Бежать Викки больше не могла, но она упорно шла вперед, таща Данте на руках. Ее мучили рвотные спазмы. Она не чувствовала рук и боялась уронить мальчика. Остановилась, хотела перехватить его, но покачнулась и рухнула на колени. Вздохнула и осторожно положила Данте на пол. Он снова уснул. Личико было бледным, дыхание — едва слышным.

Они должны или выбраться отсюда или спрятаться.

Викки собралась, стиснула зубы, схватила Данте за курточку и подтащила к мусорному контейнеру. Надо попытаться спрятаться за ним. Данте вдруг захныкал и задышал неспокойно. Викки погладила его; мальчик на миг открыл глаза и снова уснул.

До стеклянной двери у высоких гаражных ворот оставалось метров десять, но у Викки больше не было сил тащить мальчика. Ноги у нее все еще дрожали от напряжения и усилий. Ей хотелось одного: лечь рядом с Данте и уснуть, но она понимала, что ей засыпать нельзя.

Руки были в крови, но Викки не ощущала боли — руки потеряли чувствительность.

За стеклянной дверью виднелась пустынная улица.

Викки, тяжело дыша, села боком. Она пыталась собраться с мыслями, смотрела то на свои руки, то на мальчика. Наконец она отвела волосы с его лица и наклонилась:

— Просыпайся-ка.

Мальчик моргнул, увидел ее перемазанное кровью лицо и явно испугался.

— Ничего страшного, — заверила Викки. — Мне не больно. У тебя когда-нибудь шла кровь из носа?

Он кивнул.

— Данте, я не могу нести тебя, придется чуть-чуть пройти самому. — У Викки стало тесно в груди; она чувствовала, что готова заплакать от усталости и бессилия.

— Я только немножко посплю, — пробормотал Данте и зевнул.

— Ты сейчас поедешь домой, все кончилось…

— Что?

— Поедешь домой, к маме. — Викки улыбнулась, чувствуя, как натянулась кожа на усталом лице. — Тебе только надо пройти немного самому.

Данте кивнул, потер голову рукой и сел.

Где-то в глубине склада что-то с грохотом упало. Звук был такой, словно несколько стальных труб свалились на пол, покатились и остановились.

— Попробуй встать, — прошептала Викки.

Они поднялись и двинулись к стеклянной двери. Каждый шаг давался с трудом, и Викки почувствовала, что не дойдет. Вдруг она увидела синюю мигалку первой полицейской машины. Потом подъехало еще несколько машин, и Викки поняла, что они с Данте спасены.

— Эй, есть здесь кто? — позвал хриплый мужской голос. — Эй!

Эхо отразило голос от стен и высокого потолка. У Викки закружилась голова, и девочка остановилась, но Данте двигался к выходу.

Викки привалилась плечом к холодному металлу контейнера.

— Выходи через дверь, — приглушенно сказала она.

Данте оглянулся и пошел было назад, к ней.

— Нет, уходи, — попросила Викки. — Я скоро приду.

Девочка увидела, как трое полицейских в форме бегут не туда, а к дому на другой стороне улицы. Данте доковылял до двери. Он нажал на ручку, потянул, но дверь не поддалась.

— Эй! — позвал мужской голос уже ближе.

Викки сплюнула на пол кровавую слюну, сжала зубы, отдышалась и снова пошла.

— Не открывается, — пожаловался Данте, нажимая на ручку.

У Викки дрожали ноги, она думала, что вот-вот потеряет сознание, но заставила себя пройти последние шаги. Когда она нажала на ручку, запястье обожгла боль. Дверь не подалась ни на сантиметр. Викки толкнула дверь, но дверь оказалась заперта. Девочка заколотила по толстому стеклу — почти беззвучно. На улице стояло четыре полицейские машины. Синие блики проплывали по фасаду, сверкали на окнах. Викки замахала руками, но никто из полицейских ее не видел.

За спиной у детей раздались тяжелые шаги — кто-то шел по бетонному полу склада. Шаги быстро приближались. Викки обернулась и увидела, что к ним, улыбаясь во весь рот, подходит толстый человек в кожаном жилете.