— Ветер снова сместился, сэр!

Грубый голос боцмана заставил Болито толкнуть Дансера локтем и разбудить его. Он увидел, что Верлинг и Трегоррен совещаются у компаса, а взглянув на истрепанный флюгер на грот-мачте, заметил, как тот ожил под новым порывом ветра. Небо уже серело, и, вскочив на ноги, Ричард обнаружил, что все его члены страшно затекли.

— Так или иначе, мы где-то недалеко от мыса, — убежденно заявил Верлинг. — Его рука, четко выделяясь на фоне неба, вскинулась, указывая в сторону. — Вот! Я вижу буруны! — Рука повернулась. — Эй, мичманы, отправляйтесь вниз и поднимайте людей. Мои наилучшие пожелания майору Дьюару, и предупредите, что мы проходим совсем рядом с берегом. Я не хочу, чтобы на палубе появлялись пехотинцы или моряки, кроме тех, кого вызовут.

Заскрипел блок, и Болито увидел, как над передним латинским парусом поднимается большой флаг. В свете дня он будет выглядеть черным, таким же, как знамя, развевавшееся над «Пегасо». Ричард похолодел, несмотря на обуревавшее его возбуждение.

— Пойдем, Мартин, нам лучше поторопиться.

Сдерживая подкатывающую рвоту и закрыв рукавом нос и рот, он нырнул в толстое чрево трюма. В свете одинокого фонаря моряки и морские пехотинцы казались новой партией рабов. Мысль пронзила его, как ледяная игла. Если их атака провалится, оставшиеся в живых окажутся не в лучшем положении, чем те несчастные создания, которых освободил капитан Конвей. Став корсаром, Раис Хаддам нанял к себе на службу многих белых, чтобы комплектовать корабли и расширять торговые маршруты, но не питал к ним ни любви, ни уважения. Если хотя бы половина того, что о нем говорят — правда, то неудивительно, если пленные британские моряки станут такими же рабами.

Дьюар выслушал сообщение и хрюкнул.

— Нашли время. Я тут мучаюсь, как издыхающая корова.

— Я рад, что мы остались наверху, сэр, — судорожно хватая воздух, заметил Дансер.

Пехотинцы обменялись взглядами.

— Сопляки! — буркнул Дьюар. — Это все ерунда. Запах здесь не страшнее, чем на поле битвы. — Он ухмыльнулся, глядя, как Дансера сотрясают рвотные позывы. — Особенно через несколько дней, когда вороны порезвятся. — Майор встал, стукнувшись головой о бимс. — Морские пехотинцы, приготовиться! Сержант Холс, проверить оружие!

Болито вернулся на ют, и к своему изумлению обнаружил, что стало уже достаточно светло: видно было, как проплывает мимо берег, как об устрашающего вида скалы бьется белопенный прибой.

— Подветренный берег, — пробормотал Дансер. — Если бы первый лейтенант промедлил часок, было бы сомнительно, смогли бы мы выбраться.

— Сэр! Я вижу какого-то человека!

Верлинг вскинул подзорную трубу.

— Да. Он исчез из виду. Должно быть, дозорный или что-то вроде того. Через весь остров он не побежит, но у корсара наверняка имеется своя сигнальная система. — Верлинг размышлял вслух.

Порыв ветра заставил паруса громко захлопать, а жалкий рангоут судна, готов был, казалось, рассыпаться в любую секунду. Но, видимо, он был прочнее, чем казалось на вид, решил Болито. Он видел, как Хоггит помогает рулевому слегка отклонить дхоу вправо, чтобы обойти скалы, выраставшие буквально футах в двадцати от них. Дхоу хорошо слушалась руля. Ричард усмехнулся про себя. Так и должно быть: арабские моряки пользовались такими судами за много лет до того, как были изобретены корабли типа «Горгоны».

— Вот и крепость, — воскликнул Пирс. Он нахмурился. — Бог мой, отсюда она кажется малость побольше!

Крепость была все еще укрыта тьмой, только верхушки башен и батарея осветились первыми лучами рассвета.

Раздался резкий хлопок, и на мгновение Болито показалось, что крепость разгадала хитрость капитана Конвея, и пушкари открыли огонь. Он пригнулся, когда ядро просвистело у них над головой и подняло фонтан воды рядом с утесами.

— «Сэндпайпер», сэр! — вне себя от волнения, матрос почти толкнул Верлинга, указывая на точку за бакбортом. — Он открыл огонь!

Первый лейтенант опустил трубу и окатил моряка ледяным взором.

— Спасибо! У меня и в мыслях не было, что это гром господень!

Еще выстрел. На этот раз ядро упало перед носом дхоу, прямо впереди по курсу.

— Дайте судну увалиться, мистер Хоггит, — сказал Верлинг с тонкой улыбкой. — Мне известно, что на «Сэндпайпере» у мистера Далласа есть прекрасный канонир, но не стоит искушать судьбу.

Когда рулевой немного довернул к острову, дхоу резко накренилась.

— Открыть огонь из ретирадного орудия.

Верлинг со стороны наблюдал, как один из матросов, обслуживающих старую бронзовую пушку поднес к запалу фитиль и отпрыгнул. Древний бронзовый ствол не внушал доверия, зато выстрел прозвучал гораздо громче, чем кто-либо мог рассчитывать.

— Довольно, — заявил Верлинг. — Боюсь, при следующем выстреле она может разорваться прямо среди нас.

Болито впервые разглядел бриг. Идя круто к ветру сходящимся курсом, он кренился под напором ветра, а его паруса в неверном свете утра сливались в стройную пирамиду. Ричард заметил еще одну вспышку, и моргнул, когда ядро упало прямо рядом с ватерлинией, обдав матросов и прячущихся морских пехотинцев холодным душем из брызг.

— Мистер Даллас слишком глубоко вошел в роль, — буркнул Верлинг. — Еще немного, и мне придется задать ему выволочку, — с улыбкой сказал он, обращаясь к боцману. — Но, конечно, потом.

— Он нервничает, — заметил Дансер. — Никогда раньше не слышал от него шуток.

— Слышите?! — Верлинг вскинул руку. — Горн! Наконец-то мы их разбудили! — Он сделался серьезным. — Разделите людей, мистер Трегоррен. Вы знаете, что делать. На восточной стороне, прямо под крепостью, есть что-то вроде пристани. Мне сказали, что там торговцы высаживают рабов, и оттуда же переправляют их на морские суда.

Первый лейтенант положил на палубу свою шляпу и обвел взглядом окружающих.

— Уберите с мундиров все знаки различия, и держитесь по возможности вне поля зрения. Передайте морским пехотинцам: пусть будут наготове и ждут приказа. Какого бы то ни было.

Бриг быстро приближался. Несколько его коротких шестифунтовок выпалили, ядра упали в опасной близости от дхоу.

Воздух задрожал от сильного грохота, и через пару секунд Болито увидел, как у бушприта «Сэндпайпера» взметнулся водяной столб. Паруса брига пришли в беспорядок, поскольку лейтенант Даллас привел корабль еще круче к ветру. На гафеле заполоскал вымпел, поднятый специально для того, чтобы еще сильнее раздразнить врага. На батарее полыхнули еще несколько вспышек, но всплески, пусть и такие же мощные, как первый, оказались разрозненными и нигде не приближались к бригу. Болито пришел к выводу, что расчеты орудий или еще не совсем продрали глаза, или не могут поверить, что такое хрупкое судно, — однажды уже, кстати, испугавшееся силы этих самых пушек, — осмелится подойти к ним ближе.

Он закусил губу, увидев, как следующее ядро пролетело между мачтами брига. Чудом оно не попало ни в одну из них, но Ричард увидел, как на ветру, словно тропические лианы, вьются обрывки перебитых снастей. Одно прямое попадание в уязвимое место — этого батарее будет достаточно, чтобы «Сэндпайпер» оказался беспомощным, по крайней мере до тех, пока его не выбросит на берег.

— Хватит глазеть на «Сэндпайпер», — раздался прямо в ухе у него голос Верлинга. — Нацельте глаза и ум вперед. Мы совершенно заблуждались насчет входа. Должно быть, память мистера Старки сыграла с ним злую шутку.

Болито посмотрел на первого лейтенанта. В отсутствие шляпы, несколько уравновешивающей его облик, нос Верлинга казался еще более крючковатым и длинным. Ричард заметил что-то в выражении его лица. В нем читались решительность и беспокойство, но было еще нечто — какая-то обреченность. Болито отвел глаза. Такое выражение ему доводилось видеть у преступника, которого ведут к виселице.

Луч света робко прокрался по земле и заиграл на крепостной стене. Из облупившихся амбразур высовывалось несколько голов. Потом Болито заметил нечто, напоминающее флагшток, торчащий из земли в нескольких футах от дальней стены.

Верлинг тоже его заметил:

— Это вход. — Он повернулся к Хоггиту. — Это, должно быть, мачта. Видимо, другая дхоу. — Первый лейтенант вытер со лба пот тыльной стороной ладони. — Держите прямо на нее.

На ют спешил Трегоррен, стараясь укрыть свое могучее туловище под развешенными над загаженной палубой «работорговца» парусами и рыболовными сетями.

— Все готово, сэр.

Он встретил взгляд Болито и выдержал его, даже не моргнув. Что это, вызов? По лицу лейтенанта прочитать было ничего не возможно. К нему даже вернулся обычный его цвет, и у Болито мелькнула мысль: а что произойдет, если Трегоррен успеет приложиться к бутылке до начала атаки?

— «Сэндпайпер» разворачивается, сэр. Готовится к новой атаке.

С полощущими парусами корабль пересекал линию ветра, готовясь к новой попытке настичь дхоу. Болито затаил дыхание, когда у обоих закругленных бортов брига упали два ядра. Он увидел, как первые лучи солнца засверкали на орудиях крепостной батареи, и представил, как ее защитники радуются неудаче брига. Тот был мал, да и его переход из рук в руки тоже не отбросишь в сторону, но он по-прежнему оставался олицетворением силы самого могучего флота в мире. А вот сейчас был бессилен против их мощных орудий, как больная лошадь перед коновалом.

— На пристани люди, сэр! — доложил Пирс, затаившийся на носу рядом с одним из вертлюжных орудий. — Они наблюдают за нами.

Болито заметил, как обветренное лицо Хоггита приобрело жесткое выражение. Следующие несколько минут станут решающими. Если пираты догадаются, что происходит, то вскоре на дхоу обрушится град тяжелых ядер. На такой дистанции шансов на спасение нет. А еще через несколько минут между ними и безопасностью окажется береговая линия острова. Болито почувствовал, как желудок у него болезненно сжался, и посмотрел на Дансера. Дыхание его друга было учащенным, и стоило Ричарду дотронулся до его плеча, как тот едва не подпрыгнул. Болито пригнул его к палубе.

— Если они заметят твою белобрысую голову, то поймут, что никакие мы им не друзья!

— Верно подмечено, — раздался за его спиной голос Верлинга. — Я должен был сам подумать об этом.

Болито отвернулся, мысли его бежали далеко впереди медленно плывущей дхоу. Еще один залп, но звук его был каким-то глухим, так как бриг теперь был скрыт от них крепостью. Все ближе и ближе. Ричард облизнул губы, пересохшие, когда над фальшбортом, под которым он устроился, выросли очертания главного бастиона крепости. Узнали ли враги дхоу? Приходилось ли ей бывать здесь раньше? Он посмотрел на Верлинга, стоящего, скрестив руки, рядом с рулевыми. Одним из них был негр, отобранный из нескольких, входивших в состав экипажа «Горгоны». Этот факт придавал маленькой группе больше правдоподобия, подумал Ричард, а Верлинга вполне можно было принять за истинного работорговца.

— Убрать грот!

Когда огромное полотнище опустилось, на палубу хлынул солнечный свет. У края пристани можно было различить десять-пятнадцать фигур. Ожидая, пока дхоу обогнет потрескавшийся каменный мол, они стояли неподвижно, только ветер шевелил их длинные белые одеяния. За пристанью виднелся похожий на пещеру вход, расположенный прямо под главным бастионом. Внутри стояли несколько небольших судов, а одно побольше — дхоу, очень похожая на их приз, — было пришвартовано с наружной стороны, поскольку его высокие мачты не позволяли пройти под аркой.

Тридцать футов. Двадцать.

Затем раздался крик, и один из стоявших побежал вниз по ступенькам, с внезапной тревогой глядя на дхоу.

— Причаливаем! — во весь голос закричал Верлинг. — Нас раскрыли!

Затем он вытащил из ножен шпагу и прыгнул на берег, не дожидаясь, пока люди Хоггита уберут большое рулевое весло. Казалось, все произошло буквально в одну секунду. Установленные на носу и фальшборте вертлюжные орудия на максимальном угле возвышения выпалили по собравшимся на причале людям. Стоящие впереди рухнули под градом секущей картечи, задних достала пушка с юта. Ноги сами понесли Болито за лейтенантом, хотя он даже не помнил, как перебрался через фальшборт. Из люков хлынули матросы, крича, они переваливали через борт и устремлялись к входу. Со стены затрещали мушкетные выстрелы, несколько моряков упало, не успев пробежать и двадцати ярдов.

Но внезапность нападения сделала свое дело. Возможно, защитники крепости расслабились и потеряли бдительность. Много раз им приходилось наблюдать, как на эту самую пристань поднимаются забитые, запуганные рабы. Поэтому, когда вместо них появилась ощетинившаяся кортиками и топорами толпа разъяренных матросов, многие из островитян буквально застыли и были вырезаны на месте.

— За мной, «горгонцы», — голос Верлинга не нуждался в рупоре. — Вперед!

Когда они гурьбой миновали арку и несколько пришвартованных лодок, по ним открыли мушкетный огонь собственно из крепости: защитники ее поняли, наконец, что происходит.

Сыпя проклятиями, тяжело дыша и спотыкаясь, атакующие бежали вдоль двух сходящихся стен, их продвижение существенно замедлилось, поскольку сверху прибывало все больше людей.

Болито скрестил клинок с настоящим гигантом, сопровождавшим каждый свой удар дикими воплями. Ричард почувствовал, как что-то скользнуло вдоль его ребер, и услышал голос Фэйруэзера:

— Ну-ка, отведай этого!

«Этим» оказалась пика, которую Фэйруэзер едва не выронил, когда пират, вопя, рухнул с лестницы.

Матросы несли потери. Сражаясь бок о бок с Дансером и Хоггитом, Болито чувствовал, что ноги его наталкиваются на распростертые тела. Руки нападавших затекли от усталости, шпаги и тесаки казалось, налились свинцом.

Кто-то пошатнулся и упал. Скосив глаза, Болито увидел, что это Пирс, изо рта мичмана хлестала кровь, взгляд потух.

Задыхаясь, полуослепнув от пота, Болито ударил эфесом пирата, пытавшегося добить раненого матроса. Отклонившись, он развернул лезвие, и, перенеся вес тела на одну ногу, вонзил его противнику подмышку.

— Держись, ребята! — раздался крик Верлинга. На шее и на груди первого лейтенанта виднелась кровь, и он был почти отрезан от своих массой орущих, размахивающих оружием пиратов. Болито обернулся, услышав крик Дансера. Нога его скользнула, попав в лужу крови, и он упал, выронив тесак. Ричард перевернулся на спину, расширенными глазами глядя, как к нему устремляется закутанная в балахон фигура с занесенным ятаганом. Болито попытался откатиться в сторону, но был отброшен назад, когда Трегоррен, раскидав толпу словно бык, ринулся на пирата и одним ударом раскроил ему череп от ушей до подбородка.

И тут, сквозь крики и звон стали, Болито различил звуки горна, дополненные знакомыми нотами громоподобного голоса майора Дьюара:

— Морская пехота! Вперед!

Болито вытащил друга из толчеи, стараясь защитить его от мелькающих клинков. Этот шум и ненависть заставляли его мозг пульсировать.

Безнадежный натиск Верлинга был подчинен одной цели: отвлечь пиратов от стены, заставив их оборонять вход от наседающей команды дхоу. Болито с трудом представлял себе, каково было слышать пехотинцам, сидя в трюме в ожидании сигнала, как режут их друзей и товарищей. Но теперь пришло их время. Красные мундиры и белые перекрестья ремней сияли на солнце, как при параде, и когда Верлинг, размахивая шпагой, дал команду своим людям очистить лестницу, майор Дьюар скомандовал:

— Первая шеренга, огонь!

Мушкетные пули врезались в плотную массу, собравшуюся на ступенях, и пока первая шеренга перезаряжала, одновременно, как на учениях, работая шомполами, вторая выступила вперед, присела на колено, прицелилась и выстрелила. Этого оказалось более, чем достаточно. Толкаясь и спотыкаясь, обороняющиеся ринулись через вход.

Дьюар вскинул шпагу.

— Примкнуть штыки! Морская пехота, в атаку!

Ревя, как сумасшедшие, поломав строй, люди Дьюара устремились к арке.

Истекающие кровью, едва переводящие дух матросы провожали их криками «ура».

— Давай оттащим Джорджа в сторону, — сказал Дансер.

Вдвоем они отволокли распростертое тело Пирса в тень крепостной стены. Застывший взгляд мичмана был устремлен в небо, на лице застыла маска смерти.

— Сюда, сэр! — закричал Хоггит, указывая на массивную, обитую железом дверь. — Здесь полно рабов!

Болито выпрямился и покрепче ухватил свой изогнутый тесак. Он столкнулся взглядом с Трегорреном, и лейтенант коротко спросил:

— Ты в порядке?

— Да, сэр.

— Хорошо, — кивнул Трегоррен. — Отбери несколько человек, и следуй за морской пехотой…

Он замолк, услышав, как звук, похожий на отдаленный раскат грома, прокатился над бухтой и мысом. Затем раздался лязг железа и звук осыпающейся каменной кладки.

Верлинг обмотал раненую кисть куском ткани и затянул зубами узел.

— «Горгона» пришла, — только и сказал он.

Раз за разом семидесятичетырехпушечный линейный корабль обрушивал залпы на крепость. Бомбардировка не могла причинить обороняющимся большого вреда, но, теснимые изнутри вопящей морской пехотой, и видя, как два военных корабля беспрепятственно входят в гавань, защитники дрогнули.

На верхних ступеньках лестницы появился Дьюар, без шляпы, с глубокой раной на лбу. Однако он нашел в себе силы улыбнуться, отрапортовав, что оборона сломлена. В подтверждение его слов черный флаг, развевавшийся над батареей, нырнул вниз, как подстреленная птица, и под громкие крики его место занял один из корабельных вымпелов.

Еще оглушенные битвой, они взобрались по лестнице на батарею, где оставшиеся без прислуги пушки бессильно устремляли жерла на синюю гладь моря. Повсюду валялись раненые и убитые, слишком часто среди них встречались красные мундиры.

Болито и Дансер стояли на стене, глядя на корабли внизу. Очертания маленького брига уже расплывались в утреннем мареве, зато «Горгона» была ясно видна, представляя собой прекрасное зрелище, по мере того, как уверенно лавировала по направлению к острову. Ее некомплектные топовые убирали паруса, находя все же время, чтобы приветственно помахать фигурам на стене, они кричали что-то, неслышимое на расстоянии.

Было тихо. Обернувшись, Болито увидел, что по щекам Дансера катятся слезы.

— Не надо, Мартин, — сказал Болито.

— Я думал про Джорджа Пирса. Это же запросто могло случиться со мной. И с тобой.

Ричард отвернулся, глядя, как тяжелый якорь «Горгоны» плюхнулся в безмятежную морскую гладь.

— Я знаю, — спокойно тихо сказал он. Но мы живы, и должны быть благодарны за это.

На их тени наложилась тень Верлинга.

— Черт побери! — он грозно зыркнул на мичманов. — Вы считаете, что я все должен делать своими руками? — Первый лейтенант перевел глаза на корабль и устало улыбнулся. — Впрочем, понимаю, что вы сейчас чувствуете. — Строгое выражение вдруг исчезло с его лица. — Я думал, что уже никогда в жизни не увижу нашу милую старушку!

И он зашагал прочь, на ходу выкрикивая приказы.

Болито пристально посмотрел ему вслед.

— Вот тебе и наука: никогда не суди поспешно о человеке.

Увидев, что усталые матросы и морские пехотинцы начали стягиваться к флагу, мичманы отошли от стены. Когда Верлинг обратился к собравшимся, голос его звучал совершенно обыденно.

— Приведите себя в порядок. Запомните, и запомните крепко-накрепко: вы — с «Горгоны». Это звание нельзя посрамить. — На краткий миг его взгляд коснулся Болито. — Лучше умереть. Теперь: заковать в кандалы пленников и помочь раненым. После чего… — он поднял глаза к слегка трепещущему знамени, словно не ожидал увидеть его здесь. — После чего нам предстоит позаботиться о тех, кому повезло меньше.

К вечеру большая часть раненых была переправлена на «Горгону». Убитых похоронили на острове, под стеной. Болито слышал, как один пожилой моряк, орудуя лопатой, сказал: «Сдается мне, этому месту еще не раз предстоит переходить из рук в руки. Этим бедолагам будет хорошо все видно в следующий раз».

Наступившие сумерки скрыли следы бомбардировки, произведенной «Горгоной». Стоя рядом на переходном мостике бакборта, Дансер и Болито смотрели, как последние лучи солнца золотят поникший флаг над батареей.

Несмотря на тщательные поиски, следов Раис Хаддама так и не нашли. Может быть он сбежал, а может его вовсе не было в крепости. Пираты ни словом не обмолвились ни о нем, ни о его местонахождении. Хаддама они боялись больше, чем англичан, ведь последние могли их разве что повесить.

Но это все проблемы капитана Конвея, устало подумал Болито.

Рабов переправили на материк, пушки на батарее заклепали и сбросили в море. Так много дел.

За спиной у них раздались шаги, они обернулись и увидели капитана. На Конвее был безукоризненно отутюженный мундир, будто ничего не случилось, и никто не погиб сегодня.

Он бесстрастно оглядел мичманов.

— Первый лейтенант доложил, что вы все хорошо проявили себя сегодня. Это меня радует. — Его взгляд немного сместился. — Мистер Болито, мне было сказано, что в особенности вы проявили качества, достойные королевского офицера. Я не премину отметить сей факт в своем рапорте адмиралу.

Он кивнул и зашагал по направлению к юту.

Дансер повернулся, но улыбка сползла с его лица, когда он обнаружил, что Болито склонился над коечной сеткой, а плечи его подозрительно вздрагивают. Но Болито поднял голову, и сжал руку друга, давая ему понять, что все в порядке.

— Времена меняются, Мартин, — сказал он, переводя дух. — Капитан запомнил, как меня зовут!