Элин видела в зеркале заднего вида фары машины Даниеля все время, пока они ехали по Е 14. Других машин почти не было, только время от времени проносились длинные фуры, но Элин с Даниелем все равно оказались на лыжном курорте только через три часа. В темноте виднелись неподвижные подъемники и красные столбы большого фуникулера Ореса. Не доезжая шести километров до Дуведа, Элин с Даниелем свернули на горную дорогу. В свете фар кружились листья и мелкий дорожный мусор. Узкая грунтовая дорога поднималась по склону к Тегефьеллю.

Наконец они сбросили скорость, свернули в открытые ворота и проехали последние метры до большого дома в модернистском стиле. Бетонное литье, террасы с четкими линиями и огромные окна, скрытые за опущенными алюминиевыми жалюзи.

В гараже на пять машин стояла маленькая синяя «мазда». Даниель помог Элин внести дорожные сумки. Кое-где в доме уже горел свет, и Элин просто нажала на кнопку. Раздалось жужжание, и алюминиевые пластины жалюзи, пощелкивая, приоткрылись. Свет с парковки вдруг полился в дом сквозь сотни щелей, и металлические жалюзи с тихим звоном поднялись вверх.

— Как сейф, — сказала Элин.

Вскоре снова стало тихо; за огромными окнами угадывался могучий мир гор. Освещенные окна других домов казались световыми точками, висящими в темноте.

— Вау, — тихо сказала Викки, выглянув в окно.

— Помнишь Джека, моего мужа? — Элин встала рядом с ней. — Это он построил этот дом. Вернее… он строил его не сам, а… Он говорил, что хочет иметь бункер с красивым видом из окон.

Пожилая женщина в зеленом переднике спустилась к ним с верхнего этажа.

— Здравствуй, Белла, прости, что так поздно, — сказала Элин, обнимая ее.

— Лучше поздно, чем никогда, — улыбнулась женщина. — Постели приготовлены во всех спальнях.

— Спасибо.

— Я не знала, запаслись ли вы продуктами по дороге, так что сама купила того-сего. На несколько дней хватит.

Белла разожгла огонь в камине и спустилась в гараж; Элин пошла за ней, попрощаться. Когда за синей машиной закрылись гаражные ворота, Элин вернулась. Даниель взялся готовить еду, а Викки села на диван и расплакалась. Элин торопливо опустилась на колени перед ней:

— Викки, что случилось? Что тебя расстроило?

Девочка, не отвечая, встала, ушла в одну из ванных комнат и заперлась там.

Элин кинулась к Даниелю.

— Викки заперлась в ванной, — сообщила она.

— Хочешь, чтобы я поговорил с ней?

— Только скорее!

Даниель вместе с ней подошел к двери ванной, постучал и попросил Викки открыть:

— Никаких запертых дверей. Помнишь?

Через пару секунд Викки вышла с мокрыми глазами и вернулась на диван. Даниель переглянулся с Элин и сел рядом с девочкой.

— Когда ты только-только приехала в Бригиттагорден, то тоже грустила, — помолчав, сказал он.

— Я помню… хотя, наверное, мне нужно было радоваться, — ответила Викки, не глядя на него.

— Приехать в какое-то место… это и первый шаг к тому, чтобы оставить это место.

Викки тяжело сглотнула; ее глаза снова наполнились слезами, и она сказала, понизив голос — так, чтобы Элин ее не услышала:

— Я убийца.

— Не говори так, если сама в этом не уверена, — спокойно ответил Даниель. — А по твоему голосу я слышу, что ты не уверена.