Проснувшись в объятьях Люка, Кэйтлин теснее прижалась к своему любовнику. Руки мужчины сильнее овились вокруг её тела, а после Агассу прикоснулся мягким поцелуем к её лбу.

— Голодна? — Спросил ночной гость.

— Изголодалась.

Выскользнув из кровати, Агассу протянул своей паре руку. С улыбкой вложив свою ладонь в его, Кэйтлин последовала за ним на кухню. Девушка лишь удивлённо приподняла бровь, когда Люк кивнул ей на крошечный стол, а сам занялся завтраком. Забавно, что ещё вчера этот мужчина оказался в её постели, а сегодня — хозяйничает на её кухне. Не то, чтобы она была против. Устроившись за столом, Рэйн подумала о том, что же Агассу сможет найти в её холодильнике такого, что хотя бы отдалённо напоминало еду.

К её удивлению, Люк превосходно справился, каким-то образом превратив пять яиц, замороженную связку сосисок и несколько других компонентов в воистину блестящий омлет. И когда Агассу поставил перед ней тарелку, присаживаясь напротив, Кэйтлин проронила:

— Я впечатлена.

— Отлично, — ответил Люк, накалывая на свою вилку кусочек омлета. — Значит, мой план удался.

Завтрак проходил в комфортной тишине, пока Кэйтлин не поймала себя на мысли, что начинает нервничать. Люк настолько пристально рассматривал её, что Рэйн почувствовала, как запылали щёки.

— Что?

— Ты заслуживаешь лучшей еды.

— В таком случае мне следует чаще наведываться в бакалейные магазины.

Мужчина проигнорировал попытку своей пары отшутиться.

— Этой ночью, — произнёс он.

— Этой ночью?

На устах гостя появилась улыбка.

— Окажешь ли ты мне честь, приняв приглашение на ужин?

— Я…

Этим вечером Кэйт планировала всё же взяться за материалы по тем убийствам. Вот только, технически, это всё ещё был её выходной. И если она захочет провести его с этим мужчиной… Рэйн вздохнула, собираясь с духом.

— Да, — ответила она. А после уже более уверенно повторила: — Да.

Девушка поддалась желанию собственного сердца, и это казалось правильным.

Кэйт испытала молчаливую благодарность, когда мужчина, пообещав заехать за ней в восемь, ушёл домой. Ей нужно было побыть некоторое время в одиночестве. Нужно было время всё обдумать.

Когда вчера Арманд назвал её вчерашнего любовника по имени — оно показалось Кэйтлин знакомым. Но, на этом её познания об этом мужчине заканчивались. Ничего, кроме того, что в глубине глаз Люка пылает пламя, и им овладевает отчаянная, почти что, неистовая потребность обладать ею. Заполнить её. Поглотить её. Сделать своей.

Рэйн вздрогнула, её тело покалывало от воспоминаний о мужских руках на её теле, его губах, пробующих её на вкус. О том, как его ствол наполнил её киску.

О, милостивый Боже, Кэйтлин вновь была влажной. Влажной и жаждущей, судорожно желая, чтобы Люк остался.

Расстроенная, детектив зашла в ванную и включила холодный душ на максимум. Обнажённая, она шагнула под струи, сдерживая крик, когда на её разгорячённое тело попала ледяная вода.

Наконец привыкнув к температуре, девушка прижала ладони к кафелю в душевой кабинке. Опустив голову, Кэйт позволила воде омыть её затылок.

В её голове прозвучало тысяча обвинений, но девушка оттолкнула каждое из них, позволив на первый план встать простому вопросу: кто он?

Люк Агассу, да. Это она знала. И, очевидно, благодаря почтительным манерам Арманда, что стало некой подсказкой. И, скорее всего, это и объясняло, почему имя мужчины показалось Кэйтлин таким знакомым, хоть она и не уверена на этот счёт. Будь девушка умнее — она бы попыталась найти в Интернете что-то об этом, а не о флакончике Альмы. Но момент потерян, и Люк всё ещё оставался для неё загадкой. И всё, что Кэйт знала наверняка, так это то, что она желала этого мужчину.

* * *

Кэйт посмотрела на часы, висевшие над диваном. Стрелка едва пересекла отметку в два часа. Большую часть дня девушка посвятила тому, что искала информацию о Люке Агассу. Она позвонила главной сплетнице Отдела, солгав, что этот мужчина может иметь отношение к делу, которое ведёт Кэйтлин — вытянула из своей жертвы всю правду, узнав, что её ночной гость только недавно вернулся в город. Но всё это было напрасным. Потому что, не имело значения, что Рэйн рассказали — всё сводилось к одному: Люк был чист перед законом. У него не было судимостей. У него даже не было штрафов за превышение скорости. Конечно, всё это было хорошо, но уж никак не дало ответов на интересовавшие Кэйтлин вопросы.

Поиск в интернете лишь подтвердил то, что она уже и так знала. Этот мужчина был опорой общества, хоть и покинул Новый Орлеан несколько лет назад, вернувшись только на прошлой неделе. Это объясняло, почему Кэйт ничего о нём не слышала. Согласно её исследованиям, Люк был сыном всемирно известных учёных-генетиков, от которых и унаследовал своё нынешнее состояние, когда те погибли в автокатастрофе почти что десять лет назад. Она почувствовала удар печали за мужчину, потерявшего семью. Он стал известным филантропом, жертвуя огромную часть своих доходов нуждающимся. Пролистав страницу вниз, девушка отметила несколько служб поддержки молодёжи, фонды защиты прав животных, литературные программы, Зоопарк Одубон… Остановившись, Кэйт подалась ближе к экрану, внезапно осознав, почему же, собственно, его имя звучало столь знакомо. Люк Агассу проспонсировал обустройство вольера для пантеры. Именно он пожертвовал зоопарку Миднайт — ту самую сбежавшую пантеру.

Рэйн выпрямилась, когда её голову посетила воистину безумная мысль. Когда она впервые услышала голос Люка — Кэйт сидела перед клеткой Миднайт.

Медленно отпустив мышку, поднявшись на ноги, девушка не отрывала глаз от экрана, несмотря на сумасшедший пульс и адреналин, нёсшийся по её венам.

Голос Люка. Она слышала его. В своей голове. После того, как открыла подарок Альмы. Она держала в руках флакон, а потом посмотрела на Миднайт, и услышала это. Услышала его.

Я знаю, Кэйтлин. Я знаю, что ты моя.

Моя. Он говорил то же самое и в постели.

Дрожа, девушка обняла себя, борясь со слезами.

Он был в её голове. Он был в её кровати. И, несмотря на всё, что она говорила себе — Люк даже начал проникать в её сердце.

Господи, кто он? Как ей сбежать от него?

И, что главное, на самом ли деле она хотела этого?

* * *

— Леди переедет к нам, — Люк сидел за столом, лениво водя пальцем по поверхности стакана, наполненного холодным чаем.

— Она согласилась? — Мартин отвлёкся от своего занятия.

Люк избегал любопытного взгляда дворецкого.

— Она ещё не знает. У нас встреча сегодня вечером, и я намерен быть крайне убедительным.

Даже не моргнув, Мартин просто подошёл ближе к хозяину имения, держа в руке хрустальный кувшин.

— Ещё чаю?

— Чёрт возьми, Мартин, это единственный выход.

— Не припоминаю своего осуждения на этот счёт, сэр.

Люк подцепил вилкой кусочек анжуйской колбасы.

— Чёрт, ты и не должен был.

— Кажется, вы смутились, сэр.

— Я не смущён, а расстроен. Это разные вещи.

— Конечно, сэр.

— Клянусь, Мартин, если ты ещё раз назовёшь меня «сэр»…

— Я понял… Люк.

Встав из-за стола, мужчина бросил на стул салфетку.

— Я ухожу.

— Могу я спросить, куда ты направляешься?

— Собираюсь съездить за девушкой, — чувствуя себя полным придурком, произнёс Люк.

Мужчина направлялся к гаражу. Эта конкретная девушка заслуживает того, чтобы получить немного романтики и искушения, но ему нужно заполучить её в своё распоряжение, на случай оборота.

И даже больше — Люку нужен был дикий секс. Яростный.

Яростный секс нужен для того, чтобы предотвратить ещё большую ярость.

Самую большую ярость, чьим воплощением он был.

Желудок сжался, и остатки человечества смягчили животные инстинкты, пленившие его. Люк тихо пересёк гараж, сев в свой Порше, а после — молчаливо завёл двигатель. Дверь гаража всё ещё была опущена, и какое-то мгновение мужчина бездейственно сидел в автомобиле.

Так легко. Было бы так легко положить конец страданиям. Его собственным страданиям. Его жертвам.

Нет.

Агассу нашёл своё лекарство. Он нашёл Кэйтлинн. Он получил её. Получил свою жизнь. И мужчина подарит ей столько романтики, сколько сможет. И пусть это будет далеко не идеальным — ну и что?

Люк достаточно повидал в этом мире, чтобы понять, что этого всего ничтожно мало. Собравшись с силами, мужчина набрался решимости, а после, опустив вниз солнцезащитный щиток, нажал кнопку, поднимая дверь гаража. Механизм послушно открылся, позволяя солнечным лучам рассеять беспросветную тьму.

На стенах заплясали жуткие тени, но Люк даже не обратил на это внимания. Тени не беспокоили его. Единственный монстр, которого стоило бы бояться уже жил у него внутри. Свирепость переросла в разочарование, и Люк, резко сдав назад, выехал из гаража, оставляя после себя тёмные следы от шин на полированном бетоне и бледной асфальтовой дорожке. Мужчина, словно безумец, маневрировал меж машин на дороге. Прямо сейчас его кровь не вскипала в обороте, но даже в этом случае, мужчина чувствовал едва ли не отчаянную потребность увидеть свою пару. Её квартирка была расположена в Садовом квартале, и Люк решил припарковаться под лестницей, что вела аккурат к её дому. Выйдя из Порше, даже не потрудившись запереть за собой дверцу, мужчина направился к лестнице, а после — поднялся по ней, переступая через две ступеньки. И, стуча в её дверь, Люк жаждал увидеть Кэйт, ещё раз прикоснуться к ней.

Тишина.

Люк постучал ещё раз. Но девушка всё так же не отвечала.

А спустя мгновение — он попросту влез в её дом, как и ночью накануне.

В комнате детектива было темно, и, казалось бы, она пустовала уже достаточно долго. Мужчина покачал головой, уверенный, что ему просто показалось. Сейчас было всего три часа. Вероятно, Кэйт просто ушла на работу.

Подойдя к телефону, Люк набрал номер, и его уверенности значительно поубавилось, когда на ресепшене полицейского участка ему ответили, что у детектива Рэйн выходной, попутно спросив, может ли кто-то другой помочь ему? Нет. Больше никому это было не под силу.

В тишине Люк сбросил вызов, а после, словно во сне, направился в ванную комнату. Ни зубной щётки. Ни фена. Ни дезодоранта. Чёрт возьми! Кэйтлин бросила его.

* * *

— Не хочешь ещё раз поведать мне, почему ты обосновалась в моей гостевой?

Кэйт отрицательно покачала головой, избегая строгого взгляда Адама.

— Мне жаль. Всему виной отвратительное свидание. Парень заставил меня понервничать… Я… Я просто подумала, что мне нужно немного разобраться в происходящем.

Адам сел на край кровати, усадив рядом с собой свою жену — Элис.

— Чёрт возьми, Кэйт.

Элис ударила мужа по бедру.

— Адам!

Встав, женщина обняла Кэйт, отодвинувшись от мужа, едва ли не вдавливая девушку в матрас.

— Ты можешь остаться так надолго, как посчитаешь нужным. Я всё понимаю.

Элис многозначительно посмотрела на Адама.

— Мужчины могут быть такими ослами.

Оппонент поднял руки, признавая собственное поражение.

— Что, чёрт возьми, я сделал?

— Ничего, — ответила Элис. — Пока ничего.

Поднявшись на ноги, женщина потянула Адама вслед за собой.

— Мы оставим тебя, чтобы ты смогла распаковать вещи или заняться собственными делами. Если хочешь, можешь потом присоединяться к нам в гостиной. Не стесняйся. Мы будем смотреть одну из тех передач с избытком тестостерона.

С оскорблённым выражением лица, Адам жестом указал на себя. — Видишь? Видишь, с чем мне приходиться мириться?

Элис закатила глаза, утаскивая мужа вслед за собой из комнаты, напоследок подарив Кэйт сочувствующий взгляд. В одиночестве, Рэйн свернулась на постели калачиком, обнимая подушку, желая, не видеть последней сцены, поскольку ужасающая правда разрушала её — вот, чего она жаждала. Она хотела того, что было у Адама и Элис. Любви. Партнёрства.

Они — истинные половинки друг друга, и Кэйт была уверена, что бы ни случилось — эта пара всегда будет вместе. Сможет ли она когда-нибудь найти свою вторую половинку? И, когда догадка обрушилась на её сознание, облизнув губы, девушка крепче стиснула подушку. А что если она нашла свою истинную любовь, а после — сбежала от неё? Беспокойство звенело в её крови, и Кэйт, встав с кровати, решительно выбросила эти мысли из головы. Остаться на некоторое время у Адама — вот, что она решила, и, по правде, это было отличным планом. Рэйн нужно побыть от Люка на расстоянии, нужно многое обдумать. И она не собиралась подвергать сомнению собственные поступки.

Детектив бросила взгляд на часы. Ещё не было и шести. Идеальное время, чтобы распаковать сумку и присоединиться к друзьям в гостиной. Адам что-то говорил о том, чтобы заказать пиццу, и, по правде, у неё потекли слюнки. Кэйтлин жила в Новом Орлеане — городе, где готовили удивительную еду, но именно супер-сырная пицца всегда толкала её за край.

Рэйн упаковала с собой не много вещей, так что ей потребовалось не так уж много времени, чтобы разложить их. Нижнее бельё. Несколько пар джинс. Пара футболок. Несколько широких брюк и рубашек для работы.

И в боковом кармане, под парой носков, Кэйт наткнулась на флакон.

Девушка вытащила свой подарок с некоторым беспокойством. Она даже не помнила, чтобы брала его с собой, но её подсознание, почему-то, считало, что захватить флакон с собой — важно. Кэйтлин не понимала почему, но она была полна решимости узнать это. Потому, достав кошелёк, девушка нашла в нём визитку, что дала ей Альма в первую же неделю после их встречи — карточку, на обратной стороне которой женщина тогда быстро написала свой домашний номер. Рэйн никогда раньше не звонила Альме на домашний номер, но сейчас пришло время для этого. И теперь, слыша гудки, девушка не была уверена, хотела ли она услышать ответ на свой вопрос… или всё же предпочла остаться в блаженном неведении.

Нет. Лучше уж знать правду. И, услышав на линии мягкий голос Альмы, Кэйт вздохнула с искренним облегчением.

— Альма, это Кэйт. Кэйтлин Рэйн. Могу ли я спросить о…

— Флаконе?

— Я… Ну, да. Откуда Вы узнали?

— Это просто. Я сама недавно подарила его тебе. И он определенно принадлежит к завораживающим вещам, не так ли? Что ты хотела бы узнать?

— Всё, что Вы могли бы мне рассказать. Но, сначала, о надписи. Вы знаете, что она обозначает?

Кэйтлин почувствовала себя глупо, даже просто задав этот вопрос. Какая разница, что означала надпись на какой-то стеклянной бутылочке?

— Мне просто интересно, — добавила девушка, словно Альме нужно было объяснение. — Потому что это так удивительно.

Девушка намеренно игнорировала странные предчувствия, закравшиеся в её душу, пока рассматривала флакон. Эта крошечная вещица просто стала настолько личной.

— Это цыганское наречие. И значит оно могущество подарка. Мне показалось это уместным.

— Уместным? Словно цыганское проклятие?

— Проклятие? Кажется, это можно трактовать и так. Оно усиливает силу сверхъестественных явлений, вокруг тебя.

Кэйт нахмурилась.

— Я не понимаю. Простите.

И когда Альма вновь заговорила, девушка почти что в явь могла увидеть прозвучавшую в голосе женщины улыбку:

— О, ты понимаешь.

— Но…

Но было уже поздно. Попрощавшись, пожилая женщина сбросила звонок.

Прижав колени к груди, Кэйтлин вспомнила обо всех обвинениях собственной матери. Она была плохой. Проклятой.

И теперь, единственное, что девушка понимала наверняка — ей нужно держаться как можно дальше от флакона и Люка Агассу.