Флора бежала домой из «Дагливса», таща тяжелый пакет с продуктами. Небо уже потемнело, но фонари еще не зажглись. У Флоры сводило желудок при воспоминании о том, как она звонила в полицию, как ее разоблачили и как она потом сидела с пылающим от стыда лицом. Та женщина из полиции сказала, что за вранье по телефону штрафуют, но она, Флора, не успокоилась и позвонила еще раз, рассказать об орудии убийства. Сейчас она против собственной воли снова и снова прокручивала в уме тот второй разговор:
— Полиция, — ответила женщина. Это она только что предупредила Флору о наказании.
— Меня зовут Флора Хансен. — Флора с трудом сглотнула. — Я только что звонила…
— Насчет убийств в Сундсвалле, — неласково закончила женщина.
— Я знаю, где лежит орудие убийства, — соврала Флора.
— Флора Хансен, вы понимаете, что я подам на вас рапорт и вас привлекут к ответственности?
— Я медиум, я видела окровавленный нож, он лежит в воде… В темной сверкающей воде — это все, что я видела, но я… за плату я могу погрузиться в транс и указать точное место.
— В таком случае, Флора, — голос женщины стал очень серьезным, — завтра-послезавтра вы попадете под подозрение как соучастница преступления, и полиция…
Флора повесила трубку.
Она прошла мимо халяльного магазинчика, остановилась и заглянула в мусорный бак — нет ли там пустых бутылок, переложила пакет с продуктами в левую руку. Замок на двери оказался сломан, и Флора прошла прямо в подъезд.
Лифт застрял в подвале. Флора пешком поднялась на второй этаж, отперла дверь, прошла в прихожую и нажала на выключатель.
Раздался щелчок, но свет не загорелся.
Флора поставила пакет на пол, заперла дверь, сняла ботинки, а когда наклонилась, чтобы убрать их, волоски на руках встали дыбом.
По квартире внезапно разлился ледяной холод.
Флора вынула из бумажника чеки и сдачу и направилась в темную гостиную.
Очертания дивана, большого продавленного кресла, темное стекло телевизора. Электрический запах пыли, перегревшейся проводки.
Не переступая порога, Флора провела рукой по обоям, пытаясь нащупать выключатель.
Выключатель щелкнул, но свет не загорелся.
— Кто-нибудь есть дома? — пролепетала Флора.
Скрипнул пол, и звякнула на блюдце чайная чашка.
Кто-то прошел через темноту, и дверь в ванную закрылась.
Флора двинулась следом.
Линолеум обжег ноги холодом, словно в зимний день надолго открыли все окна. Протягивая руку, чтобы открыть дверь ванной, Флора вспомнила, что сегодня вечером Эвы с Хансом-Гуннаром не будет. Они собрались в пиццерию, отмечать день рождения приятеля. И хотя Флора понимала, что в ванной никого нет, рука продолжила движение и толкнула дверь.
В сероватом свете, отразившемся от зеркала, Флора увидела такое, что задохнулась и попятилась.
На полу, между ванной и унитазом, лежал ребенок. Девочка закрывала лицо руками. Под головой у нее растекалась большая лужа темной крови, красные капли покрывали белые края ванной, шли вверх по двери и душевой занавеске.
Флора споткнулась о шланг пылесоса, взмахнула рукой, разбила раскрашенный гипсовый оттиск, привезенный Эвой из Копенгагена, упала и ударилась затылком о пол коридора.