— Ну и что ты можешь мне сказать? Ты уже решил, что будешь делать? — Голос Перл в телефонной трубке звучал так резко и громко, что Шелдону стало не по себе. Он будто снова ощутил себя напроказничавшим ребенком.

София затрудняла спокойную жизнь мистера Паттерсона. Нет, она не капризничала и не перечила ему ни в чем. Напротив, испанка старалась быть исключительно ласковой и послушной. Первая вспышка гнева прошла, и теперь София, смирившись, стала такой сговорчивой и понимающей, что Шелдон вынужден был пойти на некоторые уступки в общении с ней.

Возможно, на этот раз его мать заблуждалась сама. Вот о чем размышлял Шелдон, пока Перл распекала его по телефону. Может, он что-нибудь придумает, и тогда ему удастся оставить при себе и Си-Джея, и Софию с пока еще не рожденным малышом.

— Я все еще обдумываю план действий.

— Шелдон! Это уже не смешно! Ты хочешь оставить себе собственного сына или нет? Решай, пожалуйста, чуть побыстрей.

— Конечно, хочу. Это самое главное. Но дело в том, что София… Тут совершенно отдельный вопрос.

— Нет, София являлась лишь частью плана. Ты сам сказал мне, что она только нянька для ребенка, и то же самое я рассказала всем своим знакомым. Поэтому увольняй ее немедленно, даже не сомневайся.

— Не могу.

— Хорошо. Если тебе самому неудобно это сделать, придется вместо тебя снова выступать мне. Я вылетаю к тебе завтра же. Но почему каждый раз мне приходится улаживать все твои жизненные проблемы? — И Перл повесила трубку.

— Не стоит, — пробормотал Шелдон, но мать его уже не слышала.

— Что-нибудь случилось, Шелдон? — проворковала София, подходя к возлюбленному. Она встала позади дивана и пробежала пальцами по шее и плечам Шелдона, слегка разминая ему мышцы. — Ты очень напряжен. Может, ты хочешь, чтобы я сделала тебе настоящий массаж? Не волнуйся за свою мать. Да и хватит тебе во всем целиком и полностью полагаться на нее. Теперь у тебя есть я.

София наклонилась и, массируя мышцы шеи и плеч Шелдона, стала нашептывать ему на ухо сладкие слова любви. Затем она принялась поглаживать его грудь, постепенно продвигаясь ниже:

— Пойдем в спальню, Шелдон, я хочу основательно заняться тобой.

Эти слова, полные страсти, тут же развеяли образ матери, и Шелдон отправился с красивой испанкой в спальню. София была, разумеется, без футболки, и из одежды на ней оказались только миниатюрные трусики. Шелдон почувствовал, как начинает возбуждаться в предвкушении плотского наслаждения. И даже если он не считал Софию любовью всей своей жизни, она все же знала, как отвлечь своего избранника и как доставить ему удовольствие.

— Папочка, а можно мне увидеться с мамочкой на Рождество? Мне здесь очень не нравится, я хочу домой к своей мамочке. Я хочу к бабушке. Пожа-а-алуйста!..

Всхлипывания Си-Джея у двери в спальню подействовали на Шелдона как ледяной душ.

— Иди назад в свою комнату, Си-Джей! У нас серьезный разговор, мы сейчас заняты.

— Нет! — отчаянно воскликнул мальчик.

Шелдон смутился, но лишь на секунду. В следующий момент он уже сердито кричал на сына:

— Немедленно убирайся в свою комнату и не смей выходить оттуда, пока я тебе не позволю! Ты мне уже надоел! Почему ты постоянно попадаешься мне под руку? И кто вообще позволил тебе слоняться по дому?

Мальчик опустил голову. Жаркое мексиканское солнце плохо действовало на его нежную кожу: веснушки распространились на все лицо и постепенно переползали на тело малыша, сливаясь вместе и образуя некрасивые коричневые пятна. К ужасу Шелдона, на Си-Джея не действовали защитные кремы, которые каждый день наносила ему на кожу София.

Когда Шелдон перестал ругать мальчика, тот еще шире раскрыл глаза от страха. Несколько секунд он молча смотрел на отца, после чего, всхлипывая, побрел к себе в комнату, повторяя:

— Ненавижу тебя! Ненавижу вас обоих! Ненавижу!

София не шевелилась, но Шелдон понимал, что такое положение дел расстраивало и ее тоже. В такие минуты он презирал сам себя. Вот и сейчас ему показалось, что он отнесся к ребенку слишком уж строго и, самое главное, совершенно несправедливо.

Итак, малыш отправился в свою комнату, а Шелдон и София, оставшись наедине, попытались заняться любовью. Но момент был упущен, энтузиазм Софии куда-то улетучился. Честно говоря, это вполне устраивало Шелдона.

Впервые за все время мужчина подумал о том, а не вернуть ли Си-Джея Джессике. Ведь не исключено, что София родит ему мальчика. А если так, то он вполне мог бы начать все заново с этой молодой и симпатичной женщиной. Она могла бы стать отличной женой и матерью его будущих детей. Однако Шелдон все же решил не спешить и не делать никаких выводов. Сначала Софии нужно сделать ультразвук, чтобы определить пол ребенка. Правда, если сюда заявится мать, она непременно смешает его карты, и тогда все его планы могут рухнуть в одну минуту.

«Нет, — все же справедливо подумал Шелдон, — даже если теперь я захочу этого сам, я уже не смогу вернуть Джесс ребенка». И он был прав. Перл не потерпела бы такого поведения сына. Потратить столько сил и времени — и все впустую?! Итак, образ матери снова возник перед Шелдоном. Но на этот раз он уже не сумел избавиться от него, как ни старался.

Когда Шелдон вспоминал свое детство, он неизменно начинал ощущать дискомфорт. Конечно, он предпочел бы постоянно носить розовые очки и взирать сквозь цветные стекла на окружающий мир. Но только теперь, когда незаслуженно обидел ребенка, Шелдон вдруг испытал укор совести. Ему стало стыдно за свое недостойное поведение, словно кто-то внезапно сорвал с него эти очки и заставил посмотреть на себя и других в реальном свете.

Шелдон любил своего отца и обожал мать, но жизнь его складывалась так, что он совсем не был избалован вниманием родителей. К тому же воспитывали они его весьма своеобразно. Если ребенок совершал хороший поступок, его хвалили, не жалея эпитетов, и засыпали подарками. Но если у него что-то выходило не так, это встречалось мертвой тишиной, и мальчик понимал, что родители разочарованы его поведением. Правда, такое тоже случалось нечасто, поскольку родители редко оказывались рядом с ребенком. Отец Шелдона являлся настоящим трудоголиком и все свое время посвящал развитию собственного бизнеса. Мать же, в отличие от него, занималась собой и весело проводила время, устраивая бесконечные шумные вечеринки.

Сменялись няни, воспитывавшие Шелдона, приходили и уходили экономки, которые тоже вносили свою лепту в развитие мальчика. И даже шоферы, которые возили маленького Шелдона в школу, долго в доме Паттерсонов не задерживались. Не было в этом семействе никакой стабильности и постоянства, что, несомненно, отразилось на формировании характера будущего мистера Паттерсона.

Конечно, родители принимали участие в воспитании собственного сына, но это касалось лишь серьезных моментов в его жизни. Ежедневные проблемы и другие мелочи их не тревожили. Шелдон возненавидел бесконечные перемены, которые сопровождали его с юных лет. Он страдал оттого, что был единственным ребенком в семье, он мечтал иметь целую кучу детей. При этом он был уверен, что серьезно подойдет к вопросам воспитания и никогда не бросит их в трудную минуту.

Шелдон постоянно представлял себя в роли этакого умудренного опытом зрелого мужчины, настоящего главы семейства. Требовательного, авторитетного отца, отца с большой буквы, распространяющего на своих отпрысков бескрайнюю любовь, неизменно сеющего добро и справедливость и получающего взамен глубокое уважение и почитание.

Правда, с Си-Джеем у него пока что ничего не получалось. Отчаявшись, Шелдон решил попросту обвинить во всем свою жену. Такое объяснение его отцовской несостоятельности вполне устраивало мистера Паттерсона.

И вот теперь, когда он отнял ребенка у Джесс, Шелдон вдруг понял, что хотел вовсе не этого. Выяснилось, что жизнь у него получится совсем не такой прекрасной и желанной, о которой он все время мечтал. Си-Джей, оказывается, любил его совсем не так, как это виделось Шелдону. И сейчас, вдобавок ко всему, вот-вот должна была нагрянуть мать, чтобы в очередной раз решить все его проблемы и направить заблудшего сына по верному пути. И этим она лишь снова подчеркнет тот факт, насколько беспомощным и никчемным до сих пор он является.

Шелдон не раз жалел о том, что постоянно делился своими планами с матерью, однако не мог с этим ничего поделать. Перл обладала какими-то врожденными способностями определять, когда он что-то утаивал или обманывал ее. Впрочем, Шелдон всю сознательную жизнь стремился заручиться ее одобрением во всем, что бы он ни делал, и в этом, по-видимому, заключалась самая главная его ошибка. Сейчас он с ужасом осознал, что еще ничего не сказал Софии о приезде матери. Нужно было подготовить ее к тому, что в самое ближайшее время сюда нагрянет Перл и начнет по-своему устраивать их личную жизнь. Так что грядущая ночь оказалась бессонной для всех троих. Правда, по разным причинам.

Когда взятый напрокат роскошный автомобиль с шофером подкатил к маленькому бунгало, Шелдона охватили знакомые недобрые предчувствия. Один только вид миссис Паттерсон действовал на него магически и превращал в маленького мальчика, которым он был когда-то.

— Шелдон! — выкрикнула Перл, пересекая небольшой сад. Встретив сына, она по очереди подставила ему щеки для поцелуя, при этом соблюдая достаточную дистанцию, чтобы он все-таки не смог прикоснуться губами к ее божественной плоти. Оглядевшись по сторонам, Перл поежилась и как будто попыталась спрятаться в своем голубом льняном плаще. — Здесь как-то… как же мне лучше выразиться? Убого, что ли? Ну да, наверное, так. Ты что же, не мог позволить себе более приличного жилья?

— Пока что меня устраивает и это. Нам здесь нравится. К тому же мы тут обосновались не навсегда. — Шелдон старался говорить убедительно.

— Мы? — Перл произнесла это слово с вопросительной интонацией и замолчала, ожидая от сына объяснений.

— Да, мам, именно так. Мы — это я и София. Я говорил тебе, что мы теперь всегда будем вместе.

— Ну, когда же ты наконец повзрослеешь? Тебе уже сорок два года, а ты по-прежнему ведешь себя как подросток. С двадцатидвухлетними няньками можно немного поразвлечься, не более того. Почему бы тебе не поступить так же? Как ты умудряешься влюбляться в любое существо женского пола, которое соизволит всего лишь подмигнуть тебе и вовремя состроить глазки?

И Перл начала рассказывать Шелдону, почему он должен повзрослеть и вести себя так, как полагается мужчине в сорок два года. Но она использовала все те же приемы, что и много лет назад, когда он действительно был еще маленьким мальчиком. Она повторяла одни и те же слова и делала это с удивительной настойчивостью, вплоть до того момента, пока несчастный ребенок не начинал осознавать своей ошибки.

— Перестань, мам.

— Нет, Шелдон, это ты должен перестать вести себя так глупо. Тебе необходимо принять решение. Если тебе нужен твой сын, тогда придется расстаться с девушкой. — Она огляделась по сторонам, и при этом у нее так радостно заискрились глаза, словно ей только что в голову пришла блестящая идея. — Кстати, где она?

— У нее, между прочим, есть имя. София взяла с собой Си-Джея, и они вместе отправились в магазин, чтобы купить для тебя что-нибудь вкусненькое. Они скоро вернутся. Пожалуйста, мам, будь с ней поласковей. Эта девушка во многом мне помогла.

— Нет, Шелдон. Она будет заниматься тем, что у нее получается. Она просто использует тебя, а ты, ослепленный ею и одураченный, ничего не замечаешь. Она определенно нацелилась получить все богатства Паттерсонов.

Противостояние матери и сына закончилось в тот момент, когда в дом ворвался радостный Си-Джей.

— Бабуля! Бабуля! — радостно кричал он, цепляясь за ноги Перл словно маленькая обезьянка за деревья.

— Ну Си-Джей, ты здорово вырос с тех пор, как мы виделись с тобой в последний раз. Но что это за ужасные веснушки?..

Аккуратно, но решительно она отстранила ребенка от себя, в то же время оценивающе разглядывая появившуюся вслед за ним Софию.

— Так-так… Значит, вы и есть та самая няня. Что ж, благодарю вас за помощь, которую вы оказали моему сыну, воспитывая моего внука.

Перл еще раз критически осмотрела Софию. Это был тот знаменитый презрительно-высокомерный взгляд, который миссис Паттерсон оттачивала десятилетиями. А слова в совокупности с этим взглядом должны были сразу же деморализовать девушку. Однако впервые за все время Перл допустила ошибку: она недооценила соперника.

— Нет-нет, миссис Паттерсон, что вы! Вы просто не совсем правильно поняли своего сына. Я уже давно не работаю няней. — София изумленно приподняла брови, пытаясь изобразить этакую оскорбленную невинность.

— Нет? Помнится, Шелдон говорил мне именно об этом. Что ж, так или иначе, мы сумели оценить вашу помощь. Однако обстоятельства складываются так, что мы должны срочно уехать в Соединенные Штаты и поэтому в ваших услугах более не нуждаемся. Разумеется, вы получите некоторую денежную компенсацию за причиненные моим сыном неудобства. Можете считать эти деньги чем-то вроде выходного пособия.

София улыбнулась, продолжая невинно хлопать глазами, словно не понимая, о чем идет речь:

— Нет, миссис Паттерсон. Вы снова меня с кем-то перепутали. Я же София, невеста Шелдона. И я в скором времени собираюсь стать матерью его ребенка, то есть вашего внука. Хорошие новости, правда? — София еще шире раскрыла глаза и вежливо улыбнулась.

Перл замерла на месте, а София едва сдержалась, чтобы от души не расхохотаться.

— Шелдон! Мне нужно перекинуться с тобой парой слов наедине. И немедленно! — заявила Перл.

София не переставала улыбаться:

— Пойдем со мной, Си-Джей! Поищем во дворе ящериц. — Она взяла ребенка за руку и вывела его из дома.

— Ты вздумал играть с огнем? Ты что, совсем потерял рассудок? Она беременна? И этот ребенок — твой?!

Хладнокровие оставило Перл. Ее обычно неподвижное, как маска, лицо исказилось от ярости. Женщина сыпала вопросами с такой злобой и с такой скоростью, что у Шелдона не было никакой возможности успевать ответить на них.

— Ты забрал Си-Джея у Джесс, потому что хотел, чтобы он принадлежал только тебе одному. И что ты намерен делать сейчас? Значит, одну мать выгоняем, другую пригреваем? По-моему, получается какая-то бессмыслица. Ты так не считаешь?

— Я сам не знал, что она беременна. Я этого не планировал.

Шелдон покраснел до кончиков волос и сам презирал себя за это. Перл всегда удавалось унизить его и сделать все так, чтобы он снова почувствовал себя маленьким ребенком, попавшим в затруднительное положение.

— Не планировал? Как это — «не планировал»?! — Она говорила негромко, но чеканила каждое слово. — Может быть, ты действительно ничего и не подозревал, но твоя сообразительная сучка сумела предвидеть все. Я таких проницательных шлюшек за версту чую.

— Ты к ней несправедлива. Она меня любит.

Перл была намного ниже Шелдона, но сейчас она с легкостью подняла руку и отвесила сыну звонкую оплеуху.

— Как ты смеешь бить меня, мам? — Шелдон еще пытался защищаться. — Как ты смогла ударить меня?

Перл только рассмеялась:

— Я твоя мать. Ну а теперь нужно решать твои проблемы. Избавься от няньки, не признавай ребенка своим. Тогда, возможно, мы выиграем время, которое используем для того, чтобы победить в суде в деле Си-Джея. Ну а потом мы ей, наверное, заплатим.

Шелдон обиженно потер щеку:

— Нет, мама, я собираюсь действовать по-другому. У меня появился еще один шанс начать новую жизнь, создать новую семью. Этот ребенок мой.

— Чушь собачья, Шелдон. То же самое ты говорил и о Джесс, когда развелся с Кей. Таких девушек, как София, полно на каждом углу. Стоит только немного выждать, и хватай любую из них, какая приглянется. А теперь позови ее сюда, и я разберусь с ней самостоятельно, без тебя.

— Я этого не сделаю, мам.

— Сделаешь. Кстати, Джессика собирается улетать из Лос-Анджелеса. Значит, самое время тебе вернуться в Штаты и подать заявление в суд с просьбой оформить опекунство над Си-Джеем. Поэтому перед судом нужно предстать идеальным человеком. Не стоит терять сына из-за этой дешевки и вымогательницы. — Перл выдержала паузу и добавила, внимательно взглянув на Шелдона: — Ну конечно, все это только в том случае, если ты не жалеешь, что вообще сбежал из дома, прихватив с собой ребенка.

— Конечно, не жалею, — пробормотал Шелдон. Однако при этом он не смог посмотреть матери в глаза, а скромно стоял рядом, потупив взор и мысленно проклиная себя за слабость.