Я подумал, что в конце книги было бы неплохо еще раз, но кратко изложить содержание этой книги.

1. Мое отношение к Америке

– Во-первых, позвольте мне снова сказать, что в возрасте восемнадцати – двадцати четырех лет я несправедливо обвинял Америку во всех своих бедах, точно так же как российские либералы винят Россию во всех своих проблемах. Я приношу официальные письменные извинения Америке-стране (за исключением ее правительства) за то, что вел себя иррационально и несправедливо по отношению к ней. Со временем я стал все больше любить и ценить Америку, но если бы я не уехал из нее и не взглянул бы на нее под другим углом, то я, скорее всего, так и остался бы неудачником, ненавидящим свою страну, таким же отвратительным и мерзким как российские либералы.

Я по-прежнему не испытываю большой симпатии к Кливленду, но чудесный деревенский район Аштабьюла, где живут мои родители, великолепное место, и я рад быть его частицей и обожаю проводить там время.

– Меня часто спрашивают, чувствую ли я себя русским. Я отвечаю, что испытываю смешанные чувства: я не чувствую себя, ни стопроцентным жителем Среднего запада/Ржавого пояса, ни настоящим русским. Поэтому я останусь огайцем до самой моей смерти, просто не стопроцентным огайцем, но и так же до самой моей смерти я тоже буду отчасти уже и русским.

– Я не сильно скучаю по Америке-стране, ее укладу или быту, как принято говорить. Но я скучаю по очень большому числу людей: в Америке у меня фантастические друзья и семья, которых мне пришлось оставить в Огайо.

– Меня часто спрашивают, откажусь ли я от американского гражданства. Я мог бы сделать это, только если бы какая-то действительно важная должность в России потребовала этого. Но, так как мои шансы стать губернатором в России крайне невелики, то я отвечаю «нет». Не откажусь. Кроме того, я люблю своих родителей, и если я откажусь от гражданства, то я скорее всего никогда не увижу их снова. Моя мать слишком плохо себя чувствует, чтобы летать на самолете, поэтому если я не приеду к ней, то не смогу ее больше увидеть.

– Во-вторых, в отличие от России, где правит коллективный менталитет, в Америке конструктивная критика правительства считается (или считалась) обязанностью каждого гражданина. Вы, возможно, считаете меня предателем моей страны, но американцы старой закалки, в принципе, могли бы видеть во мне ответственного гражданина своей страны.

– В-третьих, моя работа состоит в том, чтобы анализировать происходящее на Западе и помогать русским в понимании этих событий. Я не люблю хвастаться, это вообще нехорошо, но, очевидно, мне удается делать этот межкультурный перевод лучше, чем многим. Если я не смогу ездить на Запад, то как я смогу изучать его жизнь и делиться своими наблюдениями с людьми из бывшего СССР? Я не могу быть «мостом между Востоком и Западом», как меня иногда называют, если убрать одну половинку моста.

– В-четвертых, повторю еще раз для троллей: даже если бы захотел снова вернуться в США, то не смог бы. Поэтому сохранение американского гражданства – это не запасной план. Если я вернусь в Америку, то меня ждет работа в Макдональдсе, и ничего более. Я отдал свою молодость России и я застрял в ней навсегда.

– В-пятых, моими хобби, такими как оружие и создание военных сражений в миниатюре в рамках игры Warhammer 40k, гораздо легче заниматься в Америке. Но там легче заниматься любым хобби.

2. Почему я уехал из США

– Вторжение полиции в мой дом и обыск без ордера, являющийся нарушением Конституции. Это событие уничтожило священный договор между мной и США, как это определяется самой Конституцией. После этого я больше не испытывал чувства долга по отношению к американскому правительству.

– Только во время работы над этой книгой я понял, что когда сеть АЗС «Marathon» вытеснила с рынка всех независимых владельцев АЗС, то она не только украла наш семейный бизнес, но и мой бизнес, мое будущее. Я был наследником той автозаправки и довольно большого числа земельных участков, но все это отобрала у меня гигантская корпорация и грабительские налоги. Обе мои бабушки получили в наследство большие суммы денег, смогли купить собственные дома и землю, но медицинские расходы и налоги съели все накопления, и они умерли в нищете. Я должен был стать владельцем АЗС, механиком, без кредита на образование в колледже, живущим американской мечтой, но правительство и «Марафон» отняли у меня все. Я хочу получить назад нашу заправку и ту землю, что заработал мой дед!

– Судя по примеру моих дедов, я могу всю жизнь вкалывать на работе, а потом потерять все в старости. Но, насколько я знаю, вы тоже потеряли все в 90-е.

– Я не согласен, ни с политическим курсом страны, ни с либерализмом в целом. Мои взгляды находятся в постоянном противоречии с американским обществом на самом глубоком уровне, поэтому я не могу смотреть, ни новости, ни передачи о политике. Американцы – индивидуалисты, главным фактором при принятии решения в области морали для них являются «их собственные права как индивидуумов», в то время как для меня таким фактором является «возможность для страны стать великим государством/империей». В своей основе мои политические взгляды, по непонятной причине, очень восточные.

– Моя сексуальная жизнь в Америке и за ее пределами – это небо и земля. Я не хотел прожить девственником всю жизнь в одиночестве. В России не только русские, но и многие другие женщины из не англоговорящих стран считают меня как минимум интересным.

– Я мужчина, и феминизация западного общества для меня невыносима. Говорят, что бедным транссексуалам тяжело жить в неправильном теле. Я с этим согласен, я мужик, и не хочу вести себя как девушка или быть девушкой.

– В США тебя заставляют отдаваться работе полностью и целиком. Я не хочу провести всю жизнь только на работе. Как сказал мой друг: «Я не хочу пахать на работе всю жизнь, как мои родственники, только для того, чтобы потом у меня была хорошая пенсия».

– Культурный мазохизм западного мира, проповедуемый борцами за социальную справедливость, сторонниками прогресса и культурными марксистами. Я не хочу ненавидеть себя или слышать от них, какой я ужасный человек.

– Я провел большую часть детства в страхе. В течение нескольких лет в средних классах школы я не мог постоять за себя. Оруэлл однажды написал: «Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог, топчущий лицо человека – вечно». Я бы перефразировал: «Если вам нужен образ жизни в гетто, вообразите сапог, топчущий лицо человека, в качестве единственно возможного способа развлечения, доступного человеку в течение всей жизни». И по сей день я остаюсь нервным шизоидом. Я не хочу продолжать ту зверскую жизнь, которой я жил в детстве. Если я вдруг решу пожить на грани выживания, то буду делать это в униформе призывника в зоне реальных боевых действий.

3. Почему я поехал именно в Россию?

– Мои славянские корни был скрыты за Железным занавесом, и это было еще и любопытство. В Кливленде, хотя я жил и воспитывался в среде афроамериканцев, не мог принимать участие в жизни черных, (этническое большинство считает белых врагами), но поэтому же не мог быть полностью белым, таким типичным, из среднего класса. Белые казались мне чужими, как и я им. Поэтому я решил считать себя славянином и, видимо, это был правильный выбор.

– Совершенно неожиданно Корпус мира свернул свою программу в Польше, куда я изначально планировал ехать, но осталась возможность ехать в Казахастан. Так я стал учить именно русский язык, а не польский. Если бы я поехал в Польшу, я, возможно, стал бы слепым националистом и русофобом, выступающим против России. Кто знает?!

– Коммунизм кажется весьма привлекательной идеей тем молодым людям, которые задумываются о том, что в обществе что-то идет не так. Мой опыт в качестве водителя грузовика, кажется, подтверждает правоту Маркса. По крайней мере, в то время мне так казалось.

– Холодная, бетонно-стальная брутальность России привлекала и продолжает привлекать меня. Образы России, как положительные, так и отрицательные, влекут меня.

– Она звала, и я ее услышал.

4. Почему я остался в России?

– Я задавал этот вопрос, в той или иной форме, моей матери, потому что я люблю поразмышлять и обдумать свои сомнения. К тому же, когда тысячи людей говорят тебе, что ты сошел с ума, поневоле начинаешь верить в это. (Внутри меня, похоже, рождается русский коллективный менталитет). Мама ответила: «Твоя жизнь там удалась, у тебя не складывалось в Америке, я видела, что здесь ты просто не смог». Я был согласен с ее ответом.

– Россия и тысячи людей, которые поддерживают меня, предоставили мне огромную возможность, и на каком-то уровне я чувствую себя частью великих изменений в обществе. Я чувствую себя здесь гораздо менее беззащитным. Девушка (американка), которую я очень сильно любил, сказала мне: «Ты никогда не сможешь изменить общество, ты лентяй, ты безумец, никто никогда не пойдет за тобой». Ее слова в свое время разбили мне сердце, но подтолкнули меня к тому, чтобы доказать ей, что она неправа. Кажется, мне это удалось.

– Простите за вещание в духе Проханова, но… Россия широка во всех смыслах. Есть в ее широте что-то вечное и грозное… Когда вы пытаетесь подсчитать, сколько человек погибло за Россию, потери других народов бледнеют по сравнению с русскими. Если бы мы могли измерить вес душ погибших за Россию, он был бы таким огромным, что превратился бы в черную дыру, притягивающую к себе все поблизости. Приближаясь к России, мы все чувствуем это притяжение, и чем ближе, тем оно сильнее. Однако разница заключается в том, что черная дыра погубит нас, а приближение к России дает жизнь.

– Свобода перемещения. В Америке везде приходится ездить на машине, и есть районы, соваться в которые небезопасно. В России я могу ходить пешком, ездить на машине или поезде, и я не боюсь никаких злачных мест. Быть постоянно запертым в доме, потом в машине, затем в офисе и снова в доме похоже на то, будто ты постоянно сидишь за закрытыми дверьми, и это очень тяжело.

– Я бы не смог вернуться, даже если захотел. Моя карьера полностью связана с Россией.

– Я согласен с большим количеством российских современных мыслителей и с большей частью русскоязычных людей.

– Русские не стесняются выражать свои эмоции, как хорошие, так и плохие. В Америке мы прячемся за фальшивыми улыбками, и если ты не улыбаешься, то тебе пропишут таблетки, которые заставят тебя улыбаться.

– Я смог создать довольно успешную игру в миниатюры в России (Свержение Мутантов: Битва за Россию www.svermut.ru). Мне всегда нравились такие игры, и я мечтал создать собственную.

– В буквальном смысле тысячи людей сказали мне, что я помог им или изменил их жизнь. Как я могу бросить возможность помогать такому количеству людей, делая их жизнь лучше! Я понятия не имею, как мои слова и шуточки на сексуальную тему помогли им, но, видимо, в этом что-то есть!

5. Почему в России тяжело жить?

– Я скучаю по маме с папой и моим дорогим товарищам, с которыми мы подружились незадолго до окончания школы (они ходили в католическую школу по соседству), и в институте. У меня разрывается сердце, когда я думаю о том, что мне пришлось лишиться их общества ради возможности жить в России.

– Мне не хватает возможности владеть и пользоваться оружием, моим собственным оружием. Я вырос с ним, первый раз я убил перепела в шесть лет, я сам заряжал картечь в возрасте восьми лет. Некоторые из моих самых дорогих воспоминаний связаны с оружием.

– Сумасшедшие цены на недвижимость. Меня слушает несколько миллионов человек на радио, а я не могу позволить себе купить жилье. Поэтому вы и читаете эту книгу. Зарплаты в России слишком низкие, а жилье слишком дорогое. Это проблема настолько серьезная, что я думаю, она стала опасностью, грозящей России, а, может быть, даже самой главной проблемой страны. Из-за этого у моих детей нет «прописки» в Москве. Являясь фактически системным изгоем в Америке, я боюсь, что я передал им свое проклятье изгоя. В Москве почти официально запрещено принимать детей в детский сад без постоянной регистрации (нет, временной регистрации недостаточно), таким образом руководство города фактически исключило моих детей из общества сверстников. Может быть, я работаю в СМИ, но по закону я и моя семья бесправные и обременительные для города гастарбайтеры.

– Я чувствую себя более глупым в России, отсутствие возможности говорить на родном языке понижает ваше IQ. Я медленнее читаю и не все понимаю по-русски.

Я очень надеюсь, что вы и продавщица пирожков теперь сможете понять мое решение. Более того, я мечтаю, что через пару-тройку десятков лет какой-нибудь подросток на пыльной полке найдет эту книгу. Он начнет читать ее и будет думать: «Что за бред? Какой русский не любит Россию? Автор – придурок, он сошел с ума! У нас самая великая держава в мире, только полный дебил захочет уехать отсюда ради денег! Кому они нужны-то?! Зачем спрашивать его, почему он сюда приехал? Это же очевидно!»

Я не считаю себя русским. Я бы сказал, что я «гибрид». Пускай русские сами решают, кто русский, а кто нет. Я не заявляю, что «пришел учить русских патриотизму». Так пишут журналисты, которые рассказывают обо мне в СМИ. Я надеюсь, что однажды русские перестанут оглядываться на Запад и считать себя культурно неполноценным народом. Америке больше не нужен де Токвиль, чтобы чувствовать себя великой. Когда Россия вернет себе величие, она перестанет нуждаться в Керби.

И напоследок я хочу сказать: моя жена полюбила меня, когда я был никем и не был никому нужен, а я полюбил Россию, когда ее никто не любил. Когда я буду старый и не буду не нужен никому в России, не забудьте об этом, пожалуйста.

Пока я вносил последние правки в эту книгу, получил очередное типичное сообщение. Давайте его почитаем, вдруг оно еще раз оправдывает мое решение писать эту книгу и показывает, что менталитет продавщицы пирожков еще жив…

«Не обижайся Тим, но ты fucking crazy. Многие люди мечтают уехать в Америку и жить там всю жизнь, а ты взял и свалил… IDIOT!! И чем же в сраной рашке лучше, чем там?? Мне кажется ты немного сумасшедший.»

Я вообще не обижен, shitbag.