София стояла перед маленьким столиком, спиной к двери. Выпуклый узор на лежавшей перед ней щетке для волос поблескивал серебром в лунном свете.
– А ты разве не видел? – спросила она, глядя на розы, вьющиеся по белым стенам. – Да, Даммерси танцевал.
За спиной у нее заскрипели половицы – Кир возвращался.
– Я впечатлен, София.
Она невольно улыбнулась. Наконец, резко развернувшись, взглянула на Кира, уже стоявшего перед ней. И он стоял совсем близко – высокий, в расшнурованной тунике; кроме нее на нем были только сапоги и штаны.
– Он танцевал для тебя, – тихо сказал Кир.
Она расплылась в улыбке. Кир тоже улыбнулся – и ей вдруг ужасно захотелось прижаться к нему. И хотелось сделать так, чтобы он почаще улыбался. Чтобы улыбался именно так, как улыбнулся ей сейчас.
Тихо рассмеявшись, она заявила:
– Причем дважды танцевал!
Кир вынув из-за пояса кожаный кошель и положил его на стол.
– Ты выиграла пари, София.
– Знаю, – кивнула она, тихонько вздохнув. Ах, как же ей хотелось, чтобы он… хотя бы прикоснулся к ней.
И тут Кир, словно прочитав ее мысли, протянул к ней руку, и мозолистая ладонь, скользнувшая под тяжесть волос, легла ей на затылок. Он осторожно привлек ее к себе и пробормотал:
– У тебя замечательно все получилось. – Поглаживая ее шею большим пальцем и глядя с улыбкой в глаза, он тихо проговорил:
– Помнишь тот последний раз, София?
Помнит ли она? Да она все эти годы об этом вспоминала…
Он пришел в темноте, под боярышник. Зашел со спины и прижался губами к ее шее, что-то шепча по-ирландски – она этих слов не понимала, но чувствовала, что они означали. А потом она повернулась к Киру лицом и крепко к нему прижалась. Сунув руку в вырез туники, он сжал ее грудь, а другая его рука скользнула ей под подол. И все это время он шептал ей на ухо ирландские слова – непристойные, порочные, чудесные…
Она таяла в его объятиях – и вдруг ее позвал отец.
Ей никогда не забыть тех волшебных минут. Тогда небо, казалось, наполняло ее, и казалось, что все ее надежды и мечты наконец-то сбылись – тогда она была по-настоящему счастлива. А потом… Потом он с ужасающим грохотом сбросил ее с небес на землю.
И вот сейчас Кир приблизил губы к ее уху и прошептал:
– Поверь, я все помню…
В следующее мгновение он резко отстранился и направился к двери.
София же стояла как громом пораженная. Внезапный уход Кира ошеломил ее. Но ведь было очевидно: он хотел ее так же сильно, как и она его. Да-да, хотел! Между ними всегда пылал огонь желания. Но если она желала Кира так же, как истомленная зноем земля жаждет дождя, то он хотел ее, как ветер, желающий все смести и унести вдаль.
Поэтому ей следовало забыть все то, что было в прошлом, и больше никогда не вспоминать это безумие. Но она не могла забыть. Ее сжигала страсть, и сердце ныло по нему постоянно, ныло все эти пять лет.
И сейчас, когда он уходил, когда был уже у двери… Ей хотелось броситься за ним следом и остановить, но вместо этого она прошептала ему в спину:
– Я тоже помню.