— Ну и вечерок, миссис X.!

— Вам хорошо говорить, миссис Мэллой. — Только отменная реакция позволила мне избежать столкновения с Рокси.

Дело было утром следующего дня; неугомонная миссис М. смерчем ворвалась на кухню.

— Иди сюда, солнышко. — Вынув Тэма из стульчика, я прижалась щекой к липкой мордашке. — А моя жизнь — ложь от первого до последнего дня!

— На исповедь потянуло? Не можете потерпеть, пока мадам викариса перережет ленточку перед входом в исповедальню?

Тэм занялся мамочкиной прической, но я не дала себя отвлечь.

— Думаете, перед вами баловень фортуны? Элли Хаскелл, хозяйка Мерлин-корта, та, что родилась в рубашке? Как бы не так! Я иду ко дну. Утопаю в море слез и… пота. Дезодорант выдохся, волосы вылезли, а рубашка эта пресловутая не сходится на груди. Но что самое ужасное — мне светит тюрьма.

Миссис Мэллой, стараясь не встречаться взглядом с будущей каторжницей, на всякий случай отняла у меня Тэма.

— Ничего-то вы не знаете!!! Неделю назад на Рыночной площади проводили опрос покупателей замороженных йогуртов. Когда спросили о моем весе, я соврала не моргнув глазом! Потом хотела позвонить Лайонелу Шельмусу и признаться в фальсификации документа государственной важности, но испугалась. Представляете, миссис Мэллой, — струсила, сдрейфила, струхнула! Он мог бы засадить меня на полгода, и тогда прощай весенняя уборка.

— Сдается, миссис X… — осторожно молвила Рокси, — вы к чему-то клоните?

— Еще как клоню. Черт! Сколько ты еще будешь тут торчать? Это не вам, миссис Мэллой. — Пинок в бок стиральной машине.

— Вижу. Итак?

— Итак, перед вами конченый человек. Признаюсь в полном своем провале. Даже "Само Совершенство" не сумеет вытянуть меня из ямы.

— Чушь собачья. — Деликатная Рокси опустила моего сынулю, сытого и относительно чистенького — когда только успела? — в манеж, где его сестренка была занята серьезной беседой по игрушечному мобильнику. Видно, кто-то из подопечных Нормана-Дормана позвонил. — С чего бы, думаете, я сюда прискакала? Чтобы ваши причитания слушать? Очень надо. Своих проблем выше крыши. Я пришла сказать — молодчина, миссис X.! Правильно сделали, что вытащили меня в СС. Вчера как вернулась оттуда, так сразу и принялась за дело. Перво-наперво прочла главу из ихней книжки. Верите ли, миссис X., передо мной открылись новые горизонты. Мокла я себе в ванне с "Капризом Купидона", прихлебывала "Суперсмесь", и тут до меня дошло! Разве Уолтер Фишер — какая-нибудь дешевка с распродажи в универмаге? О нет! Это ценный приз, который нужно заслужить. За его любовь нужно бороться. Чтобы завоевать сердце Уолтера, я должна стать покорной, нежной. Ну чисто голубкой, миссис X.!

Любовь и впрямь слепа…

— Для начала я вышвырнула бутылку.

— Что?! Неужто в трезвенницы записались? — Ушам своим не верю.

— Тьфу! Чего удумали! — оскорбилась Рок-си. — Ни в коем разе. Рокси Мэллой против своих убеждений не идет.

— Да, но… Вы же сами сказали…

— Сказала, что вышвырнула бутылку с желудочной микстурой, которую доктор Мелроуз прописал. "Суперсмесь" не даст моему нутру заржаветь, миссис X. — Она вытерла руки о подгузник и застыла с мечтательной улыбкой на малиновых губах. — Как вам понравился вчера Уолтер? Куколка, да и только. Полночи крутилась в кровати и вздыхала. Все твердила про себя те миленькие стишки с надгробия, что он нам прочитал. — И Рокси с чувством продекламировала:

И миссис Мэллой испустила мечтательный вздох.

Каждому свое. Мне лично милейший Уолтер по-прежнему напоминал сушеную гусеницу. Может, я и несправедлива, настаивать не стану. Вчера от злости на Бена за то, что выбрал в докладчики этого зануду, я словно с цепи сорвалась. Только и делала, что брюзжала — с того самого момента, когда мистер Фишер открыл портфельчик и завалил стол образцами обивки для гробов.

— Ваше преподобие! Леди и джентльмены! Прошу минутку внимания. — С какой-то белой тряпкой, переброшенной через руку, мистер Фишер был похож на официанта из ресторанчика самого низкого пошиба (ни в одно приличное заведение такого унылого типа не возьмут). — Девственно-белый шелк никогда не выходит из моды!

— Ой, я обожаю шелк. Он такой элегантный…

Миссис Бладжетт умолкла под ледяным взглядом докладчика.

— Позволено ли будет профессионалу высказать собственное мнение? Не стоит спешить с выводами, мадам. — Бескровные губы гусеницы растянулись в триумфальной улыбке. — Джентльмену тонкого ума, склонному к философским рассуждениям, подойдет сукно в мелкую клетку, на фоне которого выигрышно смотрится одноцветный галстук. Кроме того, такое сукно превосходно сочетается с… футляром красного дерева. Для джентльмена спортивного склада можно предложить обивку из добротного твида с покрывалом более светлого оттенка. — Мистер Фишер жестом фокусника взмахнул клетчатой тряпкой и выудил очередной отрез веселенькой землистой расцветки. — Твид требует иного дерева. У нас есть на выбор сосна и мореный дуб.

Тут моему до чертиков тактичному мужу вздумалось поддержать разговор. Просто не верится… Бен взял да и объявил, что этот вопрос может оставить равнодушным кого угодно, только не его жену!

— Элли по профессии дизайнер интерьеров. Она обожает подобные темы. Верно, дорогая?

— Конечно, дорогой! — Мне бы смолчать, так нет же — закусила удила. — Даже мыслишка одна в голову пришла, мистер Фишер. Как насчет чайных баночек в викторианском стиле? Ну разве не прелестные урны для праха? — От акульего взгляда гробовщика язык прилип к гортани. Тпру, Элли! Вспомни, что молчание — золото. Куда там! Кони уже понесли. — Не согласны? Ой, что это я. Вот был бы казус! Сыпанешь в чайник, кипяточку плеснешь и… сообразишь, что бабулю потревожил, да поздно.

В гостиной повисло воистину гробовое молчание. Кажется, прошла целая вечность, — во всяком случае, я успела изобрести не один метод расправы с Беном. Ну погоди, любимый, вот вернемся домой…

Согласна, всегда можно развлечься, обсуждая смерть, но зачем превращать это скучное занятие в балаган? Осталось только поводить хоровод, сыграть в "змейку" и раздать самым активным призы — блокнотики с листочками в траурной рамке и черные повязочки с монограммами.

От следующего взгляда мистера Фишера мне захотелось сдать кровь на анализ — проверить, не смахивает ли ее химический состав на жидкость для бальзамирования. Впрочем, до рукоприкладства дело не дошло. Гробовщик протер очки, вернул их на нос и уставился на меня, сощурив неопределенного цвета глазки. Прикидывал, наверное, размеры "футляра" для потенциальной клиентки. Потом, откашлявшись, невозмутимо продолжил лекцию. На очереди стоял белый отрез в голубой цветочек.

— Шелк "Незабудка" бесподобен на дереве цвета выдержанного коньяка. Заметьте, дамы и господа, он подходит не всем. Идеальное убранство для невест и девственниц любого возраста. Для таких клиентов мы разработали первоклассную модель футляра с сюрпризом. Стоит открыть крышку, как раздается мелодия "Наша встреча близка".

Могильный холод сдавил горло. Спустя несколько убийственных секунд я поняла, что вовсе не какое-то злобное привидение вздумало задушить меня. Вцепившаяся в шею пятерня оказалась моей собственной, натруженной стиркой рукой. Комната плыла перед глазами, распадаясь на туманные тени: старинные напольные часы, члены собрания, мой ненаглядный… Лишь мистер Фишер, гробовых дел мастер, виделся рельефно… да еще Рокси Мэллой, выросшая в проеме двери. Лицо ее пылало ярче пурпурного фартучка, а в глазах сияли звезды вечной любви.

* * *

— Ах, Уолтер! Мечта моя!

Рокси, то бишь Та-которая-любит, вернула меня к действительности. Сцена все та же. Утро следующего дня, кухня Мерлин-корта.

Расстегнув ядовито-лиловое пальто из жатого бархата и закатав рукава, миссис Мэллой совершила нечто из ряда вон выходящее. Наполнила чайник! Вопиющее нарушение традиций, согласно которым угощать ее чаем было моей священной обязанностью. Эбби с Тэмом до того изумились, что остановили битву на погремушках и замерли. По утрам я с трудом ворочаю мозгами, но после такого намека даже у меня открылись глаза на некоторые несуразности. Мало того, что Рокси явилась в неурочный день, так еще и без своей вечной хозяйственной торбы…

Грохнув чайником о плиту, миссис Мэллой открыла газ на всю катушку — то ли обогреть дом собралась, то ли спалить — и развернулась ко мне. Взгляд гордый, кулаки на лилово-бархатных бедрах.

— Обойдусь без реверансов, миссис X. Понятно, вы благодарны за то, что я пришла в свой заслуженный выходной день, но не стоит лоб расшибать. Рокси Мэллой долгов не забывает. Вы со мной по-человечески, ну и я в ответ по-хорошему. Никуда не денешься, миссис X., вчера вы спасли мне жизнь.

— Рокси, дорогая! — Я была тронута до слез.

— Да ладно. И так сопли по телевизору рекой текут. К мелодрамам неровно дышите, миссис X.? — Рокси скрылась в облаке пара и вынырнула с чайником. Достала две чашки, звякнула о блюдца, подцепила носком туфли стул. — Прошу. Угощайтесь и слушайте о ночи греха Рокси Мэллой.

— То есть…

— То самое, будь я проклята. Вчера из дома викария меня провожал мистер Фишер.

— Не может быть!

Пребывая в легком шоке, я как-то незаметно взяла на себя обязанности хозяйки. Рокси так же незаметно вернулась к более привычной роли гостьи. Милостиво позволила мне наполнить чашки, а сама тем временем сняла пальто и устроилась напротив. Вот это наряд! Держу пари, украден из гардероба главаря "Ангелов ада" — банды байкеров, что поставила на уши весь Лондон.

— Спокойно, миссис X. Берегите сердце. Небось давление зашкаливает? Так уж и быть, не буду тянуть кота за хвост… Грех мой в том, что я отпустила парня на все четыре стороны нетронутым. Ей-ей, даже, без поцелуя на прощание.

— Но хоть в дом-то пригласили? — Я протиснулась мимо стиральной машины и сдвинула манеж чуть в сторону. Солнце, отражаясь от стекол парника, било прямо в глазки моим крошкам. Сгорая от нетерпения, плюхнулась обратно на стул и выпалила: — Ну же, миссис Мэллой! Давайте все по порядку.

— Ха! Спрашиваете! Чтобы Рокси Мэллой упустила свой шанс? Ясно как божий день, что я пригласила его хлопнуть по рюмашке на сон грядущий. И знаете, что ответил мой ангелок? "Я бы не возражал против чашечки какао"!

— Вы и растаяли. Понимаю. Кто бы устоял?

Миссис Мэллой откинулась на спинку, сложила руки в россыпи колец под бюстом, отливающим черной лайкой и металлом. Вздохнула мечтательно:

— Ах, миссис X.! Он присел в уголок моего диванчика… такого, знаете, элегантного, обтянутого телячьей кожей. Присел, значит, в уголок… а меня так и трясет, так и трясет… Сердце ухает и кровь стучит… не совсем в висках. Да чего уж там — совсем не в висках, миссис X. Я не слишком туманно выражаюсь?

— Отнюдь.

Близнецы в манеже подозрительно притихли. Ловят каждое слово и наматывают на ус? Или просто готовятся соснуть?

— …бальзам на душу, миссис Хаскелл.

— Правда? — Кажется, я что-то упустила.

— В тот светильник из Венеции, что остался от второго мужа, я вкрутила оранжевую лампочку. Видели бы вы его лицо в этом чудном свете! Щечки розовые, стеклышки в очечках переливаются… ну что ваша радуга! Век будешь глядеть — не наглядишься. Верите ли, пришлось пересесть с диванчика в кресло, от греха подальше.

— Героическая вы дама, миссис Мэллой. Вынести такую пытку.

— В самую точку, миссис X. Только пытка-то райская. Религиозный опыт — вот что это такое. А Рокси Мэллой, сами знаете, не из тех, кто протирает коленями скамеечки в церкви. — Она провела ладонью по смоляной шевелюре с белой подпушкой. Нимб святой пыталась там нащупать, что ли? — Я будто снова стала невинной девушкой… Хотя… где та невинность? По правде говоря, миссис X., я уж и не помню, была ли вообще когда-нибудь девственницей. В прежние времена стоило какому-нибудь красавчику только сказать: "Эй, Рокси, старушка, погреемся?" — и кончено! А чего ломаться? Уголек-то дармовой, верно? Зато вчера вечером…

— И что же? — Я подлила ей чаю.

— Мне захотелось, чтобы все было по книжке.

— По инструкции СС?

— Ну что вы, миссис X., как маленькая, ей-богу! По какой же еще? Чековой, что ли? Не перебивайте. Сварила я, значит, Уолтеру какао, извинилась — мол, чайник на плите забыла, — а сама шмыг в спальню! И вот чего вычитала во второй главе. — Она достала буклет из кармана пальто, поплевала на палец, перелистнула несколько страниц. — Ага, нашла…

Представьте себе, что мужчина возвращается домой после забот и треволнений рабочего дня, а жена набрасывается на него, точно дворовый пес, и давай лаять. Плита не работает, дети безобразничают, веревка лопнула, и белье вывалялось в грязи.

Нравится вам такая картинка, милые дамы? Нет? В ваших силах создать совсем иное полотно. Готовы?

Вы встречаете ЕГО на пороге, расстегиваете пальто и сами убираете в шкаф. Вы нежно берете любимого за руку и ведете в гостиную. Это оазис уюта и покоя, потому что вы заменили засохшие ветки в вазах благоухающими бутонами, разбросали всюду мягчайшие подушки, охладили вино, зажгли ароматные свечи и изысканные бра, где вместо огней в сто ватт мерцают звездочки приглушенно-теплых оттенков.

— Слышали, миссис X.?

— Похоже, ваша оранжевая лампа оказалась к месту.

Миссис Мэллой пропустила несколько страниц и победоносно хлопнула буклетом по столу:

— Дальше самое интересное.

Известный доктор Рубенофф сравнивает немногословную женщину с горным озером. В конце длинного дня она терпеливо поджидает пропыленного, уставшего путника и зовет его окунуться в ее безмятежные воды, насладиться негой ее объятий… И когда последняя свеча уронит последнюю слезу, ему открываются дивные таинственные гроты…

— Очень поэтично. — Я зазвенела пустыми чашками, блюдцами, ложками и прочей посудой, время от времени косясь на близнецов. Готова поклясться, что щечки моей деликатной крошки, моей принцессы Абигайль расцвели стыдливым румянцем.

— Уж вы-то меня знаете, миссис X. Я никогда не была этой… этим самым горным озером. Лютики-цветочки, охи-вздохи при луне не для Рокси Мэллой. И где я оказалась со своим вздорным нравом? На койке в обнимку с подушкой, вот где! Баста, миссис X. Теперь я и пальцем не пошевелю без своей книжки. Вчера проглядела пару страничек, вернулась к Уолтеру, присела тихонько и молчу. Он тоже помолчал-помолчал да и говорит: "Хорошо у вас, миссис Мэллой. Покойно. За стенами нашей конторы редко встретишь такой покой".

— Поздравляю, Рокси! Похвала высочайшая. — Подхватив по малышу на каждую руку, я вернулась к столу.

— Уолтер знаете что сказал? Что миссис Бладжетт мне и в подметки не годится.

— Вот как?

— Вроде бы у него похоронные шашни завязались с миссис Б. Только между нами, миссис X… Эта семейка купила в рассрочку уютный уголок в тенечке на кладбище. Но Уолтеру мадам слесарша по нраву не пришлась. Ой как не пришлась! "Вечно верещит, мельтешит и скачет. Черт из табакерки, а не женщина". Это его слова, миссис X. Толково задумано, верно? Эдак между прочим, вроде невзначай подсказать, что ему больше глянутся тихони. Ну вот и конец первой главы моего романа. — Миссис Мэллой величаво поднялась и пошла выписывать круги по кухне. — Ваша очередь, миссис X. Как успехи? Есть чем похвастать? Надеюсь, после собраньица вы с Папой-Медведем… — на очередном витке она подмигнула близнецам, — дали жару простынкам, а?

— Не то настроение было. — Не заглядывая в зеркало, я могла бы поклясться, что меняюсь с каждым словом, точно портрет Дориана Грея. Ханжеские морщины прочертили лоб, угрюмые складки пролегли от носа к губам, сами губы запали… Вылитая старая дева. — Сначала никак не могли выставить Фредди. Прилип как репей — подавай ему подробности о новом викарии, и все тут. Ну а когда наконец легли, Эбби захныкала.

— О "Суперсмеси", полагаю… — с самодовольной ухмылкой поинтересовалась Рокси, — и спрашивать без толку?

— Руки не дошли.

— Ясненько. Вылетите вы с треском, миссис X., помяните мое слово. Если, конечно, я не вмешаюсь. Ну-ка! Давайте сюда детишек и марш на утренние занятия. Не вздумайте потом шастать по магазинам, а то мне не успеть и ко второй смене. — Отвоевав малышей, миссис Мэллой локтем подтолкнула меня к двери и пригрозила вдогонку: — Чтобы без дураков, миссис X., а то с вами позору не оберешься. Учтите — корону Самого Совершенства я примерю! Лопну, но примерю.

* * *

— Самочувствие в норме, милые дамы? Могли вы себе представить, что опуститесь так низко?

Под хохоток Наяды я исполнила очередное приседание… и решила остаться в нем навсегда. Чем плохо? В гвардию королевских гренадеров мне все равно путь заказан, так что обойдусь и половиной роста.

Увы, я не подумала об угрозе для жизни. Мои спутницы на пути к совершенству закончили разминку и перешли ко второму этапу урока аэробики. В любой момент кто-нибудь из них мог приземлиться мне на голову, а остальные продолжали бы танец смерти под аккомпанемент дикого попурри из эстрадных песенок и церковных гимнов. Хочешь не хочешь, а подняться пришлось. Самое время. Наяда объявила минутный перерыв.

— Покрутили уставшими шейками, дамы! Расправили плечи, потрясли кистями.

Урок аэробики проходил в цокольном зале дома Шельмусов. Том самом зале, откуда во время моего первого визита неслась мелодия спортивного энтузиазма — хрипы, тяжкое дыхание и топот десятков ног. Наяда командовала парадом с небольшого помоста у дальней стены, за неимением жезла помахивая микрофоном. По правую руку от нее, спиной к окну, склонилась над клавишами вездесущая Глэдис Шип.

Все остальное пространство занимали будущие роковухи, мои коллеги по несча… тысяча извинений… по стремлению к совершенству. Девицы на выданье и престарелые матроны. Из них три — как минимум ста годков от роду: носы, вошедшие в моду во времена расцвета Римской империи, замшелые шляпки с перьями в ансамбле с трико. И надменность особ голубых кровей. Грустно. Я-то легкомысленно считала, что время всех уравнивает и в старости все мы — красотки ли, уродины — становимся на одно лицо. Трудно представить себе восьмидесятилетнюю прелестницу, при появлении которой кавалеры ахают и от восхищения роняют бокалы. Что ж. Еще одним разочарованием больше. Черта с два меня теперь кто-нибудь заставит шагать в ногу со временем. Впрочем, и в ногу с коллегами тоже. Задумавшись, я сделала выпад влево, вопреки команде "вправо", и попала по лодыжке даме в серебристо-вишневом трико.

— Ох, простите.

— Не (подскок, хлопок, наклон) страшно.

Мой собственный костюм был коротковат внизу и туговат сверху. Точнее сказать, немилосердно жал в груди, отчего я чувствовала себя то ли рыцарем в доспехах не по размеру, то ли пережитком прошлого века, когда монахини стягивали бюст веригами. К сожалению, выбирать не приходилось. Хорошо хоть какое-то спортивное облачение завалялось в раздевалке, в коробке с забытыми вещами. От страха, что над ухом вот-вот грянет вопль возмущенной владелицы, я пустилась в пляс так, что — надеюсь — только руки-ноги замелькали.

Стон справа, хрип слева, общий вздох… Дождем посыпались шпильки — мисс Шип, тряся мышиным пучком, наяривала церковную версию ресторанной шансонетки.

— Время! — Должно быть, этот клич Наяде достался в наследство от тетки, выпроваживающей посетителей из пивнушки "Свинья и Свисток".

Мелодия оборвалась на тоскливой ноте. Тишина в зале.

Я замерла… почти вся, если не считать сердца. Взяв разгон, оно не желало тормозить. Устремив глаза на Наяду, все прочие потенциальные роковухи тоже застыли ледяной группой работы неизвестного скульптора.

Наша предводительница вышагивала взад-вперед по помосту. Плечи развернуты, грудь вперед, живот, соответственно, назад. Микрофон в руке подобен зонтику ее светлости графини N., на досуге выскочившей прогуляться по Гайд-парку.

— Птички мои, я вами горжусь! Эта сцена мне нравится куда больше театральной, потому что здесь я чувствую себя миссионером. Точно знаю — в моих силах помочь вам изменить свою жизнь… если, конечно, не сломаю шею, споткнувшись об этот чертов провод. Самое время припомнить напутствие тетушки Эт в день моего венчания с Лайонелом. "Наяда, малышка, — сказала она, — не задирай свой хорошенький носик, чтобы птичка ненароком не наделала".

Смех в зале. Восторженный шепот:

— Она прелесть!

Благоговейные взоры и просветленные лица. Можно подумать, перед идолопоклонниками внезапно ожила статуя девы Марии, от напутствия которой зависит счастье наших потомков до седьмого колена.

Против Наяды я ничего не имею, она мне нравится, но зачем же хватать через край? Судя по тому, как ерзала на круглом стульчике мисс Шип, органистка единственная из всего зала разделяла мою неловкость. И доерзалась до того, что уронила локоток на клавиши, нарушив молитвенную тишину какофонией низких звуков.

"Ш-ш-ш!" — прошелестело по залу.

Прикажете не дышать?

— Милые дамы! — На сей раз микрофон в ухоженных пальчиках Наяды превратился в розу на длинной ножке. — Обещаю, ваша жизнь чудесным образом изменится, как только вы поймете и примете неоспоримый факт: ваше место — в объятиях мужа! Значит ли это, что вы должны стать его тенью, раствориться в нем? Ни в коем случае! Взгляните на меня. Разве я перестала быть собой? Разве сменила масть (чур, между нами) на природную? Конечно, нет! Но я отдала… вручила душу и помыслы моему замечательному мужу. Благодаря ему и только ему вы видите перед собой самую счастливую женщину на свете!

Узловатые пальцы мисс Шип шлепнулись на клавиатуру. Стайка музыкальных пташек с визгливым кряканьем выпорхнула из-под крышки пианино и разлетелась по залу. Ой, боюсь, не доработать злополучной органистке до конца урока. Как-то она переживет второе увольнение за два дня?

— Простите, простите! — Содрогаясь всем нескладным телом, Глэдис Шип спасла от верной смерти вероломно съехавшие с носа очки и скрючилась над инструментом. Немая сцена. Горе-пианист перед разъяренной публикой. Карманы публики битком набиты тухлыми яйцами.

— Все в порядке, Глэдис, милочка, — проворковала Наяда. — Вы прекрасно справляетесь. Я рада, что моему зайчику Лео пришла в голову эта замечательная мысль — заниматься не под магнитофон, а под живую музыку. Поддержим нашего аккомпаниатора, милые дамы?

Хлоп-хлоп. Аплодисменты несколько жидковаты, но различимы.

— Отлично! — Фирменная улыбка в двадцать четыре карата, уверена, существенно снижает расходы четы Шельмус на электричество. — Следующий этап, дамы. Магия Мечты! Приготовились. Берем коврики, расстилаем, устраиваемся!

Что еще за коврики? От стыда меня прошиб холодный пот, но поднимать руку и признаваться мадам учительнице, что забыла коврик дома, слава богу, не пришлось. Дамы заметались по залу, устраиваясь на ночлег, и у стены остался стоять одинокий красный рулон. Осторожно переступая через коллег, готовых вкусить Магию Мечты, я добралась до рулона, представилась по всем правилам и обвела взглядом зал. Легче отыскать вакантное местечко на переполненном кладбище.

— Сюда, миссис Хаскелл, сюда! — Неожиданно раздался знакомый голос. Директриса начальной школы миссис Ферсти гостеприимно похлопала рукой по полу.

— Благодарю… Что ж, попробую втиснуть свой грузовик на стоянку для игрушечных машинок. Надеюсь, получится.

— Секундочку, я подвинусь.

Вот это сюрприз! Жаклин Диамант, жена Нормана-Дормана! Оказывается, и у нее сегодня дебютное занятие. До чего ж приятно сознавать, что ты не единственный новичок.

— Устроились? Всем удобно? Отлично! Итак, Магия Мечты! Закроем глазки, дамы. Забудем тревоги, отбросим заботы… Из этого зала вы переноситесь в волшебный уголок, известный только вам и вашему милому дружку. Никого вокруг. Только вы вдвоем…

Солнечные лучи ласкали мои веки; голос Наяды обволакивал, баюкал… Дыхание соседок постепенно сменилось шепотком летнего бриза. Из прозрачного воздуха как-то сам собой соткался силуэт… Бена.

Мы плывем в лодке по золотой реке. На мне белый сарафанчик с кружевами и соломенная шляпа с огромными полями. Бен сидит на веслах, и тень от моей шляпы время от времени ложится на его лицо. Небо над нами блистает той лучезарно-хрустальной синью, которую увидишь лишь у воды. Плакучие ивы купают длинные гибкие ветви в жидком золоте реки…

Рубашку любимого надувает ветерок, сильные руки размеренно поднимают и опускают весла… плюх-шлеп, плюх-шлеп… Полуприкрыв глаза, я нараспев декламирую строки из сонета бессмертного Шекспира…

Опля! Фонтан отдающих болотом брызг летит мне в лицо.

— Извини, Элли! Весло сорвалось.

— Ничего страшного, милый… — Я улыбаюсь, скрестив на груди бронзовые от загара руки. — Сонеты, романы… все это у нас в прошлом.

— Не согласен, старушка.

— Вот как? В таком случае вы здорово притворялись, досточтимый председатель "Домашнего Очага". Во время демонстрации гробовых интерьеров мистера Фишера у меня создалось впечатление, что я зажилась на этом свете. Пора и честь знать.

— Мы это уже вчера обсуждали, Элли.

— И еще сто раз обсудим, если понадобится. Не знаю, как ты, а я рассчитывала пяток лет порадоваться малышам… прежде чем захлопнется крышка.

Бен прищурился:

— Солнышко! Беззаботная юность прошла, и мы с тобой больше не свободные художники. Родители обязаны защитить детей от любых неприятных неожиданностей… в том числе и от своего возможного ухода в мир иной. — Мой ответ был пресечен властным взмахом руки. — Я придерживаюсь старозаветных, но мудрых принципов. Рекламный лозунг нынешних фирм "Умри сегодня, оплата завтра" — не для меня. На следующий день после свадьбы мои родители начали откладывать два шиллинга в неделю на… последний выход в свет. И я намерен сделать то же самое. Не для себя. Для Эбби с Тэмом.

— Но хотя бы распродажи гробов можно дождаться?

Крик моей души был подхвачен ветром и растаял в бездонной синеве. Суденышко внезапно закружил водоворот теней и ярких бликов. Все быстрее… быстрее… Бен закатил глаза, мы перевернулись, и лодка накрыла меня со всей неотвратимостью дубовой крышки…

* * *

— Подъем! Подъем!

Я вынырнула из могильного мрака и оторвала голову от коврика. Рядом маячила фигурка в трико тигровой масти.

— Отключились, дорогая?

— Похоже… Спасибо…

Я поднялась и на дрожащих ногах побрела в сторону двери. Там уже вился хвост желающих поскорее очутиться в раздевалке. У самой двери меня остановила Наяда.

— Как я счастлива, Элли, что теперь и ты с нами!

— Я тоже, спасибо.

— Как-нибудь обязательно вместе поужинаем. — Взмах золотых кудрей, жемчужная улыбка, перезвон смеха — словом, полный набор. Обаяние Наяды Шельмус во всей своей красе. — Ох уж наши обещания!.. Мой котик Лео слышит это уже целый месяц! — Наяда смущенно хихикнула.

Это что, шутка такая? Надеюсь… У обладательницы почетного титула "Роковуха Читтертон-Феллс" не может быть проблем, от которых страдаем мы, простые смертные.

— Да уж, все никак время не выкроим. — Боюсь, сарказма в моем ответе было не меньше, чем соли в Мертвом море. — Я вот даже стишата сочинила по этому поводу.

— Прочти! — Наяда загородила выход, но кто я такая, чтобы ей указывать? — Давай, Элли, не тушуйся!

— Что ж… Если ты настаиваешь…

Господи, ну почему я всегда лезу на рожон? Наяда вросла в паркетный пол с застывшей улыбкой на губах — по-прежнему жемчужной, но далеко не столь лучезарной. Молчание тянулось если и не бесконечно, то достаточно долго, чтобы я успела составить представление о царстве сатаны.

Спасение явилось в виде ликующего возгласа:

— Вы слышали что-нибудь прекраснее?!

Шелест лайкры по паркету — и рядом возникла миссис Бладжетт, легкомысленно-восторженная, точно бокал шампанского. Кажется, до меня даже донеслось шипение лопающихся пузырьков.

— Я знала! Знала! Еще у викария я поняла, какая вы тонкая натура! — Вскинув руку, она остановила движение разноцветных трико, пытавшихся протиснуться в дверь. — Стойте, все! Вы должны услышать стихи миссис Хаскелл! Они бесподобны! У меня аж мурашки по коже!

К концу этой пламенной речи остальные под шумок смылись, и я была избавлена от исполнения своего шедевра на бис.

— До встречи наверху. Нас ждет Сопереживание Супружества, — промурлыкала Наяда вдогонку своим подопечным.

Поклонница новоиспеченного поэтического гения почла за честь сопроводить кумира в раздевалку.

— Вот здорово! — заливалась миссис Бладжетт.

При всей антипатии к Уолтеру Фишеру должна признаться, что определение "чертик из табакерки" подходило ей на все сто. Миссис Бладжетт не шла, а подскакивала. Не жестикулировала, а махала руками как ветряная мельница. Кудряшки тряслись в чересчур энергичной пляске.

— Знаете что, миссис Хаскелл? Я своим ушам не поверила, когда мой Джо сказал, что вы вызвали его починить стиральную машину! "Не может быть! Сама миссис Хаскелл из Мерлин-корта?" — твердила я как заведенная. Джо даже полез в аптечку за каплями. Я чуть со стыда не умерла, когда услышала, что заставила его бросить вашу машину. Честное слово, чуть не умерла! До любви дело не дошло. Так и пролежали в кровати, глядя в потолок и повторяя ваше имя!

— Как мило.

Миссис Бладжетт открыла дверь раздевалки, и меня обдало ветром воспоминаний. Вместе с затхлыми запахами старых шкафчиков и линолеума, памятными со времен учебы в школе Святой Роберты.

— И вдруг такой сюрприз! — продолжала щебетать любительница поэзии. — Когда вы вчера вечером вошли в гостиную, я чуть язык не проглотила. Фантастика! Так хотелось сделать вам что-нибудь приятное. Ну хоть чашку подать! Да что угодно! Уж я бы соседям рассказала… Ой, да они бы все равно не поверили, что я стояла рядом с феей из Мерлин-корта! Жаль, поговорить не удалось. Не могла же я прервать вашу беседу с викарисой или с миссис Мелроуз. А потом уж и докладчик появился…

Толпа полуголых дам всосала миссис Бладжетт, как пылесос — пылинку, но радость моя оказалась преждевременной. Секунду спустя разговорчивая мадам возникла вновь, продолжая болтать без умолку:

— Вот вы где! Я чуть с ума не сошла! Вы же могли обидеться и даже не взглянули бы больше в мою сторону. А я бы этого не перенесла. Тем более в такой день. Хватит с меня на сегодня потрясений. Вы себе представить не можете, что я пережила, когда вошла в зал и увидела ее за пианино!

Втянув живот, я как-то умудрилась протиснуться сквозь толпу.

— Глэдис Шип?

— Полгода назад или около того у нее был роман с моим Джо. — Миссис Бладжетт вывинтилась из трико, но даже эта процедура не остановила словесного водопада. — Стыдно признаться… я совершенно вышла из себя. Без конца ей названивала, угрожала… Нет чтобы сосредоточиться на оборотной стороне…

— Прошу прощения — а что, есть и оборотная?

— Ну как же! Другая женщина домогается твоего мужа. Да это же самый лучший комплимент! Если бы вы только знали, как я потом переживала. А сегодня сквозь землю готова была провалиться, потому что почувствовала себя ничтожеством.

— Ясно.

Какое там. Ни черта не ясно. И не видно. От миссис Бладжетт остался один нос, выглядывающий из складок трико.

Раздевалка гудела, но я не различала лиц. Женщину в толпе увидеть не легче, чем дерево в лесу.

— Марджори, одолжите расческу.

— Эй, кто-нибудь! Помогите с застежкой на спине!

— Вот дьявол. Куда запропастился лифчик?

Спиной к стене, я пыталась удержаться на плаву, но чувствовала, что упорно погружаюсь на дно. Неужели сон в руку и мне суждено быть погребенной живьем?

Плюх!

Задняя часть нашла опору. Ура! Попала на мелководье; если вытянуть шею, можно даже вдохнуть. Задача проста — по возможности не шевелиться и зажмуриться, чтобы не потерять остатки самоуважения при виде голых стройных ножек…

Хвала всем небожителям! К пятому-шестому вдоху раздевалка опустела и я осталась наедине с пустыми шкафчиками и Молли Бладжетт, придирчиво разглядывающей себя в зеркале.

— Не успокоюсь, пока не извинюсь перед Глэдис Шип за свои злые слова. — Супруга слесаря метнулась ко мне, схватила за руки. — Благодарю вас, Элли! Спасибо, что оказались рядом в трудную минуту. Вы такая хорошая. Самая, самая лучшая!

— М-м-м…

— Да-да, так и есть! — Восторженная улыбка на круглом лице сменилась убийственно серьезным выражением. — Повторяйте за мной: "Я, Элли Хаскелл… лучшая из лучших".

Глаза в глаза с Молли, сгорая от смущения, я кое-как промямлила умилительно несуразный гимн самой себе.

— Затвердите как молитву, Элли. Вы чудная, прелестная женщина! Не позволяйте никому себя переубедить! Даже думать не смейте по-другому.

— Спасибо, — шепнула я вытертому линолеуму.

— Радуйтесь жизни! — Махнув мне с порога, Молли выпрыгнула из табакер… раздевалки.

Слава богу. Форменный вампир, а не женщина. Ее энергии хватило бы на десятерых, зато от моей после общения не осталось ни капли.

Трико будто приклеилось к телу, но я все же содрала его с риском остаться не просто нагишом, но и без кожи. Теперь бы еще собраться с силами да доковылять до ящика, где хранятся забытые одежки… У меня подкосились колени, и уж тут Молли Бладжетт была ни при чем.

Нелюдь! Осквернительница могил. Место тебе в компании тех чудовищных созданий, что под покровом ночи вскрывают гробы и сдергивают с беззащитных трупов украшения…

На метке трико значилось имя: миссис Хаффнэгл. Покойная… Дама пугающего вида с римским носом и скошенным подбородком. Патриарх светского общества Читтертон-Феллс. Женщина, которая была бы сегодня жива, если бы не поддалась соблазну стать роковой. Бедняжка. В каком-то смысле ее мечта исполнилась. Что это, если не рок, — получить удар током на первой же ступеньке лестницы, ведущей к совершенству?

От потрясения я и не заметила, как оделась и закрыла за собой дверь раздевалки. А не тряхнуть ли стариной и не прогулять ли очередной урок? Сопереживание Супружества! Надо ж до такого додуматься. От одного названия мутит.

Я уже опаздывала минут на пять, что очень кстати. Когда еще выдастся возможность забрать пистолет миссис Мэллой из тайника? Под мелодичное журчание водопада я опустилась на колени и сунула руку в терракотовую вазу.

Пусто. Ни камешка. Ни пылинки. Не говоря уж о пистолете и моем любимом фартуке.

Я сползала с мраморного булыжника, гадая, впасть в панику прямо сейчас или чуточку повременить. Внезапно с лестницы донеслись шаги. Вскинув голову, я встретилась взглядом с миссис Вуд. Бывшая экономка отца Фоксворта разглядывала меня, перегнувшись через перила.

— Доброе утро, — деревянным тоном отчеканила я. Так произносят пароль в шпионских фильмах.

Отзыв последовал не сразу, чего и следовало ожидать. "Сто раз отмерь и оставь как было" — таков уж жизненный принцип миссис Вуд.

Тряпка, которую миссис Вуд держала в руках, принялась неспешно полировать перила.

— Что-нибудь потеряли, миссис Хаскелл?

Не суди, да не судим будешь. Теперь уже я проглотила язык.

— Не пистолет случайно?

— Д-да…

— Завернутый в фартук?

— Да!

— Так это ваше. — Лицо постное, голос бесстрастный. С тем же успехом мы могли бы беседовать и о выскочившей из уха сережке. — Я его нашла. — Пауза. — Сегодня утром. — Пауза. — Когда мыла вазу. — Двойная пауза. — И отдала мистеру Шельмусу. Надеюсь, из-за меня у вас не будет неприятностей?

— Ну что вы! — Миссис Мэллой будет счастлива услышать, что ее оружие оказалось в руках корифея юстиции. Ладно, с Рокси потом разберемся. В данный момент важнее удовлетворить любопытство миссис Вуд. — Вы, конечно, хотите знать, почему пистолет оказался в вазе…

— Нет.

— Но ведь…

— Это ваши проблемы. Я получила работу, и с меня этого довольно, — монотонно бубнила миссис Вуд. — Вчера поздно вечером я позвонила миссис Шельмус. Сказала, что больше не смогу оплачивать занятия. Средства не позволяют, поскольку ее преподобие меня уволила. Миссис Шельмус была так добра, что взяла меня к себе.

— Очень, очень за вас рада!

Дальнейшее изумило меня не меньше, чем бывшую экономку викария. Я резво взлетела по ступенькам и обняла верную помощницу отца Фоксворта. О чудо! Шлюзы открылись! Слова хлынули потоком, точно мои объятия сняли с миссис Вуд обет молчания.

— Ее преподобие заявила, что мои услуги не требуются, поскольку ее муж сам любит заниматься хозяйством. Представляете?

— Вообще-то…

— Любовь-то, миссис Хаскелл, тут замешана, не сомневайтесь, только совсем даже не к мытью полов. Вчера к муженьку нашей настоятельницы заявилась Глэдис Шип и я случайно услышала их разговор. Между ними что-то есть! И главное — он понял, что я что-то слышала! Нужно было видеть его глаза! А еще говорят, что взглядом убить невозможно. Да его взгляд едва не свел меня в могилу, миссис Хаскелл. Ну и что вы думаете? Через два часа мы обе получаем расчет — я и эта… гулена мисс Шип! И фамилия-то у них одинаковая, прости господи…

Притомившись, миссис Вуд сникла. Тряпка в руке повисла белым флагом разгромленного войска.

— Думаю, вы правы… — Утешить ее мне было нечем.

— А я думаю, что вам пора на занятия. — Кажется немыслимым, но миссис Вуд заговорила еще медленнее: — Вот что… — Она задумчиво сложила тряпку и пристроила на перилах. — Хочу, чтобы вы знали, почему преподобный Фоксворт перевелся в другой приход. Из-за вас.

— Из-за меня?!

— Да будет с ним милость Всевышнего. Отец Фоксворт влюбился в вас в первый же день, как вы объявились в Мерлин-корте.

— Нет!

— "Миссис Вуд, — сказал он мне, — больше так продолжаться не может. Нельзя вести службу, глядя одним глазом в Библию, а другим — на нее. Обращусь к епископу, покаюсь и буду умолять перевести меня из прихода Святого Ансельма. Куда угодно, лишь бы подальше от нее. Лишь бы не терзаться грешными мыслями при виде этих глаз…" Так и сказал!

— Я ничего не знала, поверьте! Даже не догадывалась!

Исчезло все. Где небо, где земля? Я плыла в невесомости, зная лишь одно: милый, добрый, обаятельный Роуленд Фоксворт таил великую страсть. Ко мне…

— Одно время я вас ненавидела, миссис Хаскелл, но потом поняла, что не хотели вы ничего дурного. Жизнь — она разная. Не каждому дано стать героиней любовного романа со счастливым концом. Взгляните, к примеру, на меня. Сколько себя помню, я любила вашего садовника, Джонаса Фиппса. И что из этого вышло?

Миссис Вуд вернулась к своим обязанностям, а я, словно заразившись ее неспешностью, потащилась вверх по спиральной лестнице. То был миг моего триумфа. Горького, но все же триумфа. Я ли не само совершенство? Я ли не оставила далеко позади даже Наяду Шельмус с ее золотисто-жемчужным очарованием?

Пистолет миссис Мэллой был забыт. Зато как гром среди ясного неба явилась разгадка: вот почему так изумилась викариса при нашем знакомстве… Так вот в чем дело! Зная о причине ухода отца Фоксворта, она ожидала увидеть кого угодно, только не раздобревшую клушу. Предмет греховных помыслов Роуленда представлялся ей женщиной-вамп. Роковой дамой!

* * *

Сопереживание Супружества проходило в парадной гостиной — комнате тех же строгих геометрических пропорций, в которых были выдержаны все помещения этого замка под Голливуд. Раннеязыческий стиль, как сказал бы Бен.

Приглушенные голоса подсказали нужную дверь, и я вошла в гостиную с ощущением служанки, подглядывающей в замочную скважину за великосветским семейством. Члены родовитой фамилии расположились по периметру стола длиной мили в полторы: глаза долу, ладошки на коленях. Пока я кралась к свободному стулу, Наяда вскинула руку, заставив умолкнуть тех, кто позволил себе вести беседу с соседкой.

— Милые дамы! Поприветствуем нашу новую подругу Элли Хаскелл!

— Доброе утро, Элли! — грянул хор голосов. Я рухнула на стул, хотя с большим удовольствием забралась бы под стол. Куда ни глянь — одни улыбки! Саргассово море улыбок.

Улыбка Наяды ослепляла. Золотой блеск локонов бил в глаза.

— Не тушуйся, птенчик мой, тебя никто не съест. Мы собрались для того, чтобы поговорить.

Успокоила. Меня затрясло пуще прежнего. Боюсь, вместо Голливуда я попала в Тауэр и останусь пленницей до тех пор, пока не выложу все до самой распоследней подробности о своей интимной жизни… вернее, об отсутствии таковой.

Наяда все говорила, говорила… и каждое ее слово падало на мою несчастную голову той самой каплей, что, как известно, точит даже камень. Погибаю! Я стреляла глазами по сторонам в поисках спасительной лазейки, пока наконец не наткнулась на знакомое лицо. Жаклин Диамант, супруга телезвезды! Как это благородно с ее стороны! Сняла темные очки, чтобы поддержать меня хотя бы взглядом.

Ошибочка вышла. Жаклин поднялась, отодвинув стул. Вон оно что…

Наяда, оказывается, познакомила "милых дам" с Жаклин Диамант и предоставила ей последнее слово… то есть я хотела сказать — предоставила ей честь первой исповеди.

— Итак, миссис Диамант, что же привело вас в Само Совершенство"?

Жаклин… Такая ухоженная, изысканная, леди до кончиков ногтей… Пепельные волосы, глаза Марлен Дитрих и немыслимо тонкая талия, стянутая шикарным ковбойским поясом. И почему, спрашивается, эта обворожительная женщина должна изливать душу деревенщине вроде вашей покорной слуги?

Самокритика — это, конечно, неплохо, но и новые коллеги от меня недалеко ушли. Слегка успокоившись, я смогла рассмотреть их как следует.

По другую сторону стола в позе готового к прыжку парашютиста застыла библиотекарша мисс Банч.

Через два стула от нее миссис Ферсти, директриса начальной школы, с головой ушла в вязание. Спицы в руках мелькают и клацают, а в лице — ни кровинки. Готовый персонаж картины "Казнь революционерки". Через секунду лязгнет нож гильотины… Счастье, что в корзину скатится не моя голова…

Напрасно обольщаешься, птенчик. Вот закончит Жаклин Диамант сеанс духовного стриптиза, и настанет твоя очередь. Боже, боже! Хоть бы кто-нибудь бросил спасательный круг. Желающих не было. Молли Бладжетт, видно, исчерпала свою бьющую через край энергию в разговоре с Глэдис Шип, поскольку на Сопереживание ее не хватило. А миссис Вуд наверняка еще елозит тряпкой по перилам лестницы.

Жаклин обошла стул и на секунду задумалась, чуть слышно постукивая блестящими алыми ноготками по деревянной спинке. Неужели тоже нервничает?

— Прежде всего должна признаться, леди, что я склонна все доводить до совершенства. — Томный взгляд скользнул по лицам слушателей. — "Не можешь сделать как следует — не берись!" — вот мой девиз. Именно поэтому наша с Норми сексуальная жизнь не сложилась с самого начала.

Наяда захлопала, подавая пример остальным.

— Птички мои, миссис Диамант заслуживает поощрения за свою откровенность!

Шквал аплодисментов. Крики "Браво!".

Я потихонечку начала сползать со стула.

— Норми шутит, что моими усилиями у нас даже во дворе пахнет освежителем воздуха. И он прав. Я иначе не умею. Все должно быть идеально, особенно во время… вечеринок, как мы их между собой называем. Мне нужны цветы, ароматизированные свечи, шампанское и так далее. Норми совсем другой. Он…

— Да? — прошелестел всеобщий выдох.

— У Норми… — Алые коготки со скрежетом прошлись по деревянной поверхности. — У Норми все проще. Один ботинок летит в угол, другой под потолок. "Ты как, старушка, не против?" И дело с концом. А с тех пор как он получил роль Нормана-Дормана…

— Да-а-а? — взорвался вопль алчущих сенсации душ.

— Наши… вечеринки сошли на нет. Будь она проклята, эта роль. Норми с ней сжился. Он даже дома не снимает свой чертов шлем. О сексе не может быть и речи! Что подумают детишки, если узнают, что их герой кувыркается в постели, вместо того чтобы скакать по крышам?

Жаклин вернулась на место. Вид у нее был, прямо скажем, как у человека, вернувшегося с Первой мировой.

— Девочка моя, — изрекла директриса миссис Ферсти, — наши занятия вам помогут.

— Да-да! — чирикнула мисс Банч. — Проблему можно решить.

— Каким образом? Есть предложения? — пропела Наяда.

О ужас! Над столом поднялась одна-единственная рука. Чья бы вы думали?

Взгляды всех присутствующих обратились на меня. Я окончательно сползла со стула, выпрямилась на дрожащих ногах, залепетала что-то несуразное… Pardonnez-moi за опоздание… Извините за наглость… Простите, что позволила себе появиться на свет…

— А вы кто будете? — грозно вопросила библиотекарша.

— Элли Хаскелл…

— Еще одна наша новенькая! — сверкнула зубками Наяда.

— Мне пришло в голову, что миссис Диамант могла бы сыграть с мужем в такую игру… Вроде бы она кукла, которую Норман-Дорман должен спасти. Мистер Диамант войдет в роль, а дальше уже все зависит от фантазии… Жаклин.

Все. Пропала. Сейчас меня растерзают в клочья.

Но что это? Стены гостиной содрогнулись от восторженного дамского визга. Мнение самой Жаклин было сметено шквалом всеобщего ажиотажа. Дамы вспорхнули с мест и набросились на меня с объятиями.

— Добро пожаловать в наш тесный кружок, миссис Хаскелл!

— Вы как глоток свежего воздуха!

— Такое подспорье!

— Что за неожиданное и остроумное решение!

Когда суматоха слегка улеглась, Наяда призвала своих подопечных к порядку.

— Жаклин, для того чтобы выполнить домашнее задание — это обязательная часть нашей программы, — можете воспользоваться подсказкой Элли. А теперь внимание! Элли Хаскелл поведает нам о себе!

Солнечный луч упал на стол смертельным ножом золотой гильотины. Но мои страхи остались позади. Купаясь в дружелюбных улыбках, я жалела только об одном: по сравнению с историей Жаклин Диамант моя сага покажется пресной.

Разве что сдобрить рассказ признанием в страшной ошибке родителей и начать со своего полного имени?

— Меня зовут Жизель Хаскелл. Я живу в Мерлин-корте с мужем Бентли, нашими близнецами Эбби и Тэмом и гениальным котом по кличке Тобиас… В последнее время я себе совершенно не нравлюсь. Ни как жена, ни… просто как человек. Ну ничего не выходит. Цветы в саду и те зачахли…

Не так страшен черт… Оставалось лишь выложить на стол главный козырь. Наша с мужем интимная жизнь превратилась в… Звонок в дверь.

— Кого это принесло? — Наяда захлопала глазами и вдруг взвилась со стула. — Дурья голова! Забыла! Ее преподобие утром позвонила и обещала прийти, освятить наш союз благословением церкви. — Причитая на ходу, она вылетела из гостиной.

Спустя несколько секунд Наяда вернулась с особой в черном одеянии, кружевных перчатках и шляпке продавщицы из цветочного магазина.

Неприятно, когда тебя прерывают на самом интересном месте. Но куда неприятнее быть застигнутой викарисой в таком месте, как заведение Наяды Шельмус. Сама не своя от стыда, я украдкой глянула в сторону преподобной Эвдоры. Лучистые глаза из-под полей шляпки сияли улыбкой.

— Да будет Господь с вами, леди. — Викариса проплыла к дальнему концу стола и опустилась на место Наяды. Взмах затянутой в черное кружево руки приглушил изумленное шушуканье. — Сестры мои во Христе… — Долгая пауза, чтобы наши сердца успели слиться воедино. — Вознесем наши молитвы Ему, и да процветает любовь!

К чертям любовь! Благоговейную тишину нарушил зубовный скрежет. "Викариса" оказалась не кем иным, как моим вероломным родственничком! Драгоценный Фредди… Проныра!

— А теперь… — поля шляпки благочестиво затрепетали, — поговорим о множественном оргазме.