Катери потянулась за ножом в сапоге Рэна.
— Полегче, — сказал незнакомец и протянул пустые руки. Хотя, учитывая все увиденное за день, это еще ни о чем не говорило. Некоторые из самых смертоносных существ, охотящиеся за ней, были безоружны.
«Ах, если бы только сегодня народ дрался с помощью оружия, которое я могла видеть…»
Но, казалось, этот мужчина не представлял для нее угрозы.
«Пожалуйста, пусть его внешность не будет обманчивой. Я чертовски устала от нападений и единственное, чего мне хочется, это пять минут, чтобы собраться с духом».
Если честно, незнакомец производил приятное впечатление. Даже дружелюбное. Чисто выбритый и высокий, на плечах распущенные длинные седые волосы, зачесанные со лба и закрепленные на макушке тремя перьями. Двумя белыми и одним черным. Что-то в нем выдавало старца, хотя внешне ему дашь около сорока.
— Ты не знаешь, кто я?
Катери покачала головой, но в ту же секунду в голове промелькнуло детское воспоминание. Образ мужчины, наблюдавшего за ней из теней… только он был моложе и с темными волосами… приблизительно ее нынешнего возраста. Всю свою жизнь, время от времени, она видела его мельком. Обычно, когда была очень расстроена или счастлива.
Она даже мельком заметила его на своем выпускном… и на днях рождения в парке.
Его тень всегда маячила в отдалении… скорее призрачная, чем реальная. У нее даже имелось нечеткое размытое изображение на одной из старых фотографий.
— Бабушка называла вас моим ангелом-хранителем.
Его глаза заволокло теплом и нежностью.
— О, дорогая, с этим не поспоришь. Но помимо этого, я еще твой родной отец.
«Ага, как же. Я что ли Люк Скайуокер? Э-э. Нет. Это уже чересчур. Из всех странностей за сегодня, это уже ни в какие рамки не лезет. Я ему не верю. Мой отец сбежал и бросил меня, когда я была маленькой. И мама так и не смирилась с его исчезновением.
Это не мой отец».
Качая головой, Катери перелезла через Рэн, сделав из него преграду между собой и незнакомцем. В нынешнем состоянии он вряд ли мог защитить ее. Но все же, Катери стало легче, когда Рэн оказался между ней и этим чудаковатым лжецом.
Мужчина, утверждавший, будто ее отец, шагнул вперед, но замер, когда увидел, что она потянулась за ножом Рэна.
— Катери, пожалуйста. Я не достаточно силен, чтобы сразиться с тобой и остаться здесь. Ты должна меня выслушать. У меня мало времени, а я должен многое тебе поведать.
Она обхватила рукоятку ладонью, но не стала доставать нож.
— О чем вы?
— Я больше не материален, с тех пор, как исчез из твоей жизни, и добровольно я бы этого не сделал. Клянусь. Я любил тебя и твою мать. Больше всех на свете. Будь у меня выбор, я бы никогда не оставил вас. И я приходил к тебе, как только мог. Пока мог. — Он махнул в сторону Рэна. — Поэтому я послал к тебе Мака'Али. Хотя когда-то мы были врагами, он единственный, кому я могу доверить твою защиту. Только ему под силу тебя спасти.
— Я не понимаю.
— Знаю, дитя. Все так запутано. — Он тяжело вздохнул. — Все пошло не так, как я хотел. С другой стороны, жизнь редко совпадает с нашими планами.
Он осторожно шагнул к ней. Зеленый свет просвечивался сквозь него, и Катери поняла, что мужчина прозрачен.
— Вы призрак?
— В каком-то смысле. — Слезы заволокли его глаза, и мужчина с трудом сглотнул. Он смотрел на нее так, словно не мог поверить, что она здесь, в пещере. — Ты красавица… какой была твоя мама. Я никогда не должен был к ней приближаться, но был не в силах держаться от нее на расстоянии. Я влюбился в Инолу с первого взгляда. Никто не мог устоять перед ее улыбкой, тем более я. Даже зная, что это неправильно, я не мог остановиться. И ты стала самым дорогим подарком, какой я не чаял получить.
У Катери тоже на глаза набежали слезы, а к горлу подкатил ком.
«Была ли в его словах хоть крупица правды? Возможно ли это?»
Он кивнул в сторону Рэна.
— Мака'Али думает, что я ему нужен, чтобы обнулить календарь, но это не так. Необходима лишь ты. Впервые с Великого Рассвета Страж и Икскиб объединились в одном человеке. Ты владеешь всеми моими силами и силами своей матери. Хотя они связаны, но в нужный момент придут к тебе. Никого нет сильней тебя. Но тебе нужно поверить в свои силы, чтобы управлять ими. Не позволяй никому убедить тебя в обратном. У тебя в руках власть назначить новых Стражей врат. Пусть твой выбор будет лучше моего. Я позволил надежде ослепить себя. Ты более прагматична, чем я. И я горжусь тобой больше, чем любой родитель гордился бы своим ребенком.
Он перевел взгляд на Рэна.
— И хотя я пока доверяю Мака'Али, будь с ним осторожна. Однажды его сердцем завладели. Теперь легче его снова пленить. После того, как я встретил твою мать и не смог устоять против нее, хотя знал, что не имею права на чувства, я полностью понял Мака'Али. И это знание пугает меня. В нем по-прежнему таится мрак и ярость. Пока они живут в его сердце, Мака'Али никогда не будет свободен или полностью неопасен. Артемида не единственная, кто владеет его частичкой.
От этих слов сердце Катери гулко забилось в груди.
«Если мне нельзя доверять Рэну, то кому тогда можно?»
И существует еще одна, самая большая загадка.
— А что касается камня, который все так жаждут заполучить. Где он?
Он улыбнулся ей.
— Ты его найдешь, когда придет время. Твоя бабушка об этом позаботилась. Твои враги не смогут его отыскать. Только ты.
Стены вокруг них замерцали. Изображения мелькали на них так быстро, что было сложно уследить за одним. Катери видела, как Рэн сражался с ее отцом. Оба, залитые кровью, они пытались разорвать друг друга в клочья. Это был жестокий, гладиаторский бой.
Ее отец рассмеялся.
— Он единственный, кто когда-либо меня побеждал.
Катери нахмурилась от такого заявления.
— Я думала, ты выиграл.
Отец покачал головой.
— Нет. По всем правилам он выиграл и одержал надо мной верх, но в конце я обманул его. Как и все остальные в его жизни. Я солгал и использовал беззащитность Мака'Али против него же, зародил в его душе сомнения и заставил проиграть. Это единственная его слабость, которую тебе нужно будет использовать, чтобы убить его.
Эта мысль ужаснула Катери.
— Убить его?
Отец махнул на стену слева от нее.
Ярко вспыхнула сцена. А потом на фоне всего выступил образ Рэна, глядящего прямо на нее. Ветер разметал длинные черные волосы по плечам и красивому лицу. Тело покрывал костюм из светло-коричневой оленьей шкуры, украшенной тщательно продуманной черно-красной вышивкой. С плеч свисал мех ягуара, приколотый к рубахе двумя декоративными брошками. Как и у ее отца, у него в волосах было три пера, только они свисали с тесьмы у левого виска. Два черных и одно белое. На шее висел кожаный шнурок с красным камнем в виде слезы, напоминающей каплю крови.
В левой руке он сжимал витиеватый резной черный лук, а в правой — белоснежную стрелу. Но именно глаза больше всего привлекли ее внимание. Один — синий как безмятежное летнее небо, а второй — кроваво-красный. Они прожигали ее гневом и ненавистью.
— Убей ягуара, — повелевал Рэну демонический жестокий голос.
Он вставил стрелу и направил Катери прямо в сердце.
Ее отец стал исчезать.
— Если Гризли снова овладеет им, тебе придется убить Мака'Али. Катери, тебе единственной это подвластно. Убить его. Пронзи сердце, и Мака'Али умрет. В противном случае, он уничтожит мир людей и убьет тебя. Помни, что я люблю тебя, дочка. Всегда.
После этих слов он исчез.
Изображение Рэна осталось на стене, красный глаз впился в нее.
— Тебе меня не ослабить! — прорычал он и выпустил стрелу.
Катери инстинктивно пригнулась. Но это была лишь иллюзия. Не реальность.
Нет.
За исключением спящего рядом с ней мужчины. Трясущейся рукой Катери убрала волосы с его израненного лица. Значит он на самом деле Мака'Али, которого она видела в своих видениях и снах. Как странно одновременно столь хорошо его знать и все же не знать вовсе. Мужчина из ее снов явился ей во плоти…
Мака'Али.
Это имя демона, о котором бабушка рассказывала ей в детстве.
«В его душе поселилось зло. Все, кто встречаются с ним, умирают от его рук. Всегда. Он безжалостен и способен управлять черными пересмешниками. Бойся его, Валейли. Молись, чтобы никогда не повстречаться с ним. А если это произойдет, беги со всех ног без оглядки».
Мог ли он быть тем существом, о котором предупреждала бабушка?
С трудом сглотнув, Катери провела рукой по скульптурно вылепленной челюсти, и едва проступившая щетина защекотала ей кожу. Спящим Рэн казался по-мальчишески милым, а не грозным. Более человечным. Но проснувшись, он мог вселить страх и благоговение.
И вдруг ей предстал образ Рэна с кроваво-красными глазами. Он стоял, широко расставив ноги, все его тело напряжено, будто собирался схлестнуться с невидимым врагом.
— Что ты наделал, раз заставил их всех так сильно тебя бояться?
«И главный вопрос: почему он так поступил?»
Катери вздохнула, пытаясь разобраться с обрушившейся на нее информацией, словно на зубрежке перед экзаменом. Она просто не переживет еще одной дозы новостей, иначе мозг отключится, превратив ее в овощ, пускающий слюни.
Нуждаясь в небольшом перерыве, Катери легла рядом с Рэном. Но на земле лежать было неудобно. Твердый глиняный пол оказался холодным и песчаным. Понятно, насколько Рэн нуждался во сне, раз крепко спал на чем-то столь неприятном.
«Тьфу, не улечься».
Она перепробовала все мысленные положения тела. Катери положила руку под голову, потом убрала ее.
Бесполезно.
Она скользнула взглядом по огромному телу Рэна. Да, он единственный прекрасный островок в этом мрачном месте. Соблазнительный…
Манящий.
«Не делай этого. Он истекает кровью.
Верно, но были участки тела без кровоподтеков. И они выглядели…
Удобными».
Катери перевернула Рэна на спину, подползла ближе и использовала его в качестве подушки.
«О, да, так намного лучше».
В следующую секунду она с глубоким вздохом погрузилась в сон.
* * *
Рэн медленно проснулся. Тело все еще болело.
«Проклятье. Такое чувство, что из меня дух вышибли. В прямом смысле слова. Или более точно, я вышиб дух из демона.
Мне следовала избить ублюдка посильней…»
Вздрогнув от боли в ребре, Рэн открыл глаза и замер, увидев последнее, что мог ожидать.
Катери спала, прижимаясь к нему. Ее голова лежала на его плече. Левая рука покоилась в центре груди, а дыхание щекотало кожу на шее.
Рэн втянул воздух через зубы от того, как быстро и неистово завелся с полуоборота. Невзирая на титанические усилия, в голове всплыл образ обнаженной и извивающейся в его руках Катери. Рэн мог представить, как она обхватывает его спину руками, пока они занимаются любовью.
Все это ни капли не уменьшило его дискомфорта.
Или изменило настрой.
Он попытался думать о чем-то неприятном. Отце. Брате. Гризли…
Вонючих носках.
Ничего не помогало. Она прижималась к нему, как к желанному любовнику. Прикусив губу, Рэн прижал руку к отвердевшему паху, пытаясь силой воли загнать в клетку зверя, не желавшего подчиняться. А если он и слышал приказы Рэна, то с издевкой игнорировал их.
«Мне следовало кастрировать себя после исчезновения Ветра-провидицы».
Верно. Хотя раньше он в этом не нуждался. Это лишь сулило неприятности и напоминало об одиночестве в этом бренном мире.
Как сильно он отличался от всех остальных мужчин.
Ни с того ни с сего Катери потянулась, как томная кошка, и, выгнув спину, прижалась еще тесней. Это движение дало ему прекрасный обзор на вырез ее рубашки, где виднелся фиолетовый бюстик и округлые груди, от вида которых у него побежали слюнки.
Рэн сжал руки в кулаки, сдерживая желание пощупать их, за которое без сомнения схлопочет пощечину. И вполне заслуженную.
С довольным вздохом Катери скользнула ладонью по его груди, задевая сосок.
В глубине горла Рэна зародился стон, так как его пронзила вспышка наслаждения.
«О, да, мне крышка. Это… адская пытка».
От его приглушенного стона Катери распахнула глаза и встретилась с ним взглядом, испуганно вздохнув.
— О, привет. — Она мгновенно расслабилась и приветливо улыбнулась. — Доброе утро, солнышко. Готов встретить новый день?
«Черт, она жаворонок. Пристрелите меня. Как можно проснуться в прекрасном расположении духа? Не понимаю, и вряд ли когда-нибудь пойму».
Но это не столь важно. И даже если бы хотел, Рэн не смог бы ответить. Не тогда, когда он столь возбужден.
— Тебе лучше? — спросила она так бодро, будто вчерашний день не был сущим адом, а утро не настало слишком рано.
А ответ на ее вопрос прост. Нет, черт возьми. Но это не то, о чем она спрашивала, и Рэну это прекрасно известно.
«Нет причин относиться к ней по-свински. Не ее вина, что ты дьявольски возбужден.
Да, а с другой стороны, чушь собачья. Если бы не она, я бы не оказался в таком состоянии. Она — причина моего ужасного стояка. Тем не менее, Катери не виновата в том, что в ее объятиях так приятно, или что она невероятно сексуальна с растрепанными волосами и раскрасневшимися ото сна щеками».
— Да, — неохотно ответил ей Рэн.
Катери очаровательно улыбнулась, на что член встал в еще большую стойку.
«Лежать, мальчик. Не нужно нас обоих делать несчастными. Тебе ничего не светит, поэтому ты мог бы опуститься и спасти остатки нашего достоинства».
Катери опять потянулась.
— Кстати, ты знаешь, что разговариваешь во сне?
Рэн вопросительно приподнял бровь. Он никогда не ночевал с кем-то, поэтому был без понятия.
«Пожалуйста, скажи, что я там не заикался. Это все что мне нужно».
— Итак, кто такая Ветер-провидица?
«Ох, минутку… это похуже заикания».
Но, по крайней мере, благодаря вопросу, он смог взять под контроль гормоны. Ее вопрос подействовал на него быстрей арктической ванны.
Как ужасно вспоминать во сне ту суку, пока в его объятиях спала Икскиб.
«Лучше б я заикался…»
— Она никто.
Катери с сомнением посмотрела на него.
— Что-то не похоже на правду. Ты говорил о ней, будто ужасно жаждал. Бывшая подружка?
«Замечательно. Что, черт подери, нашло на мое подсознание? С какого перепугу я захотел от Ветра чего-то большего, чем прибить суку на месте?
Твое подсознание еще тупее тебя. И это говорит о многом, учитывая, сколько я напорол глупостей».
Заскрежетав зубами от ярости на самого себя, Рэн скривил губы.
— Она никто. Я не хочу даже думать о ней.
Катери резко вздохнула от ненависти, прозвучавшей в его голосе. Очевидно, Ветер-провидица причинила ему боль.
Ужасную.
Катери было нестерпимо, что она случайно ранила его, упомянув имя этой женщины.
— Прости. Я поняла больше никаких имен на «В».
И неважно, что ее второе имя, Винт. Нет необходимости снова его расстраивать. У нее были паршивые отношения, о которых даже вспоминать не хотелось. Так что, она понимала нежелание Рэна воскрешать прошлое. Порой оно может оказаться уродливым.
А люди от нечего делать могут быть кончеными негодяями.
Катери хотела встать, но Рэн стиснул ее железной хваткой, которая поразила даже больше его интонации. К полному изумлению Катери он прижал ее к себе.
Он пристально вглядывался ей в лицо, будто пытался что-то отыскать.
— Почему ты лежишь на мне?
Жар опалил щеки Катери, когда она поняла, насколько близко они находятся в таком положении.
— Ты выглядел таким удобным. А пол нет… И я замерзла, поэтому решила, что ты тоже замерз. — Катери закусила губу, когда жар растекся по всему телу от осознания нелепости ее оправдания. — Я пыталась согреть нас обоих.
«Да уж, это прозвучало фальшиво даже для меня».
С отрывистым дыханием он провел рукой по ее спутавшимся волосам. Желание в его глазах пробуждало ответную страсть. Господи, он такой привлекательный и волнующий. Хотя скорей в ней говорит собственная стеснительность, ведь раньше она никогда так не реагировала на мужчину.
Но что-то делало Рэна неотразимым. Он манил ее, несмотря на все аргументы и доводы рассудка. В данную секунду ее единственным желанием было погладить его подбородок и изучить каждый миллиметр крепкого тела.
— Что ты со мной сделала? — выдохнул Рэн.
Она нахмурилась от отчаяния, прозвучавшего в его голосе.
— Ничего.
Рэн покачал головой.
— С момента бессмертия мне было не трудно придерживаться целибата. Но сейчас я хочу лишь овладеть тобой.
Это заявление должно было оскорбить Катери, но вместо этого от его слов ее сердце заликовало. Было приятно, что она не единственная увлеченная здесь сторона. В противном случае это был бы полный отстой.
И ее заинтересовали два момента в его признании.
— Ты придерживался обета безбрачия? И как долго?
— Одиннадцать тысяч лет.
У Катери перехватило дыхание от его ответа.
«Матерь божья…
Неужели он не шутит?»
Она ожидала, он скажет несколько месяцев… максимум. Учитывая, как он выглядит и двигается, Катери не удивилась бы, скажи он пару часов.
Но столетия. Без шуток. Тысячи и тысячи лет?
Нет…
«Как ему это удалось? Как он смог с таким-то телом? Учитывая, насколько он великолепен, женщины должны падать штабелями к его ногам. Постоянно. Что он делал? Отбивался от них кнутом?»
Катери глянула на него с укором.
— Что ж, сладенький, пожалуй, это твоя проблема. Это немного долгий срок между э-э… ну… ты знаешь… как и я, о чем речь. Я восхищаюсь твоей выдержкой. Правда. Сильно. Не многие смогут на такое решиться, хотя это многое объясняет, почему ты несчастлив.
Он фыркнул от ее попытки пошутить.
— Не стоит мной восхищаться. Последний раз, когда я переспал с женщиной, то чуть из-за этого не уничтожил мир. Когда совершаешь небывалую глупость, то какое-то время избегаешь повторения.
Да, но тысячи и тысячи лет?
Теперь Катери точно знала, кто и кем была Ветер-провидица для Рэна. Вероятно, именно она сбила его с пути и выжгла душу до столь отвратного уровня, что Рэн никогда не смог оправиться.
— Чисто из любопытства, почему ты пытался уничтожить мир?
— Ты когда-нибудь пыталась отхватить место для стоянки на Рождество? Купить рубашку в магазине после Дня благодарения? Даже эти две вещи сеют сомнения относительно человечности людей. Отчего сам собой напрашивается вопрос, а нужно ли кому-то выживание вида. С чем мы собственно боремся? Повышением продаж в универмаге?
В его словах был смысл.
Хотя…
Рэн помедлил, прежде чем продолжить свою саркастичную речь. Частично ему хотелось солгать ей и не сгущать краски. Не из-за отсутствия доверия, просто ему не хотелось представлять себя в истинном свете. Именно причина сильней всего жалила память и сердце. Иссушала и глубоко ранила.
Если бы в те времена существовала премия для полных кретинов, его портрет бы висел в зале славы.
Не успев прикусить язык, Рэн сболтнул:
— Честно? Я сделал это, чтобы доказать ей, что я не бесхребетный кусок дерьма.
— И как, сработало?
Он пожал плечами.
— Я никогда ее больше не видел, так что предполагаю, на ее взгляд, это было ничтожно. Но я поразительно изменил точку зрения всех остальных, считавших меня слабаком. Ничто так не вселяет страх в других, как хороший пендель под зад.
Но это совсем далеко до уважения. Он прошел путь от жалкого сопляка до одержимого психа и узнал, что изменились лишь эпитеты, какими его обзывали, и громкость голоса, когда они это делали.
Ни одно из положений не было желанным или завидным. Он остался отрешенным, неприкаянным, одиноким и неуверенным. Никому не мог доверять.
Всем на него было глубоко плевать. Единственная разница, его не считали больше слабаком и не стремились вогнать нож в спину.
Вздохнув, Рэн отпустил Катери и, отвернувшись, поднялся на ноги. Катери тоже встала и отряхнулась.
Когда он отошел от нее, Катери обхватила ладошкой его руку, останавливая.
— К твоему сведению, ты не жалкий негодяй, Рэн, и тебе не нужно разносить мир в пух и прах, чтобы это доказать.
Он фыркнул от ее наивности, но отчасти не хотел признаваться, что сердце пело от такой доброты… пусть даже притворной.
— В моих жилах течет кровь трех конкурирующих пантеонов, двое из которых рождены воевать. Появившись на свет, я уже вел войну сам с собой. Хочешь знать, почему я заикаюсь?
— И почему же?
— В течение года моей кормилицей была демоница. Ее молоко заразило меня своим ядом, а моим первым языком стал демонический. Он кардинально отличался от всего человеческого, поэтому я лишь к пяти годам смог постичь людскую манеру речи. К тому времени, все племя считало меня отсталым и глупым. Потом, когда я научился говорить, то стал заикаться, потому что мне приходилось переводить слова с демонического на человеческий. Мне потребовалось миллион жизней, чтобы говорить без запинок. И все же, в моих мыслях и снах речь не человеческая. — Его взгляд опалял ей душу. — Я стал проводником зла из-за того, что Артемида послала демоницу нянчиться со мной. Это моя истинная природа.
Катери покачала головой.
— Я тебе не верю. Если бы ты был злым, как утверждаешь, то не сопротивлялся бы этому зову. Перешел бы на темную сторону и позволил злу поглотить себя. Тем не менее, ты этого не сделал. Ты пришел и спас меня, хотя мы были даже не знакомы. Ты столетиями сражался за незнакомцев. Какое зло будет так поступать?
— Я убил собственного отца, когда он молил меня о пощаде.
Катери засомневалась в его признании. Но стоило нахлынуть волне сострадания, как она вспомнила равнодушного жестокого отца Рэна.
— Того самого папашу, который бросил тебя еще беззащитным младенцем в одиночестве умирать в лесу? Которого демоница угрозами заставила заботиться о родном ребенке?
Того, кто оскорблял и унижал его?
— Прости, что я не прослезилась из-за смерти этого ублюдка. Нет, в самом деле, завязывай, Рэн. Договорились? Ты придерживался целибата одиннадцать тысяч лет. Повторяю. Одиннадцать тысячелетий!
— Тебе не нужно повторять. Поверь, никто лучше меня не знает, сколько это длится, — сказал он с насмешкой.
— Да, ну что ж, прости, я под впечатлением. Такой самоконтроль просто невероятен. Серьезно, просто уму непостижимо. Особенно для женщины, которая не может пройти мимо пончика, не отведав кусочек. Печально, но правда.
Он фыркнул от ее скептического тона.
— Это было не так сложно, как ты думаешь. Поверь мне. Трудно переспать с кем-то, если женщина не хочет, чтобы вас увидели вместе. О какой постели может идти речь.
«Ага, как же. Какая женщина в здравом уме отвергнет такое ходячее великолепие? Рэн гораздо заманчивей и аппетитней залитых шоколадом пончиков».
— Очевидно, ты жил в чулане. Один.
Как только эти слова сорвались с ее губ, она увидела прошлое Рэна…
Он был со своим другом, который разговаривал с ним на языке жестов.
Его приятель посматривал на компанию женщин, делающих покупки у соседней овощной лавки. Две девушки неземной красоты… такой мечтает стать каждая, но лишь маленькой горстке посчастливилось достичь подобного совершенства. Третья была прелестной, но меркла по сравнению с двумя, окружавшими ее богинями.
— Давай Мака'Али, — убеждал друг. — Это отличная возможность поговорить с ней.
Рэн покачал головой.
Его друг закатил глаза.
— Ты самый жестокий боец племени… бесстрашный воин. Старший сын нашего вождя. Ты честно хочешь мне сказать, что так боишься женщин, что даже не можешь с ней заговорить? Серьезно? Ты собираешься позволить простой женщине запугать себя?
Пристальный взгляд заволокло гневом от оскорбления друга.
Сжав зубы и зыркнув на него, Рэн повернулся и направился к женщинам.
Катери задержала дыхание, ожидая, что он подойдет к одной из двух прекрасных дев.
Но это оказалось не так. Вместо этого он обошел их, подойдя к третьей, у которой не хватало денег расплатиться за покупку.
В ее глазах стояли слезы.
— Это все, что у меня есть. Пожалуйста. Я не могу вернуться домой с пустыми руками. Мать наказала купить кукурузы.
— Мы не даем взаймы. Идите и поспрашивайте в других лавках. Есть цена, которую нужно заплатить за каждую каплю пота.
Продавец потянулся отнять у нее початки кукурузы.
Рэн остановил его.
— Я заплачу.
Мужчина скривил губы.
— Откуда мне знать, что это правда?
Рэн вытащил кусок золота и передал торговцу.
Осмотрев золото, продавец вернул девушке кукурузу.
— Спасибо, — сказала она продавцу, но не Рэну. На самом деле, она даже не взглянула на него.
Положив покупку в плетенную корзину, она направилась к двум ждавшим ее красавицам.
— Ицель? — позвал Рэн, пытаясь догнать девушку.
Она замешкалась, прежде чем повернулась и окинула его раздраженным взглядом.
— Что?
— Я-я-я х-хотел сп-спросить… — он замялся, словно подыскивая нужные слова. Дрожь в челюсти усилилась, когда ее взгляд с раздраженного сменился презрительным.
— О чем спросить? — холодно бросила она.
Он закусил губу, прежде чем еще раз попробовал.
— Т-ты не против, е-е-если я п-п-п….
— Если ты предлагаешь встречаться с тобой, то я возрождаю. — Она посмотрела на своих подружек. — По-твоему, я захочу быть осмеянной и терпеть издевки? Что я настолько отчаялась, что готова терпеть твое ухаживание? — Она усмехнулась, а лицо перекосило в уродливую маску жестокости. — Забудь об этом. Иди, найди себе женщину под стать. Ой, погоди-ка, в городе нет никого столь тупого. Даже шлюхи отказались тебя обслужить, когда ты предлагал денег. Может, тебе удастся найти козу в течке или кого-то из других городов.
Рэн с достоинством выдержал удар и стоял с бесстрастным выражением лица, когда девушка ушла, оставив его в одиночестве слушать глумливый смех продавца.
Его друг, было, направился к девчонкам, но Рэн его остановил.
— Не у-у-ухудшай положение.
Качая головой, его приятель ушел в противоположном направлении, а Рэн напоследок окинул девушек взглядом, полным желания и тоски, от которой у Катери сердце облилось кровью.
Она вздрогнула от того, что они сотворили с ним. Неудивительно, что он придерживался обета безбрачия. Те сучки научили его избегать женщин. Отрывисто вздохнув, Катери запретила себе плакать.
«Как развеять последствия той подлости? Как стереть результаты той жестокости?»
Не в силах сдержаться, Катери прижала его к себе в крепких объятиях.
Ее действия полностью ошеломили Рэна. Хуже того, его накрыло волной вожделения, когда ее аппетитные изгибы прижались к нему. Он стоял, твердый как скала, и не знал, что делать.
— Почему ты обнимаешь меня, Катери?
— Кто-то же должен.
Это еще сильней запутало его.
— Я не понимаю.
Катери прижалась губами в обжигающем поцелуе, подобно которому он никогда не испытывал. Страсть и ощущение их переплетенных в танце языков вскружило Рэну голову и отняло дыхание. В груди зародился низкий рык, когда он обнял ее, упиваясь вкусом Катери.
Он не думал, что наслаждение может стать еще сильней. Нет, пока рука Катери не скользнула по его груди и животу, оставляя за собой пылающий след и посылая дрожь по всему телу. А потом к полному изумлению Рэна, ее ладонь обхватила его естество.
Катери стала гладить и ласкать его через джинсы, и ошеломленный вконец Рэн прервал поцелуй.
— Что ты делаешь?
— Я собираюсь перевернуть твой мир.