«О ком будет моя последняя мысль? Что я представлю себе в тот час, когда все закончится для меня на этой земле?»

Пьер оставил компьютер и, сам того не желая, позволил беспокойным мыслям увлечь себя. Несколько лет эта мысль периодически возвращалась к нему. Но и сегодня у него не было ответа. Клара? Еще пять лет назад – да, возможно. Но сейчас он в этом сомневался. Пьер в последнее время видел, что Клара все меньше уделяет внимания дому, отношениям с ним. И постоянно, незаметно для себя, Пьер начал перестраивать свою систему ценностей.

«Кларе плевать, когда я прихожу домой пораньше, – признался он однажды Аните, своему психоаналитику. – Ей больше нравится, когда я убиваюсь на работе и приношу кучу бабок, чтобы потом она их могла потратить».

Диагноз Аниты был довольно откровенным: Пьер перешел то, что она называла «экзистенциальной брешью». Его цели и стремления Клары неуклонно расходились.

– Сделать тебе кофе, хочешь?

Пьер вздрогнул – он не слышал, как Эмма вернулась в комнату «Я». Она ушла два часа назад, чтобы немного отдохнуть, понимая, что ничем не может быть ему полезной.

– Или ты хочешь поесть? Уже девять, мы ничего с утра не ели.

Эмма стояла у входа: усталое лицо, уголки губ опущены, без макияжа, волосы по-прежнему убраны назад. Пьер заметил, что она переоделась в бежевые брюки и белую блузку. На этот раз она надела лифчик. Верх блузки был расстегнут сантиметров на десять-двенад-цать, – до той самой заветной ложбинки, которая сводила его с ума.

Пьер закрыл глаза, заставляя себя не думать о ней.

– Кофе? Да, спасибо, – сказал он. – Поем позже, когда закончу.

Справа от кровати открылся маленький шкафчик, и на подставке появился поднос с чашкой. Потом из маленькой машины эспрессо полилась тонкая струйка черного кофе.

Эмма направилась к кофеварке.

– Я заказала тебе кофе снизу. Видимо, сеть работает! Скажи-ка, с тобой все в порядке? Ты очень бледный.

Пьер поднялся.

– А ты как? – ответил он вопросом.

– Я только что посмотрела новости. Кажется, в Цюрихе из-за бактерий в питьевой воде сотня погибших. В Лионе вообще нет воды. Антикризисный комитет в Матиньоне попросил всех префектов Франции контролировать сети воды в своих департаментах. Ты думаешь, это действительно террористы…

Пьер перебил ее:

– Теперь у меня есть доказательства.

– Прости? Доказательства чего? – спросила Эмма рассеянно, берясь за чашку. – Ой, надо было принести тебе сахар, его нет в…

– Вот они, пределы хай-тека.

Она еле заметно улыбнулась.

– Спущусь и принесу!

– Я никогда не кладу сахар в кофе. Есть дела поважнее.

Одной рукой Пьер показал на экран компьютера, другой взял чашку, которую протягивала ему Эмма.

Он снова вернулся за компьютер, сделал глоток кофе, не отрывая глаз от экрана, затем повернулся к ней.

– Знаешь, это безумие.

– В чем дело?

– Не знаю, с чего начать…

– Что ты нашел?

– Лучше, если я покажу тебе. – И добавил, понизив голос: – Я вошел в сеть террористов.

– Ого!

Это восторженное восклицание не вызвало у него никакой реакции.

Эмма села рядом с ним, глядя на монитор. Сначала она не увидела ничего, кроме белых букв.

Наводнение.

ЭСП

Аэропорт Бостона

Операция ДБ

Движение

Фармак. от.

… 

Она схватила трекбол и повернулась к Пьеру.

– Можно?

– Давай.

Эмма щелкнула по первому слову. Появился текст. За ним другие. Ответы на первый. Диалоги. Людей, общавшихся друг с другом, было примерно около тридцати. Пьер дал ей знак остановить курсор на одном из имен.

– Оуэн… Оуэн Макреш. Любопытно. Знакомое имя, – пробормотал он.

– Кто-то из твоих друзей-хакеров?

– Нет, конечно!

Оуэн Макреш. Дмитрий Крашный. Салим Нема. Боб Линдерот. Кадин Бондаренко… И загадочный Т в копии всех сообщений. Несомненно, глава сети.

Затем она прочла название первого текста.

Распределенный отказ обслуживания гигантского масштаба. В документе речь шла об атаке на Интернет. Ей вспомнился разговор в баре «Ла Марин», где Пьер объяснял, как пираты распространили зараженные вирусом песни по миллионам компьютеров. Не верящий ему Гранье, немного нелепый в своей заносчивости, который все же вспомнил, как программисты напрасно запугали пользователей со сбоем 2000 года и под это дело продали кучу антивирусных программ.

Она оторвалась от экрана.

– Это сводка программного цунами?

– Это процедура атаки!

Все описано очень подробно. Список всех первичных серверов, на которые нацелена атака. Затем список самых популярных песен, разосланных по разным странам с вирусом, запрограммированным на самоактивацию 11 сентября в 8 часов 46 минут по нью-йоркскому времени, вызвав тем самым гигантский сбой Интернета и открыв в каждом компьютере пресловутую backdoor.

– Но как ты вошел в их сеть? – не понимала Эмма.

– Потом объясню, это сложно.

В конце концов, у него тоже остается право хранить свои секреты.

– Кому ты сообщил?

– Никому. Я только…

– Ты сошел с ума? Надо оповестить Белый дом, ФБР…

– Подожди, ты еще не видела.

Он щелкнул по другим названиям. Эмма наблюдала, как открывались один за другим около пятнадцати документов, похожие на тот, который она видела только что.

Одна дата, одно место, одна цель. Названия на этот раз были абсолютно понятны. И некоторые места очень даже знакомы.

04/08 14.20 Фармацевтический завод Мелитон Дж. Б Бостон

11/09 06.15 Завод Атофина, Марсель

11/09 18.15 Электростанция, Сиракузы, Нью-Йорк

11/09 06.17 АЭС Саскеханна, Пенсильвания

12/09 06.18 Электростанция, Оттава

12/09 06.19 Электростанция, Кливленд

12/09 07.30 Фармасис, Ю ЭсЭй Эст, Токио

13/09 04.00 Бортовой компьютер

13/09 18.50 Регулирование дорожного движения, Париж, Лондон, Берлин

13/09 18.10 Cети питьевой воды, Лион, Цюрих, Манчестер, Гонконг

– Господи боже! – пробормотала Эмма.

Кофе из чашки Пьера выплеснулся на пол, оставив на паркете черное пятно.

Но Эмма, казалось, ничего не замечала, не в силах поверить свои глазам: перед ней был список компьютеров, атакованных террористами.

Всех компьютеров, которыми они управляли.

И это еще далеко не все.

– Смотри на даты, – сказал Пьер, прокручивая файл дальше, строчка за строчкой. – 24, 26, 27 сентября. Это их следующие цели! 

24/09 14.08 Завод Липитран, Нью-Дели

24/09 15.00 Фармацевтический завод Алзеймид, Лос-Анджелес 

24/09 22.08 Раздаточный пункт аптек, Купертино

24/09 05.00 Центр распределения медикаментов, Саннивейл

26/09 02.15 Завод Долитор, Нью-Дели

27/09 22.13 Аптечный офис, Маунтин Вью, Эспу

27/09 23.50 Общество распределения лекарств, Кита-Шинагава

27/09 05.30 АртаГен, Сингапур

27/09 06.00 Альцакорп, Рейкьявик

30/09 20.08 Биобанк, Япония, Хоккайдо

12/10 04.08 Эстонский проект Генома, Таллин

14/10 23.08 ИнмеГеН, Мехико 

30/10 01.38 Каролинска Ген, Стокгольм

31/10 04.50 Бейджинг Геномикс Инститьют

03/11 05.30 ТераБио, Тель-Авив

– Сегодня четырнадцатое сентября, – пробормотала Эмма. – Что они делают между четырнадцатым и тридцатым? Отпуск они попросили, что ли?

– Похоже.

Пираты предусмотрели техническую паузу, чтобы подготовить новые атаки? Или оставляли время на тайные переговоры с правительствами?

На экране человек по имени Дмитрий Крашный начинал с отчета по операции «Аэропорт Бостона», которую он называл успешной «генеральной репетицией». Продано более двух тысяч упаковок. Смертоносный эффект мела-тонина разлетелся по нескольким городам. Но последствия не столь важны, как ожидалось.

Операцию нужно возобновить, на этот раз с большим размахом. Произведены атаки на десяток городов через аптеки в нескольких «отобранных» кварталах в Куперти-но, Саннивейл, Даллс, Амстердаме, Киото, Токио (Кита-Шинагава), Берлине.

Пираты начинали со взлома программных сетей фармацевтических заводов, которые изготавливали лекарства. Они меняли дозировки, превращая лекарства в яд. И поскольку они контролировали систему производства, то могли сделать все, что им было угодно: количество произведенного продукта, расписание работы, зоны распределения, места доставки.

На сей раз операция касалась не мелатонина, а липитрана – самого популярного антихолестеролового средства в мире, и долитора – очень известного обезболивающего. Пираты зашли на центральные серверы производящих их заводов в Нью-Дели.

Эмма нетерпеливо произнесла:

– Они хотят заполонить мир измененными медикаментами!

– Медикаментами, которые уничтожают память.

– И убивают!

– Видимо, их главная цель не убить людей, а превратить их в зомби.

– Безумие!

Пьер открыл другой файл под названием «Бхатнагар, Нью-Дели». В нем детально описывался процесс того, как был взят под контроль центральный сервер завода – международного гиганта фармакологии. Это было основное место производства нексора – лекарства, которое используют для лечения болезни Альцгеймера. Сервер был «вскрыт» за несколько недель до атаки 11 сентября. Гендиректор сам невольно загрузил вирус полгода назад, когда подключил свой ноутбук к рабочему компьютеру, чтобы послушать музыку, записанную сыном. В начале августа Крашный с сообщниками уже добрались до внутренней информационной системы.

Продолжение ужасало. Террористы нашли программу, управляющую изготовлением препарата, и изменили состав. Три дня спустя завод выпускал только яд.

– Ты понимаешь, что они сделали?

– Думаю, да. Они изменили основные лекарства. Молекулы, которые снимают последствия длинных перелетов, были перемешаны с веществом, которое…

– Ускоряет потерю памяти, да, ускоряет! Именно так. Атакует кору головного мозга. Пьер… – Эмма сжала его руку. – Пьер… Они сделали лекарство, которое убило Катрин Страндберг! И хотят наводнить мир средствами с тем же эффектом!

– И убыот еще тысячи невинных человек, которые считают, что принимают мелатонин, антидепрессант или средство против повышенного холестерола, а потом теряют…

– Память. И умирают, как… как Дэн.

– Да, но он… Думаю, ему они специально ввели препарат. Я хотел бы верить в случайность, но не могу представить себе, как он сам в аэропорту Бостона идет в аптеку купить таблетку. Верно?

Эмма сжала зубы. Это невыносимо.

– Звери! Зачем они сделали это?

– Я, кажется, догадываюсь, – ответил Пьер; у него было время переварить всю информацию, которую Эмма только что узнала.

Он ткнул пальцем в экран, указывая на список действий, запланированных пиратами.

– Эмма, посмотри, на какие города они замахнулись! Смотри! Купертино, Саннивейл, Маунтин Вью, Кита-Шинагава, Эспу… Ни о чем тебе не говорит?

– Купертино, да. Официальная резиденция «Эппл» и…

– Да. Саннивейл – «Оракла». Маунтин Вью – «Гугл». Эспу – «Нокия», – произносил Пьер. – Города, в которых располагаются конкуренты «Контролвэр», где живут все управляющие, а остальные приезжают на собрания. И покупают лекарства.

– Кошмар какой-то!

Эмма схватилась за голову. Она знала всех этих людей. Некоторые из них – ее друзья. Пьер продолжал:

– Все руководители самых крупных компьютерных компаний приговорены к смерти. Медленной смерти, ждать конца осталось кому-то дольше, кому-то меньше… Вопрос времени.

Пустой мозг, без памяти. Out of memory, как говорят программисты. Жестокая ирония, зловещий сценарий смерти для людей, сколотивших состояние, заполняя мир программной памятью. По замыслу террористов, умирали там, где грешили. Пьер остановился перед камином, опустил голову, закрыл глаза.

Как помешать этому? Акции крупных компаний обрушились на бирже. Через несколько недель пираты вызовут их самый сильный спад в истории капитализма. Убрав всех конкурентов «Контролвэр»: «Эппл», «Оракл», «Гугл», «Сони», «Палм», «Нокию»… Неуправляемые корабли в море мировой конкуренции, монстры, у которых отняли разум.

Так что мир движется в сторону глобального господства «Контролвэр». Новые рынки для «Контролвэр», новое поле деятельности и самое стремительное развитие с тех пор, как Баретт отошел от дел.

Пьер, глядя на Эмму, понял, что она думает о том же.

– Пьер…

– Да?

– За этими Крашными и Нема стоит кто-то главный, у кого есть свой интерес в разрушении всех этих фирм, уничтожении технологического мира, чтобы потом завладеть им наверняка… – Она сделал паузу. – Ты считаешь…

Пьер кивнул.

Они думали об одном и том же человеке.

Берни. Берни Паттмэн. Если от катаклизма, в котором мир находился уже четыре дня, кто-то и получал выгоду, то это он.