— Какого черта ты сделала с Талоном? — ярость в его голосе была отчетливо слышима даже по телефону.

— Какого черта ты интересуешься этим?

— Он достал меня своим нытьем.

От этих слов я изумленно вскинула брови:

— Как Талону удалось достать тебя, когда ты вернулся к своей семье, и ни мне, ни ему не известно из какой серебристой стаи ты родом?

— Я вернулся, так как оказалось, что матушка приукрасила истину. Сестра попала в аварию, но ничего глобального не случилось. Матери просто захотелось познакомить меня с той, кого она посчитала идеальной парой для меня.

Я чувствовала, что он не говорит мне правды, впрочем, в его словах была доля истины, ведь сводничество — это типичный материнский поступок. Я была свидетелем аналогичных затей на протяжении всей моей юности, до того, как нас выгнали из стаи. По крайней мере, ни Роану, ни мне не пришлось переживать по этому поводу, и все-таки, какая-то часть меня хотела, чтобы мы прошли через тоже, что и все остальные.

— Так что же ты хочешь, чтобы я сделала? Ты уже большой мальчик, справишься сам.

— Я пытался вразумить его, но он слетел с катушек… — Миша нерешительно умолк. — Он сказал, что вы оба заключили соглашение.

Я пренебрежительно фыркнула:

— Ну ты же сам сказал, что он слетел с катушек.

— Выходит, если я наподдаю ему, ты не станешь возражать?

— Не стану, при условии, что ты позволишь мне отвесить ему смачного пинка.

Миша фыркнул от смеха, и напряжение, звучащее в его голосе, ослабло.

— Прости, что выместил на тебе раздражение, но последние несколько дней были не из легких, и Талон стал последней каплей.

Так он позвонил мне, чтобы пожаловаться? Как-то сомнительно. Миша был приятным мужиком, но к тому же он был очень успешным бизнесменом, и при любых обстоятельствах быстро справлялся с проблемами, зачастую безжалостно. Если бы его не на шутку выбесил Талон, он бы обязательно что-то предпринял. Но вместо этого, Миша позвонил мне, и это наводило на мысль, что не все так просто.

Или же предостережения Джека на счет Миши заставляют меня видеть то, чего нет?

— Это все из-за чего ты мне позвонил?

— Черт, нет. Я хотел бы узнать — моя машина еще в целости и сохранности?

Я улыбнулась невзирая на свои сомнения.

— Благополучно припаркована на стоянке «Краун Казино».

— Почему там?

— Длинная история. Но, честно, она в целости и сохранности.

— Воистину чудо. — Немного помолчав, он добавил: — Не думаешь ли ты вернуть ее на место в ближайшее время?

Его голос понизился на несколько октав, просочившись в мое сознание, как нагретый шоколад. Может Джеку и удалось посеять во мне сомнения на счет Миши, но это не помешало мне желать его.

Но учитывая лунную горячку, я бы не отказалась и от самого дьявола, если бы он оказался не дурен собой.

— В данный момент я на задании, но если ты сможешь подождать, то я приеду.

— Кажется, ты говорила, что являешься не кем иным, как старшим помощником младшего дворника — «мальчиком на побегушках»?

В его добродушном тоне просквозили стальные нотки, которые заставили меня нахмуриться.

— В Управление в случае надобности к оперативной деятельности привлекают даже «мальчиков на побегушках».

— Так вот что свело с ума Талона, — высказал свое мнение Миша. — Ты не прибежала к нему по первому зову.

Если Талон вел себя как безумец, то это потому что я сказала «нет» — слово, которое он не привык слышать. Сомневаюсь, что он сходил с ума из-за нехватки секса со мной. В сущности, пока мы были вместе, у него в параллели имелось еще семь любовниц для удовлетворения своих потребностей.

Моего бедра коснулась рука, обволакивая меня мощной волной тепла. Я тут же метнула взгляд в сторону Куинна. С ничего не выражающим лицом он произнес:

— Прибыли.

Я посмотрела через дорогу и увидела старое кладбище.

— Ты не можешь припарковаться на этом отрезке Кэмп-роуд.

— Понимаю, но не зная местности, у меня нет выбора. — Голос Куинна был образцом терпения, но что-то в его темных глазах намекало на раздражение. Или гнев. А из-за чего, я не имела понятия. — Ты единственная просматривала уличный справочник, — добавил он.

— Впереди, с левой стороны будет площадка, ты можешь припарковаться там.

— Кто это? — в моем ухе раздался Мишин голос.

— Да так… не важно, — ответила я, и могу поклясться — выражение лица Куинна малость ожесточилось. Что было глупо. Чего добивался, на то и нарвался, ведь ничего большего он не хотел. — Слушай, мне нужно идти. Я перезвоню.

— Райли, подожди…

Я не стала ждать, просто нажала отбой, прервав разговор. Извинюсь позже, а сейчас мне предстоит заняться делом.

Отключив телефон, я вылезла из машины и втянула носом воздух. Холодный ветер благоухал озоном и свежестью дождя. В небе клубились темные тучи, закрывая свет звезд и скрывая из виду луну. Но ее сила прокралась мне под кожу, разжигая теплящийся глубоко внутри меня огонь. В какой-то мере, металл машины послужил мне защитой, но здесь, на открытом воздухе, негде было укрыться. Лихорадка начинала сжигать меня изнутри и вскоре возникнет надобность дать ей выход.

Но до полнолуния оставалось еще две ночи, и пока что мое полувампирское начало удерживало лихорадку в узде. Но пока вампир подавлял лихорадку, волчья часть моей натуры неистовствовала, ненавидя ограничения в виде такого множества одежды. Если мне хотелось сохранить контроль, то требовалось удовлетворить, хотя бы одну потребность. Я сбросила пальто и закинула его в машину. Следом за пальто полетели туфли на высоком каблуке.

— Что ты делаешь? — напряженным голосом спросил Куинн, обойдя машину.

— Луна в зените, а лихорадка припекает. Мне необходимо ощутить на своей коже дуновение ветра, пройтись босиком по земле. — Плюс, я не могла неслышимо передвигаться на «шпильках» — вся обувь, что была со мной, если только не заехать домой.

Его страстный взгляд скользнул по моему телу, задержавшись на черной хлопчатобумажной рубашке, плотно облегающей грудь, и юбке, туго обтянувшей ягодицы и бедра. Не обнажена, но и простора для воображения совсем не оставлено.

Когда его взгляд вновь встретился с моим, лихорадка, что вскипала в моих венах, казалось отзывалась яркими всполохами в его темных глазах.

— Тебе необходимо снять напряжение?

— Необходимо снять напряжение? — я выгнула бровь. — Прозвучало так, словно я поражена какой-то болезнью.

Это больно задело меня.

— Ты поняла, что я имел в виду.

— Да — необходимо, и нет — я не поняла. — Я многозначительно умолкла, взирая на него с наимилейшим выражением лица — верный признак, что скоро моя сучья натура (во всех смыслах слова) даст о себе знать. — Впрочем, один из охранников может оказаться волком. Мы могли бы отпраздновать полнолуние вместе.

Его глаза угрожающе сузились.

— Задача в следующем — проникнуть на объект и убраться оттуда незамеченными.

— Ты сможешь это сделать, если я привнесу сумятицу.

— Мы придерживаемся плана, — прорычал он и, схватив меня за руку, подтолкнул к тропинке.

Куинн был всего лишь на дюйм или два выше меня, но я практически не отставала от него, хотя он и шел размашистым шагом. Я без особого труда могла бы выдернуть руку из его хватки, но по правде сказать, мне нравилось его прикосновение. И в тот же миг, ощутив испепеляющее воздействие луны, мне стало все равно, груб он со мной или нежен.

Мы перелезли через невысокую ограду и пересекли кладбище. Ветер колыхал темные сосны, что окружали небольшой некрополь, донося шелест, похожий на шепот умерших. Но если умершие когда-то и обитали здесь, то они давно уже съехали. Надгробные плиты на вид были древними и с плохо читаемыми надписями, запущенные могилы поросли сорняками. Даже умершие имели гордость, и место не выглядело бы таким заброшенным, если бы оно все еще оставалось пристанищем для любого из них.

Ограждение, окружающее старый армейский гарнизон, было преодолено с той же легкостью. Подведенные к нему провода были не под напряжением, и даже не были туго натянуты.

— Сомневаюсь, что за этим забором находится что-то более серьезное, чем цех по производству моющих средств.

— Да уж, но нам еще предстоит это проверить.

Я вгляделась в окружающую нас темноту, но смогла разглядеть лишь смутные очертания. Переключилась на инфракрасное зрение. Единственное, что я обнаружила — это небольшие пятна тепла, исходящие от мусоросборников, что выстроились вдоль задней части здания и тянулись до самого фасада.

— Крысы, — пробормотала я, и мой желудок скрутило от воспоминаний о пьяном подростке, который на спор съел крысу, и как долго меня потом мутило от этой картины.

— Если крысы — это все, что мы найдем, то я буду счастлив.

Куинн приподнял провода, я нагнулась и пролезла под ними.

— Кажется, ты хотел найти своего друга?

— Хотел, но сомневаюсь, что он находится здесь. Кто бы ни стоял за этими клонированиями, они весьма умны и очень осторожны. Недостаточная защита — не в их духе. Это чересчур рискованно.

— Но возможно, именно поэтому их так трудно отыскать. Мы занимаемся их поиском, а на деле окажется, что они прячутся под нашим носом.

— Я не сомневаюсь, что они прячутся под нашим носом, но не думаю, что здесь.

— Почему?

— Ты сама ответила на этот вопрос. Принюхайся к воздуху.

Я еще до этого почувствовала запах.

— Аммиак. — Но этот запах был перебит насыщенным ароматом сандала и людей.

Куинн кивнул.

— Здесь изготавливают моющие средства.

— Но это не означает, что здесь не могут создавать клонов. База — огромная, и судя по планам, используется лишь малая ее часть.

Он рассматривал меня с минуту, а затем произнес:

— Ты ищешь аргументы в пользу клонирования, да?

Прямо сейчас, аргументы — последнее, о чем я думала. Я подняла бровь:

— С чего ты взял?

— Потому что еще две секунды назад, ты говорила, что здесь не найдется ничего, кроме цеха по изготовлению моющих средств, а сейчас ты доказываешь, что это может быть всего лишь прикрытием.

— Я всего лишь примерила роль адвоката дьявола — придирчивого оппонента.

— Ты определенно заигралась. Только я не уверен, что это все еще игра.

Я улыбнулась ему своей самой невинной улыбкой, но, похоже, от этого ему не стало спокойней.

— Сюда, — сказал он, после недолгого молчания.

Он развернулся и зашагал направо. Ветер раскачивал рассеянные по округи эвкалипты и сосны, и грохотал оторвавшейся жестью на крыше стоящего перед нами строения. Позади нас слышался равномерный гул трафика, доносимый ветром с Кэмп-роуд, а впереди, одиночный рев двигателя.

— Навстречу едет машина.

— Скорее всего охрана совершает объезд.

Я взглянула на часы.

— Ровно девять, выходит, они совершают объезд где-то каждые полчаса или ежечасно.

— Насколько они близки?

— Дистанция между нами уменьшается.

— Так нам хватит времени добраться до главного здания, если мы побежим?

— Думаю, да.

Куинн обхватил горячими пальцами мою ладонь.

— Бежим, — приказал он и потянул меня вперед.

Со скоростью практически неуловимой взгляду мы достигли главного здания, прежде чем показалась машина. Автомобиль завернул за угол, все пространство, охватываемое взглядом, было залито светом, превращая ночь в день, и практически заставляя нас уткнуться друг в друга от нестерпимой яркости прожекторов.

Я сидела в окутанном тенями углу подле Куинна и наблюдала за машиной, тщетно силясь ощутить что-нибудь сверхъестественное. Это говорило о том, что охранник был человеком. Если бы он были чем-то еще, я бы это почувствовала.

— Его все достало, — прошептал Куинн, овеяв теплым дыханием мое ухо. — И он ненавидит свою работу.

Прижавшись к нему бедром, я почувствовала покалывание энергии, словно между нами проскочила искра. Лихорадка разгорелась с неистовой силой, по спине потек пот, несмотря на ледяной ветер. Я по-прежнему держала себя в руках, но хватило бы и одного небольшого толчка, чтобы вывести меня из равновесия. Я была уверенна, что Куинн знает о моем состояние и судя по всему не намерен еще разок предложить свою помощь для облегчения ситуации. В следующий раз, мне придется просить самой. Если О’Конор считает, что я не стану этого делать, то он сильно ошибается.

— Очевидно, он не обладает экстрасенсорикой или не защищен, раз ты смог так легко прочесть его мысли.

Куинн ответил не сразу, судя по его выражению он был погружен в свои мысли. Спустя минуту, он моргнул и посмотрел на меня.

— Я копался в его сознание. В нем нет ничего стоящего.

— Нам это еще предстоит проверить.

Куинн кивнул и встал.

Мы провели проверку и нашли именно то, что ожидали — ничего.

— Надеюсь Джеку и Роану повезло больше, чем нам, — сказала я, когда мы возвращались обратно к машине.

— Вряд ли. Все слишком хорошо продуманно, чтобы можно было так легко их раскрыть.

— Я бы не сказала, что перелопатить груду файлов — это легко.

— Ну а по факту, что мы нашли? Чертежи? Вполне возможно, что они заведут нас в тупик.

Куинн приподнял провода, чтобы я смогла пролезть. Я поднырнула под них и… замерла.

Покойники вернулись на кладбище.

Их было восемь. Они угрожающе обступили нас полукругом. Все были голыми мужчинами, и все были «ущербными-по-мужской-части». У них были мускулистые тела, едва ли не слишком совершенные, а кожа сияла люминесцентным светом, что напомнило мне лунное сияние. Но на этом любое отдаленное сходство с людьми заканчивалось. Начиная с локтя и до самых кистей, руки покрывал золотистый мех семейства кошачьих, и скорее, это были даже не руки, а лапы с когтями. Вместо лиц у них были орлиные головы с клювами. Позади их спин виднелись изогнутые золотисто-коричневые крылья, которые слегка колыхались на ветру и высоко вздымались над их головами.

— Грифоны, — сказала я. — Или что-то вроде того.

— Я бы сказал, что это порождение людей и грифонов.

Куинн остановился возле меня, его плечо прижалось к моему. Меня пробрала дрожь и кинуло в жар, в ушах раздался звон — лихорадка достигла апогея, это было последним предупреждением, означающим, что я близка к роковой черте.

Я сжала кулаки, борясь со своими скрытыми потребностями.

— Почему же я ощущаю их, как покойников, а не как грифонов?

— Не знаю. — Он согнул руки в локтях и посмотрел на меня: — Надеюсь, у тебя еще остались силы для нокаутирующих ударов.

— Безусловно, я выложусь по максимуму. — Я видела, что мы под пристальным надзором и задавалась вопросом, почему они все еще недвижимы? — Я так понимаю, что ты не можешь прощупать их разум?

— Нет, они защищены, хотя не вижу на них никаких проводов. — Его пальцы сомкнулись на моей ладони, и он поднес ее к своим губам. Поцелуй был чувственным и едва ощутимым. — Желаю удачи.

Куинн выпустил мою руку и растворился в ночи, устремившись вправо. Очевидно, именно этого и ждали существа. Быстро взмахивая крыльями, они воспарили в воздух, пятеро из них налетели на Куинна, трое устремились ко мне.

Какая-то безрассудная часть меня была оскорблена до глубины души, что Куинна посчитали большей угрозой.

Взмахи больших крыльев вызвали в ночи завихрение воздуха. Вокруг меня закружили пыль и листва, затрудняя обзор.

Когда троица спикировала на меня, я развернулась и побежала под сень деревьев. Я могла быть разобиженной, но не безбашенной особой, и у меня не было глаз на затылке, чтобы за всем уследить. При любом раскладе могучие сосны дадут мне какую-никакую защиту от атак сверху или со спины.

Когтистые лапы, размером с лопату, разрезали воздух. Я увернулась и, развернувшись, лягнула существо под дых. Удар пришелся в рифленое брюхо грифона, от отдачи, я почувствовала дрожь в ноге. Короче говоря, я пожалела, что сняла туфли. Шпильки были бы куда лучшем оружием, чем босые ноги.

Почувствовав, как воздух едва ли не завопил об опасности, я увернулась от атаки двух других существ. Они были так близки, что вихрь от их развевающихся крыльев трепал мои волосы и рвал одежду, вздымая в воздух сосновую хвою и забивая легкие грязью. Закашлявшись, я прищурилась, смотря сквозь дьявольский пылевой вихрь, кружащий вокруг меня.

Первое существо направилось ко мне, спикировав под острым углом. Оно летело низко над землей, под ветвями деревьев, раскрыв клюво-рот, как будто крича, но из клюва не вырывалось ни звука.

Я отпрыгнула назад, избегая нового шквала ударов, обрушившихся на меня от двух существ, что кружили рядом со мной, но в тот момент, когда первое существо устремилось вниз и пролетело в непосредственной близости от меня, я вернулась в исходное положение. Выпущенные когти резанули меня по руке, оставляя после себя три окровавленные прорехи. Я чертыхнулась и запрыгнула к нему на спину. Существо закричало — пронзительно-высокий звук, не принадлежащий ни хищной птице, ни кошке, ни человеку. В безудержной попытке спасти жизнь, я вцепилась в него мертвой хваткой, оно дернулась подо мной и перевернулось, после чего мы взлетели над деревьями и устремились в небо.

В нос ударил запах грифона, непохожий на тот, что я почувствовала раньше. Это был не прелый запах животного, и не смрад покойника. Существо пахло медью и дождем — душистый, освежающий аромат, от которого моя лунная горячка вновь расцвела пышным цветом. Но эти нелюди-зверюди не искали секса со мной, они пытались убить меня, а лунный жар не был силен до такой степени, чтобы преобладать над инстинктом самосохранения.

Согнув колени, я сгруппировалась и уперлась ступнями в позвоночник существа, затем отпустила одно крыло и вцепилась обеими руками в другое, оказавшись в довольно неустойчивом положение — если бы оно решило перевернуться, я бы свалилась. Но существо не сделало этого, казалось, оно было всецело поглощено желанием долететь до звезд. Его крылья разрезали ночное небо, ярко блестя полированным золотом, прекрасные и величественные.

А я собиралась уничтожить их…

Отринув все сожаления, я глянула вниз на быстро исчезающую из виду землю. Все должно быть сделано прямо сейчас, иначе я разобьюсь насмерть в результате падения. Сделав глубокий вдох, я приподнялась и изо всех сил заломила крыло, потянув на себя.

Я обладала нечеловеческой силой вампира, у крыла не было ни единого шанса.

Раздался звук похожий на треск и крыло оторвалось от плоти, затем я вместе с ним полетела вниз, к земле. Тишину разорвал пронзительный крик грифона, его кровь окрасила воздух. Он начал терять высоту, беспомощно забив одним крылом, но все было тщетно. В ночи раздались крики двух других существ, ринувшихся на помощь моему грифону. Они схватили его за руки и, отчаянно махая крыльями, попытались снизить скорость падения.

К несчастью, мое падение некому было смягчить. Перевернувшись в воздухе, я ударилась ногами о землю, но тут же сгруппировалась, прижала колени к груди, приняв позу зародыша, чтобы ослабить нагрузку на спину. Но, казалось, это не сыграло большой роли. Воздух со свистом вырвался из легких, и на мгновение, перед глазами вспыхнули и закружили в хороводе звезды — они были так близки от меня, что протяни я руку, то схватила бы их. Каждая клеточка моего существа наполнилась болью, перерастающей в темноту, что грозила поглотить меня.

Я пыталась глотнуть воздуха. Услышав пронзительные нечеловеческие вопли, поняла, что живность вновь занялась моим поиском. Мне нужно подняться. Мне нужно идти.

Тяжело простонав, я кое-как поднялась на ноги, но сразу же опять упала, поскольку надо мной пролетело существо. Когда оно плавно проскользнуло мимо меня, я резко поднялась и, избегая острых когтей, впечатала кулак ему в пах. Существо издало что-то вроде сдавленного хрипа и прекратило парить. Грифон ссутулился и обмяк, но все же хлестанул по моему плечу острым когтем, скрытым в его стопе, нанося глубокую рану и отбрасывая меня в сторону.

Мое тело пронзило раскаленной до бела болью, лоб покрылся испариной. Стиснув зубы, я насилу поднялась, схватила существо за ногу и изо всех сил раскружила его, а затем отпустила. Неуклюже барахтаясь в воздухе, он с такой силой врезался в ближайшую сосну, что с нее осыпалась хвоя. Но видно это не причинило ему вреда, потому что он тут же вскочил на ноги.

Ко мне стрелой неслось третье существо. Я побежала, сопротивляясь внезапному порыву перекинуться в другую форму. Волк ни за что не сможет противостоять летающим существам, а в качестве оружия у меня были бы только зубы. И телепатию я тоже не могла использовать — если уж Куинн не смог прощупать их разум, то у меня и того меньше шансов.

Сгустив вокруг себя тени и растворившись в ночи, я схватила несколько камней и швырнула их в сосны. Ударившись о стволы, они упали на мягкий ковер из хвои. Мои враги развернулись и полетели на шум, давая мне кратковременную передышку.

Однако грифон, которому я оторвала крыло, все еще был в строю. Ощерив клюв и издавая странное сопение, он принюхивался к воздуху, подобно собаке, вынюхивающей след. Я чертыхнулась себе под нос. Очевидно, в его смешанном наследие присутствовали гены не только человека и грифона. Повернув голову в мою сторону, он пронзительно закричал и побежал ко мне.

Я начала быстро пятиться, не смея отвести глаз от животины. Он был быстрее, чем я ожидала. По моему животу скребанули когти, полилась кровь. Я сбросила теневой покров и прикусила язык, чтобы не закричать. Схватив существо за запястье, я крутанула его и резким толчком, перекинула через плечо. Он перелетел через меня и с грохотом упал на спину. В воздухе закружили перья. Я резко выпрямила руку и ткнула растопыренными пальцами в глаза грифона. Но он слегка переместился, и вместо глаз, я попала в щеку, почувствовав, как от удара ломается кость и проваливается щека.

К горлу подступила желчь. Встрепенувшись, я припала к земле и ударом ноги с разворота снова уложила на лопатки силящееся встать существо. Грифон взревел от отчаяния и лягнул меня. Удар пришелся в скулу. Потеряв равновесие, я пошатнулась.

Существо подскочило и тут же набросилось на меня. В воздухе поднялся грязевой вихрь, давая понять, что оставшиеся двое существ уже на подходе. Я сделала обманчивый выпад в голову грифона, затем резко развернулась и с разворота пнула его в пах. От силы удара по моей ноге разлился вибрирующий гул, существо упало, схватившись за пах и издавая непонятные, похожие на причитания звуки.

Меня атаковала подлетевшая парочка. Я изворачивалась и уклонялась от атак, но ничто бы на этой земле не помогло мне избежать каждого удара. Как вампир я была очень быстра, но в такой ситуации даже у самого ветра возникли бы трудности. Мое напряжение достигло апогея, мы словно попали в воронку чудовищного смерча, состоящего из запахов крови и страха.

Я чертовски надеялась, что у Куинна дела обстоят лучше, потому что сама попала в серьезный переплет и нуждалась в помощи.

Сиюминутно.

Откуда-то с боку послышался странный треск и хлопок, после чего голова существа, который нападал первым, взорвалась.

Кровь, ошметки плоти и серое вещество взметнулись в воздух. Когда он безжизненной кучей свалился у моих ног, со вторым существом произошло то же самое.

Именно в этот момент ветер стих и я почувствовала знакомый мужской запах с нотками мускуса. На смену первоначальному чувству облегчения пришел гнев.

Но прежде чем я успела хоть что-нибудь сказать, прежде чем успела хоть что-нибудь сделать, что-то ударило меня по затылку и я провалилась в беспамятство.

Я очнулась от боли. Не острой, а постоянно-ноющей, сводящей с ума боли, та, от которой лишь беспомощно стискиваешь зубы и терпеливо ждешь, когда она утихнет. Дышать и то было больно.

Но боль была лишь далеким отголоском в сравнение с жжением в запястьях и лодыжках, и по сравнению с безудержным всепожирающем пламенем, заставляющим вскипать мою кровь. Меня трясло от жара, от всепожирающего пламени — оно могло бы легко свести меня с ума.

И оно сведет меня с ума, если в ближайшее время я не займусь любовью.

Я изогнулась, самостоятельно пытаясь хотя бы немного облегчить ноющую боль — в лучшем случае, это лишь ненадолго принесет облегчение. Но мне едва удалось переместить руку на несколько дюймов — бряцанье металла объяснило мне почему. Меня сковали. Серебром. Если жжение на запястьях чего-то стоит.

В тишине раздалось тихое хихиканье. Здесь был Талон, он наблюдал за мной.

Я открыла глаза. Комната оказалась большой, теплая золотистая гамма наполняла атмосферу особым уютом и даровала успокоение, несмотря на ситуацию. Справа от меня находились большие окна, через которые лились первые лучи восходящего солнца, добавляя пространству воздушности. Этот эффект отчасти портили толстые решетки на каждом окне — не то чтобы они смогли меня удержать, если мне удастся избавиться от оков. Ближайшее окно было открыто, я чувствовала дуновение прохладного бриза, несущего в себе соленый привкус океана.

Прямо напротив меня была открытая дверь в ванную, через проем были видны несколько полотенец. Слева еще одна дверь, но эта закрыта. По большей части, кроме кровати, застланной атласным покрывалом и сидящего Талона, в комнате больше ничего не было. Он был полностью одет, что само по себе уже было чудом.

— Ты, безмозглый ублюдок. — Мой голос был немногим больше хрипящего шепота, но он был волком и у него не должно было быть проблем со слухом. — Ты даже не представляешь во что вляпался.

— Я так не думаю. — На губах тщеславная улыбка, в глазах — осколки золотистого льда. — Правительственные учреждения склонны закрывать глаза на сексуальное поведение вервольфов.

— Это похищение, и оно относится к тяжким преступлениям.

— Но в это никто не поверит, поскольку я позвонил тебе на работу и сообщил, что ты больна. Ты на больничном уже как час.

Я покачала головой, не в силах поверить, что он на такое пошел.

— Я была на спецзадание. С моим боссом. Не имею понятия с кем ты говорил, но это и не важно, они все равно поймут, что это ложь.

Он пожал плечами:

— Я не настолько глуп, чтобы звонить со своего телефона, а не с таксофона. К тому же я использовал голосовой модулятор. Они не найдут тебя.

— Роан знает, кто мой партнер. Он найдет меня.

Талон скрестил руки на груди и рассмеялся. От его холодного, презрительного смеха во мне тут же заклокотал гнев.

— Этот цветочек не сможет найти даже выход из цветочного магазина, — ответил он. — Кроме того, мы находимся не по общеизвестному адресу, а в загородном доме, который был недавно приобретен одной из моих дочерних компаний. У них уйдут недели, чтобы отследить записи купли-продажи. К тому времени, мы съедем отсюда.

— Никогда недооценивай Роана. Он очень, очень хорошо знает свое дело. На случай, если ты забыл, то мой брат занимается выслеживанием и убийством существ.

Талон будет трупом, если Роана найдет нас, действуя в качестве стража.

Он встал и направился ко мне, само изящество и невероятная изысканность. Запах его вожделения еще сильнее разжег и без того уже снедаемый меня огонь.

Я сглотнула, но это едва ли помогло избавиться от сухости в горле.

— Как ты нашел меня?

Он высокомерно улыбнулся.

— Чип в твоей руке не для регулирования рождаемости, мы вынули его более года назад. Вместо него был установлен сигнализатор местонахождения.

Так вот как он нашел меня и Куинна возле Управления. Он не обыскивал мою квартиру, как подумала я. Талон просто проследовал по сигналу маячка, у которого по-видимому ограниченный диапазон дальности, иначе бы он заявился в старый фермерский сарай.

Соленый пот струился по моему лицу и попадал в глаза, обжигал их и вызывал слезы, которые мешали смотреть. Я сморгнула их, но это мало чем помогло. Все было расплывчатым и окрашенным в красные тона. Я надеялась, что это из-за крови, но нехорошее предчувствие сулило нечто гораздо худшее, вопреки мнению, сложившемуся в Голливуде, где, казалось, считали, что обычно, лунная лихорадка не превращает вервольфов в безудержных машин-убийц. Но в тех немногих случаях, когда подобное происходило, то это случалось из-за слишком долгого пренебрежения лунным призывом. Жажда секса видоизменялась в нечто намного более убийственное — в жажду крови.

Зачем бы Талону этого добиваться? Какая ему от этого выгода?

Талон остановился возле меня. Я вскинула кулак, но удар не достиг цели — наручники, удерживаемые короткой цепью, впились в запястья. Я зашипела от боли и разочарования, а он улыбнулся.

— Интересно ли тебе, почему ты здесь, прикованная цепью? — Он протянул руку, праздно лаская мне грудь.

Какая-то часть меня ненавидела его, оставшаяся — хотела всего, чего бы он не предложил. Я знала, какая часть победит. Должна победить, или возникнут проблемы.

— Ты хочешь ребенка, а я на это добровольно не пойду.

— Прекрасно, — произнес он отстраненным тоном и переместил руку от одной груди к другой, продолжив ласки. Его взгляд был полон решимости.

Не в силах противиться, я выгибалась, пытаясь прижаться грудью к его руке. Я отчаянно в этом нуждалась, как наркоманка в очередной дозе.

— Вчера я получил результаты сканирования, они показывают, что ты близка к овуляции. Не могу рисковать, чтобы другой волк оплодотворил тебя, после всех треволнений, которые мне пришлось пережить.

Поголовное внедрение чипов волкам для предотвращения случайной беременности — придумали психи. Но с другой стороны, на сегодняшний день Талон тоже не в ладах с головой.

— Никаких гарантий, что я даже смогу выносить ребенка до положенного срока.

— Именно поэтому я принял меры, чтобы тебя доставили в одну из моих лабораторий. Наше идеальное дитя получит всевозможное высококвалифицированное медицинское наблюдение и уход.

— В природе нет такого понятия, как «идеальное дитя». — Мы все имеем недостатки, но в данный момент я сомневалась, что Талон согласился бы с этим, по меньшей мере, касаемо его самого.

Казалось, он не слышит меня. Когда он заговорил, его голос был отстраненным:

— Совершенство — это то, к чему я стремился в течение очень долгого времени.

Его ладонь скользнула к моему животу. Я сгорала от желания и голода. У меня колотилось сердце, в воздухе витал запах пота, смешанный с терпким мускусным ароматом страсти, наполняющие каждый мой вдох. Непреодолимая, неудовлетворенная потребность стала перерастать в желание обратиться волком, чтобы рвать и метать, чтобы узнать вкус кровь. Желание почти столь же сильное, как призыв луны. Мои зубы и ногти начали удлиняться в преддверие обращения, с каждой секундой я становилась все больше волком, чем человеком. Единственное, что останавливало меня от полного обращения — это серебро на запястьях и лодыжках.

— Зачем это? — Невнятно процедила я сквозь стиснутые зубы, и прогремела цепями, показав, что имею в виду.

— Разве ты не помнишь наше преданье?

Я покачала головой. В этот момент, я имя-то свое насилу бы вспомнила.

— Волчицы в период, когда лунная лихорадка перерастает в жажду крови — всегда беременеют.

Я горько усмехнулась.

— Это не преданье, это прописная истина, которой я обязана своим существованием.

Талон приподнял бровь:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Лишь то, что сказала. Я была зачата, когда моя мать была одержима жаждой крови.

Она пыталась добраться до родной стаи, но на окраине провинциального городишки ее машина сломалась. В какой-то мере ей повезло — она была рядом с кладбищем, между ней и жителями того города оказался только что восставший вампир, что позволило ей утолить оба желания, не убив при этом людей.

— В таком случае, будем надеется, что яблоко от яблоньки далеко не падает. — Его пальцы погрузились во влажную и скользкую глубину моего тела, я вздрогнула и непроизвольно выгнулась, наслаждаясь этим резким и грубым вторжением. Талон усмехнулся: — Да ты уж на подходе, не так ли?

Я была гораздо ближе к разрядке, чем он представлял. Потребность в спаривание боролась со всепоглощающим желанием вгрызться зубами в его плоть и громогласно провыть о своей победе луне. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, неожиданно для самой себя испытав благодарность за то, что скована серебряными цепями. Это послужило единственной причинной, по которой я все еще оставалась в человеческой форме и по-прежнему здраво мыслила.

— Зря ты использовал ARC1-23.

Талон поднял бровь:

— Когда ты узнала?

— Пару дней назад, — выпалила я, чувствуя, как меня ломает и корежит, в отчаянной попытке достичь разрядки при помощи его пальцев.

Я купалась в исходящей от Талона похоти, его набухший член выпирал из брюк, оттягивая ткань. Боже, помоги мне! Я хотела ощутить его внутри, хотела так сильно, что готова была жалобно расплакаться.

— У этого препарата был крайне высокий показатель результативности. Ты сама в этом убедишься, когда я закончу трахать тебя, волчонок. Ты останешься на моем попечении, пока не родишь.

— Черта с два. — Но мои слова прозвучали малоубедительно. Напряжение возрастало, пронзая молнией все нервные окончания моего существа. Мне лишь требовалось несколько движений его ладони…

Тихо фыркнув от смеха, он отошел. Я дернулась вперед, в тщетной попытке схватить его и заставить закончить начатое. Но цепи вновь отдернули меня назад. Не сдержавшись, я витиевато и цветисто обложила его матом.

— Именно поэтому, — голосом, преисполненным веселья, произнес Талон, — воспитывать нашего ребенка буду я, а не ты.

Несмотря на то, что его лицо было почти наполовину подернуто красной пеленой, я, даже не напрягая зрения, заметила, что оно хранит выражение ледяной решимости. Странно. Я почти не сомневалась, что увижу маску безумия, равного по своей силе тому беснованию, что заставляло вскипать в моих венах кровь. Должно быть у него помешательство, раз он считал, что может безнаказанно совершать подобное. Даже, если он принудит меня забеременеть, то пусть не надеется, что я когда-нибудь смирюсь и позволю ему забрать нашего ребенка.

— Из пятидесяти испытуемых, участвующих в первом этапе, десятерым не удалось забеременеть. Я могла бы быть одной из них.

— Наши тесты за последние несколько месяцев показывают, что твое тело положительно реагирует на препарат.

Но помимо этих результатов, еще могли быть и такие, которых он не ожидал, или не проводил на них тестирование.

— А как насчет оставшихся десятерых? У тех, что начались преобразования в той или иной форме?

Он вскинул брови:

— А что с ними?

— Они были полукровками, такими же, как я.

Его лицо окаменело, все веселье, как рукой сняло.

— О чем ты?

Я горько рассмеялась.

— Ты никогда не задавался вопросом — почему я так быстра, сильна? Я не просто вервольф, я еще и вампир.

С непроницаемым видом Талон скрестил руки на груди и ответил:

— Не может быть. Вампиры не размножаются.

— За исключением нескольких случаев. Вампиры фертильны в течение суток после смерти. Моя мать была изнасилована «суточным-птенцом-вампиром».

— Нет.

— А почему, ты думаешь, я была изгнана из собственной стаи? Они позволили мне расти в стае из-за приверженности к моей матери, но по достижению периода полового созревания, меня тут же вышвырнули.

— Нет!

На этот раз, Талон произнес это слово в более резкой форме, чем вызвал у меня пренебрежительное фырканье.

— Что-то не так? Тебе не понравилось, что все это время ты трахался с полукровкой?

Он не ответил. Я посмотрела на него и внезапно увидела в его глазах отвращение — слова, сказанные в шутку, оказались правдой. Талон принадлежал к тому типу оборотней, которые верили в превосходство расы волков, но я никогда не предполагала, что подобное убеждение может еще означать, что он нетерпим к полукровкам.

— Наши сканеры ни разу не идентифицировали тебя, как не-волка.

Его тон был плоским, но все же в нем угадывалась нотка гнева — словно бальзам, приятно греющий мою истерзанную душу, как грела его страсть за минуту до этого.

— Они бы и не смогли, потому что по всем важным параметрам, я — волк. Мое смешанное наследие не выяснится, пока не проведешь полную экспертизу ДНК, только тогда можно будет увидеть отличия.

В течение нескольких секунд Талон просто смотрел на меня. Но я чувствовала, как усиливается его гнев, пока обжигающей волной не обрушился на каждую клеточку моего существа. Одного взгляда на его стиснутые кулаки было достаточно, чтобы понять, что стоит ожидать удара. Я опустила щиты и остервенело ринулась в его разум, но была резко отброшена психогенной защитой. Впервые за два года я заметила тонкий провод, обвивающий цепочку из белого золота на его шее. Все то время, что я его знаю, он был защищен от психогенного вторжения.

Во мне заклокотал смех. Смех над самой собой, над той осторожной сдержанностью, что я проявляла в течение нескольких лет.

Талон ударил меня в живот, тут уж мне стало не до смеха — началось отчаянное сражение за глоток воздуха.

Он продолжил избивать меня кулаками, снова и снова. Вздрагивая от ударов, я пыталась увернуться и освободиться, потребность разорвать его на куски была столь же неистова, как желание выжить.

— Трус! — выпалила я между ударами. — Приблизься на шаг и попробуй это повторить.

Меня пробрала дрожь, все тело ныло, я была вся в крови. Все окрасилось в багровые тона, но не из-за крови. Ярость и волк были под контролем, а пожирающая меня боль не имела никакого значения. Я контролировала ярость и волка, отрешившись от снедаемой боли.

Я желала, безумно жаждала крови.

Если бы только Талон приблизился ко мне на шаг, я смогла бы схватить его и разодрать на кусочки. Мои пальцы согнулись в предвкушение. Я хотела узнать его вкус. Хотела вгрызться зубами в его сладкую плоть, и смотреть, как начнет литься кровь из его тела. Хотела увидеть, как она смешается с моей на золотистом ковре тонкой работы.

Талон либо не услышал или не хотел слушать меня. Как только он занес кулак для нового удара, дверь слева от нас с грохотом открылась и его, как ветром сдуло от меня. Я закрыла глаза и завыла от гнева и разочарования.

Я почувствовала на себе руки, которые резко меня встряхнули.

— Райли? Это Куинн. Тебе ничто не грозит, все хорошо.

Его голос прозвучал приглушенно из-за рева крови в ушах и непреодолимой потребности в ней. Я резко дернулась вперед и ободрала его щеку крючковатыми пальцами. В воздухе запахло кровью, моя жажда неимоверно усилилась. Я извернулась и засунула пальцы в рот, высасывая кровь и кожу из-под ногтей. Ее сладковатый вкус вызвал у меня слюнотечение, но этого было далеко не достаточно, чтобы утолить мою жажду.

— Райли…

— Не снимай с нее цепи, — безапелляционно предостерег второй голос. — Она одержима жаждой крови и сможет убить нас обоих, если ты освободишь ее.

— И что же, черт побери, нам делать?

— Не нам. Тебе. — Второй голос был смутно знакомым, хотя увидеть кому он принадлежит, я так и не смогла сквозь пелену жара и жажды, застившей мой взор. — Тебе предстоит переспать с ней, пока она прикована.

— Святый Боже, ты только взгляни на это дерьмо…

— У тебя нет иного выбора. Даже вчетвером мы кое-как с ней справились, когда пытались обработать ей раны. Кровожадность же утроила ее силы.

Куинн не ответил. Я не видела, не ощущала его. Не знала рядом он еще или же нет. Я всем телом повисла на оковах, проверяя их на прочность и пытаясь освободиться. Запястья и лодыжки обдало неистовым жаром, кожа стала скользкой от влаги. От влаги, что пахла слаще секса. Но я не могла добраться до нее, не могла распробовать ее вкус. Цепи были слишком короткими.

Куинн судорожно выдохнул. Каким-то образом ему удалось преисполнить свой вздох негодованием.

— Позаботься об этом ублюдке, и убедись, чтобы он не сбежал.

Я почувствовала, как мое лицо гладят пальцы. Повернула голову и клацнула зубами в непосредственной близости от них, уловив только воздух.

— Так точно, — тихо ответил второй голос. — Но боюсь, это не все, что тебе предстоит сделать.

— Что?

В бархатистом голосе прозвучала резкость, по-видимому, его владелец сердит.

— Ей требуется кровь.

— Я вампир. Разделив мою кровь добровольно, она вступит на путь становления вампиром.

— Знаю, но как бы там ни было, она наполовину вампир, и возможно неуязвима к проклятию.

— Дар, а не проклятие, — сурово произнес Куинн. В этот раз его гнев был более очевиден.

— В любом случае, нам не стоит отказываться от этого шанса. Ты смог бы пережить то, что я не смогу. Взгляни на ее зубы.

После непродолжительной паузы, прозвучал ответ:

— По-волчьи острые.

— И она будет не просто кусать, она будет рвать и метать. Может я и волк, но я не осмелюсь подставиться под такой укус, особенно с учетом того, что на утоление ее жажды уйдет больше, чем несколько минут. Скорее всего, меня бы она осушила полностью. Мы не можем позвонить в медицинское подразделение, лишь потому что несколько врачей увидели бы вервольфа, одержимого жаждой крови, не говоря уже о том, что они не знают, как это лечить.

Куинн опять сделал глубокий вдох, а затем медленно выдохнул. На меня это подействовало как удар. Я метнулась в его сторону, рыча и лязгая зубами.

— Проследи за всем, пока я буду занят этим.

— Будь поосторожней.

— Я не дурак.

Дверь захлопнулась и воцарила тишина. В воздухе витал запах сандала, значит Куинн остался со мной. Чувствуя во всем теле нервную дрожь, я затаилась, приготовившись напасть, как только он окажется в пределах досягаемости.

Раздался шелест ткани; звук расстегиваемой молнии; стук снимаемой обуви. Меня затрясло в предвкушение, кровожадность и вожделение, вызванное полнолунием, варварски поработили все мое существо.

Его пальцы проникли в меня, и лунная горячка возросла, мгновенно подавив багровую кипень. После того, как Куинн начал скользить во мне пальцем, меня захлестнуло наслаждение. Затем, он ввел второй палец, поглаживание стало более ощутимым. Я вздрагивала и извивалась, пока не стало казаться, что каждая клеточка моего существа собирается взорваться в экстазе. А затем, мне показалось, что на самом деле все взорвалось, разлетевшись на тысячи осколков, и я завыла от неземного блаженства, возвещая об этом луну, которую не могла видеть.

Но этого было ничтожно мало для утоления голода.

Куинн придвинулся ко мне поближе. Я лязгнула на него зубами. Он поднял руку и прижал ее к моему рту. Вгрызшись в нее зубами, я так резко отдернула голову, что вырвала из нее кусок плоти. Куинн не проронил ни звука, но в тот момент, когда его кровь хлынула в мой рот, он глубоко и жестко вошел в меня. Я не могу описать, что почувствовала в то мгновение, непередаваемое ощущение, непохожее ни на что испытанное мною ранее. Иступленный восторг, чистый экстаз.

Он занимался со мной любовью долго и жестко, пока моя дрожь не утихла, а вожделение не померкло, исчезнув за вкусом его крови и пота. Со временем все страсти улеглись, мною овладела сладкая истома, приятная слабость и непреодолимое желание погрузиться в сон, перед которым я все-таки не устояла.

Когда я вынырнула из забытья, то поняла, что лежу в комнате, на атласе, а не в помещенье с медицинскими ширмами. Комната была заполнена сумеречным светом, говорящим, что время близится к закату. Тело пресыщено наслаждением, боль отступила. Во рту лишь явственный привкус крови, а в памяти только терпкий аромат плоти, как вгрызаюсь в нее и рву…

Почувствовав, как взбунтовался желудок, я выбралась из кровати и устремилась в ванную.

Когда в желудке ничего не осталось, я спустила воду в унитазе и откинулась на стену, закрыв глаза. Но вкус крови ощущался даже через желчь. Нужно встать и найти что-нибудь освежающее, чтобы прополоскать рот, иначе меня опять вырвет. Но на данный момент, у меня не было сил даже пошевелиться.

Послышались шаги. Судя по мягкой походке и запаху, я бы сказала, что это был Куинн.

Я не открою глаза. Не хочу видеть раны, нанесенные мной.

— Как ты меня нашел?

— Я видел, как Талон схватил тебя, но существа не дали мне прийти тебе на помощь. — Он остановился передо мной — я не увидела, а почувствовала исходящее от него тепло. — Когда у меня появилась возможность, я позвонил Лиандеру, он разыскал все известные адреса Талона.

Так значит, это Лиандеру принадлежал другой голос, который я слышала.

— Этот дом, совсем недавно был приобретен одной из его дочерних компаний, так как же вы нашли его?

— Именно на этот филиал вышел Джек. Учитывая, что это недавнее его приобретение, мы решили рискнуть.

А Талон-то думал, что он такой умный, что продумал все до мелочей. Но вся моя веселость была задушена мрачным осознанием того, что здесь произошло. Того, что я натворила.

Того, что натворил он.

— Я не хочу стать вампиром после смерти, — насилу вымолвила я хриплым, надтреснутым голосом, и сглотнула, попытавшись избавиться от сухости в горле. Но добилась лишь того, что к горлу опять подступила горечь, а желудок противно заворочался. — Я ненавижу вкус крови. — Не то чтобы я когда-нибудь до этого лунного помешательства пробовала человеческую кровь, но на своем веку я вдоволь поохотилась на кроликов, и всякий раз, погружая зубы в плоть, мой рот наполняла горячая кровь, от которой меня тут же начинало мутить. Роан считал меня вегетарианкой, которая просто была еще не готова это признать.

— Многие вампиры ненавидят этот вкус поначалу. — Куинн вложил в мои руки кружку. — Но перед тем, как ты смогла бы обратиться в вампира после кончины, нам с тобой пришлось бы трижды разделить кровь, а на третий раз еще бы потребовалось провести обряд.

Я удивленно посмотрела на него:

— Ни разу не слышала об этом.

Куинн поднял бровь:

— А тебе не приходило в голову, что если бы это было не так, то к настоящему времени мир был бы переполнен вампирами?

— Я на самом деле никогда не задумывалась об этом.

Он приподнял мне руку, поднося кружку к моим губам.

— Прополощи рот. Поверь, почувствуешь себя гораздо лучше.

В кружке оказалась не вода, в ней было что-то душистое и пряное. Что бы это ни было, оно помогло, я сразу же почувствовала себя лучше, как только изо рта исчезли горечь и металлический привкус. Куинн забрал у меня кружку и быстро сполоснул ее под краном.

Его рука была перебинтована от запястья и до локтя, то, что она не висела на перевязи, означало, что я не перегрызла ему кость. Но поворачивая кран и ополаскивая кружку, он использовал левую, а не правую руку.

— Я сильно тебя ранила?

Он пожал плечами:

— Ничего такого, с чем мой организм не справится.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Нет, — ответил он и протянул мне левую руку, я переплела свои пальцы с его. Он поднял меня на ноги, нежно поцеловал в лоб и задержал губы, овевая теплым дыханием кожу. Потом отступил от меня и произнес: — У меня будут шрамы от запястья и до локтя.

Если он считает, что у него останутся шрамы, значит я показала все, на что способна, за исключением перегрызания костей. Я снова закрыла глаза.

— Мне очень жаль.

— Ты лишь подчинялась потребностям своего тела. Вина ложится на другого.

Хотя это было произнесено ровным тоном, что-то в выражение его лица дало мне понять, что наше время на исходе. Он мог по-прежнему хотеть меня, но уже был готов двигаться дальше.

Я сделала глубокий вдох, но это мало чем помогло остудить внезапную вспышку гнева. Пусть мой волк получил удовлетворение, но я-то, нет. Мне все еще хотелось разбить Талону лицо. Не только за то, что он сделал со мной, но и за то, что он полностью разрушил любые надежды на наше с Куинном совместное будущее.

— Он мертв?

В его глазах блеснула холодная ярость.

— Нет.

— Хорошо, потому что я должна ему пару-тройку ударов.

— Гарантирую, тебе представиться шанс рассчитаться, когда мы отыщем его.

Почувствовав недоверие, я посмотрела на Куинна:

— Вы позволили ему сбежать?

— Не умышленно. Пока я занимался тобой, появились несколько его человек. К тому времени, когда до меня дошло, что происходит, я направился к Лиандеру на помощь, но Талон уже бежал.

— Черт.

— Это уже вызвало множеств проблем.

Гнев снова усилился.

— Не сваливай на меня вину. Кровожадность — это не то, с чем я могла совладать.

— Разве? Если бы ты приняла мое предложение снять напряжение на парковке, а не играла в игры, то ничего бы из этого не произошло.

— Возможно, жажда крови и не возникла бы так скоро, но Талон все равно бы схватил меня и сковал цепями. Отсюда следует, что это был лишь вопрос времени.

— Мы нашли бы тебя до наступления критического момента.

Может и так, а может и нет. Талон чувствовал, как сгущается мое желание, и знал, насколько я близка к краю. Возможно, единственной причиной, по которой он выбрал этот дом, явилось понимание того, что у него не так уж много времени, чтобы обуздать меня.

Это заставило меня взглянуть на ситуацию под другим углом.

— Почему ты не убедился, что он не сбежит? Почему не коснулся его сознания и не заставил плясать под свою дудку?

— На нем была защита.

— И что? Ты мог бы сорвать ее.

— Мог бы, только у меня были более насущные проблемы.

Речь шла обо мне.

— Я была скована цепью. Ты мог делать все, что хотел.

— Мог, но не в тот момент, когда я чувствовал твою агонию.

От его ласковых слов мой гнев частично испарился. Куинн обхватил мою щеку ладонью и провел большим пальцем по губам. Я окинула его пылким взглядом, мой пульс участился. Может луна и затерялась в ярком свете дня, но чтобы его возжелать, мне хватало и того, что он был просто рядом.

Мне было чертовски досадно, что он проживал в Сиднее. После того, как эта ситуация будет разрешена и позабыта, он, не задумываясь ни на секунду, уедет. Потому что я была волком, и мы были хороши только для траха, а не для продолжительных связей.

Не то чтобы я действительно хотела быть вовлечена в отношения, но несомненно, мне было бы интересно узнать поподробнее о силе взаимного влечения между нами.

— Тебе не кажется, что те штуковины, что напали на нас, это дело рук Талона? — спросила я.

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что я сомневаюсь, что он сначала натравил их на нас, а затем убил, спасая тебя. И потому, что там был кто-то еще, те, кто приехали понаблюдать за происходящем.

В его голосе слышалось напряжение, что удивило меня.

— Ты поймал их? — я вопросительно подняла бровь.

— Нет. Но я видел фургон, и мельком рассмотрел номерной знак, когда они уезжали. Джек пробивает номер и название компании по компьютерной базе. — Он нерешительно умолк, от промелькнувшей на его губах полуулыбки мой пульс участился. — Кажется, мы сбились со следа, когда занимались сбором сведений по Геновеву.

Что на самом деле для меня не стало сюрпризом. Мы только собирались заняться разбором того, что нашли — вернее, того мизера, что нам удалось накопать.

— Машина была оттуда?

— Ага. Вот только Геновев — это не военный и не научно-исследовательский концерн, это кондитерская компания.

Я удивленно моргнула. Кондитерская?!

— И как это может быть связано с клонированием и гибридизацией?

— Бог его знает. Может они угнали фургон и воспользовались им, просто потому что при обычных обстоятельствах такая машина не вызывает подозрений.

— Слишком много совпадений. Мои похитители тоже везли меня в местечко под названием Геновев. — Нахмурившись, я рассеянно пожевывала губу. — Знаешь, у меня такое чувство, что я уже встречала это название раньше.

— Скорее всего на прилавках супермаркета.

— Нет, где-то в другом месте.

Куинн помрачнел.

— И где же?

Я уже было открыла рот и собралась ответить, что сказала бы, если бы знала, когда ко мне наконец-таки вернулась память.

Впервые это название попалось мне на глаза почти год назад, а учитывая обстоятельства, при которых это случилось, то вообще удивительно, как я его вспомнила.

У меня было свидание с новым партнером, мы заехали в его офис по причинам, которых сейчас уже и не вспомню. «Геновев» — было написано на одном из досье, которые мы смели со стола, торопясь освободить место для того, чтобы заняться любовью.

Я закрыла глаза, не в силах поверить, что меня, возможно, в очередной раз предали.

Потому что моим спутником в ту ночь был руководитель и владелец «Роллинс Энтерпрайзес».

Миша.