Кир пробрался в кабинет Нолла, чтобы начать поиски. Все оказалось на удивление просто – хлипкий замок… и никакой стражи. Человек наиболее уязвим, когда чувствует себя в безопасности. Как и он сам в ситуации с Софией.

Кир откинул крышки сундуков и выпрямился, напряженно прислушиваясь. Но нет, поблизости явно никого не было, а те поздние гуляки, что еще не спали, едва ли зайдут в кабинет барона.

Тут он вдруг вспомнил о Софии – и тяжело вздохнул. Проклятье, какой же он все-таки болван! Почему он заставил себя сдержаться? Ведь она явно хотела того же! К тому же она не девственница, не ребенок. София взрослая женщина, желавшая его, Кира. А он почему-то…

Кир снова вздохнул и машинально окинул взглядом комнату. Но что это? Неужели…

Да-да, на маленьком столике у окна лежал гроссбух Дарнли!

Кир шагнул к столику и, раскрыв гроссбух, принялся читать, быстро перелистывая страницы, на которых подробнейшим образом описывались преступные сделки.

Причем детали были таковы, что просто дух захватывало. Они ошеломляли и приводили в негодование. На страницах гроссбуха можно было найти объяснение многих странных и прежде необъяснимых событий. Например, совершенно неожиданных результатов голосований в парламенте короля Эдуарда. Здесь же – на случай, если у кого-то из преступников хватит наглости отрицать свое участие, – имелись записи обо всех происходивших встречах и совещаниях. И значились имена тех, кого можно было бы допросить в связи с тем или иным делом. Совершенно очевидно, что рано или поздно кто-то из этих людей обязательно сломался бы и выложил все, что знал.

Были также изложены истории о том, как людей доводили до банкротства. И сведения о состояниях, нажитых преступным путем. И конечно же, имелись записи о людях, вынужденных по какой-либо причине обращаться к Роджеру Дарнли, судье и «проводнику» в комменду. И похоже, кто-то подслушивал эти частные беседы и заносил их в гроссбух – все до единого слова.

Причем все было записано рукой Софии. Все, кроме самых последних записей, сделанных рукой Ричарда Писца – у того был почерк со странным наклоном – так обычно пишут левши. Киру хорошо был знаком этот почерк, и он знал, что Ричард когда-то был писцом у Козимо.

И мужем Софии!