К высочайшему столу подали сушеного лосося, и один человек сказал по этому поводу:

– Вряд ли августейший вкусит столь презренное блюдо!

Услышав это, вельможный Сидзё-дайнагон Такатика заметил:

– Допустим, что такая рыба, как лосось, и не годится в яства его величеству. Но что худого в сушеном-то лососе? Разве не вкушает августейший сушеной форели?

CLXXVI

Если бык бодается, ему обрезают рога; если лошадь кусается, ей обрезают уши, и этим отмечают животных. Когда этого не сделали, а кто-то пострадал,- вина хозяина.

Если собака кусается, ее не надо держать. Все это вменяется в вину хозяину и запрещено законом.

CLXXVII

Мать Токиёри, владетеля провинции Сагами, звали монахиней Мацусита. Однажды она ожидала светлейшего к себе в гости, а черные от копоти сёдзи оказались про-рванными. Монахиня принялась собственноручно маленьким ножичком вырезать заплаты и заклеивать дырки. На это ее старший брат Ёсикагэ, управитель замка, помогавший ей в тот день по дому, заметил:

– Оставь это мне: я распоряжусь, чтобы заклеил такой-то человек. Он в подобных вещах хорошо разбирается.

– Не думаю, чтобы тот человек проделал такую тонкую работу лучше монахини,- ответила она, продолжая кусочек за кусочком клеить дальше.

Ёсикагэ опять обратился к ней:

– Гораздо легче было бы заново оклеить всю поверхность.Неужели тебе приятно смотреть на эту пестроту?

– Я тоже считаю, что как-нибудь потом нужно будет переклеить все целиком, но на сегодня сойдет и так. Я на-рочно решила залатать только те места, которые повреждены, чтобы они попали на глаза молодому человеку и он обратил на них внимание,- проговорила женщина.

Это были поистине удивительные слова.

Управляя миром, во главу угла нужно ставить экономию. Мацусита, несмотря на то что была женщиной, по уму годилась в мудрецы. И действительно: разве можно назвать простой смертной ту, что с детства воспитывала человека, ставшего опорой Поднебесной?

CLXXVIII

Управитель замка, губернатор провинции Муцу – Ясумо-ри был непревзойденным наездником. Однажды, увидев, как конь, которого ему выводили, подобрал ноги и разом перемахнул через порог, Ясумори сказал:

– О, это слишком горячий скакун! – и велел перело-жить свое седло на другого.

Но когда этот другой, вытянув ноги, задел ими за порог, Ясумори заявил:

– Он глуп, и с ним не миновать неприятностей.

Может ли быть столь осторожным человек, который не знает своего дела?