Греция, 7382 год до нашей эры.

Ашерон почувствовал чье-то присутствие позади себя. Он резко развернулся, готовый ударить, ожидая, что это еще один атакующий его даймон. Это был не он.

Вместо этого, он обнаружил Сими, висящую вверх ногами на дереве со сложенными за ее детским телом длинными, темно-красными крыльями, как у летучей мыши. На ней были свободные черный хитон и химатион, колыхающиеся от ночного ветра. Кроваво-красные глаза зловеще поблескивали в темноте, а длинная черная коса свободно свисала до земли.

Ашерон расслабился и оперся концом посоха на влажную траву, наблюдая за ней.

— Где ты была, Сими? — спросил он резко. Он вызывал демона Шаронте последние полчаса.

— О, просто слонялась вокруг, акри, — улыбнулась та, раскачиваясь на ветке взад и вперед. — Акри скучал по мне?

Ашерон вздохнул. Ему очень нравилась Сими, но он хотел бы в компаньоны взрослого демона, а не такого, который даже в возрасте трех тысяч лет, вел себя как пятилетнее дитя. Пройдут столетия пока Сими полностью повзрослеет.

— Ты доставила мое послание? — спросил он.

— Да, акри, — ответила она, используя атланский термин для фразы «мой господин и повелитель». — Я доставила его, именно так, как ты велел, акри.

По спине Ашерона побежали мурашки. Что-то в ее тоне обеспокоило его.

— Что ты натворила, Сими?

— Сими ничего не сделала, акри. Но…

Он выжидал, пока она нервно смотрела по сторонам.

— Но? — подтолкнул Ашерон.

— Сими проголодалась на обратном пути.

Он похолодел от страха.

— Кого ты съела на этот раз?

— Это не был человек, акри. Это было что-то с рожками на голове, как у меня. Там их было целое стадо и у всех были рога, и они производили странный звук — «Му-Му».

— Ты имеешь в виду коров? Ты ела домашний скот?

— Да, акри. Я ела домашний скот.

— Это не так плохо.

— Нет, это вообще-то было довольно хорошо, акри. Почему ты не сказал Сими про коров. Они очень вкусные в жареном виде. Они очень понравились Сими.

— Тогда почему ты взволнована?

— Потому что тот очень высокий человек с одним глазом вышел из пещеры и начал кричать на Сими. Он сказал, что Сими поступила плохо, съев коров и что мне придется заплатить за это. Что это значит, акри? Заплатить? Сими ничего не знает про плату.

Ашерон хотел бы, чтобы он мог сказать так же о себе.

— Этот очень большой человек — это был циклоп?

— Что такое циклоп?

— Сын Посейдона.

— О, он так сказал. Только у него не было рожек. Вместо них у него была большая лысая голова.

Ашерон не хотел обсуждать большую лысую голову циклопа со своим демоном. Что он действительно хотел знать, так это, что надо сделать, чтобы возместить убытки, причиненные ее ненасытным аппетитом.

— Так что сказал тебе циклоп?

— Что он разозлился на Сими за то, что она съела его скот. Он сказал, что рогатые коровы принадлежат Посейдону. Кто такой Посейдон, акри?

— Греческий бог.

— О, ну тогда Сими незачем беспокоиться. Я просто убью греческого бога, и все будет в порядке.

— Ты не можешь убить греческого бога, Сими. Это не позволено.

— Ну вот опять ты говоришь Сими «нет», акри. Не ешь это, Сими. Не убивай это, Сими. Стой здесь, Сими. Отправляйся в Катотерос, Сими и жди пока я тебя позову.

Она скрестила руки на груди и мрачно насупилась.

— Я не люблю, когда мне говорят «нет», акри.

Ашерон скривился, почувствовав зарождающуюся в затылке боль. Он хотел бы, чтобы на его двадцать первый день рождения ему подарили попугая. Этот Демон Шаронте когда-нибудь доведет его до смерти…снова.

— Так почему ты звал Сими, акри?

— Я хотел, чтобы ты помогла мне с Даймонами.

Она расслабилась и снова начала раскачиваться на ветке. Не похоже, чтобы тебе была нужна какая-либо помощь, акри. Сими считает, что ты и сам замечательно с ними справляешься. Особенно мне понравилось, как тот Даймон подлетел в воздух перед тем, как ты его убил. Очень мило. Я не знала, что они становятся такими красочными, когда взрываются.

Она слетела с ветки и приземлилась около него.

— Куда мы отправимся теперь, акри? Ты возьмешь Сими снова куда-нибудь, где холодно? Мне понравилось там, где мы были в последний раз. Горы были очень красивые.

— Ашерон?

Он замер, почувствовав вызывающую его Артемиду, и измученно вздохнул. Две тысячи лет он игнорировал ее. И, несмотря на это, она продолжала взывать к нему. Было время, когда она разыскивала его «во плоти», но он заблокировал эту способность. Единственным способом связи, который он не смог полностью отрезать, была телепатия.

— Пойдем, Сими, — сказал он, пускаясь в обратный путь до Теракоса. Там даймоны основали колонию, охотясь на бедных греков, живших в маленькой деревушке.

— Ашерон, мне нужна твоя помощь. Мои новые Темные Охотники нуждаются в учителе.

Ее слова заставили его замереть. Новые Темные Охотники? Это что еще за чертовщина?

— Что ты сделала, Артемида? — его шепот полетел с ветром на Олимп, где она ждала в своем храме.

— Так ты все-таки заговорил со мной. — Он услышал облегчение в ее тоне. — Я уже стала сомневаться в том, что когда-нибудь услышу твой голос вновь.

Ашерон презрительно скривил губы. У него не было для этого времени.

— Ашерон?

Он проигнорировал ее. Артемида не поняла намека.

— Угроза даймонов распространяется быстрее, чем ты можешь сдержать. Тебе была нужна помощь, и я предоставила ее тебе.

Он усмехнулся при мысли об ее помощи. С начала времен греческая богиня не сделала ничего, чтобы помочь кому-либо кроме себя.

— Оставь меня в покое, Артемида. Между нами все кончено. У меня есть работа, которую нужно сделать, и совсем нет времени на тебя.

— Отлично. Я пошлю их неподготовленными на встречу даймонам. Если они погибнут, что ж, кого волнуют люди? Я всегда могу просто создать еще воинов.

Это должна была быть ловушка. Все же Ашерон нутром чувствовал, что это было не так. Возможно, она создала еще Темных Охотников, и, если она действительно так поступила, тогда она определенно сделает это снова.

Особенно, если это заставит его чувствовать себя виноватым.

Проклятье. Ему вновь придется ступить в ее храм. Лучше бы его распотрошили.

Он поглядел на своего демона.

— Сими, мне нужно увидеться с Артемидой. Возвращайся в Катотерос и держись подальше от неприятностей, пока я не позову тебя.

Демоница скривилась.

— Сими не нравится Артемида, акри. Как бы я хотела, чтобы ты позволил Сими убить эту богиню. Сими хочется выдрать ее длинные красные волосы.

Чувство было ему знакомо. Сими лишь однажды встречалась с Артемидой, когда Ашерон был еще смертным. Это была катастрофа.

— Я знаю, Сими. Именно поэтому я хочу, чтобы ты оставалась в Катотеросе. — Он повернулся, чтобы уйти, затем оглянулся, поглядев ей в лицо.

— И, во имя Аркона, пожалуйста, не ешь ничего, пока я не вернусь. Особенно людей.

— Но…

— Нет, Сими. Никакой еды.

— Нет, Сими. Никакой еды, — передразнила она. — Сими это не нравится, акри. В Катотеросе скучно. Никаких развлечений. Только мертвые старики, которые хотят вернуться сюда. Бе-е.

— Сими… — сказал он голосом, полным предупреждения.

— Я слушаю и повинуюсь, акри. Сими просто никогда не говорила, что она будет делать это молча.

Неисправимость демоницы заставила его покачать головой. Затем усилием воли он перенес себя с Земли в Храм Артемиды на Олимпе.

Ашерон стоял на вершине золотого моста, пересекающего изгибающуюся реку. Звук текущей воды отражался от отвесных склонов гор, поднимающихся вокруг него. За последние две тысячи лет ничего не изменилось.

Вся поверхность вершины была соткана из сверкающих мостов и тропинок, покрытых радужным туманом, ведущих к многочисленным храмам богов.

Дворцы Олимпа были массивными и напыщенными. Превосходные дома для эго богов, живущих в них.

Храм Артемиды с куполообразной крышей и белыми мраморными колоннами был выстроен из золота. Из ее тронного зала открывался захватывающий вид на небеса и мир внизу.

По крайней мере, именно так он думал в юности. Но это было до того, как время и опыт омрачили его восприятие. Для него здесь больше не существовало ничего захватывающего или прекрасного. Он видел лишь эгоистичное тщеславие и холодность Олимпийцев.

Эти новые боги сильно отличались от тех, с которыми Ашерон вырос. Атланские боги, все кроме одной, были полны сострадания. Любви. Доброты. Прощения.

Лишь однажды атланты дали своему страху захватить себя — эта ошибка стоила им всем бессмертия и позволила Олимпийцам занять их место. Во многих смыслах, это был скорбный день для человечества.

Ашерон заставил себя пересечь мост, ведущий в храм Артемиды. Две тысячи лет назад он покинул это место и поклялся, что никогда не вернется. Он должен был знать, что рано или поздно она придумает план, как возвратить его назад.

Наполненный яростью, Ашерон использовал телекинез, чтобы открыть огромные, позолоченные двери. Его тут же атаковали пронзительные крики служанок Артемиды, абсолютно не привыкших к мужчинам, входящим в личные владения их богини.

Артемида зашипела от резкого звука и ударила силой в каждую из окружающих ее женщин.

— Ты просто убила всех восьмерых? — спросил Ашерон.

Артемида потерла уши.

— Я должна была бы, но нет, я просто бросила их в реку снаружи.

Он уставился на нее, удивленный. Как необычно для богини, которую он помнил. Возможно, она немного научилась состраданию и жалости за последние тысячелетия. Зная ее, он считал это крайне маловероятным.

Теперь, когда они остались одни, она спустилась со своего удобного трона цвета слоновой кости и приблизилась к нему. На ней был прозрачный белый пеплос, который облегал изгибы ее роскошного тела, а локоны ее темно-рыжих волос блестели на свету.

Ее зеленые глаза призывно сверкали. Этот взгляд прошел сквозь него, как копье. Горячий. Пронизывающий. Мучительный. Он знал, что ему будет тяжело видеть ее снова — это была одна из причин, почему он всегда игнорировал ее призывы. Но знать что-либо и это испытывать — две совершенно разные вещи.

Он был не готов к чувствам, которые угрожали нахлынуть на него сейчас, когда он снова увидел ее. Ненависть. Предательство. Хуже всего была потребность в ней. Голод. Желание. Какая-то часть его все еще любила ее. Эта часть была готова простить ей все что угодно. Даже его смерть…

— Ты хорошо выглядишь, Ашерон. Все также красив, как в последний раз, когда я видела тебя. — Она потянулась, чтобы коснуться его.

Он отступил так, чтобы она не смогла достать.

— Я не болтать сюда пришел, Артемида, я…

— Когда-то ты звал меня Арти.

— Когда-то я делал множество вещей, которых больше делать не могу. — Он бросил на нее тяжелый взгляд, чтобы напомнить обо всем, чего она его лишила.

— Ты до сих пор злишься на меня.

— Ты так думаешь?

Ее глаза сверкнули изумрудным огнем, напомнив ему о демоне, обитающем в этом божественном теле.

— Я могла бы заставить тебя прийти ко мне, ты это знаешь. Я долго терпела твое неповиновение. Дольше, чем должна была.

Он отвел взгляд, зная, что она права. Только она владела источником пищи, необходимой для его жизни. Обходясь слишком долго без питания, он становился неконтролируемым убийцей. Угрозой для каждого, кто встречался на его пути.

Только Артемида владела ключом, который сохранял его таким, какой он есть. Здравомыслящим. Цельным. Сочувствующим.

— Почему ты не вернула меня силой? — спросил он.

— Потому, что я знаю тебя. Если бы я попыталась, ты заставил бы нас обоих заплатить за это.

И снова она была права. Дни, когда он подчинялся, давно прошли. Ему этого хватило в детстве и юности. Почувствовав вкус силы и свободы, он решил, что это ощущение нравиться ему слишком сильно, чтобы возвращаться к тому, чем он был раньше.

— Расскажи мне об этих Темных Охотниках, — сказал он. — Зачем ты создала больше таких, как я?

— Я же сказала, что тебе необходима помощь.

— Она мне не нужна.

— Я и другие боги с этим не согласны.

— Артемида…— прорычал он ее имя, зная что она лжет. Он был более чем способен контролировать и убивать даймонов, охотящихся на людей. — Я клянусь…

Он стиснул зубы при мысли о первых днях своего обращения. У него не было никого, кто мог бы указать ему путь. Никого, чтобы объяснить, что нужно делать. Как выжить. Правила, которые привязывают его к ночному образу жизни. Эти новички запутаются и растеряются. И что хуже всего, они будут уязвимы, пока не научатся управлять своими силами. Черт бы ее побрал.

— Где они?

— Ожидают в Фалоссосе. Они прячутся от солнечного света в пещере. Но они не знают, что они должны делать и как искать даймонов. Им нужен лидер.

Ашерон не хотел этого. Он не больше хотел командовать, чем подчиняться кому-либо. Он вообще не хотел иметь дело с другими людьми. У него никогда не было другого желания, кроме как быть оставленным в покое. Мысль об общении с кем-то…Она заставляла его кровь стыть в венах.

Полужелая пойти своей дорогой, Ашерон знал, что не сможет. Если он не покажет им, как противостоять и убивать даймонов, все закончиться их смертью. Очень незавидное существование — быть мертвым без своей души. Он знал это лучше всех.

— Хорошо, — сказал он. — Я буду их тренировать.

Она улыбнулась.

Ашерон перенесся из ее храма назад к Сими и приказал ей оставаться на месте еще некоторое время. Демоница только усложнила бы и без того непростую ситуацию. Убедившись, что она останется, он телепортировался в Фолоссос.

Он обнаружил троих мужчин, жавшихся в темноте, как и сказала Артемида. Они тихо переговаривались, греясь сидя у костра, и все же их глаза слезились от яркого огня. Они, более не человеческие, не выносили сияния любого источника света.

Ашерон должен был столькому их научить. Он вышел из тени.

— Кто ты? — спросил самый высокий, как только заметил его.

Мужчина с длинными черными волосами, несомненно, был дорийцем. Высокий и хорошо сложенный, он до сих пор был одет в боевые доспехи, сильно нуждавшиеся в починке. Мужчины с ним были светловолосыми греками. Их доспехи были в состоянии не лучшем, чем у первого. У самого молодого была дыра в центре нагрудной пластины, там, где его сердце пронзило копье. Они никогда не смогли бы выйти и смешаться с живыми людьми в таком виде. Каждому из них требовалась забота. Отдых. Наставление.

Ашерон опустил капюшон своего черного химатиона и оглядел их, одного за другим.

Когда они заметили клубящееся серебро его глаз, они побледнели.

— Ты бог? — спросил высокий — Нам сказали, что боги убьют нас, если мы появимся перед ними.

— Я Ашерон Партенопэус, — сказал он тихо. — Артемида послала меня тренировать вас.

— Я — Каллабракс из Ликоноса, — сказал высокий. Он указал на мужчину, стоящего справа — Кирос из Секлоса, — а затем на самого младшего. — Иас из Гроэзии.

Иас стоял позади с пустыми темными глазами. Ашерон мог читать его мысли так же четко, как если бы они были его собственными. Боль мужчины тронула его и заставила сердце сжаться от жалости.

— Сколько времени прошло с момента вашего создания? — спросил Ашерон.

— Несколько недель, — ответил Кирос.

Каллабракс кивнул:

— Я был создан приблизительно в это же время.

Ашерон поглядел на Иаса.

— Два дня, — сказал тот пустым голосом.

— Он до сих пор не оправился после обращения, — вставил Кирос. — Мне потребовалась почти неделя, чтобы приспособиться.

Ашерон подавил желание горько рассмеяться. Это было подходящее слово.

— Вы уже убивали даймонов? — спросил он.

— Мы пытались, — ответил Каллабракс, — но убийство даймона сильно отличается от убийства солдат. Они сильнее, быстрее. Они не умирают легко. Мы уже потеряли двоих.

Ашерон содрогнулся при мысли о двух неподготовленных мужчинах, выступивших против даймонов, и ужасном существовании, которое ожидало их после смерти. За этой мыслью последовало воспоминание об его первом бое. Он выкинул его из головы.

— Вы трое ели сегодня?

Они кивнули.

— Тогда идите за мной наружу, и я научу вас всему, что нужно, чтобы убивать их.

Ашерон работал с ними почти до рассвета. Он поделился с ними всем, чем мог за одну ночь. Обучил их новой тактике. Рассказал об уязвимых местах даймонов. Закончив, он оставил их у пещеры.

— Я найду вам место получше, чтобы прятаться от солнца, — пообещал он.

— Я — дориец, — гордо заявил Каллабракс. — Мне нужно не больше, чем я уже имею.

— А мы — нет, — сказал Кирос. — Мы с Иасом были бы очень рады кровати. А еще больше — возможности помыться.

Ашерон кивнул, затем движением головы приказал Иасу присоединиться к нему.

Он задержался, пропустив Иаса вперед, затем отвел его в сторону, где другие не могли их услышать.

— Ты хочешь вновь увидеть свою жену, — тихо сказал Ашерон.

Тот удивленно поднял на него глаза:

— Как ты узнал?

Ашерон не ответил. Даже будучи человеком, он ненавидел личные вопросы, потому что они приводили к разговорам, вести которые ему не хотелось, бередили воспоминания, которые он хотел бы похоронить.

Закрыв глаза, Ашерон отпустил свой разум бродить в космосе, пока не нашел женщину, преследующую мысли Иаса. Лиора. Она была красивой женщиной, с волосами черными, как крыло ворона и глазами, голубыми и чистыми, как открытое море. Неудивительно, что Иас скучал по ней.

Женщина рыдала, стоя на коленях.

— Пожалуйста, — молила она богов. — Пожалуйста, верните мне мою любовь. Позвольте моим детям снова увидеть отца.

Увидев ее и услышав звуки ее рыданий, Ашерон почувствовал жалость. Никто еще не сказал ей, что случилось. Она молилась о благополучии человека, которого больше с ней не было. Эта мысль преследовала его.

— Я понимаю твою печаль, — сказал он Иасу, — но ты не можешь позволить им узнать, что ты живешь теперь в этой форме. Они будут бояться тебя, если ты вернешься домой и попытаются убить.

Глаза Иаса наполнились слезами и, когда он заговорил, он порезал губу о клыки.

— У Лиоры больше нет никого, кто мог бы о ней позаботиться. Она сирота, а моего брата убили на день раньше меня. Моих детей некому кормить.

— Ты не можешь вернуться.

— Почему? — со злостью спросил Иас. — Артемида сказала, что я могу отомстить человеку, убившему меня, а потом буду жить, чтобы служить ей. Она ничего не говорила насчет того, что я не смогу вернуться домой.

Ашерон крепче сжал свой посох.

— Иас подумай немного. Ты больше не человек. Как ты думаешь, повела бы себя твоя деревня, если бы ты вернулся домой с клыками и черными глазами? Ты не сможешь выходить днем. У тебя есть обязательства перед всем человечеством, а не только перед твоей семьей. Никто не может быть предан обоим одновременно. Ты никогда не сможешь вернуться.

Губы мужчины задрожали, но он понимающе кивнул.

— Я буду спасать жизни людей, пока моя невинная семья обречена, голодать без чьей-либо помощи. Так вот какова моя сделка.

Ашерон отвел взгляд, потому что сердце его болело за мужчину и его семью.

— Иди внутрь с остальными, — сказал Ашерон.

Он наблюдал за возвращением Иаса, размышляя над его словами. Он не мог это так оставить. Ашерон был способен переносить одиночество, но другие…

Закрыв глаза, он перенесся назад к Артемиде. В этот раз Артемида заморозила голосовые связки своих женщин, когда они открыли рты, чтобы закричать.

— Оставьте нас, — скомандовала она.

Женщины бросились к дверям так быстро, как только могли и захлопнули их за собой.

Как только они остались одни, Артемида улыбнулась ему.

— Ты вернулся. Я не ожидала тебя так скоро.

— Не стоит, Артемида, — сказал он, подавляя ее игривость в зародыше. — Я вернулся, в основном затем, чтобы наорать на тебя.

— За что?

— Как ты посмела лгать этим людям, чтобы заполучить их к себе на службу.

— Я никогда не лгу.

Он приподнял бровь. Сразу почувствовав себя некомфортно, она прочистила горло и откинулась на троне.

— Ты был другим, и я не лгала. Я просто забыла упомянуть несколько вещей.

— Все это пустые слова, Артемида, и речь сейчас не обо мне. Речь о том, что ты сделала с ними. Ты не можешь просто оставить их так, как ты это сделала.

— Почему нет? Ты же выжил сам по себе.

— Я не такой как они и ты это прекрасно знаешь. У меня не было ничего в жизни, к чему стоило бы возвращаться. Ни семьи, ни друзей.

— Меня это обижает. Чем же была тогда для тебя я?

— Ошибкой, за которую я расплачиваюсь последние два тысячелетия.

Кровь бросилась ей в лицо. Она поднялась с трона и спустилась на две ступеньки, чтобы встать перед ним.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать?

Ашерон сдернул свой плащ и со злобой швырнул его и посох в угол.

— Убей меня за это, Артемида. Давай. Сделай нам обоим одолжение и избавь меня от мучений.

Она попыталась ударить его по лицу, но он перехватил ее руку и пристально взглянул ей в глаза.

Артемида видела ненависть и жестокое осуждение во взгляде Ашерона. Их злые дыхания смешались, и воздух вокруг яростно затрещал, когда их силы столкнулись.

Но она хотела не его ярости. Нет, ярости — никогда. Ее взгляд скользил по нему. По совершенным лепным чертам лица, высоким скулам, длинному орлиному носу. Черноте его волос. По сверхъестественной ртути глаз.

Не был рожден еще смертный, который мог бы сравниться с его физическим совершенством. И не только его красота притягивала людей. Не красота влекла ее к нему.

Он обладал редкостной грубой мужской харизмой. Силой. Властью. Шармом. Умом. Упорством. Один взгляд на него вызывал желание и болезненную необходимость коснуться.

Ашерон был сложен, чтобы завлекать, и обучен доставлять удовольствие. Все в нем, начиная с гладких перекатывающихся мускулов и заканчивая глубоким эротичным тембром его голоса, соблазняло любого, кто встречался с ним.

Словно смертельно опасное дикое животное, он двигался с первобытным обещанием опасности и мужской силы. С обещанием высочайшего сексуального удовлетворения. Эти обещания он очень хорошо исполнял.

Он был единственным мужчиной, за всю ее бессмертную жизнь, который делал ее слабой. Единственный мужчина, которого она когда-либо любила.

Он мог бы убить ее. Они оба это знали. И то, что он этого не сделал, она находила интригующим и провоцирующим. Соблазнительным и эротичным.

Сглотнув, она вспомнила его таким, каким он был в их первую встречу. Его силу. Страсть. Он дерзко стоял в ее храме, смеясь над ее угрозами убить его. Там перед ее статуей он сделал то, на что не осмеливался еще ни один человек до и после него.

Она до сих пор чувствовала вкус того поцелуя. В отличие от других, он никогда ее не боялся.

Жар его руки обжигал ее, но, в конце концов, так было всегда. Не было ничего, чего она желала бы так же, как вкуса его губ. Огня его страсти.

Из-за одной единственной ошибки она потеряла его.

Артемиде хотелось плакать от безнадежности всего этого. Однажды, давным-давно, она пыталась повернуть время вспять и изменить то утро. Чтобы вернуть любовь и доверие Ашерона. Богини Судьбы жестоко наказали ее за дерзость.

За последние две тысячи лет, она испробовала все, чтобы вернуть его обратно. Ничего не срабатывало. Ничто даже не приблизило ее к тому, чтобы он простил ее или вернулся к ней в храм. До тех пор пока она не додумалась до одной единственной вещи, на которую он не мог сказать нет — человеческой души под угрозой.

Ашерон сделал бы что угодно, чтобы спасти человеческое существо.

План сделать его ответственным за остальных Темных Охотников сработал, и вот теперь он вернулся. Если бы она только могла его удержать.

— Ты хочешь, что бы я освободила их? — спросила она.

Для него она сделала бы что угодно.

— Да.

Он для нее не делал ничего. До тех пор пока, она не заставляла его силой.

— Что ты сделаешь для меня, Ашерон? Ты знаешь правила. Услуга за услугу.

Он отпустил ее с яростным проклятием и сделал шаг назад.

— Я не собираюсь играть с тобой в эту игру.

Артемида пожала плечами с безразличием, которого не ощущала. В этот момент на кону было все, о чем она заботилась. Если он скажет «нет», это ее убьет.

— Отлично, тогда они продолжат жить как Темные Охотники. В одиночку, без чьей-либо помощи в обучении тому, что им необходимо знать. Никого не заботит, что станется с ними.

Он устало выдохнул. Артемиде хотелось утешить его, но она знала, что он отвергнет ее прикосновение. Он всегда отвергал утешение и поддержку.

Он был сильнее, чем кто-либо имел право быть.

Когда он встретился с ней взглядом, по ее телу прошла обжигающая чувственная дрожь.

— Если они будут служить тебе и богам, Артемида, им кое-что понадобится.

— Например?

— Для начала — вооружение. Ты не можешь послать их в бой безоружными. Им также необходимы деньги на еду, одежду, лошадей и даже слуг, которые будут заботиться о них днем, пока они отдыхают.

— Ты слишком много просишь для них.

— Я прошу лишь о том, что необходимо для их выживания.

— Ты никогда не просил ничего из этого для себя.

Это ранило ее. Он никогда ничего не просил.

— Мне не нужна пища и мои силы позволяют мне получать все остальное, что мне необходимо. Что касается защиты — у меня есть Сими. Они одни не выживут.

— Никто не может выжить в одиночестве, Ашерон. Никто. Даже ты. И особенно я.

Артемида вздернула подбородок, полная решимости сохранить его подле себя, независимо от последствий.

— И снова я спрашиваю тебя, что ты дашь мне взамен?

Ашерон отвел взгляд, внутри у него все сжалось. Он знал, чего она хочет. Последнее, чего он желал — дать это ей.

— Это для них, не для меня.

Она пожала плечами.

— Хорошо, значит, им придется обходиться как есть, раз им нечего предложить взамен.

Ее равнодушие к их жизням и благополучию разожгло ярость в глубине его души. Она совсем не изменилась.

— Будь ты проклята, Артемида.

Она медленно приблизилась к нему.

— Я хочу тебя, Ашерон. Я хочу, чтобы ты был со мной, как раньше.

Он внутренне сжался, когда она взяла его лицо в ладони. Они никогда не смогут вернуться к тому, что у них было. Он слишком многое узнал о ней с тех пор. Слишком часто его предавали. Он мог бы сказать, что не учился на своих ошибках, но это было неправдой. Он так отчаянно нуждался в ком-то, кто заботился бы о нем, что закрывал глаза на темную сторону ее натуры. Игнорировал ее, пока она не повернулась к нему спиной и не оставила его умирать. Некоторые преступления были за пределами даже его способности прощать.

Его мысли перешли от него самого к невинным душам, живущим в пещере. Людям, которые ничего не знали о своем новом существовании или врагах. Он не мог их так оставить. Достаточно людей поплатились за него своими жизнями и будущим. Он просто не мог дать им потерять свои души и жизни тоже.

— Хорошо, Артемида. Я дам тебе то, что ты хочешь, если ты дашь то, что необходимо им для выживания.

Она засияла.

— Но, — продолжил он, — мои условия таковы: каждый месяц ты будешь платить им достаточно, чтобы покупать то, в чем они нуждаются или чего желают. Как было условлено раньше, им потребуются оруженосцы, чтобы заботиться о них, чтобы им не пришлось беспокоиться о поисках пищи, одежды или оружия. Я не хочу, чтобы они отвлекались от работы.

— Хорошо, я найду людей, которые будут служить им.

— Смертных, Артемида. Я хочу, чтобы они служили по своей воле. Больше никаких Темных Охотников.

— Вас четверых недостаточно. Нам нужно больше, чтобы держать даймонов в узде.

Ашерон закрыл глаза, чувствуя бесконечность этих отношений. Слишком легко он мог предсказать будущее и куда все это их заведет. Чем больше Темных Охотников, тем сильнее он будет связан с ней. Он не мог сделать ничего, чтобы предотвратить эту вечную связь. Или все-таки мог?

— Хорошо, — сказал он, — я пойду на это, если ты согласишься предоставить им способ выйти из-под твоего подчинения.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу, чтобы ты придумала, как вернуть Темным Охотникам душу, чтобы они больше не были связаны с тобой, в случае, если они так решат.

Артемида отступила. Такого она не предвидела. Если она согласится, это будет относиться и к нему тоже. Он сможет покинуть ее. Она забыла, насколько хитрым может быть Ашерон. Насколько хорошо он знает правила игры и способы манипулировать ими и ею. Он действительно был ей ровней. И все же, если она не даст ему то, чего он хочет, он, все равно, ее бросит. У нее не было выбора, и он это прекрасно знал. Однако были вещи, которые могли удержать его около нее. Артемида знала способ обеспечить его присутствие в ее жизни навечно.

— Очень хорошо. Давай тогда создадим правила, которым они должны будут подчиняться.

Она почувствовала, что его мысли вновь вернулись к Иасу. Он жалел бедного греческого солдата, любящего свою жену. Жалость и сочувствие всегда будут его слабостью.

— Первое, они должны умереть, чтобы вернуть свою душу.

— Почему, — спросил он.

— Душа может выйти из тела только в момент смерти. Вернуться она тоже может только в тело, которое уже не функционирует. Они никогда не смогут иметь душу, пока «живы» как Темные Охотники. Это не мое правило, Ашерон, такова природа душ.

Он нахмурился:

— Как убить бессмертного Темного Охотника?

— Ну, мы можем отрезать им голову или выставить их на солнце, но, поскольку, это повреждает тело до такой степени, что его уже не восстановить, это как-то не служит нашей цели.

— Ты не смешна.

Он тоже не был. Она не хотела отпускать их. Больше всего она не желала отпускать его.

— Нужно будет осушить их, лишить силы, — сказала она. — Сделать их бессмертные тела уязвимыми, а потом остановить сердце. Только тогда они умрут так, чтобы иметь возможность вернуться к жизни.

— Хорошо, я могу это сделать.

— Вообще-то не можешь.

— Что ты имеешь в виду?

Она подавила желание улыбнуться. Тут она его поймала.

— Есть несколько законов, касающихся душ, о которых ты должен узнать, Ашерон. Первое — владелец должен отдать ее добровольно. И так как я владею их душами…

Ашерон выругался:

— Я должен буду торговаться с тобой за каждую.

Она кивнула. Он выглядел менее чем довольным, узнав об этом. Но со временем он смирится. Да, он определенно смирится…

— Что еще? — спросил он.

Еще одно правило, которое привяжет его к ней навсегда.

— Только по-настоящему чистое сердце сможет выпустить душу обратно в тело. Тот, кто возвращает ее Темному Охотнику, должен любить его больше кого-либо на свете. Это должен быть тот, кого он любит в ответ.

— Почему?

— Потому что душе нужно что-то, что могло бы побудить ее к движению. В противном случае, она останется там, где и была. Я использовала месть, чтобы заполучить их души в свое владение. Только равное по силе чувство заставит душу вернуться в ее тело. Поскольку я могу выбрать это чувство, я хочу, чтобы это была любовь. Самое красивое и благородное чувство из всех. Единственное, ради которого стоит возвращаться.

Ашерон смотрел на мраморный пол, а ее слова раздавались шепотом вокруг него. Любовь. Доверие. Как просто их сказать. Как сильны чувства, которые они обозначают. Он завидовал тем, кто понимал их истинное значение. Он не знал ни того, ни другого. Предательство, боль, разрушение, подозрение, ненависть. Вот что составляло его существование. Это все, что ему когда-либо показывали.

Часть его хотела развернуться и оставить Артемиду навсегда.

«Верните мне мою любовь. Пожалуйста, я все отдам за его возвращение…» Слова Лиоры раздавались в его голове. Он и сейчас мог слышать ее плач. Чувствовать ее боль. Чувствовать страдания Иаса, когда тот думал о жене и детях. Его беспокойство об их благополучии. Ашерон никогда не знал такой бескорыстной любви. Ни до, ни после смерти.

— Отдай мне душу Иаса.

Артемида взглянула на него из-под изогнутых бровей.

— Ты готов заплатить цену, которую я запрошу за нее и условия ее освобождения?

Его сердце сжалось от ее слов. Он вспомнил свою далекую юность. У всего есть цена, парень. Ничто не дается бесплатно. Его дядя отлично показал ему цену выживания. Ашерон дорого заплатил за все, что он, когда-либо имел или хотел. За пищу. Приют. Одежду. Заплатил плотью и кровью. Некоторые вещи оставались неизменными.

— Да, — сказал он. — Я готов.

Артемида улыбнулась.

— Не смотри так хмуро, Ашерон. Я обещаю, что тебе понравится.

Все внутри него сжалось еще сильнее. Эти слова он тоже слышал раньше.

На закате Ашерон вернулся к пещере. Он поднялся на невысокий холм не один. С ним были двое мужчин и четыре лошади.

— Зачем это все? — спросил Каллабракс.

— Это оруженосцы для тебя и Кироса. Они пришли проводить вас к домам, в которых вы будете жить. Они достанут все, что вам нужно, а я вернусь позже, чтобы закончить ваше обучение.

— А что будет со мной? — спросил Иас.

— Ты пойдешь со мной.

Ашерон выждал пока остальные двое сядут на лошадей и уедут, а лишь затем повернулся к Иасу.

— Готов отправиться домой?

Иас выглядел удивленным.

— Но ты сказал…

— Я ошибался. Ты можешь вернуться.

— А что с моей клятвой Артемиде?

— Об этом позаботились.

Иас обнял его как брата. Ашерон съежился от его прикосновений, задевающих глубокие рубцы на его спине. И еще более глубокие шрамы в его душе. Он всегда ненавидел, когда его кто-либо касался. Он мягко отстранил Иаса.

— Пойдем, давай отведем тебя домой.

Ашерон мгновенно перенес их на маленькую ферму Иаса, где его жена только что уложила детей спать. Ее красивое лицо побледнело, когда она увидела их у очага.

— Иас? — моргнула она. — Мне сказали утром, что ты мертв.

Блеснув глазами, он покачал головой.

— Нет, моя любовь. Я здесь. Я пришел домой, к тебе.

Ашерон глубоко вдохнул, когда Иас подбежал к ней и прижал ее к себе. От этого боль в спине медленно отступила.

— Есть еще кое-что, Иас, — тихо произнес Ашерон.

Иас повернулся к нему, нахмурившись.

— Твоя жена должна будет выпустить душу обратно в твое тело.

— Что? — Лиора сердито посмотрела на него.

— Я поклялся служить Артемиде, — объяснил Иас, — но она отпустит меня, чтобы я мог вернуться к тебе.

Его слова, казалось, сбили ее с толку.

— Что мы должны делать? — спросил Иас.

— Тебе придется снова умереть.

Он немного побледнел.

— Ты уверен?

Ашерон кивнул, затем передал свой кинжал Лиоре.

— Ты будешь должна пронзить его сердце.

Она выглядела испуганной и потрясенной его предложением.

— Что?

— Это единственный способ.

— Это убийство. Меня повесят.

— Нет, я клянусь.

— Сделай это, Лиора, — убеждал Иас. — Я хочу снова быть с тобой.

Со скептическим выражением лица она взяла кинжал и попыталась вдавить его в грудь Иаса. Это не сработало. Все, что мог сделать кинжал, это проколоть кожу. Лицо Ашерона исказила гримаса, когда он вспомнил, что сказала Артемида о силе Темных Охотников. Обычный человек не сможет причинить им вреда кинжалом. Но он может.

Забрав у Лиоры нож, он вонзил его прямо в сердце Иаса.

Тот споткнулся, задыхаясь.

— Не бойся, — сказал Ашерон, укладывая его на пол возле очага. — Я с тобой.

Ашерон приподнялся и притянул к себе Лиору. Он достал из своей сумки каменный медальон, содержащий душу Иаса.

— Ты должна взять это в руки, когда он умрет и выпустить душу обратно в тело.

— Как? — спросила она.

— Прижми камень к метке в виде лука и стрелы.

В момент, когда Иас должен был умереть, Ашерон протянул медальон Лиоре. Она закричала, когда он коснулся ее руки, и уронила его на пол.

— Он жжется! — пронзительно взвизгнула она.

Иас ловил ртом воздух, борясь за жизнь.

— Подними его, — приказал Лиоре Ашерон.

Она отрицательно покачала головой, дуя на обожженную ладонь.

— Что с тобой, женщина? — спросил Ашерон. — Он умрет, если ты не спасешь его. Подними его душу.

— Нет.

— Нет? Как можешь ты? Я слышал, как ты молила о том, чтобы он вернулся. Ты сказала, что все отдашь за возвращение любимого.

Она резко опустила руку и холодно его оглядела.

— Мой любимый — не Иас. Это — Ликант. Вот о ком я молила, и он сейчас мертв. Мне сказали, дух Иаса убил его, потому что он лишил его жизни в бою, чтобы мы двое могли быть вместе и растить наших детей.

Ее слова оглушили Ашерона. Он взглянул на Иаса и увидел страдание в глазах мужчины перед тем, как они опустели, и он умер. С колотящимся сердцем, Ашерон поднял медальон и попытался выпустить душу сам. Не получалось. В бешенстве, он заморозил Лиору на месте перед тем, как убить ее за содеянное.

— Артемида! — заорал он в потолок.

Богиня мгновенно появилась в хижине.

— Спаси его.

— Я не могу изменить правила, Ашерон. Я назвала тебе условия, и ты принял их.

Он двинулся к женщине, которая теперь была лишь человеческой статуей.

— Почему ты не сказала мне, что она не любит его.

— Я знала об этом не больше, чем ты. — Ее глаза опустели. — Даже боги ошибаются.

— Тогда почему ты хотя бы не сказала, что медальон обожжет ее?

— Этого я не знала. Меня он не обжигает и тебя тоже. Никогда прежде я не давала их в руки смертным.

Голова Ашерона разрывалась от вины и горя. От ненависти к ней и себе.

— Что теперь с ним будет?

— Он — Тень. Без тела и души его сущность теперь заключена в Катотеросе.

Ашерон закричал от боли, вызванной ее словами. Он только что убил человека и обрек его на судьбу страшнее смерти. И ради чего? Ради любви?

Ради сострадания? О, боги, он был таким глупцом. Лучше чем кто бы то ни было, он должен был знать, какие вопросы задать. Он должен был знать, что нельзя верить в чью-либо любовь. Проклятье, когда он только научиться?

Артемида склонилась к нему и приподняла рукой его подбородок, так чтобы он посмотрел ей в глаза.

— Скажи мне, Ашерон, существует ли на свете человек, которому ты когда-либо сможешь доверять настолько, чтобы дать освободить твою душу.