Кир запер за Драгусом дверь и вернулся в комнату. София же стояла у стола, и ее ярко-желтое одеяние, залитое сиянием свечей, напоминало потоки солнечного света. Такую Софию Кир мог бы разглядеть даже с расстояния в тысячу миль.

– Ну что, довольна? – пробурчал он.

Она в раздражении покачала головой.

– Нет, не довольна! Я разгневана и полна решимости. Этот гроссбух – мой, и я должна его вернуть.

– Объясни, зачем он тебе.

– Видишь ли, Кир, я получила сообщение.

– Что за сообщение?

– Из тех, что обычно приносят люди, вооруженные до зубов. И смысл послания был ясен: если я хочу спокойно заниматься своей торговлей и не быть изобличенной как София Дарнли, дочь казненного изменника, то мне следует передать им гроссбух. Меня не было дома, когда пришли эти люди, – продолжала София, и Кир с облегчением вздохнул. – Тем не менее сообщение до меня дошло. Они знают, кто я такая, и хотят заполучить гроссбух.

– И что же?

– И я пришла к меняле Томасу, чтобы забрать гроссбух.

– Для них? Для этих людей?

Она покачала головой, и волосы ее заблестели в мерцании свечей. Однако веки были опущены, так что Кир не мог видеть ее глаз.

– Нет, только не для них.

Господи Иисусе, как же он желал ее когда-то! Желал ее тело, ее улыбку, ее душу! София была умной, дерзкой и бесстрашной. К тому же она обладала способностью к мелкому надувательству, то есть тем качеством, которым торговцы вообще-то обладать не должны, – но коль скоро торговец им обладал… О, эта способность делала его поистине непревзойденным в своем ремесле. Впрочем, София могла бы в чем угодно добиться успеха – не только в торговле и в жульничестве.

Однако теперь ее бесстрашие могло стоить ей жизни.

– Ты поступила неразумно, София. Тебе следует вернуться домой.

– У меня нет больше дома. Они сожгли его дотла.

– Дотла? Но как же…

– И я уже пыталась убежать и спрятаться, – перебила София. – Так что не надо советовать мне это. После того как папу повесили, я постоянно скрывалась. И все эти годы никто – ни мои клиенты, ни даже мой муж – ни одна живая душа не знала, что я – София Дарнли, дочь изменника.

– Муж? – Кир в изумлении уставился на собеседницу.

Она на мгновение замерла, потом утвердительно кивнула.

– Да, я была замужем.

– Была?

– Его звали Ричард. Он умер год назад, – ответила София.

Кир внимательно посмотрел на нее. Она, конечно же, солгала во всяком случае, не была до конца откровенна. Что-то было не так в ее глазах… К тому же, говоря про мужа, она смотрела куда-то в сторону.

– Но почему они пришли именно к тебе? По слухам, гроссбух остался на хранении у менялы Томаса. Как и все деньги твоего отца, накопленные за долгие годы.

София какое-то время молчала, потом вдруг заявила:

– У Томаса не было гроссбуха, пока я сама не отдала его ему.

Кир в растерянности заморгал.

– Ты… Что ты сделала?

– Все эти годы, прошедшие после ареста папы, я хранила гроссбух у себя – под замком в одном из сундуков. Я почти уже забыла о нем, – и вот однажды застала моего мужа перед гроссбухом… Он положил его на стол и таращился на него. По-видимому, он искал какие-то старые записи, поэтому и достал его из сундука, который я всегда держала запертым. Я тогда чуть не умерла от стыда и страха. «Что ты делаешь?!» – закричала я и выхватила у него гроссбух. – София тяжело вздохнула, потом продолжила: – Думаю, я его не на шутку напугала. Он так посмотрел на меня… – Она покачала головой. – Конечно, потом я ему все объяснила – и про моего отца, и про то, кто я такая на самом деле.

Киру почудилось, что кто-то нанес ему резкий удар в грудь.

– И что же сделал твой муж?

София едва заметно пожала плечами и отвернулась.

– Как обычно – очень мало. Спустя несколько месяцев Ричард отправился в путешествие, ставшее для него последним. Он погиб в пути: на него напали разбойники. И тогда я отнесла гроссбух меняле Томасу.

– Почему только тогда? Почему не раньше?

Она снова вздохнула.

– Ну… сама не знаю… – Видимо, сообразив, что такого ответа недостаточно, она добавила: – По правде говоря, у меня просто возникло чувство, что гроссбух… да и я сама… В общем, я решила, что так будет безопаснее.

– Почему же ты им не воспользовалась? – допытывался Кир. Подумать только, сколько шума во всем королевстве она могла бы произвести! И сколько денег на этом могла бы заработать!

– Как я могла им воспользоваться? Что я в одиночку сумела бы поделать против стольких могущественных людей? Я спряталась в безопасном месте, по крайней мере, мне так казалось… – Шумно выдохнув, Софи добавила: – Я была очень напугана.

– Что ж, ты поступила вполне разумно, – заметил Кир. – У тебя есть все основания опасаться за свою жизнь.

Она кивнула.

– Да, верно. Но отныне я собираюсь вести себя иначе. Нет смысла бояться всю оставшуюся жизнь.

Кир кивнул и тихо сказал:

– Да, конечно, нет смысла. Но почему же ты не уничтожила гроссбух, когда у тебя была такая возможность?

– Я хотела, однако… Думаю, в глубине души я надеялась, что рано или поздно он может послужить какой-то цели… и что у меня хватит смелости…

У Кира давно уже имелась вполне определенная цель. Но какую цель преследовала София?..

Взглянув на него, она вновь заговорила:

– Меняла Томас когда-то хранил у себя все деньги моего отца, добытые нечестным путем, и я подумала, что он должен разделить это бремя со мной. Однажды ночью я тайком пробралась в его контору и увидела там сундук моего отца – я его сразу узнала. Поэтому я оставила записку на крышке гроссбуха, прижала ее камнем и положила на самую середину письменного стола Томаса.

София вздохнула и грустно улыбнулась. После чего продолжила свой рассказ:

– Я часто пыталась представить его лицо, когда утром он зашел в свою контору. В записке я просила его положить гроссбух вместе с другим незаконно нажитым имуществом моего отца.

Брови Кира приподнялись.

– У твоего отца были деньги?

– Да. И очень, очень много. Открыв сундук, я обнаружила гроссбух, лежавший поверх целой груды золотых и серебряных монет.

– И ты не взяла ни одной из них?

Она яростно помотала головой.

– Они мне не нужны! Да меня бы это и не спасло. Тем людям не нужны деньги. Им нужен гроссбух.

«И ты, – мысленно добавил Кир. – Им нужна ты».

– И еще им нужна я, – сказала София, словно вторя его мыслям. Подняв на Кира глаза, она продолжала: – Я оказалась между Сциллой и Харибдой, но все равно плыву вперед, и ты не сможешь меня остановить. Ты можешь либо помочь мне, либо уйти с моего пути! – добавила София, буквально пронизывая его пылающим взглядом. Стоявшая в сиянии свечей, с темно-рыжими волосами и ярко-зелеными глазами, она была прекрасна.

Кир любовался изящными изгибами ее тела, о котором мечтал вот уже пять лет – пять сгоревших понапрасну лет. Но, увы, в душе его уже не осталось ничего похожего на нежность, привязанность или заботу – осталась одна лишь жажды мести. Но где-то в глубине своего опустошенного сердца он оставался любителем рискованных приключений, и самым рискованным из них была София. Ее зеленые глаза напоминали ему морские воды у побережья Италии, а дыхание – волны, подгонявшие вперед корабль. Кроме того, она прямо-таки мастерски управилась с Драгусом… И он, Кир, мог обратить ее мастерство себе на пользу. При этом, конечно же, не следовало забывать о том, что она находилась в опасности.

– Подойди сюда, – произнес он чуть слышно.

В этот момент ему казалось, что даже воздух в комнате словно затрепетал, став до странности чувствительным к малейшему движению. Когда же София приблизилась к нему, вся комната как будто стала Софией – превратилась в шелест ее одеяний, в тихое поскрипывание ее кожаных туфелек и в крошечные дротики света, исходившие от серебряной вышивки на ее корсаже.

Она остановилась в футе от него.

– Ближе, – сказал он.

Она вскинула подбородок и сделала еще шаг в его сторону.

Он положил руки ей на плечи и привлек к себе. После чего наклонился к самому ее уху и прошептал:

– Итак, ты – леди Мистраль, вдова судовладельца с юга Франции.

София вздрогнула и шумно выдохнула. Кир, глядя ей прямо в глаза, добавил:

– А я – твой провожатый, твой посредник и твой пропуск в общество состоятельных людей Англии.

Она молча кивнула, и он продолжал:

– Твои суда переправляют грузы по морю, главным образом предметы роскоши. Это твой первый визит в Англию, и ты надеешься найти тут новых покупателей среди преуспевающих английских купцов. Можешь сочинить любую историю о своей жизни – какую захочешь, но не забудь включить в нее королей, князей… и огромные суммы денег.

Она снова и снова кивала в ответ, мгновенно запоминая все эти сведения.

– Тебе грозят финансовые затруднения, если сейчас не удастся заключить несколько выгодных сделок с богатыми людьми, готовыми переправить крупные партии товара, используя твои корабли. И, возможно, было бы неплохо, если бы нашелся смельчак, готовый приобрести весь твой торговый флот. И еще… Из-за настоятельной потребности в клиентах ты не склонна проявлять излишнее любопытство касательно того, что именно купцы переправляют.

София в очередной раз кивнула.

– Завтра у мэра прием, и мы с тобой приглашены. Там будет много состоятельных людей, и нам нужно вызвать у них интерес к твоим возможностям и даже заставить их мечтать о большем. Тогда новые приглашения не заставят себя ждать от местных богачей, желающих с тобой познакомиться. Причем одно из них должно быть от Эдгара Даммерси, лорда Нолла. Ты все поняла?

София едва заметно улыбнулась.

– Мне кажется, все довольно просто. У тебя якобы имеется торговая компания, и ты хочешь, чтобы тот человек или те люди, от которых ты пострадал, вложили в нее деньги и в результате понесли большие убытки.

Кир усмехнулся.

– Именно так. Ты все правильно поняла. И имей в виду: ты теперь под моим началом, поэтому будешь делать лишь то, что я говорю, когда я это говорю и до тех пор, пока я это говорю.

Она пожала плечами и опять улыбнулась.

– Я говорю серьезно, София.

– Я прекрасно это понимаю, Кир.

Слова ее казались вполне искренними, однако же… Кир хорошо знал: для Софии понимать и делать – совсем не одно и то же. Поэтому он приподнял ее подбородок и, пристально глядя ей в глаза, проговорил:

– Выслушай меня внимательно, София. Так вот, прошлое осталось позади, и я здесь только ради мести. Ничего другого, кроме мести. В это дело вовлечены большие деньги и очень опасные люди. И если они подумают хотя бы на мгновение, что ты используешь их в своих целях, то сразу же расправятся с тобой. Если же я подумаю, что ты используешь меня… – Кир крепко прижал ее к себе и, снова склонившись к ее уху, прошептал: – Тогда я уничтожу тебя.

Его ладони скользнули по ее плечам, и он почувствовал, как затрепетало все ее тело – не только плечи, но и грудь и даже бедра, отчего его чресла тотчас же напряглись. Стараясь не обращать на это внимания, Кир добавил:

– Так что дай мне ответ прямо сейчас, bella, потому что после завтрашнего приема обратного пути уже не будет. Скажи, не требую ли я от тебя слишком много?

София тихонько вздохнула и прошептала:

– Теперь уже ничто не может быть для меня «слишком», Кир. Я не в состоянии позволить себе подобную роскошь.

– Вот и хорошо. Рад это слышать. – Он убрал руки с ее плеч и отвернулся.

Но София тотчас же потянулась к нему и ухватила за его руку. Повернув голову, Кир взглянул на ее руку. Затем, развернувшись, посмотрел ей в глаза.

– В чем дело? – спросил он.

– Только такой невероятно самонадеянный человек, как ты, Кир, мог подумать, будто способен меня уничтожить. – Софию трясло от гнева. – Имей в виду, меня уже уничтожили. И вот я стою перед тобой… уничтоженная. – Она ударила себя ладонью в грудь. Возможно, ты забыл об этом, но я-то не забыла. Возможно, ты не пом…

София внезапно умолкла, ибо в тот же момент Кир обхватил ее за шею и привлек к себе, прямо к своей груди. Прижавшись щекой к ее шее, он прохрипел:

– Я помню тебя, София.

Жаркая волна тотчас пробежала по всему ее телу, и София почувствовала, что ноги у нее подкашиваются. Она поспешно отвернулась, тем самым неумышленно подставив свою шею его губам.

Его губы замерли на мгновение. Затем он сделал вдох… второй… третий… И тут вдруг София почувствовала, как напряглось его мужское естество.

Прошло еще несколько мгновений, а затем он, отпрянув от нее, направился к двери.

– И что теперь?.. – спросила она, не без тревоги обнаружив, что голос ее дрожал.

Он распахнул дверь.

– А теперь спи.

– Но у меня нет кровати.

– Эта кровать для леди Мистраль, – ответил Кир и захлопнул за собой дверь.

Этой же ночью, какое-то время спустя, София лежала в постели, занимая не более десяти дюймов пространства, – лежала на самом краю. Мысли, обуревавшие ее вот уже несколько часов, не давали ей покоя, и она никак не могла уснуть.

Кир говорил о мести. Он хотел хитростью заставить людей, которые дурно с ним обошлись, вложить большие суммы в деньгах и драгоценностях в несуществующую компанию, а затем скрыться со всеми богатствами, оставив после себя лишь руины. Как это похоже на него!

Но у нее, у Софии, имелись свои собственные планы. И если Кир допускал хотя бы на мгновение, что ее можно использовать как игрушку, вертеть ею как угодно, а затем выбросить или уничтожить, то его ожидал суровый урок. Она, София, далеко не так проста, как могло показаться.

Повернувшись на другой бок, она сосредоточилась на мыслях о том, как ей лучше изобразить вдову судовладельца, оказавшуюся на грани разорения.

София улыбнулась, глядя на потолочные балки и лунный свет, просачивавшийся в комнату. Что ж, ей это будет совсем не трудно. В конце концов, кто может сыграть роль обанкротившейся вдовы купца лучше, чем обанкротившаяся вдова купца? Ей даже казалось, что сам Господь предназначил для нее эту роль. Dieu le veut!

«Сейчас самое важное, – рассуждала про себя София, – узнать как можно больше об этой мнимой компании. И приобрести побольше платьев».

Какое-то время она размышляла о платьях, мэрах и купеческих вдовах, забыв о Кире и дьявольских огоньках, плясавших в его глазах. А потом ей вдруг вспомнилось, как звучал его голоса, когда он сказал, что помнит ее…

И ее тут же обдало жаром, словно по телу пронесся вихрь пляшущих искр. Стараясь не думать об этих «искрах», София закрыла глаза. И, уже засыпая, она увидела его перед собой. А потом видела во сне. И чувствовала на себе жар его взгляда. Как и каждую ночь в течение последних пяти лет.

Кир бродил по темным улочкам портового города. Ощущение безопасности ему придавали клинки, которыми был увешан его ремень. Но он, конечно же, окидывал пристальным взглядом любого, кто осмеливался к нему приблизиться.

Когда он вернулся в гостиницу, луна уже заходила, и ее бледное сияние окутывало легкой дымкой ступеньки лестницы и зеленые склоны ближайшего холма. Но Кир не стал заходить в свои апартаменты; вместо этого он расстелил плащ под деревянным навесом портика и улегся на него. А затем предался своему обычному занятию в ночные часы – принялся обдумывать планы мести. Но на сей раз в этих планах участвовала и София… Кир старался не обращать внимания на последнее обстоятельство, однако это оказалось невозможным. Он даже прикрыл лицо ладонью, пытаясь заслониться от ее образа. В море ли, в торговле ли – женщины повсюду приносили только несчастье. А уж в делах сердечных они являлись раскаленным железом в руках палача.

К счастью, душа Кира была выжжена дотла еще пять лет назад, и теперь уже ничто не могло его тронуть – даже София. Успокоившись на этой мысли, он убрал руку.

Темная масса зелени, окружавшая постоялый двор, источала приятный аромат, и повсюду царила тишина. Правда, Киру казалось, что он слышал дыхание Софии – окно ее спальни находилось прямо над портиком.

Никто из них не произнес ни слова о том, что их ожидало. О том, что должно было случиться после того, как они завладеют гроссбухом, в котором каждый из них нуждался для своих собственных целей.

Впрочем, он знал, что София попытается его украсть. Но он также знал, что сумеет ее остановить.

Мщение было одним из тех блюд, для приготовления которого требовалось время и самые отборные ингредиенты – и компания «Мистраль» подходила для этого наилучшим образом. Вдова с несметными сокровищами, за которыми некому было присматривать, – это как раз то, что требовалось. И Кир точно знал, что люди, которые едва его не убили, захотят познакомиться с ней поближе.

И вот тогда он избавится от них одним ударом! И будет прислушиваться к их воплям, когда они окажутся на самом дне пропасти, приготовленной им специально для них.

А если София встанет у него на пути, то и она последует туда же.

Кир снова прикрыл глаза ладонью и постарался не думать ни о чем.

Однако он не мог запретить себе видеть сны.