Блики на светлой поверхности реки двигались по направлению к плотине. Пронеслось бревно. Ветка отломилась и упала в воду. Гуннарссону не удалось отвести трос в сторону; послышался глухой удар, всплеск, и изображение водолаза на экране вдруг исчезло.
— Мы потеряли контакт, — сказал Йона.
— Водолаза надо вытаскивать.
— Дерни за трос три раза.
— Хассе не отвечает. — Гуннарссон дернул трос.
— Слишком широко дергаешь.
Гуннарссон еще трижды потянул за трос, и водолаз почти сразу ответил. Гуннарссон сообщил:
— Он дернул в ответ два раза.
— Значит, собирается подниматься.
— Трос уже не так натянут, Хассе поднимается. Принесло еще бревна! — закричал вдруг Гуннарссон.
— Он должен скоро вынырнуть.
С десяток бревен неслось к плотине. Гуннарссон перебрался на внешнюю сторону ограждения, а Йона здоровой рукой вытаскивал спасательный трос.
— По-моему, я его вижу. — Гуннарссон указывал куда-то в воду.
Синий гидрокостюм светился в потоке воды, словно флаг на ветру.
Йона стянул с себя повязку и подобрал с земли лодочный крюк. Первое бревно ударилось о плотину в двух метрах от него, перевернулось.
Комиссар удержал следующее бревно, зацепил крюком; оно ушло под первое, оба закрутились.
Хассе с шумом вынырнул на поверхность; Гуннарссон, повиснув на перилах, протягивал ему руку:
— Давай, давай!
Хассе удивленно взглянул на него и ухватился за край плотины.
Йона схватил крюк и перелез на внешнюю сторону ограждения, чтобы и дальше отталкивать бревна.
— Быстрее! — крикнул он.
Течение быстро несло в их сторону бревно с мокрой черной корой, почти полностью скрытое водой.
— Берегись!
Йона завел крюк между двумя крутящимися бревнами, и через секунду темное бревно ударилось о черенок, сломав его, но сменило направление и проплыло сантиметрах в двадцати от головы Хассе, после чего с чудовищной силой грохнуло о плотину, завертелось, и мокрая зеленая ветка крепко хлестнула Хассе по спине, так что он снова с головой ушел под воду.
— Попробуй дотянуться до него! — крикнул Йона.
Трос намотался на бревно, и Хассе потянуло на глубину. Поверхность воды вскипела пузырями. Трос с певучим звоном натянулся между прутьями ограждения. К бетонной стене, шумно крутясь, плыло бревно. Хассе выхватил водолазный нож и обрезал трос, оттолкнулся ногами и схватился за руку Гуннарссона.
Принесло еще один ствол, и теперь уже четыре бревна плыли туда, где Гуннарссон вытаскивал Хассе из воды.
Гуннарссон помог водолазу снять тяжелые баллоны, и Хассе опустился на землю. Йона забрал у него пакет. Водолаз дрожащими руками принялся стаскивать с себя гидрокостюм и белье. Он был весь в синяках; кровь сочилась из ссадин на спине, окрашивая пропитанную потом футболку. Ему, видимо, было по-настоящему больно; вставая, он тихо выругался и выдохнул:
— Кажется, это было не самое лучшее погружение в моей жизни.
— Но ты нашел кое-что важное, — заметил Йона.
Он посмотрел на сумку в заполненном водой пакете, увидел, как она покачивается, почти невесомая в мутной воде. Какие-то желтые стебли пришли в движение. Комиссар осторожно повернул тяжелый пакет и посмотрел сквозь него на солнце. Пальцы ушли в податливый полиэтилен и ощутили твердую сумку.
— Мы ищем трупы, а ты радуешься какой-то идиотской сумке, — посетовал Гуннарссон.
Лучи пронизывали пакет, и желтые тени дрожали у Йоны на лбу. Внутри сумки виднелись бурые пятна. Кровь. Комиссар был уверен: это кровь.
— Кровавые пятна, — сказал Йона. — Их и учуяла собака, их запах смешался с запахом лося. Вот почему она не знала, как реагировать.
Йона еще раз повернул тяжелый прохладный пакет. Сумка мягко покачнулась, и воронкой закружилась грязная вода.