— Извини, не получится. — Она улыбнулась. — Я не могу идти в твою комнату.

У него остановилось сердце. Такого не могло быть. Он открыл рот, чтобы сказать это, уговаривать ее, умолять, но она не дала ему такой возможности:

— Когда мы вернемся в мотель миссис Келли, пойдем в мою комнату. — Когда она взяла его за руку, в уголках ее глаз собрались морщинки от беззвучного смеха. — И я хочу, чтобы ты осмотрел Бума.

Гарретт вздохнул с явным облегчением. Ему следовало догадаться, что она беспокоится о своей собаке.

— Можешь поддразнивать сколько хочешь, — продолжая смотреть ей в глаза, сказал он, — до тех пор, пока не будешь рядом со мной.

Рейчел покраснела, но не отвела взгляда. Вместо этого она схватила его руку и, наклонив голову, поцеловала подушечки его пальцев, потом ладонь.

— Постоянно и нежно, помнишь? — пробормотала она. Гарретт закрыл глаза. Она отстранилась. — У меня есть несколько условий.

Рейчел старалась не смотреть ему в глаза, и Гарретт понадеялся, что она начинает сомневаться в мудрости своего плана изображать из себя секс-символ.

— Что за условия?

— Это касается моего плана, — сказала она. — Джейсон и Дерек. Я ничего не достигну, если они меня не увидят, правильно? — Он кивнул, не понимая, к чему она клонит. — Наверное, недостаточно рассчитывать только на то, что я могу встретить их случайно. — Она облизнула губы. — Так что… я хочу, чтобы ты водил меня повсюду, организовывал встречи, чтобы я могла… ну, ты понимаешь. — Она на секунду перехватила его взгляд, потом отвела глаза и прокашлялась. — Я хочу, чтобы они думали, будто у них есть шанс. Так что, если бы ты… то есть я бы хотела, чтобы ты…

Он вздохнул.

— Короче, ты хочешь, чтобы мы разыграли спектакль, как это сделала только что ты, когда схватила мою руку. А потом я должен буду ретироваться, чтобы дать им возможность действовать.

Закусив губу, она дернула плечом.

— Да.

— Отлично.

Что еще он мог сказать? Если он не согласится, ему не удастся ничего добиться от нее. Гарретт нахмурился. Поняла ли она, что он отказался от борьбы, рискуя совсем потерять ее? Едва ли.

— Но ты не одобряешь. — Это было заявление, не вопрос, и Гарретт не стал возражать. — Почему же тогда ты помогаешь мне?

— Я сказал. Я хочу тебя.

Она кивнула, по всей видимости удовлетворенная. А почему, собственно, ей не быть удовлетворенной? Это же была правда. Он жаждал ее с такой страстью, которой раньше никогда не испытывал. Что из того, что это была неполная правда? Полная правда только бы все запутала.

Он был намерен убедить Рейчел отказаться от ее нелепого плана и сделает это, едва придумает, как.

Он искоса смотрел на Рейчел, которая, похоже, настраивалась на роль зажигательной женщины. Она опустила солнцезащитный щиток и, воспользовавшись крошечным зеркальцем, начала прихорашиваться: подкрашивалась и расчесывала волосы. Она перехватила его взгляд и улыбнулась — сексапильно, греховно.

Он вздохнул. Где-то между домом и дорожным столбом с отметкой «278» он потерял настоящую Рейчел. Та Рейчел, о которой он мечтал, — дерзкая, милая и чертовски соблазнительная — наращивала коэффициент соблазнительности. Может, она и считала, что должна доказать что-то Джейсону и Дереку, но зачем ей было доказывать что-то ему?

Потому что она думает, будто именно этого ты хочешь, болван.

Он не устоял перед силой ее обольщения прошлой ночью. Естественно, она решила, что ему было нужно провести горячее время с необузданной женщиной.

Хуже того, поскольку он практически вынудил ее играть роль секс-символа, ей было невдомек, как сильно она сама хотела его. Невольно он дал ей прекрасную возможность спрятаться за глухой стеной. Глупей не придумаешь. Надо что-то срочно предпринимать — ведь не намеревается же он провести всю оставшуюся жизнь с Мата Хари.

Когда они подъехали к повороту на Мейн-стрит, его осенило. Галантность. Он поведет Рейчел куда-нибудь на ужин. Вино и розы или то, что принято в Бремере по такому случаю. Он принесет извинения за то, что выкручивал ей руки, пытаясь затащить в постель. Потом ненавязчиво даст ей понять, что в любой момент к ее приходу дверь его комнаты будет всегда широко открыта.

В конечном счете, она все равно придет к нему. А если нет? Тогда он будет клеймить себя до конца своих дней. Эта мысль едва не заставила его отказаться от идеи быть галантным. Но только едва.

— Что ты делаешь? — спросила она, когда он притормозил и резко повернул руль.

— Сделаем небольшой крюк.

Развернувшись, он кивнул в сторону неясно пробивающихся со стороны площади огней. Он ненадолго отвел взгляд от дороги и посмотрел на Рейчел, чтобы увидеть ее реакцию.

Рейчел сидела, нахмурившись, легкая морщинка снова пролегла на ее переносице.

— А я думала, ты собрался в… — она повернулась к нему. — Я думала, мы едем в мотель.

Гарретт только пожал плечами и свернул на Мейн-стрит, надеясь, что выглядит невозмутимым, хотя в душе со страшной силой ругал себя. Ее тон не оставлял сомнений в том, что она ожидала определенных действий с его стороны, когда они приедут в мотель миссис Келли. Но что еще важнее: она была, кажется, недовольна тем, что они не отправились туда прямо сейчас.

Гарретт повернул руль. Гравий выскочил из-под колес грузовика, когда он въехал на свободное место и резко затормозил.

Рейчел выглянула в окно.

— Здание суда?

Распахивая свою дверцу, он кивнул.

— Я хочу угостить тебя ужином. Думаю, что мы могли бы пройтись немного пешком. — Откровенно говоря, он не собирался подъезжать сюда, но ему было необходимо выйти из кабины. Близость Рейчел сводила его с ума. Он кивнул в сторону ее дверцы. — Подожди. Я выпущу тебя.

Он обогнул машину, подставив голову освежающему легкому ветерку. Мысль о том, что он сознательно и добровольно отказывается от ночи с Рейчел — такой теплой и податливой, когда она обнаженная лежала рядом с ним, — убедила его в том, что он полнейший идиот. Если бы кто-нибудь из его приятелей ушел от готовой заняться любовью женщины, ему бы вовек не отделаться от презрительных насмешек.

Так почему же он рискует своей репутацией горячего американского мужчины?

Потому что ты любишь ее.

Гарретт остановился как вкопанный. Любовь? Не может быть. Или может?

Продолжая обдумывать эту новость, которая только что обрушилась на него, он медленно подошел к ее дверце, взялся за ручку и рванул ее.

— Что все это значит? — спросила Рейчел, держась за его руку, чтобы спуститься из кабины.

— Что? — спросил Гарретт, прекрасно понимая, что она имеет в виду.

— Выражение твоего лица. Словно ты ведешь меня в неизвестность.

— Ничего, — ответил он, пытаясь придать своему лицу ласково-уклончивое выражение.

Да, он хотел ее, даже страстно желал. Она пленяла и возбуждала его. Но любить? Не может быть. Испытывать вожделение. Это возможно. Это вероятно. Определенно просто вожделение. Но почему-то ему не слишком в это верилось.

Гарретт с такой силой захлопнул дверцу, что задрожало стекло.

Рейчел подняла бровь, но ничего не сказала. Они молча перешли улицу. Эфрон Букер, отец Дерека, пытался втащить ящик с товарами через парадную дверь неосвещенного магазина.

— Здравствуйте, мистер Букер. Вам помочь?

Эфрон поднял глаза.

— Карл?

— Гарретт.

Старик прищурился.

— И, правда. Давно тебя не видел. Замещаешь вышедшего из строя отца?

— Что-то вроде этого.

— Молодец, что помогаешь, парень. Я не знал, что вы с отцом наладили отношения.

Рейчел метнула на Гарретта взгляд, потом повернулась к Эфрону.

— Они стараются, — сказала она сухо. — Гарретт из тех, у кого девиз «Простить и забыть».

Гарретт скорчил гримасу, не слишком расположенный продолжать разговор на эту тему, и взялся за ящик. Они с Эфроном внесли его в магазин и поставили на место. Через оконную витрину ему была видна Рейчел, которая стояла на тротуаре и лениво водила пальцем по рекламному щиту с надписью «Магазин Букера. Ежедневный специальный ассортимент». Через секунду она подняла глаза и встретилась с Гарреттом взглядом. Грустная улыбка тронула ее губы. Уж не подумала ли она о том, чтобы все простить и забыть? Скорее всего, нет, но следовало бы. Черт, да и ему, наверное, тоже следовало бы.

Он со вздохом оглядел магазин. Вдоль дальней стены тянулся длинный прилавок. На одном его конце стоял кнопочный кассовый аппарат, которому давно уже было место где-нибудь в музее. На другом конце прилавка гордо возвышалась металлическая полка с конфетами, которую Гарретт помнил еще с детства. Тут по-прежнему пахло ментолом и табаком, а надпись на стене возвещала, что наживка продается позади магазина. Единственной данью новому тысячелетию со стороны Эфрона и Бремера был аппарат для размена денег, втиснутый рядом с морозильной камерой для мороженого.

Эфрон направился к двери, и Гарретт последовал за ним, только теперь заметив несколько букетов цветов в вазах возле окна.

— И сколько стоит такой?

— Я продаю только свежие цветы, так что подойди и выбери что хочешь. Это остатки. Утром они отправятся в клинику.

— Спасибо.

Гарретт взял букетик фиалок. Розы для Рейчел показались ему какими-то банальными. А вот фиалки, пожалуй, то, что надо.

Он протянул ей фиалки, но она ничего не сказала. Потом наклонила голову и понюхала их. Когда она, наконец, подняла голову, он заметил в желтом свете уличных фонарей, что ее глаза улыбаются.

— Спасибо.

— Как зовут твою подругу? — спросил Эфрон.

Гарретт повернулся к нему.

— Рейчел Дин. Она приехала в город на школьную встречу.

— Рейчел Дин. Уж не малышка ли это Белинда Рейчел?

У нее вытянулось лицо.

— Да, сэр.

Эфрон приподнял костлявым пальцем голову Рейчел за подбородок. Она вздрогнула от его прикосновения, но не отстранилась.

— Надеюсь, это будет для вас приятная встреча, юная леди. — Она пробормотала что-то вроде благодарности. — Мне всегда нравилась ваша матушка. Жаль, что на ее долю выпало столько неприятностей. Надеюсь, ей удалось наладить свою жизнь? Куда она уехала?

— В Даллас, — коротко ответила Рейчел.

Эфрон кивнул.

— Рад слышать это. Ей необходимо было покинуть Бремер. Я ее понимаю. Я и сам оценил преимущества автоматов и компьютерного центра. Знаете, теперь я могу заказывать все свои товары через Интернет. Конечно, это только предлог, в основном я хожу в центр совсем за другим. — Он подмигнул Гарретту, и тот усмехнулся. — Да, Бремер становится вполне современным городом. Хотя и не таким, как Даллас. — Старик снова перевел взгляд на Рейчел. — Как я понимаю, вашей матушке нравится жизнь в большом городе?

Ее вежливая улыбка больше походила на гримасу.

— Она умерла некоторое время назад, — ответила Рейчел сдавленным голосом. — Несчастный случай.

Хотя голос ее был сдавленным, тон оставался спокойным. Но Гарретт почувствовал скрытую боль. Ему захотелось обнять ее. Он понятия не имел, были ли они с матерью близки духовно, но это, в сущности, не имело значения. Он не был особенно близок со своим отцом, но его потеря разорвала бы ему сердце.

После того, как Эфрон выразил свои соболезнования, они распрощались с ним. Когда они отошли на расстояние, где их никто не мог услышать, Рейчел повернулась к Гарретту. Ее глаза сверкали.

— Зачем ты назвал ему мое настоящее имя?

Ее голос дрожал.

Он сделал невинное лицо.

— А как же мне было тебя называть?

— Я хотела появиться тут анонимно. — Она сердито смотрела на него. — А теперь отец Дерека знает, что я в городе. Просто прекрасно.

Гарретт взял руку Рейчел, сплел ее пальцы со своими. Ни дать, ни взять — парочка бремерских старожилов гуляет по городской площади.

— А не лучше ли было бы оставить эту затею? Просто пойти на встречу, чтобы все увидели, как ты изменилась? Начать с чистого листа? Может, ты сильно удивишься, увидев, как изменились они.

Рейчел остановилась, вынудив остановиться и его. Когда он заглянул в ее глаза, он увидел решительность… и что-то еще. Вызов, может быть?

Расправив плечи, она поймала его в ловушку своего взгляда.

— А ты так поступил со своим отцом? Начал с чистого листа в надежде удивиться тому, как он изменился?

Если то, что говорили Дженни и Карл, было правдой, его отец уже удивил его. Но Гарретт не собирался докладывать об этом Рейчел.

— А мне следовало? — спросил он. — Простить и забыть? Разве ты не сказала Эфрону, что это мой новый девиз?

— Похоже, ты считаешь, что этот девиз должен быть и моим. Знаешь, что хорошо одному… — Она пожала плечами. — Но ведь речь о твоем отце.

— Ты и представить себе не можешь, что я пережил по его милости.

— По крайней мере, твой отец жив. Мой исчез.

— А если бы он вернулся, ты бы простила его? Все было бы так просто?

Поджав губы, она медленно кивнула. Гарретт едва не издал победоносный клич. Он поймал ее.

— Это не совсем совпадает с тем, что ты проповедуешь.

Снова ее губы вытянулись в ниточку.

— Это другое. Это не имеет отношения к семье.

Он открыл, было, рот, чтобы возразить, но Рейчел отвернулась и пошла вперед. На углу остановилась и посмотрела на него через плечо.

— Закрыли тему, ладно?

— Хорошо, — сказал он. — И в том, что касается твоей мамы?

— В смысле?

— Я только хотел сказать, что сожалею.

На самом деле он хотел сказать гораздо больше. Он хотел, чтобы она открылась ему, хотел разделить с ней ту боль, которую услышал в ее голосе.

На мгновенье Рейчел напряглась, и он испугался, что она собирается накинуться на него. Но сразу ее плечи поникли.

— Когда услышала эту новость, я не могла поверить, что ее больше нет. Не считая Пэрис, мама была единственным якорем в моей жизни.

— Ты рассказывала ей о Джейсоне и Дереке?

Рейчел покачала головой.

— Маме хватало проблем и без меня. Она целый день трудилась на своей работе, а по вечерам подрабатывала в кафе. И еще умудрялась, придя домой, готовить со мной уроки.

— Она работала в двух местах?

Рейчел пожала плечами.

— Мой отец прихватил с собой все, а мама хотела уехать из этого города. Она экономила каждый цент.

Легкая улыбка появилась на ее губах.

— Что-то вспомнила?

— О Декстере. — Она широко улыбнулась. — Хотя мы не могли позволить себе иметь собаку, мама разрешила мне. Думаю, она знала, как я этого хотела.

— Похоже, твоя мама была замечательной, — искренне сказал Гарретт.

Рейчел заморгала, и он увидел навернувшиеся на глаза слезы.

— Да. Ну а теперь действительно закроем эту тему. Ладно? — Он кивнул. Она пристально смотрела на него какое-то время, а потом улыбнулась. — Ну, так ты пригласишь меня на ужин или нет?

Не считая света над крыльцом, мотель миссис Келли был погружен в темноту, когда они вернулись обратно. Гарретт отпер дверь и вошел в дом следом за Рейчел. Никого. Рейчел с облегчением вздохнула. Она вовсе не собиралась обсуждать свою ночную жизнь с миссис Келли.

— После вас, — сказал он, осторожно касаясь ее спины.

Рейчел кивнула и пошла вперед, стараясь не показать Гарретту, что ее единственным желанием было войти в свою комнату и упасть в его объятия.

Он не стал больше говорить о прощении Джейсона и Дерека, и она была признательна ему за это. Он купил ей цветы, держал за руку, а потом они пили коктейль в кафе «Анабель». Один большой стакан, вишневый ликер, одна вишенка поверх взбитых сливок и две соломинки. Гарретт взял стакан, утопил вишенку в сливках, а потом стал дразнить Рейчел, поднося стакан к ее губам, пока ей не удалось дотронуться до лакомства языком. Это была непростая задача. В конце концов, большая часть взбитых сливок попала ей на нос, а не в рот. Потом они склонились над покрытым изморозью стаканом, держась за руки, и стали потягивать напиток через соломинки, пока не принесли еду.

Рейчел понятия не имела о том, что за идея у Гарретта, но она ей нравилась. Ей нравилось пить коктейль с ним из одного стакана. По правде говоря, ей нравилось общество Гарретта. Благодаря ему многое виделось по-другому, гораздо лучше. Отец Дерека показался милым. Кафе «Анабель» — теплым и приветливым. Весь город казался привлекательней. И впервые за долгое время она провела вечер, даже не думая притворяться или пускать в ход свои чары.

Рейчел остановилась у двери своей комнаты. Гарретт был так близко за ее спиной, что его дыхание шевелило ей волосы на затылке.

Когда она начала доставать из сумочки ключи, он схватил ее за руку. Она подняла глаза, ожидая увидеть пламя в его взгляде. Вместо этого она увидела раскаяние.

— Ты поразительна, Рейч.

Он протянул руку и погладил ее по щеке.

Внутри у нее все похолодело.

— Что случилось?

Ее голос звучал тихо, горестно.

— Я хочу войти и проверить, как дела у Бума, а потом лучше пойду в свою комнату.

У нее кровь застыла в жилах — она никогда не думала, что такое может случиться в реальности. Каким-то образом он разглядел в ней Белинду и теперь больше не хочет ее.

— Уже поздно, — сказал он. — Ты, наверное, хочешь спать.

— Спать? Я… я думала… — Слезы подступили к ее глазам. Он был ничуть не лучше Карла: завлек, чтобы бросить в последнюю минуту. Она прерывисто вздохнула. Как бы то ни было, она не позволит себе пролить больше ни единой слезинки из-за Маклина. Собрав всю свою волю, она отбросила волосы назад и изобразила уверенную улыбку. Зачем показывать ему, что ей больно. — Мне казалось, что мы заключили соглашение. Где бы и когда бы ты ни захотел… Но, думаю, это будет не здесь и не сейчас.

Сделав глубокий вдох, Рейчел начала играть свою роль обольстительницы, которую так давно репетировала, роль, которая, она не сомневалась, ему понравится. Ее палец скользнул вниз по его рубашке, замер на уровне пряжки ремня и зацепился за пояс брюк.

— Ты так думаешь? — спросил он напряженно.

— А что мне еще думать? Ты же уходишь. — Пытаясь довести его до исступления, она повела пальцем вдоль пояса его брюк. — Только не забудь о нашей договоренности. Завтра мы встречаемся с Джейсоном и Дереком.

Вечер встречи ведь не за горами. Ей нужно продвигать свой план.

В полумраке его голубые глаза потемнели и опасно сверкнули. Он порывисто схватил ее руку и прижал ее ладонь к пряжке своего ремня. Продолжая глядеть ей прямо в глаза, он опускал их сомкнутые руки вниз, все ниже и ниже… Она ахнула.

— Дорогая, — сказал он прерывающимся голосом прямо ей в ухо. — Что касается того, когда я захочу, так это прямо сейчас. — Волна чисто женского удовлетворения захлестнула ее. — Но тут есть один нюанс. — Ее удовлетворение сменилось смущением. — Я хочу тебя больше, чем когда-нибудь хотел какую бы то ни было другую женщину.

— Тогда почему…

— Мне надо, чтобы ты захотела меня. — Я хочу, сказала она и вдруг поняла, что не произнесла этого вслух. — Я помогу тебе с Джейсоном и Дереком, если ты действительно этого хочешь. Но не буду настаивать на том, чтобы ты спала со мной, независимо от того, как сильно я этого хочу.

Она изумленно раскрыла рот, а он взял ее ключ и, открыв дверь, пропустил ее в комнату. Бум заскулил, сонно приветствуя их, потом подошел, стуча когтями. Рейчел улыбнулась. В приливе охватившей ее нежности она наклонилась и почесала ему за ушами. Пес в ответ неистово завилял хвостом.

— Кажется, он счастлив видеть тебя, — сказал Гарретт, присев на корточки, чтобы осмотреть забинтованную лапу. Хоть кто-то, едва не фыркнула она. — Он выглядит нормально. Завтра до полудня я работаю в клинике, потом принесу чистые бинты и антибиотики, а на сегодняшнюю ночь ему всего достаточно. — Гарретт окинул взглядом комнату. — А собачий корм у тебя есть?

— Только твой. Я, наверное, твоя должница. — Она несмело кивнула в сторону комода. Выдвинув верхний ящик, он увидел пакет с кормом из клиники своего отца.

— Большинство людей держат здесь свои личные вещи.

Она делано улыбнулась.

— Я не такая, как большинство.

Сделав всего один широкий шаг, Гарретт оказался рядом с ней. Он провел ладонью от ее затылка вниз по шее, и она задрожала от этого прикосновения.

— Уж это точно, — сказал он, прежде чем уйти. В дверях он задержался. — Очередь за тобой, Рейчел. Я не хочу давить на тебя. Если буду тебе нужен, дай знать, и я прибегу. Тут же.

Он поцеловал мочку ее уха, отчего электрический заряд пронесся через ее тело. К тому времени, когда здравый смысл вернулся к ней, Гарретт уже шел по коридору.