Викки спала с открытой дверью в комнате по соседству со спальней Элин. Элин просыпалась от самого слабого звука, прислушивалась и заглядывала к Викки. Утром она какое-то время стояла в дверях, созерцая глубокий сон девочки, а потом отправилась на кухню.
Даниель стоял у плиты и готовил омлет. Пахло кофе и свежеиспеченным хлебом. В панорамном окне открывался вид, почти пугающий в своем величии. Горы с округлыми вершинами, маленькие лесные озера с зеркально-чистой поверхностью, деревья — желтые и в красных искрах.
— Смотреть в окно почти невозможно, — улыбнулся Даниель. — Сердце замирает.
Они обнялись, Даниель осторожно поцеловал Элин в макушку. Элин замерла, вдыхая его запах и чувствуя, как в животе разливается жар от внезапного счастья.
На разделочном столике у мойки запищал таймер. Даниель высвободился, чтобы вынуть хлеб из печи.
Оба уселись за большой стол завтракать, и как хорошо было Элин, когда она касалась руки Даниеля или ощущала его руку на своей. От невероятного вида за окном захватывало дух, и они пили кофе в молчании.
— Я так тревожусь за Викки, — наконец тихо сказала Элин.
— Все будет нормально.
Элин поставила чашку:
— Обещаешь?
— Мне надо только разговорить ее. Я боюсь, что из-за чувства вины она все чаще будет наносить себе вред… Придется основательно приглядывать за ней.
— Медсестра приедет в Оре на автобусе, через час. Я съезжу встречу ее. Как по-твоему, надо спросить Викки, хочет ли она съездить со мной?
— Не знаю. По-моему, пусть лучше побудет здесь.
— Да, мы же уже приехали, — согласилась Элин. — Но я волнуюсь… Тебе надо все время быть с ней.
— Она знает, что ей нельзя запираться даже в туалете, — серьезно сказал Даниель.
И тут Элин увидела Викки в окно. Девочка шла по траве, ногой подбрасывая в воздух красные листья. Длинные волосы висели вдоль спины, девочка как будто мерзла всем своим худеньким телом. Элин сняла со спинки стула свою кофту, вышла и отдала ее Викки.
— Спасибо, — прошептала та.
— Я больше никогда не брошу тебя, — сказала Элин.
Викки молча взяла ее за руку, обняла. Сердце Элин сильно забилось от счастья; в горле встал комок, и она не смогла произнести ни слова.