Грунтовая дорога петляла по темному лесу, где таились осевшие набок сараи и домики, стилизованные под народные. Наконец открылась местность с красными деревянными домами и спокойным морем — словно подернутая перламутром вечность. Здесь еще торчал майский шест, с побуревшими березовыми листьями и засохшими цветами. Неподалеку располагался большой деревянный дом с красивой, обращенной к морю стеклянной верандой. В доме некогда помещался деревенский магазин, но уже несколько лет здание принадлежало частной медицинской компании «Урре».

Машина мягко вкатила в ворота. Когда Элин отстегивала ремень безопасности, Даниель серьезно сказал:

— Будьте готовы вот к чему… Все эти девочки… У них жизнь складывалась тяжело. — Он поправил очки. — Они будут испытывать вас на прочность, провоцировать.

— Я понимаю, — отозвалась Элин. — Сама была подростком.

— Эти девочки совсем другие, говорю вам. С ними очень нелегко… даже мне. Иногда они настоящие черти.

— И как отвечать на их провокации? — Элин посмотрела ему в глаза.

— Лучше всего быть честной и понятной…

— Запомню, — пообещала Элин и открыла дверцу машины.

— Постойте, я должен… пока мы не вошли в дом… Здесь есть охранник, и думаю, лучше будет, если он приглядит за вашими переговорами.

Элин коротко улыбнулась:

— А это не слишком?

— Не знаю, может быть… не надо бояться, но я… Если честно, мне кажется, вам не стоит даже ненадолго оставаться наедине с двумя девочками.

— С какими?

Даниель чуть поколебался и ответил:

— С Альмирой и с девочкой, которую зовут Туула.

— Они настолько опасны?

Даниель поднял руку:

— Я просто хочу, чтобы, когда вы станете говорить с ними, рядом был охранник.

— Ладно.

— Не волнуйтесь, — успокаивающе улыбнулся Даниель. — Характер у них не сахар, но они все равно ужасно милые.

Оба вылезли из машины. Воздух все еще был прохладным и приносил с собой запах моря.

— Кто-нибудь из девочек должен знать, с кем дружила Викки, — сказала Элин.

— Не факт, что они захотят рассказывать о ее друзьях.

Дорожка, выложенная черной сланцевой плиткой, огибала торец и вела к лестнице. В дом можно было попасть, поднявшись на веранду.

Красные босоножки Элин на высоких каблуках увязли в сырой траве между плитами. Было уже поздно, но какая-то девочка курила, развалясь в гамаке у большого куста сирени. Бледное ненакрашенное лицо и покрытые татуировками руки белели в темноте.

— Даниель, — улыбнулась девочка и щелчком отправила окурок в траву.

— Привет, Альмира.

— Это Элин, — сказал Даниель.

— Здравствуй, — улыбнулась Элин.

Альмира взглянула на нее, но на улыбку не ответила. Густые черные брови девочки почти срослись над крупным носом, а щеки были усыпаны темными точками.

— Викки забила насмерть его жену, — вдруг сказала Альмира, глядя Элин в глаза. — А когда Элисабет умерла, Викки забила Миранду… По-моему, она не успокоится, пока всех нас не прикончит.

И Альмира, поднявшись по лестнице, исчезла в доме.