Конечно, без серьезных экономических и социальных потрясений не обошлось бы. Притом, что спекулятивный капитал поставил мировую экономику на острие иглы, когда любой чих может повлиять на котировку, последствия были бы вроде Великой депрессии. Цветная металлургия потеряла бы уж по крайней мере половину заказов, сильнейший удар был бы нанесен и по не менее ядовитой черной. Потом многое, уже на новом технологическом уровне, удалось бы восстановить, когда стали бы производить нужное в достаточных количествах, но сначала была бы встряска. Горнорудная промышленность рухнула бы мгновенно — черного и цветного металлолома хватило бы на десятилетия. За ней рухнул бы и рынок электричества: знаете ли, сколько электроэнергии требует получение алюминия из глинозема? Целая Ангарская ГЭС работает на Красноярский алюминиевый завод (за который уже столько человек перестреляли). Стало быть, тепловые электростанции тоже тю-тю, шахты закроют, уголь, кокс — все в прошлом. А машиностроение для всего этого? А нефтепереработка для этих машин? Очистились бы воздух, вода и огромное количество свободного времени. И конечно же — ну конечно! — люди занялись бы развитием духовных способностей, науками, искусствами, воспитанием детей, то есть тем, чем они и теперь стараются занимать свой досуг. И не дали, не дали, гады!

Интересно, что на это сказал бы художник из «Дома с мезонином», также считавший, что в современных (ему) условиях поддерживаются только те усовершенствования, которые создают новые потребности и поводы для труда, а не те, что освобождают человека для «все предались бы вольному искусству». Ну что ж, мы знаем больше него. Но то, что по меньшей мере десять лет они нефть, газ и уголь жгут зря — это настоящее экологическое преступление.

Я думаю, многих именно этим уговорили — безработица и пр. Страшно. Зато не страшно было ограбить народ на одной шестой. И как же сделали! Сначала сахар, потом мыло, потом водка, а уж когда в безропотную очередь стали не домохозяйки, не алкаши, а здоровые мужики — за табаком, то тогда и дали, то есть взяли, на всю катушку. Стояла большая организационная задача. Но главная проблема в том, что при самых серьезных и открытых национальных и международных программах по использованию Открытия, при конверсии целых отраслей промышленности, но при сохранении нынешнего порядка, грубо говоря капитализма, то есть сохранения власти теми, у кого она сейчас, плодами Открытия может воспользоваться человечество раз в десять меньшее по численности, чем теперь — вовсе не наоборот, как могло бы показаться — дескать, теперь можно жить в довольстве и размножаться. Переход к новому строю, демократическому, можно было бы легче всего совершить, конечно, от социализма (может, это и была бы разновидность социализма — международная). Кстати, не это ли в немалой степени повлияло на ход и результаты «перестройки»? В этой несвоевременности, в том, что русский народ соблазнился капитализмом именно в тот момент, когда капитализму пришел конец, проявилась та же его историческая коллективная имбецильность, как и в 1917-м, в сдаче немцам (и большевикам) за полтора года до того, как Германия сдалась даже без помощи такого противника, как Россия.

Но перехода не случилось… Кому, в сущности, нужны эти Открытия? Тем, кому нечем платить за электричество и тепло (и уж, конечно, за все остальное)? Тем, кого заваливает в шахтах, куда они лезут за никому не нужным уже углем, вместо того, чтобы строить себе дома и производить товары? Ну так подыхайте, собаки, если вам плохо!

Тем более, что пролетарии так и не соединились и заняты тем же крысиным спортом, что и остальные. Деньги объективны, но богатство и бедность субъективны, так же, как и честность. Так что если не подыхаешь с голоду и холоду, то какой твой интерес во всей этой штуке? В странах «золотого миллиарда» (на самом деле меньше, конечно) у каждого есть хороший дом, отличное медицинское обслуживание, на каждую задницу приходится по автомобилю, на каждое рыло по монитору, на каждое ухо по телефону и на каждое брюхо по ожирению. Осталось только навезти к себе еще больше рабочих и слуг из-за барьера, но для этого этот барьер надо иметь. А Открытие этот барьер в одних случаях — культурных — значительно снизит, а в других — технологических — вовсе сломает. Немец, может, и нескоро начнет плевать на улице, но ведь начнет, если поле применения его аккуратности сузить до уличных масштабов. Что будет с нацией, когда знаменитый «Мерседес» станет отличаться от не менее знаменитого «Запорожца» только шириной и мягкостью сидений?

Неудивительно, что Европа согласна платить за нефть сколько угодно, лишь бы не такая перспектива. Все было бы спасено, если бы это была высокая технология. Но это, как мы видели, принципиально простая технология, заменяющая собой огромное количество сложных. Неудивительно, что Европа согласна платить за нефть сколько угодно, лишь бы не такая перспектива. А мы и здесь с таким же идиотским запозданием стремимся стать хорошими европейцами, как в 1917-м побрататься с немцами. Хотя тут есть как раз шанс без особых усилий попасть в струю, учитывая тот удар по барским замашкам, который предстоит Европе.

А зачем все эти ужасы? Разве электромобиль будет более комфортным, чем тот автомобиль, в котором они уже ездят? И летают они вполне удобно и куда хотят. А в странах, где всего на всех не хватает… Если у меня уже есть автомобиль, то что, кроме толкотни на дорогах, я выиграю, если у каждого будет по электромобилю? Представляете себе такой Бангладеш? Если вещи слишком дешевые, какая от них радость? Тогда все богатство душевных сил придется переключать от вещей… на что? Книжки читать?

Экология? Это в мире, где большинство курит? Никого лично она не касается и «портится» медленнее, чем к ней приспосабливаются. В крайнем случае за экологию можно заплатить — за свой, конечно, воздух, за свою воду. Но и правда своя — что говорить! Надо только уметь забывать — да кто ж этого не умеет. Поистине, на всякого мудреца довольно простоты. Посмотришь, допустим, на правительство России — у многих лица умные, у некоторых даже честные. Ну правда — как допустить массовую безработицу, как отказаться от большей части бюджета? Но все-таки интересно, что у них там, в тех закоулках сознания, куда они забывают, когда говорят об альтернативных источниках энергии, когда беспокоятся о парниковых газах, о таянии полярных, о борьбе с бедностью? Меня уже тошнит, когда я слышу эти разговоры. Когда развлекают рассказами и показами заведомо невозможных по цене электромобилей с едва ли более чистыми, чем бензин, химическими аккумуляторами, водородными или на рапсовом масле двигателями, топливными элементами и тому подобными причудами, но по-настоящему сказать прощай нелепому автомобилю с нелепым, не хуже парового двигателя, ДВС, ставшему анахронизмом уже лет десять назад, никто не хочет. Они готовы на все, лишь бы это не было дешево.

Деньги потеряют власть. Вот чего они боятся. Фактически они ее уже потеряли, только не все об этом знают. Они знают. История со стабилизационным фондом великолепна. Почему не тратят, не понимал академик Львов? Инфляции боятся? Чепуха! Даже объяснять не стану, почему это чушь. Потратить можно, но тратить на то, что всегда — это значит вкладывать деньги в чужой и к тому же искренне ненавидимый народ. А строить заводик для себя, зная, что потом (надеюсь, в скором времени) и он, и возможность на нем этот народ эксплуатировать, и прибыль от этой эксплуатации, зная, что все это обратится в прах — ну не полные же они идиоты. Конечно, набивать под собой мешок денег, которые все равно нельзя потратить — это тоже бессмысленно и даже смешно со стороны. Но ведь они в панике. А грести под себя — это единственный привычный жест, который их хоть как-то успокаивает. Они же только этим всегда занимались. Человеку, думающему головой, хочется предположить во всем этом что-то осмысленное, — что они создают резерв на всякий случай — то есть именно на этот, о чем, я уверен, они стараются не думать, позволяя иллюзии утешать свое подсознание. Если умный человек не догадывается о произошедшей энергетической революции, ему даже придется это предположить. А если догадывается, то и тут не очень понятно, ни логически, ни психологически. Потому что все в конце концов сводится к психологии конкретных людей. На самом деле резерв создавать очевидно не для чего. Физически не для чего. О, если бы они могли что-нибудь скупить!

Можно купить английский футбольный клуб или виллу в Ницце, но все это тоже из разряда успокоительных игрушек, потому что когда начнется, французы быстро вспомнят, что Франция — для французов, а всех остальных коленкой — на Чукотку. Наступит время, когда каждый окажется сам с собой, и будет видна личная цена каждого. И когда каждый останется при своих талантах, и когда богатство обманет и бедность перестанет делать его сладким — на чем они будут основывать свою власть? То, что они от нее откажутся — не поверю никогда, да ведь они от нее и не отказываются. А до чего они могут додуматься и что попытаться, это страшно и представить. Кое-что мы уже видели. Власть через непосредственное насилие, через ущемление прямых биологических потребностей, голод и захват жизненного пространства.

Первое широко известное явное практическое применение — и всё. Это их испугало невероятно. Достаточно сказать, что в тот же год финансирование исследований в области физики элементарных частиц правительство США срезало почти до нуля. Все эти токамаки и стеллараторы так и стоят недостроенными. Тут уж дойдет до последнего заоблачного очкарика. Очкарики думают мозгами, а не жопой, как эти ребята, поэтому обычно они побуждений друг друга просто не понимают, не понимают до такой степени, что и не подозревают. Как Греф и тот академик: наперебой трепались о «радикальных преобразованиях экономики и общества», сами не понимая, что говорят — как будто все должны хотеть аж трястись «преобразовывать общество».

А если все-таки построить, то как удержать кучу радостных журналистов, навеки восхищенных чудесами науки, от того, чтобы они написали о главной детали этих реакторов? Нельзя же, в самом деле, ставить в известность всех, кто может проболтаться! Их и так немало. Ведь не забудут же об Открытии те физики, которые по всему миру ломились на конференции и часами обсуждали открытие. Сами эмоции и обстоятельства не дадут забыть. И вряд ли они так глупы, чтобы не понять, за что закрыли уже открытое, почти безобидное в военном отношении открытие. И Нобелевских премий на всех не хватит — на взятки. И многих, наверное, тянет громко и ясно или хотя бы так, как Алферов о термояде, сказать, что никаких энергетических, экономических и экологических проблем у человечества уже нет, а есть тяжелейшая социальная, нравственная и культурная проблема. Проблема поражения христианства. Бог открыл людям рог изобилия, а они в него плюнули. Они продолжают есть друг друга и творить беззакония над природой.

Ну кто мог ожидать мировую революцию с этой стороны? Без всяких партий и общественных усилий. Капитализму-то ведь конец. Уже конец, хотя бы Открытие осталось навсегда под запретом. Власть капитала целиком уходит на муляж, на голограмму, на то, чтобы удерживать вместе кусочки скорлупы от яйца, из которого уже вылупился цыпленок. Хорошие, надежные вещи, в которых был капитал всей индустриальной эпохи, вернулись к своему стихийному состоянию, к элементам. Единственное, что осталось не подверженным сомнению — все те же инстинкты жадности, насилия, превосходства, вокруг которых, как они говорят, они и создают скорлупу. Чепуха: скорлупа-то из того же материала, стало быть, они просто наращивают их.

Впрочем, я говорю, словно речь идет об искренних заблуждениях. А на самом деле — о том, что с Открытием общее количество власти в мире должно было резко уменьшиться. Не перераспределиться, а уменьшиться. Уменьшиться, потому что обесцениться. Власти — значит неравенства. И общая стратегия того, что мы видим, как мы видим, состоит в создании запаса этого неравенства. Вот что они на самом деле запасают.

И главное, эти свиньи даже выхода не оставили. Я не хочу быть дураком, но я и не маньяк, не мятежный, который ищет бури, я люблю чувство душевного благополучия и, несмотря ни на какие статьи, вполне удовлетворился бы самым простеньким объяснением, что вот, мол, из-за эффекта такого-то не получается практически использовать Открытие. Но эти люди, как мы заметили, стараются обмануть, не говоря неправды. Что же получается? «Радио Свобода» в первые дни 2004 года (я ведь давно наблюдаю эту комедию) перечисляет зачем-то достижения ТОГО года, вспоминают по рубрикам: политика (в частности, приключения одного веселого пилота — вот, это не забыли же?), культура… а, вот наука и техника (я уже жду): штук десять событий перечислили, даже то, что кто-то куда-то перелетел на воздушном шаре, но об Открытии — ни слова. Вот это уже факт! Конечно, это оказался факт только потому, что я ждал, и, значит, и вся эта передача была для меня. Но я-то был согласен поверить, я изо всех сил старался поверить, что с Открытием ничего полезного не вышло, а как я теперь могу это сделать, куда я дену этот факт странной забывчивости в сочетании с тем, например, что открытие тогда назвали главным событием года в области физики и в тот же год (что довольно редко случается) наградили Нобелевской премией.

Давайте подумаем. Вот готовится передача на радио. Кто-то кому-то дает задание или кто-то решает поговорить о событиях почему-то именно этого года. Кто-то просматривает сообщения того года, в том числе «в области науки»: чем он при этом пользуется? Или: почему он «не замечает»? Или: почему эта сенсация не вошла все-таки в перечень? Ведь все это очень реально, все это должно было так или иначе происходить, раз передача-то вышла.

Но с УТС, я думаю, все не так безнадежно. Термоядерная энергетика — штука очень дорогая (в школьной духовке тут ничего не сделаешь), и это дает возможность всегда её контролировать. Замену всех электростанций на экологически стерильные термоядерные (а именно так стоит вопрос) можно проводить очень плавно, постепенно. В сущности, организационно УТС-электростанция ничем не отличается от атомной, что значительно упростит переделку одного в другое. Кроме топливного цикла, конечно: здесь уран, там вода. Поэтому на АЭС нужно будет заменить только сам реактор, все остальное уже готово и его можно использовать. В конце концов, к этому слишком долго, открыто, целенаправленно и дорого шли, чтобы не представлять конечного результата и чтобы, дойдя до этого результата, не побаловать хотя бы экологическое общественное мнение. Конечно, Открытие мешает УТС. Да оно всему мешает, пока его скрывают — всему, где оно могло бы применяться, а это практически все технологии и все отрасли физики, которые направлены на разработку этих технологий или могли бы их использовать в исследованиях.

Психологический эффект это имеет очень тяжелый. Во-первых, из-за сокращения финансирования «опасных» направлений, а, во-вторых, из-за того, что работа почти во всех разрешенных направлениях превратилась в имитацию, в неинтересную игру, вроде как посадить подростка играть в кубики. Можно ли ожидать энтузиазма от авиаконструктора, если заставить его кроить воздушные шары? Кто будет всерьез запускать «Шаттлы»? Они устроили полный застой, даже в биотехнологиях. Открытие показало им, что наука вообще подошла к черте, когда она стала для их власти не нужна, опасна, недопустима, когда она перестает служить только манипуляциям и сама может выйти из-под манипуляций, может поставлять не только зрелища, но и хлеб, настоящий хлеб, за который им не будут кланяться, достаточно для всех.

Кто бы ты ни был, какой бы специфической не была твоя тема, общая атмосфера все равно будет действовать — ведь все понимают, в чем дело, и почему прикладные результаты Открытия, которым все-таки дают побаловаться узкому кругу специалистов, становятся все менее впечатляющими. Задача перед «учеными» ясна и находится в общем курсе противодействия главной опасности, а именно: сделать то, что уже было простым и дешевым, сложным и дорогим. А если не понимают, то и это не лучше. Разве образ ученого-естественника не был всегда аналогом рассеянного, вне своей области не приспособленного к жизни чудака, считающего, что человеческие отношения должны строиться разумно и логично по принципам науки? Но даже среди таковых, близких по теме исследований, доминирует чувство «не знаю, что и думать».

Если государства создают космические и атомные программы, финансируют огромные энергетические и иные строительные проекты, в том числе довольно причудливые, то почему же именно здесь, где все так просто и очевидно выгодно, проявляется вдруг косность мышления? Неужели они так Этого боятся? Последняя мысль им действительно внушается — что общество психологически не готово к Этим технологиям.

Особенность ситуации состоит в том, что системе приходится активно давить всякие поползновения. Держать тараканов в коробке — хлопотное дело. Почему ведь дошло до таких крутых мер? Почему абсолютный молчок уже 15 лет, а не обычный метод прятать лист в лесу? То есть метод «мели, Емеля»: теперь можно напечатать в газете «Я убил гражданина такого-то при таких-то обстоятельствах» — и никто за тобой не придет. А вот напечатать «украли Открытие такое-то» нельзя — то есть им допустить нельзя. Потому что, повторяю, было уже поздно — сенсация была подана как серьезный научный факт. Тараканы успели наследить, да так, что всех следов не уберешь. Поэтому и ни единого напоминания об Открытии — даже в шутку, даже в кинофантастике, даже в интервью, даже в воспоминаниях, даже в «Очевидном-невероятном» — нигде, ни слова нельзя допустить. Я две программы Капицы нарочно смотрел в недоумении, о чем же теперь ее можно снимать? В одной он все время проговорил с казахским поэтом Олжасом Сулейменовым о том, как все народы должны взаимно уважать друг друга, а всю вторую обсуждал результаты переписи населения. О, сколько нам открытий чудных!..

Как, значит, они боятся этого открытия — рог изобилия на них пушечным жерлом смотрит. И как понимают ненадежность своей вынужденной тактики. Кому надо — постоянно дают сигналы, и все время проверяют прочность. И этим, между прочим, надо пользоваться, давать обратные сигналы. Для того, например, чтобы снять «проблему» энергозависимости Украины от России, не надо ничего «диверсифицировать» или тратить хоть копейку на новые трубопроводы или технологии. А достаточно премьер-министру Украины где-нибудь на пресс- конференции как-нибудь между прочим упомянуть о необходимости развивать технологии Открытия — и вопрос о поставках и ценах будет решен в тот же день.

То, как всемирный шум сменился гробовым молчанием, можно было бы счесть ошибкой, по яркости контраста. Хотя и не может быть контраста между чем-то и ничем. Ведь забыли-таки, забыли, словно ничего и не было!

Но если они заделали абсолютно все щели, что было понятно по причине испуга, то должны же они были с тех пор придумать какой-нибудь предохранительный клапан. Интересно, какой? И все-таки не до конца ясно, чем они отвели глаза ученым. Притом, что выполоть информационное поле от опасных словосочетаний в наш электронный век не проблема. Зато совершенно понятно, почему так быстро договорились «китайцы, малайцы и разные прочие шведы» (особенно последние, конечно). Все-таки очень быстро, к сожалению. Если нельзя сказать, что эта парадоксальная ситуация, когда не тайное становится явным, а явное делают тайным, вовсе не случалась в истории, то в таких масштабах, конечно, впервые. А большинство наивных людей такого вообще не представляют. Но психологическая необходимость того, что какое-то научное оправдание должно быть выдумано для подстраховки, чтобы если что — но только если что — эта необходимость кажется совершенно определенной.

И не только страховка. Что-то должно было быть придумано для дотошных или просто интересующихся, для научной и околонаучной общественности. И это что-то непременно должно быть слегка припрятано, по нескольким соображениям. Во-первых, для того, чтобы не напоминать об Открытии широкой публике, не пропагандировать, не навязывать интерес тем, кто не интересуется. Можно сказать, чтобы не расширять таким образом базу экстремистов: ведь среди осведомленных всегда будет некоторое количество сомневающихся. А в данном случае причин для сомнений очень много: ведь что-то же было? — и напомнить об этом становится чем далее, тем более невозможно, во всяком случае, без подстановки какого-нибудь сенсационного применения Открытия, чтобы шум, очень вероятный по причине двадцатилетнего молчания (кивка на те же самые журналы может не хватить) не оказался подозрительным и неуправляемым — дескать, нам было не до разговоров. Значит, эту, отвлекающую от истинной возможности применения, но в ядре своем стоящую, сенсацию придется выдумывать, причем выдумывать правдоподобно, талантливо — что, насколько я могу судить, намного превышает их возможности. Интересно, что применение Открытия в сотовой связи я нашел после того, как написал это. А эти ребята очень хорошо усвоили, что молчать гораздо лучше и безопаснее, чем придумывать ложь, и что первое нужно предпочитать во всех случаях, когда можно обойтись без второго.

Общение с Консультантом дало мне не так много в техническом, как в психологическом смысле. Оказалось, что лапша для ученых хотя и отличается от нашей, но вешается на уши так же просто. К тому же специальную лапшу готовят только для специалистов. Оказалось, что ученые живут в той же матрице, именно живут, даже готовы защищать свое жилище, так же как и члены мафии, гребущие под себя деньги, которых все равно не смогут потратить. Так же как и рядовой обыватель, который считает, что честно зарабатывает на жизнь, является полезным членом общества, требует к себе уважения, и, глядя в телевизор, считает, что имеет представление о том, что происходит, «в курсе мировых проблем».

Зато я теперь знаю, что это за вторая линия обороны. Отмазка так себе. Грубо, но надежно. Из оставшегося одного процента она отсеет еще процентов 99. Как мы видели на примере бензина, люди очень легко удовлетворяются самыми простыми объяснениями, и не задают много вопросов, даже когда их заставляют раскошеливаться. Даже не знаю, 99 % не слишком ли оптимистическая цифра? Но даже если так, то остается всего лишь один из десяти тысяч, которому не отшибло память молчанием и которого не удастся обмануть. А из этих десятитысячников много ли таких, кого вообще интересует физика? Теперь учтите еще и то что, если тогда ребенку было надцать лет и он, конечно, не мог и не должен быть запомнить это событие в области физики (таким оно тогда воспринималось), то теперь ему плюс 15 или даже больше. А бумага тех журналов когда-нибудь истлеет, пойдет на обертки. В общем, теперь время работает уже на них, они переломили ситуацию.

Во-вторых, glasnost тут означала бы индульгенцию даже для тех, кто правильно понимает запрет и полную возможность для них косить под дурака. Не говоря уж о новом поколении самоделкиных, которые в своих гаражах, при доступности технологии, свели бы на нет все титанические усилия. Вообще надо не забывать их главное желание — чтобы никакого открытия не было, и то, что они добиваются — это чтобы все о нем забыли. Совсем забыли. Меньше 100 % их никогда не устроит.

Третье — безошибочный расчет на психологию любопытных. Приложив усилия в приобретении научных знаний по какой-либо проблеме, человек приобретает права собственности на эти знания. Но ни один человек не заинтересован в обесценивании своей собственности. Поэтому и защита знаний, полученных с трудом, и отстаивание их ценности, то есть истинности, становится личным делом их обладателя. Получается, что и я, случайно заинтересовавшись темой и не без усилий найдя и прочитав что-нибудь, если бы решился искать, должен был всему поверить, ради одного удовольствия сопричастности и, надув щеки, что в курсе, говорить собеседнику, если таковой найдется: «Понимаете… Это очень сложная научная проблема».

А организовались они потому, что ни одна сколько-нибудь серьезная фирма, сколько бы она ни вложила в технологии Открытия, какой бы старт себе не приготовила, не могла бы рассчитывать при малейшей утечке информации не только на прибыль от открытия, но даже на страховку от убытков. Энергия — лучше денег, энергия — это самая универсальная валюта. Кто же, кроме пролетариата, захочет ее падения? Энергия лучше золота, в конце концов, даже получение золота из свинца — это вопрос энергии: физика и больше ничего. Философский камень нужен только одному и втайне. Недаром алхимики с самого начала зашифровывали свои лабораторные журналы и то, что им казалось результатами — вовсе не затем, чтобы скрыть их отсутствие и не так из страха перед инквизицией, как перед теми, кто получил свое золото «честным» путем. С тех пор ничего не изменилось или, может быть, справедливее было бы сказать, многое вернулось к прежнему, средневековому.

Философские камни, лежащие грудой, как щебенка? Ну что ж, золото — металл красивый и проводник хороший. Но слишком мягкий и тяжелый — лучше уж алюминий. Не ржавеет, но инертен, в сплавах неинтересен — жалко на него свинец переводить! А ведь тут именно так и получилось, дико и беспорядочно — груда философских камней и рядом с ней вскорости должна была появиться груда ненужного золота — в прямом смысле, груда брошенных капиталов. Так вот и решили, второй грудой, точнее, сравнительно ничтожной ее частью покрыть первую, пока не успели растащить. Все пошло бы совсем иначе, если бы кто-то рассчитывал хапнуть этих камней больше, чем другой. Но это же бессмысленно — и очень жаль, что это успели понять. И кто же понял?! — вот что меня поражает. Со страху и поумнеть, оказывается, можно. И все-таки приходится держать ухо востро, очень востро — неровен час найдется бунтарь или шутник, возьмет да и выкатит электромобиль с запасом хода в миллион километров, или — еще эффектнее — прилетит на «голубом вертолете», что тогда?

Да если еще заговор на телевидении (ничто другое уже не проймет). Два-три сообщения — и посыпались камешки, побежали тараканы: «Мы же не первые». Да если даже перепечатать в виде самых последних новостей те старые, современные Открытию, публикации, и то выйдет оч-чень интересно! Вынужденная стратегия «молчка» самым досадным (для них) образом накапливает против себя заряд наивности, которым любитель пиротехники вполне может воспользоваться. С другой стороны, это же и ловушка для тех, кто начнет простодушно интересоваться: что-то, дескать, давно не было слышно об Открытии.