Йона сидел на кухне Дисы, замотавшись в плед; оба ели виндалу из курицы и ягненка в соусе тикка-масала.
— Вкусно…
— Мамин финский рецепт, больше я ничего не скажу, — рассмеялась Диса.
Она оторвала кусок лепешки наан, а остальное протянула Йоне. Он с улыбкой посмотрел на Дису, отпил вина и продолжил свой рассказ. Диса слушала, задавала вопросы, и чем больше он рассказывал, тем спокойнее становилось у него на душе.
Комиссар начал сначала: рассказал Дисе о брате и сестре, Флоре и Даниеле, которые очень рано попали в детский дом.
— А они правда были брат и сестра? — спросила Диса и подлила вина.
— Да… и великое дело, что их усыновили богачи Ронне.
— Понимаю.
Они были просто малышами, которые играли с дочкой управляющего в усадьбе, на лугах и на кладбище возле колокольни.
Даниель питал нежные чувства к маленькой Ильве. Йона вспомнил, как Флора с застывшим взглядом рассказывала, как Даниель поцеловал Ильву, когда они играли в «не подглядывай!».
— Девочка рассмеялась, сказала, что у нее будет ребеночек. Даниелю было всего шесть, и он по какой-то причине перепугался…
— А дальше? — прошептала Диса.
— Он велел обеим девочкам закрыть глаза, подобрал с земли тяжелый камень и забил Ильву насмерть.
Диса перестала жевать и, бледная, слушала, как Флора побежала к отцу и рассказала, что произошло.
— Но отец любил Даниеля и встал на его сторону. Он потребовал, чтобы Флора взяла свои обвинения назад. Напугал, что всех лжецов бросят в огненное озеро.
— И она отказалась от своих слов?
— Она сказала, что соврала, и за такое ужасное вранье ее изгнали из дома навсегда.
— Флора отреклась от того, что видела… и соврала, сказав, что соврала, — задумчиво произнесла Диса.
— Именно так. — Йона протянул руку через стол и коснулся ее пальцев.
Он думал о Флоре. Она была совсем маленькая и довольно быстро забыла прежнюю жизнь, своих первых приемных родителей и брата.
Теперь комиссар прекрасно понимал, что всю свою жизнь Флора построила на лжи. Она врала, чтобы другие были довольны. Прошлое напомнило о себе лишь тогда, когда Флора услышала по радио об убийствах в Бригиттагордене, о девочке, закрывшей лицо руками.
— А что с воспоминаниями Флоры? — спросила Диса и подвинула Йоне тарелку.
— Я звонил Бритт-Мари, спросил, можно ли до них докопаться.
— Жене Нолена?
— Да. Она психиатр и вроде бы считает, что это не так сложно.
Йона подробно пересказал услышанное от Бритт-Мари: существует множество моделей объяснения того, как потеря памяти связана с посттравматическим стрессом. Мощный выброс адреналина и гормонов стресса влияет на долговременную память. При серьезной психологической травме воспоминания могут сохраниться в мозгу почти нетронутыми. Но такие переживания оказываются погребенными в памяти, замороженными, поскольку эмоции не были переработаны вовремя. Но при соответствующем стимулировании воспоминание может внезапно всплыть в виде физических ощущений и образов.
— Сначала Флору потрясло сообщение по радио, она и сама не знала почему. Рассчитывала заработать, если кое-что сообщит, — рассказывал Йона. — А когда в ее памяти начали всплывать реальные картины, она решила, что это привидения.
— А может, это правда были привидения? — предположила Диса.
— Может, — кивнул комиссар. — Как бы то ни было, Флора начала говорить правду и стала тем свидетелем, с помощью которого загадка разрешилась.
Йона поднялся и задул свечи на столе. Диса забралась к нему под плед, обняла его. Они долго стояли обнявшись. Йона вдыхал запах ее волос, чувствовал, как на тонкой шее бьется жилка.
— Я так боюсь, что с тобой что-нибудь случится, — сказал он. — Вот в чем все дело. Только поэтому я держался от тебя на расстоянии.
— Что со мной может случиться? — улыбнулась Диса.
— Ты можешь пропасть без вести, — серьезно ответил он.
— Никуда я не пропаду.
— Когда-то у меня был друг, Самюэль Мендель… — тихо начал было комиссар, но умолк.