Проснувшись в тишине, София осмотрелась. Гроза ушла, но духота осталась. Ох, было ужасно душно.

Приподнявшись на локтях, София посмотрела в сторону двери… и вдруг увидела Кира, лежавшего на скамье у двери. Его туника валялась на полу, и он, казалось… Нет-нет, он не спал.

Откинув с лица волосы, София позвала:

– Кир, не спишь?!

– Нет, София, – ответил он, и по голосу сразу же стало ясно: он было чем-то озабочен.

Тихонько вздохнув, она спросила:

– Кир, что-то не так?

Он долго не отвечал, и ее беспокойство усиливалось с каждым ударом сердца.

– Нет, все в порядке, – ответил он наконец. И теперь окончательно стало ясно: его слова совершенно не соответствовали действительности.

– Кир, что ты? – пробормотала София.

– Ничего. Просто наблюдаю за тобой. Скажи, почему ты вернулась?

– Вернулась?

– Да, прошедшим вечером. Вернулась с гроссбухом…

– Ты был в опасности, вот я и вернулась.

– София, я всегда в опасности.

Она вздохнула.

– Да, знаю.

Он молчал, и она проворчала:

– Как здесь душно… И жарко.

Кир окинул ее взглядом и сказал:

– Сними камизу, и станет прохладнее.

София невольно вздрогнула, внезапно почувствовав, как меж ее ног словно пламя заметалось. И она тотчас же выполнила пожелание Кира – схватилась за подол камизы и стала медленно снимать ее.

– Вот так гораздо лучше, – прохрипел он минуту спустя. Чуть помолчав, добавил: – А теперь подойди сюда.

София и на сей раз подчинилась. Соскользнув с кровати, она направилась к Киру – и остановилась в шаге от него. Он приподнялся и провел кончиками пальцев по ее животу. Но не встал, не шагнул ей навстречу.

Прерывистый вздох сорвался с ее губ. А он снова провел пальцами по ее животу.

Она подступила поближе, и на этот раз его рука дотянулась до ее груди. София закрыла глаза и подвинулась еще ближе, став вплотную к нему. И тут он обхватил ее за талию и привлек к себе, так что она оказалась в его объятиях.

София провела ладонями по его прекрасному телу, покрытому шрамами, и прошептала:

– Мне так жаль… – Она принялась целовать его шрамы. Он замер в изумлении, а она добавила: – Но мы с тобой никогда не будем такими, как они.

И Кир не возражал. Во всяком случае ничего не сказал. Вместо ответа он взял ее лицо в ладони и прижался губами к ее губам. Поцелуй его был долгим и страстным, но София хотела большего и умоляла о большем тихими стонами и ласками – поглаживала его по плечам, по груди, по бедрам…

А Кир все целовал ее и целовал – поцелуй этот длился не меньше часа, и в какой-то момент ей показалось, что он будет длиться всю оставшуюся жизнь – безусловно лучшую ее часть.

Она, должно быть, кричала. Мысленно кричала о своем счастье. А он, должно быть, сжимал ее в объятиях до восхода солнца. А потом, когда в окно заглянули жаркие солнечные лучи, чуть приподнял Софию и стремительно вошел в нее.

Она тихо застонала, а Кир, прижимаясь губами к ее груди, глухо прохрипел:

– О, София, черт возьми, София!.. – крепко сжимая ее бедра, он входил в нее снова и снова, а губы их при этом то и дело сливались в жарких поцелуях. И каждый раз, опускаясь на его горячую плоть и сжимая могучие плечи, София заглядывала в сверкавшие глаза Кира и видела в них именно то, что ей хотелось видеть.