На следующий день, когда на город уже спускались сумерки, большой красивый автомобиль подъехал к отелю «Мамония», из него вышел Макс Дейнтри в превосходно сшитом вечернем костюме и вошел в отель. Вскоре он вышел из отеля, ведя под руку Дженни, на которой было ее вечернее, расшитое блестками, платье. Она выглядела отдохнувшей и свежей, ее голубые глаза сияли.

Макс помог ей сесть в машину, сел сам и, взявшись за руль, сказал:

— Я повезу тебя в один из марокканских ресторанов, который должен тебе понравиться. Я там прежде не бывал.

— Я никогда не обедала с тобой раньше, я хочу сказать наедине.

— Я приглашал тебя на ленч к себе домой.

— Да. — Дженни украдкой взглянула на Макса. — Мне очень понравился твой дом.

— Прекрасно, — ответил Макс. — Если ты не изменишь своего решения, этот дом будет и твоим домом и очень скоро, я надеюсь!

— Я никогда не изменю своего решения! — ответила Дженни дрожащим голосом.

— К счастью «никогда» — очень долгое время, — ответил Макс.

Ночь спускалась на землю, и в темном небе появились огромные марокканские звезды. Машина бесшумно скользила по главной, обсаженной с обеих сторон пальмами, улице Марракеша, затем свернула в сторону Старого города, и Макс, сбавив скорость, стал осторожно пробираться по его узким улочкам. Выехав из Старого города, Макс внезапно остановил машину. Дженни огляделась. Место было пустынным. Высокие пальмы, тесно расположенные друг к другу, придавали местности какой-то страшный и даже жуткий вид.

Дженни посмотрела на Макса и напомнила ему, что они собирались в ресторан.

— Да, мы поедем, но только после того, как я поцелую тебя, — сухо ответил он. — Я хочу убедиться, что вчерашняя ночь не была сном!

Макс выключил мотор и, повернувшись к Дженни, внимательно посмотрел на нее. Дженни чувствовала, как напрягаются ее нервы, и какой-то внутренний огонь охватывает ее. Макс заключил ее в свои объятия и нежно поцеловал. Почти теряя сознание, она ответила на его поцелуй. Этот поцелуй длился бесконечно. Все ее тело наполнилось таким блаженством, что на глазах появились слезы. Продолжая обнимать Дженни, Макс шептал:

— Дорогая! Дженни!

Она посмотрела на него полными слез глазами.

— Да? — прошептала она.

— Дженни! Ты должна выйти за меня замуж скорее. Я не могу ждать и не вижу причины, почему я должен ждать. Я хочу заботиться о тебе. Я хочу, чтобы ты жила в моем доме, где я бы присматривал за тобой и знал, что ты в безопасности! И однажды мы вернемся в Англию, и я покажу тебе свой дом, о котором я уже рассказывал, и где ты будешь хозяйкой. Мы даже можем уехать очень скоро. Но скажи мне, сможешь ли ты пока жить в Марракеше?

— Я смогу жить везде, где есть ты.

Макс крепко поцеловал ее.

— Но ты ведь не любишь Марракеш, особенно сейчас, после таких испытаний?

— Я забуду обо всем, что со мной случилось, — ответила Дженни, мысленно спрашивая себя, как отреагировала Селестина, когда Макс пришел забрать ее вещи и сказать, что она отказывается от места гувернантки.

Макс, словно прочитав ее мысли, спокойно произнес:

— Селестина даже удивилась, что ты не пришла вместе со мной. Она вела себя безукоризненно. Она попросила служанку упаковать твои вещи и сказала, что в любое время ты можешь рассчитывать на нее.

Макс загадочно улыбнулся и продолжал:

— Когда я сказал, что собираюсь жениться на тебе, она предложила устроить вечер в твою честь. Вот это женщина! Настоящая француженка!

— А что граф! Он вернулся?

— Пока нет, но скоро вернется. Бедный Рауль! Почему он женился на такой женщине, как Селестина? Я никогда не смогу этого понять. Я почти уверен, что леди Берингер надеялась, что Рауль когда-нибудь разведется с Селестиной и женится на тебе! Она уверена, что ты больше подходишь ему в жены, и к тому же ты бы была лучшей матерью для Луиса и Симоны!

Дженни чувствовала, что краснеет.

— Как ты можешь говорить такое? Никто не может развестись без веских на то оснований. И Селестина по-своему любит детей. И думаю, что Селестина никогда не захочет рисковать своим положением. А что касается тебя, то думаю у графа нет оснований…

— Да, дорогая, нет, — рассмеялся Макс. — Но три недели назад ты ведь в этом не была так уверена?

Дженни сердито посмотрела на Макса.

— Ты когда-нибудь забудешь о моей глупости? Но все равно, Селестина прекрасна! — с жаром воскликнула Дженни. — И ты поцеловал меня, думая, что это графиня! Ты ведь целовал ее до этого?

— Целовал ли? — переспросил Макс. — Возможно, один или два раза и только в волосы. Я обожаю рыжие волосы! — И Макс поцеловал волосы Дженни, но она вырвалась из его объятий.

— Тебе бы понравилось, если бы Си Мохаммед поцеловал меня?

Дженни видела, как потемнело его лицо.

— Если бы он это сделал, я бы убил его! Не дай Бог ему встретиться снова на моем пути! — Макс нежно привлек Дженни к себе. — Дженни, любимая, ты единственная женщина, которую я полюбил, и единственная, на ком мне захотелось жениться! От одной мысли, что мы скоро поженимся, у меня начинает кружиться голова. Дженни, а как сильно ты любишь меня?

— Достаточно сильно, так как у меня тоже начинает кружиться голова, когда я думаю, что скоро стану твоей женой, — ответила Дженни слабым голосом, так как ее голова действительно кружилась.