Страйкер улыбнулся, наблюдая, как Ашерон синеет, и на сей раз это не был естественный цвет его кожи. Ублюдок был в одном вздохе от смерти.

По крайней мере, пока в комнату не ворвался хтонианец Савитар вместе с двадцатью демонами шаронте, которые напали на Войну и увели подальше от Ашерона. Напав скопом, крылатые демоны разожгли гнев Страйкера. Они подняли Войну с пола и швырнули его о стену, даже когда он метнул в них энергетический заряд.

Савитар подбежал к Ашерону, чтобы привести его в чувство.

Проклятье. Почему хтонианский ублюдок не мог остаться на пляже, где жил? Нет, Савитару надо было привести армию демонов, чтобы защитить Ашерона.

Звучит по-детски, но это просто несправедливо…

И это очень сильно его злило.

— Страйкериус! — Жуткий вопль Аполлими разорвал воздух, пронзая его барабанные перепонки и заставляя волоски на шее подняться дыбом. Мгновением позже она стояла перед ним с разметавшимися вокруг прекрасного лица серебристо-белокурыми волосами. Как у него и Ашерона, ее глаза были бледным вихрящимся серебром. И они были наполнены яростью, когда она пристально смотрела на него.

Ему, вероятно, следовало испугаться. Но это не стоило тех сил, которые потребуются, чтобы не ударить лицом в грязь. Кроме того, с ним случались и худшие вещи. В его нынешнем ничтожном состоянии пытки, расчленение и смерть будут приняты с облегчением.

— Что-то… не так? — невозмутимо спросил он, зная, что этот тон взбесит ее еще больше.

В ответ на его покровительственный тон Аполлими хотелось заорать. Хотелось уничтожить кровососущего повелителя даймонов, отправив его в небытие прежде себя. Если бы только она могла. Если бы не проявление слабости с ее стороны столетия назад, она освободилась бы от него раз и навсегда. Тогда он был смертельно ранен своим отцом, и, чтобы нанести Аполлону удар в спину, она объединила свою кровь с кровью Страйкериуса, придавая ему силы. Этот акт не только спас его жизнь, но и связал вместе их жизненные силы.

Если умрет он, умрет и она. Вот почему ее сын никогда по-настоящему не вредил Страйкериусу, неважно, как сильно даймон злил его.

Вот почему она не могла убить Страйкера сама.

Какая ирония, она была богиней, известной своей безжалостностью, и те несколько раз, когда она по-настоящему проявляла ее, та возвращалась к ней и тяжело ранила.

Теперь ничего не поделаешь. Ее родной сын подвергся нападению и, скорее всего, виноват в этом был ее приемный сын, Страйкер.

— Что ты сделал? — требовательно спросила она.

Страйкер откинулся в кресле и сложил руки за голову, внимательно глядя на нее. Он размышлял, в основном, над одним или двумя воспоминаниями, и немного сожалел о нескольких последних решениях. «Кто-то даже может назвать это хандрой, но я убью любого, кто глуп настолько, чтобы предположить ее существование у меня». — Он был больше, чем плетущий интриги даймон.

Ее волосы, окружая, поднялись еще выше. Напоминая ленты, развевающиеся на сильном ветру, они давали понять, что она не оценила его сарказм.

— На Апостолоса напали. Ты это спровоцировал?

Он не знал, почему его так сильно раздражало, когда она называла своего сына Апостолосом, хотя весь остальной мир знал его как Ашерона.

И, честно говоря, он не провоцировал парня. Он непосредственно был причиной этого. Большая разница.

Он, однако, был не настолько глуп, чтобы сказать ей об этом. Их жизненные силы могли быть соединены, но когда дело доходит до ее родного сына и его благополучия, Аполлими теряет все свое самообладание и чувство самосохранения.

Она убьет их обоих, чтобы защитить Ашерона.

— Нет, — честно ответил Страйкер. Его взгляд скользнул вниз на сфору, скрытую от взора Аполлими. Страйкер на мгновение сосредоточился и увидел Войну, окруженного демонами шаронте, которые, как ни удивительно, сумели причинить духу вред. Ашерон лежал на полу, кашляя и хрипя. Выглядит немного хуже, но, тем не менее, живой. Ничтожный ублюдок. Савитар кричал что-то демонам, но, пока Аполлими была здесь, Страйкер не мог слышать звук.

Будь они прокляты.

Тщательно скрыв выражение глаз, он опять посмотрел на Аполлими.

— Так что я могу сделать для тебя, матера? — спросил он, используя атлантское слово «мама».

Аполлими сделала длинный медленный вдох, пытаясь обнаружить истину. Страйкериус всегда был убедительным лгуном. Когда-то они объединили свои силы против Аполлона. Но те дни прошли, и теперь оба танцевали вокруг друг друга в сложном поединке, добиваясь преимущества.

Она хотела бы выкинуть отсюда его и его даймонов. Но, несмотря на обострение их отношений, они обеспечивали ее компанией и армией, что позволяло ей по-прежнему сохранять власть и влиять на мир людей. Не говоря уже о том маленьком пунктике, что, пока они поклонялись ей, они питали ее силы.

В отличие от небольшой группы ее жриц, которые по-прежнему жили и служили в мире людей, даймоны обладали гораздо большей властью. Они могли предоставить ей средства для защиты Апостолоса.

— Я хочу, чтобы твои даймоны подчинили себе Войну. Немедленно.

— Сейчас день, и, пока солнце не сядет, он вне пределов нашей досягаемости. Ты же не хочешь, чтобы один из нас сейчас погиб и истощил твои силы?

Она хотела бы стереть это самодовольное выражение с его красивого лица. В отличие от остальных светловолосых даймонов, его короткие волосы были такими же черными, как и его сердце. Превосходная окраска помогала ему не выглядеть точной копией своего отца.

— Защити его, Страйкериус. От этого зависит твое существование. Помни, я убью тебя, чтобы защитить его.

Страйкер заставил себя подождать, пока она скроется из виду, прежде чем скривить губы в отвращении. Он не мог поверить, что когда-то был достаточно глуп, думая, что Аполлими любит его как сына. Что она будет защищать его и заботиться о нем так же, как об Ашероне. И каждый год, что прошел с момента, когда Страйкер забрал жизнь собственного сына, доказывая ей свою преданность, он был вынужден видеть правду об отношениях с «его» матерью, только увеличивал его горечь.

— Разорви его на куски, Война, — сказал он, взглянув назад в сфору. Он жаждал крови. К сожалению, там ничего не было. Никаких признаков Войны, Ашерона или Савитара.

Гневно зарычав, Страйкер швырнул сфору об стену, разбивая ее. Куда, к дьяволу, они все подевались?

— Война сбежал.

Артемида подняла взгляд, услышав гневное заявление Ареса, появившегося в центре Зала Богов, где она и остальная часть греческого пантеона устроили маленький пир.

Ее отец, Зевс, бранясь, поднялся с трона.

— Что ты сделал?

Высокий и светловолосый, с мускулами, доведенными до совершенства ежедневными тренировками, Арес поднял руки вверх, сдаваясь.

— Я ничего не делал. Его освободил Страйкериус, сын Аполлона.

Артемида почувствовала, как бледнеет при упоминании племянника. Если в этом участвовал Страйкер, у него могла быть только одна цель.

Ашерон.

И, по всей вероятности, Аполлими вместе с Ашероном будут винить ее за это нападение. Как будто она могла осмелиться…

Афина резко поднялась на ноги. Она двигалась так быстро, что филин на ее плече всполошился и взлетел к зальным балкам. Золотые латы мгновенно закрыли ее, когда она повернулась лицом к Зевсу.

— Мы должны вызвать и собрать как можно больше других богов. Нам не придется долго ждать, пока Война снова обратит на нас свой взор.

Зевс кивнул в знак согласия.

— Вызови Гермеса и отправь его за ними. Что же до остальных из нас, давайте готовиться к войне.

Артемида проигнорировала каламбур отца и отправилась из Зала Богов в свой собственный золотой храм. Оставшись одна в опочивальне, она использовала свои силы, чтобы найти Ашерона. Он был жив, но ему было больно. Она с облегчением выдохнула.

Несмотря на то, что он ненавидел ее и через несколько недель собирался жениться на другой женщине, а она отчаянно хотела причинить ему за это боль… Она все еще любила его, и последнее, чего она хотела, — увидеть его убитым после всего, что они разделили за последние столетия. Сердце их дочери будет разбито, если Артемида позволит ему умереть. Но как она могла защитить его, если он не хотел даже разговаривать с ней?

Не успел этот вопрос прийти ей в голову, как она осознала, каким образом можно остановить Страйкера раз и навсегда…

Зефира.

Столетия назад, прежде чем Аполлон проклял расу аполлитов, демонесса нашла укрытие в одном из ее святилищ. Сначала Артемида хотела отправить ее обратно, но сочувствие к женщине перевесило. Она тоже была предана мужчинами, и в то время, когда Зефира просила ее об укрытии, Артемида была зла на Аполлона и хотела дать сдачи своему высокомерному брату. В редкий момент сочувствия она позволила Зефире остаться в Греции.

Вовсе не представляя, насколько это решение однажды станет полезным.

— Зефира? — сказала она, призывая женщину.

Та мгновенно появилась в комнате.

Артемида была чрезвычайно высокой, а Зефира — миниатюрной. Но даже так, сверхъестественные силы давали ей преимущество надо всеми, кроме божеств. Длинные светлые волосы, заплетенные в косу, спускались по спине, и, для неосведомленных, она выглядела как обычная двадцатисемилетняя женщина, а не одиннадцатитысячелетняя воительница, которой была.

Она почтительно склонила голову.

— Моя богиня?

Артемида остановила свой взгляд на крошечной женщине.

— У меня есть для тебя задание. Думаю, тебе понравится.

— А именно?

— Убить Страйкериуса.

Зефира подняла подбородок, ее черные глаза расширились.

— Сына Аполлона?

А еще он был мужчиной, предавшим Зефиру столетия назад. И, хотя по крови он был племянником Артемиды, она испытывала к нему не больше любви, чем он к ней. Оба сражались слишком долго и слишком жестоко, так что в их сердцах не осталось ничего, кроме ненависти.

Пришло время покончить с этим и с ним.

— Да.

Обсидиановые глаза Зефиры загорелись наслаждением.

— Покажите мне, где он, богиня, и я сделаю так, что вы будете гордиться.

Страйкер, держа убежища открытыми, созывал своих даймонов по всему миру с требованием собраться в Калосисе. Аполлими думает, что он делает это в соответствии с ее приказами защитить Ашерона. На самом деле Страйкер намеревался использовать их в качестве пешек, чтобы заполучить Ника и Эша. Если не останется ничего иного, они займут этих двоих, пока Война не перережет им глотки.

Кровь за кровь.

Ник убил любимую сестру Страйкера, а Ашерону придется умереть, потому что не в характере Страйкера позволить этому ублюдку победить после стольких веков. Аполлими уничтожила его. Будет справедливо, если он отплатит ей тем же. Она забрала сына Страйкера. Страйкер заберет ее сына.

Еще одна вспышка света указывала на новое прибытие. Страйкер выжидал, желая увидеть характер этого новобранца-даймона. Как обычно, даймон приземлился плашмя на спину с громким: «Оох!». Потом мужчина захныкал как ребенок, извиваясь на полу и воя от боли.

— Кажется, я сломал руку.

Страйкер длинно и обеспокоенно выдохнул. Он скучал по старым дням, когда даймоны и аполлиты были воинами. Когда они появлялись в его холле, твердо стоящие на ногах, уже готовые к битве. Новые поколения были практически так же трогательно слабы, как и люди, которыми они питались.

Это был мир универсалов с соответствующим мышлением. Человечество больше не готовилось к войне и теснилось в городах, где распущенные нравы делали их легкими объедками. Сегодня даймонам не нужно было сражаться за пищу. Нужно было просто войти в любой бар или ночной клуб, найти пьяную женщину или мужчину и вытащить наружу, где вырвать глупую послушную душу из их тела, чтобы прокормить себя. Не было никаких сражений. Никаких уговоров.

Фаст-фуд… даже для них.

Единственный вызов, который у них остался — это избегать Темных Охотников и Ашерона в частности.

Вот почему Страйкер так сильно дорожил своей сестрой. Раздражающая до крайности Сатара всегда что-то замышляла. Всегда пыталась предать кого-то или обставить всех. Даже его. Это держало в напряжении и оттачивало мастерство.

Теперь он станет столь же ничтожным, как и все остальные.

Устав от их слабости, он повернулся, чтобы увидеть Кессара, приближающегося к его трону. Шумерский демон-галлу больше походил на модель, чем на смертоносного убийцу, коим и являлся. Даже каштановые волосы, откинутые назад с его красных глаз, были так идеально уложены, что он мог баллотироваться на политический пост. Черты его лица были тонкими и острыми как бритва, как демоническая жестокость. Как и Страйкер, демон использовал привлекательную внешность как свое преимущество всякий раз, когда преследовал человеческие жертвы.

Человеческие женщины были слабыми. Впечатлительными. Они сделают все, чтобы привлечь внимание красивого мужчины. Боги, как он любил слабовольных. Все они заслуживают мучительную смерть, которую и получают.

Он взглянул на Кессара.

— Если хочешь сделать его своим обедом, я не буду тебя останавливать.

Медленная улыбка расплылась по лицу Кессара, прежде чем он пронесся по комнате, схватил даймона, подняв того с пола, и разорвал его горло.

Естественный отбор. Люди Страйкера были подлинными спартанцами в своих убеждениях. Если ты не в состоянии сражаться, ты не в состоянии жить. Просто и совершенно. Как и новый план Страйкера.

Кессар выругался, когда даймон, которого он попытался съесть, обратился в пыль.

— Ненавижу этот вкус песка между клыками. Это все равно, что питаться в песчаную бурю. В мире не хватит крови, чтобы очистить небо после него.

Страйкер пожал плечами.

— Вот что получается, когда жадничаешь. Ты знаешь, что происходит, если убить одного из нас. Ты должен был просто выпить кровь и оставить его бездыханным.

Кессар сплюнул на пол.

— Ты в отвратительном настроении. Кто-то подпортил тебе кровь?

Прежде чем он смог ответить, снова вспыхнул свет. Страйкер стиснул зубы в ожидании следующей порции Слабых и Жалких Неудачников.

По крайней мере, вот о чем он думал, пока нечто черное, с неясными очертаниями, не приземлилось на пол в смертельном поклоне. Он едва успел осознать тот факт, что это была женщина, прежде чем она атаковала его с такой яростью и силой, что заставила бы гордиться бешеного тигра. Первый удар повалил его с сиденья. Он едва успел схватить ее запястье, прежде чем женщина чуть не обезглавила его огромным кинжалом, который держала в руке.

Она изо всех сил ударила его головой, отбрасывая назад. Страйкер потряс головой, чтобы прояснить сознание. Она оттолкнула его к стене. Поймав ее руки, он перевернулся вместе с ней, отбрасывая ее от себя.

Обнажив клыки, он был готов разорвать ей горло, когда его вихрящийся серебряный взгляд столкнулся с ее черным.

Зефира.

В это мгновение он вернулся на одиннадцать тысяч лет назад, в день, когда они впервые встретились. Морской воздух развевал белокурые локоны вокруг ее нежного личика. Стройная и маленькая, она была прекрасна, как богиня.

А когда он дотронулся до нее, она набросилась на него с ругательством более грязным, чем у любого мужчины, и лягнула коленом в пах за то, что он осмелился коснуться ее без разрешения.

Теперь она снова попыталась сделать это. Но на сей раз он ожидал этого. Эмоции прорывались сквозь него, и он едва увернулся от ее колена. Счастье. Гнев. Радость. Смятение.

Все эти столетия он считал ее мертвой.

Он с трудом мог держать себя в руках, осознав, что она жива и здорова. Она выжила, несмотря на проклятье Аполлона, и ухитрилась прожить вечность… так же, как и он.

— Что ты здесь делаешь?

Она ответила на его вопрос взмахом кинжала, едва не коснувшись его горла.

— Я думал, мы наверстаем упущенное. Может быть, сыграем в Пачиси ?

Страйкер поймал ее руку и повернулся с ней, снова прижимая ее к стене. Он сжимал свою хватку, пока не вынудил ее выронить кинжал. Сомкнув одну руку вокруг ее шейки, он удерживал ее на месте.

— Я могу придумать игры получше, — он собирался назвать Стрип-Покер, когда нечто сильно ударило его по спине, отбрасывая подальше от Зефиры.

Он обернулся с диким рыком к новому нападающему, намереваясь убить всякого, кто достаточно глуп, чтобы помешать ему, но застыл, словно шок приковал его к месту. Это была точная копия Зефиры. Те же белокурые локоны. Те же черные глаза. Тот же рост и вес.

Он бы подумал, что это ее сестра-близнец, если бы не знал, что Зефира была единственным ребенком.

— Убери свои грязные лапы от моей матери.