Дела все хуже и хуже. Утром поговорили с Омаром. Роджер действительно подал иск об опеке, и судья Мендельсон действительно ушел на пенсию. Оставшись без средств, Роджер все-таки нашел себе юриста, того самого, который представлял его на предыдущем заседании. Геракла Слоана.

— Он это делает на общественных началах, — сообщил Омар.

— Но какого дьявола?

— У меня на этот счет есть три предположения. Первое — Слоан этим занялся по доброте сердечной. Непохоже. Второе — он надеется на премию в конечном итоге, когда Роджер снова будет на коне.

— Но когда это может случиться?

— Кто знает?

— А третье предположение, Омар?

— Третье — тут я далеко прицелился. Интересно, нет ли у слоановской жены зуба на вас.

— Джеззи Слоан? Что она может иметь против меня? Она меня даже не знает, — мы с Джеззи вращались в совершенно разных кругах. Она была любимицей Юношеской лиги, покровительницей искусств, королевой шишек.

— Ей известно о вашем пожертвовании на строительство больницы. Может, она видит в этом какую-то угрозу для себя. А может, просто завидует. Кто знает?

— Хорошо. Роджер подал иск об опеке. Нашел себе даром хорошего юриста. Что дальше?

— Посмотрим, кто заменит судью Джозефа. Пока мы стоим на своем. И не паникуем.

Именно этим я теперь и занимаюсь. Стою на своем. И не паникую. Пока.

На сегодня все.

В.