Вероятно, многие из нас не знают того факта, что даже вулканцы не являются неуязвимыми.

В космической физике концепции чаще всего выражаются не в форме определенных законов, а в форме вероятностей. Для сверхускорителя она составляет 62% в пользу того, что он заработает. Опасность даже не в том, что его не удастся запустить, а в том, что тестовый корабль после старта может не вернуться в обычное трехмерное пространство. Профессор Морни и вице-адмирал Риттенхауз решили пренебречь таким риском. А Перрен до сих пор не осознает до конца намерений Морни.

Сарда всеми силами пытался скрыть от окружающих последствия полученного фазерного удара. Его слабость еще не прошла. Вулканец знал, что мы не очень хорошо разбираемся в технических деталях того, о чем он нам рассказывает, но это не имело существенного значения. Грозившую всем опасность мы ощутили сразу же. В его голосе звучал ужас от одного упоминания о том, что теперь при желании можно затеряться не в трех, а в многомерном пространстве.

– Похоже, что Перрен еще многого не знает о Морни, – прокомментировал Скеннер. – Она сказала, что вы ей больше не нужны, – обратился он к Сарде.

– Если и Перрена ждет та же участь, то когда это может случиться?

Я молчала, пытаясь разобраться в собственных мыслях. Слишком много неизвестных для одного кроссворда. Профессор-одиночка, предлагающий теории, которые, при их воплощении в жизнь, способны стать угрозой для всей Галактики. Вулканец-изгой, мысли которого не может предугадать его соотечественник. Кучка людей, совершенно не готовых к происходящему.

Военный корабль, затаившийся, словно утка в кустах, без сомнения, подготавливаемый к измене находящимся на нем Бомой… Но каким образом?

Как может авантюрист-одиночка положить на лопатки целую команду? Даже при условии, что он является одним из ведущих астрофизиков и автором нескольких оригинальных военных технологий, внедренных в практику за последнее десятилетие. Даже если он имеет зуб на некоторых офицеров "Энтерпрайза", которые помогли ему очутиться перед военным трибуналом, поставившим крест на всей его военной карьере. Но, конечно, основания для такого шага у него есть.

Больше всего на свете я не любила попадать в чужие ловушки. Если проигрывать, то почему таким образом? Если упрямство и целеустремленность помогли Боме, то же они должны сделать и для меня. Я оказалась взаперти, а мой капитан – на воле.

Подойдя к двери, я прижалась лицом к стеклу и стала в упор рассматривать охрану, которая сразу же заметила меня. Ребята начали переминаться с ноги на ногу, говоря что-то в мой адрес: их губы дрожали, а на лицах играла злобная усмешка. Время от времени они хватались за свое оружие. Очень неприглядная публика, готовая ко всему. Как раз такие и требовались Морни. Беспринципные негодяи.

Я решила не отводить взгляд. Вот они перешли к противоположной стене.

Смотрят на меня.

От группы отделился один из охранников; он подошел к двери и ударил ее ногой, его лицо побелело от ярости.

Я прищурилась и упрямо не отвела глаза. Ситуация становилась довольно щекотливой. Мы продолжали обмениваться взглядами, полными ненависти.

– Пайпер, – негромко предупредил Скеннер, – эти взбалмошные негодяи наверняка проникнут сюда и слегка отчитают вас за неуважение, если вы сейчас же не прекратите дразнить их.

Рядом с моим плечом находилась холодная и шершавая стена. Похоже, она укрепила меня в мысли не прекращать своего занятия. Я продолжала щуриться и подмигивать охранникам.

– Как вы, наверное, почувствовали, – пробормотала я, – между Морни и Перреном пролегла трещина. Я собираюсь ее расширить.

– Да, мы должны это сделать, – согласился Сарда. – Если Перрен и теперь будет поддерживать Урсулу, это окажется несовместимым с требованием морали. Он находится в двойственном положении, весьма опасном для психики вулканца.

Я повернулась.

– И мы сможем воспользоваться этим. Перрен уже колеблется. Я заметила это по его взгляду.

Сомнения Сарды сразу же отразились на его лице.

– Пайпер…

– Не говорите мне, что это не так, – резко возразила я, и мы некоторое время молчали. Затем я продолжила:

– Жизни членов экипажа тестового корабля – вот с какой стороны следует убеждать его. Либо Морни вообще не рассказала ему о своих планах использовать "Энтерпрайз" для своих экспериментов, либо она каким-то образом убедила его в безопасности такого шага. Но что они собираются делать с четырьмястами членами команды? Невероятно, как два человека могли установить свой контроль над такой громадиной, заполненной вооруженным персоналом.

– Логично предположить, что они собираются каким-то образом нейтрализовать команду, – произнес Сарда.

– Или обманным путем заставить их всех высадиться на поверхности планеты, – предположил Скеннер.

– Или шантажировать их, требуя воспользоваться транспортационными лучами, – снова каменный пол задрожал под моими ногами. В промежутках между сериями ударов я продолжала упрямо рассматривать охрану.

– Это никуда нас не приведет. Мы можем думать на эту тему хоть целую ночь и все равно окажемся далеки от истины. Нам необходимо выбраться отсюда, отключить защитные сенсорные экраны, или каким-то образом нейтрализовать охрану, или сделать что-либо в этом роде – все, что сможет помочь капитану Кирку добраться до нас и выполнить то, что он запланировал. Ему обязательно нужно сообщить о Боме и "Энтерпрайзе".

Скеннер вытянулся на полу.

– Все это только мечты и больше ничего.

Я вернулась к окну на двери. Мое отражение заняло весь квадрат голубоватого ударопрочного стекла. Неужели у меня на самом деле такой утомленный вид? Я чувствовала себя старой, но все равно неопытной. Все прожитые годы пробежали перед моим мысленным взором за эти минуты, отмеченные знаком собственного бессилия. А где-то там, снаружи, – я представила себе аргелийские холмы с красноватой и голубоватой травой, залитые светом местных лун, – Где-то среди них находился Кирк, ожидавший от меня активных действий. Понял ли он смысл моего сообщения через канал связи? Знает ли он о том, что он теперь один?

Наемники в холле почему-то засуетились, продолжая время от времени бросать в мою сторону злобные взгляды. Чем больше я смотрела на них, тем более искажались ненавистью их лица. Выйти к ним я не могла, однако, при желании, они легко могли навестить меня. Их злость поможет им в этом. Все зависело лишь от того, достигли они точки кипения или нет.

Озверевший от ярости щербатый охранник с длинными пышными усами не выдержал первым. Прикладом своего фазера он ударил в стекло. Оно зазвенело, но выдержало.

Я имела наглость даже не вздрогнуть. Мой взгляд стал откровенной насмешкой над охраной. Я смеялась над ними, демонстрируя свое полное пренебрежение и отсутствие всякого страха. Что толку изображать испуг?

Этому межпланетному бродяге и мерзавцу не составит никакого труда убить нас просто так, а в качестве объяснения своего поступка лишь неопределенно пожать плечами. В отражении на стекле я увидела, как Скеннер лихорадочно ищет металлическую крышку от упаковочного ящика. Не очень, конечно, страшное оружие, но все же… А если его так испугал мой вид, можно представить, как на меня должны отреагировать охранники.

Результат этой реакции не заставил себя ждать. Лица наемников покраснели так, что это было заметно сквозь синеву стекла.

– Пайпер, – дрожащим голосом начал Скеннер. – Перед нами люди-негодяи, и пока не, получены доказательства обратного. Вы играете со смертью.

В моем мозгу возникло несколько вариантов ответа на его реплику, но ответить ему означало – расстроить у находившихся снаружи тот приступ ярости, который с каждой минутой все больше и больше набирал обороты.

Плотно прижавшись к стеклу, я могла видеть весь не очень длинный коридор и держать в напряжении всех четверых охранников. Они что-то кричали друг другу. Им явно не нравился мой повышенный интерес к ним. Пушистые Усы уже не мог удержаться от нервного тика, он чувствовал, что я не собираюсь уступать. Трое его коллег лучше контролировали свои эмоции, но и они постепенно распалялись.

Однако я уже выбрала себе мишень.

Я уставилась на пару широко расставленных над рыжими усами карих глаз. В этих глазах горела ненависть ко мне. Хотя, конечно, глаза наемника вряд ли могут излучать доброту и ласку. Приходится работать в надежде на сомнительные выгоды и довольствоваться малым. К тому же иногда на тебя смотрят в упор бараньими глазами.

На этот раз я не просто смотрела в его глаза. Я почувствовала, что мне удалось завладеть их хозяином.

Он начал шевелить губами, затем отскочил к стене и поднял свою фазерную винтовку. Раздался выстрел и сразу же за ним следующий. Меня спасло высокое качество стекла.

Ноги сразу же сделались ватными, и меня удерживало на них только изумление оттого, что мой психологический трюк сработал – и неплохо.

– Пайпер, ложись! – закричал Сарда, и сам соскользнул на пол со своего железного ящика.

Пушистые Усы продолжал палить из огнедышащего фазера. Прикосновение одного из оранжевых потоков к неоновым лампочкам, освещавшим коридор, вызвало их интенсивное свечение. Я опустилась на корточки и закрыла руками голову. Надо мной шипели и плавились металл и закаленное стекло. Когда в окне наконец появилась брешь, я услышала злобное рычание Пушистых Усов.

Затем раздалось шарканье ног и звук еще одного голоса.

– Идиот. Немедленно прекрати стрельбу. У нас нет для них еще одной такой камеры!

– Если понадобится, мы засунем их в старый ботинок!

– Успокойся! Ты ведь не хочешь лишиться своего жалованья из-за такой ерунды?

После того, как шипение наверху стало затихать, я осторожно осмотрела дверь. Ионные потоки разрушили ее верхний угол вместе с небольшим участком стекла. По его краю все еще виднелась остывающая красноватая полоска. Итог – дыра слишком мала, чтобы через нее можно было выбраться наружу. Мои надежды не оправдались. Я уперлась руками в пол, пытаясь, подняться и оценить размеры образовавшейся прорехи.

Но не успела я ничего сделать, как стены лаборатории тряхнул мощный взрыв. Мы упали на пол и почувствовали вибрацию своими телами. Что-то разорвалось совсем близко, возможно, даже в этой постройке. С потолка посыпалась штукатурка, клубы белой пыли заполнили нашу комнату.

– Ищите укрытие! – закричала я. Двое моих друзей сразу спрятались между холодильной установкой и стеной, которая в некоторых местах уже начала разваливаться, хотя, к нашему счастью, не до конца. А может быть, к несчастью?

Раздался звук еще одного взрыва, на этот раз более отдаленного, но зато более мощного. Вслед за ним появились хлопающие звуки, словно от лопающихся под высоким давлением баллонов.

В коридоре нарастал шум. Лежа на полу, я прислушалась.

– Что случилось?

– Управляемые взрывы – вот что! Быстрей!

– Наше дежурство здесь, а не снаружи!

– Уходим, я сказал!

Затем послышались новые голоса.

– Где Лагроуд?

– Не знаю. Я не могу найти никого из города.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Они ушли – вот что!

– Двое из вас пойдут со мной.

– И не собираемся.

Затем раздался глухой стук и вслед за ним стон, после чего руководство охраной было частично восстановлено.

– Эй ты! Оставайся здесь, у двери. Я с трудом поднялась на ноги и заглянула через щель в стекле в коридор, где шла перебранка между наемниками. Теперь их брань слилась в одну какофонию, отдельные голоса различить было просто невозможно. И только когда в коридор ворвался еще один охранник с новой вестью, мое сердце вновь наполнила надежда на спасение.

– Кто-то заблокировал предохранители на фазерах, и теперь они молчат без энергообеспечения, – закричал он.

Я метнулась в сторону Скеннера и Сарды, едва различая их в клубах белой известковой пыли.

– Их оружие отключено! И у них пропало несколько охранников. Это означает, что он здесь!

– Кто он? – удивился Скеннер.

– Капитан Кирк! Не знаю, каким образом, но я чувствую его присутствие!

Он удивленно вытаращил глаза.

– Пайпер, я думаю, что вам пора освободиться от навязчивостей и взяться за реальные дела, – он устало сел на пол. Я силой поставила его на ноги, проворчав:

– Поднимайся. Мы уходим отсюда.

Он напрягся, не очень-то веря моим словам.

– Каким образом?

До этого я смотрела на полуразвалившийся участок стены, а теперь обратила свое внимание на Скеннера.

– Прекратите задавать вопросы и начинайте думать сами. Вы слышали разговор за дверью. Теперь нас охраняют только двое, и к тому же их оружие заблокировано.

– Ясно, – ответил он.

– Тогда уходим. Сейчас.

Скеннер взялся руками за голову.

– Черт побери! Вы даже тоном голоса стали походить на него!

Его вывод удивил меня. И еще более то, что он пришелся не по душе. Я молчала, словно скала, плотно сжав губы. Дым ел мне глаза.

Звуки взрывов продолжали проникать сквозь стены нашей комнаты, усиливаемые потрескиванием электрических разрядов. Сарда уже обследовал поврежденные стены, отыскивая брешь достаточного размера. Если у него и были какие-то сомнения, как у Скеннера, то он ни разу не дал мне это почувствовать. Сможем мы выбраться через брешь в стене или нет неизвестно, но в любом случае он знал, что я обязательно должна попытаться сделать это. И я, скорее, соглашусь погибнуть здесь, чем заставлю капитана Кирка искать пути моего избавления. Каким-то образом ему уже удалось попасть на эту охраняемую территорию, нейтрализовать нескольких охранников, обесточить их оружие и устроить целую серию взрывов, чтобы досадить Морни и Перрену. Сделать такое было очень непросто, и одних аплодисментов мало. Если я все же оказалась на Аргелиусе, мне надо научиться действовать самой, цепляясь за каждый клочок земли.

Слова Скеннера, в которых звучали раздражение и усталость, продолжали преследовать меня. Я снова обратилась к своей физической мощи и попыталась расшатать несколько кирпичей в стене, бросая в нее оставленные компьютерные блоки. Теперь я не заботилась о том, чтобы скрывать собственный страх; все мои эмоции выплеснулись наружу. В наступившей тишине меня охватило непреодолимое желание снова оказаться в открытом космосе, на своем корабле, среди систем и оружия, в котором я достаточно разбиралась, и отправиться туда, где впервые испытала вкус славы. Я попыталась сосредоточиться только на этом. Если бы мне удалось снова вырваться в космос…

Вдруг вспомнилось: "Прежде, чем пытаться перехитрить врага в трех измерениях, необходимо как следует научиться маневрировать в двух."

– Отлично, – чуть слышно пробормотала я. Моя реплика привлекла нежелательное внимание. Сарда, колеблясь, попытался уточнить.

– Извините, что именно?

– Возвращайтесь оба туда, где сидели до этого.

Я подошла к стене, еще не совсем осознавая, что собираюсь сделать, и нащупала ладонью прохладные шатающиеся кирпичи, между которыми под моими пальцами появились большие, хотя и неровные щели, минуту назад бывшие просто трещинами. Должно же где-то быть слабое место.

– Все в порядке, – ответила я сквозь зубы, чувствуя в себе еще один прилив воспоминаний: "Если сомневаешься, надо больше работать."

– Боюсь, что я ничего не понял, – пробормотал Скеннер, – У вас есть что-нибудь, что мы могли бы использовать в качестве тарана? Что там внутри этих ящиков?

Я подошла к тяжелым металлическим коробкам, не обращая внимания на шепот и шарканье за моей спиной.

Сарда негромко произнес:

– Отговаривать ее бесполезно.

Затем я услышала шепот Скеннера.

– Отговаривать ее? Но как?

– Не спускайте глаз с тех двоих охранников за дверью. Нужно, чтобы они ничего не заметили, – я толчком подвинула к стене один из металлических контейнеров и направилась за следующим. – Помогите мне поднять эту штуку.

Наверное, безумие быть заразительным, потому что я и не пыталась действовать уговорами. Скеннер глубоко вздохнул, но промолчал и принял участие в установке второго контейнера поверх первого. Здесь пригодилась сила Сарды.

– Отлично, – произнесла я. – Остался еще один.

– Еще? – удивился Скеннер. – Нам едва удалось установить этот.

– Думаю, что подойдет тот, что, стоит в углу.

– Но этот ящик совершенно пуст!

– Знаю. Иначе как бы мы смогли поднять его на такую высоту?

– Пайпер, я думаю, что после этого вам сразу же понадобится отпуск.

– Вряд ли. С меня вполне хватит того, что в качестве отпуска придумал для меня Кирк. А теперь – за дело. У нас не слишком много времени.

Пустой контейнер был вскоре водворен на самый верх пирамиды, почти под потолок.

– И что теперь? – спросил Скеннер. Один и тот же вопрос уже в который раз подряд. Я вытерла вспотевшие ладони о брюки.

– А теперь помогите мне взобраться наверх.

– Что?

– К сожалению, у нас нет другого достаточно тяжелого груза, чтобы использовать его в качестве тарана для стены. Это самый простой способ.

– Но ведь это же глупо! Вы разобьетесь вдребезги!

– Стоять на месте еще хуже. Помогите мне. Я не отдавала приказов, но все почувствовали, что, по сути, все выглядело именно так; мои силы находились на пределе. Я не очень привыкла к своей командирской должности, и хотя у меня не было фазера, как командир группы ~я обладала особой властью. Рядом со мной молча жмурился Скеннер. Наши взгляды встретились.

Негромко, словно оправдываясь, я произнесла:

– Мы должны сделать это. У нас нет другого выхода.

Он спрятал руки за спину и нехотя кивнул.

– Я предпочел бы рисковать самому, – произнес механик.

– Знаю. Но ведь ответственность все равно ляжет на меня.

Рыцарство еще не умерло в наших мужчинах. Они помогли мне добраться до самого верхнего контейнера, Его металлические стенки приятно холодили кожу на плечах и бедрах, когда я попыталась плотнее прижаться к ним. Руки и ноги охватила дрожь, и мне с трудом удалось овладеть собой. Нужно приготовиться и душой, и телом, чтобы суметь распорядиться собственным весом внутри этого ящика.

– Готово, – произнесла я. Соврала, конечно. – На счет "три".

До трех досчитали намного быстрее, чем я ожидала.

Я почувствовала, как из-под ног уходит опора, и вся планета переворачивается вверх тормашками. Я ударилась головой об одну из металлических стенок; у меня возникло такое чувство, что моя шея провалилась внутрь туловища, а тело превратилось в шар. Затем раздался треск ломающегося кирпича, давящий мне на барабанные перепонки. Я снова падала и снова переворачивалась в своем металлическом гробу.

После очередного удара контейнер согнуло в причудливую геометрическую форму, внутри которой находилась я сама. Ящик сделал еще один оборот и остановился. Дверь на свободу была теперь полуоткрыта; в комнату проникал желтоватый свет из коридора.

Съежившись от боли, я из последних сил ударила ногой в дверь и выбралась из контейнера наружу, прямо на кучу битого кирпича, в то время как Скеннер и Сарда через образовавшуюся брешь в стене уже выбрались в коридор навстречу открывшим от изумления рты двоим охранникам, которые оказались даже не в состоянии воспользоваться своими фазерными винтовками.

Первым окончательно пришел в себя Скеннер. Он схватил обломок кирпича и с силой метнул его в одного из охранников. Удар пришелся прямо в руку, которой тот удерживал фазер. Согнувшись от боли, страж выронил оружие.

Сарда был уже наготове. Он влетел в коридор как стрела и сбил другого охранника с ног. Не долго думая, я ударила первого куском кирпича. В последнее мгновение он среагировал на направление моей атаки, но предпринять что-либо был уже не в силах. Удар пришелся прямо в его грудь, и он мирно улегся у самой двери. После этого Сарде удалось окончательно нейтрализовать и своего противника.

Вулканец повернулся в мою сторону, глаза его горели, и весь он, словно пружина, был готов к дальнейшим действиям.

Прежде чем продолжать борьбу, я посмотрела на свою команду. Это было необходимо и им, и мне самой, а затем поднялась на ноги, окончательно убежденная в необходимости действовать.

– Настало время выбраться из этой клетки на волю.

***

Оказалось, что снаружи порядка еще меньше, чем внутри лаборатории.

Когда мы шагнули в темноту аргелийской ночи, мое нетерпение сразу же сменилось ощущением собственной незащищенности. Ко мне вернулась моя обычная осторожность в принятии решений. Сзади шли Сарда и Скеннер короткими перебежками мы переходили с места на место, скрываясь от слонявшихся по территории наемников, которые были, не прочь пострелять по любой движущейся цели. И по нам тоже.

Я прислонилась спиной к стене в нашем очередном укрытии. Скеннер и Сарда стояли рядом. Мои пальцы нарисовали в воздухе фазер.

Сарда едва слышно спросил:

– Что вы планируете делать дальше?

– Найти капитана, – ответила я. Мое тело напряглось: невдалеке трое наемников проследовали мимо нас в сторону основной лаборатории. Наверняка они узнают, что нам удалось выйти на свободу. Скорее, пока что мы вышли не на свободу, а на улицу.

– Как мы можем найти своих без всякой связи? – спросил Скеннер. – Они могут находиться где угодно в радиусе километра.

– Они находятся здесь, на территории фермы, – настаивала я. Источником тех взрывов, которые мы слышали, являются мины-ловушки, расставленные на территории по приказу Морни. Каким-то образом Кирку и Споку удалось запустить их дистанционные взрыватели. Гениальная тактика запутать врагов с помощью их же боеприпасов. Вероятно, Кирк имеет большой опыт в ведении партизанской войны.

– Судя по тому, как он перемещается на местности, – сделал вывод Скеннер, – так оно и есть. Может быть, нам не следует вмешиваться в его дела?

Я остановилась и уставилась на него.

– Вы никогда не хотите ничего пробовать. Всегда боитесь рисковать. В таком случае, зачем вы поступили на службу в Звездный Флот? Оставались бы лучше на свиноферме в Теннесси. – Я недолюбливаю свиней.

Какой вопрос – такой и ответ. Он пожал плечами, я же покачала головой, не в силах скрыть улыбки от его слов.

– Если Морни собирается перебазироваться на "Энтерпрайз", – подумала я вслух, – нам следует вернуться на борт нашего "Короля".

– Как я уже говорил, – вставил слово Скеннер, – нам потребуется коммуникатор для того, чтобы связаться с автоматической транспортаторной системой.

– Урсула может и не добраться до космического корабля, – вмешался Сарда. Его голос прозвучал внезапным контрастом царящему на территории шуму и неразборчивому бормотанию Скеннера. – Капитан Кирк, возможно, успеет предупредить этот ее шаг.

– Такое предположение меня не устраивает, – ответила я довольно резко. – Я не хочу, чтобы он сам ввязывался в это дело.

Тон моей реплики вызвал паузу в нашей беседе. Тишина укрыла нас, будто плащом. Что бы ни случилось, я бы хотела, чтобы это воплотилось в реальность. Потому что он рассчитывал на меня.

Каждая частичка моей плоти теперь знала, что от моего решения зависят чужие жизни. Я поняла весь смысл шхуны "Эдит Келер". Кем бы ни была эта женщина и сама по себе, и для Джеймса Кирка, теперь она нашла отражение в квадратных ярдах парусов, блестящих металлических частях оснастки, бушприте – в том, что спасало его в те ужасные минуты, всегда присутствующие в жизни офицера Звездного Флота и командира космического корабля. Но от такого положения дел не становилось легче, на что я когда-то надеялась. Теперь это было ясно мне самой. Я никогда не смогу привыкнуть к таким моментам. Единственное, на что я решусь, – это спрятаться от них, уплыть на каком-нибудь паруснике, чтобы восстановить психическое равновесие, собраться с силами ради возвращения в космос. То есть как раз то, что так неплохо освоил Кирк. Я мысленно представила себе, как подо мной тихо качается палуба, а опасный и одновременно прекрасный океан колышется не далее протянутой руки, и эта стихия укрощена мной. Я услышала свист ветра в парусах и едва не посмотрела вверх… Если бы только я умела управлять ими как следует, – возможно… тогда возможно…

Я бы тогда потянула за те веревки, за которые нужно тянуть, чтобы все выбрались из этого кошмара и остались живы.

Но всему предшествует, однако, одно и то же слово: "возможно". Нет я не хочу слышать об этом. Заткнись, Пайпер, и принимайся за работу.

– Вперед, – сказала я прежде, чем окончательно определила, куда мы будем двигаться дальше.

Мы осторожно добрались до следующей постройки. Это было нечто, напоминавшее сарай, окруженный наполовину разрушенным забором, но то, что находилось внутри этого сарая, произвело ужасное впечатление. Очевидно, за нашим перемещением здесь постоянно следили, иначе как бы могли обнаружить нас на такой захламленной территории.

– Сарда, – начала я, – здесь обязательно должна быть какая-нибудь станция связи.

Он подошел ближе, балансируя на куче мусора и держась за покосившийся забор.

– Вы правы. Она находится в основной лаборатории Урсулы. Ей очень нужна была возможность связи с космическими кораблями, доставлявшими грузы, с собственной охраной.

– Так где же находится станция? В какую сторону нам следует идти?

Он не обратил внимания на мое нетерпение и жестом указал направление пути. Мы пробирались через выгоны, заборы, обошли почти всю ферму и, наконец, добрались до основной лаборатории.

– Я пойду одна, – произнесла я. Меня взяли под руки сразу с двух сторон. С одной – жесткая правда вулканца, с другой туманы Теннесси.

Моя голова на мгновение склонилась, и я глубоко вздохнула.

– Слушайте, вы оба. Если меня постигнет неудача, то вы сможете сами попытать счастья еще раз. Помните, что говорил капитан Кирк. Наша миссия важнее, чем жизнь любого из нас. Возможно даже, чем все жизни, вместе взятые.

Сарда не изменил своего выражения лица ни на йоту. Он не собирался спорить, как, впрочем, и не собирался отпускать меня одну.

Первым начал Скеннер.

– Если мы разрешим вам идти, то, как догадаемся о том, что нам необходимо делать в следующую минуту? Прислушайтесь, Пайпер. Никто не в состоянии думать так, как это делаете вы.

– Спасибо, Скеннер. Огромное спасибо. Чего я дожидалась, так это заверений в верности.

Теперь вы будете лучше знать об этом. Я украдкой посмотрела на Сарду и с облегчением заметила, что он специально решил не смотреть на механика.

– Хорошо, – снисходительно согласилась я. – Мне хватает забот, и я не хочу, чтобы вы создавали себе и мне дополнительные трудности. Но все же прошу вас не разбредаться в разные стороны. Сарда, ведите нас.

– Я знаю дорогу лишь приблизительно. Мне не разрешалось бродить по территории всюду, где захочется.

– И все же ведите нас. Скеннер, вы пойдете вслед за ним. Механик занял свое место в нашей цепи.

– Но вы сейчас не отказались бы от фазера, – не унимался он.

– Пригодилась бы обыкновенная рогатка, – согласилась я. Мне даже пришла в голову мысль попытаться сделать что-нибудь похожее из подручных материалов, но я поняла, что у меня не хватит опыта в этом отношении.

По мере нашего продвижения по открытым участкам, мои нервы становились все более и более наэлектрилизованными, нам приходилось постоянно увертываться от лучей искавших нас прожекторов. Очевидно, Морни планировала свою операцию со сверхускорителем уже довольно давно, во всяком случае, со времени разоблачения аферы вице-адмирала Риттенхауза с дредноутом. Эта территория была оборудована уже тогда, включая и системы защиты; они были активированы сразу после прибытия на планету ее самой, Перрена и Сарды. Часть охранников явно решила уклониться от своих прямых обязанностей – об этом свидетельствовали периодические взрывы и треск электрических разрядов. Очевидно, Кирк нашел-таки способ активировать установленные по приказу Морни мины-ловушки. Наверное, такое объяснение взрывам было ближе всего к истине.

А она для меня в тот момент являлась самым важным фактором. Многое уже стало ясным, за исключением роли доктора Бомы, при воспоминании о котором я ощутила камень на сердце. Мне очень хотелось, чтобы все мои опасения оказались в итоге напрасными. У меня возникло абсурдное, но всепоглощающее желание подняться в полный рост и закричать во всю силу своих легких:

– Капитан Кирк, вашему кораблю грозит смертельная опасность! Где вы?

Отзовитесь!

К нашему счастью, я удержалась от желания реализовать это глупое намерение. В конце концов, мне обязательно удастся найти его. И мы вместе вернемся к нашей шхуне со столь загадочным названием.

Но этим ободряющим мыслям недолго было суждено утешать нас. Нам, сидевшим в своем укрытии, представилась такая картина, увидя которую, мы вновь едва не лишились последних сил.

В нескольких метрах от нас, недалеко от основной лаборатории, стояла Урсула Морни и с ней четверо охранников с фазерными винтовками наперевес, держа на прицеле капитана Кирка и мистера Спока.

Я инстинктивно пригнулась и заставила остальных сделать то же.

Скеннер заметил мое движение сам и среагировал почти мгновенно. Кровь похолодела в наших жилах.

Капитан и Спок стояли рядом, внешне спокойные перед прямой угрозой собственной жизни. Каким-то образом она поймала их. А что с Маккоем и Мэрит?

– Как ей это удалось? – прошептал Скеннер.

– Тише. Слушайте.

– … в самом деле полагаете, что действительно сможете управлять космическим кораблем с помощью этой шайки наемников? – Кирк пытался убедить Морни.

– У меня есть подходящие люди для такого шага, капитан, – отвечала Морни, настраивая ручной коммуникатор. – Мне остается лишь разыскать их. А вы поможете нам в этом, или вся команда "Энтерпрайза" останется лежать в полукоматозном состоянии и в конце концов погибнет. Вы в безвыходном положении, капитан Кирк. Обещаю в случае необходимости перерезать вам горло.

Скеннер горячо прошептал мне на ухо:

– О чем это она? Что она задумала?

– Очевидно, ей удалось каким-то образом сделать заложниками команду "Энтерпрайза", – прошептал Сарда.

– Всю команду?

Я махнула им рукой, и сама тоже замерла, уловив многозначительность во взглядах, которыми обменялись Кирк и Спок. Мне ужасно захотелось прочитать мысли Кирка, как это умел делать вулканец. Множество идей промелькнуло в этом взгляде: настоящий обмен мнениями, а возможно, и планами. Тесная, проверенная годами связь.

До боли в руках я вцепилась в деревянный щит, обеспечивавший наше укрытие, потому что никак не могла свыкнуться с новой ужасной реальностью – капитан Кирк, его советы теперь для нас недосягаемы. И то, что я хотела сказать ему, будет пока оставаться лишь в моей голове.

Морни поднесла коммуникатор к своим губам.

Самюэль, охрана уже поднята на борт? В ответ раздался глухой жужжащий звук и затем – голос:

– Все, кто прошел регистрацию, уже на борту. Несколько человек отсутствует, и, вероятно, их поиски не приведут к успеху.

Морни сделала несколько шагов вперед и внимательно посмотрела в бесстрастное лицо Кирка.

– Ничего удивительного, – произнесла она. – Как только будете готовы, поднимайте на борт капитана и командира Спока. Я уверена, что они сами станут помогать нам, но на всякий случай оповестите охрану.

– Все уже готово, можете быть уверены. На этих джентльменов, думаю, можно вполне положиться.

Голос был искажен расстоянием и усилителем коммуникатора, но сомнений больше не оставалось. Мы слышали высокомерный голос Бомы.

То, что я должна была сообщить Кирку, кипело во мне, напрасно отыскивая выход. Теперь он уже все знал. Бома одержал верх. "Энтерпрайз" находился на орбите, а в командирской рубке сидел Бома. Казалось невероятным, что один человек смог одолеть команду из четырехсот лучших офицеров Звездного Флота. Но, с другой стороны, я тоже относила себя к элите, а в результате…

Я втянула голову в плечи: мной овладела сильная дрожь. Удача не всегда сопутствует одним, и тем же, даже если это любимцы Звездного Флота.

Очевидно, мое везение закончилось на том деле с дредноутом. Возможно, это было лучшее Время в моей карьере. Ведь достаточно трудно привыкнуть к званию "лейтенант-командир", не успев свыкнуться с обращением просто "лейтенант". Все, что я делала, получалось с опозданием минут на десять.

Вывести из строя целую команду корабля? Но ведь это же чудовищно несправедливо! Я скрипела зубами и пыталась распалить собственный гнев. Во всяком случае, из этого можно попытаться извлечь какую-нибудь выгоду, а двум смертям не бывать.

Морни продолжала свое общение с коммуникатором.

– Перрен, вы слышите меня?

В ответ раздался треск статического электричества, затем спокойный голос произнес:

– Я заканчиваю формирование портативной памяти.

– Поторопитесь. Мы уже готовы к отправлению.

– А как обстоят дела с охраной?

– Они уже на борту корабля. Мы начнем готовиться к выходу из звездной системы сразу же, как только вы подниметесь на борт. Мы же отправляемся прямо сейчас.

– Я буду буквально через несколько минут.

Без всяких приличествующих сеансу связи заключительных формул вежливости Морни переключила коммуникатор и вновь приветствовала космический корабль. Я продолжала следить за Кирком. Внешне он был абсолютно спокоен и ничем не отличался от того Кирка, который рассеянно наблюдал за океанскими волнами во время нашего морского путешествия. Не выказывая внутреннего напряжения, он был ежесекундно готов к ответной атаке, ожидая лишь удобного момента для нее. Спок также казался невозмутимым. И только когда я ощутила негромкий свист транспортационного луча и обычно сопутствующее ему легкое покалывание на коже, то поняла, что оба они и не планировали попыток своего освобождения: Кирк и Спок хотели вернуться на борт своего корабля. И если им еще предстояли жаркие схватки, команда "Энтерпрайза", во всяком случае, будет знать, что ее ангелы-хранители вернулись на корабль и будут делать все, что нужно для его блага.

На наших глазах эта пара постепенно растворилась внутри вытянутой вверх призмы и исчезла из поля зрения.

Без всякой паузы я вернулась к своим предыдущим невеселым мыслям.

– Сарда, надо идти в основную лабораторию.

– Это сюда.

Мы сделали еще шага три, когда Скеннер схватил меня за руку и произнес:

– Смотрите. В это трудно поверить…

Он увидел две весьма знакомые фигуры, медленно ковылявшие по территории в направлении, противоположном нашему. И прежде чем я смогла прервать его, Скеннер довольно громко свистнул. Вскоре Маккой и Мэрит уже сидели с нами в нашем укрытии.

– Куда вы пропали? – прошептал Маккой, широко раскрыв глаза.

– А вы? – спросил Скеннер.

– Мы искали вас.

– Это меняет дело, – заулыбался механик.

– Получается, что мы искали друг друга.

Я протиснулась между ними.

– Скеннер, заткнитесь, иначе мне придется вас ударить. Доктор, что вам удалось выяснить?

– А разве вы не слышали только что состоявшийся здесь разговор? Маккой показал рукой в сторону недавно опустевшей площадки.

– Только его конец.

– Понятно, – он нахмурился, собираясь рассказать нам то, что, как он надеялся, мы уже знали. У него не было никакого желания повторять эту невеселую информацию. Это хорошо читалось по его лицу, на котором отразились и тоска, и злость одновременно. – Бома подождал, пока корабль выйдет на орбиту, после этого он буквально усыпил команду с помощью специального газа.

– С помощью чего? – выпалил Скеннер.

– Это своеобразный наркотик, вызывающий глубокий и небезопасный для здоровья сон. На фоне резкого угнетения обменных процессов, – он придвинулся чуть ближе, желая усилить эффект от собственных слов. – Этот сон может плавно привести к смерти, если не будет применен антидот, причем достаточно скоро.

– Неплохой способ шантажировать Кирка, – пробормотала я.

– И даже более того, – продолжила Мэрит, взглянув на доктора Маккоя, как будто она смогла прочитать его мысли. – Это постепенно-прогрессирующая кома. И все остальное – только дело времени. Морни не все рассказала капитану. Может быть, она сама не все знает об этом.

– Вещества этой группы крайне опасны, и играть с ними может только идиот, – настаивал Маккой, теперь уже сжав кулаки.

Вдруг я увидела в нем что-то, чего не замечала раньше. Когда он сердился, то всегда почему-то казался мне смешным и вызывал досаду. Но теперь в его словах слышалась горечь. Похоже, он так же глубоко чувствовал команду "Энтерпрайза", как мистер Скотт – сам корабль. Это была и его команда. Его дети. Лицо доктора окаменело от ненависти к ее обидчикам при одной мысли о том, что Морни сделала с ней.

– У многих веществ такого класса вообще не бывает антидотов, проворчал он. – Она может не знать этого, или это вообще ее не волнует. С таким же успехом она могла лгать Джиму, уверяя его, что при необходимости сможет быстро вывести команду из наркотического сна. А на самом деле все они могут быть уже мертвы.

Его отеческий гнев в сочетании с чувством беспомощности действовал на меня еще более убедительно, чем мой собственный. Я наклонилась к нему и пообещала:

– У нас еще будет свой шанс вернуть столы на старое место, сэр. Мы обязательно доберемся до этого.

– Мы должны это сделать, – прервал Сарда. – Перрен может вообще ничего не знать обо всем. Он наверняка бы не участвовал в таком деле, если бы его предупредили. Я отведу вас в лабораторию, Он поднялся. Та быстрота, с которой вулканец это сделал, резкость и угловатость его движений вызвали у меня мрачное предчувствие. Он торопился, но его мотивация уже изменилась. Скрытый импульс в его движениях подсказал мне, что его преследовало эхо, повторявшее одно и то же имя; "Перрен, Перрен, Перрен". Хватит ли логических приемов всей Галактики для того, чтобы воздействовать на Перрена? Сарда исчез в узком дверном пролете, но вопросы остались.

Я жестом направила Маккоя и Мэрит вслед за ним в качестве арьергарда.

Скеннер, проходя мимо меня, произнес:

– Не переживайте. Это лишь проявление поклонения кумиру.

Я ответила довольно резко:

– Думаю, что я не вправе рассчитывать на такое.

Наряду со страхом я ощутила и некоторую неловкость. Я приготовилась к жестокой схватке и повела свою пеструю группу внутрь лаборатории вслед за Сардой. Моя память продолжала удерживать лицо Кирка, его взгляд, обращенный к Споку, ответную реакцию на этот взгляд, состоявшийся обмен планами или, по крайне мере, мнениями. Вопросов много, но ответов на них пока нет. Я все еще могла рассчитывать только на собственные силы.

Предатели!

Действительно, наши дела складывались не слишком хорошо, если мне не удалось успокоить себя даже надеждой на то, что капитан Кирк знает все, и ответы на вопросы уже у него в кармане.

Сарда остановился в конце коридора. Из-за плохого освещения ему никак не удавалось вспомнить нужную дверь. Проход был довольно узким, стены сырыми, и выглядели они более старыми, чем в том здании, которое только что было нашей тюрьмой. Мы не могли точно определить, в течение какого времени эта ферма уже не использовалась по своему прямому назначению, но слабый специфический запах когда-то содержавшихся здесь животных еще не выветрился окончательно. Коридор заканчивался тупиком-с единственной дверью в конце.

– Сарда, – негромко позвала я. Он остановился, задерживая всю нашу команду, и мне пришлось протискиваться между ее членами.

– Я пойду первой, – набрав в легкие побольше воздуха, я заглянула в лабораторию. Здесь было почти пусто. Остались лишь несколько антресолей, компьютер и множество пустых металлических контейнеров. Отсутствовали даже стулья, если они вообще когда-нибудь стояли здесь. Я подала знак остальным войти в комнату. Скеннер прикрыл за собой дверь.

Освещение здесь оказалось ненамного лучше, чем в коридоре, но тип осветителей был другим. Очевидно, Кирку удалось серьезно расстроить систему энергообеспечения всех лабораторий. Но теперь для Морни это уже не имело существенного значения: лаборатория, видимо, была уже им не нужна, выполнив все свои задачи.

Сарда оказался рядом со мной.

– Где-то здесь должен быть блок внешней связи. Им незачем было забирать его с собой, – вулканец стал рыться среди брошенного оборудования и информационных контейнеров. – Вот он. Но частично демонтирован.

Мы подняли портативную консоль на ближайший стол. Она напоминала телефонный аппарат, соединенный с компьютером.

– Сможете восстановить блок связи? – спросила я, сочувственно рассматривая полуразрушенную панель.

– Похоже, что они размонтировали эту штуку не специально, предположил Сарда, – а всего лишь украли некоторые наиболее доступные для снятия детали. Думаю, что можно заменить недостающие платы и произвести достаточно мощный сигнал для запуска транспортационной системы корабля.

– Скеннер, а что вы думаете об этом? Он задумался, затем слегка поморщился.

– Не так уж плохо. Хотите, чтобы я попробовал?

Я промолчала, но ответ прозвучал в моем взгляде.

– Хорошо, я постараюсь, – ответил механик и принялся за работу.

Оба доктора и я помогали ему, собирая детали и платы, которые отвечали описаниям Скеннера и Сарды. Вскоре консоль стала все больше и больше приобретать свой первоначальный вид, и Скеннеру удалось выйти на связь с автопилотом, находящимся на борту "Короля".

– Он рядом. Я знаю, что он прямо над нами, – пробормотал механик.

– Сможете усилить сигнал еще больше? – спросила я.

– Не волнуйтесь, "Король" обязательно ответит нам.

Но я не могла не волноваться, все еще не слишком доверяя кораблю, который напоминал, скорее, не космический тягач, а остатки после аварии на пивзаводе. Всматриваясь в экран монитора, я пыталась понять смысл множества красных точек, бегущих по координатной сетке в поисках подходящей частоты волны.

– Может быть, вам не хватает мощности источников питания? Должно быть…

Я ощутила глухой удар в стену. Это были несколько бульдозеров. Мы услышали их рычание уже слишком поздно и ничего не успели предпринять.

Сильный удар в спину вывел меня из равновесия, я упала, но сознания не потеряла. Комната закружилась перед моими глазами в кошмарном водовороте боли и лиц. Мои ноги сделались ватными, и я на время лишилась способности двигаться. Чьи-то жесткие руки схватили меня за плечи и снова бросили на пирамиду из железных контейнеров; затем они опять подняли мое тело и схватили меня за горло. Я подумала о сопротивлении, ведь наемники тоже люди…

Но это была работа не наемников Морни. Я увидела новые лица, которые ненавидели нас сверх всяких обязанностей, связанных с суммой денежных чеков.

Я ощутила дуло дезинтегратора Клингонов на собственной щеке. В лицо пахнуло неприятным запахом чужого рта.

Склонив голову в злобной усмешке, – Гелт удовлетворенно произнес:

– Ну что, теперь будешь танцевать со мной?

***

С большим трудом мне удалось открыть глаза, и кошмар оказался явью: четыре Клингона в атакующей позе с дезинтеграторами, направленными в сторону Сарды и других.

– Где все? – потребовал Гелт. – Все эти научные штучки, которыми вы тут занимались?

– Но мы не ученые, – еле слышно прошептала я, насколько мне это позволяло сдавленное горло. Ради моих друзей я всеми силами пыталась отвечать спокойно. – Как вы можете видеть сами, они забрали все свое оборудование и покинули это место. Мы даже не знаем, чем конкретно они тут занимались.

Его лицо говорило о том, что он не верит ни одному моему слову.

– Сверхускоритель, – прошипел Гелт. – Где он?

Хорошо. Если он хочет слушать, пусть слушает.

– Уже примерно в тридцати пяти тысячах километров отсюда.

Его рука еще сильнее сжала мое горло. Я чувствовала, как пульсируют мои сонные артерии, и мне приходилось довольствоваться тем малым количеством воздуха, которое он мне оставил. К тому же вновь вернулась пульсирующая боль в спине.

– Держу пари, сверхускоритель прямо над нами, – произнес Гелт.

Его самодовольство вызвало у меня приступ ярости, как это уже однажды случилось. Я ударила кулаками в его твердую, как металл, грудную пластинку и прохрипела:

– Ты прав, глупая рожа, но ты бессилен против космического корабля.

Все- таки было что-то чертовски приятное в том, что тебя ненавидит Клингон. Может быть, даже не столько приятное, сколько приносящее своеобразное удовлетворение. Если, бы у меня так не пересохло во рту, я бы наверняка плюнула в его уродливую рожу. А в это время стоявшие рядом Маккой и Скеннер все еще пытались справиться с собственным изумлением.

Губы Гелта побелели от ярости, он вскинул вверх свою свободную руку и издал победный клич.

Этой же рукой Клингон расстегнул свой пояс и достал кинжал, при одном виде которого жертва должна была замереть от ужаса. А ведь он находился еще в ножнах! Гелт, однако, захотел посмотреть на сам клинок. Резким движением он сбросил ножны на пол, и прямо перед моим лицом заблестел холод металла.

– Считай, что твои друзья уже трупы, – зарычал он. – А ты сама… ты будешь… это на нашем языке называется "мясо для обряда мести", – он еще крепче сжал мое горло, скрипя зубами и шевеля губами.

Лезвие кинжала оказалось с зазубринами в форме когтей. Без сомнения, Клингонам всегда неплохо удавались драматические роли.

Я напряглась, ожидая своей, участи. Неужели меня ждет смерть от ножа Клингона, который он вот-вот воткнет мне между ребрами?

Вдруг комната превратилась в арену горячей схватки. Из укрытия заработал фазер. Сначала один Клингон, а за ним второй оказались обездвиженными и лежащими на полу. Не понимая до конца, что же происходит, я тоже решила действовать и ткнула пальцем в правый глаз Гелта. Клингон взвыл и ослабил давление на мое горло.

Еще двое его соотечественников пытались открыть огонь из дезинтеграторов, получая в ответ фазерные залпы. Сарда, спрятавшись под столом, дожидался удобного момента, затем внезапно вскочил и ударил одного из Клингонов ногой по голове. Тот начал оседать вниз, но вскоре, пошатываясь, снова встал в боевую позу, и его добил только фазерный выстрел. Он упал прямо под ноги Гелту, и оба Клингона оказались на полу.

Теперь я была уже свободна и попыталась встать на ноги. Гелт тоже старался подняться из неудобного положения: ему мешал его коллега, находившейся уже в бессознательном состоянии. Я поняла, что у меня в запасе не так уж много времени. Подпрыгнув вверх, я достала довольно внушительный кусок решетки от кондиционера, который лежал в разломе стены, напряглась и двумя руками ударила им Гелта по голове, сложив воедино в своем ударе тяжелый металл и собственную злость. Гелт несколько раз вздрогнул, но затем затих.

Прислонившись к стене, я переводила дух, пытаясь разобраться в том, что происходит с последним из Клингонов. В моих ушах звенело.

Я поняла, что медленно соскальзываю вниз, только тогда, когда услышала голос Маккоя и ощутила, как он пытается удержать меня от падения.

– С вами все в порядке?

Скеннер тоже выглядел обеспокоенным.

– Он не задел вас ножом, Пайпер?

Я покачала головой и, жмурясь, перевела свой взгляд в сторону дезинтегратора, который все еще крепко сжимал Клингон.

– Ну что ж, неплохо, – прохрипела я. – Оказывается, только мы следовали аргелийским запретам на ношение оружия.

У Скеннера вырвался вздох облегчения. Он сначала посмотрел на Гелта, потом на меня. Механик покачал головой, удивленный моей зоологической ненавистью к Клингонам.

– Наверное, у вас должен быть какой-то пунктик, – заметил он.

Ко мне постепенно возвращалось мое обычное восприятие мира. Я откашлялась, пытаясь понять, не буду ли выглядеть дурой, отвечая им. Я довольно резко встала и выпрямилась.

– Скеннер, возвращайтесь к своей работе.

– С вами все в порядке?

– Вполне… Занимайтесь своим делом.

Я легонько подтолкнула его в сторону панели устройства связи. Но мои слова не очень-то убедили механика, поскольку меня до сих пор удерживал на ногах доктор Маккой. Я удивилась немалой физической силе, обитавшей в не очень внушительных формах доктора.

Что же все-таки произошло? Неужели капитан Кирк и мистер Спок поднимались вверх с помощью транспортационного луча только в моем воображении? Или на самом деле они были здесь?

Я заморгала и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь стряхнуть пелену с собственных глаз.

Однако в нише, в которую упиралась комната, где все мы сейчас находились, не было ни Кирка, ни Спока.

Оттуда медленно, почти торжественно вышел Перрен. Он все еще держал фазер в своей руке, разглядывая последнего клингона, превратившегося сейчас в кусок лежащей на полу бесформенной плоти. В левой руке Перрен сжимал металлический кейс. Он посмотрел на нас и поочередно встретился взглядом сначала с Сардой, потом – со мной. Крепко прижимая к себе этот таинственный чемоданчик, вулканец вышел из своего укрытия, продолжая держать правой рукой свой фазер наперевес.

Я с трудом шагнула в сторону, лишаясь – такой необходимой поддержки Маккоя: после удара Гелта продолжала болеть спина. Вскоре за мной выстроилась вся моя команда.

Сарда тоже встал в их ряд, и я знала, что ничто не может заставить его изменить свое решение.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Перрен коротко кивнул.

– Добро пожаловать.

Перед нами вихрем пронеслись воспоминания о нашем недавнем заточении: мы подумали о том, что, возможно, снова стали пленниками. Впятером против одного вулканца с фазером наготове… совершенно неравные силы.

Перрен, видимо, почувствовал это и ответил соответствующим образом.

– Я не собираюсь бросать вам вызов, – произнес он, не сумев, однако, смягчить предостережение в своем голосе. Вулканец раскачивался взад-вперед, зелень его формы хорошо смотрелась на фоне серого камня.

– Мне очень жаль, что наши цели нельзя объединить.

– Так же, как ваши с целями профессора Морни, – ответила я, тоже медленно двигаясь в сторону двери и надеясь, что он не ощутил угрозы в моих словах. – Морни собирается использовать "Энтерпрайз" в качестве корабля-лаборатории для испытания сверхускорителя. Ее не волнуют системы безопасности или жизни членов экипажа.

– Вся команда будет высажена, когда мы доберемся до пункта нашего назначения, – ответил Перрен. – Они останутся живы.

– Возможно, их уже сейчас нет в живых, – вмешался Маккой. В его голосе звучала убежденность, которую давали ему его профессиональные знания и опыт. – Морни или лжет, или обманывает сама себя, считая, что она так легко сможет воспользоваться антидотом. С наркотическими газами шутки плохи, а для нее даже это может служить предметом игры, – он стрелял словами в Перрена, словно пулями: это была неотразимая правда.

– Ее больше не волнует безопасность, Перрен, – продолжила я. – Если сверхускоритель не выдержит испытаний, то ей вместе с пятьюстами членами команды придется отправиться в путешествие между системами измерений, откуда нет возврата. А если испытания пройдут успешно, все равно команда "Энтерпрайза" стала жертвой предательства. Она дурачит вас. Не позволяйте ей делать этого.

Его утонченные черты вулканца затуманились сомнением, но так было лишь мгновение, после которого все снова прояснилось.

– Урсула планирует все возможные варианты. Снотворный газ не является смертельным ядом.

– Да, но она всего лишь теоретик, – неожиданно сурово прервала его Мэрит. – Она не является специалистом в области медицины. Никто не может всего за один вечер научиться управлять веществами, обладающими гипногенным действием. Только для подбора правильных доз нужны месяцы. Вы верите ей или доктору Маккою?

Перрен любовно обхватил свой металлический чемоданчик, меня поразило его сходство с мальчишкой, схватившим под мышку любимого плюшевого медведя. В нем, без сомнения, шла напряженная внутренняя борьба: его брови соединились в одну ниточку. Рядом со мной аналогичные эмоции испытывал другой вулканец, для которого все это было понятным, – Сарда. Он находился под воздействием их духовного единения, в котором невмешательство в сугубо личные проблемы всегда находится под угрозой.

Та неожиданная, невероятная победа над кораблем точно такого же класса, как наш, снова ожила в моем мозгу в малейших деталях, и капитан Кирк в этих воспоминаниях вновь учил меня своей излюбленной тактике:

"Дергай и толкай, толкай и дергай, а результат не заставит себя ждать…"

– Вас просто используют в собственных корыстных интересах, настаивала я. – Она заигрывает с вами. А результатом могут стать сотни погубленных жизней.

– Пайпер права, – произнес Сарда. – Я умоляю вас, верьте ей.

Он не сказал: "Она знает всю правду", а только лишь: "Она права".

Тонкая разница, больше относящаяся к области морали.

Перрен перешагнул через одного из лежавших без сознания клингонов и направился к двери, затем вдруг заколебался. Похоже, ему не хотелось покидать нас до того, как он сам сможет сделать необходимые выводы и представить их нам. Все это говорило о его неуверенности. А его потребность в том, чтобы быть понятым, доказала мне, что мы уже близки к тому, чтобы пробить неприступную стену.

– Я должен принимать взвешенные решения, – наконец произнес он, и не без неуверенности. – Мне нужно находиться там, где находятся мои компьютеры и проходят мои расчеты. Я собираюсь поступить так ради собственных целей. А это… – он повел фазером в сторону поверженных клингонов. – Эти ребята пытались сделать то, что им неположено, и я постарался помешать этому, – на полу лежало неплохое подтверждение его словам. – Урсула недооценивает вулканцев. Это может стать для меня своего рода прикрытием.

Сарда сделал шаг в его сторону.

– Нет никакой логики в том, чтобы подвергать риску жизнь целой команды космического корабля, – произнес он, прибегая к доводам простейшей дидактики.

– С другой стороны, нелогично приносить в жертву то, что создано упорным трудом, только из-за какого-то теоретического риска, – в голосе Перрена зазвучало раздражение, которого я никогда раньше не замечала. Если команда корабля уже мертва, то она перестает выступать в качестве фактора для принятия решений. Теперь вы свободны в выборе. Я не буду ни помогать, ни мешать вам. Ваша посудина не сможет ничего противопоставить боевому космическому кораблю, – он перевел взгляд с меня на Сарду. – Мне жаль, но нам нужно расстаться.

Сарда молчал. Поскольку я стояла рядом, то заметила, как возросло его внутреннее напряжение и как он пытался скрыть его…

– В этом нет никакой нужды, – ответил он. Являясь более старшим и в большей степени тренированным вулканцем, Перрей довольно ловко скрывал свое сожаление из-за происходящего. Обладая уникальным опытом дружбы между человеком и вулканцем, я уже в течение долгого времени задавалась вопросом: на что больше похожа дружба между двумя вулканцами, если ее действительно можно было назвать дружбой, а не странной связью между учителем и учеником? Как мне указал когда-то Спок, Перрен и Сарда имели много общего с самого начала – в основном в одном и том же. У обоих были проблемы с обычным конформизмом всех вулканцев. Для Сарды наверняка стало утешением то, что он нашел соотечественника, который хорошо понимал его щекотливое положение, соплеменника, которому не надо было многое объяснять заново,. Я сожалела, что не подумала об этом раньше. Мне следовало приготовиться к такому повороту событий.

Перрен кивнул, но не в знак согласия. Это было нечто совершенно другое.

– И мне жаль, что мы расстаемся еще до того, как наши цели можно было бы объединить. Мне остается только надеяться на то, что вы будете жить долго и счастливо, – теперь он говорил медленно, без тех признаков раздражения и скрытого вызова в голосе, которые были так заметны раньше.

Профессор выскользнул в коридор, не меняя выражения лица, и вскоре исчез.

Моя рука непроизвольно потянулась за Сардой, который отправился вслед за своим учителем.

– Сарда, постойте! – попыталась я удержать его.

Он остановился у двери, повернулся, посмотрел на меня и судорожно схватил попавшийся под руку камень, словно тот мог помочь ему найти подходящее объяснение. Его натура разрывалась на части. Даже вулканцу трудно скрыть такие внутренние муки.

Он с силой оттолкнулся от двери, и мы услышали его тяжелые шаги по коридору.

– Сарда! – я метнулась вслед. Голос Скеннера на мгновение задержал меня.

– Пайпер, я поймал то, что нужно. Жестом обведя в воздухе круг, захвативший его и обоих докторов, я на секунду притормозила у самой двери.

– Поднимайтесь наверх! Я сама найду вас. За порогом лаборатории стояла темная аргелийская ночь. Она проникла в большинство комнат и внутри постройки: электроснабжение ухудшалось с каждой минутой. Я устала от постоянного ощущения холода. Мне было тепло на Аргелиусе лишь один раз, и то в тот момент, когда Клингон держал меня за горло. Даже бег по коридорам не согрел моего тела, к тому же я продолжала ощущать боль в спине и неприятный шум в голове при попытке вдохнуть поглубже. На поворотах я едва успевала замечать впереди ускользающую от меня спину Сарды. Он был крепок и быстр в движениях, догнать его было нелегко. На последнем повороте я попыталась ускориться и снова позвала:

– Сарда, подождите!

К моему удивлению, он сразу же остановился и повернулся в мою сторону. Неужели Сарду так поразило то, что я пытаюсь его догнать? Неужели он все забыл?

Сарда вновь повернулся ко мне спиной. Как раз вовремя, потому что в этот момент Перрен исчез внутри небольшого домика.

Я остановилась в нескольких футах от Сарды и прислонилась к стене. Он опять повернулся ко мне с неуверенностью на лице.

– Вероятно, он забирает остатки оборудования, – вздохнув, предположила я, – перед тем, как сообщить Морни, что готов к подъему на корабль.

Сарда еще раз всмотрелся в темноту ночи. Теперь все вокруг стихло.

Похоже, его внутренняя раздвоенность достигла своего предела. Он сжал кулаки. По-видимому, вулканец сам не отдавал себе отчета в том, что делает.

– Я не могу бросить Перрена в таком положении, – произнес он.

Я сделала еще один шаг ему навстречу.

– Не вы покидаете его, а он вас.

Сарда отшатнулся от меня.

– Пайпер, вы не можете понимать всех сложностей взаимоотношений между вулканцами. А у меня слишком мало времени на объяснения.

Я кивнула, подтвердив правоту его слов, а затем, растягивая слова, спросила:

– Вы действительно думаете, что Перрен не до конца понимает, в какое дело он влез?

В нем продолжалась внутренняя борьба.

– Это не может быть основанием для того, чтобы его бросить.

Я сразу же внутренне поникла, пытаясь придумать хоть какой-нибудь логический аргумент. Но любой вулканец, даже воспитанный лишь наполовину, хорошо разбирается в собственных мыслях и держит ответ за них. И если он и решился предать свое прошлое ради будущего, пусть призрачного, никакая сила во Вселенной не заставит его отказаться от своего решения.

Если для этого не хватало аргументов и если логика была бессильна, то, может быть, пора попытаться сыграть на том и другом сразу? Я решила показать ему, что готова принять любое его решение.

– Тогда вам придется выбирать.

***

Сарда перестал в нерешительности разглядывать домик, внутри которого только что исчез Перрен. Его глаза затуманились, и я поняла, что он смотрит и не видит меня. Возможно, вулканец все еще пытался найти способ объяснить необъяснимое. Своим молчанием я надеялась показать ему, что не нуждаюсь в подобного рода рассуждениях. В том, что касается объяснений с моей стороны, мое присутствие на этой планете говорило само за себя.

Сарда сам плыл в бурном океане собственных эмоций, без всякой поддержки с моей стороны, потому что я была уже не в силах помочь ему, как страстно ни желала бы этого.

Он выпрямился.

– У меня нет выбора, – глухим и торжественным тоном произнес он.

Я заставила себя не отвечать ему ни словом, ни жестом – ничем: не хотела давать понять, что я чувствую, как меня предали. В конце концов, здесь не было предательства в полном смысле этого слова. Он просто выбрал для себя то решение, которое посчитал лучшим. И у меня было право только на то, чтобы узнать о таком решении.

Подыскивая прощальные слова, те, которые смогут хоть частично помочь мне выйти из этой ужасно неловкой ситуации, я тем самым дала Сарде дополнительное время на раздумье.

Наконец его руки повисли, и он произнес:

– Я пойду с вами.