Поездка в аэропорт Бен-Гурион стала параноидальным бегством от теней, существовавших только в их воображении. В каждой машине, в каждом такси им мерещился злобный убийца. Их провели на поле и усадили в частный самолет. Их сердца гулко стучали.

И хотя Каза не было с ними, его душа витала в маленьком десятиместном «хаукере». Сумка с его вещами занимала пустое кресло в салоне.

Самолет принадлежал агентству Рейтер, и Наоми потребовалось четыре телефонных звонка, чтобы получить разрешение воспользоваться им. Она умоляла, кокетничала, лгала и наконец шеф Ближневосточного отделения подписал разрешение.

Как только шестнадцатимиллиметровый фильм был скопирован на видеопленку, они взяли две кассеты и отправились в аэропорт в машине агентства, даже не задержавшись, чтобы просмотреть их.

Вскоре они уже были над Средиземным морем, направляясь к Азорским островам для дозаправки, прежде чем пересечь Северную Атлантику. Коул поставил кассету в видеомагнитофон в обитом плюшем салоне. Они смотрели немое кино шестидесятых годов – встречи Мейера на улицах Майами с мужчинами в темных костюмах. Были отмечены место и дата каждой встречи. Надписи были сделаны на черной

{лакуна в бумажном издании}

держал в руке. Камеры старались подъехать поближе, чтобы заснять разговор. Иногда можно было прочитать по губам.

– Нам понадобится переводчик, чтобы понять, о чем они разговаривают, – заметил Коул.

Наоми согласно кивнула.

Фильм не казался зловещим, если вы не знали действующих персонажей. Коул узнал несколько знаменитых лиц. Вот Мейер и Джо Коломбо выходят в Майами из ночного клуба. А вот Мейер с Сэмом Джанканой. Они наблюдали за парадом сменяющих друг друга донов мафии, а потом, к концу второй пленки, Коул нажал на кнопку «пауза». В кадре застыли Мейер и Джозеф Ало, выходящие из такси. Люсинда увидела своего отца таким, каким он был двадцать шесть лет тому назад, а потом, когда пленка поплыла дальше, из такси показался и Мики Ало. Камера сделала «наезд». Стало заметно, что Джозеф разговаривает. Спустя минуту, кадр сменился и появилась пояснительная надпись: «Пятое июля 1970 года. Парковка у отеля „Фонтенбло“». Мики Ало мелькнул на пленке единственный раз. А вот Уоллис Литман появился неожиданно, когда съемка велась в Лас-Вегасе. Камера в лифте в гостинице «Франтье» запечатлела его короткий разговор с Джозефом Ало. Они закончили просматривать пленки, выключили телевизор и перешли в четыре кресла в задней части салона, которые смотрели друг на друга.

– Начнем стратегическое совещание, – заговорил Коул. – Мы поймали Мейера и Уоллиса Литмана на том, что они планировали использовать Ю-би-си, чтобы посадить своего парня в Белый дом, и при этом говорили, что Джозеф Ало – это их ведущий игрок. У нас есть Мейер и Джозеф Ало вместе на пленке. И в нашем распоряжении съемка Джозефа и Литмана вместе в лифте. Но у нас нет ничего, чтобы привязать Хейза Ричардса к Мики Ало.

– Я подслушал разговор между Эй-Джеем и Мики, когда они говорили о средствах на избирательную кампанию Хейза, поступающих с Багамских островов, – сказал Райан.

Какое-то время они сидели молча. Они не были уверены, что этого достаточно.

– Если федеральное правительство знало и имело пленку с доказательством того, что Мейер Лански собирается посадить своего президента, используя телевизионную сеть, почему оно ничего не сделало еще тогда? – спросила Люсинда.

– По множеству причин, – ответил ей Коул. – Во-первых, в семьдесят первом году телевидение не было таким важным политическим фактором, как сегодня. В шестидесятом мы только начали понимать всю власть телевидения, когда Никсон проиграл Кеннеди во время теледебатов. Во-вторых… Эти парни из мафии всегда что-то замышляют, чтобы обуздать Министерство юстиции. В большинстве случаев это лишь выпуск пара. А в-третьих… Вы же помните, что это нелегальные записи. Правительство не могло их использовать, даже если и хотело. Они могли тогда только догадываться, о чем собственно идет речь. План был рассчитан на двадцать лет. Это слишком долго для любого федерала, которого я знаю. Каз был исключением. Остальным нужны быстрые аресты. Когда время идет, и ничего не происходит, материалы теряются в деле, и никто больше этим не интересуется. Об этом уже забыли.

Райан кивнул.

– Скажем так, что у нас здесь достаточно доказательств. Как мы станем это использовать? Если это попадет не в те руки, то все будет похоронено или дискредитировано. Мы уже видели, насколько опасен может быть Мики, и как далеко он готов зайти, чтобы добиться желаемого.

– Мы должны все хорошенько обдумать, – задумчиво произнес Коул. Но он уже понял, чем должен заняться. – У нас не слишком много вариантов, и я не хочу терять контроль над этой историей, пока она не окажется в нужных руках.

Наоми точно знала, что Коул имеет в виду. Им придется очень осторожно выбирать телекомпанию. То, что у них есть, это только вершина айсберга, но этого достаточно для привлечения официального интереса. Наоми понимала – как только Министерство юстиции начнет просматривать финансовые отчеты Литмана, уделяя особое внимание «Краскам Мэри Карвер», все выйдет наружу. Но в плохих руках все разлетится, вся история будет извращена. Если они не смогут действовать быстро, то у Литмана и Мики окажется достаточно времени, чтобы уничтожить все записи до того, как начнет действовать Министерство юстиции.

– У нас всего две недели, – продолжал Коул. – Через две недели Хейза Ричардса, судя по всему, выберут президентом, и тогда будет слишком поздно. Это означает, что в следующие четырнадцать дней мы должны сообщить всем избирателям о том, что нам известно, и нам необходимо выбрать того, кому публика поверит.

После получасового обсуждения они остановились на Томе Брокоу из Эн-би-си, потому что Коул обычно играл с ним в теннис и доверял ему. Как только они приземлятся, он сразу же свяжется с Брокоу.

Но их планам не суждено было осуществиться.

Когда «хаукер» еще парил над Атлантикой, Мики Ало понял все, что произошло в Израиле.

Полиция Тель-Авива нашла девятимиллиметровый автоматический пистолет Каза, который вылетел сквозь крышу такси и приземлился меньше, чем в двухстах футах от места взрыва. Служба идентификации отдела специальных расследований в Тель-Авиве смогла снять с оружия отпечатки пальцев и определить, что они принадлежат Соломону Казоровски. Полиции удалось найти садовника, работавшего по соседству с домом Баха, который видел, как такси, предположительно управляемое Казоровски, ударило синюю машину с тремя мужчинами. Он также видел двух мужчин и женщину, торопливо уходивших по подъездной дорожке дома Бахов. Садовник дал подробное описание. Мики позвонил Сильвио из телефона-автомата. Тот сказал, что им лучше встретиться.

Они стояли недалеко от шумного фонтана в парке на Третьей улице поблизости от «Маленькой Италии».

– Я полагаю, что он мертв, – сказал Сильвио, имея в виду Призрака.

– Как ты можешь быть в этом уверен?

– Он сказал мне, что если не позвонит в полдень, как делает это каждый день, значит, он мертв. Один звонок он уже пропустил. – Плечи Сильвио ссутулились. – Я думаю, что он погиб при том взрыве.

– Он достал-таки Казоровски.

– Остальные живы. Они ушли. – Сильвио посмотрел на Мики и ему захотелось уйти от него. Договариваясь о работе, Сильвио не знал, что Мики приказал убить собственную сестру. Он не мог понять этого дьявола, позволившего такому произойти.

Они встретились в особняке губернатора Род-Айленда. Мики было сказано оставить машину на заднем дворе, где его встретит полицейский штата. Ало предупредили, что он должен назваться Джоном Харрингтоном. Полицейский не станет задавать никаких вопросов, как только услышит это имя. Мики проведут к заднему лифту, который поднимет его в кабинет в личных апартаментах губернатора на втором этаже. Как кандидату от демократической партии Хейзу выделили службу охраны, но он все еще мог вышвырнуть их вон, потому что ему выделили эту охрану только из вежливости. Его контингент секретной службы останется на летном поле, а старое подразделение полицейских штата, охранявшее его безопасность на протяжении двух сроков его губернаторства в Род-Айленде, позаботится о том, чтобы проэскортировать его до резиденции губернатора. Все это делали, не сообщая ни о чем прессе. Они скользнули в подземный гараж через четыре часа после того, как Мики попросил о встрече. Хейз вышел из лимузина вместе с Эй-Джеем. У обоих мужчин под глазами залегли тени, но Хейзу, только что вернувшемуся из Европы, удавалось выглядеть по-президентски. Его костюм прекрасно на нем сидел. Темно-синий с коричневым галстуком и отлично сложенным платочком в нагрудном кармане. Он пожал руку некоторым полицейским, с которыми познакомился за эти годы, а потом на «губернаторском лифте» поднялся в личные апартаменты. Как только они с Эй-Джеем остались в лифте одни, Хейз посмотрел на него:

– Этот долбаный парень… Ты представляешь, что нам придется сделать, чтобы от этого отмыться?

– Хейз, не надо. Мики – убийца. Не надо материться в адрес Мики.

Хейз холодно взглянул на Эй-Джея, но ничего не сказал. Дверь открылась, и они вышли в квартиру губернатора. Мики они нашли в кабинете. Ало обернулся, как только они зашли в комнату.

– У меня не слишком много времени, – заметил Хейз. Коротышка мафиозо напомнил ему о той грязной дороге, что привела его так высоко во власть. – Я могу уделить вам всего десять минут.

– Да неужели? Всего десять?

Хейз проигнорировал зловещий сарказм этой реплики.

– У меня расписание. Я располагаю всего лишь получасовыми интервалами до дня выборов. Я выделил два перерыва для этой встречи.

– Тогда позвольте мне перейти прямо к делу. Вы помните Райана Боулта?

– Смутно. Он снял тот документальный фильм, который так и не пошел.

– Он и парень по имени Соломон Казоровски, бывший агент ФБР, Коул Харрис и, что хуже всего, моя собственная сестра пытаются доказать, что именно я ввел вас в эту игру и использовал Ю-би-си, чтобы подтолкнуть вашу кандидатуру.

– Ну и?..

– И если они смогут это доказать, то все полетит в пропасть. Публика встанет на дыбы, и ты, цыпленок, не станешь президентом.

– Откуда вам известно, что они собираются делать?

– Забудьте о том, откуда я об этом знаю. Каз мертв, но они нарыли что-то в Израиле, и это может нам повредить. Я обязан выяснить, что конкретно они ищут и что у них уже есть. Мне нужно, чтобы вы позвонили в Министерство юстиции и разузнали, чем таким мог владеть Гавриэль Бах, что может навредить нам. Там должны быть какие-нибудь документы. Я не знаю, откуда еще начинать.

– Мы получаем сводки о национальной безопасности от парня по имени Гидеон Блэк, – вмешался Эй-Джей. – Можно позвонить ему и выяснить, что он знает.

Хейз набрал номер, но не смог справиться с нетерпением в голосе. Ему претило то, что он у Мики на крючке. Ричардс пообещал самому себе, что как только станет президентом, постарается от этого избавиться.

Гидеон Блэк поздно засиделся за работой, когда раздался звонок Ричардса.

– Ближневосточный отдел возглавляет профессиональный дипломат Абель Макнейр, – сообщил Блэк. – Я могу позвонить ему и передать, чтобы он позвонил вам, сэр.

– Если вам это не слишком трудно, – сказал Хейз, отлично зная, что этот парень порвет себе жилы, только чтобы выполнить задание.

Телефон зазвонил через пять минут. Это был Абель Макнейр. Он не сомневался, что говорит с будущим президентом Соединенных Штатов. Когда Хейз объяснил, что ему требуется, Абель Макнейр вспомнил свой разговор с Казоровски. Он только что услышал по Си-эн-эн, что Каза убили в Израиле. Макнейр понимал, что его больше ничто не связывает.

– Я думаю, что могу помочь вам, сэр, – сказал Абель. – Месяца два назад мне звонил Казоровски. Он пытался выяснить обстоятельства сделки между Министерством юстиции и Гавриэлем Бахом, чтобы не допустить мистера Лански на землю Израиля. Судя по всему, министерство снабдило Баха незаконно собранной информацией. Я полагаю, это записи, доказывающие, что у Мейера Лански были связи с преступным миром. Каз искал эти материалы. Я не знаю, что это такое, но могу постараться выяснить.

– В этом нет необходимости, благодарю вас. – Хейз положил трубку и передал Эй-Джею и Мики разговор с Макнейром.

– Пленки? – повторил Мики, у него упало сердце. – Каз искал что-то, чтобы привязать Мейера к моему отцу. Райан пытался доказать, что эта избирательная кампания состоялась благодаря нашему контролю над Ю-би-си. Мейер участвовал в этом плане с самого начала. Они с моим отцом составили заговор еще в семидесятых. Одному Богу известно, сколько раз они обсуждали это с моим отцом. Если у федералов есть эти пленки, это будет бомба.

– Что-нибудь еще или я могу вернуться в аэропорт? – поинтересовался Хейз, словно его совершенно не касалось происходящее.

– Да… Мне необходимо заставить Коула и Райана залечь на дно, чтобы они не могли ничем воспользоваться в том случае, если нашли что-то, представляющее опасность. Я должен дискредитировать их, чтобы люди им не поверили.

– Как мы это сделаем? – поинтересовался Хейз.

– Вы кандидат от демократической партии на пост президента. Райан Боулт когда-то работал на вашу избирательную кампанию. Его наняли снять документальный фильм, а он оказался немного с приветом. Эй-Джею пришлось его уволить. Сегодня вечером он и этот другой журналист Коул Харрис позвонили вам сюда в резиденцию губернатора. Они угрожали вашей жизни. Эй-Джей снял отводную трубку и все слышал.

– Вы, наверное, шутите, – сказал Хейз Ричардс.

– Если они угрожали вашей жизни, а к тому же замешаны в этом взрыве в Израиле, то секретная служба будет действовать очень быстро… Это заставит их залечь на дно.

– Очень хороший план, – заметил Эй-Джей. – Если на них начнется национальная охота, то им будет очень сложно выложить то, что они раскопали.

К тому времени, как самолет агентства Рейтер приземлился в Нью-Джерси, портреты Райана, Коула и Люсинды уже показали в десятичасовых новостях