Он поспешно вывел ее из трюма, затем провел по палубе. Попрощавшись с матросами, София велела им слушаться Кира и выполнять все его приказы.

Потом Кир усадил ее в шлюпку и стал грести к берегу. Оба молчали, думая каждый о своем. Молчали они и по дороге к постоялому двору, шагая по уже пробуждавшимся улицам. Потом Кир помог своей спутнице подняться по лестнице в их общие покои. Когда она вошли, солнце уже поднималось и его жаркие лучи заглядывали в окна.

София тотчас села на постель и сложила руки на коленях. Лицо ее осунулось, а широко раскрытые глаза, казалось, смотрели в пустоту. Кир прекрасно знал, что она сейчас испытывала, но что с этим поделаешь? Не мог же он отказаться от своих планов…

София была в полной растерянности. И ее не покидала мысль о том, что Кир, возможно, знал, что за груз находился на корабле. А если и не знал, то не был удивлен, обнаружив там это ужасное оружие. И теперь было ясно: он вовсе не пытался заставить Козимо вложить деньги в несуществующую компанию, чтобы оставить его без единого пенни. Нет, он пытался украсть оружие и разорить всех. Всю Англию!

София чувствовала себя так, словно судно по-прежнему раскачивалось у нее под ногами. О боже, что она наделала?! Объединилась с Киром, доверилась ему! Какая же она дура. Впрочем, она всегда ею была, когда речь заходила о Кире. Хотя, казалось бы, прекрасно знала, что этому человеку нельзя верить.

Тут Кир вошел в комнату с небольшим сундучком в руках. Взглянув на него, София просила:

– Что это?

– Золото и драгоценные камни. Возьми, сколько захочешь. Потом уходи.

– Что? – спросила она, уставившись на Кира в изумлении и чувствуя себя последней дурой.

А он пристально смотрел на нее, и взгляд его был ледяной. В точности так же Кир смотрел на людей, которых терпеть не мог, которым не доверял, с которыми не хотел иметь ничего общего.

– Позволь мне пояснить, София. Между нами все кончено. Тебе пора уйти.

– Но ты говорил… ты сказал, ты просил меня… – Она осеклась, не в силах продолжать. Ведь он просил ее выйти за него замуж…

Губы его тронула усмешка. Очевидно, он понял, что она хотела сказать. Глядя на нее все с тем же леденящим холодом в глазах, Кир проговорил:

– София, ты, конечно же, знаешь: я всегда говорю то, что должен сказать, делаю то, что должен делать, и только таким образом достигаю цели. Женщинами нужно управлять, вот и все. Это первый урок, который я когда-то усвоил. Вернее, второй. – Он улыбнулся. – А первый состоит в том, что никогда никому нельзя доверять.

Она почти бессознательно покачала головой, а он добавил:

– Я ведь не раз пытался объяснить тебе это, разве нет?

– Но ты сказал, что никогда не лгал мне, – прошептала София.

Губы его снова растянулись в холодной улыбке, и он проговорил:

– Я солгал. – Он постучал по сундучку, и лежавшие в нем драгоценности зазвенели. – Это твое, София, понимаешь?

Охваченная леденящим ужасом, она прошептала:

– За что?

– За оказанные услуги.

Он окинул взглядом ее тело, но в его глазах был все тот же холод.

– Были у меня женщины и получше, но не намного, – пробормотал он как бы в раздумье.

София вздрогнула и отпрянула от него, словно он ее ударил. Прижав руку к животу, она почувствовала подступавшую к горлу тошноту.

А он снова постучал по сундучку и сказал:

– Загляни внутрь. Все, что захочешь, – твое. Умная женщина сможет очень долго жить на эти средства. Целую вечность… и даже дольше. Бери, что хочешь, и уходи.

Ужас внезапно обратился в холодную ярость. Заглянув в сундучок, София схватила нить жемчуга и швырнула ему в лицо. Но Кир даже не шевельнулся. Тогда она снова запустила руку в сундук, захватила горсть золотых монет и швырнула их в Кира. Монеты ударились о его грудь и с веселым звоном раскатились по полу. А София раз за разом выхватывала из сундучка монеты и драгоценные камни и швыряла в него.

– Взять все, что я хочу?! – кричала она в ярости. – Взять этот мусор?! Думаешь, мне это нужно?! Думаешь, нужно?!

Драгоценности и монеты разлетались по комнате и закатывались под тростниковые циновки, сверкая и переливаясь всеми цветами радуги, а Кир по-прежнему стоял словно окаменевший. Когда же, наконец, рука Софии бессильно повисла, он с тем же холодным спокойствием повторил:

– Возьми, что хочешь, а потом уходи. Я с тобой покончил.

С этими словами он вышел из комнаты.