Они сидели за маленьким столом у окна напротив друг друга, но Арианне казалось, что их разделяли тысячи миль. С тех пор как они уселись за стол и принялись за омлет, Брандт не произнес ни слова, хотя он сам настаивал на завтраке, пробормотав что-то по поводу того, что не пристало выбрасывать приготовленную еду.

Даже сейчас, хотя он и не произносил ни слова, Джошуа Брандт странным образом воздействовал на нее. Стоило ей взглянуть на него, и она мгновенно вспоминала их первую встречу и как он стоял в ледяном ручье, держа ее на руках под перевернувшимся мостиком. Она ясно помнила чувство благоговейного изумления, внезапно посетившее ее при мысли о том, что его лицо похоже на лица мужчин из далекого прошлого, когда мужское достоинство измерялось отвагой и широтой души. Откуда у нее эти фантазии?

Конечно, дело был не только во внешней красоте, решила она, продолжая украдкой разглядывать его лицо. Люди, которые являются арбитрами в подобных вещах и выбирают мужчин для театральных подмостков или для обложек глянцевых журналов, прошли бы мимо этого строгого, почти сурового лица, ища кого-то привычнее, с улыбкой на миллион долларов. Они остановили бы свой выбор на милом, приветливом, смазливом лице бесхарактерного, ничем не примечательного мужчины. Это был растиражированный образец, предложенный поколению Ари, и именно поэтому такие мужественные лица, как у Джошуа Брандта не мелькали на голубом экране. Разве все дело только в этом? Неужели мужчины с внешностью завоевателя мира так редки в наши дни, что она не могла проигнорировать первоначальное впечатление? Подперев подбородок рукой, она так глубоко ушла в свои размышления о неотразимости Джошуа, что не заметила, когда его взгляд оторвался от окна и остановился на ней.

— Почему вы так смотрите на меня?

Она вздрогнула от звука его голоса, неожиданно нарушившего долгое молчание. Когда их взгляды встретились, почувствовала легкий страх и немедленно уставилась в свою тарелку, словно провинившаяся школьница.

Между ними вновь возникло напряженное молчание, становясь почти осязаемым. Казалось, даже воздух стал тяжелым и гнетущим. Странно, подумала Арианна, оказывается молчание может быть таким тягостным, почти невыносимым. В течение двух лет оно постоянно присутствовало в ее жизни, являлось неотъемлемой частью ее существования в одинокой квартире, где единственный шум исходил от нее самой. За исключением ее еженедельных визитов к врачу и редких, вселяющих ужас, выходов в мир, когда она должна была купить то, что не могла заказать, она не контактировала ни с одной живой душой. А сейчас, когда рядом был Джошуа, она едва могла переносить это молчание. Тишина благотворна, когда ты одна, решила она. Когда рядом другой человек, она действует угнетающе.

Нахмурившись, она ковыряла вилкой остывший омлет, отыскивая в уме подходящие слова для начала разговора. Наконец она собралась с духом и спросила как можно беззаботнее:

— Вы давно здесь живете?

Он прекратил есть и посмотрел на нее. Его зеленые, как листва после дождя, глаза потемнели от неодобрения, словно она нарушила элементарные правила приличия, отважившись заговорить.

— Пять лет, — наконец ответил он.

— Пять лет, — повторила она. — Это немалый срок, учитывая уединенность места.

«Теперь его очередь поддержать разговор», — подумала она. Но Брандт так долго хранил молчание, что она не выдержала и снова поинтересовалась:

— А где вы жили прежде?

И опять его ответу предшествовало долгое молчание.

— В Лос-Анджелесе.

— Правда? Как интересно.

— Что интересно?

Ари разочарованно прикусила губу. Ей вдруг показалось, будто она руководит допросом, а не пытается завязать разговор.

— Не знаю. Просто такой контраст с этим местом. Совершенно другая обстановка. Почему вы поселились именно здесь?

— Здесь всегда тихо, — ответил он. — Во всяком случае, так было, пока вы не появились. Хотите что-то еще узнать, или позволите мне закончить завтрак?

— Не очень-то вы любезны, — хмыкнула она и тут же прикрыла рот рукой, а в голубых глазах застыло изумление. Неужели это она произнесла эти слова?

Брандт поднял на нее глаза, его взгляд был одновременно заинтересованным и сердитым.

— Послушайте, — сказал он тихим, сдержанным тоном. — Мне было не очень-то приятно провести восемь часов под снегопадом, разыскивая вас, но я сделал это и теперь вынужден сидеть здесь, и, что самое ужасное, изменить это я не в силах. Но не заставляйте меня играть роль радушного хозяина. Вы нарушили мой покой, мне это не нравится, и я никоим образом не хочу притворяться, чтобы доставить вам удовольствие.

Сдержав новый порыв возмущения, Арианна заставила себя говорить так же ровно, как он.

— Я не прошу вас быть радушным хозяином, достаточно простой вежливости, После того, как вы спасли мне жизнь, причем дважды — просить вас о чем-то еще просто глупо. Но… соблюдать правила вежливости, это ведь нетрудно.

— А в чем, по-вашему, заключается проявление вежливости?

— Постарайтесь сдержаться, когда вам в очередной раз захочется открутить мне голову.

Брандт промокнул рот салфеткой, прикрыв улыбку. Арианна вышла из-за стола налить кофе, а он с любопытством провожал ее взглядом. Она возилась в другом конце кухни, создавая тот приятный шум, какой обычно создают женщины, когда возятся с посудой. Он почувствовал, что, наконец, может вздохнуть полной грудью.

Разумеется, это совместное сидение за столом было ошибкой. Он не мог припомнить, когда в последний раз сидел здесь. В тех случаях, когда он готовил для себя еду, он ел за своим рабочим столом, или сидя на кушетке перед камином. Есть сидя за столом, думал он, довольно странно — это была одна из тех вещей, которые в одиночестве не делают. Кроме того, стулья, которые выглядели массивными в каталоге мебели, оказались маловаты для его фигуры, как, впрочем, и стол. Именно поэтому, решил он, ему так неуютно сейчас, а никак не из-за этой странной женщины, которой стоило вернуться за стол, и ему снова стало трудно дышать.

Он посмотрел на свою тарелку с остатками омлета, который потерял свою первоначальную пышность от ее резкого жеста. Уже не в первый раз она продемонстрировала ему свой характер, но каждый раз это не переставало удивлять его. Считалось, что все подопечные Халстона должны быть слабыми и беспомощными, все люди с нарушением психики обычно такие, а эта женщина обладала таким запалом, который противоречил установленному образцу. Это была еще одна загадка в большом кроссворде по имени Арианна Уинстон, а Джошуа не любил разгадывать загадки, кроме тех, которые не составлял сам.

Не привыкший к тому, чтобы его обслуживали, он вздрогнул, когда кофе полилось в его кружку, успев краем глаза заметить, насколько изящна ее кисть и какие у нее длинные красивые, пальцы.

— Сливки? — Она держала маленький хрустальный молочник около его кружки. Где, черт возьми, она отыскала его? Он не мог припомнить, что у него была подобная вещь.

— Нет. — Его глаза следили за маленьким молочником, который был тут же унесен и поставлен на поднос рядом с хрустальной сахарницей. Он еще больше нахмурился.

— Где вы все это нашли?

— В картонной коробке на верхней полке кладовки.

Брови Джошуа сошлись на переносице. Что движет человеком, заставляя его рыться в буфете, чтобы найти подобные вещи? Молоко можно замечательно наливать из пакета, А сахар все равно сахар, не важно где он лежит, в коробке или в сахарнице.

— Мне нужно выйти из дома, — сказал он, резко поднимаясь на ноги и чуть не опрокинув свой стул.

— Нет! Не уходите!

Паника, прозвучавшая в ее голосе, заставила его остановиться. А в следующую минуту Джошуа поразился тому, что увидел. Ее лицо вдруг потеряло все краски, поблекли глаза, щеки, губы, оставив лишь призрачную тень женщины, которая была здесь мгновением раньше.

— Это потому, что я хотел выйти из дома? — тихо спросил он.

— Частично, — прошептала она.

— Вы испугались?

— Да.

— А вы не казались особенно испуганной, когда висели на мосту. Вы даже смеялись.

— Я не симулянтка, Брандт. Возможно, это и странно, но в ту минуту, когда мост перевернулся, и я оказалась в реальной опасности, страх испарился. Не знаю почему. Я только знаю, что чувствовала себя тогда прекрасно. Поэтому и смеялась.

Он продолжал хмуриться, затем нетерпеливо передернул плечами, давая понять, что разговор неприятен ему.

— Дверь гаража замерзла. Я должен расчистить снег, а то нам не выбраться, когда снегопад прекратится.

— Я пойду с вами, — сказала она, сделав быстрый вздох.

— Не уверен, — покачал головой он.

— Я должна, мне это просто необходимо. Вы будете расчищать снег у двери, а я колоть лед. Вдвоем мы быстро справимся. — Она изо всех сил старалась, чтобы ее голос не дрожал, но Джошуа все-таки уловил в ее тоне нотки неуверенности.

— Нет, я не могу работать и одновременно следить за вами. Уж как-нибудь потренируетесь без меня, мне время дорого. — С этими словами он повернулся и вышел.

Ари не раздумывая, побежала за ним.

— Вам не надо опекать меня, — приговаривала она, едва поспевая за его широким шагом.

— Неужели? Вспомните, что случилось в тот раз, когда вы вышли прогуляться без няньки?

— Но вчера утром я была совершенно одна, — упрямо настаивала она. — Я не буду бояться, если вы будете рядом. — Она последовала за ним в кладовку, ее рука легла на ярко-красный комбинезон для катания на снегоходе. — Можно я надену его?

— Придется чуть-чуть подрасти.

— О, пустяки. — Она сняла комбинезон с вешалки и начала натягивать его, не обращая внимания на скептический взгляд Джошуа. Она не видела его реакции, но когда наклонилась, натягивая штаны, чувствовала ее затылком. — У вас есть лишняя пара обуви?

И тут же у ее ног появилась пара грубых башмаков.

— Спасибо. — Она засунула одну ногу в ботинок, попробовала сделать шаг.

Брандт наблюдал за ней, застегивая подтяжки спортивных брюк.

— Оставьте эту затею. Вы не можете выйти из дома без соответствующей обуви.

Арианна разочарованно надула губы.

— Тогда я что-нибудь придумаю. Например, оберну ноги старыми газетами… или еще что-нибудь. — Она выпрямилась и вызывающе посмотрела на него.

Переваривая ее слова, он изучал ее взглядом, затем хмыкнул.

— А вы не боитесь выйти из дома?

Ари стояла совершенно неподвижно, во все глаза глядя на него. Она смотрела так долго, что Джошуа уже начал думать, что не дождется ответа вовсе.

— Боюсь, — наконец проговорила она дрожащим голосом.

Их взгляды встретились, и он, взяв ее собственные высокие ботинки, которые сушились около обогревателя, поставил их перед ней.

— Они уже высохли. Наденьте их, а сверху мои ботинки, может тогда они придутся вам впору.

Она так и сделала. Никаких поздравлений по поводу ее решительного шага, ни улыбки, подбадривающей ее, ни мягкого одобрения ее смелого поступка — не последовало. Он вел себя так, словно ее решение выйти на улицу было обычным делом. Наверное, подумала она, так оно и было, но для нормальных людей.

Джошуа заметил вспышку разочарования в ее глазах, робкий жест, которым она убрала локон за ухо, и подумал, неужели она и вправду ожидала, что он погладит ее по голове и скажет, что она смелая девушка? Может быть, именно такие нежности она слышала от Халстона, но от него не дождется.

— Я собираюсь воспользоваться портативным снегоочистителем, нужно очистить порог от снега. А вы, если действительно хотите помочь, можете попробовать сколоть лед.

— Я готова, — выпалила она, решив испытать себя. — У вас найдется подходящий инструмент, или мне придется работать голыми руками?

— Вы не очень представляете, что вас ждет. Все в тысячу раз хуже… И помните, что я сказал: нельзя отходить о двери даже на несколько шагов. Стойте рядом с дверью гаража. Не вздумайте экспериментировать. — Он бросил Ари пару теплых рукавиц с манжетами, доходившими ей до локтя, и наблюдал, как она надевает их. — А как вы собираетесь в них, — он кивнул на рукавицы, — завязать свой капюшон?

Арианна взглянула на него, стянула перчатки и набросила на голову капюшон, отделанный пушистым мехом. Он был настолько велик ей, что здорово сокращал площадь обзора. «Я как будто смотрю через длинный туннель».

— Капюшон мешает смотреть. — Она пыталась сдвинуть его назад, но Джош подошел и резким движением руки вернул на место.

— Привыкните. И еще поблагодарите меня, когда мы выйдем на улицу.

Когда они оба были готовы, Джошуа направился к двери, которая вела в просторный гараж. Ари старалась не отставать, но огромные ботинки и пухлый, до смешного огромный комбинезон мешали ей быстро двигаться. Она шла, переваливаясь из стороны в сторону, как пингвин. Ее собственный вид смешил ее, и она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

Окна с тройным стеклом и толстые каменные стены надежно защищали дом от ветра, но в гараже стоял жуткий холод. Ледяные порывы ветра с невероятной силой сотрясали массивную дверь. Казалось совершенно невероятным, что совсем недавно Джошуа работал здесь в джинсах и рубашке.

Через узкое отверстие капюшона Арианна следила за движениями Джошуа, который учил ее, как работать ломом.

— Делайте это так. — Он говорил громко, перекрикивая шум ветра и хлопанье двери. — И берегите ноги, — добавил Джош, — лом острый. — Она кивнула, беря лом в руки и соображая, как бы не задеть носы огромных ботинок, которые выступали далеко вперед.

Он покатил снегоочиститель к маленькой двери, которая располагалась рядом с воротами гаража.

— Помните, что я сказал, — проговорил Джошуа, глядя на нее. — Не отходите далеко от двери.

Она пожала плечами, недоумевая, почему он считает ее полной идиоткой, но прежде чем в ее голове созрел ответ, Джошуа рванул дверь, и снежный вихрь ворвался внутрь.

Ари ахнула от той силы, с которой ветер рванулся внутрь через открытую дверь. И не успела она отвернуться, как колючие льдинки ударили в лицо. Джошуа, который шел впереди, дернул шнур снегоочистителя. Мотор заурчал, пробивая дорогу в дикое, белое небытие зимы, которая, казалось, разошлась не на шутку.

Он предупреждал, что все ее представления далеки от действительности, но то, что предстало перед ее глазами, не поддавалось описанию. Стоило ей сделать первый шаг из гаража, и ветер, словно железная рука, толкнул ее в грудь, выбивая воздух из легких. Повернувшись боком, чтобы ловчее продвигаться вперед, она еле держалась на ногах, и только вес тяжелых ботинок, казалось, спасал ее, удерживая на земле как якорь. Снега намело по пояс, и тропинка, которую расчистил Джошуа, мгновенно исчезла. Снег валил и валил, а сильный ветер подгонял его к двери гаража. Бетонный порог и толстый нарост льда герметически закупорили дверь, и она была видна лишь какой-то момент.

Ари орудовала ломом, стараясь укрыться от ветра, который проникал сквозь отверстие капюшона и щипал лицо. Она пыталась не обращать внимания на боль в руках, непривычных к тяжелой работе. И все же она ощущала легкий привкус победы от того, что отважилась выйти на улицу. Это был еще один маленький шаг в той цепи, которая, возможно приведет ее к полному выздоровлению.

Несколько минут работы, и она выбилась из сил. Оперевшись о лом, нагнулась, чтобы отдышаться, а когда подняла голову, то не увидела ничего, кроме белой пелены. Прошла минута, не больше, но Джошуа Брандт исчез.