосе было настолько искренним, что его невозможно было подделать.

Ее тень появилась сразу за ним, и он смог увидеть своими глазами ту злость, которую она испытывала за него.

– Я позабочусь о них, Апостолос. Не бойся. Я сейчас вернусь.

Эш уважительно приклонил голову ее образу, но что-то внутри него предупредило, что все не будет так просто.

Аполлими покинула свой темный сад в водовороте ярости и телепортировалась со своей территории дворца в холл, где Страйкер держал слово перед своими Даймонами.

Он сидел там беззаботно, пока группка даймонов раздирала какого-то бедолагу у его ног, которого они без сомнения похитили и притащили сюда.

Страйкер посмотрел на нее нахмурившись, пока Аполлими приближалась.

– Чему обязан, оказанной мне чести? – Она проигнорировала его сарказм и осмотрела толпу даймонов.

– Я хочу, чтобы они убрались отсюда. Сейчас же. – Страйкер раздраженно заерзал прежде, чем кивнуть.

– Вы слышали, что сказала богиня. Вон.

Они немедленно повиновались, забрав человека с собой. Аполлими стало плохо из-за человека, которого они убили, но это было заложено в самой природе, что один вид неизменно питается от другого. Конечно было несправедливо, что этот человек так рано умер, но Даймонам приходилось гораздо тяжелее. Они были прокляты и им приходилось наблюдать двадцать четыре часа в сутки за тем, как они сами и их любимые гниют. И это все лишь потому, что одиннадцать тысяч лет назад бог разозлился на действия десятка Апполитов.

Нет, в жизни не существовало баланса между черным и белым. Выживал лишь самый сильный, умный и изворотливый.

И в данный момент таковой была она.

Оставшись наедине со Страйкером, Аполлими прищурилась.

– Где она? – Страйкер посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом.

– Она это кто?

– Сотерия Кафиери. Твои демоны выкрали ее из Убежища в Новом Орлеане. Где они держат ее?

Страйкер съежился, как будто не имел ни малейшего представления о чем она говорила.

– Что ты имеешь ввиду под тем, что мои демоны выкрали ее?

Зачем он играет в эти игры с ней?

– Ты приютил змей у себя. Думаю, что даже ты не мог не уловить их зловоние. Они нарушили Ктонианские законы об Убежищах и захватили заложника, чтобы использовать ее против Апостолоса. Поэтому не смей притворяться, что ты не приложил к этому своей руки.

– Я ни в чем не притворяюсь. – Он негодующе поднялся. – Кессар! – Закричал Страйкер, вызывая лидера демонов Галлу, который был таким злым, как ни одно другое существо, которое когда-либо встречалось Аполлими.

Демон появился прямо перед ним с неописуемым высокомерием, которое можно было считать похвальным, учитывая тот факт, что Кессар был бы уже давно мертв, не вмешайся в это Страйкер. Высокий и поджарый с коричневыми волосами и красными глазами, он больше походил на модель, а не на демона, и он всегда использует эти взгляды своего превосходства, когда ищет себе пропитание, то есть человека.

Он скривил свои губы с отвращением, когда встретился лицом к лицу со Страйкером.

– Я презираю то, что ты делаешь, Даймон. Я не один из твоих жалких почитателей, чтобы приходить по твоему первому зову.

Страйкер совсем не выглядел напуганным его речью.

– До тех пор, пока ты живешь здесь и пользуешься выгодой от моей защиты, ты будешь приходить, когда я тебя позову. – Глаза Кессара опасно сузились.

– Чем могу быть полезен, мой господин? – Его сарказм как будто высмеивал тон Страйкера, который он применил к демону.

– Я хочу знать о той женщине, которую вы захватили. Как вы посмели появиться в человеческой реальности без моего ведома? – Кессар пожал плечами.

– Мы делали лишь то, что приказала нам ваша сестра. Я полагал, что она все согласовала с вами. Если появятся последствия после того, что случилось. Возможно вам нужно собрать семейный совет. – И демон исчез. Страйкер ругнулся.

– Ненавижу этого сукина сына.

– Тогда зачем предложил ему убежище. – Спросила Аполлими.

Он посмотрел на нее с таким холодом, что она даже почувствовала, как у нее побежали мурашки.

– У тебя есть собственные демоны для защиты, мне кажется, что это довольно справедливо, что у меня они тоже есть. Мы оба знаем, что я больше у тебя не в любимчиках, Аполлими. Даже несмотря на то, что я убил собственного сына, чтобы осчастливить тебя, даже несмотря на то, что я провел миллионы жизней в слепом прислуживании тебе, конец всего этого был всегда где-то рядом. Ты хочешь ранить моего отца за то, что он сделал с твоим сыном, а меня лишь выбрала орудием для этого. По правде, я совсем не возражал против того, что ты так долго меня используешь, потому что я считал тебя своей матерью. Но ты объявила мне волну и вот к чему мы пришли. Ни один из нас не нашел счастья. Мы оба отдалены от своих детей. – Он горько засмеялся. – Мы просто пара, не так ли?

Аполлими медленно подошла к нему, пока ее разрозненные чувства крутились в ней. Все было не так просто, как звучало из его уст.

– Несмотря на то, что ты думаешь, Страйкер. Я любила тебя. Но я богиня возмездия, а ты сделал ошибку, забыв об этом. В тот момент, когда ты решил причинить вред Апостолосу, ты развернул боевые действия, а не я. Когда дело касается моего сына, у меня нет причин быть верной кому-то еще, кроме него. Он тот, кого я люблю больше всего, и он, его дочь и мой внук единственные в этом мире, за кого я умру, чтобы защитить. А теперь в твоих руках находиться та, что очень много значит для моего сына. Освободи ее немедленно, или даже твои демоны не спасут тебя от меня.

Страйкер зло на нее взглянул, поняв, что она не блефует.

– Сатара! – Его сестра появилась в мгновение ока.

– Не разговаривай со мной таким тоном.

Аполлими зыркнула на нее.

– Где Сотерия? – Глупая девчонка даже не подумала о том, чтобы испугаться ее. Вместо этого она пожала плечами.

– Она в безопасности, пока.

– Отпусти ее. – Приказала Аполлими.

– Едва ли.

Аполлими выкинула руку вперед и схватила Сатару так, что могла бы задушить ее одной рукой.

– Я не играю в эти игры, малышка. Отпусти ее или я убью тебя.

Сатара шипела и задыхалась, пытаясь убрать руку Аполлими от своего горла. Но это было бесполезно, никто не мог превзойти Аполлими по силе.

– Убьешь меня и она тоже умрет. – Аполлими сжала ее шею еще сильнее.

– Аполлими, подожди! – Крикнул Страйкер. – Она не лжет. Посмотри на ее запястье. Она носит атлантские браслеты. Могу поспорить, что второй сейчас на Сотерии. Убьешь ее и Сотерия умрет вместе с ней.

Сатара злобно улыбнулась.

– А ты абсолютно прав, братик. – Ругнувшись, Аполлими отбросила ее к Страйкеру.

– Я хочу, чтобы Сотерию освободили.

Сатара выпрямилась и встретила злобу богини с самодовольством, из-за чего у Аполлими возникло желание отправить эту выскочку в забвение.

– Когда я получу от Ашерона мой журнал, то она будет свободна. Поверь мне, что я также, как и ты, не хочу причинять ей страданий.

Язвительность в ее голосе не ускользнула от Аполлими, и богиня поняла, что сучка лжет.

– Мне всего лишь нужно то, что есть у Ашерона. – Аполлими ухмыльнулась.

– Ты думаешь, что он доверится тебе и заключит сделку на девушку?

– Нет. Именно поэтому мои демоны вызвали Джейдена. Джейден будет посредником в этой сделке. Поэтому я уверена, что Ашерон не использует свои силы против меня, а я не смогу использовать своих демонов против него.

Аполлими закатила глаза от такого глупого хвастовства. Она всегда поражалась надменности людей, которые серьезно переоценивали свои способности.

– Милая, у тебя нет никаких сил. – Сатара злорадно засмеялась.

– О-о-, Аполлими. Ты невероятно недооцениваешь меня, если так думаешь. – И она исчезла.

Если бы богиня и дальше стала закатывать глаза, то наверное бы даже смогла ослепнуть. Аполлими повернулась к Страйкеру.

– Я конечно могу понять необходимость семьи. Но если бы я была на твоем месте, то отправила бы эту подальше, пока она не затащила тебя на такую глубину, откуда ты уже не сможешь выбраться.

А затем и она исчезла и вернулась назад в сад, где могла наедине поговорить с Апостолосом. Как мать, она ненавидела доставлять ему плохие новости и от этого Сатара была еще противней ей.

– Я ничего не могу тут сделать, сынок. Они обратились к Джейдену, который свяжется с тобой обсудить условия ее возвращения. – Она чувствовала в Апостолосе беспомощную ярость.

– Мама…

– Они одели на Сотерию браслеты. Если бы я попыталась что-либо предпринять, то Сатара бы убила ее. – Он устало вздохнул.

– Чего они хотят?

– Журнал Риссы.

– Который?

– Они не сказали. Но уверена, что Джейден расскажет тебе обо всем, что потребуется, чтобы вернуть Тори. – И когда Сатара освободиться от этого браслета, ей стоит надеяться, что их дорожки больше никогда не пересекутся.

Эш отошел от матери и пожелал ей всех благ. Сейчас у него были более важные вещи, о которых Ашерону нужно было беспокоиться. Если Сатаре. понадобился один из дневников Риссы, то этому есть только одно объяснение. Она хочет убить Артемиду и Аполлона.

– Черт тебя дери, Рисса. – Почему у нее была такая необходимость записывать каждую свою мысль? И с другой стороны эти слова утешали его многие столетия. А теперь они стали самой величайшей угрозой во всем мире.

Ашерон сморщился, когда ужасная боль пронзила его спину. Только за это, он должен был позволить Сатаре добраться до Артемиды. Но, к сожалению, ее смерть приведет к концу света. Ничего нельзя было изменить. Он пойдет на сделку с Сатарой, а сейчас ему нужно было позаботиться о безопасности Сотерии.

Закрыв глаза, Ашерон перенес себя назад в их комнату в Убежище. Он обошел кровать и замер. Там не было никакого рюкзака. Что за черт? Он осмотрелся и не смог почувствовать даже содержимое рюкзака.

Опасение сжало крепко его желудок, это было совсем плохо.

Ни у кого не было доступа к этой комнате или к рюкзаку. Покинув комнату, он вышел наружу и нашел Эйми, которая обслуживала столики. Она отошла в сторону в тихий угол при приближении Ашерона.

– Привет. – Сказал он шепотом. – Ты случайно никого не видела в нашей комнате наверху?

– Нет. А что?

– Мой рюкзак пропал. – Не понимая его значимости, она нахмурилась. – Пойду поспрашиваю и посмотрим может кто-то что-то видел и знает.

Эш уперся большим пальцем себе в бедро, отчаянно пытаясь обнаружить свой рюкзак. Но у него ничего не вышло. Было такое ощущения, что он просто испарился из этой действительности.

Когда Эйми вернулась и покачала головой, он уже знал, что что-то происходит совсем уж не хорошее. Так как рюкзака не объявлялся в человеческой действительности, и его не было в Катотеросе или Калосисе, оставалось лишь одно место, где Ашерон еще не искал.

Олимп.

Выведенный из себя до такого уровня, на который была способна лишь Артемида, Эш пошел в ее храм и обнаружил ее сидящей на белом фаэтоне так, как будто ей было плевать на весь остальной мир. Как будто она не изуродовала каждый фрагмент его спины. И когда она взглянула на него с холодной притворной улыбкой гордости, Ашерон уже знал, что она снова поимела его.

– Что ты сделала? – Потребовал он.

– Я ничего не делала.

– Не лги мне, Артемида. Я совсем не в настроении. – По крайней мере, это подействовало и стерло с ее лица эту глупую улыбку.

– Я тебе не лгу. Ты не задал мне ни одного конкретного вопроса.

Он ненавидел играть в эти игры с ней по поводу конкретики.

– Прекрасно. Исчез мой рюкзак. Ты его случаем не видела? – Он немедленно появился у ее ног. Артемида выпустила медленный вдох брезгливости.

– Уж не знаю, почему ты любишь этот спутанный мешок?

– Поношенный.

– Без разницы. Тебе стоит подумать о том, чтобы приобрести новый.

Эш не ответил, так как опустился на колени и стал обследовать его. В тот момент, как он открыл его, ярость окутала его с новой силой.

– Где дневники Риссы?

– В безопасности. – Да уж, а вот о ней нельзя было сказать того же в данный момент.

– Этот ответ не принимается. – Она медленно поднялась из фаэтона в водовороте рыжих волос и белой одежды. Артемида была царственной и холодной, когда оглушила его визгом.

– Это единственный ответ, который ты получишь. – Эти дневники представляют угрозу для меня и я ее осветила.

– Отвела, Артемида. Черт тебя дери, научись говорить. Я хочу, чтобы ты мне их вернула сейчас же вместе с медальонами моей матери и атлантским кинжалом.

Она даже не выглядела напуганной.

– Нет. – Эш заорал на нее, когда она продолжила дразнить его своим безразличием.

– Не испытывай меня!

– Или что? – Взвизгнула она. – Мы оба знаем, что ты меня не тронешь. Ты ведь поклялся. Я в безопасности от твоей ярости. – Она даже улыбнулась ему, как будто его злоба поразила ее. – Забудь свою смертную и я прощу тебе то, что ты натворил.

Она потянулась и хотела дотронуться до лица в том месте, где ранее ударила его. Эш схватил ее за руку, чтобы не допустить этого.

– Я хочу свою собственность назад. – Ее ноздри стали раздуваться.

– А я хочу свою. Может устроим равноценный обмен? Ты в обмен на журналы.

– Я не твоя собственность, Артемида.

– Тогда я не знаю, о каких журналах и других вещах ты ведешь речь. – Он усилил хватку на ее запястье, так сильно желая ударить ее, что даже удивился, как вообще смог держать себя под контролем.

– Ты на самом деле хоть любила меня? Хотя бы капельку?

– Конечно, любила.

Но Ашерон все прекрасно знал. Она просто не была на это способна. С брезгливостью, он отшвырнул ее руку от себя.

– Но лишь потому, что я принадлежал тебе, а ты сама была одинока. Даже когда я стал богом, ты не воспринимала меня как равного. Для тебя я всегда был не больше игрушки, которую можно выбросить, когда тебе скучно или ты уже наигралась. – Он отошел от нее.

Ашерон поднял рюкзак, закинул на плечо и собрался уходить. Артемида последовала за ним.

– Если ты хочешь спасти жизнь своей смертной, Ашерон, тебе придется дать мне то, чего я хочу. Поклясться мне, что ты не прикоснешься и не увидишься с ней снова, и сможешь получить назад свои глупые журналы и игрушки.

Эш посмотрел на нее и голая боль пронзила его. Всю свою жизнь он хотел лишь одного. Чтобы кто-то заставил его почувствовать себя так, как делала это Тори, когда смотрела на него. А теперь Артемида требовала отказаться от этого.

Чтобы спасти жизнь Тори.

Его спина горела от злобы Артемиды, напоминая ему о том, насколько прогнившими были их отношения. Как он смог вообще вернуться к ней, когда нашел нечто намного лучшее?

А с другой стороны, что хорошего останется на земле вокруг него, если Тори погибнет? Сможет ли он жить с мыслью, что она умерла из-за него? Должен же быть какой-то выход из этой ситуации.

Ты же бог, а не какая-то никчемная пешка.

Нет, с него хватит играть в эти игры.

– Я не заплачу твою цену, Артемида. И ты должна была это знать, когда спрашивала меня. Ты уничтожила во мне остатки того Ашерона, который хоть что-то еще испытывал к тебе. – Она горько рассмеялась.

– Ты еще вернешься, умоляя меня о помощи. Умоляя спасти жизнь твоей жалкой смертной. Я ведь тебя знаю, Ашерон. – Он отрицательно покачал головой.

– Нет, не знаешь. И это самая жалкая часть нашего итога. За все эти столетия, ты даже не потрудилась узнать обо мне самых простых вещей.

С сердцем, полным тревоги за Тори и ненависти к Артемиде, Эш вернулся в Убежище, чтобы встретиться с Джейденом. В отличие от большинства богов, Джейден отказывался принимать современный технологии. Все сотовые просто отказывались работать рядом с ним, но Эшу удалось уговорить его на пейджер, чтобы он, по крайней мере, мог отправить сообщение посреднику, когда они должны были принимать участие в том, что нравилось Джейдену больше всего в современном мире. кареты

Видеоигры.

Он едва успел набрать номер, как Джейден появился рядом с ним, и надо отметить, что выглядел он также болезненно, как и Эш чувствовал себя внутри.

– С Тори все в порядке? – Джейден скрестил руки на груди и кивнул.

– Она злится и негодует – не то, чтобы я мог винить ее за это – но она не ранена.

Слава богам за это. Но это было невероятно временное облегчение.

– У меня нет журнала, который им нужен. – Джейден даже присвистнул.

– Это уже похоже на проблему. Ты сможешь его достать?

Ответ бы даже мог рассмешить его, если бы не было все так горько.

– Если поклянусь в вечном рабстве Артемиде. То да.– Джейден ухмыльнулся.

– Я лучше поменяюсь местами с Прометеем и пусть выклевывают мои внутренности каждый день.

– И я про то же.

– Тогда что ты собираешься предпринять?

Это казалось и был вопрос дня. Если бы только Ашерон мог найти какое-нибудь решение.

– Ты можешь выиграть мне время? – Джейден уклонился от ответа.

– Демоны как правило, не особенно терпеливы, особенно в нашем случае. Они похоже думают, что журнал каким-то образом сможет освободить их.

– Освободить их от чего?

– От прислуживания. От жизни под землей. От того, что им приходится терпеть присутствие Даймонов и их зловоние – хотя в этом аспекте я не могу их особо винить. И все же… – Джейден покачал головой с горьким удивлением. – Ты должен помнить, что мы имеем дело с шумерскими демонами Галлу. Самой низшей формой демонов в их пищевой цепочке. Они просто натуральные демоны. Скромные такие. Ну, ты и сам знаешь… тупицы. – Эш ухмыльнулся.

– Но ума у них хватило, чтобы выкрасть Тори прямо из Убежища оборотней и при этом не попасться. – Джейден вскинул бровь, услышав это.

– А это может уже привести сюда Савитара.

Как бы Эш хотел этого. Но их законы работали совсем по-другому.

– На людей не распространяется защита.

– Правда?

– Да. Савитар разделяет твое мнение типа – все человечество просто паразиты в мозгу.

Уголок рта Джейдена дернулся в злорадной ухмылке.

– Я бы не сказал, что так уж и все люди паразиты. От них тоже бывает польза – особенно от женщин на короткий промежуток времени. Они просто… до противного люди.

– Именно поэтому ты и имеешь дело с демонами.

– Которые еще более жалкие, чем люди, если начать об этом задумываться. Как по мне, так я лучше бы играл в видеоигры. Разве было бы не прекрасно, если бы мы могли высасывать души из тех людей, которых ненавидим, прибивали бы их, а потом танцевали на их кишках? – Ашерон закатил глаза от ликования в голосе Джейдена.

– Ты проснулся не с той стороны дуба, не так ли?

– Да. У меня есть дела, с которыми мне нужно разобраться. А теперь моим основным делом оказывается то, что одного из моих друзей отчаянно хотят поиметь. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы выиграть для тебя немного времени у демонов. Но ты должен справиться буквально в мгновение ока. – Он стал растворяться.

– Эй, Джейден? – Эш подождал, пока он снова весь появится прежде, чем заговорить. – Спасибо. Я знаю, что ты не обязан делать то, что собираешься сделать для меня и просто хочу сказать тебя, как сильно это ценю.

– Все нормально. Я уверен, что когда-нибудь и мне понадобиться помощь, чтобы обойти кое-какие правила. И когда я попрошу тебя о помощи, то не хочу услышать от тебя никакого дерьма.

– В любое время, agriato.

Джейден уважительно поклонился ему, когда услышал, что Эш заговорил на его родном языке и назвал его братом. Этот язык посреднику демонов не доводилось слышать часто. Прежде чем исчезнуть, он снова одарил Эша легким верховным поклоном.

Ашерон стоял один в комнате, которая казалось такой пустой без Тори, которая бы непременно заполнила ее собой, будь она сейчас здесь. И хотя она была высокой, все же выглядела Тори словно тростиночка, почти хрупкая. И, тем не менее, ее дух был таким необъятным и крепким, что заполнял всю пустоту внутри него, как никто другой.

Просто продай себя Артемиде за нее и со всем будет покончено.

– Ты не шлюха, чтобы торговать своим телом и продавать себя. – Он мог поклясться, что услышал негодующий голос Тори у себя в голове. И впервые за все время его существования, Ашерон таковым себя и не ощущал.

Эш поднял голову, когда волна гордости и могущества смыли всю боль от его побоев. Боль, которая жила в нем так долго, что обо всем остальном он почти уже забыл. Глубоко вздохнув, он позволил своему настоящему голосу вырваться наружу, а словам обжечь его изнутри.

– Я бог Апостолос. Предвестник Судного дня. Я последняя надежда всего. Возлюбленный сын Аполлими – Великой Разрушительницы. Моя воля – это воля всей Вселенной. Я не твоя шлюха, Артемида, и никогда не буду твоим рабом.

С него хватит сделок и игр.

Тори сделала для него то, на что не был способен ни один другой человек. Она дала ему достоинство и вселила в него решительность, которой у него никогда не было. Такая женщина, как Сотерия Кафиери не будет любить кусок дерьма. Она не будет любить шлюху, который пресмыкается перед приказами богини, презирающей его.

Нет, Тори заслуживает большего. И любовь к ней превознесла Ашерона над его прошлым. Он любил ее не только за то, что она из себя представляла, но и за то, как он себя чувствует, каждый раз, когда она смотрит на Эша.

Никто не тронет ее и пальцем, пока в его груди бьется сердце, а в его теле есть хоть капля жизненных сил.

Если Сатара хочет войны за Сотерию, то эта сука ее обязательно получит.

 

Глава 79 

Тори сжала зубы от оскорбительной позы, в которой ей приходилось находиться. Ее руки были прикованы к балке над головой. У ее ног было немного больше свободы, но они все равно были прикованы на ширине плеч, и все это было так ненавистно ей. Было так унизительно, когда ее содержат вот так, а Тори даже не может освободиться. Сотерия не могла даже почесать кончик своего носа, и это просто сводило ее с ума.

Более того, все это помогло лучше понять Ашерона и ей даже захотелось убить всех, кто отвратительно с ним обходился. Сколько же раз его самого вот так привязывали? Жестоко избивали, когда все вокруг него радовались и улюлюкали? Или еще хуже, получали сексуальное удовольствие от его унижений?

Сегодня они в конце концов провели кастрацию Ашерона за преступление, которого, я знаю, он никогда бы не совершил. Я все еще могу слышать его крики от невыносимой боли. Он умолял о пощаде и о смерти. Я никогда раньше не слышала, чтобы он так рыдал. Не думаю, что он знал, как его страдания эхом разнеслись по всем коридорам. Как эти крики напугали мою душу. И я вообще сомневаюсь, что когда-нибудь смогу заглушить их в своем сердце.

Тори слышала слова Риссы. Сейчас она в полной мере осознала, через что прошел Эш в своей человеческой жизни. Пешка для его врагов. Пешка в жестоких махинациях людей, которые не имели ни капли уважения к его жизни и чувствам. Изнасилованный, преданный и обиженный. Было удивительно, как он вообще не потерял рассудок, как не стал грубым и беспощадным к миру, который так невзлюбил его. Тот факт, что Ашерон мог найти даже самую малую толику сострадания, изумлял Тори. И она не собиралась позволить этим засранцам использовать себя, чтобы навредить Эшу.

Зарычав от ярости и решительности, она дернула за цепи на ее руках изо всех сил.

И вдруг вокруг раздался смех.

– Лучше тебе прекратить. Или ты лишь себе навредишь. Даже если ты и освободишься, то никогда не выживешь. Даймоны и демоны съедят тебя в ту же минуту, как ты покинешь эту комнату.

Тори остановилась и увидела Сатару, которая стояла в нескольких футах от нее, одетая в черный брючный костюм, на этот раз ее волосы были насыщенно-бургундского цвета – да что такое с этими богами. Почему они постоянно играют со своими волосами?

Она прищурилась на Сатару.

– Знаешь, всю свою жизнь я с гордостью принимала тот факт, что я гречанка. Но хочу отметить, что после тебя и Артемиды, я серьезно стала ненавидеть часть своего наследия. Это врожденное или что-то еще сделало тебя такой сукой?

Сатара зашипела, словно кошка, которой прижали хвост.

– Не оскорбляй меня, смертная. Я не должна вредить тебе. По крайней мере в теории. Хотя если хорошенько подумать, то пощипать тебе немного перышки будет совсем не так уж плохо.

Возможно, это должно было напугать Тори, но по какой-то причине, которую она даже себе представить не могла, этого не произошло.

– А серьезно, с какой стати ты хочешь так сильно смерти своей тети? – Сатара ухмыльнулась.

– Если бы ты служила ее испорченной гнилой заднице на протяжении одиннадцати тысяч лет, то я бы посмотрела, на какие ухищрения пошла бы ты, чтобы освободиться. Я предложила сделку Ашерону много веков назад, чтобы вызволить нас двоих, но этот ублюдок отказался. Он заслуживает того ада, который она ему устроила. А вот я нет. В отличие от него, я добровольно не даю ей обязательств. Меня принудили, и поэтому так или иначе, я обрету свободу.

– А когда Эш придет за мной… – Она рассмеялась, перебивая Тори.

– Он не придет сюда, милая. Он не может. Ты в атлантской адской реальности. Если твой любовник ступит сюда хотя бы одной ногой за тобой, то его мать будет свободна и наступит конец света. Он слишком много думает о человечестве, чтобы позволить этому случится. Поэтому ты на время моя. И лично я думаю, что мы немножко с тобой поиграем.

Эш вызвал Сими из своего тела.

Вздернув голову, она стала изучать его, словно маленький ребенок.

– В чем дело, акри? Ты выглядишь таким грустным.

Он не ответил на ее вопрос, потому что ее это расстроит еще больше, а этого Эш хотел меньше всего.

– Я оставляю тебя здесь в Убежище, пока буду кое-чем заниматься.

– Что ты собрался делать?

Совершить самоубийство по большей части, но это не имело ровным счетом никакого значения, только благополучие Тори было сейчас важно. Просто если ему придется вступить в схватку, что в общем-то он и собирался сделать, то Сими обязательно сойдет с его тела, чтобы сражаться рядом с ним, а он никак не мог позволить, чтобы ей навредили из-за него.

– Порадуй меня, Симики. Я иду туда, где тебе нельзя быть. – Она сморщила свой носик в негодовании.

– Ты собираешься встретиться с этой коровой, не так ли? Прекрасно. Сими останется, чтобы не слышать никакого фуканья и пыхтенья, от которого демона выворачивает просто наизнанку. Акри, ты хоть представляешь, каково это, когда тебя тошнит в виде татуировки? В этом нет ничего смешного, поверь своей Сими, когда она тебе это рассказывает.

Ашерон покачал головой, потому что ей удалось вызвать у него улыбку, хотя чувствовал он себя прескверно.

– Я верю тебе, Сим. А теперь не двигайся. – Эш перенес ее вниз, где Дэйв, Анжел, Кайл и другие медведи устроили своего рода конференцию. Какой-то посетитель отвлек Эйми, и они все смотрели на него, словно желали сделать из человека завтрашнее фирменное блюдо.

– Я оставлю Сими здесь ненадолго. – Сказал он Дэйву. – Присмотрите за ней ребята?

Это был скорее риторический вопрос. По крайней мере так думал Эш до тех пор, пока Дэйв не покачал головой.

– Мы идем с тобой. – Эш съежился.

– О чем ты говоришь?

– Мы знаем, что ты задумал. – Ответил Анжел. – И мы идем с тобой.

Он был совершенно ошарашен.

И когда Ашерон увидел, как входят Валериус, Талон, Кириан, Джулиан, Зарек, Син, Вэйн, Кил, Катра, Фанг, Табита и Фьюри, то совсем скукожился от смущения.

Почему они все оказались тут?

– Что происходит? – Спросил у них Эш.

Кириан одарил его чудным взглядом.

– Здесь нет ни одного, за кого ты бы не подставлял свой зад на линию огня – а для некоторых это делал не единожды. Алексион рассказал нам, что случилось с Тори, и мы здесь для того, чтобы прикрыть твою спину вне зависимости от того, что ты задумал. – Талон кивнул.

– Вульф уже тоже в пути. Он будет здесь, как только приземлится самолет и Отто домчит его сюда. Кстати, Отто тоже хочет к нам присоединиться. – Валериус пихнул легонько Табиту в спину.

– Табита не будет драться. Она вообще скоро отправиться домой. Ей просто хотелось, чтобы ты знал, что ее дух с тобой. – Табита скорчила рожицу.

– Если бы не ребенок, то я оторвала бы яйца за тебя, Ашерон. Ты же знаешь. – Он улыбнулся ей.

– Да, знаю я, Табби.

– Другие Темные охотники тоже хотели здесь присутствовать. – Сказал Талон. – Но так как солнце еще не совсем село, они просто пока не могут. Тем не менее, если хоть одно яйцо нам отрежут, то они будут тут как тут, если потребуется.

Эш был потрясен их желанием пролить за него кровь. Это тронуло его до такой степени, что Ашерон даже представить не мог, что такое может существовать. Именно по этой причине он так хотел сохранить свой прошлое в секрете. Пошли бы они с той же охотой за ним, если бы знали о его прошлом? Или повели себя также, как и все, и просто перешагнули через него?

Совсем, как Мерус…

И все равно, это значило все для него. Ашерон взглянул на Катру.

– Я не хочу тебя видеть в этой битве. – Она зарычала на него.

– Отец…

– Никаких возражений. – Сказал Эш, перебивая ее. – Если Сими не сражается, то ты тоже остаешься здесь. – Син тихонько злорадно рассмеялся.

– Я так рад, что он твой отец. И мы впервые видим вас лицом к лицу. – Катра показала Сину средний палец.

– Ты сегодня спишь на полу. А ты… – Она повернулась к Ашерону. – Просто раздражаешь меня. Тори моя хорошая подруга. Если что-то пойдет не так и я понадоблюсь, то вам лучше меня позвать, ребята, иначе вы все переселитесь в собачью будку. – Она снова повернулась к своему мужу. – А на тебя я больше вообще не обращу своего внимания.

Син пожал плечами на ее ярость, как будто это было нечто естественное.

Зарек не обращал на них внимания со своей обычной ухмылкой.

– Это не значит, что ты мне нравишься, Ашерон. Но я тебе должен за моих жену и сына. Я отдам свою жизнь за тебя, потому что если бы не ты, у меня ни черта бы не было, и я прекрасно это знаю.

Эти слова были наверное наиболее близки по смыслу к признанию в любви, которое вообще мог выдать мужчина, и по правде говоря это тронуло Ашерона.

– Я не ожидал, что кто-то из вас пойдет за мной. В этой битве нам предстоит сражаться не только против Даймонов, но и демоны там тоже будут присутствовать. – Син ухмыльнулся.

– Я живу, чтобы разрывать демонов на куски. Подавайте-ка мне ублюдков сюда. – Зарек кивнул.

– Согласен… Подавайте-ка сюда ливень. Единственную вещь, которую я усвоил от Астрид, так это то, что смысл жизни заключается не в том, чтобы искать убежище во время шторма, а в том, чтобы научиться танцевать под дождем. Мне плевать, кого убивать, пока будет литься кровь во время этого процесса.

Талон засмеялся.

– Мы здесь ради тебя, Ти-Рекс. Также, как и ты всегда поступаешь по отношению к нам.

А он всегда думал о себе, как об одиночке.

Пока Ашерон тренировал Темных охотников и сражался с Оборотнями за то, чтобы они тоже им помогали, он никогда не ждал, что они отплатят ему за эту услугу.

– Спасибо, ребята. Я совсем не привык, что люди прикрывают мне спину.

Они всегда сдавали его врагам или же сами жестоко разбирались с ним. Было приятно знать, что он не один.

– Я знаю, что у всех у вас есть семьи, которые вас любят, поэтому если вы хотите уйти… – Вэйн хмыкнул.

– Нас бы здесь не было, если бы мы сами этого не хотели. Ты и Вэл сражались за жизнь моей сестры, когда всех вокруг это совсем не заботило. И я не забыл об этом.

– А я не забыл, что сделали Темные охотники для меня и Мэгги. – Сказал Рэн строго. Фьюри кивнула.

– Да, мы семья. Психи, странноватые и смесь из всяких других личностей, которые возможно и не стоило держать вместе, но мы здесь. Так что давайте пойдем и надерем пару задниц.

Сатара жестоко улыбнулась Нику, когда показала ему Тори.

– Подумай об этом, любовь моя. Это идеальная месть, не так ли?

Тори зыркнула на женщину, которая являлась наверное самой бессердечной тварью из всех созданий. Кому-то действительно стоит устроить ей хорошую взбучку.

Сатара отстала от Ника и снова вернулась к Тори.

– Я знаю, что тут не особо есть на что посмотреть. Но ты можешь притвориться, что трахаешь меня. – Она встала прямо позади Тори и обхватила ее груди руками, чтобы Ник мог их хорошенько обследовать. – Подумай, это убьет Ашерона, когда он узнает, что ты изнасиловал его женщину, пока он беспомощный не мог этого остановить. Подумай о том чувстве вины и агонии, с которыми ему придется жить каждый день, представляя ее крики и мольбы о пощаде, но никто ей не поможет. Как она будет звать его, а Ашерон не сможет быть с ней. Это просто идеальная месть.

Тори откинулась назад на Сатару и ударила головой ей в лицо.

– Радуйся, что я привязана, ты сучка. – Сатара запустила руку в волосы Тори и дернула ее назад.

– Пора тебе заткнуть рот. – Кусок ткани появился у лица Тори.

Сатара разрезала ее рубашку кинжалом с позолоченной рукоятью. Она провела лезвием по коже Тори, пока не засунула его под лифчик.

– Ну же, Ник. Эта маленькая потаскушка унизила тебя в Убежище. Отомсти ей и Ашерону заодно.

Он стал подходить к ним медленно, методично. Тори попыталась закричать с кляпом во рту, но не смогла издать ни звука. Испугавшись, она дернулась на цепях и ненавидела то, что была так беспомощна, что даже не могла себя защитить.

Сатара разрезала ее лифчик, так что грудь была выставлена на всеобщее обозрение.

– Она вся твоя. – Ник взял кинжал из ее рук.

Тори почувствовала, как слезы отчаяния застилают ей глаза.

Как мог мужчина, если он был достоин носить это звание, сделать такое с женщиной? Она бы никогда не ранила ни одно живое существо таким образом. Тот факт, что Сатара, как женщина, будет руководить изнасилованием другой девушки, делал ее самым отвратительным существом из всех.

И лучше бы им убить ее после этого. А не то, когда она обретет свою свободу, то обязательно их убьет.

С каменным выражением лица, Ник провел пальцами по краю лезвия. Сатара вся сияла от удовольствия.

– Давай, любовь моя. Заставь меня гордиться собой. – Ник приостановился и посмотрел на нее.

– Знаешь что, Сатара? Лишь для одного человека я делал все, чтобы мной гордились. – Он перехватил нож покрепче в своей кисти. Когда Ник снял свои очки, Тори ахнула, когда поняла, что у него такие же серебряные глаза, как и у Ашерона.

Он встретился с ней взглядом прежде, чем снова посмотреть на Сатару, которая самодовольно ухмылялась от гордости.

– И этим человеком никогда не была ты.

В тот момент, как эти слова слетели с его губ, он глубоко вонзил кинжал в живот Сатаре.

Она отшатнулась назад, охнув, пока пыталась прикрыть рану. Кровь текла между ее пальцев. На ее лице появилась маска боли и недоверия.

– Что ты делаешь?

– Я принимаю свою судьбу.

Ник вытащил ключи из ее кармана. Развернувшись он снял толстый серебряный браслет с руки Тори и позволил ему упасть на пол с оглушительным грохотом.

Сатара стала звать своего брата, попытавшись добежать до двери. Ник метнул кинжал в ее исчезающий силуэт со смертельной точностью. Кинжал попал ей в спину и отправил ее прямиком на землю.

Тори была слишком ошарашена, чтобы двигаться, когда Ник расстегнул оковы, которые сдерживали ее руки.

– Почему ты помогаешь мне?

Когда он выпрямился, освободив ее ноги, Ник прикрыл ее грудь разорванной блузкой. Затем он снял свой пиджак и протянул его ей.

– Не пойми меня неправильно. Я ненавижу Эша каждой частичкой своего тела и души, и когда-нибудь я его обязательно убью, запомни мои слова. Но мне не нужно представлять ту боль, через которую ему придется пройти, если я буду пытать тебя. Я живу с этой гребаной болью каждый свой день именно из-за него. Я слышу голос своей матери, который зовет меня на помощь, чтобы спасти ей жизнь, пока ее пытали и убивали. И именно из-за нее, я лучше, чем Эш. Я не позволю невинному умереть, чтобы отомстить ему. Ты также не заслуживаешь смерти, как и моя мама.

Тори покачала головой, пытаясь понять его.

– Но ты же угрожал мне в Убежище.

– Нет, я лишь хотел напугать его. Я никогда не трону женщину. Моя мама прекрасно меня воспитала.

Она посмотрела на безжизненное тело Сатары.

Ник ухмыльнулся жалости на ее лице.

– Она не была женщиной, уж поверь мне. И более чем заслуживала того, что я сделал. Она сделала много зла другим, включая меня. Я больше не собираюсь быть ничьей пешкой. – Он отошел, чтобы вытащить кинжал из спины Сатары.

Тори последовала за ним.

– Это атлантский, не так ли? – Он злобно улыбнулся.

– Хочешь довести до сведения Эша, что он у меня есть.

Затем Ник схватил ее за руку и потянул к двери. Через мгновение он с треском открыл ее, и Тори поняла, что они находились в комнате, ведущей в огромный зал, заполненный демонами и Даймонами.

Сотерия дернулась назад, а Ник тихонько ругнулся.

– Мы не можем пройти здесь, не так ли? – Он кивнул.

– Ну, по крайней мере, пока ты не захочешь быть съеденной.

Тори уже собралась развернуться, когда произошло невозможное.

В центре комнаты появилась дыра.

Она сияла ярко-золотым огнем.

И когда отверстие стало тускнеть, из него появились Ашерон и Уриан, бесстрашно представшие перед Даймонами.

 

Глава 80 

Все еще прячась за дверями вместе с Ником, Тори моргнула, а потом улыбнулась от вида Эша, несговорчивого и огромного, стоящего прямо посреди Даймонов. Вся его поза говорила о том, что я здесь для того, чтобы прибраться в этом доме и что пощады лучше не ждать, пока я буду этим заниматься. Троньте меня и вы превратитесь в плохое воспоминание своей мамочки.

В его черных волосах мерцала темно-красная прядь. Полы его длинного пиратского вида плаща развевались вокруг вишнево-красных Док Мартинз, в которые он был обут в ту ночь, когда они познакомились. Рубиновое кольцо снова вернулось на его нос, и впервые она просто стала обожать вид очков на его лице.

Боже, Ашерон был просто горячим, а ее сердце расплылось в благодарности за то, что он пришел за ней.

Внешность высокого белокурого мужчины рядом с ним была намного более спокойной. Рубашка с черными пуговицами, закатанная на запястьях, и джинсы, по сравнению с Эшем его одежда выглядела по-простому. Но он был почти что настолько же прекрасен со своими идеальными чертами и золотисто-пшеничными волосами, которые он носил собранными в конский хвост.

Тори также не могла не заметить того факта, что, несмотря на свою светлость, мужчина очень напоминал ей Страйкера. Так же как и у Страйкера, вокруг него была мертвая зона, которую превосходила лишь та, что окружала Эша.

– Я думала, что Эш не может здесь появится. – Прошептала она Нику.

– Похоже, он готов даже покончить с этим миром ради тебя. Ты должна быть впечатлена. Я вот точно впечатлен.

С расширенными глазами она была гораздо больше, чем впечатлена. Зачем Эш пошел на такой риск?

И каждый демон и Даймон замерли на месте в его присутствии. Не было не произнесено ни единого слова в толпе. Это выглядело так, как будто они дышали в унисон и ждали, когда же начнется Армагеддон.

Все, кроме Страйкера, который уставился на блондина рядом с Эшем с таким выражением лица, которое можно было лучше всего описать, как болезненная ненависть.

– Ты посмел быть заодно с моим врагом?

– Против тебя, отец – я буду заодно даже с Микки Маусом. – Страйкер скривил губы.

– Ты никчемный сукин сын. Тебе стоило оставаться ни чем иным, как просто пятном извергнувшейся спермы. – Блондин ухмыльнулся.

– Тоже самое могу сказать и про тебя. Это бы спасло весь мир и всех нас от больших страданий, не так ли?

Даймоны стали надвигаться, но были отброшены назад невидимой силой. Эш повернулся к Страйкеру и зарычал.

– Довольно этого семейного дерьма. Где Сотерия?

Тори нахмурилась от слов Эша. И хотя голос был его, но теперь в нем слышался сильный греческий акцент, а не тот летящий атлантский, который он использовал, когда не говорил на разговорном американском языке.

Как странно.

И когда он говорил свободно на греческом, его акцент не был таким гортанным и традиционным.

– Она там. – В нескольких футах от Эша появилась высокая блондинка и указала на дверь, где стояла Тори щекой к щеке с высокомерным придурком.

Тори охнула от ее красоты, когда женщина пересекла, короткое расстояние, чтобы обнять Эша.

– В конце концов, сын мой. Ты пришел освободить меня. – Она поцеловала его в щеку и что-то прошептала ему на ухо.

Тори была ошеломлена, когда поняла, что это и есть богиня Аполлими. Мать Ашерона.

Богиня тотального уничтожения.

Эш посильнее обнял ее и кивнул прежде, чем отойти назад. С ухмылкой, брошенной в сторону Страйкера, он повернулся и направился к комнате.

Прежде чем Ник смог остановить ее, Тори распахнула дверь и побежала к Эшу. Она бросилась в его объятия и прижалась к нему в головокружительном облегчении. И когда их губы встретились…

Она похолодела от шока смущения.

Это был не Эш. По внешнему виду он был абсолютно идентичен, но совершенно не пах и не чувствовался, как Ашерон. И определенно он целовался не как Эш.

Ник побежал за двойником Эша, но прежде чем смог добраться до него, Уриан схватил Ника и отбросил его назад в комнату, где они только что были.

– Нам надо идти. – Сказал Уриан ей и поддельному Эшу, захлопывая дверь за ними. Потом посмотрел на Ника. – И тебе придется пойти с нами. – Ник скривил свои губы с очевидной ненавистью.

– Я никуда с ним не пойду. Я лучше умру. – Уриан заставил Ника посмотреть вниз на тело Сатары.

– Могу сделать безумное предположение, что Сатара умерла от твоей руки, и уж никак не от Тори. – Схватив Ника за щеку, он заставил его встретиться с ним взглядом. – А теперь послушай меня, каджун. Мой отец перерезал мне горло и убил мою жену лишь потому, что думал, я предал его, женившись. А до этого он любил меня больше жизни, ведь я был его последним выжившем ребенком. Вторым в его команде. Как ты думаешь, что он сделает с тобой, когда увидит ее тело? Я могу заверить, что это не будет веселым путешествием к Chuck E. Cheese. Несмотря на всю их враждебность друг к другу, Сатара была его сестрой и хорошо служила ему все эти века. Если ты действительно хочешь остаться здесь и поразвлекаться со Страйкером, я не буду тебя останавливать. Но я бы очень не рекомендовал бы тебе этого.

Это казалось подействовало на Ника. Даже здравый смысл вернулся в его глаза.

– Хорошо, я пойду с вами.

– Уриан. – Произнес поддельный Эш сквозь зубы. – Они кажется догадались.

– Догадались о чем? – Спросил Ник.

Тори закатила глаза от такого глупого вопроса.

– Это не Эш. – Едва слова слетели с ее губ, как они испарились из этой комнаты.

Золан, третий по званию в команде Страйкера и лидер его личной сумасшедшей наступательной силы, прочистил горло во все еще молчащей комнате.

– М-м, босс… не подумайте, что проявляю неуважение, но почему мы все еще находимся в этой комнате? Я имею ввиду, раз Ашерон пришел освободить Аполлими, разве не должно произойти взрыва или чего-нибудь еще?

Демоны и Даймоны стали озираться по сторонам, как будто ожидая, что вот-вот появится проход в мир иной или Аполлими пойдет в пляс и начнет петь, или хотя бы что-то произойдет сверхъестественное. Тем временем, Аполлими просто стоически стояла в стороне, и выглядела милым ангелочком, наблюдая за Страйкером вблизи.

Его второй член команды, Давин, почесал нервно шею.

– Я согласен, kyrios. – Сказал он Страйкеру, используя атлантский термин, обозначающий господин. – Совсем не пахнет концом света.

Страйкер повернулся с холодным оскалом к Аполлими.

– Да уж, не пахнет… – Аполлими вздернула издевательски бровь.

– Как там в песне поется "Вот уж конец света, а я знаю об этом и мне хорошо"?

Что-то было не так, и через мгновение он понял, что именно, вскочив со своего трона, он побежал в комнату, как раз тогда, когда Уриан, Ник, Тори и, как оказалось брат-близнец Эша, Стикс уже исчезли.

Злоба от очевидного обмана возросла в нем до невиданных размеров, пока он не увидел Сатару, лежащую на полу в луже крови. Страх смыл его ярость, когда он подбежал и понял, что она мертва. Ее глаза застыли, а кожа стала синеть. С разбитым сердцем он взял ее на руки и прижал к себе, отчаянно борясь со слезами скорби и боли.

– Ты глупая сумасшедшая сука! – Зарычал он ей в холодную щеку, борясь с рыданиями, которые просто требовали выхода. – Что ты наделала на этот раз?

Аполлими стояла в дверях и ее сердце болело за Страйкера, когда он качал тело своей мертвой сестры, напомнив ей тот день, когда она сама нашла тело своего сына, выброшенное на скалы. Симпатия и новообретенное уважение к нему появились у богини.

Тот факт, что он мог любить кого-то настолько испорченного, как Сатара, говорил о многом. Да, он мог быть хладнокровным, но он не был бессердечным, закрыв глаза, она вспомнила его в тот день, когда они впервые встретились. Страйкер был молод и полон горечь из-за проклятия своего отца.

"Я отдавал все, чем только дорожил, ему и вот, как он отплатил мне за мою преданность? Чтобы я умер в муках через шесть лет? Мои маленькие дети изгнаны из-под солнца и прокляты пить кровь друг у друга вместо того, чтобы есть обычную еду, и умереть в муках всего лишь в двадцать семь. И за что? За смерть греческой шлюхи, убитой солдатами, которых я даже не видел никогда? Где здесь справедливость?"

Поэтому она взяла его под свое крыло и научила, как противостоять проклятию своего отца, путем впитывания человеческих душ, чтобы продлить их жизнь. Она дала ему и его детям убежище в той реальности, где люди не смогут причинить им вреда и где не было опасности, что кто-то из его детей случайно умрет от солнечного света. Затем она позволила ему собрать остальных и привести сюда жить.

В самом начале, богиня жалела его и даже полюбила, как своего родного сына.

Но он не был ее Апостолосом, и чем больше Страйкер находился рядом с ней, тем больше Аполлими хотела видеть своего сына у себя, чего бы это ни стоило. Она признавала, что именно по ее вине между ней и Страйкером появилась стена. И они оба использовали друг друга для того, чтобы добраться до тех, кого ненавидят. И теперь все это вылилось вот во что…

– Мне так жаль, Страйкер.

Он взглянул на нее, в его глазах Аполлими увидела водоворот боли.

– Правда? Или ты торжествуешь?

– Я никогда не ликую над смертью. Я могу посмаковать ее время от времени, если она заслуженная. Но я никогда не торжествую.

– А я никогда не оставляю такие вызовы без ответа.

Тори не смогла еще толком сориентироваться на новом месте, как кто-то сжал ее в таком сильном объятии, что она даже испугалась, как бы у нее не переломались все ребра. Когда запах Ашерона ударил ей в нос и он чувственно поцеловал ее, только тогда Тори улыбнулась и засмеялась от облегчения. Она была в безопасности.

Она хотела обнять его, но вовремя вспомнила о его ранах. Вместо этого Тори схватила его за шею и притянула к себе.

Это был уже настоящий Ашерон, и чувствовал он себя в ее руках просто неописуемо.

Он обхватил ее лицо руками.

– Ты в порядке? – Спросил он, но потом его глаза потемнели, когда Эш увидел на ней разорванную рубашку и застегнутый пиджак Ника.

– Я в порядке. Правда.

– А вот мы нет. – Сказал Уриан сухо. – Ник убил Сатару, пока Тори была у них.

– Он сделал это, чтобы защитить меня. – Вмешалась Тори.

Уриан хмыкнул.

– Мы напишем это на твоей могильной плите. Через какое-то время Страйкер захочет крови за это. Очень много крови.

Ник ухмыльнулся его ужасному тону.

– Без обид, но твой отец совсем меня не пугает. Особенно если учитывать то, как сильно я хочу оторвать кусок от его жалкой задницы. Пускай приходит и он получит свое.

Уриан посмотрел на него, совсем не впечатленный.

– Я знаю, что ты думаешь, что вы делили с ним власть. Но поверь мне, что он не давал тебе ничего, кроме объедков. Не упоминая еще об одной маленькой детали. Никто не прикоснется к нему до тех пор, пока я сам с ним не разберусь. – Эш настойчиво засвистел.

– Успокойтесь, детки. У нас есть на повестке дня более важные вещи, чем спасение твоего мачизма.

Тори спрятала улыбку, когда наконец поняла, в чем в действительности заключалась работа Эша и почему он себя называл ковбоем. Так оно и было.

Эш посмотрел решительным взглядом на Ника.

– Нам нужно хорошенько подготовиться к битве. Я не позволю Страйкеру забрать Ника. – Ник горько засмеялся.

– Мне не нужна твоя гребаная помощь. Я и сам могу сражаться. – Эш не отреагировал на ненависть в его тоне.

– Я знаю, почему ты ненавидишь меня, Ник, я все уяснил. Но твоя мать не захотела бы, чтобы ты снова убил себя. Давай будешь ненавидеть меня завтра. А сегодня вечером, потерпи меня, как зло во благо. – Ник отпихнул его назад.

– Но это не делает нас друзьями. – Эш поднял руки вверх.

– Я знаю. – А потом снова повернулся к Тори. – Стикс выведи ее отсюда. И хорошенько приглядывай за ней.

Тори охнула, когда поняла, что это был тот самый Стикс, о котором она читала в дневнике – тот самый, который мучил и кастрировал Ашерона. Волна такой горькой ярости накатила на нее, что Сотерия даже могла почувствовать ее вкус. Она уже собралась сказать Эшу, что у нее нет намерения идти куда-либо с человеком, который посвятил свою жизнь тому, чтобы причинять боль Ашерону, но не успела даже и рта открыть, как яркая вспышка света ослепила ее.

Наносекунду спустя появилась группа свирепых светловолосых людей. Они выглядели смертельно серьезными, пока принимали свою истинную форму.

Страйкер вышел вперед и его взгляд устремился прямо на Уриана.

– Ты предал меня в последний раз. – И что-то бросил в Уриана.

Тори не имела ни малейшего представления, что же это могло быть, пока Эш не перехватил этот предмет своей рукой. Это был кинжал странной формы, который напомнил ей древнегреческий дизайн, более того, на его рукояти был тот же символ солнца, что и на рюкзаке Эша.

Ашерон прищурился, глядя на Даймонов.

– Забирай своих девчонок и с криками убегайте отсюда, Страйкер. Этим ты выиграешь для себя время. Поверь, что тебе не захочется узнать меня в том настроении, в котором я сейчас нахожусь.

Страйкер провел языком по клыкам, как будто наслаждался идеей о том, чтобы покормиться от Ашерона.

– Ничего больше я не желаю, как того, чтобы попробовать крови. Особенно вашей, Темные охотники. – Он осмотрел людей, которые стояли рядом с Эшем и рассмеялся. – Сегодня мы попируем, Спати. В атаку!

Тори запихнули за спины, всех стоящих с Ашероном. Она уже хотела сказать, что может сама за себя постоять, но когда Охотники напали, а Даймоны стали отбиваться сгустками энергии и наносить молниеносные удары, то Тори осознала, что ее навыков и способностей явно было недостаточно.

Они дрались не просто на кулаках и своим оружием, а с помощью своих паранормальных способностей, с которыми она не могла соревноваться. И когда эта мысль едва успела сформироваться у нее в мозгу, как группа демонов пополнила ряды Даймонов в этой битве.

Страйкер пошел на Ника, но Эш перехватил его, и они оба свалились на землю, сильно ударившись. Уриан ударил демона кинжалом промеж глаз, а потом развернулся и вырвал клыки у Даймона.

Тори попятилась назад, пытаясь найти хоть какое-то оружие.

Демон метнулся к ней, Тори попыталась пнуть его, но он даже не отреагировал на это. Когда он уже почти настиг ее, возле Тори оказался Джулиан с мечом. Он отрубил голову демону одним хорошо поставленным взмахом клинка.

Положив лезвие древнегреческого меча себе на плечо, он повернулся к ней лицом.

– Ты сможешь держать меч?

– Да.

– Кириан! – Закричал Джулиан еще одному высокому блондину из их команды. – Дай мне меч.

Кириан бросил нечто, что сначала показалось Тори лишь эфесом. Одним умелым движением Джулиан поймал его и нажал на кнопку по центру рукояти. Оттуда резко выскочило лезвие, которое было длиной около трех футов. Он протянул меч Сотерии.

– Даймонов нужно пронзать прямо в сердце. Демонам засаживай промеж глаз. Но если ты отрежешь голову кому-то из нас, то мы тоже умрем.

– Как я пойму, кто есть кто?

– Большинство Даймонов блондины и они превращаются в пыль, когда проткнешь их сердце. Бей в сердце, если это не сработало, тогда бей по глазам. Если ты проткнешь того, кто завизжит, а потом повалиться на землю, тогда ты напала на хорошего парня. Все очень просто. – Она кивнула головой.

– Спасибо за наставления.

Он рассмеялся прежде, чем повернуться лицом к битве и снова вернуться к ней.

Тори взмахнула лезвием вокруг своего тела, чтобы почувствовать равновесие.

Вдруг, из ниоткуда, появилась женщина-даймон и направилась прямо на нее, на ходу создав какую-то палку. Она опустила ее прямо Сотерии на голову.

Отразив удар мечом, Тори отвела лезвие назад и перешла в контрнаступление. Женщина встречала ее ударами и заставила Тори прочувствовать каждый удар. Вся ее свирепость отзывалась болью в каждой косточке Тори.

Она не хотела этого признавать, но, в общем-то, Даймон выигрывала. С яростным криком Тори попыталась отбросить женщину-даймона назад.

Неожиданно рядом с ней оказался Ник. Он оттащил Даймона от нее.

– Никто не тронет человека под моим присмотром. – Заорал он прежде, чем проткнуть Даймона прямо в сердце.

Как Джулиан и сказал, женщина закричала, а потом обернулась в золотую пыль. Ник отошел от Тори прежде, чем она смогла поблагодарить его.

Очередная вспышка света доставила еще большую группу демонов и Даймонов.

Тори отошла назад с отпавшей челюстью. Их было просто несметное количество…

Ребята в ее команде были просто восхитительными воинами, но враг превосходил их по численности, причем на много.

– Это плохо…

Эш замер, когда увидел, как один из Даймонов глубоко впился своими клыками в руку Вэйна, и в это же время еще группа демонов присоединилась к ним.

Он не мог позволить своим друзьям пострадать. Закрыв глаза, он вызвал свой посох из Катотероса. Ашерон едва успел сжать его в руке, когда почувствовал, как кто-то врезался в него.

Он открыл глаза и увидел подле себя Стикса, у которого в животе застрял атлантский кинжал. Страйкер ругнулся, вытаскивая его оттуда т снова пошел на Эша.

Ашерон поймал повелителя Даймонов тупым концом своего посоха и отбросил его назад.

– Спасайся или умри. – Зарычал он.

– Да пошел ты.

Прищурившись на Страйкера, Эш снова оттолкнул его, а затем ударил посохом о пол, который был выложен фигурной плиткой. Волна яростной, ничем не стесненной силы вылетела из-под него и подмяла под себя всех демонов и Даймонов вокруг него. Все они, как один превратились в пыль.

Кроме Страйкера. Он прижался к земле в своей драконьей форме, рыча и хлопая крыльями. Мыча от боли, Страйкер изрыгал огонь.

Эш поднял руку, как раз вовремя и смог защитить себя от ожогов. Он метнул еще одним божественным потоком в Страйкера, который увернулся от него.

– Это еще не конец, Ашерон. В следующий раз ты не сможешь воспользоваться своими силами. – Выдав еще один поток огня, Страйкер исчез.

Вэйн тряс своей кровоточащей рукой в явной попытке избавиться от боли после укуса Даймона.

– Зачем мы сражались, если у тебя есть такая сила?

В унисон, все экс-Темные охотники и Ник ответили.

– Просто потому что, если ты можешь, еще не значит, что ты должен.

– И иногда вещи идут вкривь и вкось, чтобы потом обрести верное направление. – Добавил Вульф.

Когда остальные ребята смутились от его сольного выступления, он добавил.

– Полагаю, что я единственный, кому он это говорил.

Фьюри издал странный, очень похожий на волчий вой, звук.

– Я все еще не могу понять, почему мы дрались, когда ты мог прекрасно надрать их задницы и без нас.

– Потому, что я верю в то, что каждый должен получить свой шанс в бою… ну пока они совсем не насели на меня. – Эш одарил Вэйна быстрым стоическим взглядом. – Привести подкрепление было большой ошибкой со стороны Страйкера.

– И радуйся, что это не твоя ошибка. – Сказал Фьюри и нервно улыбнулся Вэйну. – Я вообще рад, что не на их месте сейчас. – Волк посмотрел по сторонам на останки демонов и Даймонов, или лучше будет сказать, на то немногое, что от них осталось. – Ашерон, столько всяких тварей абсолютно точно могло быть уничтожено лишь за целую ночь?

Эш встал на колени возле бока Стикса, чтобы осмотреть нанесенную ему рану. Он вообще-то не очень-то волновался, потому что Стикс не может умереть до тех пор, пока сам Эш не сделает этого. Но это не значило, что он не мог чувствовать адской боли.

Кинжал Страйкера убил бы Ашерона, не останови Стикс его нападение. Его брат, который жаждал смерти не меньше Ашерона, спас ему жизнь. Он едва ли мог это представить.

Стикс стойко встретил его взгляд, хотя его и трясло от боли в ране.

– Знаешь что, брат – ты не должен закрывать свои глаза в бою. – Эш засмеялся от его болезненного юмора.

– Ну, это же не меня тренировали для должности генерала. – Стикс посмотрел на людей, которые их окружали.

– Возможно. Но ты добился в профессии вождя гораздо большего, чем я. Я определенно думаю, что отец тренировал совсем не того из нас.

Это были самые добрые слова, которые Стикс когда-либо ему говорил.

Эш не произнес ни слова, а просто положил свою руку ему на рану. Стикс не сводил взгляда с Ашерона. Но когда Эш закрыл рану, Стикс так смачно ругнулся насчет "нежного" прикосновения Ашерона, что даже, пожалуй, Страйкер стал бы им гордиться.

– Я уже умер? – Спросил Стикс саркастически.

– Нет пока. У тебя впереди еще несколько лет, чтобы серьезно вывести меня из себя. – Стикс улыбнулся.

– Жду не дождусь. – Впервые этого ожидал и Эш.

– Ты хорошо потрудился. Спасибо.

– Да уж неплохо, только в следующий раз, когда тебе потребуется проникнуть в логово Даймонов, выбери одного из своих засранцев для этой работы. У меня нет возможностей бога. И когда они нападут на меня, то я буду в очевидном меньшинстве.

И тем не менее, он бросился под нож, чтобы защитить Ашерона…

Он должен был пройти долгий путь прежде, чем отпустить прошлое с миром и в конце концов принять брата.

Ухмыляясь, Эш помог Стиксу подняться на ноги. Талон почесал голову, наблюдая за ними.

– Эй Ти-Рекс? Напомни мне в следующий раз, чтобы я попросил тебя подправить мою милую попку, а то что-то она стала как-то плохо двигаться.

Вульф охнул.

– Э-э-э нет, слабак. Ты мне говорил, что когда увидишь Эша в следующий раз, то спросишь, смотрел ли он фильм "10000 лет до нашей эры" и не навевает ли он ему тоску по дому?

Талон показал Вульфу знак перерезаемого горла.

– Не возражаешь, если меня сегодня не поджарят? Я бы хотел воспользоваться некоторыми частями своего тела, чуть позже, ну если ты конечно понимаешь, о чем я. А так как ты женат и у тебя полон дом детей, то думаю мы друг друга поняли.

Эш посмотрел на Тори и все видимое возбуждение, которое он испытывал, испарилось без следа. Она была в безопасности и это было самым главным для него. Он посмотрел на всю группу, которая пришла ему на помощь и просто подивился им.

– Спасибо вам, ребята. – Кириан протянул ему свою руку.

– В любое время, когда мы тебе понадобимся, Ашерон, мы будем тут как тут.

Один за одним, они пожимали ему руку и таким образом, как будто подписывались под заключенным ими договором. Пока очередь не дошла до Талона.

– Однажды тебе придется мне рассказать, как это у тебя получается такая штука с этой палкой. Это может пригодиться не только для Даймонов, но и для сбившихся с пути аллигаторов или досаждающих соседей. – Эш засмеялся.

– Возможно, когда-нибудь.

По крайне мере все было хорошо, пока Ник не прошел мимо Эша, при этом задев его своим плечом. Это был настолько мальчишеский жест.

Эш зыркнул на него, пока Ник гордо шел прямо в темноту.

– И на заметку, Ник. Я тоже любил Черис.

Он слегка ударил Эша и продолжил идти.

Зарек был последним, кто уходил от него. Он прохаживался спокойно и поднял голову. Он посмотрел на Тори прежде, чем вернуться к Ашерону и заговорить с ним по-гречески.

– Знаешь, меня поражает то, с какими мы ранами можем прожить вечность. Но что изумляет меня больше этого на протяжении последних нескольких лет, так это то, что правильный человек с легкостью может залечить их. Я помню, как один мудрый человек однажды сказал мне, что каждый заслуживает быть любимым, даже ты.

Эш ухмыльнулся совету, который сам же и дал Зареку, когда мужчина почти потерял свою жену.

– И насколько я помню, ты ответил мне, чтобы я заткнулся. – Зарек пожал плечами, принимая это во внимание.

– Да, я засранец. Признаю это. Я посещаю еженедельные анонимные встречи засранцев, но потребуется слишком много времени, чтобы избавиться от привычек, выработанных многими тысячелетиями. Думаю, что тебе придется отвыкать от гораздо большего.

– Как дела у Боба? – Спросил Эш, меняя тему на маленького сына Зарека. – Астрид удалось победить?

– Чтобы звать его Меноэсеусом? Черт нет. Я все еще пытаюсь объяснить ей, что это слишком похоже на менопаузу, на мой взгляд. И вообще даже не подобрать нормального сокращения. Представляешь, каково ему будет с таким именем в школе? Зови меня глупцом, но я хочу, чтобы мой сын вырос без клейма.

Эш засмеялся от выданной Зареком тирады, которую слышал уже не один раз. Его жена Астрид не обращает на них никакого внимания и продолжает звать бедного ребенка Меноэсеусом, а вот Зарек зовет его просто Боб.

Зарек покачал головой.

– Но вот что я тебе скажу. Нет ничего лучше, чем смотреть на этого малыша и видеть, как твоя частичка смешалась в нем с тем человеком, которому ты можешь доверять и знаешь, что он не предаст тебя. И этим я обязан тебе, Ашерон. Каждый раз, когда я смотрю на них, то вспоминаю, что я тебе должен. – Он отошел назад и переключился на английский, не зная, что Тори понимает греческий также хорошо, как и он сам. – Вы двое, берегите себя. И ради всего святого, держитесь подальше от неприятностей. По крайней мере, пока не потеплеет, ты же знаешь, как я ненавижу холод.

И он мгновенно испарился. Эш отправил свой посох назад в Катотерос, когда Тори подошла к нему. Он починил ее рубашку. Она попыталась прикоснуться к его спине. – Как ты себя чувствуешь?

– Сейчас я могу даже полететь. – Ашерон протянул ей руку.

В тот момент, когда она взялась за нее, Эш перенес их в свою небольшую квартирку на пиратской аллее. Тори осмотрелась вокруг, приподняв брови.

– Ух ты, а ты не шутил. Это место совсем маленькое. – Он снял рюкзак с плеча.

– Мне многого не нужно.

– Знаешь, мне тоже. Но есть одна вещь, в которой я все-таки нуждаюсь.

– И это? – Жаркое искреннее выражение ее глаз просто опалило Ашерона.

– Ты.

Он наслаждался этим словом и той волной любви, которая наполнила его сердце. Но в итоге, он знал горькую правду.

– Я не могу остаться с тобой, Тори. Между мной и тобой никогда не будет "нас".

– Но почему?

Она была в своем уме? Или уже успела стереть все те события, которые они пережили?

– Ты видела, с чем я имею дело ежедневно. Мои враги не люди, и Страйкер не единственный, с кем мне приходится иметь дело, и если сегодня вечером Ник освободил тебя, то завтра этого может и не случится. Уже не говоря об огромной рыжеволосой проблеме. Я не могу подвергнуть тебя такой опасности. Никогда.

– А если я несогласная с тобой?

– Я не позволю тебе. Я ведь бог, Тори. И если мне придется, я даже сотру себя из твоих воспоминаний.

– Если ты посмеешь копаться у меня в мозгах, то клянусь, Ашерон, что тебе не поздоровится.

В этот момент он подумал, что Сотерия была очень похожа на Ника-слишком самоуверенная в том, что его силы не подействуют на нее.

– Будь разумной, Тори. Моя жизнь слишком запутана, и к тому же очень опасна. – Тори захотелось даже расплакаться от его настойчивости.

– Все заслуживают любви, Ашерон. – Сказала она, повторяя слова Зарека. – Посмотри мне в глаза и скажи, что ты действительно хочешь уйти. Скажи мне, что больше никогда не хочешь снова меня видеть.

Эш сглотнул, когда все его эмоции скрутились в клубок внутри него. Он не хотел, чтобы она уходила. Он хотел обнимать ее и быть с ней рядом до конца своей неестественной жизни. Будучи человеком, Тори делала его уязвимым. И пока существовали враги, настойчиво пытающиеся навредить ему, Ашерон не мог позволить Сотерии быть рядом с ним.

– Я хочу, чтобы ты ушла, Тори.

– Ага, а люди в аду хотят водички со льдом. А теперь снимай свою одежду и покажи мне свою спину. Она должно быть просто убивает тебя.

– Так ты собираешься полностью пренебрегать мной?

– Не совсем. Я прекрасно услышала, что ты сказал, и я уважаю то, что меня отбили и за меня отомстили сегодня вечером – за то, что эти все демоны ворвались и утащили меня прямо с того места, где я сидела. Я вовсе не глупая женщина, но как уже было сказано, я не сдаюсь, когда имею виды на что-то или кого-то. Я люблю тебя, Ашерон, и собираюсь остаться рядом с тобой, даже если ты станешь меня отталкивать.

Эш закрыл глаза, наслаждаясь каждым словом, сорвавшихся с ее языка.

– Я не знаю, как это, любить, Тори. Правда не знаю.

– Толпа народа, которая желала недавно отдать свои жизни за тебя, сказала мне, что в тебе дерьма больше, чем на пастбище, приятель.

– Артемида не позволит нам жить спокойно. Ты хоть понимаешь это?

– Я понимаю лишь то, что сказала тебе снять одежду, а вместо этого ты тут стоишь и споришь со мной. Сдавайся, Ашерон. Поверь мне, так будет намного проще.

Подняв свои руки, признавая свое поражение, Эш воспользовался своими силами, чтобы снять майку. Тори резко вздохнула, увидела его вновь открывшиеся раны, которые искалечили его спину.

– Как ты все это выносишь? – Пустой взгляд, которым он одарил ее, ранил Тори до глубины души.

– Я привык.

– Ложись в кровать. Спину нужно обработать, а тебе самому отдохнуть.

– Есть, мэм. – Эш направился в свою спальню, а Тори прошла на кухню. Он остановился в дверях и стал наблюдать за ней. Совершенно забыв о нем, она достала чашку и налила туда воды.

Волна желания накрыла его с головой, от чего он в буквальном смысле слова перестал дышать. Если бы не его раны, то в постели бы он спал не один. Но боль в спине Ашерона была намного более значительной и отвлекающей, чем та, что пульсировала у него в паху.

Но ни одна из них не могла сравниться с той, что была у Эша в сердце, и эта боль говорила ему, что их отношения не могут больше продолжаться. Даже несмотря на упертость Тори, ей все равно придется уйти, пока Артемида не убила ее.

Богиня была права. Он приползет к ней назад и будет умолять о еде. Между сражением и ранами на спине, Ашерон к тому же еще и умирал с голоду. И если в ближайшее время он не поест, то начнет убивать.

Вздрогнув, ему вдруг стало любопытно, что подумает Тори, когда узнает об этой его стороне. Самое грустное было в том, что Ашерон не хотел, чтобы она имела дела с ним в таком виде, чтобы она увидела то чудовище, которое жило у него внутри.

Нет, это Артемида создала этого монстра. Единственное, что хоть как-то утешало его было в том, что ей все же тоже приходилось питаться тем же путем, что и ему.

Эш вздохнул и пошел в кровать ждать Тори, зная, что когда наступит утро, ему придется ее отпустить.

 

Глава 81

Тори помедлила, когда вошла в комнату, где спал Эш. Его дыхание было таким странным. Совсем не как у человека, оно больше походило на собачье пыхтение. Беспокоясь за него, она поставила свою чашу и полотенце на тумбочку и села подле него.

Она положила руку на его горящую в лихорадке щеку. В тот момент, когда она сделала это, все его тело стало ярко-голубого цвета. Охнув, Тори стала наблюдать, как его кожа сверкает и переливается разными оттенками синего и голубого цвета. Его ногти стали черными, а из головы вылезли два маленьких рожка.

Вскочив с кровати, Тори съежилась, когда лук и стрела Артемиды проявились на его спине поверх ран.

Эш рычал даже во сне. И когда он открыл глаза и посмотрел на нее, Сотерии потребовались все силы, чтобы не убежать отсюда прочь. Больше не серебряные, они стали ярко-красными с желтыми прожилками. Он открыл свой рот и зашипел, показывая ей ряд зазубренных клыков.

– Малыш? – Прошептала она, пытаясь найти хоть какой-то признак того мужчины, которого она любила, в этом существе, что так сильно напугало ее.

Он моргнул, как будто видел ее впервые и припал к кровати. Тори медленно подошла к нему. Держа руку перед собой, Сотерия нежно положила свою ладонь ему на голубую щеку. Он закрыл глаза и начал обнюхивать ее ладонь, пока не вдохнул кожу на ее запястье. Казалось, это его успокоило. Ашерон сказал ей что-то на я зыке, который она не могла даже начать переводить.

– Я не понимаю. – Сказала Сотерия по-атлантски.

– Akee-kara, akra. – Она убрала его черные волосы ему с лица.

– Тебе что-то нужно, милый?

Эш пытался сконцентрироваться, но все было бесполезно. Все было как в тумане. Он даже не был уверен в том, спит он или же бодрствует. Казалось боль в его спине ушла на совсем. И он был рядом со свежей кровью – Ашерон мог слышать ее запах и биение сердца.

От этого звука у Эша рот наполнился слюной.

Облизав губы, он вдохнул аромат женской плоти, которая покрывала те вены, в которые он так хотел вонзиться…

Еда.

Ему не положено. Даже в таком состоянии, Ашерон все еще смог вспомнить правило, которому сам себя и научил. Ему нельзя было пробовать людей. Это было неправильно. Но сейчас, когда он просто умирал от голода, Эш не мог вспомнить, почему нельзя этого делать.

Он мог думать лишь о том, как утолить его требовательную боль.

Он прижал человека поближе, чтобы суметь вдохнуть аромат ее шеи. Облизав нежную плоть в этом месте, Эш слегка царапнул ее кожу своими клыками, отчаянно желая вонзиться в нее поглубже. Он почувствовал, как по ней побежали мурашки и она вздохнула от удовольствия.

Она говорила с ним, но он не мог понять ни одного ее слова. По крайней мере до тех пор, пока ее губы не коснулись его. Сладость ее рта добралась до человека внутри него и отправила зверя снова в заточение.

Тори трясло, когда Эш снова стал нормальным. Его кожа снова стала загорелой, а глаза все того успокаивающего серебряного цвета. И все равно была в Ашероне какая-то свирепость, которая напоминала ей посаженного на цепь тигра.

И когда он поднес ее руку, чтобы она прикоснулась к нему. Тори засомневалась.

– Ты ранен, Эш. Тебе нужен покой.

Он покачал головой, как будто пытаясь прояснить ее. Ее одежда исчезла. И в этот раз, когда Ашерон завладел ее ртом, она уже не смогла вспомнить свой довод. Он сплел ее пальцы со своими и прижал ее руку к своему напряженному члену. Тори почувствовала, как его дрожь проходит через ее собственное тело, когда он терся о ее ладонь.

Он оставил ее руку в одиночестве на том же месте, чтобы уже самому прикоснуться к ней. В один момент, она стояла рядом с кроватью, а в другой, была уже лежала под ним. Сотерия застонала от восхитительного ощущения его обнаженного тела, лежащего на ней.

Осторожно, чтобы только не коснуться его спины, она обхватило лицо Ашерона своими руками, когда он усилил поцелуй.

Эш все еще не был уверен, происходит все это во сне или наяву. Он знал лишь то, что аромат Сотерии заполонил ему голову и что ему обязательно нужно оказаться у нее внутри. С колотящимся сердцем Ашерон развел широко ее ноги и глубоко проник в нее. В тот момент, когда это произошло, он охнул от удовольствия, которое накрыло его. Но это продолжалось недолго, так как зверь внутри него вернулся, желая полакомиться ее кровью, которая неслась по ее венам. Это все, что он мог слышать и на чем мог сконцентрироваться.

Это переросло даже удовольствие и заставило его пускать слюни. Тори захныкала, когда Эш отпрянул от нее. По крайней мере, пока она не увидела его лица. Его мучение отпечаталось и на ее сердце.

– Что не так, Эш? – Он хотел остаться с ней. Ашерон хотел снова оказаться внутри нее…

Нет, он просто хотел покормиться. Порыв разодрать ей горло был просто необузданным.

Ашерон терял контроль. Он ускользал и потихоньку высвобождался, а когда контроль совсем испарится, Эш сможет помнить лишь тяжесть своего голода. Каждая секунда, проведенная с ней, подводила его все ближе к черте.

Больше не имея сил справляться с этим и при этом не убив ее, Ашерон покинул человеческую реальность. Тори моргнула, поняв, что она осталась одна.

– Эш? – Позвала она, гадая, куда же он мог отбыть.

Абсолютно голый Эш ворвался в ванную комнату Артемиды. Больше не человек, он стал тем зверем, которого так презирал. Ничто не имело для него значения, кроме кормежки. Разрушения.

Убийства.

Ашерон исчез. Только Апостолос был здесь. Предвестник Апостолос хотел крови и лишь одна личность могла удовлетворить это желание.

Артемида…

Богиня охнула от вторжения в свою ванную, пока не поняла, что это был Ашерон. Она улыбнулась его голубой коже и черным волосам.

– Я же говорила, что ты еще вернешься ко мне.

Он пролетел от дверей к купальне, где она принимала ванну. Приземлившись на планке возле нее, он напомнил Артемиде больше птицу, чем человека.

Эш схватил ее в охапку и придвинул поближе.

Она положила ему руку на челюсть и сумела оттолкнуть его от своей шеи прежде, чем он успел вонзить свои клыки в нее.

– Ты не заслужил своей еды. Я злюсь на тебя и ты не получишь своей еды, пока это не исправишь.

Не имея возможности говорить в своей разрушительной форме, он лишь зашипел и сжал ее сильнее.

Артемида снесла его сильным порывом ветра. Он приземлился на свой бок. Одним ловким движением он вскочил на ноги и заорал.

Он клацнул зубами от злости прежде, чем напрыгнуть на нее.

Она телепортировалась с его пути, прекрасно зная, что если он положит на нее руки, но в данном случае лапы, Артемида будет мертва.

Он преследовал ее, как дикий зверь. Артемиде наверное следовало бы испугаться, но чувство злости затмило все остальное. Обычно, они не позволяли ему находиться так долго без еды. Но он предал ее и по правде говоря, Артемиде было глубоко плевать на то, умрет он или нет.

Отказываясь дать ему то, чего он хочет, Артемида побежала в заднюю комнату.

Ашерон попытался отрезать ей пути к отступлению, но она проскользнула мимо него и вошла в свою безопасную комнату. По глупости, он последовал за ней. В тот момент, как Эш оказался внутри, она перенеслась к двери и с грохотом закрыла ее, оставив его в ловушке.

Он раз за разом стал кидаться на прозрачную дверь, словно взбесившееся животное. Но, честно говоря, чем больше он бился в нее, тем больше Артемида поражалась, как он еще не выбрался наружу.

– Ты не можешь выбраться отсюда, Ашерон. Твои силы бесполезны в этой комнате, и пока я тебя не выпущу, ты принадлежишь мне.

Ашерон ударил одной когтистой рукой в дверь и издал такой свирепый рев, что даже у Артемиды волосы встали дыбом на затылке. О, он определенно убил бы ее сейчас, окажись на свободе.

Прищурившись, она скрестила руки на груди и одарила его торжествующей ухмылкой.

– Как я и говорила, я владею тобой. А теперь сиди здесь и голодай до тех пор, пока я не буду готова покормить тебя.

Эш едва мог понять слова, которым удалось пройти через голод, который все больше разъедал его. В таком состоянии, он очень был похож на тени Темных охотников, которые умерли, пока Артемида держала их души в рабстве. Вечно испытывающие голод и жажду. Безрассудные и не имеющие возможности понять сами себя. Это было самое отвратное существование.

Дверь затвердела, и он остался один в маленькой темной комнате. В ней не было ни мебели, ни окон.

Ни единого лучика света…

На мгновение, его разум вернулся и он снова почувствовал себя тем мальчиком, который оказался в тюрьме. Ашерон осмотрелся вокруг, ища крыс, которые обычно его кусали. Прислушиваясь к сигнальному звуку их скребущихся лап.

– Артемида! – Закричал он. – Выпусти меня отсюда.

Я боюсь. – Эти слова застряли у него в горле.

– Ашерон? Ты там? – Услышал он голос Риссы у себя в голове. А потом его голод снова вернулся, забирая все остатки его человечности подчистую. Он резко ударил своими лапами в дверь. Боль от его голода была просто мучительной. Она была такой невыносимой, что он стал биться в дверь снова и снова, с решительным намерением выбраться отсюда.

Прошло четыре дня, пока Артемиды решала, что ей следует сделать с Ашероном. Его настойчивые удары в стену и дикий рев стали потихоньку ее раздражать.

Но ему нужно было преподать урок. Ашерон должен быть наказан и пока не поймет, что ему снова нужно вернуться под каблук, богиня не выпустит его оттуда.

Не говоря уже о том, что она по правде говоря уже его боялась. Он никогда так долго не обходился без еды. А прошлый ее опыт подсказывал ей, что малая толика крови лишь разыграет его аппетит с новой силой.

Она хотела скормить ему одну из своих служанок, но решила, что это будет слишком жестоко.

И после этой мысли сразу же пришла другая.

– Если не кори… Нет, некто, чье имя рифмовалось с этим словом.

Она улыбнулась от своей изобретательности. Она поклялась Ашерону, что Сотерию не тронут пальцем ни она, ни ее приспешники.

Но она не обещала держать Ашерона подальше от нее.

Эш говорил ей, что Тори утешала его. Прекрасно, пусть эта сучка утешит его сейчас и заодно покормит собой.

Гордясь собой, Артемида перенеслась в Новый Орлеан, где эта маленькая потаскушка вела лекцию. Расстроившись, что придется подождать, она простояла в коридоре, пока пара не закончилась.

У Тори так ныло сердце, что она даже отпустила своих студентов. Она не видела и не слышала об Эше уже несколько дней, и тот факт, что он оставил в ее полном распоряжении свой драгоценный рюкзак, заставлял ее думать, что могло произойти нечто дурное.

Сложив свои книги в сумку, она взяла ее со стола и уже направилась к двери. Но прежде, чем успела дойти до нее, в класс вошла высокая потрясающая рыжая. Одетая в дорогой сделанный на заказ костюм и туфли от Прада, она просто ошеломляла.

Тори захотелось выдрать каждый волосок из ее чертовой головы.

– Зачем ты здесь, Артемида? – Холодно спросила она.

Она скривила губы, как будто ей был противен сам факт нахождения вблизи Тори, даже больше, чем самой Тори.

Нет, это невозможно.

– Ты нужна Ашерону, смертная. Он ранен и не может сам прийти. – Тори рассердилась.

– И зачем ты пришла за мной?

– Он хочет именно тебя. Поверь мне, что я бы не появилась здесь, ни по какой другой причине.

Все еще с подозрением, Тори схватилась за ремешок своей сумки.

– А ты случайно не лжешь мне? – Артемида показала древнегреческий знак верности и правды.

– Клянусь тебе, что он в невероятных мучениях и ты очень нужна ему. Ты что настолько эгоистично, что даже не поможешь ему?

Она и эгоистка? Да Сотерия рассмеялась бы ей прямо в лицо, если бы не волновалась так об Ашероне.

– Тогда отведи меня к нему.

Артемида перенесла ее из класса в то место, которое было очень похоже на древнегреческий храм. Комната была окружена колоннами, а вверху была потрясающая сцена охоты, выгравированная из золота. Это было так изысканно.

– Где я?

– На Олимпе.

Артемида провела ее в ванную комнату, в которой стояла древнестилизованная купальня. Она не останавливалась, пока не дошла до двери в другом конце комнаты. Когда богиня подняла руку, дверь посветлела и стала прозрачной.

Тори охнула, увидев Ашерона голого на полу. Его темные волосы спутались, а дыхание было прерывистым и тяжелым. Его кожа снова переливалась голубым, а из головы торчали два рога. Его рельефные мышцы сильно выделялись на фоне голубой кожи. Его руки заканчивались длинными черными ногтями, и когда он заметил, что они смотрят на него, то обнажил свои острые клыки в их сторону.

Поднявшись, Ашерон держался одной рукой за живот, как будто он у него болел. Он сделал один шаг и снова повалился на пол в очевидной боли. Эш зарычал от отчаяния и невыносимой агонии.

– Он такой отвратительный в своей божественной форме, не так ли? – Тори зыркнула на богиню с возмущенным взглядом.

– Он просто не может быть отвратительным. Никогда. Что с ним такое?

– Ему нужно поесть. Вот что с ним происходит каждый раз, когда он делает слишком большие перерывы между кормлениями.

– Так почему ты не покормишь его? – Медленная злая улыбка появилась на губах Артемиды.

– Милая, а как ты думаешь для чего ты мне понадобилась? – Она потянулась и открыла дверь.

И в следующее мгновение, она пихнула Тори внутрь комнаты и закрыла дверь, заперев ее вместе с Ашероном.

– Приятного аппетита.

Тори развернулась к двери и попыталась открыть ее. Но все было бесполезно. С этой стороны не было ни задвижки, ни ключа. Она могла видеть лишь торжествующее лицо Артемиды. О, если бы ей представились хотя бы три минуты наедине с ней… Это была бы смертельная схватка, стоящая того, чтобы ее увидели. Не имея другого выбора, Тори медленно подошла к Ашерону.

Осторожно.

Мог ли он вообще понять, что это была она? По тому, как он вел себя, она была уверена, что он ничего не осознает.

– Малыш?

Он посмотрел на нее с кроваво-красными глазами, в которой не было ни капли понимания. Они были яростными и холодными. Это были глаза хищника.

Со скоростью, не подвластной ее невооруженному глазу, Эш вскочил с пола. Он схватил Тори за горло, бросил ее вниз на землю и глубоко впился своими клыками в ее шею.

У Эша зашумело в голове и заболели плечи, когда он наконец утолил хоть немного тот голод, который разрывал его все эти дни. Кровь была такой прекрасной. Такой теплой и вкусной. Он лизал и сосал ее, напившись столько, пока не стал совсем нормальным.

Но когда Ашерон снова пришел в себя, то в нем возросла злоба на то, что эта богиня позволила ему быть так долго без питания. Даже когда Эш не мог говорить, он прекрасно помнил, что она стояла за дверью и наблюдала за ним.

– Ты поешь лишь тогда, когда все исправишь…

Она знала прекрасно, что эти слова творят с ним, а Эш так устал от ее такого отношения.

– Артемида, ты… – Его прервался на полуслове, когда оторвался от ее горла и понял, что держит в руках совсем не Артемиду.

Это была Тори, которая была очень бледна от потери крови. Ужас заполонил его. Вся ее шея была жестоко разодрана зубами Эша. Ее карие глаза были полузакрыты, и она отчаянно пыталась дышать.

Нет!

Его душа кричала в ужасе. Как же он мог так ранить ее? Как он мог зайти так далеко, что даже не понял, что кусает Тори?

Потому что Артемида держала его без еды слишком долго. А затем она бросила к нему смертного, прекрасно зная, что человек не переживет его кормления.

– О, боги. – Выдохнул он, задыхаясь. – Оставайся со мной, малышка. Я тебе помогу.

Она закашлялась, когда потянулась, чтобы коснуться его губ, покрытых ее кровью после кормления. Ашерон увидел страх в ее глазах и боль, которую он сам ей и причинил. Чувство вины было невыносимым.

– Сотерия? – Прошептал он ее имя, словно молитву. – Акрибос?

Она в последний раз вздохнула прежде, чем ее глаза остекленели, а рука безвольно упала на пол ладонью вверх.

Непередаваемая скорбь оглушила его, когда он понял, что только что убил ее. Запрокинув голову назад, Эш заревел от тяжести вины и боли, которая напала на него.

Он никогда не причинил бы ей вреда! Никогда!

А потом Ашерон увидел Артемиду в дверях, которая прислонилась к косяку в безопасности с другой стороны. От увиденного удовлетворения в ее глазах, ему захотелось выдавить их.

Он аккуратно положил Тори прежде, чем двинулся к двери с намерением добраться до суки, которая все отняла у него. Снова.

– За что? – Заорал Эш.

Она прищурилась от безжалостной ярости.

– Ты знаешь за что.

А затем дверь затемнилась, и Ашерон остался наедине с телом единственной женщины, которую любил по-настоящему. Женщину, которую он только что убил. И в этой комнате, где его силы были сведены на нет, Эш даже не мог исцелить или вернуть ее к жизни. Тори была мертва и именно он убил ее. Запрокинув голову назад, он заорал от нестерпимой боли.

Тори брела через густой угнетающий туман. Она чувствовала себя потерянной и не ориентировавшейся в пространстве. Последнее, что отпечаталось в ее памяти, было лицо Эша. Она видела выражение ужаса и страха на его прекрасном лице, а у самой в это время шея пульсировала от боли. А теперь боли не было совсем. Не было вообще ничего. Ни света, ни звуков, ни запахов. Отсутствие всего было таким пугающим.

– Эш?– Позвала Тори, пытаясь нащупать хоть какую-нибудь опору.

– Его здесь нет, девочка. – Она развернулась на добрый голос с сильным акцентом у себя за спиной и обнаружила там Аполлими, которая стояла в темноте.

– Что вы здесь делаете? – Аполлими протянула ей руку.

– Я украла твою душу в тот момент, как ты умерла и привела ее в Калосис. Но я не могу сохранить ее до тех пор, пока ты мне сама этого мне не позволишь. Я бы не позволила, будь я на твоем месте. Души очень ценны, чтобы ими расшвыриваться просто так, а твоя в особенности имеет для меня огромную ценность.

– Я не понимаю.

Тори вложила свою руку в руку Аполлими, и когда их кожа соприкоснулась, Сотерия обрела полную ясность обо всем, что богиня знала о ней и об Ашероне – более того она смогла увидеть воспоминания Эша и даже его смерть. Как Артемида отвернулась и бросила его, пока он пытался достучаться до нее и просил о помощи.

Как она могла сделать столь подлую вещь?

Слезы навернулись на ее глаза, а когда она увидела свою собственную смерть и удовлетворенное выражение на лице Артемиды, в то время как Эш просто разрывался от слез, Тори захотелось крови.

– Артемида убила меня? – Аполлими кивнула.

– Она все еще наказывает моего сына, а я ничего не могу сделать, чтобы это остановить… но ты, Сотерия, можешь.

– Но как?

– Я могу отправить твою душу назад в тело на короткий промежуток времени. Когда я это сделаю, единственным способом для тебя вернуться к жизни, будет выпить крови Апостолоса до того, как твоя душа снова выскользнет из тела.

Тори потребовалось время, чтобы поверить в это.

– Что?

Аполлими погладила ее руку. Тусклый свет отразился в ее кристальных слезах, когда ее головокружительные глаза засветились теплом.

– Я богиня разрушения. А его отец был богом созидания. В Апостолосе наши силы соединились. Он один из тех редких богов, которому подвластно не только разрушать жизнь, но и создавать ее. Именно его созидательные силы использовала Артемида, чтобы возвращать Темных охотников назад к жизни. Если бы она не питалась от него, то никогда бы не получила такой способности. И также как и с Артемидой, если ты выпьешь его крови, то получишь частичку его могущества. У тебя появится способность излечивать себя и ты сможешь вернуться к своей жизни. Более того, у тебя появится достаточно могущества, чтобы защищать себя, а я еще пошлю к тебе своих жриц, как стражниц, которые будут служить тебе и следить за тем, чтобы тебе снова не причинили вреда.

Все это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она сможет вернуться к Эшу и в свой мир со способностями бога… Безусловно все не может быть так просто.

– В чем подвох?

– Тот же, с помощью которого Артемида подловила Апостолоса. Стоит тебе однажды покормиться от него, и ты навсегда станешь зависима от его крови.

Тори съежилась, вспомнив ту боль от укуса Эша.

– Кровь? – Неохотно она кивнула.

– Пожалуйста, Сотерия. Сделай то, что мне не под силу. Спаси моего сына от этого монстра, которая умышленно причиняет ему вред. Апостолос никогда добровольно не возьмет кровь от другого и этим привяжет его к себе. Не после того, как Артемида обманула его и насильно привязала этим к себе. Но если ты вернешься и покормишься от него, а он от тебя, то освободишь его навсегда от этой суки.

Тори отвернулась, размышляя о том, как же ей поступить.

– И я смогу остаться с Ашероном?

– Да и я наделю тебя достаточными силами, чтобы больше никогда ни Артемида, ни кто-либо другой из врагов Апостолоса не смогли бы вновь причинить тебе вред.

Глубина того, на что готова пойти Аполлими ради Эша, тронула Тори и напомнила ей ее собственную мать – маму, по которой она скучала каждый день.

– А как же вы? Разве это не ослабит вас?

– Ослабит. Но мне плевать. Я хочу, чтобы мой сын обрел свободу и был счастлив, чего бы мне это не стоило. Я устала видеть безысходность в его глазах, когда мы разговариваем. Видеть боль, которую я не могу успокоить. Ты поможешь мне? Пожалуйста?

Тори сжала руку богини, чтобы показать ей, насколько искренней она была.

– Я сделаю для этого мужчины все, что угодно. – Аполлими улыбнулась.

– Я думала, что твоя кузина Гири будет той, кто освободит моего мальчика. Но в тот момент, когда я впервые увидела тебя, тебе тогда было лет десять и ты мешалась на раскопках моего храма в Эгейском море, я поняла, что ты и есть та единственная, именно поэтому я и не позволяла никаким другим мужчинам прикасаться к тебе.

Она накрыла руку Тори своей и крепко сжала.

– Сотерия. Хранительница Атлантиды, которая не сошла с выбранного пути, даже, несмотря на мою злость, которая боролась за то, что любила больше всего на свете. Ты оказываешь честь своей тезке.

Аполлими сняла ожерелье со своей шеи и положила его Тори на ладонь.

– Когда ты будешь готова бороться за него, прижми это к своему сердцу и получишь силу богини. Навсегда.

Тори держала в руке ожерелье и разглядывала красный клубящийся дым в полупрозрачном камне. Благодарная за такой подарок, она обняла Аполлими.

Богиня была ошеломлена объятием – никто не прикасался к ней с такой любовью со дня, когда был зачат Апостолос. Закрыв глаза, она прижала девушку поближе.

– До тех пор, пока ты будешь добра к нему, ты всегда будешь моей дочерью. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобиться, просто позови меня и я тебе отвечу.

– Я не позволю больше ничему плохому с ним случиться, обещаю. – Аполлими поцеловала ее в щеку прежде, чем отойти.

– Тогда иди к нему, Сотерия. Он очень нуждается в тебе.

Кивнув, Тори отошла на шаг назад и прижала камень к груди. В тот момент, когда она сделала это, обжинающая боль пронзила Тори насквозь.

– Оу! Вы не сказали мне, что это очень больно. – Аполлими пожала плечами.

– Рождение всегда болезненно, особенно когда речь идет о перерождении.

Она не шутила. Тори чувствовала, как что-то кромсало ее изнутри. Чувствуя тошноту и головокружение, она моргнула, пытаясь прогнать темноту, которая была такой угнетающий, что даже ослепляла.

В следующее мгновение она поняла, что снова находиться в руках Эша.

Он сидел на полу, прижав ее к себе, щека к щеке. Он качал ее и шептал на ухо.

– Пожалуйста, Тори не умирай. Пожалуйста, не оставляй меня одного. Я не хочу жить без тебя…

Эти трогательные слова едва не задушили ее, но что поразил Тори еще больше, так это влажность его щек.

Он плакал.

По ней.

Подняв руку, Сотерия провела пальцами по его подбородку. Ашерон дернулся с испуганным вздохом.

– Сотерия?

Она кивнула, а затем почувствовала голод, о котором упоминала его мама. Он опалил ее невероятной свирепостью, от которой ее резцы тут же удлинились.

Решительно она встретилась с ним взглядом.

– Позволь мне остаться с тобой, Эш.

Ашерон перестал дышать, когда до него дошло, о чем она просила. Что ей было нужно. И впервые за все свое вечное существование, он был готов пролить кровь, чтобы дать ей жизнь.

– Ты уверена? – Она кивнула.

Ашерон убрал свои волосы в сторону и подставил для нее свою шею. Закрыв глаза, он подготовился к боли, которую принесет ее укус, к ненавистному ощущению ее дыхания у него на шее, пока Тори будет есть.

Сотерия помедлила, почувствовав, как Ашерон напрягся. Ей потребовалась секунда, чтобы понять почему. Эш не выносил, когда кто-то дышал ему в шею, и, тем не менее, он сидел и предлагал ей себя, при этом не жалуясь и ничего не говоря. В этот момент, она еще больше влюбилась в него.

Благодаря своим новообретенным ощущениям, Тори узнала, что его шея не единственное место, откуда она могла поесть…

Эш открыл глаза, когда Тори вдруг отодвинулась от него. Нахмурившись, он наблюдал за тем, как она опустилась ниже и укусила его во внутреннюю часть бедра.

Он резко втянул воздух, когда волна желания ослепила Эша и возвысила его член, который был всего лишь в нескольких дюймах от ее рта. Но невероятнее всего было то, что она не схватила его за волосы и не причинила ему боли, пока кормилась. Она была нежной и заботливой, и когда Тори взглянула на него, ее глаза были такими же, как и у Ашерона.

Этот глубокий головокружительный серебристый цвет, который он так ненавидел в себе, на лице Тори смотрелся просто великолепно. Теперь они были связаны вместе. Его силы. Его кровь. Все это тоже стало принадлежать Тори. Но, несмотря на все это, ему хотелось увидеть ту прежнюю Тори. Поцеловав ее губы, Ашерон вернул ее глазам тот карий оттенок, который украл его сердце, когда Сотерия осматривала комнату в нервной панике.

Перед ним была женщина, которую он любил. Та единственная, без которой он уже не мог прожить.

Тори почувствовала необузданную невероятную силу внутри себя. Теперь она могла слышать абсолютно все, видеть, как меняются цвета в каждом предмете.

– Так значит так ты видишь мир?

– Да.

Все было та насыщенно и переполняюще. В то же время все ее тело горело и было в нужде. Тори посмотрела на него, и Ашерона даже покраснел прежде, чем одел себя.

Прочистив горло, кивком головы Эш указал на дверь.

– Мы не можем этим заняться здесь.

– Артемида. – Прорычала Сотерия это имя. Он кивнул.

– Мы все еще заперты в ее храме.

– Ненадолго. – Встав на ноги, она подошла к двери. Эш нахмурился, когда Тори закрыла глаза и вытянула руки по швам. Эш почувствовал ветер своей бабушки, который вихрем закружился вокруг них. У него отпала челюсть, когда он понял, что происходило вокруг – его мать поделилась частью своих сил с Тори. В ней были не просто его силы.

А комбинация его могущества и его матери…

Очень гремучая смесь.

Едва эта мысль сформировалась у него в голове, как дверь разлетелась на тысячи мелких кусочков. Артемида завизжала в другой стороне комнаты, а затем понеслась в тронный зал.

Эш встал и подошел к Тори.

– Пойдем домой. – Она покачала головой.

– Ты иди. А я буду через минуту. – Он остановился от странной нотки в ее голосе.

– Тори… – Она лукаво улыбнулась ему, перебив его на полуслове.

– Я собираюсь просто поговорить с ней. Не волнуйся.

Ага, конечно. Не волнуйся. Она вообще в своем уме? И впервые, он не был уверен, кто из них был в большей опасности.

Эш сначала засомневался, но потом понял, что безоговорочно доверяет Тори.

– Напомни ей, что я узнаю, если она обидит тебя, а если она все-таки решится на это, то передай ей, что никакая сила на Олимпе не сможет защитить ее.

Она поцеловала его в кончик пальца, а потом нажала ему на нос.

– Да не волнуйся ты так. Мы просто поговорим по-женски.

Эш почему-то очень сомневался в этом.

Зная Тори, он был уверен, что это будет походить на кошачью драку. Но он не станет вмешиваться. Настало время, чтобы кто-нибудь опустил богиню с небес на землю.

– Хорошо, малышка. Я буду ждать тебя в своей квартире.

Тори не шевелилась, пока Эш не исчез. В тот момент, когда она почувствовала, что его силы вернулись в человеческую реальность, Тори направилась в том направлении, куда убежала Артемида.

Ее новые силы бурлили в ней.

Сотерия шла, чтобы устроить долгий запоздалый разговор с богиней в стиле "Обрети Иисуса".

 

Глава 82

Артемида продолжала ждать, пока все силы исчезнут из ее храма.

Но этого не случилось, Она почувствовала, как испарилась основа Ашерона, но еще что-то так и оставалось в ее доме. Могущественное. Холодное. Расчетливое.

И это явно был не Ашерон.

И когда Сотерия вошла вприпрыжку в двери ее ванных покоев, а затем и в тронный зал, в лице Артемиды не осталось ни одной кровинки. Было ясно видно, что женщине нужен был кусок от нее, и что она готова был даже драться за него.

Артемида все еще пыталась скрыть панику от этой девчонки.

– Ты ничто для меня, смертная.

Тори усмехнулась и заговорила с ней на идеальном греческом.

– О, ты сильно заблуждаешься в этом, Артемида. Я не ничто. Я та, которая собирается надрать твою задницу, если ты еще хоть раз посмеешь приблизиться к Ашерону.

Артемида взмахнула рукой и отправила Тори в полет через всю комнату.

– Не смей угрожать мне.

Сотерия подняла руки и, как будто наткнувшись на стену, перестала двигаться. Открыв глаза, она была ошеломлена, обнаружив себя парящей над землей всего в нескольких дюймах от того камня, в который она должна была врезаться по задумке Артемиды.

Богиня завизжала от такого произвола, а Тори наоборот засмеялась от облегчения. Эти силы были такими классными.

Расставив руки в стороны, она приземлилась на землю. Артемида подбежала к ней и схватила за шею. Тори выскользнула из ее хватки и отбросила подальше.

– О-о-о, сучка, получи-ка. – Сотерия выкинула руку вперед и прижала ее к стене.

– Отпусти меня! – Но Тори лишь усилила своего рода объятия.

– За все те разы, что ты ранила Эша, тебе еще повезло, что я сразу же не вырвала сердце у тебя из груди. Как ты могла?

Слезы появились в зеленых глазах богини, пока она пыталась освободиться.

– Я любила его. – Тори покачала головой.

– Как ты вообще можешь произносить эти слова? Ты даже не понимаешь, что значит любовь. В любви тебе не может быть стыдно, если тебя увидят с тем, кто тебе дорог. Она не имеет ничего общего ни с наказаниями, ни с болью и ранами.

Почувствовав жалость к богине, Тори отпустила ее.

– Любовь дает тебе силу, необходимую для того, чтобы противостоять всему, насколько бы жестоким и пугающим это ни было. Именно поэтому, Эш предпочел быть избитым, чем рассказать о тебе отцу. Именно поэтому он позволил выпотрошить себя на полу у твоих ног, но не посмел опозорить тебя прилюдно. А ты наплевала на эту любовь и разрывала его на части. Для богини, ты просто жалкая.

Артемида презрительно ухмыльнулась.

– Ты человек, и всем плевать, если ты спишь со шлюхой.

И тут Тори совершила то, чего раньше никогда в своей жизни не делала. Она влепила пощечину другому человеку.

Артемида завизжала и постаралась расцарапать ее, но Тори перехватила ее запястья и оттолкнула ее назад. Сотерия усилила убийственный взгляд на богиню, чтобы показать ей, что была совершенно серьезна.

– Если еще хоть раз оскорбишь Ашерона, поверь мне, я сделаю с тобой то, что ты позволила своему брату сотворить с ним. Я отрежу твой язык за это. Ашерон – тот мужчина, которого я люблю и никто и никогда не будет наживать проблемы с Ашероном, если конечно не захотят иметь дело со мной.

Артемида высвободила одну руку и попыталась ударить Сотерию, но она снова схватила ее за запястье.

– Ты ничем не лучше, чем я. – Артемида заорала. – Ты пожертвуешь им в мгновение ока, чтобы спасти себя и я прекрасно это знаю.

Тори отрицательно покачала головой.

– Ты ошибаешься. В этом мире нет ничего, ни плохого, ни хорошего, чем бы я дорожила так, как Ашероном. И нам двоим ты порядком уже поднадоела. Счастливой тебе вечности, и если ты хочешь продолжить жить вечно, то держись подальше от меня и оставь Ашерона в покое.

Артемида скривила губы.

– Ты не можешь избавиться от меня навечно, смертная, я мать его дочери.

От этого у Тори скрутило живот.

– Ты права. Ты мать Катры, не повезло же бедняжке. Но ты ошиблась в одном.

– И в чем же?

Тори выпустила силу разрушителя, которая объединилась с силой Эша внутри нее. Сначала она оставалась такой же, но потом Тори почувствовала, как ее волосы стали белокурыми и начали развеваться вокруг нее, а потом ее поглотила молния и вылетела из кончиков ее пальцев.

– Я больше не смертная. – Сказала она демоническим голосом. – Я Atlantia Kedemonia Theony – стражница атлантских богов. Лишь один такой бог находиться поблизости и моя задача состоит в том, чтобы спасти его от еще одного плохого воспоминания, которое ты создала ему. Я искупаюсь в твоих кишках, сука. А что насчет Кэт, то она уже большая девочка – я знаю, я жила с ней. Она переживет смерть своей матери. Поверь мне. Это говорю тебе я, у которой огромный опыт в этом деле.

Артемида охнула.

– Ты что готова разрушить весь мир ради него?

– Да, готова. А что насчет тебя? – Она отвернулась.

– Именно поэтому, ты сейчас пожелаешь ему всего наилучшего и уберешься из наших жизней. В следующий раз, когда я тебя увижу, богиня, лучше тебе придти с подарками, которые меня порадуют, а иначе греческому пантеону придется подыскивать новую богиню охоты. Ты поняла меня?

– Я поняла.

Но ее глаза говорили об обратном – в них читалось, что она уже нечто этакое стала придумывать.

Так тому и быть. Враги были неотъемлемой частью жизни. Тори не могла ничего с этим поделать, кроме того, как хорошенько предупредить ее прежде, чем она отважится снова прийти за ней.

Никто не уйдет от нее без драки, а за Эша она вообще жизнь отдаст.

– Прощай, Артемида. И ради своего собственного блага, если когда-нибудь тебе все-таки доведется найти человека, который буде также любить тебя, как и Ашерон, советую тебе получше о нем заботиться. – С этими словами она вернулась в Новый Орлеан, где нашла Эша, ожидающего на диване в своей квартире.

Он подскочил на ноги прежде, чем стал осматривать ее тело на предмет повреждений – вообще-то это было таким очаровательным.

– Ты в порядке?

– Я же тебе говорила, что со мной все будет хорошо. – Его взгляд был наполнен сомнением.

– Она не обидела тебя?

– Нет. – Она подняла руки вверх, чтобы показать ему, насколько целой и невредимой вернулась. – Я просто превосходно себя чувствую.

Облегчение в его глазах тронуло Тори до глубины души, особенно когда он нагнулся, чтобы тихонько поцеловать ее в губы. Ох, как же она любит этого мужчину.

– Мне так жаль, что я сделал с тобой такое. – Выдохнул он. – Я никогда бы не причинил тебе вреда.

– Я знаю, милый. – Она улыбнулась ему. – Что там Вульф цитировал? "Иногда все идет неправильно, чтобы потом стать на свои места"? Если бы ты не выпил моей крови, я бы не получила силы, которые мне потребуются, чтобы быть с тобой. Поэтому не сожалей, Эш. Лично я ни капельки не жалею.

Он сморщился, как будто Тори ударила его, и это принесло ей самой боль.

– Я никогда не хотел, чтобы ты видела меня таким.

– Видела тебя каким?

– Монстром. Я презираю свою настоящую форму. – Она покачала головой, когда он обхватил ее за талию.

– И я не могу даже предположить почему. Не считая того, что ты убил меня, ты был очень миленьким и выглядел совсем, как Papa Smurf.

– Papa Smurf? – Ашерон издал звук абсолютного страдания и нахмурился. – Я не выгляжу, как Papa Smurf.

– Да, малыш. – Сказала она притворным покровительственным тоном, игриво поглаживая ее по щеке. – Ты совсем не выглядишь, как он. Ты выглядишь, как секс на палочке. Теперь твое эго чувствует себя лучше?

Одна его бровь взлетела от таких ее слов.

По крайней мере, пока она не подошла и взяла его достоинство в руку.

Ашерон втянул резко воздух, когда Сотерия медленно стала расстегивать ему штаны.

– Что ты делаешь? – Она облизала свои губы от жара, который несся по ее венам.

– Я все еще чувствую себя довольно… бойко от этого кормления. И честно говоря, Papa Smurf, ты достаточно хорош, чтобы тебя съесть.

Эш едва мог дышать, когда она опустилась на пол перед ним и расстегнула ширинку. Тори посмотрела на него. Ее глаза светились любовью за мгновение до того, как она взяла ту самую палочку в рот.

Все доводы улетучились из его головы, когда он наблюдал за тем, как она дразнит и облизывает его.

– Ты читала свою книгу снова, не так ли?

Сотерия засмеялась и ощущение ее рта, вибрирующего вокруг его плоти, было просто невыносимым. Прежде чем он смог остановить себя, его тело расслабилось. Эш откинулся назад к стене, пока его тело сводило спазмами. По правде говоря, это был один из лучших оргазмов, который у него случался, и тот факт, что она не отдернулась, делал его еще слаще.

Пока до него не дошло, что он натворил.

Ашерон ругнулся от своей глупости, а затем подождал, пока Сотерия его отпустит.

– Я не хотел, Тори. Я должен был тебя предупредить. – Она нахмурилась, застегивая ему штаны.

– Предупредить о чем? – Ашерон отвернулся, неспособный встретиться с ней взглядом.

– Обычно, я лучше контролирую себя. Обещаю, что в будущем, я буду давать тебе время, чтобы отодвинуться.

Тори поднялась и повернула его щеку так, пока он не встретился с ней взглядом.

– Эш, в тебе нет ничего, что было бы мне противным. Абсолютно ничего. Ни глаза. Ни твое клевое голубое тело. А в особенности то, чему я сама положила начало. Вообще-то, я люблю твой вкус и мне понравилось, что ты потерял контроль. Это значит, что я все делаю правильно.

Обхватив ее лицо, Ашерон носом провел по ее щеке, восхищаясь гладкостью кожи по сравнению с его.

– Ты слишком хороша, чтобы быть настоящей.

– Ты так говоришь лишь потому, что нигде поблизости нет молотка. – Он засмеялся и опустил голову ниже, чтобы понюхать ее шею.

– Я так благодарен, что ты больше не находишь меня отталкивающим. – Она стала сжимать его ухо пальцами.

– Просто помни всегда предупреждать меня прежде, чем решишь поразмять клыки снова. – Эш посмотрел на нее нахмурившись.

– Поразмять клыки? – Тори игриво улыбнулась.

– Да. Это реплика из вампирской серии Л. А. Бэнкс. Тебе следует прочесть ее книги когда-нибудь. Они просто потрясающие.

– С такими рекомендациями, как же я смогу отказаться? Но сначала, я думаю, нам следует почитать немного твою книгу, ну ту про "Развеселить озорника".

Она рассмеялась, разговор – о пикулях– навел ее на мысли о еде.

– Эй, значит из-за всей этой кровавой темы я больше не смогу есть?

– Нет, Тори. – Поддразнил Ашерон. – Тебе просто не нужно есть обычную еду. Ты сможешь почувствовать ее вкус, но она не уменьшит твою жажду крови. Тебе придется питаться через каждые пару недель.

– Или я превращусь в Миссис Smurf? – Он засмеялся.

– Нет. Только я это делаю. Ты превратишься…

– Во что?

– Я тут подумал о термине Сими. "Стерва-богиня"? – Она игриво ударила его в живот.

– Никогда больше не называй меня так! Ты злой человек!

Эш вдруг протрезвел, осознав, как они с ней играют и подшучивают друг над другом. Никогда в его жизни Ашерон не испытывал такой легкости в общении с другим человеком. Она знала все о нем.

Абсолютно все.

И все это не значило для нее ровным счетом ничего. Его прошлое было ничем. Но сама Тори была его будущим. Взяв ее за руку, он подвел ее к кровати, на которой намеревался заниматься с ней любовью весь оставшийся день. Ашерон поцеловал Тори, растворив их одежду и уложив ее на кровать.

– Я люблю тебя, Сотерия.

Тори перекатила его и обернула своим длинным стройным телом его, прижав, как можно ближе к себе.

– Sagapo, Achimou. Sagapo. – Ее греческий согрел его, а волосы в том месте, где соединялись ее бедра, раздразнили его и заставили тело Ашерона снова возбудиться.

– Agapay, Sota. – Тори нахмурилась.

– Agapay? – Он кивнул.

– С атлантского, я люблю тебя. А Sota – это уменьшительно-ласкательное для твоего имени.

Тори обожала эти звуки, особенно как они перекатывались на языке Ашерона в этом сексуальном переливающимся акценте, а больше всего ей нравилось то, что он делился своим языком с ней.

– А как твое имя ласково будет звучать?

– Acho.

– Agapay, Acho. – Он играл с ее волосами, а потом улыбнулся ей.

– Я всегда ненавидел атлантский, но не тогда, когда ты говоришь на нем.

Она представить не могла почему, учитывая насколько прекрасен он был. Тори могла слушать, как он говорит весь день напролет, и когда такое случалось, то ему стоило быть на чеку. Тори от этого становилось невероятно возбужденной. Укусив его за плечо, Сотерии вдруг стала интересна одна вещь.

– А сколько ты вообще знаешь языков?

– Я бог, Тори. Я знаю их все. И когда ты сама столкнешься с ними, то тоже узнаешь их.

– Это впечатляет. – Она прикусила губу от веселья, а потом ее глаза вдруг внезапно расширились. – О-о-о, мне тут в голову пришла еще одна мысль. Ты же всезнающий, так ведь?

– По большей мере, да.

– Тогда ты просто обязан рассказать мне то, что я очень хочу знать. Что в конце всего? – Он пожал плечами.

– Это очень просто.

– Тогда скажи мне.

– Буква "О".

Застонав, тори ударила его в голову подушкой.

– Ты вредный, Ашиму. За это ты приговорен к языковым пыткам. – Она перекатила его, пока он не оказался под ней.

Эш резко втянул воздух, когда она обвела его сосок языком. О таких пытках мужчина мог только мечтать.

– Что еще я могу сделать, чтобы вывести тебя из себя? – Она легонько ущипнула его за кожу на ребрах.

– Ты можешь бросить меня.

Он прямо протрезвел от своих эмоций от такой мысли.

– Я никогда этого не сделаю, Тори. Никто не может прожить без своего сердца, а именно сердцем ты для меня являешься.

Тори легла на него и покрепче прижала к себе. Пока еще одна ужасная мысль не посетила ее. Она вздрогнула и поднялась на нем, чтобы встретиться с Ашероном взглядом.

– Подожди, Эш… разве Артемида не владеет твоей душой?

– Нет. Я не совсем Темный охотник. В отличие от них, я не по собственной воле отдал ей свою душу. Она использовала мои же силы, чтобы обмануть меня и силой вернуть назад в этот мир. Из-за того, что я бог, она так и не смогла забрать у меня душу. Она всегда принадлежала мне.

– Но у тебя же есть метка в виде стрелы и лука. – Которой впрочем сейчас на теле не было.

– Просто потому, что я не хотел, чтобы другие охотники узнали, что я не один из них. Я просто хотел, чтобы они относились ко мне, как к обычному парню. По этой же причине я выставляю клыки, когда они рядом, хотя в общем-то в них нет никакой необходимости до тех пор, пока я не соберусь есть.

Тори положила голову себе на руку и стала выводить круги у него на груди.

– Надеюсь, ты знаешь, что рядом со мной тебе не нужно быть обычным.

– Я знаю.

– Вот и прекрасно.

И весь остаток ночи Эш не терял времени зря и занимался с ней любовью. Показывая ей этим, насколько много она значит для него и насколько сильно он ею дорожит. Только лишь после полуночи, она наконец уснула от явной усталости.

Полностью пресытившийся, Эш укрыл ее одеялом прежде, чем вылезти из кровати и одеться в черные кожаные штаны и длинную футболку с эмблемой VG Cat Rat Flail. Накинув на себя свой длинный плащ, Ашерон перенес себя из Нового Орлеана на гору Олимп.

Впервые он шел не на встречу с Артемидой. Вместо этого он отправился в храм Мойр. В тот момент, когда Эш ступил в их холл, Атропо, Клозо и Лашиси появились перед ним и преградили ему проход дальше в их пристанище. Не то чтобы это была для него такая непреодолимая преграда. Будучи конечной судьбой всего, он управлял ими и они это прекрасно знали.

– Что ты здесь делаешь? – Спросила Клозо, едва не срываясь на визг, так она нервничала.

– Я хочу с вами поговорить.

– О чем?

Он взглянул на Атропос, которая была высокой блондинкой, и ненавидела его с таким отчаянием, причину которого Ашерон никогда не понимал. В этот момент, он позволил ей увидеть каждую частичку ярости, которая обитала внутри него.

– Если еще хоть раз наведете угрозу на жизнь Сотерии, то не найдется той силы, которая остановит меня перед тем, чтобы разорвать вам глотки. Вы трое в последний раз поиздевались надо мной, все эти века, я не трогал вас. А сейчас, я вас предупреждаю и забираю свою милость назад, если в следующий раз решите поиграть с моей судьбой, то я приду и вообще покончу с вашими.

Страх на их лицах подсказал ему, что они все усвоили и приняли все близко к сердцу. Вот и ладненько.

С него хватит игр. Когда дело касается Сотерии, Ашерон теряет всякое чувство юмора. Любой, кто станет угрожать ей, распрощается со своей собственной жизнью.

Все было очень просто.

Она научила его принимать себя таким, каким он был на самом деле. Горе всем остальным. Потому что теперь он стал Предвестником не только для своей матери, но и для той женщины, в руках которой находилось его сердце.

А ради нее он способен на все.

Даже разнести этот мир в пух и прах.

 

Глава 83 

Две недели спустя.

Новый Орлеан.

Даже несмотря на то, что Эш доверял Тори, но его кишки все равно свернулись в узел, когда он следовал за ней в лекционную аудиторию в Тулоне, где Тори собиралась провести еще один семинар на тему Атлантиды.

– Почему ты не хочешь рассказать мне, о чем собираешься говорить?

Очевидным ответом было то, что она просто собиралась помучить его, чем впрочем и занималась все прошедшие дни.

Черт побери, да она могла бы преподать несколько уроков в этом деле.

Она одарила его все той же теплой улыбкой, которая еще больше разжигала в нем страх.

– Это не твое дело, но если ты нападешь на меня и на мою репутацию, как тогда в Нэшвилле, то будешь снова жить в своей квартире. Один. И помни, я под опекой Сими. Правильно, Сим?

– В точку. – Сими гордо расплылась в улыбке, проскальзывая мимо них. – Расслабься, акри. Акра-Тори не сделает ничего, что сможет разозлить тебя. Только Сими может делать это.

Ашерон засмеялся, хотя узел в его животе сжимался еще сильнее с каждым шагом, приближавшим их к комнате.

– Ты все еще не ответил на мой вопрос. – Сказала Тори, возвращаясь к той теме, которую она подняла по пути сюда. – Как на самом деле выглядел Юлий Цезарь? – Он беззаботно пожал плечами.

– Умнейший был человек, но жульничал в игре в кости.

Сотерия впечатленно вздохнула и мечтательно обхватила себя за плечи.

– Не могу поверить, что ты встречался с ним, да еще и с Александром Великим.

– Ну, с Алексом все вышло совсем случайно. Я преследовал Даймона, который скрылся в городе, где Александр устроил привал. И после того, как я убил его, царь попытался завербовать меня в свою армию. Я объяснил ему, что возглавляю свою собственную армию и что у меня нет совсем времени на объединение.

Тори никогда не устанет слушать воспоминания из прошлого Эша. Он сделал столько увлекательных вещей и стал свидетелем истории, о которой она только могла читать.

Он присутствовал при закладывании первого камня в стены Рима. Стоял на Великой Китайской стене через несколько дней после окончания строительства. Вел философские дебаты с Конфуцием и разделял трапезу с Кублай Ханом, а также присутствовал на празднестве с Буддой, когда он был еще маленьким мальчиком. Он прогуливался по Египту, когда строился некрополь в Гизе. Он играл с дофином, когда мальчик был совсем малышом, и обедал с самим королем Артуром… вся его жизнь была просто невероятной.

И он заставил Тори ждать с нетерпением будущих исторических моментов, свидетелями которых станут уже они оба.

– А что насчет Иисуса? – Спросила она, умирая от желания узнать. – Тебе доводилось с ним встречаться?

– Я слышал его речи несколько раз. Он тоже был умным и интригующим. Было в нем что-то, что привлекало твое внимание.

– Но лично ты с ним не встречался? – Ашерон покачал головой.

– Но почему нет?

– По той же причине, по которой официально так и не встретился с Ганди. Я не думал, что это того стоит. Мне просто нравилось слушать, как они говорят. – Эш открыл дверь в лекционный зал.

Тори замерла, увидев собирающуюся толпу.

Эш положил свою руку ей на плечо, чтобы поддержать.

– Все будет в порядке. Мы с Сими съедим каждого, кто посмеет моргнуть в твою сторону как-то не так.

Это все равно не успокоило ее.

– Я даже не знаю.

– Тогда давай уйдем. Мой байк снаружи с полным баком. – Она уставилась на него прежде, чем покачать головой.

– По крайней мере, в этот раз мои страницы пронумерованы. – Глубоко вздохнув для храбрости, она заставила себя войти в комнату, заполненную людьми, которые больше походили на акул, чем на историков, студентов и археологов.

Но, по крайней мере, на этот раз с ней был Эш. И Сими.

Эш шел рядом с Тори, пока не достиг первого ряда. Он поставил свой рюкзак вниз, а потом сел. Сими устроилась рядом с ним и ободряюще улыбнулась.

Когда Тори подошла к подиуму, она почувствовала, как ее сердце вот-вот выскочит из груди. Толпа здесь была ничуть не меньше, чем в Нэшвилле.

Боже, как же она ненавидела выступать на публике.

Пока она подготавливала страницы, открылась дверь и оттуда появились Ким и Пэм. которые помахали ей прежде, чем пройти вперед и сесть рядом с Сими. Благодарная им за поддержку, Тори отрегулировала микрофон. И когда она уже была готова начать свою речь, дверь снова открылась и в ней появилась Артемида.

Сотерия похолодела от этой картины и от того, что она могла значить. Не упоминая уже о том, что Тори увидела, как Эш весь передернулся, как будто ожидал начала Армагеддона.

Не сказав никому ни слова и даже не взглянув на Ашерона, Артемида прошла и уселась на заднем ряду, подальше от толпы и Эша.

Какой дьявол ее принес сюда? Что ей нужно?

Прочистив горло, Тори заставила себя не обращать на нее никакого внимания. Артемида не была здесь главной.

– Ум-м, приветствую всех. – Сказала она легонько в микрофон. – Хочу поблагодарить вас за то, что пришли сегодня. Я знаю, что некоторые из вас были в Нэшвилле и стали свидетелями моего панического бегства от невероятного унижения… – Она прищурилась на Эша, который с великолепной грацией смотрел на нее робким и кающимся взглядом. – Но как вы знаете, моя команда пару недель назад откопала большой участок подводных руин, которые, как мы полагаем, являются Атлантидой.

Из зала вверх взметнулась рука человека, в котором она узнала историка, но никак не могла вспомнить его имени. Тори указала на него.

– Я слышал, что среди вещей, которые вы нашли, были значимые артефакты, которые датируются 9000 лет до нашей эры. Если вы сможете подтвердить это, понимаете ли вы, что полностью перепишите все исторические источники?

Прежде чем она успела ответить, двери в очередной раз распахнулись, и в зал вошел мужчина из службы доставки. Не обращая внимания на то, что он прервал ее лекцию, почтальон направился прямиком к Тори.

– Доктор Кафиери?

– Да, это я.

Он протянул ей электронный планшет для подписи. Смутившись, она нервно осмотрелась вокруг.

– Прошу вас извинить меня. – Сказала она залу, расписываясь. Затем взяла небольшую посылку из его рук, нахмурившись, она открыла ее и обнаружила там последний дневник Риссы, тот самый, который Артемида приказала украсть вместе с рюкзаком Ашерона.

Это было железное доказательство, которое перепишет историю и сделает имя Тори, а также имена ее отца и дяди, легендами в этой области.

Это был момент, о котором она всегда мечтала. С тех пор, как они похоронили ее отца, основной целью Тори стало возвращение доброго имени своему папе.

С колотящимся сердцем, Сотерия посмотрела на Эша, лицо которого сейчас было белее мела. Он встретился с ней взглядом, и Тори смогла заметить, как его страх стал испарятся.

– Давай, детка. Я знаю, как много это все значит для тебя. Верни своему отцу репутацию. – Только Сотерия могла слышать глубокий голос Эша у себя в голове.

От этих слов у нее на глазах появились слезы. Тори знала, что это принесет Эшу. Мужчины и женщины, которых он зовет друзьями, будут в подробностях знать, насколько отвратительным было его прошлое. И хотя она была уверена, что большинству из них будет ровным счетом наплевать на это, и все же Тори достаточно хорошо разбиралась в людях, чтобы осознавать, что не все так воспримут эту информацию. Некоторые из них больше никогда не посмотрят на него, как раньше. Они будут смеяться и будут высмеивать его.

А что хуже всего, они никогда не простят его за правду, в которой его вины не было совсем. Они заставят его чувствовать себя также, как делала это Артемида все прошлые столетия. И это уничтожит его.

– Прости меня, папа. – Прошептала она про себя прежде, чем положить книгу назад в конверт и вернуться к своей речи.

Она прочистила горло.

– Да, мы обнаружили несколько экспонатов, которые достаточно стары. К сожалению, ни один из них нельзя отнести к тому времени, когда, как я полагаю, и существовала Атлантида. Более того, останки, которые мы обнаружили, оказались ничем иным, как руинами маленькой греческой рыбацкой деревни… Боюсь, что эксперты оказались правы. В Эгейском море Атлантиды нет. После всех этих лет, я пришла к пониманию, что вся моя семья и я шли по ложному следу. Как уже было сказано, моя команда на данном этапе отправляется на место встречи на Багамах, чтобы мы смогли поближе рассмотреть путь Бимини. Если Атлантида и существует, в чем я теперь сомневаюсь, то там может находиться ключ к этому открытию.

Тори сглотнула, осмотрев зал, и увидела ухмылки на лицах своих коллег.

– Мне бы очень хотелось принести всем вам лучшие новости. Мой полный отчет о наших находках вы сможете прочесть в моей выходящей в скором времени статье, а также и на моем Веб-сайте, конечно, когда я закончу ее. В конце хочу добавить, мой поиск Атлантиды кое-чему меня научил. В нашем прошлом лежит наше будущее. Своими собственными руками и решениями мы можем проклясть или спасти себя. За что бы вы не брались, прикладывайте к этому, как можно больше усилий. даже если вы лишь гоняетесь за не имеющей конца радугой, вы возможно никогда не доберетесь до конца, но во время своего пути вы обязательно встретите людей, которые станут для вас всем миром и создадут такие воспоминания, которые обязательно согреют вас даже в самые холодные ночи. Спасибо всем вам за то, что пришли.

Сложив все свои бумажки, Сотерия встретилась с недоверчивым взглядом Ашерона и улыбнулась ему.

Бормоча и перешептываясь, толпа стала потихоньку рассеиваться, включая и тех немногих, которые умаляли заслуги ее отца и самой Тори. Но впервые, ей было на это плевать. Слова ничего не значили. Теперь в ее жизни присутствовали люди, которые являлись всем в ее жизни.

Когда они уже выходили, Сими стукнула Эша по руке.

– Видишь, акри. Сими не воспитывает дураков. Я же говорила, что моя девочка очень хорошая. Акра-Тори никогда не сделает ничего, что причинило бы боль ее Ашиму.

Эш рассмеялся. А вот Артемида выглядела менее удовлетворенной, когда направилась прямо к Тори.

Сотерия посильнее сжала посылку, которую богиня сама же и послала ей, готовая драться до бесконечности за то, чтобы этот дневник больше не оказался в руках Артемиды.

– Я была уверена, что ты используешь это, чтобы сохранить свое лицо. – Тори пожала плечами.

– Я любила своего отца больше всего на свете. Но как бы больно мне не было это признавать, но он уже умер. А вот Эш нет. Пусть уж лучше они смеются надо мной, чем делают посмешище из него.

Артемида посмотрела недоверчиво, когда Сотерия произнесла такие слова.

– Ты на самом деле любишь его, не так ли?

– Больше жизни.

– И больше чести и достоинства. – В ее голосе появилась нотка уважения.

Артемида развернулась и уставилась на Эша. А когда она снова перевела взгляд на Тори, то в ее глазах застыли слезы.

– Береги его, Сотерия. И дай ему то, чего я так и не смогла. – Она слегка сжала руку Тори прежде, чем отвернуться.

Эш стоял, не шевелясь, когда Артемида подошла к нему. Он увидел в ее глазах страстное желание дотронуться до него. Но даже сейчас она так и не смогла заставить себя сделать это на публике.

– Я желаю тебе и твоей смертной хорошей жизни. Но очень хочу, чтобы вы помнили одну вещь.

– И это?

– Теперь ни один Темный охотник не будет свободен. Твое счастье взамен их свободы, потому что я больше ни с кем не хочу торговаться по этому вопросу. Никто не будет платить ту цену, на которую ты подписался столетия назад. И зная все это, надеюсь, что ты будешь спать спокойно по ночам.

Ашерон сжал зубы от ярости по поводу ее холодности, когда она уходила прочь. Он уже собрался идти за ней, но Тори остановила его.

– Позволь ей уйти, Ашерон. Журнал у нас. Ее Атлантиконония нейтрализована, а моя команда ни о чем не догадывается в наших раскопках. Они думают, что мы просто изменили направление. Мне кажется, что все сложилось, как нельзя хорошо.

– А как же Темные охотники? – Сотерия улыбнулась с новообретенным оптимизмом.

– Единственное, что я лучше всего усвоила из всей этой ситуации, так это то, что игра не закончена, пока не сданы все карты. Она походила тузом, думая, что мы не сможем его побить. Но в колоде осталась еще пятьдесят одна карта и игра далека от завершения. Мы что-нибудь придумаем. Ее сегодняшний маленький трюк показал нам, что лучший ход она уже сделала. Это все, на что она была способна, чтобы ранить тебя. Кстати именно поэтому она и устроила весь этот спектакль. Не позволяй ей разрушить твой день, малыш, и забрать то, что у нас есть. Вместе мы со всем справимся. Что для нас эта отравленная богиня? Как всегда говорит мой дедушка: над, под, вокруг или через. Всегда есть выход, и мы обязательно найдем его.

По его выражению лица, Тори могла с точностью сказать, что Ашерон был впечатлен.

– Как может такая молодая женщина быть такой мудрой?

– Я старая душа.

– А я счастливчик, потому что у меня есть ты. – Сотерия улыбнулась и передала ему дневник Риссы.

– Да, именно так. Но ничего. Я ведь тоже счастливая женщина, из-за того, что ты у меня есть.

– Я все еще настаиваю на том, чтобы Сими позволили съесть богиню-телку. Она должно быть о-о-очень вкусная. Я даже поделюсь ею со своей сестрой.

Рассмеявшись, Эш взял Тори за руку, и когда комната совсем опустела, он перенес ее в Катотерос. Сими сразу же удалилась смотреть телевизор.

Без слов, Ашерон протащил Тори через тронный зал в бальную комнату, которая не использовалась с тех самых пор, как его мать полностью разрушила атлантский пантеон.

Тори нахмурилась, когда Ашерон развернулся и отошел назад, улыбаясь ей. Когда он подошел, двери открылись. И в ту минуту, когда он оказался внутри огромного темного помещения его одежда сменилась на винтажный панк-стиль 1978 года, который состоял из черных военных ботинок, порезанных джинсов, рваной футболки с британским флагом и черной мотоциклетной куртки с цепями и анархичным символом, выгравированным на спине.

– Что ты делаешь? – Едва эти слова слетели с ее губ, как вся одежда Тори сменилась на то самое платье, которое было на ее матери в ту ночь, когда она познакомилась с ее отцом.

Двери закрылись, погрузив их в полнейшую темноту. Мгновение спустя появился блики света, исходившими от большого серебряного зеркального шара, и в этот же момент начала играть песня Донны Саммер "Последний танец".

Пол под Тори заискрился, как на дискотеках семидесятых годов, а Эш в это время прокрутил ее под своей рукой. Улыбнувшись ей, он начал петь.

– Ты нужна мне рядом со мной… направлять меня и обнимать, и даже ворчать.

Она засмеялась даже несмотря на то, что слезы счастья застилали ей глаза. Уловив ритм, он танцевал с ней до тех пор, пока она не нарыдалась и насмеялась до того, что, как она думала, выглядела совсем безумной.

Тот факт, что он восстановил это воспоминание для нее, даже несмотря на то, что сам просто ненавидел такую музыку… Он был самым лучшим. Сотерия засмеялась, когда Ашерон пронесся с ней по танцплощадке.

– Ты должен устроить показательное выступление для Джона Траволты. причем за его же деньги.

– Да уж и прошу прощения за свою одежду. Я пытался, но так и не смог себя заставить одеть нечто такое. Черт, да я не смог ходить в диско стиле даже тогда, когда он был очень популярен. Клянусь, у меня должно быть аллергия на полиэстер. Слава Господу за панк-движение. А иначе, мне пришлось бы ходить голышом целое десятилетие.

Сотерия засмеялась, пытаясь представить его в зеленом облегающем костюме. Не-е-ет, это определенно не его стиль.

Она больше предпочитала думать о нем в обнаженном виде. Но только, когда они были наедине.

– А что ты носил в те дни, когда был человеком?

– Постельную простыню. – Тори кивнула, потому что так и думала об этом.

– Видишь ли, я так и знала, что они делали из этого хитоны. Гири говорила, что я с ума сошла, но я все равно это подозревала.

Эш замер, когда осознал, что она не поняла того, что он ссылался на то, что был шлюхой. Она действительно подумала, что он говорил и происхождении его одежды. Для нее, он был мужчиной. Никем большим и уж определенно никем меньшим.

Подняв ее в воздух, Ашерон закружился вместе с ней, а затем прижал Тори к себе, наслаждаясь тем, что она никогда не напоминает ему о его прошлом.

И когда он снова поставил ее на пол, Сотерия была уже одета, как атлантская принцесса.

Тори охнула от ее длинного летящего платья. Ярко-голубое, оно ниспадало складками от более темно-голубого корсажа, который был украшен жемчугом и сапфирами. Но что заставило ее лицо ярко вспыхнуть, так это прозрачный материал, который едва прикрывал ее груди. Ее соски были просто на виду.

– О, нет! Скажи мне, что они такого не носили.

Кивнув, он развернул ее лицом к зеркалу, которое появилось из ниоткуда, чтобы она смогла посмотреть на всю экипировку, пока они качались вместе в такт музыке. Золотые цепи свисали с ее голых плеч до самых локтей, а волосы, завитые в локоны, великолепная золотая накидка.

Тори уставилась на себя, ей очень нравилась одежда, но она ненавидела тот факт, что была очень высокой, очень худой и слишком простой, чтобы можно было что-либо оценить в ней.

И когда она взглянула на Эша через плечо, который все еще был одет как панк-рокер, Сотерии просто захотелось завыть. Он был просто великолепен, а она выглядела, как утешительный приз.

– Эш. – Сказала Тори срывающимся голосом. – Можешь сделать кое-что для меня?

– Все что угодно, Сота. Только назови и это твое.

– Сделай меня красивой. – Ашерон развернул ее лицом к себе и одарил ее губы поцелуем, который зажег огонь в ее крови. Отстранившись, он улыбнулся ей.

– Ну вот. Ты самая прекрасная женщина во всем мире.

Тори снова повернулась к зеркалу, до смерти желая увидеть, какой она стала. Когда Тори увидела себя, то рассердилась. Она ни капельки не изменилась.

– Эш!

– Что? – Спросил он невинно, разворачивая ее снова к зеркалу, чтобы он мог наблюдать за ней в зеркало.

– Но ты ничего не сделал.

Взгляд Ашерона встретился со взглядом Тори, и искренность в этих головокружительных серебристых глазах просто обожгла ее.

– Ты самая великолепная женщина в этом мире, Сотерия. Именно в эту женщину я влюбился и абсолютно ничего не буду в тебе менять.

Прислонившись к нему спиной, она дотянулась и погладила его щеку.

– Правда?

– Конечно. И я надеюсь, что однажды, у нас будет полный дом детей, которые в точности будут твоей копией.