Я разрывалась между действием и бездействием, и, в конце концов, решила действовать с отчаянной смелостью, которая у меня предположительно была. Мне пришлось собрать все свое мужество в кулак, чтобы спросить у Игана, все ли в порядке. Он посмотрел на меня поверх бутылки текилы, которую держал в руках, а на его рыхлом лице появились морщины от подозрения.

— Что? А что может быть не в порядке? Ну, кроме Грейси, которая собиралась уволиться без предупреждения. Сегодня последний день и она сказала мне об этом только сейчас. Ты знала об этом?

Я покачала головой, надеясь, что выгляжу озадаченной.

— Так это все, что тебя беспокоит?

— А что? Это еще не все?

Я колебалась всего секунду, а затем, собравшись духом, пошла напролом:

— Я слышала тебя и Танка. Он, кажется, был очень зол. И…ну, все выглядело так, будто он пытался втянуть тебя во что-то незаконное, — Иган не был похож на человека, который держит под столом наркотики на продажу, но сказать по правде, меня бы уже ничто не удивило. Не то чтобы я собиралась предъявить обвинения дяде Алисы. Лучше разыграть карту «Тебя во что-то вовлекли?» и посмотреть, смогу ли я пролить свет хоть на часть всей правды, – Я подумала, что, возможно, тебе нужна помощь.

Мгновенье он выглядел испуганным, затем страх сменило смущение. А потом Иган и вовсе разразился смехом.

— Черт побери, девочка, наверное, все выглядело так, будто мы тут героин собираемся местным толкать. Да и самоуверенное поведение Танка тоже, наверное, сыграло свою роль.

Я часто заморгала, ошеломленная его прямотой.

— Насколько я знаю, этот ублюдок торгует наркотой, — продолжал Иган, как будто эта мысль только что пришла ему в голову, — Но не здесь, — сказал он, буравя меня взглядом, — Ты прекрасно знаешь, что я не потерплю здесь что-либо подобное.

— Ну конечно, — сказала я, будто бы знала это всегда, — Так значит, это не были наркотики. Это как-то связано с черной магией?

Иган покачал головой.

— Ты же знаешь, что нет.

Я кивнула в ответ. Кларенс говорил мне, что Иган был против того, что мама Алисы увлекалась темными искусствами. Он был наслышан о пугающей репутации бара.

— Ну, хорошо. Тогда что это было? Что происходит?

К нему вернулось веселое выражение лица, и он захихикал, проходя мимо бара с напитками, где стояла Грэйси, демонстративно не глядя на нее.

— Он просто пришел пожаловаться на то, что машина, которую я ему продал, не работает. Этот древний «Бьюик» блевотно-зеленого цвета. Все было в порядке, когда он ее покупал, но он утверждает обратное – требует либо вернуть деньги, либо дать ему другую машину, и… — он пожал плечами и замолк.

— И в этом вся проблема? В машине? Это все, что тебя беспокоит?

— Ты сама сказала, что я выгляжу, будто у меня не все в порядке. Меня просто раздражает, что я должен заниматься такими мелочами, как эта.

Его слова имели смысл, потому что я видела по его глазам, что он говорит правду, и это заставляло меня чувствовать себя неловко из-за своей глупости. К счастью, чувствовала я себя так лишь, пока он мне не улыбнулся.

— Я рад, что ты снова здесь работаешь, Алиса. Это хорошо, когда есть семья, которая о тебе заботится.

— Да, — согласилась я с ним, — это хорошо.

Я перегнулась через барную стойку и быстро поцеловала его в щеку.

— Я опаздываю. Мне нужно бежать.

Точнее говоря, я уже опоздала. Я уже должна была быть у Зэйна, усиленно тренироваться и убивать демонов. Зэйн сказал, что это нужно для того, чтобы улучшить мои навыки, но я знала, что существует и другая причина. Они хотели, чтобы я привыкла к демонической сущности. Чтобы я оставалась в форме для дальнейших убийств. И нет способа лучше, чем устроить небольшую стычку между мной и демоном.

Звучит цинично? Возможно.

Может быть, это был результат моих многочисленных убийств демонов.

Я не знала.

Все что я знала, так это то, что я не хочу связываться с темной магией. Не сегодня.

Сегодня я, так или иначе, попаду в мрачное место. Потому что я собираюсь на свои похороны.

Вообще то, я не хотела идти на службу. Не хотела слушать, как они начнут хвалить меня. Не хотела видеть, как мало придет людей.

И я не хотела чувствовать себя лицемеркой, из-за того, что моя семья принесла мое тело в святое место.

Я давно потеряла веру, похоронив ее вместе с матерью. Я думала, что рая нет. Также как и ада. И уж, тем более что нет никакого Бога, который смотрит сверху на нас.

Нет ничего кроме пустоты.

Теперь я была лучше осведомлена. Но то, что заставило меня измениться, было не верой – это была суровая реальность. Я знала, что в темноте прячутся монстры. И да, я была напугана. Не за себя со своими бойцовскими навыками, а за людей вроде Розы, которые потеряли свою веру из-за таких монстров, как Джонсон, и нуждались в том, чтобы найти обратную дорогу к свету, пока их не поглотила тьма.

Когда я приехала, маленькая группа скорбящих уже разошлась. Я не решалась подойти ближе, несмотря на то, что я единственная, кто действительно должен был быть здесь. Сначала мне была видна только спина Розы. Но когда она обернулась, я увидела, что она была кожа да кости – призрак самой себя – и я поняла, что Роза ничего не ела.

Моя смерть и ее воспоминания высосали из нее всю жизнь. Ее волосы безжизненно повисли, а глаза, которые некогда были такими красивыми, теперь были тусклыми и пустыми.

Я говорила себе, что прошла уже неделя, с тех пор как я умерла, и это время должно было залечить ее раны. Но я знала, что это ложь. Я хотела помочь. Хотела сделать что-нибудь более ощутимое, чем спасение целого мира.

Я хотела подойти к своей сестре, но в то же время понимала, что не должна. И тут ответственность боролась с желанием. Я сдерживала себя, ожидая какая часть меня победит в этой битве.

Стоя на ухоженном газоне, я видела, как Роза безучастно смотрит на тех, кто пришел выразить свои соболезнования. Джереми из видео-проката тоже был тут, и это почти заставило меня улыбнуться. Так было, пока я не заметила своего полного горя и алкоголя отчима, подошедшего к Розе.

Желудок сжался, и кровь заледенела. Я обещала, что позабочусь о ней, но сейчас, стоя на кладбище, это обещание казалось пустым и бесполезным. Как я могла быть настолько эгоистичной, чтобы поклясться сделать то, что не в моих силах? Я не могла о ней позаботиться. Я пыталась. Это был предел моих возможностей.

И, в конце концов, мы обе оказались проклятыми. Я — по уши в грехах, и Роза со своими страхами, которые не отпускали ее после наступления темноты, держа ее узницей в собственном доме, воспоминаниями и невыполненными обещаниями ее сестры, которые ее мучили.

— Роза.

Слово сорвалось у меня с губ шепотом, из-за душащих меня слез. Она никак не могла меня услышать, но почему-то обернулась, и я увидела, как расширились ее глаза. Я замерла на месте, а она, склонившись к Джо, что-то прошептала и направилась ко мне.

Я осталась стоять, где стою, несмотря на предупреждение Кларенса, эхом, отдававшееся в моем сознании.

— Почему ты следишь за мной?

Этот вопрос застал меня врасплох.

— Я не следила. Я имею в виду, что ждала тебя один раз у школы, но…

— Но ничего. Ты стояла здесь. И смотрела. Я тебя заметила. И только потому, что я не смотрела на тебя все это время, не значит, что я не знаю о твоем присутствии. Я почувствовала твой взгляд. Я вижу, что ты в тени. Ты думаешь, что я не знаю. Думаешь, что я тупая, но это не так.

— Я не слежу за тобой, — ответила я; страх побежал вверх по моей спине, — Клянусь тебе.

Значит, кто-то это делал. Кто-то преследовал мою сестру, и эта мысль вызывала у меня слабость в коленях. Мне нужно было быть здесь и защищать мою сестру, вместо того чтобы бороться с бесформенным злом с большой буквы «З».

Она все еще настороженно смотрела на меня, и я вздохнула из-за внезапной вспышки раздражения, такой знакомой, вызванной моей маленькой сестренкой, и это меня согрело.

— Если бы я тебя тайком преследовала, то стала бы я стоять здесь, на похоронах твоей сестры, в открытую?

Она подумала об этом, слегка надув щеки, а затем покачала головой.

— Полагаю, что нет, — сказала она, повозив своей черной лакированной туфлей по влажной траве, — Тогда почему ты здесь?

— Я уже говорила тебе. Лили была моей подругой, и я знаю, что она никогда бы не оставила тебя на произвол судьбы.

Она кивнула, ее глаза наполнились слезами, когда она посмотрела на меня. Затем ее взгляд опустился вниз, и она, нахмурившись, потянулась ко мне. Я подняла руку, бессознательно нащупывая медальон, спрятанный под рубашку. Но он уже не был под ней. Медальон был на виду. Прямо перед носом у Розы.

Я постаралась удержать себя на месте, когда она прикоснулась к нему. И когда она его открыла, я услышала короткий вздох.

— Она отдала его мне, — сказала я, — ночью она… она отдала мне его на хранение.

Роза просто стояла, никак не давая понять своим выражением лица, купилась она на эту чушь или нет.

Я потянулась к застежке.

— Хочешь, отдам?

Она мотнула головой.

— Не нужно. Она хотела, чтобы он был у тебя, — склонив голову, она как будто пыталась меня разоблачить в чем-то, — Ты действительно ее друг.

— Да. Я же тебе говорила. И именно это я и имела в виду. Если тебе что-нибудь понадобится – неважно что – ты можешь позвонить мне. Вот. Сейчас я напишу мой телефон.

Я все еще была одета в черные джинсы и черную футболку под красным кожаным плащом. Честно говоря, это была не самая подобающая одежда, но я не успела переодеться. К тому же, в юбке не очень-то удобно ездить на мотоцикле.

Я перерыла все карманы в поисках бумаги или ручки, но ничего не нашла. Роза, немного поколебавшись, открыла маленькую черную сумочку, которая раньше принадлежала нашей матери. Она протянула мне лист бумаги и шариковую ручку, и я записала название паба, телефонный номер и мое имя, не забыв написать «Алиса» вместо «Лили». Мне все легче и легче становилось думать о себе, как об Алисе.

— Держи, — сказала я, передавая ей бумагу, — Когда тебе понадобится что угодно, звони.

Кларенс не будет счастлив такой перспективе, но мне было наплевать. Если кто-то преследовал Розу, она, возможно, уже в опасности. Ни в коем случае я не осталась бы в стороне, зная, что кто-то следит за ней.

Она поколебалась, а затем ее лицо осветила короткая улыбка, первая за долгое-долгое время.

— Все в порядке, — сказала она, убирая лист бумаги в сумочку, — Спасибо.

Она оглянулась через плечо на Джо.

— Мне пора идти.

Не сказав больше ни слова, она повернулась и ушла прочь, оставляя меня одну на моих же собственных похоронах.

Честно говоря, тогда, когда я об этом подумала, мне стало чуть больше, чем немного, не по себе.

Прогнав эту мысль, я пошла в противоположном направлении, размышляя над вопросом, кто был ее преследователем. Кларенс? Чтобы убедиться, что я не пойду на кладбище? Но это предположение выглядело неправдоподобным, и это меня разочаровывало. Если бы это был он, то у меня появился бы хоть один ответ. А ответ, все же, лучше этого чувства смутного леденящего страха, что Роза еще в опасности.

— Печальный день для этой девочки.

Обернувшись, я обнаружила, что смотрю прямо в черные глаза Дьякона.

Моя рука потянулась к внутреннему карману плаща, в котором я прятала нож.

— Держись от нее подальше.

Он склонил голову набок.

— А она важна для тебя.

— Да, — ответила я. Я не могла отрицать это вслух. И правда была в том, что он об этом знал. Я думала, что сказала Роза, но затем вспомнила, как видела Дьякона на расстоянии, когда выгуливала собак, – Ты следил за мной.

— Да, — просто согласился он. Без всяких оправданий. С уверенностью в голосе. И намеком на угрозу. Ну, хорошо, я тоже могу быть опасной.

— А что насчет девочки? Ее ты тоже преследовал?

— Зачем мне это делать?

— Ты мне скажи.

Он подошел ко мне на шаг ближе, и я почувствовала, как в животе похолодело. Она моя, сказал он парню на танцполе. И, черт возьми, я ему верила тогда.

Не потому ли, я не решалась поверить в худшее в нем? Я говорила себе, что это не так. Что я не настолько поверхностная, чтобы быть ведомой одной лишь похотью. По крайней мере, я не хотела думать о себе в таком ключе.

Нет, я колебалась потому, что я боялась, что Кларенса кормили ложной информацией, и намеренно или, может, по-глупости кто-то пытался настроить Дьякона против Алисы.

Хотя, я не могла быть в этом уверена. Не в этом вопросе.

Но я знала, что он опасен.

На этот счет у меня не было никаких сомнений.

— Почему ты здесь? – поинтересовалась я, отходя от могил к дальней автостоянке, где я оставила свой мотоцикл.

— Ну, по-видимости, потому что я следил за тобой, — ответил он, — Но главный вопрос в том, почему ты здесь?

— Я не обязана перед тобой отчитываться.

— Да и не нужно. И так понятно, почему ты, Лили, пришла.

Он не повысил голос. Не позволил триумфу вспыхнуть в глазах. Но он победил, и я попятилась назад, пока не поймала себя на этом. Только одно мгновение. Одна маленькая оплошность. Он должен был заметить. У меня было ощущение, что Дьякон замечал почти все.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала я, пытаясь хоть как-то спасти ситуацию.

— Не играй со мной в игры, — его голос посуровел, — Сделай одолжение нам обоим.

Взвесив все варианты своих действий, я решила исключить из них его убийство. Я могла убежать. Могла солгать. Но, в любом случае, он знал кто я. Тело и душа. И не было никакого смысла скрывать мою тайну. Если бы только я смогла использовать свое разоблачение в качестве дополнительного козыря.

Мы были около мраморного мавзолея, утопавшего в оранжевом свете уходящего солнца. Я остановилась и повернулась к нему лицом.

— Как ты узнал мое имя?

Что-то темное мерцало в его глазах, словно вера умирала.

— Ты – моя, не забыла?

Его слова были горькими.

— Мы оба видели это. Лилии в крови. Сплетенные вместе – ты и я.

Я покачала головой.

— Миленькая история, но не совсем верная. Никто не смог бы узнать имя, исходя только из этого.

— Возможно, нет. Если только не добавить к этому твою тату на спине – мастер был не прочь обсудить ее тем вечером, особенно, когда я сунул ему пятьдесят баксов, к слову говоря. Можно взглянуть на нее? Судя по его описанию, это настоящий шедевр.

— Поцелуй меня в зад.

— Я бы с радостью.

Господи, он был спокойным. Таким спокойным, что я не была уверена, хочу ли я наброситься на него или ударить.

Но что я действительно знала, так это то, что я не боялась его. И это само по себе немного пугало меня. Потому что, он был опасен, так ведь? И вот что происходит, когда опасность подбирается ближе. Она успокаивает. Проникает внутрь.

Я все это знала, а Дьякон подкрадывался ближе и ближе.

— Татуировка ничего не доказывает, — прошептала я, отчаянно пытаясь сохранить контроль.

Он прижал руку к моей талии, и хоть я и вздрогнула, но не оттолкнула ее. Вместо этого я пристально посмотрела ему в глаза. Я не хотела лишних напоминаний о зле внутри него. Не тогда. Не тогда, когда опасность уже искрилась между нами, настолько сильно, что могла бы обеспечивать Бостон целую неделю электричеством.

Он приблизился, его рука проскользнула под мой плащ и легла на поясницу. Он прижал к ней пальцы, но татуировка уже зажила, и я не почувствовала никакой боли, только тепло его рук.

— Белая лилия, — сказал он, — с капельками крови. А чуть ниже написано имя – Лили.

Мы стояли, касаясь бедрами, и мое тело горело от возбуждения. Он был прямо передо мной, и хотя я знала, что мне не следует, я отчаянно его хотела.

— Не трудно понять все остальное. Поискать сводки о недавних смертях. Найти молодую женщину, чье тело должны похоронить сегодня.

Я чувствовала, как слезы жгли мне глаза. Глупо, ведь я не была по-настоящему мертва. Или, может, была.

— Лили.

Когда его дыхание коснулось моего уха, множество искр прошли сквозь мое тело, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы крепко сжимать руки вокруг ножа. Опасную игру я затеяла, но мне нельзя было терять контроль.

— Резкий переход от татуировки к похоронам, — прошептала я, посмотрев ему прямо в лицо. Мой взгляд скользил по его глазам, и я почувствовала толчок видения. Я заставила себя отвернуться, чтобы оборвать эту связь. Я не хотела оказываться в видении. Не сейчас. Не при нем.

— Не совсем, — ответил он, и если и почувствовал приход видения, то не показал и виду, — В конце концов, я вижу, что что-то переменилось. Ты не та Алиса, которую я знал. От Алисы моя кровь так не закипала, как от тебя. Ее мне не хотелось прижать к стенке и взять прямо на месте.

Его голос был груб, как того требовала ситуация, и он просунул руку между моих бедер. Я дрожала, как от его слов, так и от прикосновения.

— Я не хотел бросить ее на кровать и наслаждаться каждым ее дюймом.

— Не надо, — заметила я, когда его пальцы стали дразнить кожу над поясом моих джинсов, — Не играй так со мной. Это не сработает.

— Что не сработает? – взяв мою ладонь, он поднес мой палец к губам и пососал его кончик.

— Твой способ меня отвлечь, — ответила я, стараясь игнорировать все доказательства обратного.

— А что? Пока что это получалось.

Уверенность в его голосе выдернула меня из тумана похоти. Я отстранилась, чувствуя твердую стену мавзолея позади себя.

— Всюду говорят, что Алису убил ты, — сказала я, всматриваясь в его лицо в поисках шока от обвинения или принятия истины.

И ничего не увидела. Вместо этого, он выглядел задумчиво. Сделав шаг назад, он увеличил расстояние между нами.

— Думаю, что замечание справедливо, — сказал он, — В конце концов, ее кровь на моих руках.

Тень страха прошла через меня.

— Что ты имеешь в виду? Ты убил ее?

— Забрал ли я ее жизнь? – я увидела сдерживаемый гнев от этого обвинения в его глазах, — Конечно, нет. Ты должна знать об этом лучше, чем кто-либо, не так ли?

Я моргнула в замешательстве.

— Что это значит?

— Ты мне расскажи, Лили, — ответил он, — Ты же сейчас находишься в ее теле.