Глава 14

Выражение печали смешивалось с выражением сочувствия на лице Маккоя, однако в глазах его сквозила вина. Имел ли он какое-либо право переубеждать капитана? Имел ли кто право требовать в жертву чужую жизнь? Ведь одна часть Джима Кирка навсегда останется капитаном звездолета. Часть его останется в плену у времени. Прочие его части займут иные места, он будет среди людей, с которыми контактировал за время своего командирства, людей, чьи жизни он изменил своими решениями. Маккой закрыл рот, так ничего и не сказав. При любых других условиях он бы посмеялся над жалостью к своей собственной персоне, прочитанной в глазах капитана. Но он так ничего и не сказал. Его традиционный цинизм почему-то сегодня ему изменил. Ибо причина всего была в нем.

– Дело не только в этом случае, – промолвил Джим Кирк, просто с тех пор я понял, что прятался сам от себя.

Маккой ткнул пальцем в пачку писем, которую держал в руках Кирк.

– Ну что хорошего в этой треклятой писанине, Джим? Ну что в ней такого, что ты теперь говоришь совсем по-другому?

Кирк бросил взгляд на письмо, которое читал, прежде чем Маккой прервал его занятие. Он нашел место в тексте, на котором остановился, и попытался представить отца, произносящего следующие слова:

* * *

Есть многое, о чем мне хотелось бы тебе рассказать сегодня: ты уже достиг того возраста, когда сможешь меня понять. Конечно же, мне бы хотелось сказать вам лично, но порой это так тяжело сделать, к тому же я не с вами.

Космическая служба опасна, и может случиться, что я так никогда и не узнаю, что вам больше всего требуется сейчас от палочки, а потому постараюсь сам догадаться.

Я люблю вас, мальчики. Мне бы очень хотелось, чтобы мы все время были вместе. Но я бы солгал. если бы сказал, что мне не нравится быть астронавтом. И вы прекрасно об этом знаете. Не забывайте, что это тоже работа и за нее платят, к тому же, это еще и служба. Привычные обязанности теряют романтический колорит, но работа есть работа, и ее необходимо делать. Не знаю, буду ли я впредь любить свое дело, как прежде. Это похоже на то, как когда-то мы втроем строили модель каравеллы внутри бутылки. Помните, проблема была в том, чтобы загнать кораблик в бутылку так, чтобы он еще и хорошо смотрелся. Порой приходится торопить события.

Хочу предостеречь, чтобы вы были поосторожнее в выборе предметов своей любви. Убедитесь прежде всего, что эта любовь взаимна.

* * *

Странное письмо. Сколько тут всего. Такое впечатление, что отец пытался заключить в этот конверт все свои мысли и чувства по поводу будущего. И что он имел в виду под последним предложением?

Еще раз перечитав последние слова, Джим Кирк заметил разницу в почерке. Может, отец очень торопился, или смысл этих слов для него был куда важнее каллиграфии… А ведь отец был человек военный и любил аккуратность. Нет, все здесь не так просто. Читая сейчас это письмо, Кирк ощущал крайнюю торопливость. Стиль хромал, к тому же здесь было немало слов, которые вряд ли были бы правильно поняты мальчиками десяти и четырнадцати лет. Он попытался вспомнить, чувствовали ли они с братом разницу в этих письмах четверть века тому назад. Нет. Восторг от самого факта получения этих писем заставлял мальчиков обожать мужчину, которого они практически не видели. Но вот, что касается этого письма… Это письмо совершенно иное. Он что, был в беде, или ему угрожала какая-нибудь опасность?

– Твой отец выполнял спецзадание, Джим? – поинтересовался Маккой. Кирк сощурился на солнце, заметив, что оно значительно продвинулось к зениту и теперь грело ему ноги. Джим не ответил Маккою, он был погружен в глубокие раздумья.

– Нам это неизвестно, – признался он.

– Что, и мать не знала? – спросил Маккой. Кирк замотал головой.

– Вот эта пачка писем пришла в один день. А потом – ничего.

Все, что нам удалось узнать, так это то, что он совершенно неожиданно покинул Звездную базу-2, и при довольно таинственных обстоятельствах. Мне так и не удалось вытянуть подробности у командования Звездным флотом, несмотря на все мои связи в высших кругах. – Он произнес эту фразу неторопливо, следя за реакцией па свои слова, потому что подобное признание орденоносца элиты Звездного флота звучало не совсем привычно. Маккой, по крайней мере, уже в пятый раз за сегодняшний день сказал то, что вертелось у него на языке:

– Может, они просто не знали? – Кирк бросил в его сторону удивленный взгляд. – Что, что?

Маккой, нахмурившись, молчал. Неужели он все-таки сказал это?

Нагнувшись к Кирку, он продолжал:

– Может такое быть? Могли они об этом не знать? – Ткнув пальцем в сторону хлебной нивы, он удивился вслух:

– Персонал Звездного флота просто так с места несения боевого дежурства не исчезает. По крайней мере, в таких случаях всегда проводится расследование.

– Но ведь никакого расследования не проводилось.

– Вот и я говорю. Кому-то все было известно. Разумеется, никаких записей не сохранилось.

– Совершенно верно.

– Скорее всего, дело вот в чем, Джим. Вполне возможно, информация исчезла во время очередных перестановок в командовании.

– Но ведь это было так давно, Маккой.

– Достаточно, чтобы умышленно устроить сбой в компьютерной памяти, – настаивал Маккой, – Достаточно для того, чтобы инцидент забылся. Проклятое мышление флота! Что это был за сверхсекрет, о котором никому ничего не было известно?

Кирк уставился на волны шумящего хлеба, ему вновь неудержимо захотелось узнать, что же все-таки произошло с его отцом, и старое желание смешалось с новой болью. Цена героизма слишком велика.

– И почему цена столь высока? – промолвил он, глядя в ярко-голубое небо Айовы. Маккой молча за ним наблюдал. Кого он имел в виду? Себя или своего отца? Но он-то знал, он действительно знал, что означает этот вопрос, и ненавидел себя за это. Еле слышно, стараясь придать весомость своим словам, он процедил:

– Цена престижа, Джим. – Цена… Всегда приходится за что-то платить. Всему есть цена. Ничего нельзя просто иметь, держать или делить с кем-то. – Цена высокой науки не. сей раз слишком глубоко внедрилась в его сердце. Он платил за то, что был способен путешествовать во времени. Для многих интеллигентных людей это стало бы наивысшей привилегией. Так почему же он чувствовал себя столь глубоко уязвленным?

– Я никогда не забуду лица Спока, когда он все это мне подробно разъяснил. Даже он был способен ощутить потерю. – Маккой заерзал па месте, чувствуя, что приближается довольно неприятная тема для разговора. – Спок сказал, что она была права, просто время оказалось неподходящим, – продолжал Кирк, внезапно представив своего первого офицера, воспоминание об истинном сочувствии на вулканском лице, которому эмоции не свойственны. – Время… – Когда он прошептал это слово, он вновь увидел эту женщину. Банальное фиолетовое кружево, давно вышедшее из моды, покрывало узкие плечи и грудь, коснуться которой ему даже в голову не приходило, некогда было об этом думать. Сердце его остановилось в то мгновение, когда он и Спок обнаружили, что Эдит Килер должна была умереть ради того, чтобы установить правильное время, и с тех пор оно уже больше не билось. Да, жизнь или смерть отдельных личностей может вызвать великие исторические перемены. Может показаться глупостью, что маленький камешек может изменить течение целой реки. Что, если бы, например, Александр Македонский прожил на один год дольше, вместо того, чтобы умереть в возрасте тридцати трех лет? А что, если бы кто-нибудь сбил с ног Джона Вилкса Бута и выбил из его рук роковой пистолет? Что, если бы, например, Анвар Садат пригнулся вместо того, чтобы мужественно подставить себя под пули заговорщиков? А что, если бы Йорадыл Молодая умерла за два дня до своей знаменитой речи на Вулканском Совете вместо того, чтобы скончаться через два дня после этого? Какая трагедия, скажут, говоря о смерти Александра, Линкольна, Садата, Гельтреди… Но никто не скажет ничего подобного об Эдит Килер. Хотя она говорила о мире и уберегла бы Штаты во время Второй мировой. Она понимала столь многое, но не знала, что на отдельных примерах не построишь мира. Родившаяся слишком рано миролюбица.

– Спок и я ошибались, – продолжил Кирк. – Тогда мир был не нужен. Пацифизм ведь не всегда морально оправдан. Тогда мораль требовала сопротивляться агрессии. Сталин потом еще умертвил не один миллион ни в чем не повинных людей, и это сошло ему с рук, так как мир слишком устал от войны. И Гитлер по сравнению со Сталиным стал персонажем второстепенным. Но потому, что мир устал сражаться за то, что было оправдано моралью, миллионы должны были погибнуть.

Эдит не могла оставаться сторонним наблюдателем, – добавил он, вспоминая лицо этой женщины, произносящей слова надежды. – И будь я поумнее, я бы нашел альтернативу, чтобы не приносить в жертву жизнь этой женщины. Ведь можно же было поступить иначе, правда, Маккой?

– Ты занимаешься самобичеванием, Джим, – сказал Маккой, стараясь говорить небрежным тоном, – этим ее не вернуть. И к тому же останься она в живых, она так бы не прославилась.

Взгляд Кирка стал совершенно отрешенным.

– А жила ли она вообще? Может, мы се просто придумали?

Поджав губы, Маккой признал про себя, что подобная мысль частенько приходила и в его голову. Ведь кроме событий реального прошлого, у них не было никаких вещественных доказательств того, что они действительно побывали в 1930 году. Ни волоска, ни следа бледной губной помады. Одна лишь боль. И вот теперь они вдвоем припадали к этой боли лишь потому, что она служила единственным доказательством существования Эдит Килер. Была какая-то несправедливость в том, что женщина такого оптимизма и такой прозорливости оставила о себе воспоминание лишь неизбывной болью.

– Что же ты хочешь, Джим? Ответов? – пробормотал он совершенно беспомощным тоном. – Ты же знаешь, что она не смогла бы вернуться вместе с нами. Сам принцип путешествия сквозь время ей бы этого не позволил. Она ведь принадлежала к другому историческому периоду. И если она там жила, то там и должна была умереть. – Но Джим Кирк по-прежнему пребывал в тех временах и, похоже, возвращаться не собирался. Что же такого было в ее простоватом личике и неспокойной душе, что ни на минуту не давало забыть о ней? И вновь он переживал тот кошмарный момент, когда он удержал Маккоя от того, чтобы спасти женщину, которой судьбой было предназначено погибнуть под колесами грузовика. Таким образом была сохранена история. В самый последний момент женщина повернулась, чтобы увидеть летящую на нее машину, она успела закричать, прежде чем тупой удар заглушил эхо. «Видела ли она, как я его удерживал? Она успела удивиться, почему именно я поступил столь безжалостно по отношению к ней?»

– Цена героизма слишком высока. Неужели я не заплатил сполна?

– спросил он вслух. Последовала гнетущая тишина, наконец Маккой заговорил:

– Уж мои долги ты точно оплатил.

– Но ведь это была не твоя вина, – задумчиво промолвил Кирк.

– Нет, – признался Маккой. – Но ведь это случилось из-за меня.

– Так или иначе, но она должна была умереть.

– Я не говорю об Эдит. Я говорю о тебе. Если бы не пришлось гоняться за мною по прошлому, тебе бы не надо было сейчас все это заново переживать.

Капитан согласно кивнул.

– Наркотическая гиподозировка права выбора не дает.

– Надо было мне убрать «гипо», – сказал Маккой, махнув рукою.

– Негоже бортовому хирургу размахивать здоровенным «гипо» посреди турбулентного потока. – Его голубые глаза были исполнены глубокого сожаления и сознания собственной вины. – То была ошибка, Джим, о которой я до сих пор сожалею.

На душе у капитана внезапно потеплело. Он вдруг понял, сколь редко его ранг предоставлял возможности для благодарностей или извинений в адрес Джима Кирка. Все, что он делал для команды, Федерации, галактики… Все те решения, что он принимал, когда, кроме него, их уже принимать было некому, все те трудности, что он либо преодолевал, либо отражал, все те опасности и мучения…

И почти никогда он не слышал благодарности в свой адрес, простого «спасибо» капитану. Все считали, что он исполняет свои прямые обязанности, Но не входило это в его обязанности. Как несправедливо, – подумал Джим. Но тем не менее, хоть кто-то разделил с ним эту боль. Посмотрев на Мак-коя, капитан тихо, но достаточно твердо сказал:

– Ты того стоил.

 

Глава 15

Космос не столь уж исполнен мрака и ужаса, как пытаются убедить читателей поэты. Во всяком случае, данный сектор пространства был отнюдь не одноцветным. Он представлял собой неожиданно богатую гамму всякого рода туманностей: газовых и радиоактивных, перемежаемых редкими пятнышками ярких красок далекими пульсарами. Вблизи и вдали от этой небольшой солнечной системки, подобно стенам прекрасного зала, простирались пылевые туманы, светящиеся газы, различного рода скопления и, по крайней мере, две точно определяемых кольцеобразных планетарных туманности, все еще расширяющихся, чьи ядра были охвачены радиоактивным пламенем и которым в один прекрасный день предстояло стать белыми карликами. Палитра космоса здесь полна самых различных цветов, фоновая панорама черного шелка была заткана газообразной зеленью и пылающими подобно углям блестками, алмазным сверканием звезд и отраженного света. Такой избыток красот вызывал вполне понятную зависть. Странно, почему обитателям здешних миров всего этого мало, и они хотят обладать большим.

То был враждебный космос в полном смысле этого слова, чужая территория – выражение столь же мрачное, как и представляемая им опасность. И никакого космического света не хватило бы, чтобы высветить его. Да, то был чужой, вражеский космос. И все это лишь вопрос дефиниции, подумалось Кирку, пока он вел внушительного вида шаттл Звездного флота вслед изящной «птичке» ромуланцев. Что же руководило хозяевами этих территорий – надежда или обман? До посадки об этом не узнать. Дефиниция – определение. Это с какой стороны смотреть. Да-да, именно хрупкая грань! Но, в конце концов, он-то здесь чужой. Конечно, сейчас ему следовало мыслить как капитану Эйприлу. Но трудно быть благодушным после того опустошения, что принесли ромуланцы федерации семьдесят лет тому назад. Конечно же, они предполагали, что федерация будет защищаться. Но чего они хотели добиться резней на Звездной базе-1 и уничтожением корабля, прибывшего на сигнал бедствия? На пульте управления маленький видеоэкран показывал панораму заднего обзора: звездолет поблескивал кормой цвета слоновой кости. Отсутствие каких бы то ни было опознавательных знаков в сочетании с внушительным вооружением внезапно показалось ему угрожающе-подозрительным, невдалеке завис флагман ромуланцев. Почувствовав, как повлажнели его ладони, Джордж попытался заставить себя не смотреть на этот экран и обратил внимание на экипаж, за которым он сейчас следовал.

"– И как это я в такое вляпался? Как это меня угораздило оказаться в центре событий? Ведь у меня даже нет соответствующей квалификации, чтобы быть первым офицером, и уж тем более я не могу представлять федерацию. Я-то себя даже назвать не могу, когда приезжаю на побывку домой. Это самое глупое, что я сделал за свою жизнь, и самое страшное, так что бежать мне уже некуда. Ну и что я скажу там этому парню? А что, если он с виду вылитая ящерица? Я ведь сроду с ящерицами не разговаривал. Не думаю, что мне удастся разъяснить наши идеалы существу, мыслящему как ящерица.»

Ромуланский истребитель резко свернул к буро-зеленому планетоиду, зайдя за сверкающее пылевое скопление. По большей части покрытый водой да торфяными равнинами планетоид имел несколько крутых горных хребтов, обильно поросших мхами, но вот лесов или такой крайности, как пустыня – на планетоиде не имелось. Туманная атмосфера сияла в лучах ближайшего солнца, заставляя ромуланский истребитель сверкать серебром. Джордж следовал за ним. Оба экипажа с обманчивой медлительностью обогнули горные вершины, и наконец ромуланский аппарат, описав громадную петлю, спланировал на узкую долину. Джордж продолжал полет, кружа над замершим внизу ромуланским экипажем, внимательно изучая район посадки. Убедившись, что здесь нет никаких скрытых ловушек, Джордж полетел прочь. Ну, если, конечно, ромуланцы внешне не выглядели как обломки скал, то здесь ничего, кроме планетоида да небольшого транспортного средства, не было, но все равно ему здесь что-то не нравилось. Ведь ромуланцы не из тех, кому можно верить. философия простая и проверенная историей. Удалившись за пределы радиуса действия сенсорных датчиков – приблизительно километра на три – он совершил посадку па холмистой равнине, покрытой замшелыми кочками. Да, здесь его шаттл не так-то просто будет запеленговать сверху. Хотя шаттл был чрезвычайно прост в управлении, Джордж чувствовал себя полным идиотом, сидя в семиместной машине в полном одиночестве, и ему понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, какие из посадочных маневров производятся автоматически, а какие ему придется производить вручную.

Как только экипаж коснулся поверхности, двигатели автоматически отключились. Еще в течение нескольких секунд раздавался пронзительный свист, это автоматически нагнеталось давление в салоне, чтобы поравняться с тем, что было на поверхности планетоида, после чего все системы отключились, ожидая дальнейших распоряжений. Наконец-то Джорджа окружала полная тишина. Конечно, от того, что он будет здесь сидеть в полном бездействии, уже ничего не изменится, однако ему необходимо было несколько секунд, чтобы еще раз все хорошенько обдумать.

Он старался не думать о том, что межгалактическая война или же недостижимый иным способом мир сейчас зависят от его дальнейших действий. Нет, никто бы сейчас не пожелал оказаться на его месте.

«В таком положении – повторил он мысленно, – в котором я оказался.»

Он заскрежетал зубами, ощутив внезапный прилив сил. Он здесь один, и потому поступит по-своему. Это все, что сейчас от него требуется.

Он нажал на ближайшую кнопку куда сильнее, чем требовалось.

– Официальное сообщение. Говорит капитан Кирк. Собираюсь обследовать территорию, где высадились ромуланцы. Первостепенная цель в настоящий момент – встретиться с их командиром и разузнать его дальнейшие намерения в отношении отправки нашего звездолета за пределы их суверенного пространства. Считаю, что мною вполне можно пожертвовать, а потому я уже отдал соответствующие распоряжения о том, чтобы звездолет пробивался за пределы ромуланских территорий, применяя силу, если не будет иного выхода. – Он сделал паузу, обдумывая только что сказанное. Уже гораздо менее воинственным тоном Кирк продолжил:

– За этот приказ несу ответственность только я. И ни в коем случае не члены моего экипажа. Я отдаю себе отчет в том, что подобные действия могут вызвать войну между федерацией и Ромуланской Империей, и ради послов, которым придется потом вести переговоры по прекращению вооруженного конфликта, официально заявляю, что данная акция не была санкционирована ни Звездным флотом, ни федерацией, и никем иным, кроме меня. Поскольку настоящий экипаж, звездолета состоит в основном из техников, ученых и инженеров, а не военных, считаю, что данный приказ наиболее справедлив. Когда военные отправляются на задание, они понимают, что идут на верную гибель, но это не военное спецзадание, и поэтому грешно губить этих людей из-за какой-то неисправности. – Чем больше он говорил, тем убежденней становился его голос и тем сильнее передавалась его уверенность находившимся на борту звездолета людям и даже собственно звездолету – тем, кто вложил в него часть своей души, и тем, кто свято верил в него, в таких людей, как Роберт Эйприл. И Джорджу Сэмюэлю Младшему, и Джеймсу Тиберию, которые заслужили помнить об отце немногим больше того, что останется в их памяти. Повзрослев, они поймут всю заурядность его службы на Звездной базе. Хотя бы несколько конкретных примеров того, чему он пытался научить их в своих письмах. И лишь когда шея его заныла, он понял, что уже давно сидит, стиснув зубы. В голове его вертелись слова, слова, которые он мечтал передать сыновьям, сказать Роберту и даже своей жене. Ярость кипела в его груди, злость на себя за собственную трусость.

– Конец приема, – наконец выпалил он, щелкнув тумблером.

Настроив ручную пушку на максимальную дальнобойность, он прицепил ее к поясу и поспешил к люку. Когда сапоги его коснулись поверхности планетоида, Кирк вдруг сообразил, что забыл подвергнуть анализу здешнюю атмосферу, поверив ромуланцам на слово. Господи, как глупо! Ведь он же поклялся, что никогда и нигде не поверит им на слово, но уже оказавшись в трех километрах от заклятых врагов, забыл о своем обещании. Дипломат называется. Потопав сапогами по поверхности, он убедился, что она вполне надежна, чтобы выдержать вес шаттл а, после чего пошел по компасу в направлении навигационных координат района высадки ромуланцев. Километра два он ковылял по болотным кочкам и еще с километр – по скалистым обломкам. Места эти были довольно плотно населены насекомыми и животными, начиная с жуков и кончая зверями, похожими на медведей.

Отлично! Их наличие собьет с толку любой сенсор, посредством которого противник захочет определить местонахождение единственного на этом планетоиде представителя Земли. Джордж обрадовался, увидев здоровенные лохматые морды, которые при иных обстоятельствах показались бы ему угрожающими. Звери высовывались из нор и расщелин, однако никаких враждебных поз по отношению к пришельцу не принимали. Если бы сейчас все его внимание было поглощено ими, вполне вероятно, ему стало бы не по себе. Но в данный момент его голова была занята совершенно другим: сейчас он цитировал строки и вспоминал законы, пытаясь угадать, что в том или ином случае скажет враг, чтобы иметь на все уже заранее готовые ответы. Враги, враги, враги – от этой терминологии он уже не мог избавиться при всем своем желании. «Нет, все дело в том, что я совсем не дипломат. Я не могу заниматься тем, во что не верю. О Господи… Роберт! Я просто не знаю, что делать. У меня нет твоего дара предвидения. Я не могу воспользоваться тем, чего у меня нет. И я не собираюсь допустить того, чтобы мои слабые способности руководили моими действиями. У меня нет ни малейшего намерения стоять навытяжку перед расой, считающей массовое уничтожение ни в чем не повинных людей нормой.»

Интересно, почему же им захотелось с ним встретиться именно здесь?

И каковы были истинные мотивы этой встречи? Пожалуй, причина должна была быть повесомей той. что назвал ромуланский командир. Джордж готовился к любым неожиданностям. Компас стал тихонько попискивать.

Значит, судя по всему, он уже находился в непосредственной близости от цели своего перехода. Согнувшись, Джордж извлек из кобуры ручную пушку и, отключив сигнал на компасе, двинулся вперед. Серебристый нос ромуланского корабля оказался первым зримым свидетельством того, что компас говорил правду. Ползком Джордж подкрался к высотке, откуда открывался прекрасный вид на местонахождение противника.

– Не ящерицы, – прошептал он, оторопев от неожиданности. Их было двое. Один с красным поясом, другой с синим. Джордж одновременно удивился и испытал облегчение от того, что они оказались гуманоидами. По крайней мере, внешне. Может, у них там нефть вместо крови, или что-нибудь в этом роде, но, по крайней мере, у них было две ноги, две руки и по одной голове. На обоих были шлемы из неизвестного серо-золотистого металла. Лица смуглые, почти как у клингонов, однако кожа, в отличие от клингонской, не лоснилась. Оба были увешаны оружием и, судя по всему, обшаривали район высадки в поисках представителя федерации. Интересно, кто из них командир? Кто главнее – красный или синий? Он наблюдал за ними в течение нескольких минут, пытаясь проследить за тем, будет ли один из них отдавать приказания другому, однако так ничего и не выяснил. В конце концов Джордж решил сменить место наблюдения и подобраться поближе к ним. И вот тут-то, когда он пробирался меж замшелых камней, что-то сразу же бросилось ому в глаза. Присутствие третьего. Одежда королевских голубых тонов. Желтый мех. Отсутствие шлема. Весьма озадаченный, Джордж, прячась за камнями, пробрался к открытому пространству близ корабля ромуланцев. Всего лишь в десяти метрах от него на гранитном валуне сидел тот, кого Кирк меньше всего ожидал здесь увидеть.

– Вулканец?! – воскликнул он от неожиданности. Испугавшись собственного голоса Кирк тут же закрыл рот и постарался сосредоточиться. Итак, вулканец, союзник федерации. Они похитили вулканца! Они никогда не пойдут на переговоры, покуда в руках у них заложник. Теперь он понял, почему ромуланцы хотели встретиться с ним с глазу на глаз. Они хотели, чтобы заложника было видно воочию.

Решение было принято мгновенно. Затаив дыхание, Кирк рванулся к вулканцу, сжимая в руках свою портативную пушку. Вулканец заметил его первым. Джордж понял, что в маскировке ему не было равных, так как, увидев в двух шагах от себя вооруженного землянина, вулканец крайне удивился. Он было поднял руки, но не успел встать, как Джордж, схватив его, потащил за собой под прикрытием ручной пушки.

Находившиеся близ корабля ромуланцы повернулись в их сторону, доставая на ходу оружие, однако застыли на месте, увидев, как Джордж целит в них из своей пушки. Они, может, и не понимали по-английски, но, судя по выражению лиц, прекрасно догадались, чего именно он сейчас от них хочет.

– Прочь! – воскликнул он, прикрывая отход вулканца. Т'Каэль, увидев, что люди его полезли за оружием, замахал им, чтобы они оставались на своих местах, по крайней мере до тех пор, пока он сам не выяснит, что у этого сумасшедшего на уме. Был ли это часовой, высланный вперед с целью изолировать Т'Каэля, или же это был первый офицер собственной персоной? Неужели ему придется иметь дело с маньяком? Вполне вероятно, ибо человек этот грозил своим оружием не Т'Каэлю – он словно бы защищал его. Но от кого? И почему защищал?

Там, над планетоидом, сейчас кружил звездолет с людьми, так с чего же им вздумалось послать сюда сумасшедшего? В течение некоторого времени Т'Каэль решил побыть в компании землянина. Он послал своим телохранителям определенный сигнал оставаться на своих местах и ждать.

– Пойдем! – скомандовал ему офицер Звездного флота, затаскивая вулканца в поросшую мхом яму. Пожалуй, отсюда вполне можно было вести круговую оборону. Кирк тут же выглянул из ямы со своей пушкой, словно ожидая незамедлительного подхода превосходящих сил противника.

– Ты хоть по-английски говоришь? – бросил он, не поворачиваясь к вулканцу. Т'Каэль еле заметно вздрогнул.

– Говорю, и вроде неплохо.

– Они тебя не ранили?

– Меня? Нет.

– Тебе повезло, у них была весомая причина, чтобы оставить тебя в живых. Признаться, подобного я от них и ожидал. Может, ты знаешь что про них. что поможет нам отсюда побыстрее выбраться?

Т'Каэль нахмурился. Он понятия не имел, как ему следует отвечать на данный вопрос. По правде говоря, он не знал, с чего это человеку вздумалось спасать его, Т'Каэля, от его же собственных телохранителей. Когда звезднофлотец повернулся к нему в очередной раз, желая услышать ответ, Примус лишь головой покачал.

– Нет, – проворчал Джордж, – они не дураки, чтобы показывать тебе свои секреты. Вот, держи. – И он протянул вулканцу еще один ручной лазер. – Если кто-нибудь из этих ублюдков высунет голову из-за камней, пали, не стесняйся!

В полном смятении взирал Т'Каэль на оказавшееся в его руках оружие. Сперва похитили, потом принялись от кого-то оборонять, а теперь еще и оружие дали? Офицер Звездного флота смерил его взглядом.

– Как долго ты был у них в плену?

– Да так, совсем немного, – уклончиво отвечал Примус.

– Да, я слышал истории про то, как вулканцы периодически исчезают вблизи нейтральной зоны. До сих пор ни у кого духу не хватало признать, что их похищают ромуланцы. Но теперь-то, думаю, мы это точно знаем, не так ли?

– Вулканцы? – пробормотал Т'Каэль, – Понятно.

– Что понятно?

– А не ты ли будешь первым офицером боевого крейсера федерации? Ты верно тот, что пообещал здесь с нами встретиться?

– Он самый. И уже начинаю думать, что совершил большую ошибку.

У нас тут слишком невыгодная позиция. Я не должен был на это соглашаться. Тебе просто повезло.

Т'Каэль улыбнулся, но звезднофлотец этого не видел.

– Да, да, считай, что ты в рубашке родился. – Если бы Джордж хорошенько сейчас подумал, то наверняка вспомнил бы, что вулканцы отродясь не верили в Фортуну и в ее счастливый случай. Но в данный момент Кирк был чересчур ошеломлен тем фактом, что «ящерицы» их почему-то не преследуют.

– Ты и впрямь намереваешься вести с ними переговоры? – спросил его вулканец.

– Теперь, право, не знаю. Я всерьез намеревался вести с ними переговоры, когда высадился на этом планетоиде, но они повели себя не совсем честно, как видишь. Они не сообщили мне о тебе. О чем еще они мне не рассказали? Нет, сейчас я не позволю завлечь себя в очередную ловушку.

– Ну и каковы же твои дальнейшие планы? Тяжело вздохнув, Джордж промолвил:

– Не знаю. Я могу, конечно, доставить тебя на наш звездолет, а их уничтожить, – Можешь?

– Естественно. Но это будет означать межгалактическую войну. А мы этого не хотим.

– Мы – это кто?

– федерация, кто же еще? Но и «мы» лично, конечно же, Лично я тоже войну не люблю.

– Ты хочешь сказать, – осторожно начал Т'Каэль, – что готов проявить добрую волю к переговорам даже сейчас?

– Не думаю, что у меня есть выбор. Если мне удастся заставить их вести себя честно, я буду участвовать в переговорах до самого конца. Пригнись, дружище, я не хочу, чтобы они тебя пристрелили.

– Ах, да, простите.

– Ну, ладно, – промолвил Джордж, помахивая своей ручной пушкой. – чего же они тогда на нас не нападают?

– Им крупно повезло, что ваша навигационная система вышла из строя, – заметил, осторожно прощупывая почву, Т'Каэль.

Звезднофлотец покачал головой.

– Это было ужасно. Как раз в тот момент, когда ты уверен, что в руках твоих чудо техники, это чудо отбрасывает тебя в сторону на несколько тысяч световых лет, и в результате все летит к черту. Он печально покачал головой и, вглядываясь в замшелые камни, промолвил:

– Думаю, и ромуланцы на это не напрашивались.

Т'Каэль, кивнув, ответил:

– Даже воинственной расе вкус крови порой набивает оскомину.

– Будем надеяться, что ты не одинок в своем мнении, – ответил Джордж. – А как ты думаешь, после того, как я отбил тебя у них, начнут ли они обстреливать мой корабль?

– Вполне возможно, – осторожно ответил Т'Каэль. – Хотя вряд ли кто из них обрадуется, в случае, если я их покину. – Лучше всего будет доставить тебя на наш звездолет. Пока ты у них в руках, они но станут со мною разговаривать. – Он еще раз обозрел окрестности.

– Черт его знает, чего теперь от них ожидать. Может, они просто решили подшутить?

Т'Каэль усмехнулся.

– При других обстоятельствах я нашел бы вас чрезвычайно забавным.

– М-да-а-а-а, – У Джорджа перехватило дыхание. Забавным?

Забавным?! Он резко повернулся к предполагаемому заложнику. Тот смотрел на него с явно зловещей усмешкой. Последовала пауза. От волнения у Джорджа сорвался голос. – Так ты не вулканец?

Т'Каэль отрицательно покачал головой. Джордж почувствовал, что у него подогнулись колени.

– Так кто же ты в таком случае? Т'Каэль ощутил внезапное желание сочинить для землянина какую-нибудь удобную ложь, чтобы не разочаровывать этого наивного ребенка. Не хотелось, чтобы этот человек почувствовал себя полным дураком. Какой прок в том, чтобы глумиться над врагом? Показав, что в руках у него нет оружия, он спокойно признался:

– Зовут меня Т'Каэль Дзанидор Килайле. Я Полевой Примус Второго Имперского Роя и служу Претору, а вот вы кто будете?

Офицер флота побелел как смерть и присел на дно ямы.

– Я идиот, – прорычал он. Т'Каэль улыбнулся еще раз.

– Я предпочел бы без нужды не называть вас так.

– Но ведь вы так похожи…

– Вполне очевидно, что существует генетическая связь в далеком прошлом между моей расой и обитателями Вулкана, – заметил Т'Каэль, – но они давно забыли нас.

Звезднофлотец тут же нацелил на него пистолет, лицо его исказила гримаса гнева. Похоже, он был оскорблен. Но чем? Улыбка тотчас сошла с губ Т'Каэля.

– Хорошо, – просипел Джордж. – Что же получается? Выходит, вы мой пленник?

Т'Каэль еле заметно повел плечами. Прежде чем сказать, он протянул Джорджу второй лазер.

– Мы прибыли сюда для того, чтобы вести переговоры. Еще не поздно их начать. Как вас зовут?

Нацелив лазер на ромуланского командира, Джордж по-военному отчеканил:

– Кирк! Офицер действующей армии федерации.

– Так значит, вы и впрямь первый офицер. Джордж нахмурился.

– Да… а почему вы спрашиваете?

– Мы были в недоумении, когда вы сменили у переговорной панели капитана. Мы посчитали, что ваш капитан, инсценировав внезапное недомогание, отправил к нам наименее важного члена экипажа.

– В таком случае, почему же вы все-таки решили со мною встретиться?

– Я прочел в вашем голосе нотки искренности. Нервы Джорджа сейчас напоминали раскалившийся электрод. К такому обороту событий он не был готов. Сейчас его больше всего интересовало, как дипломатам удается определять, какие вопросы им следует задавать и какие давать ответы, как угадывать, что противоположная сторона говорит тебе правду. Он уставился на субъекта, внезапно превратившегося из союзника во врага, и попытался прочесть, что же скрывается за ничего не выражающими глазами предводителя ромуланцев. Однако для Джорджа, всю жизнь открыто выражавшего свои чувства и мысли, подобная задача была невыполнима.

– Я не уполномочен заключать какие-либо сделки, – сказал он.

– Мы просто хотели побыстрее покинуть пределы вашего пространства.

Ромуланец задумчиво покачал головой.

– Любопытное заявление, особенно если учесть, что ваше появление здесь уже автоматически является началом войны, если исходить из пунктов Договора с Федерацией о зоне действия соглашения. И вы думаете, что мы способны простить нарушение наших границ без соответствующего расследования?

Джордж вновь почувствовал острую боль в шее.

– Я просто пытаюсь предотвратить превращение этого случая в межгалактический инцидент, федерация даже понятия не имеет о том, где мы сейчас находимся, и никакой ответственности за то, что произошло, не несет, а уж тем более, мы. – Он тут же прикусил язык, сообразив, что выдал противнику факт, что они здесь совершенно одни, без подкрепления и надежды на спасение, без какой бы то ни было информации. Кто постоит за них в случае, если ромуланцы решат сделать их заложниками, установив за их головы неимоверную цену? Ладонь Джорджа скользнула по рукоятке ручной пушки. Внезапно их укрытие огласил пронзительный писк. Ромуланец, резко вскочив, стал внимательно всматриваться в небо. Писк исходил от его ремня и сопровождался миганием зеленой лампочки на крохотном металлическом устройстве, которое Джордж только что успел разглядеть.

Неожиданно ромуланец замахал руками на Джорджа.

– Ложись! Быстрее!

Вконец растерявшись, Джордж стал в смятении озираться по сторонам. Писк стал громче, и небеса над ними подернулись кроваво-красным сиянием.

Т'Каэль, не обращая внимания на оружие в руках Кирка, сбил его с ног, и вдвоем они покатились по поросшему мхом дну ямы. Красное сияние неба превратилось в яркую вспышку, затем последовал хищный визг и скрежет, заставивший двух врагов прижаться друг к другу. И вот уже – трах-тарарах – окружавшая их местность покрылась сетью бомбовых разрывов. Все глубже и глубже вонзались они в поверхность планетоида, и вскоре здесь уже не осталось ни одной травинки, а воздух наполнился паленым смрадом. Но взрывы продолжались еще в течение целой минуты. Тишина, когда она все же наступила, была еще более ужасающей, поскольку давала шанс на повторение этого ада.

Небо вновь стало синим. Джордж поковырял пальцами в ушах, но слух вернулся к нему не сразу. Рядом с ним копошился ромуланец. На лице его было написано нескрываемое удивление. Вдвоем выкарабкались они из укрытия на выжженную дотла поверхность планетоида. Помахав своей пушкой, Джордж, заикаясь, промолвил:

– Мы… мы… здесь ни при чем. Мы этого не делали. Можете мне поверить.

Неподвижный как камень ромуланец немигающим взглядом смотрел туда, где всего лишь полчаса назад стоял его корабль. Теперь там валялись до неузнаваемости искореженные, обугленные куски металла.

– Я знаю, – прошептал он. – Знаю. Джордж подполз к нему и спросил:

– Но я что-то не пойму. Что бы это могло значить?

Уткнувшись в землю, ромуланец в отчаянии заколотил руками.

Когда он наконец заговорил, слова его были исполнены величайшей печали:

– Это значит, – едва слышно прошептал он, – что я остался совсем один.

* * *

– Мистер Рид, они уходят! – Крик Флориды был для экипажа полной неожиданностью. О Господи, подумал про себя Дрейк, только бы не пришлось отдавать приказы. Черный корабль ромуланцев тем временем уходил за пределы видеоэкрана.

– Включите дополнительные камеры! Изображение дрогнуло, и когда резкость была наведена вновь, экипаж земного звездолета стал свидетелем довольно мрачной сцены: корабль ромуланцев открыл огонь по планетоиду.

– Лупят прямой наводкой! – в гневе вскричал Флорида.

– Джордж… – Дрейк бросился к командному пульту, однако командирское кресло не занял, оно ему не принадлежало. Как бы сейчас поступил Джордж? – терялся в догадках Дрейк. Что бы сделал Эйприл?

– Похоже, дружище, дух карнавала вновь наполнил улочки Тринидада, – прошептал он. Флорида вопросительно уставился на Дрейка.

– Мистер Кирк остался на планетоиде! Мы должны немедленно что-то предпринять!

– Что же, если не секрет?

– Не знаю… – Флорида застыл на рукоятках управления. Он не хотел, чтобы потом его обвинили в нарушении соглашения. Дрейк тоже не хотел брать на себя подобную ответственность. Он сделает все, что будет от него зависеть, но если начнется война, пусть уж она будет на совести другого человека.

– Может, дать предупредительный залп? – предложил он наконец.

– Пальнем между ними и планетоидом. Пусть знают, что мы по этому поводу думаем. Как вы считаете?

Лицо Флориды ожесточилось.

– Да! – схватившись за ручки управления, Флорида изменил курс корабля. – Приказ выполняю! – он повернулся к Дрейку. – Лазеры или нейтронная пушка?

Дрейк непонимающе заморгал глазами.

– А вы что предлагаете? Флорида, призадумавшись, прикусил губу. – Уж лучше пусть они сразу что-то почувствуют, не так ли? – подумал вслух Дрейк.

– Если использовать лазеры, то они только увидят. А вот нейтронные лучи – дело совсем другое, как ты думаешь?

– Да, им в определенной степени свойственна дисперсия. И после попадания в цель вокруг нее появляется что-то вроде дымчатого ореола.

– А если промазать?

Флорида, ухмыльнувшись, понимающе посмотрел на Дрейка.

– Вот именно. – На них подействует побочный эффект выстрела, объяснила Хэрт. – Корона луча придаст им приличное ускорение, поэтому даже в случае промаха корабль их завертит как щепку.

– Отлично! – воскликнул Дрейк, потирая руки. – Сделайте так, чтобы их тряхнуло как следует.

– И что, лупануть со всей мощи? Дрейк посмотрел на видеоэкран.

– Конечно.

– Одиночным?

– Один… Нет. – Глядя на экран, Дрейк забормотал. – А как бы сделать сразу четыре? Четыре быстрых выстрела, так сказать, беглый огонь, но при этом обложить их судно залпами со всех сторон. Бах!

Бах! Бах! Я не хочу, чтобы они подумали, что мы промахнулись случайно. Ты меня понял?

Пальцы Флориды забегали по клавиатуре, после чего он нажал на пусковую кнопку. Жужжащие голубые молнии ринулись из орудийных порталов звездолета, основательно встряхнув ромуланский флагман.

Потеряв на какое-то время ориентацию, корабль врагов федерации на максимальной скорости поспешил прочь от планетоида.

– Есть! – Флорида потряс кулаком в сторону экрана. Дрейк погрозил в сторону удалившегося противника, – То-то, небось полные штаны наложили! – И тут он вспомнил о Джордже. Ведь ромуланцы уже успели обстрелять эту крохотную планетку. Повернувшись к Санави, он спросил:

– Можем мы связаться с командиром Кирком?

– Я уже пытался наладить с ним связь. И либо там какие-то атмосферные возмущения, блокирующие мою частоту, – с унылым видом промолвил Санави, – либо там уже некому отвечать.

– Продолжайте посылать сигналы. – Дрейк посмотрел на панель управления у командирского кресла и, найдя необходимую кнопку, ткнул в нее мизинцем. – Корабельный лазарет, как меня слышите? Последовала пауза.

– Лазарет слушает. Говорит Пул. Что вам нужно?

– Ну, если угодно, совета, миледи.

– Нет, нет, он не может встать. – Голос докторши был исполнен внутренней муки. Она продолжила, не дожидаясь дальнейших расспросов:

– Я положила его в операционную, чтобы восстановить внутричерепное давление. Так что придется вам обойтись без него.

Пусть командует Кирк. К тому же он сам этого хотел.

– Да, хорошо, но видите ли, как говорят в высших кругах, произошла небольшая нестыковочка. Понимаете, доктор, Джорджа в настоящий момент, по правде говоря, уже нет.

Последовала очередная пауза.

– Где же он, по правде говоря, в таком случае? И почему, по правде говоря, он там оказался?

– Ему пришлось покинуть звездолет.

– Что-о-о? – Прежде, чем Дрейк смог ей что-либо ответить, докторша сама обо всем догадалась. – Вы хотите сказать, что он принял их предложение?

– Ну да, отчасти. Он же все-таки занял место капитана Эйприла.

– Капитан Эйприл – квалифицированный дипломат! А вот Джордж Кирк – человек совершенно неуправляемый! Он себя погубит! Не сможете ли вы срочно вернуть его обратно?

– Если бы мог, – вздохнул Дрейк. – В любом случае, мисс, я хотел бы поговорить с капитаном, как только он будет в состоянии это сделать.

– Хорошо, я постараюсь об этом не забыть, – отрезала Сара, отключив переговорное устройство. Дрейк поспешил отойти от командного пульта.

– Хорошо, Джорджи, – процедил он сквозь зубы. – Тогда мы поступим по-твоему. Уж мы этой птичке взбучку устроим!

* * *

Маленький грот был полон тоски. Проклятье все еще витало в небесах. Клубящиеся облака заполнили нижние слои атмосферы, таким образом планетоид пытался залатать дыру в своей воздушной оболочке.

Джорджу была понятна концепция военного поражения, однако совсем не это читал он в погасших глазах противника, продолжавшего неподвижно сидеть на камнях. В пустых глазах ромуланца читалось куда большее, нежели просто разочарование. Похоже, он был неутешен.

Опустив лазер, Джордж спросил:

– У тебя есть какое-либо объяснение случившемуся? Ромуланец как это он сказал его зовут? – в ответ лишь тяжело вздохнул.

– К несчастью, – промолвил он, – у меня тому несколько объяснений.

Джордж подошел к нему на шаг ближе.

– Теперь они откроют огонь по моему звездолету, как думаешь?

– Скорее всего, – с мрачным видом изрек ромуланец. Сорвав с пояса радиопередатчик, Джордж, вытащив антенну до отказа, завертел рукояткой регулировки частоты.

– Говорит Кирк, – начал он, почему-то вглядываясь в небо. Нас атаковали! Срочно принимайте меры по защите! Вы меня слышите?

Защищайтесь! Дрейк?! Кто-нибудь? Вот черт! – Он постучал по передатчику, из которого, кроме треска и писка, никаких звуков не доносилось.

– Если, конечно, это устройство не мощнее, чем кажется с виду, – спокойно заметил Т'Каэль, – оно вряд ли пробьется сквозь возмущения, вызванные в электрическом поле планеты.

– Какого еще возмущения? – удивился Джордж.

– Наши плазменные лучи повлияли на атмосферную активность в этом регионе…

– И как долго придется ждать, прежде чем все успокоится?

– Трудно так сразу сказать, вероятно, несколько ваших минут или чуть больше. – И ромуланец вновь потупил свой горестный взор.

Убрав антенну, Джордж положил передатчик в карман.

– В таком случае, пойдем к моему шаттлу. У него есть одно преимущество.

– Они нас выследят, – заметил ромуланец, – и накроют тот район очередным ударом с воздуха.

– Вполне возможно. Но готов спорить, мои люди на звездолете не будут сидеть сложа руки и покажут гадам, почем фунт лиха. Кроме того, в округе полно каких-то зверей одного с нами роста, так что этого будет вполне достаточно, чтобы дезориентировать сенсоры по крайней мере на несколько минут. Так что, пойдем, пока у нас еще есть преимущество. Вперед. Т'Каэль колебался.

– Нет, пожалуйста, пойми. Без меня твои шансы значительно выше. Думаю, ты понимаешь, что к настоящему времени меня считают убитым.

Джордж кивнул в знак согласия.

– Уж я-то понимаю, что здесь речь идет о преднамеренном убийстве.

– В таком случае ты должен знать, что я не смогу отправиться 'с тобой на ваш звездолет.

– Но если ты останешься, этот грот станет твоей могилой.

– Твоей тоже.

– Я не намерен более здесь оставаться. Пойдем! Поджав губы, Т'Каэль покачал головой. – Если мой флот заподозрит, что я нахожусь на борту твоего корабля, они ни за что не дадут тебе уйти.

– Не пытайся себя обмануть! – отрезал Джордж, и взгляд его ожесточился. – Они даже и не намеревались дать нам уйти, и ты прекрасно об этом знаешь! – Джордж вгляделся в лицо посла противника, внезапно ставшего жертвой своих же, и последние капли страха улетучились из его души. – Что же такое с твоими случилось?

Ведь этого не должно было произойти! Ведь это же война, черт ее дери. А мы ведь войны не хотим! С чего бы нам ее хотеть? Почему вы нас подозреваете?

Т'Каэль прижался щекой к влажному камню.

– Большая часть моего народа боится усиления Федерации.

– Но почему? – недоумевал Джордж. – По какой причине? Разве Федерация хоть когда-нибудь кого-либо порабощала? Разве мы нападали на кого-нибудь первыми? Разве сражались мы когда-нибудь за неправую сторону? Нет, никогда такого не было, и ты ни в чем не можешь нас упрекнуть!

Грязь скрипела под его сапогами в то время, как он мерил шагами грот. – Если бы ромуланский корабль случайно вторгся в наше пространство, попросил бы нас о помощи, то вне всякого сомнения, получил бы ее незамедлительно. Мы бы починили их треклятую посудину. Дали бы каждому по «Сникерсу» да отправили их с миром домой. И что бы мы получили взамен? Вот это!

– Вы уж чересчур безжалостны, офицер Кирк!

– Капитан Кирк, и я действительно ожесточен! Но я прав! Тысячу раз прав! И не боюсь, что меня убьют, но если погибать, то ради какой-нибудь высшей идеи, а не из-за кровожадности и алчности ромуланцев. – Отвернувшись к скалистой стене, элегантный противник вполголоса промолвил:

– Не только алчность, но и инстинкт. Очень трудно воинственной расе преодолеть это неистребимое желание, превратившееся в инстинкт. Вулканцы преодолели его своей железной логикой. Ради этого они пожертвовали своими чувствами и эмоциями. Мой народ пока что с чувствами расставаться не собирается. Мы уже сделали ряд попыток избавиться от своих воинственных наклонностей. Некоторые из нас, чтобы направить природную агрессивность в иное русло, стали заниматься изучением дальнего космоса, чтобы избавиться от предрассудков по отношению к иным цивилизациям. Но мы еще молодая раса и, к сожалению, не достигли галактического совершеннолетия. И поэтому куда бы мы не отправлялись, мы находили лишь очередное доказательство тому, чтобы держаться своих старых кровожадных обычаев. Моя культура – наша политическая система – способствует тому, что стремление к власти превращается в ненасытный голод. И стремление это неконтролируемо. От самого низшего чиновника до Верховного Претора наша культура базируется на идее завоевания, – Так значит, тебя просто кто-то сверг, – догадался Джордж.

Молчание ромуланца было самым красноречивым ответом. – Потому что… – продолжил Джордж.

– Потому что моей целью было сохранить ваш корабль, – ответил Т'Каэль. – И начать диалог между нашими цивилизациями.

– После дождичка в четверг, – отрезал Джордж. Т'Каэль посмотрел на него исподлобья, – Нельзя быть столь пессимистично настроенными и одновременно считать себя высокоразвитой цивилизацией.

– Вы посмотрите, кто это говорит. Ведь это твои собратья, не мои, открыли по нам огонь, или ты забыл? А мы хотели побыстрее отсюда удалиться.

– Да, тебе надо поторопиться. Ведь если мой флот все же захватит твой корабль, никаких надежд на переговоры с федерацией не останется. У меня нет желания наблюдать, как рушатся последние надежды на мир. Но, увы, я потерпел фиаско и теперь бессилен. Тебе даже выгоднее, чтобы мои офицеры поверили в то, что в ближайшее время должны подойти наши остальные корабли.

– Я не могу тебя оставить здесь, – категорично заявил Джордж, – ему почему-то до боли стало жаль этого странного ромуланца. Ведь через неделю ты на этих выжженных болотах загнешься.

– И куда ты меня доставишь? Есть ли ромуланцу место в федерации?

– Чего?! Да ты там нарасхват будешь. Знаменитостью станешь!

Всем сразу захочется разузнать как можно больше о грозной Империи ромуланцев. О ее силе, организации, культуре…

– Такой информации я сообщать не буду. Это более всего напоминало словесную пощечину. У Джорджа дыхание перехватило.

– У меня нет ни малейшего желания, – продолжал Т'Каэль, наблюдать, как Империя развяжет войну против вашей цивилизации, но в равной степени я не могу позволить, чтобы Федерация использовала меня против моего же правительства.

Он повернулся и протянул Джорджу руку.

– Проблема ясна? Так что лучше, я помру здесь.

– Нет, ты здесь не останешься, – настаивал Джордж. – Пойдешь со мною. Клянусь, никто и не догадается о том, кто ты такой на самом деле. Ведь ты можешь вполне выдавать себя за вулканца.

– И потом всю жизнь притворяться вулканцем. – голос Т'Каэля сорвался. – Думаю, что я просто с ума сойду.

И вновь в руке Джорджа блеснула лазерная пушка.

– Но у тебя же нет выбора! Ты по-прежнему мой пленник. Так что, вперед! Т'Каэль печально улыбнулся.

– Кирк, я весьма ценю твою заботу. Я по глазам твоим вижу, что мне никогда не удастся уговорить тебя пристрелить меня, хотя это и был бы лучший выход для нас. Поверь – я говорю от чистого сердца.

Джордж сунул лазерную пушку в кобуру. Он был просто в отчаянии. Через мгновение он, ткнув в ромуланца пальцем, промолвил:

– Отлично. Но будь добр, дойди хотя бы до моего шаттла и подпиши протокол о том, что мой звездолет не проявлял агрессивности, а вот твои – тебя же и обстреляли. А также подтверди, что мы не пересекали нейтральной зоны намеренно. Будь добр, сделай такое одолжение.

Глаза ромуланца блеснули.

– Я ничего вам не должен! Впрочем, ради меж|звездной гармонии, – добавил Т'Каэль, – я подпишу соответствующий протокол.

* * *

По пути к шаттлу решимость Т'Каэля значительно возросла. С каждым шагом перспектива подписания протокола все более его восхищала. Может, он погибнет не зря. Может, это был шанс спасти потерянную честь и последняя возможность свергнуть мерзкого Ри'Яка, возможность оставить след в будущем. Конечно же, он может умереть здесь, но так, по крайней мере, хотя бы слова его переживут и станут инструментами, которыми позже воспользуются куда более умудренные люди.

– Уже совсем рядом, – заметил Кирк, когда они взошли на вершину холма. Сверившись с компасом, он стал спускаться вниз. Не проронив ни слова, Т'Каэль шел вслед за ним. В конце концов, о чем им было говорить? Он заставил себя не думать о том, что сейчас могло происходить в космическом пространстве над планетоидом.

Сценарии и впрямь могли быть головокружительными, но он отказывался принимать участие в дальнейших спектаклях. Он устал и страстно желал припасть к водам Вечного Забвения.

Экипаж Звездного флота очень удивил Т'Каэля. Он ожидал куда большего от столь эстетически ориентированной расы, как земляне. Но «Птенчик» Т'Каэля был куда изящнее, нежели шаттл Кирка.

Отвратительно неуклюжий корабль Звездного флота был раскрашен без всякой фантазии и демонстрировал полное незнание того, как следует пользоваться рабочим пространством. Слишком много объемов было задействовано в этом прямоугольнике. Он явно был рассчитан па комфортное пребывание в нем как можно большего числа землян.

Казалось невероятным, что инженеры, разработавшие белоснежный звездолет, могли создать столь убогую коробку. Размышления Т'Каэля были прерваны голосом Джорджа.

– Ну так ты идешь? Как бы нехотя ромуланец кивнул в ответ.

– Да, конечно.

– Смотри под ноги, а то здесь довольно скользко.

– Спасибо, буду повнимательнее. – Т'Каэль уже было направился к шаттлу, как вдруг с его пояса истошно запищал датчик тревоги. На мгновение он оцепенел. Кирк уставился в небо, не ожидая ничего хорошего.

– Ложись! – закричал Т'Каэль. И в следующее мгновение небо стало темнеть. Лицо ромуланца окрасилось пурпурными отблесками, королевская лазурь его одеяний внезапно стала алой. Схватив землянина за руку, Примус Килайле побежал к ближайшим скалам.

Поверхность планетоида вновь как будто окрасилась кровью. И вновь энергетические разрывы покрыли округу, разнося растения и животных в клочья и наполняя воздух смрадной гарью. На сей раз они ложились куда ближе к беглецам, и взрывная волна с силой отбросила Джорджа на камни. Ослепленный острой болью в бедре, Кирк на мгновение забылся. Когда отгремел последний выстрел и кровавая дымка рассеялась, Джордж, заставив себя открыть глаза, обнаружил, что стоит на коленях, прижавшись к какой-то замшелой скалистой стене.

Рядом послышался шорох, но в голове Кирка все еще клубился туман, и он зажмурился. Постепенно боль стала стихать, он открыл глаза еще раз. Похоже, ромуланец совершенно не пострадал. Он помог Джорджу встать на ноги. Прихрамывая, Кирк поспешил выйти из прикрытия.

Шаттл и окружавшая его местность были буквально испепелены.

Расплавленный металл с шипением капал на землю. Несмотря на боль в левом боку, Джордж нагнулся, сорвал пучок обугленной травы.

– Вот один из способов прекращения переговоров.

 

Глава 16

– Флорида, ты дал им прошмыгнуть у нас под носом! – Дрейк, открыв рот, уставился на видеоэкран.

– Да не сумел я их остановить! – крикнул в ответ рулевой. Они ведь могут себе это позволить. Им удалось буквально прошить верхние слои атмосферы и уйти от нас. Подобных маневров наш звездолет не в состоянии выполнить.

– И зачем им вновь направляться к планетоиду? – недоумевал Санави.

– Скорее всего, чтобы завершить начатое, – предположил Флорида, и в тоне его сквозила горечь. Оживившись, Дрейк хлопнул в ладони.

– Если они собираются завершить начатое, значит, думают, что Джордж еще жив. А если так, значит, он и в самом деле не погиб. Вне себя от радости он похлопал Флориду по спине. – А! Какая дедукция! Мне вулканцем надо было родиться, как ты считаешь? Ну-ка, пройди между ними и планетой, парень. Мне кажется, пришла пора действовать бесчеловечно, – Что-то не нравится мне ваш разговор, – отозвалась со своего поста Хэрт. Дрейк повел плечами.

– Это не то, что ты думаешь. Это просто креольский перевод старой как мир мудрости. И означает – я тебе не сочувствую, жалости ты не достоин, ну и поделом тебе!

Флорида непонимающе заморгал глазами. Дрейк повернулся к Санави.

– Послушай, восстанови-ка побыстрее связь. Ты можешь пробиться сквозь эти помехи?

Верзила в ответ сделал весьма сомнительный кивок.

– Вот если бы подошли чуть поближе…

Рот Дрейка скривился в дьявольской усмешке.

– О… – произнес он с глубоким удовлетворением, – мы подойдем поближе, так близко, что ближе и не бывает. Мистер Флорида, можно вас на пару слов?

При свечах в космосе посидеть не было никакой возможности. Да и кто бы позволил такую роскошь, как свечи, когда, чтобы просто остаться в живых, необходимо было приложить немало усилий? Да и у кого было бы время отвлекаться на подобные вещи на корабле, выполнявшем особо важную и опасную миссию. К тому же большая часть экипажа пока не представляла всей серьезности своего положения. От агонии, страха и выбора их уберегли, чего нельзя сказать о докторе Пул, которая воочию лицезрела всю боль… У кого-то травма – так облегчи его страдания. Времени на волнение не остается. А если больной – капитан? В таком случае ответственность врача лишь возрастает. Итак, Сара сидела подле капитана Эйприла, размышляя, как далеко простирается ее ответственность за жизнь этого человека и осложнит ли ситуацию добавившаяся ко всему такая простая земная вещь, как любовь. Стоит ли поднимать его на ноги преждевременно…

Может, накачать его чудо-препаратами да выставить за Двери, а все остальное потом подлечить? Вопросительный знак в конце этой мысли был ей ненавистен. Взглянув на спящего Роберта Эйприла, она попыталась воскресить в своей памяти все те райские мгновения, что он ей подарил. С первого же дня их знакомства он заставил ее поверить в то, что порою мечты сбываются. Сейчас, когда он спал, Саре казалось, что человек этот наконец обрел покой, которого так страстно желал всю жизнь. И если его сейчас разбудить, то очарованию и сказке наступит конец. Сама мысль о том, что она может расстроить Роберта, была для нее невыносима. И мужество. Он ведь никогда не искал защиты. Лишь по-настоящему бесстрашный мужчина, глядя на жестокую межгалактическую реальность, мог по-прежнему говорить о мире так, как делал это Роберт Эйприл. Как хорошо, что он здесь, в полной безопасности, спит. Все-таки он не такой, как все, в нем нет ни грамма хамства, столь характерного для большинства капитанов. Он тонизировал ее, и, конечно, нельзя отрицать того, что она в него влюблена. Сара коснулась пальцами лица спящего Эйприла. О как ей не хватало его! И хотя сейчас он был рядом, ей хотелось, чтобы он не спал, чтобы глаза его вновь лучились теплом. Ей хотелось вновь стать свидетельницей того, как естественно проникает он в суть нужд и чувств своих подчиненных.

– Сара? – она вздрогнула при звуке своего имени, и ей стало стыдно, что, замечтавшись, она не заметила, как он открыл глаза.

Она поспешила отдернуть руку. От приподнятой диагностической кровати создавалось впечатление, что он отдыхает в кресле. Лицо капитана расплылось в улыбке.

– О черт, вы – зрелище, достойное пробуждения. Хотелось бы еще раз повторить это при более трепетных обстоятельствах.

– Черт побери! Похоже, вы настроены на лирический лад? промолвила Сара.

– Мы – англичане, – с гордостью произнес Эйприл. – Роза и поэзия – национальное достояние и все такое прочее. Что-то я плохо вижу?

– Вы еще находитесь под воздействием сильнодействующих лекарств.

– Так это ты меня наркотиками накачала?

– Видите ли, капитан, мы сделали вам небольшую операцию.

– Не будем о медицине, Сара, – промолвил Эйприл, разглядывая свои руки.

– Лучше засыпайте опять, – прошептала докторша.

– Что ж, околдуйте меня. Ее глаза гневно сверкнули.

– Я не из тех, кто чарует. Тихонько застонав, Эйприл вздохнул.

– Конечно же, нет. И знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? Ты очень естественна. Поверь, что это большой комплимент, Он попытался пошевелить ногами под термоодеялом, это его быстро утомило, но кровообращение улучшилось. Сделав несколько глубоких вдохов, капитан внимательно посмотрел на Сару.

– Ты сегодня очень хорошо выглядишь. – Комплимент застал ее врасплох. Зардевшись, она потупила глаза.

– Ты такой славный, – словно в забытьи пробормотала она.

Прежний блеск вновь вернулся в его глаза.

– Спасибо. Она взяла его за запястье, чтобы прощупать пульс, и снова стала докторшей.

– Думаю, что скоро я встану на ноги.

– Вне всякого сомнения, и я сразу же дам тебе снотворное.

– А почему бы вместо этого не выйти за меня замуж?

Она еле удержалась от того, чтобы не рассмеяться, но ей удалось это лишь наполовину.

– Я не могу, – простонала она. – Я не хочу связывать себя с человеком, который мне совершенно не подходит.

– Но я, напротив, считаю, что ты мне даже очень подходишь. В конце концов, я мужчина очаровательный, благородный, аристократ, забавный, щедрый, к тому же я всегда на ночь мою ноги.

– И ты думаешь, что я выйду за тебя замуж: только потому, что ты соблюдаешь правила личной гигиены?

– Но ведь это – ценнейшее из моих достоинств. Теребя в пальцах край термального одеяла, Сара промолвила:

– Я выйду за тебя замуж….но лишь из-за полосок на твоем рукаве.

– Но почему? Меня-то твой ранг совершенно не интересует.

– Роберт, я не могу быть корабельным врачом, – сказала она, стараясь не смотреть ему в глаза, – а ты очень хочешь быть капитаном звездолета.

Он рассмеялся.

– С чего ты взяла? Сара удивленно заморгала глазами. Эйприл улыбнулся. – Неужели ты решила, что я задумал завершить свою карьеру на борту этого звездолета? Сара сморщила носик.

– А что, разве нет?

– По правде говоря, мне это сроду даже в голову не приходило.

– И это после всего того, что ты вложил в этот проект?

– Представь себе.

– Но тогда, что же ты намерен делать дальше? Эйприл опустил свою пульсирующую от боли голову на подушку.

– Не правда ли, слово «капитан» хорошо звучит? Оно гораздо больше, чем просто ранг. Есть в нем нечто в высшей степени превосходное, что заставляет людей желать подчиняться ему. Но людей, подобных мне, не следовало бы называть капитанами. Мы должны быть чем-то вроде священников или профессоров. Чем-то более утонченным.

– Что-то я тебя не пойму, – призналась Сара.

– Неужели? – Он попробовал выразиться яснее. – Я никогда не предполагал, что мне придется возглавить первый полет на этом звездолете, Сара. К тому же я страшусь битв, и ты об этом прекрасно знаешь. Нет, этим кораблем должен руководить кто-то другой. Человек бесстрашный, готовый пожертвовать собою ради жизней остальных членов экипажа, способный выйти в космос и потерять связь со всем миром, способный принимать решения и коренным образом менять существующую теорию и практику. Короче говоря, личность из ряда вон выходящая. Вот, например, как Джордж Кирк.

– Как Джордж? – Сара покачала головой. – Джордж Кирк полная тебе противоположность, Роберт. Ты даже толкнуть боишься, а ему ничего не стоит проткнуть кого-нибудь насквозь.

– Ну, может, и не Джордж Кирк, но уж, конечно, не я! Ну какой из меня лев? Сама посуди. – Голубые глаза его сверкнули, и он улыбнулся. – Такому звездолету у руля требуется настоящий лев!

Слезы брызнули из глаз Сары, и голос ее дрогнул:

– Я была права. Ты все-таки поэт.

– Сара, но почему? – Он наконец-таки заметил, что она плачет.

Роберт осторожно провел пальцами по ее щекам, утирая слезы, и был приятно удивлен, когда Сара склонила ему на грудь свою голову. Она слегка дрожала. Обняв ее, Эйприл прошептал: Сара…

Ее слезы капали на его ирландский свитер, настоящей аранской выделки.

– О Роберт, ну какой из меня врач?

– Что? – фыркнул он. – Ты была. лучшей на курсе. Откуда такая неуверенность в собственных силах?

– Я не имею в виду медицинскую сторону вопроса.

– Что же, в таком случае? Она была рада, что сейчас он не видит ее глаз.

– Я недостаточно строга. У меня не хватает мужества и сил.

– Да что ты, ты очень, очень сильная.

– Нет, нет, – продолжала она настаивать на своем. – Я не могу.

Врачи должны быть тактичными и уметь владеть собой. Они не имеют права предаваться эмоциям. А я так не могу!

Эйприл погладил ее по волосам.

– Но разве это не здорово? – попытался он ее успокоить. – В противном случае я вряд ли бы тебя полюбил.

– Ты позволяешь другим делать тебе больно, – прошептала она, сильнее и сильнее прижимаясь к его телу. – Ты обещал, что мне не придется смотреть на то, как тебя ранят. Но ты же обещал, Роберт. Я так боюсь…

– Сара… – Ему стало не по себе, и почему она должна бояться?

Бояться ведь было нечего! И вдруг чудовищный энергетический толчок сотряс звездолет. Сара схватилась за спинку кровати, чтобы не отлететь к дальней переборке. После этого вторая молния ударила по кораблю. Сомнений не оставалось. По ним открыли огонь. Сара провела ладонью по лицу. Эйприл, приподняв голову, уставился в стенку так, словно мог сквозь нее видеть.

– Что это было? – воскликнул он.

– Что это было? – эхом повторила Сара.

– О Господи. – Эйприл чуть не хлопнул себя рукой по больной голове. – А я-то думаю, что все это сон.

Несмотря на слабость, капитан в следующее мгновение сидел на кровати и нажимал кнопку интеркома.

– Роберт, тебе еще нельзя вставать! – в отчаянии закричала Сара.

– Эйприл вызывает мостик. Джордж, ты там? Однако в ответ он услышал голос Дрейка, перекрываемый странными звуками, – узнаваемые голоса в неузнаваемой ситуации.

– Капитан, неужто уже оправились от травмы?

– Дрейк, что происходит? Где Джордж?

– Ах да, видите ли, капитан, тут у нас возникла небольшая проблемка.

* * *

– Почему ты смотришь на небо? – вопрос ромуланца отвлек внимание Джорджа от розово-голубого неба.

– Пытаюсь представить себе, что в данный момент может там происходить, – ответил Кирк, щурясь от далекого розоватого солнца.

По выражению его лица Т'Каэль понял, что землянин не имеет никакого боевого опыта.

– Видишь ли, звезднофлотец, здесь дело в простой хореографии.

Мой корабль кружит над планетоидом подобно насекомому, надеясь подойти как можно ближе, чтобы выследить нас… то есть меня. Твой корабль, судя по всему, ему мешает, вот почему между обстрелами такие длинные паузы. Разница в технологии, расстоянии и боевой подготовке твоей команды. Обманывать не буду, мои вымуштрованы в высшей степени.

Т'Каэль посчитал, что не выдал большого секрета. Кроме того, он знал, что вскоре его ждет смерть либо от рук его собственного экипажа, либо на этом забытом Богом планетоиде. В любом случае, он уже никогда более не увидит размытые топазовые небеса своей родной провинции. Его семья, наверное, получит похоронку. Интересно, назовут ли враги его смерть героической? Или же они заявят, что он предал Империю, а потому вынудил их обратить против него оружие?

Неважно, он уже не являлся частью этой хитрой паутины. Одно он знал точно: он просто недооценивал Ри'Яка.

– Что ты делаешь? – Т'Каэль бросил взгляд на Кирка. Тот стоял, прислонившись раненым боком к скале, и внимательно смотрел на руки Т'Каэля. Вообще-то рассеянность не была свойственна Примусу, однако стручки и саженцы из его корабельных апартаментов сейчас почему-то оказались у него в руках. Неужели они все время были у него в карма не? В теплом инкубаторе, как напоминание об Идрис…

– Это мое хобби. Люблю, знаете, выращивать. Видимо, они ко мне прилепились. – Он с нежностью ощупал полные семян стручки. – Тот ритм жизни который нам уже не понять. Столь отличный от нашего, что мы забыли о том, что это тоже жизнь. Вот это, например, – сказал он, показывая крохотное семечко, – будет цикад.

Испытывая сильнейшее головокружение, Джордж присел на ближайшей полянке.

– Динозаврова пища.

– На Земле – да. Кстати, этот экземпляр – чисто земной вид, сохраненный микросредой на одно» из ваших колоний. Особи, от которых он происходит, на Земле уже вымерли. Невосполнимая потеря.

В данный момент Джорджу было трудно сочувствовать осиротевшему семени. Брови его нахмурилась. Этот ромуланец действительно переживал из-за какого-то семечка. Странно.

– А этот маленький стручок, – продолжал ромуланец, показывая Джорджу нечто похожее на восковый шарик, – вид, сходный с вашими азиатскими водными лилиями. Он очаровательно пунктуален. Цветок распускается точно на рассвете, опыляется в полдень и погружается в ил на закате, где и оставляет ровно пять стручков. – Без паузы, он продемонстрировал скользкое растеньице, похожее на смесь улитки и саженец риса. – Вот это вот будет папоротник. У вас на Земле растет их немало, я знаю, но это папоротник-индикатор. Меняя цвет, он указывает на наличие определенных металлов в почве под ним. Он оказал нам неоценимую помощь в промышленной регенерации.

– А где ты так много разузнал о земных растениях? поинтересовался Джордж. В больших глазах ромуланца мелькнула улыбка, он засмеялся.

– Я похитил эти сведения. Раздобыл за приличное вознаграждение, если быть точным.

– Но почему? Я хочу знать, почему это были сведения именно о Земле?

Повернувшись к Джорджу, Т'Каэль довольно циничным тоном ответил:

– А то ты не знаешь? Вы, люди, можете блуждать сколь угодно по галактикам, но вряд ли когда-нибудь отыщите планету, столь изобильную, как ваша. – Он окинул взглядом поросшую мхом пустошь. Подумай только о вашем изобилии рас. Ведь У землян такое разнообразие цвета кожи, роста и веса, что их вряд ли уже можно назвать одним видом. А ослепительное разнообразие животных и насекомых на Земле – оно просто изумительно! Даже внутри одного вида у вас столько отличий. Вон собаки, например. Тысячи пород, которые вполне могут спариваться. Кошки всевозможных видов, от декоративных до хищных. Грызуны, бабочки. Да только от одного количества ваших насекомых может голова кругом пойти. У вас такое изобилие природных сред, и между тем, вы, люди, можете комфортно проживать в любой из них. А чем кишат ваши воды? Да у меня просто слов нет, чтобы описать подобное изобилие. – Ромуланец, похоже, утомился. Джордж смотрел на него молча, явно в замешательстве от того, что он прежде не рассматривал эти вещи под таким углом, Растения – первый признак жизни, – промолвил ромуланец. – Похоже, это понятие для вас – новость?

– Да, раньше я об этом как-то не задумывался, – чистосердечно признался Джордж. Т'Каэль покачал головой.

– Считаю такое пренебрежение безвкусным и пустым. Подобное отношение стало причиной нещадной эксплуатации природных ресурсов вашей планеты, а теперь вы распространяете свое влияние на другие миры, чтобы загрязнить и их!

Джордж не выдержал:

– С экологией на нашей планете дела обстоят совсем не так уж плохо. У моих сыновей по-прежнему есть леса и поля, а в джунглях произрастают столь горячо любимые тобой папоротники. Для расы завоевателей вы воспринимаете все слишком остро. Да, земляне часто ошибаются, но лишь потому, что по природе своей любят риск. К тому же, мы исправили немало своих ошибок, потому что нам свойственно признавать их. Именно поэтому мы смогли бы простить, если бы корабль ромуланцев случайно оказался в нашем пространстве. А вот у вас я что-то не заметил великодушия. Сплошная подозрительность.

– И паучий инстинкт засады, – промолвил погруженный в раздумья Т'Каэль. Джордж посмотрел да инопланетянина и почему-то испытал острый приступ жалости. Пожалуй, он был сейчас жертвой в еще большей степени, чем землянин. Но если допустить возможность, что все происходящее – какой-нибудь хитроумный тест или ловушка… Кирк вновь извлек бесполезный передатчик. О, если бы иметь возможность передать достаточно сильный сигнал, чтобы он смог достичь звездолета! Внезапно ромуланец встал и затаил дыхание. Джордж непонимающе посмотрел на своего вынужденного спутника.

– Что там еще такое?

Жестом Т'Каэль приказал ему замолчать, сосредоточившись на том, что мог слышать и чувствовать он один.

– На нас охотятся, – прошептал он. Кирк, затаив дыхание, выглянул из скалистого укрытия, и его бросило в дрожь от увиденного. Землянин отпрянул.

– Уходим! – в его голосе слышалось неподдельное волнение. Надо забраться повыше. Скорее!

Глаза Т'Каэля сузились.

– Что ты увидел?

– Скорее… На разговоры нет времени. – Он властно толкнул ромуланца в направлении замшелых валунов, уходивших вверх. Лишь только оба пленника планетоида стали карабкаться в горы, Кирк извлек из кобуры оружие. Т'Каэль, попытавшись избавиться от любопытства, – кто же их преследователь – старался не смотреть вниз. Наконец, когда на их пути встретилась подходящая расщелина, они решили передохнуть, и лишь тогда у ромуланца появилась возможность бросить взгляд назад. Уж лучше бы он этого не делал.

Звери были отнюдь не самыми крупными из тех, что обитали на планетоиде, но, вне всякого сомнения, самыми гадкими. У этих покрытых желто-бурым мехом волкообразных были на редкость мощные лапы и широкая грудь. Твари обладали чрезвычайно массивными челюстями, а их губы не могли перекрыть частокол акульих зубов.

Двигались они с достойной восхищения осторожностью, и из каждой встречавшейся на их пути норы к стае добавлялась очередная особь.

Их было уже не меньше дюжины, и похоже, крутой подъем ничуть не замедлял скорости их передвижения к заветной цели. Мрачные, жестокие, безмолвные. Тишина убивала больше всего. Джордж пытался расслышать шелест пожухлой листвы под массивными лапами, треск сломанной ветки, шуршание меха о камни, но, как ни странно, ничего этого слышно не было. Лишь направленные на него, горящие как угли глаза алчущих крови тварей. Т'Каэль прижался к скале, заставив себя больше не смотреть на этот кошмар.

– Любопытная форма жизни, – пробормотал он. – Интересно, кто это такие?

– Вне всякого сомнения, хищники, – отрезал Кирк.

Т'Каэль озабочено поджал губы.

– Они держатся стаей, и поэтому мы не сможем эффективно сражаться с ними при помощи оружия, стреляющего одиночными выстрелами.

– Почему?

– Такова уж стратегия стаи. Роевая стратегия, – добавил ромуланец с понятной лишь ему одному иронией. – Отдельные особи приносят себя в жертву ради стаи. Пока мы будем биться с одной из них, остальные подкрадутся к нам. Так что, мне кажется, нам в любом случае суждено погибнуть.

– О-хо-хо, – простонал Джордж и быстро вскочил на ноги. – Нет, моя страховка еще не оплачена. Вперед!

– Ты пойдешь один. – Заметив замешательство в глазах землянина, Т'Каэль пояснил:

– Мне не дано предсказать твоей дальнейшей судьбы, но моя уже свершилась, и я с благодарностью ее принимаю.

– Вздор!

– Для меня это куда более мудрый путь, Кирк.

– Да вставай же, черт тебя дери! – Джордж попытался поднять ромуланца на ноги. – Иди же наконец! – Т'Каэль попытался оттолкнуть его, но это ему не удалось. – Черт бы тебя подрал! – снова прорычал Джордж. – Никто с мало-мальски развитым разумом так быстро не сдается. Давай, карабкайся!

Некоторое время они бросали друг на друга гневные взгляды.

Затем выражение лица Т'Каэля смягчилось.

– Я решил не умирать, поддавшись мгновенному приступу глупости. – Он махнул рукой. – Ладно, пойдем!

Карабканье по камням было мучительным для Джорджа из-за невыносимой боли в бедре и ключице. Вдобавок к кровожадным хищникам и боли, которую ему причиняло каждое движение, Кирка не покидали мысли о звездолете. Начал Дрейк бой с вражеским кораблем или нет?

Вопрос, конечно, глупый – у Дрейка не было никакого боевого опыта, чтобы сражаться с отлично вымуштрованным экипажем ромуланцев. Но вообще-то Дрейк – парень отчаянный, возможно, это ему поможет.

Дрейк не верит в параграфы Устава. Может, ему удастся спасти звездолет от уничтожения, но Кирк не питал никаких иллюзий по поводу своего спасения. Существовала лишь весьма призрачная возможность, да и то, лишь при условии, что они смогут продержаться достаточное количество времени. Пребывание здесь было ему ненавистно. Оттого, что приходилось спасаться от каких-то хищных зверей в то время, когда в космосе над его головой разворачивалось по-настоящему крупное дело, он чувствовал себя подобно отсеченной от тела руке. Боль не проходила. Улучив | момент, он бросил взгляд вниз. Звери медленно, но верно приближались. Еще недавно они были в ста ярдах, теперь – лишь в пятидесяти. Джордж ухватился за очередную замшелую нишу в скале, но пальцы соскользнули, и он едва не сорвался вниз. Лишь стальные объятия Т'Каэля удержали его от падения прямо в зубастые пасти хищников.

– Попробуй еще раз, – подбодрил ромуланец. Вконец выдохшийся Джордж смог лишь кивнуть в ответ. Собрав последние силы, он вновь ухватился пальцами за выступ. Скрежеща зубами, Кирк внушал себе приказ не упасть независимо от того, как будут дрожать его руки и трястись пальцы. Ромуланец подтолкнул его, и вот уже через секунду Кирк был в безопасности. Он вздохнул с облегчением, встал на колени, схватил ромуланца за руку и помог ему подняться на очередную площадку. То, что, Джордж увидел за спиной Т'Каэля, заставило его содрогнуться от первобытного страха: горящие красным огнем глаза, массивные медвежьи морды. Да, подобного зверюгу не спутаешь с детской игрушкой. Мясистые губы животных не могли закрыть акулий частокол зубов, и от этого казалось, что твари смеются. Теперь их было не меньше тридцати.

– Скорее! – прошептал Джордж. Т'Каэль, услышав ужас в голосе землянина, понял его должным образом. Зверье уже обложило их, и это вынуждало его поторопиться. Неожиданный шум заставил его посмотреть наверх, и он уставился на куда более ужасающую морду, чем была у всех его врагов прошлых битв, вместе взятых. Зверь выскочил из-за уступа за спиной Кирка. Мощная лапа с громадными когтями уже была занесена для удара. Услышав крик Т'Каэля, Джордж только повернулся лицом к устремившейся к нему смерти, даже не успев поднять свое оружие. Но Т'Каэль не растерялся. Оттолкнув товарища по несчастью, он принял удар на себя. Когтистая лапа ударила его между лопаток, прижав к скалистому утесу. В этот момент Джордж, припав на одно колено, уже стрелял из своей лазерной пушки. Пропалив шерсть, луч выжег сердце зверя. Перевернувшись в воздухе, чудовище полетело вниз. За гулким ударом о камни где-то там, у подножия горы, последовала гнетущая тишина. Т'Каэля забил озноб. Джордж поспешил к раненому.

– Дай посмотрю.

Ярко-голубая куртка была пробита когтями по крайней мере в двенадцати местах. Две рубахи, находившиеся под курткой, изорвались в клочья, а на коже ромуланца виднелись следы когтей. Две раны были достаточно глубокими. От удара у Т'Каэля перехватило дыхание. Если бы зверь обрушился на голову или шею Джорджа, то, вне всякого сомнения, убил бы его. Ромуланец не пытался скрыть боли. Говоря по правде, в течение нескольких секунд он не ощущал ничего, кроме горящей огнем спины.

– Спасибо, – промолвил Джордж. Ответа не последовало. – К сожалению, я не догадался прихватить с собой армейскую аптечку, заметил Кирк, внимательно осматривая раны Т'Каэля. Теперь они кровоточили густой оливковой жижей, и землянин пытался перевязать их оторванным от рубахи Примуса куском ткани. Странно было видеть, как некто. внешне столь похожий на вулканца, корчится от боли, и внезапно Кирку стало до глубины души жалко ромуланского командира.

Он посмотрел вверх. Далее уступы становились все круче. Это ловушка, настоящая ловушка. Даже если самому и удастся вскарабкаться чуть выше, ромуланца он туда уже не затащит. Кирк вновь повернулся к Т'Каэлю.

– Я понимаю, – промолвил тот, покрываясь испариной. Дальнейшие попытки бесполезны. Но тебе я советую продолжать борьбу до последнего. Быть может, тебе и удастся… Пока эти твари будут заняты мной, возможно, ты…

– Не смей! – закричал Джордж, затыкая уши Перезарядив оружие, он продолжил. – Кажется, вон та глыба еле держится. Если выстрел получится, я устрою им небольшой оползень. Прячься в укрытие. Схватившись за свою пушку обеими руками, Кирк тщательнейшим образом прицелился. Лазерная молния попала именно туда, куда он планировал.

Камешки потекли ручьем, гранитные осколки брызнули Джорджу в лицо, но он продолжал стрелять, пока вниз не полетели камни размером с мужской кулак. Затем он залег рядом с ромуланцом и стал ждать.

Ливень камней пронесся мимо их укрытия. Когда прокатились последние, Джордж не выдержал и посмотрел вниз. Никаких хищников на скале не было, даже ни единого уса не торчало из расщелин. – Их нет, – произнес он в некотором смятении.

– Быть этого не может, – ответил ромуланец. Он оказался прав.

Как только камни перестали падать, мохнатые вновь полезли наружу из своих едва заметных укрытий. Джордж недоумевал, как могли такие крупные звери прятаться в столь маленьких расщелинах? Охота возобновилась. Проверив исправность оружия, Кирк стал высматривать на скале очередное слабое место.

– Так ты впустую истратишь все заряды, – заметил ромуланец.

Джордж бросил на него гневный взгляд. Действительно, вряд ли гранит поддастся воздействию такого слабого оружия, но именно сейчас ему не хотелось слышать об этом. Придется подождать, а потом начать отстреливать зверей по одному. Кирк молил Бога, чтобы хватило зарядов. Сколько же всего этих хищников? Две дюжины? Четыре?

Больше? У него было такое чувство, будто он просунул голову в гильотину, и сейчас тянутся бесконечные секунды перед тем, как упадет нож.

– Мы должны были это предвидеть, – промолвил Т'Каэль. – Ведь они специально загнали нас на скалу. У этих тварей определенная стратегия.

Внезапно ромуланец рассмеялся. Джордж нахмурился.

– Ты считаешь, что это смешно? Т'Каэль посмотрел куда-то наверх.

– По иронии судьбы, – произнес он, надеясь, что достаточно правильно изъясняется по-английски, – два космонавта погибли, оказавшись добычей диких зверей.

– Понятно, – равнодушно ответил Джордж, потирая поврежденную руку.

Ромуланец удивленно поднял брови.

– У вас, землян, нет никакого чувства юмора. И это говорил некто, так похожий на вулканца. Джордж презрительно поджал губы.

– Скажи-ка мне еще раз. как тебя зовут?

– Т'Каэль.

– Вот что, Т'Каэль. ты мыслишь как беззащитная жертва. Оскорбление было очевидным.

– Прошу прощения?

– Ты сдался раньше времени. Ромуланец пожал плечами. – Глупо бороться, когда нет ни малейшего шанса на спасение.

Джордж лишь покачал головой.

– Я сроду не принял бы тебя за ромуланца! – При этих словах выражение лица Т'Каэля изменилось. Кажется, его терпению пришел конец.

– Что знаешь ты о ромуланцах, чтобы делать подобные заявления?

Кормишься старыми сплетнями и гордишься своим невежеством. – Он нахмурил брови. – Ты оскорбил меня, землянин! – Теперь Примус говорил бездушным тоном робота-автомата. Все, что мне известно о людях, я почерпнул из достоверных источников, а все, что ты знаешь о моем народе, лишь досужие домыслы. Ты предполагаешь, – продолжал Т'Каэль, – что плохую систему делают плохие люди. Ты забываешь, что алчность и стремление к власти поражает в первую очередь самых близких друг другу людей и наиболее близкие друг Другу цивилизации.

Мой народ стал первой жертвой, за наши привычки заплачено большой кровью. И у нас более нет механизма, чтобы измениться. – Он посмотрел на странно окрашенное небо и, поморщившись от боли, продолжил:

– Ваша собственная история, полная всевозможных войн, должна доказать тебе правоту моих слов. Жалкой кучке лидеров с помощью барабанной дроби и патриотической риторики удалось убедить массы землян в том, что большая часть цивилизованных людей сочла бы безумием. В тоталитарных системах неприкрытое зло почитается за исполнение долга, и люди исполняют этот долг беспрекословно. Так что, по сути, между нашими цивилизациями, Кирк, нет никакой разницы.

Джордж посмотрел прямо в глаза Т'Каэлю.

– Это ты говоришь мне, что нет никакой разницы между нами и вами? – В его голосе звучали нотки обвинения. – И ты сейчас намерен сидеть здесь и рассказывать мне об этом?

– Нет, – устыдившись, прошептал Т'Каэль. Джордж вздохнул. То, что Т'Каэль оказался в такой ситуации, служило лучшим подтверждением правоты Кирка. Они сидели на поросшей мхом скале, отвернувшись друг от друга. Отсюда им были хорошо видны лишь скалы да небо. Они знали, что хищники уже на подходе. Два солдата – в прошлом тоже хищники, ныне ставшие жертвами, – молча ждали исполнения своей судьбы.

 

Глава 17

– Дрейк, немедленно доложите мне. что происходит!

– Fete du diable, сэр. <Фет дю дьябль – шабаш (фр.)>. Черт те что. Но потихоньку кое-чему учимся.

– И чему же, если не секрет? – Эйприл наконец устроился в командирском кресле, внимательно наблюдая за маневром вражеского корабля и планетоидом внизу.

– А тому, что даже без должного экранирования и с крайне низкой маневренностью мы – еще тот кораблик!

– Карлос, пожалуйста, доложите обо всем спокойно и в хронологическом порядке.

Флорида, козырнув, отрапортовал:

– Мистер Кирк высадился на планетоиде в четырнадцать ноль-ноль. Он планировал встретиться там с командиром противника, но в четырнадцать пятьдесят четыре вражеский корабль внезапно сблизился с планетоидом и обстрелял район высадки обеих делегаций.

Эйприл впервые оторвал взгляд от видеоэкрана.

– Вы что, хотите сказать, что они стали стрелять по своему предводителю?

– Похоже на то, сэр.

– Конечно, если шаттл, который они отправили, не был просто радиоуправляемой игрушкой. – предположила Хэрт. – Так сказать, приманкой для мистера Кирка.

Эйприл потеребил пальцем нижнюю губу.

– Может, так оно и было, а возможно, это был подвиг камикадзе, решившего избавиться от нашего лучшего офицера столь хитроумным способом.

– Что-то мне в это не верится, – задумчиво произнес Дрейк.

– Но, тем не менее, они обстреляли планетоид дважды, сэр, закончил доклад Флорида. – Их корабль гораздо маневреннее нашего, и поэтому они прошли у нас прямо под носом.

– Дважды? – Эйприл нахмурился. – Но почему они это сделали?

– Я не знаю, но мистер Рид приказал нам атаковать их, и мы дали предупредительный залп. Но, к сожалению, пока не будут полностью отремонтированы двигатели искажения, наша огневая мощь останется несколько ограниченной, хотя сенсоры близкого радиуса действия уже заработали. Думаю, что мы все-таки в них попали, поскольку в течение последних нескольких минут они стараются держаться от нас подальше.

– Будут ли открывать огонь снова? Странно, что они дважды обстреливали планетоид. Вероятно, были не уверены, что добились поставленной цели с первого раза.

Дрейк, гордый, что пришел к этому выводу гораздо раньше, усмехнулся:

– Похоже, наш Джордж все еще не сдается, сэр. Тяжело вздохнув, Эйприл поджал губы. Он прекрасно понимал, что не умеет воевать. У него не имелось врожденного инстинкта убийцы, да и стратег из него был никудышный.

– Капитан! Они атакуют! – Крик Карлоса Флориды утонул в разрыве молнии, посланной с ромуланского корабля. Звездолет как следует тряхнуло.

Люди на мостике с трудом удержались на ногах, в то время как хищная птичка ромуланцев пронеслась в непосредственной близости и исчезла за пределы досягаемости сенсоров.

– О Господи! – вырвалось у Эйприла. – Неужели это они? – Он пытался прийти в себя. – Как может эта ничтожная посудина отшлепать такую громаду, как наш звездолет? О Боже! Я и предположить не мог!

– Именно на это они и рассчитывали, сэр, – парировал Дрейк.

– В каком состоянии наш орудийный расчет?

– Готов к бою процентов на шестьдесят, – отрапортовал Флорида.

С капитанского мостика дальнейших указаний не последовало. Флорида посмотрел в том направлении и увидел, что капитан Эйприл просто стоит и смотрит на удаляющийся корабль ромуланцев.

Подойдя к командиру, Дрейк промолвил:

– Наш звездолет – это силища. С их корытом не сравнить. Не пора ли нам эту силу показать? Эйприл посмотрел на него невидящими глазами.

– Я все еще не решаюсь это сделать. Дрейк понимающе кивнул.

– Сэр, – произнес он, стараясь говорить помедленнее, – ведь они убили Джорджа.

Эти слова совершенно изменили выражение лица Эйприла.

– Да, – прошептал капитан, чувствуя, как в его душе закипает ярость. – И все же я никак не могу взять в толк. Ведь мы ясно дали им понять, что не хотим никаких неприятностей. Мы сообщили им, что оказались здесь случайно, лишь из-за неисправности и делаем все возможное, чтобы мирно покинуть пределы их суверенного пространства. Почему они поступают по отношению к нам таким образом?

Дрейк смотрел на капитана и чувствовал зарождающуюся жалость к этому человеку. Он подумал о Джордже и о том, что бы тот сказал по такому случаю, но невозможно было объяснить этому святому, что не все гуманоиды Вселенной являются такими, как Махатма Ганди в ирландском свитере. Некоторые люди и представители других цивилизаций считают, что ни в коем случае не стоит кому-то верить.

– Это весьма опасная галактика, капитан, – промолвил он со скорбным видом. – Порой приходится идти на ответные меры.

В течение нескольких секунд Эйприл просто созерцал черную бездну на видеоэкране. В том, что пытался доказать ему Джордж, была некая горькая правда. Но что членам федерации от этого, если она страшится использовать имеющуюся силу. К тому же, если захватят звездолет, ни одной его мечте не суждено будет сбыться. Капитан тяжело вздохнул и с довольно мрачным видом сказал:

– Хорошо, Дрейк, я согласен, но что ты мне посоветуешь? Тот удивленно оглянулся по сторонам. – Это я-то, сэр? Вы спрашиваете об этом меня? Снисходительно усмехнувшись, Эйприл кивнул.

– Тебя, тебя, предлагай что-нибудь.

– Как насчет того, чтобы дать им пройти рядом и шарахнуть в этот момент по их двигателям? Эйприл наклонился в нему поближе.

– Пожалуйста, повтори, я что-то не понял.

– Отстрелить у них двигатели, когда они будут пролетать мимо.

– А, понятно… Пускай дебильно, зато по-человечески.

– Гениально, сэр, примите мои поздравления.

– Что же, так или иначе, а ситуация боевая, – еле слышно промолвил Эйприл. Понадобилось несколько секунд, чтобы на мостике загорелся сигнал тревоги и корабль был приведен в полную боевую готовность. Утерев со лба пот, капитан обратился к рулевому:

– Карлос, сделай все возможное, чтобы пройти между вражеским кораблем и планетоидом. Мы атакуем!!!

* * *

Смрад паленой шерсти наполнил воздух. Т'Каэль без всяких комментариев наблюдал, как Кирк, опустив оружие, рассматривал шестого зверя, только что пристреленного. Мощь его лазера была не безгранична, а хищников становилось все больше и больше.

– Дрейк, орангутанг проклятый, прилетай скорее! – прорычал Кирк, взглянув на небо. Трудно было сказать, сколько энергии лазера было растрачено на этих зверей, но Джорджу казалось, что таким количеством выстрелов можно было уничтожить целую армию.

Т'Каэль чувствовал приближение стаи, он уже слышал, как скрежещут по граниту когти дьявольских тварей. Похоже, стратегия стаи себя оправдывала. Ромуланец не знал, слышит ли Кирк обложивших их со всех сторон хищников – звери вели себя очень осторожно – а потому ничего не сказал. Мысленно подготавливая себя к смерти, Примус с удивлением обнаружил, что испытывает странную жалость к этому представителю Федерации, решившему сражаться до конца. Он заметил, как Кирк сообразил, что запас зарядов скоро иссякнет, и больше не стремился убивать животных, целясь по глазам, чтобы ослепить как можно большее их количество. Тактика рискованная, если учесть, что потерявшие ориентацию хищники обезумели от боли.

– Кажется, нам пора уходить отсюда, – сказал Джордж. Т'Каэль не проронил ни слова, поскольку знал, что землянину не понравится, что он скажет. Похоже, борьба была напрасной. Тем не менее, ему было любопытно, чем все это кончится. У землян не было прирожденного инстинкта дисциплины, свойственного риханцу, а лишь с дисциплиной приходит понимание неизбежного. Кирк неизбежности не принимал. Возможно, непоколебимое упрямство заменяло землянам стоический фатализм ромуланцев. Улыбка тронула губы Т'Каэля, когда он представил себе спор с каким-нибудь академиком, считающим все, не свойственное риханцу, признаками вырождения. Сейчас ему, как никогда, хотелось принять участие в подобной дискуссии. Животные, которые в данный момент собирались их съесть, и не думали о подобных рассуждениях. Им были известны лишь доисторические инстинкты. И что-то в их врожденной стратегии подсказывало, что сейчас наступило время атаковать эту парочку двуногих. Со всех сторон на площадку, где держал оборону Кирк, полезли страшные волчьи морды. С частокола обнаженных зубов капала густая слюна.

Прицелившись в одну из тварей, Джордж выстрелил. Тем временем несколько животных подкралось к нему с другой стороны. Т'Каэль по-прежнему безмолвствовал, инстинктивно прижимаясь к скале, а зверья все прибавлялось.

Внезапно Т'Каэлю захотелось хоть как-то утешить Кирка.

Конечно, если землянин продолжит сопротивление, ему будет очень тяжело смириться со смертью. Внезапно пронзительный писк перекрыл тяжелое дыхание стаи и дробный скрежет клыков. Ромуланец с удивлением осмотрелся по сторонам. Нет, то была не его личная система предупреждения. Джордж словно окаменел. Писк послышался вновь, и он незамедлительно полез за своим передатчиком, впопыхах едва его не выронив. Кое-как ему удалось удержать передатчик в трясущихся руках и вытащить антенну. В следующее мгновение землянин схватил Т'Каэля. Зачем? Неужели Кирк хотел, чтобы ромуланец тоже вступил в это бессмысленное сражение? Бежать некуда, а спасательный корабль вряд ли подоспеет в течение ближайших секунд. Жить оставалось считанные мгновения. Т'Каэль было попытался сопротивляться, но Кирк, крепко ухвативший его за воротник голубой куртки, все же поднял на ноги. Передатчик снова заработал.

– Аварийная телепортация! Срочно! – крикнул Джордж.

– Что ты делаешь? – в недоумении простонал Т'Каэль, но ближайший зверь уже занес когтистую лапу для смертоносного удара.

Передатчик выпал из руки Джорджа. – Кирк! – Т'Каэль не узнал своего голоса. Свет внезапно померк. Неужели зверь все же его ударил?

Неужели это и есть Смерть? Ему почему-то казалось, что должно быть гораздо больнее. И тут ромуланец ударился о стальную переборку.

Освещение изменилось. Вне всякого сомнения, оно было искусственным, отсутствовали тени. Кирк все еще держал Т'Каэля в своих объятиях и, кажется, вовсе не был удивлен такой стремительной сменой декораций.

Землянин повернулся к стоящему перед ними светловолосому юноше.

– Вуд, уведоми мостик…

Но парень был не в состоянии уведомить кого-либо. Его мальчишеское лицо стало белее бумаги, рот открылся, а глаза, смотрящие сквозь телепортированных, были исполнены невероятного ужаса. Неужели я так страшен, подумал про себя ромуланец. Кирк непонимающе смотрел на Вуда, пока наконец не сообразил, в чем дело.

Зажмурившись, он прошипел:

– Черт побери… Этого нам еще не хватало. – И в следующую секунду уже повернулся назад, держа в руках оружие. Наконец и Т'Каэль понял причину ужаса юноши – от влажного меха исходила тяжелая вонь. Он повернулся, чтобы увидеть перед собой острый частокол кривых клыков. Эффект телепортации несколько оглушил зверя, но похоже, теперь он окончательно пришел в себя. В тот момент, когда Кирк уже собирался нажать на спусковой крючок, на него обрушились безжалостные когти. Джордж закричал, инстинктивно попытавшись прикрыть лицо рукой, в которой держал лазер. С громким стуком оружие упало на пол. Кирк ударился о палубу раненым боком и на мгновение потерял сознание. Это мгновение показалось сценой из какого-то кошмарного сна. Черная громадина, провонявшая грязным мехом и налипшим к шкуре мхом, распласталась в воздухе прямо над Кирком. Утроб но зарычав, зверь пролетел и приземлился в самом центре зала. В смятении и страхе животное скребло когтями палубу и противно выло. Когда тварь бросилась на стену близ дверной панели, последняя со свистом отошла в сторону. Скребя когтями по палубе, животное рвануло в коридор. Прежде чем Кирк сумел вскочить на ноги, дверная панель за зверюгой закрылась.

– Проклятие! – прорычал Джордж. – Теперь этот чертов оборотень будет шастать по всему звездолету! Где же здесь интерком?!

Т'Каэль заметил, что Вуд еще не оправился от шока. Кирк рванул мальчишку за ворот гимнастерки.

– Интерком, черт возьми! – Задрожав, парнишка показал пальцем на нужный переключатель. Вдавив кнопку, Джордж прогромыхал: Внимание! Говорит первый офицер! Тревога! На борту посторонний!

Срочно очистить коридоры! На борт проник смертельно опасный инопланетный хищник! Повторяю! Чужой на борту! Очистите коридоры!

Запритесь в каютах до дальнейшего уведомления! – он выключил интерком, сообразив, что ничего нового уже добавить к сказанному не сможет. – К чертям собачьим, – процедил он сквозь зубы, уставившись на телепортационную платформу. Т'Каэль все еще прижимался к стене, когда Кирк, подойдя к нему, взял его за руку.

– Не бойся, – промолвил он. – Зверь убежал. Округлив глаза, Т'Каэль восхищенно воскликнул:

– У вас есть телепортаторы!

– Что? – переспросил Кирк.

– Теле… портаторы, – повторил ромуланец.

– О, да, конечно, новейшая разработка. Пойдем.

– А мы не знали, что у вас есть телепортаторы…

– Я тоже. Пойдем. Вуд, ты остаешься здесь.

– С-э-эр, – проблеял Вуд, когда Джордж, подобрав оружие, подтолкнул Т'Каэля к дверям. – Вас вызывает мостик.

– Передайте им, что я уже вышел и по пути собираюсь посетить корабельный лазарет.

– Поторопитесь, он будет крайне необходим мне на мостике.

– Подождите, вы же прекрасно знаете, что мне не каждый день приходится оказывать первую медицинскую помощь обитателям Вулкана.

– Да уж, – согласился Джордж, глядя на то, как Сара Пул делает Т'Каэлю прививку от столбняка. Кирк щелкнул кнопкой ближайшего настенного интеркома. – Первый офицер вызывает инженерную службу.

– Инженерная служба слушает, у интеркома Чане, сэр.

– Вам удалось собрать команду?

– Да… У меня семь добровольцев. Все они вооружены и готовы действовать. Мы контролируем перемещения зверя при помощи сенсорных датчиков. Как только мы загоним его в угол, тотчас же атакуем.

– Как насчет того, чтобы усыпить его газом? Об этом вы не думали?

– Да, сэр. Биоинженеры говорят, что к этому пока еще не готова наша система вентиляции, но дело даже не в этом. Главное, что мы не располагаем достаточными объемами усыпляющего газа. Так что, извините, сэр.

– Не надо передо мною извиняться. Немедленно отправляйтесь за зверем. Вам понятно, что делать?

– Думаю, да, сэр.

– Вот думать не надо. Надо просто убить тварь и более не рисковать. Я буду на мостике.

– Мы вас известим, конец приема. Джордж старался надеяться на лучшее, однако возникшая пред его мысленным взором картина – когда семь технарей-полудурков, натыкаясь друг на друга, лезут по плохо освещенному коридору – почему-то его сердце не успокоила.

Оставалось надеяться лишь на то, что зверюга окончательно сломает себе шею, сорвавшись с какой-нибудь аварийной лестницы. Щелчок медицинского компьютера вновь вернул его к реальности. У компьютера сидела Пул, то и дело оглядываясь на дисплей, установленный над Т'Каэлем.

Ромуланец, приподнявшись на локте, внимательно за ней наблюдал, однако не смел произнести и слова.

– Ну что, вы закончили? – поинтересовался Джордж, – а то у нас еще много дел.

– Думаю… да. – Сара еще раз посмотрела результаты тестирования, и брови ее нахмурились.

– Что-нибудь не так? – поинтересовался Джордж, намереваясь подойти незаметно к компьютеру и сбросить набор только что полученных данных.

– Да нет, ничего особенного. Но эта аппаратура нуждается в переналадке.

Джордж посмотрел на Т'Каэля в тот момент, когда Сара сунула свой ручной медсканнер в прорезь на корпусе главного медкомпа.

Нажав кнопку, она еще раз просмотрела выведенные на экран результаты. Тусклый голубоватый свет заиграл на се лице. Спустя мгновение она еще больше нахмурилась и бросила гневный взгляд на Т'Каэля. Джордж затаил дыхание. Сара вновь ввела данные, но уже с другими модификациями. И опять, судя по всему, осталась недовольна.

Она бросила на Т'Каэля очередной взгляд, исполненный подозрительности. Выключив компьютер, она обратилась к Кирку:

– Командир, вы прекрасно знаете, что у нас получается.

Сердце Джорджа оборвалось.

– О чем это вы?

– Да о том, что это не вулканец, хотя и достаточно близкий этой расе вид.

И Т'Каэль, и Кирк округлили глаза, но, похоже, на врачиху это нисколько не подействовало. Она подошла к ним с угрожающей решимостью.

– Жизненные характеристики организма не соответствуют вулканским. Чем вы можете это объяснить?

Они уставились на нее словно пара баранов, но и это не сработало.

– Длительная диета,. – промямлил Джордж.

– Болезнь, – добавил Т'Каэль.

– Он был болен, – неуверенно сказал Джордж.

– Смертельно, – добавив Т'Каэль.

– Будет врать-то, – подытожила Сара. Она швырнула медсканнер на стол, со всей очевидностью осознав, что правды из них не вытянет. – Убирайтесь из лазарета!

Т'Каэль, мигом соскользнув с диагностического стола, тут же принялся натягивать на себя куртку.

– Как ты сейчас себя чувствуешь? – поинтересовался Джордж.

– Адекватно, – коротко ответил ромуланец, направляясь к дверям. В коридоре оба товарища по несчастью задержались.

– Похоже, нашей сказке долго верить не будут, – пожаловался Кирк.

– Я же говорил тебе, – сказал Т'Каэль. – Послушай, может, вернемся и все ей объясним? Джордж призадумался.

– Нет, я лучше вернусь к этим чертовым оборотням. Они шли к мостику по пустынным и мрачным переходам. Недалеко от турболифта они вдруг увидели сбежавшего зверя. Завидев людей, животное пустилось наутек. Джордж понял, что эта хищная тварь, оказавшись без привычной для нее среды обитания, обезумела от ужаса. Кровожадный зверь более уже не считал себя сильнейшим. Точно так же, как и Т'Каэль. Джордж бросил взгляд на своего спутника.

Вынужденного спутника. Т'Каэль был так же одинок, отказавшись от своей стаи. Его отвергли самые близкие. Те, кто был крайне необходим ему для выживания. Но все-таки ромуланец как-то справлялся со своими трудностями. В отличие от зверя, которого они только что видели, Т'Каэль тщательнейшим образом скрывал свой страх. Ромуланец, конечно, предпочел бы смерть на планетоиде коллизиям, которые ему предстоит испытать, находясь на борту звездолета федерации. Но теперь, оказавшись здесь, он мирился со сложившейся ситуацией.

Для Т'Каэля звездолет был настоящим космическим городом.

Изобилие пространства, изобилие ресурсов. Удивительно, что такая громадина одновременно могла являться боевым кораблем. Когда двери турболифта открылись и Кирк поспешил на мостик, Т'Каэль остался стоять, пораженный зрелищем капитанского мостика звездолета федерации, впервые представшего взору ромуланца. Это было что-то.

Хотя и не до конца оборудованный, мостик поражал яркостью красок и идеальным дизайном. Здесь имелось достаточное пространство, чтобы свободно передвигаться на двух уровнях. Все, находившиеся на мостике, прекрасно видели друг друга. Да, судя по всему, земляне понимали не только практические, но и психологические достоинства того или иного цвета. Капитанское кресло находилось в стратегическом центре помещения, в то время как кресла остальных располагались к нему спиной. Это давало командиру немало преимуществ. Ри'Яковы штучки здесь бы не прошли. Т'Каэль неторопливо направился из турболифта по ковровой дорожке к центру зала. Ему было весьма любопытно, как отреагирует команда на действия первого офицера. Джордж коснулся подлокотника командирского кресла.

Эйприл, вздохнув с облегчением, проговорил:

– Джордж! Тебя-то уж точно не повесят за апатию, друг мой!

– Эйприл, кривляка ты английский, какого черта тебя понесло на мостик? Тебе же лежать надо! – Капитан усмехнулся. Он с трудом удерживался от того, чтобы не сказать Кирку, что после приключений на планетоиде ему самому впору прописать постельный режим.

– Мы пытались связать его, Джордж, – оправдывался Дрейк, – но он каким-то образом выпутался, и вот те на – он уже здесь.

Наконец-то обратив на Дрейка внимание, Джордж прищелкнул пальцами.

– Все еще не могу поверить, что ты нас вытащил из этого ада…

Коснувшись руки Джорджа, Эйприл переспросил:

– Что за тревога по поводу появления па борту инопланетного чудовища?

Кирк начал было объяснять, но внезапно это перестало интересовать всех, кто был на мостике. Все с интересом смотрели в сторону турболифта. Привстав с кресла, Эйприл был поражен появлением па мостике весьма элегантного незнакомца.

– Можно вас на минутку? – спросил Джордж у капитана.

– Думаю, что да, – промолвил, покидая командирское кресло, Эйприл. Он прошел мимо Джорджа, указав рукой в сторону турболифта.

Джордж последовал за ним. Схватив за рукав Дрейка, потащил его вместе с собой. Когда они проходили мимо Санави, последний прошептал:

– Вулканец?

– Мы спасли его. Прошу не заострять на нем внимания, вполголоса бросил Кирк.

– Ну что вы, сэр, – ответил индеец, вновь поворачиваясь к своим кнопкам и дисплеям.

Эйприл и Т'Каэль уже были в турболифте и внимательно друг друга рассматривали. Джордж затащил туда же Дрейка и, нажав кнопку, закрыл двери лифта, поставив его на пусковую готовность.

– Вижу, что ситуация куда сложнее, чем я предполагал, промолвил Эйприл.

– Вот именно, – ответил Кирк, прыснув нервным смешком. Капитан, перед вами – командир ромуланского корабля.

Брови Эйприла поползли вверх.

– Бывший, – промолвил Т'Каэль, отвесив учтивый поклон. – Меня зовут Т'Каэль Дзанидор Килайле. До недавнего времени я был Полевым Примусом Второго Имперского Роя. Мне хотелось бы передать вам официальное приветствие моего правительства, но, поскольку я уже более его не представляю, примите мои личные… Эйприл кивнул.

– Понятно. Не в лучшей ситуации мы встречаемся с вами, командир. Или как вас там называют?

– Как там меня называют, – признался Т'Каэль, – я уже больше не услышу. Так что вполне сойдет и просто Т'Каэль.

– Мне очень жаль, если наше присутствие здесь вас скомпрометировало, – сочувственно промолвил Эйприл. – Так значит, мы имеем дело с бунтом?

– Точнее будет сказать, что другие имеют дело с бунтом.

Видите, ваш звездолет – это крупнейшая в истории нашей Империи награда, если вы, конечно, позволите его хвалить. Но среди моих бывших подчиненных уже началась борьба за эту награду. Здесь я вижу технологии, о существовании которых наша наука только догадывается.

Вещи, о которых наша контрразведка ни разу не докладывала, а поскольку наша контрразведка – учреждение весьма уважаемое, я делаю заключение, что технологии эти только что разработаны и оказались новостью даже для вас.

– Тут вы правы. Все это достаточно ново. Надеюсь, телетранспортатор не вытряс из вас душу? Т'Каэль, покачав головой, улыбнулся.

– Да, признаться, тряхнуло меня.

– По крайней мере, все прошло как надо. Я рад, что техника сработала. В отличие от многого на этом свете, – улыбнулся в ответ ромуланцу Эйприл.

– Он утверждает, что на подходе другие корабли противника, напомнил Джордж.

– Ой? – удивился Эйприл. – А как много, если не секрет?

– Пять, – ответил Т'Каэль. – Предполагаю, что, починив свои неисправные системы, вы покинете данный район. Думаю, корабль обладает световой скоростью. – Джордж бросил в его сторону гневный взгляд.

– Конечно.

– Но наш двигатель искривления в данный момент не функционирует, – добавил Эйприл, – и сейчас мы делаем все, чтобы заставить его заработать.

– Если вам это удастся, – продолжил Т'Каэль, – у вас не будет никаких проблем опередить Рой и уйти за пределы Ромуланского пространства. Думаю, вы с этим справитесь. Рой состоит из небольших по размеру кораблей. Но устроены они так, что большую их часть занимают пусковые установки, так что они вполне смогут вывести вас на некоторое время из строя.

Дрейк протиснулся между Эйприлом и Джорджем.

– Стрелять нам почти нечем, – вставил он, указав пальцем на Т'Каэля. Джордж постарался отодвинуть Дрейка назад.

– Почему бы нам не припечь как следует доктора Баззарда в инженерном секторе и не заставить двигатель звездолета заработать?

Тогда нам не придется иметь дело… – Он сразу же замолчал, мигнув Дрейку, после чего потребовал:

– Что вы сказали? – Он посмотрел в глаза Эйприла. – Что он сказал?

– Думаю, стоит вас очень коротко ознакомить с ситуацией, промолвил Эйприл. – После того, как ты покинул борт звездолета, Джордж, Дрейк заблокировал пару ударов с ромуланского корабля, но, конечно же, мы не собирались уходить отсюда до тех пор, пока ты вновь не появишься на борту. – Внимательно посмотрев на Т'Каэля, он продолжил:

– Теперь-то мы знаем, почему они проявили такую агрессивность, лишь только вы встретились на планетоиде.

Т'Каэль согласно кивнул.

– Всякий бунт предполагает агрессивность.

– Да… но впрочем, так или иначе… подойдя к видеоэкрану, я увидел, что происходит… и… как не стыдно мне в этом признаваться, я приказал открыть огонь по ромуланскому кораблю.

– Вот молодец! – воскликнул, не удержавшись, Джордж.

– Но я не очень-то горжусь этим, – оправдывался Эйприл.

– В отличие от меня, – добавил Джордж. Эйприл лишь рукою махнул.

– Теперь, когда ты на борту, мы решили сматываться отсюда на импульсной тяге. Скоро наши импульсные двигатели заработают в полную мощь, и с этого момента мы будем полностью экранированы, а наше оружие приобретет силу, не столь сокрушительную, как если бы мы питались от двигателя искривления, но уже и это кое-что.

Ромуланский корабль более не решится на враждебные маневры, он держится на довольно приличном расстоянии. Ему причинен определенный ущерб, но все-таки он пока висит у нас на хвосте.

Понятия не имею, почему?

– Для того, чтобы Рою стало известно ваше местонахождение, равнодушно промолвил Т'Каэль, испытывая что-то похожее на боль за поведение своего флота. Настоящую боль, которую он в действительности переносил, вызывало совсем другое: прежде теплилась хоть слабая надежда, что Идрис жива, теперь лее ее оставалось все меньше и меньше. Если бы она отдала приказ обстрелять корабль землян, атака не прекратилась бы лишь из-за того, что звездолет Федерации дал ответный залп, – Идрис сражалась бы в открытую и до последнего. Нет, эти хитрые облеты – типичная тактика Ри'Яка, он уйдет на безопасное расстояние и останется там до тех пор, пока не появится Рой, а потом, когда вся работа завершится без него, он припишет победу лично себе. А Ри'Як не заслужил ее. Верховный Претор не имеет права владеть такой громадиной, которую он наверняка бы использовал для того, чтобы повелевать всей галактикой. Эти земляне… Для них Т'Каэль по-прежнему оставался врагом-инопланетянином, но почему-то они ему доверяли. Даже Кирк со своей врожденной подозрительностью и милитаристским мышлением доверял Т'Каэлю настолько, что не побоялся допустить его прямо на капитанский мостик, в святая святых звездолета федерации. А что если все это лишь ловкий трюк? Коварная уловка? Т'Каэль посмотрел на лица окружавших его в турболифте землян. Если бы они вели себя как враги, то он предпочел бы молчать, позволив событиям идти своим чередом, но их честность и доверительность явились причиной того, что Т'Каэлю захотелось им помочь, он не хотел их гибели.

– Я помогу вам, – сказал он напряженно, чувствуя, как слова застревают в горле.

Земляне переглянулись, внимательно посмотрели на него. Почти шепотом он добавил:

– Знаю, как они мыслят…

В течение нескольких секунд капитан смотрел на ромуланца, словно пытаясь прочесть его мысли, затем перевел взгляд на первого офицера.

– Я ему верю, – твердо сказал Джордж. Даже Роберт Эйприл не был столь наивен, чтобы доверять потенциальному противнику, но на Джорджа он мог положиться, и пока этого казалось достаточно.

– Ну что ж, какие будут предложения? – промолвил, вздохнув| капитан.

– Вам надо немедленно атаковать и уничтожить мой корабль, сказал Т'Каэль. Эйприл посмотрел на него с подозрением и вымолвил:

– Но не думаю, что смогу…

– Если вы не сможете, – убеждал его Т'Каэль, – они соберут Рой, и тогда вам конец. Но если вы уничтожите мой корабль, вам удастся покинуть пространство Риханцу, и никто вас не догонит.

Похоже, Эйприлу подобное предложение не нравилось. Он молчал, тупо уставившись в пол турболифта.

– Давайте-ка придумаем еще какой-нибудь вариант, а к силе-то мы всегда сможем прибегнуть, – наконец выдавил он из себя. – Если нам удастся вовремя починить двигатель искривления, мы с легкостью покинем этот район. Вы, кажется, уже упомянули, что ваши корабли не имеют гипердвигателей…

– Корабли Роя оснащены только импульсными, и это правда…

– Что ж, начнем с этого. Прошу, – и изящным жестом капитан вновь пригласил их на мостик. Поскольку теперь здесь вслед им никто не перешептывался, Кирк сделал вывод, что Санави уже рассказал всем о вулканском пленнике и о том, что не стоит заострять на нем внимание. Конечно же, это не железное алиби, но получше, чем сказать, что у них командир корабля, только что давшего по звездолету залп. Пошатываясь, – ранение все еще давало о себе знать, – Эйприл подошел к командирскому креслу и защелкал кнопками на интеркоме.

– Эйприл вызывает инженерную службу. Доктор Браунелл?

– Одну минутку, – ответил какой-то техник. Последовала неловкая пауза. – Браунелл слушает. Что вам угодно?

– Доктор, ситуация несколько изменилась. Так что нам позарез нужен этот двигатель искривления.

– Вот как все у вас просто… Вы что, думаете, мы там поменяли прокладку и ременную передачу, и все опять заработало?

Т'Каэль недоумевал. Кто же все-таки командует на этом корабле?

Эйприл попытался подступиться с другой стороны.

– Вы хоть нашли, что с ним не так. доктор?

– Вот с ним как раз все в порядке…

– Прошу прощения? Доктор Браунелл молчал дольше обычного. Видите ли, думаю, вам лучше будет лично спуститься сюда и лично во всем убедиться.

– А что, так вы мне сказать не можете?

– О подобных вещах во всеуслышание не заявляют.

– Неужели… – Эйприл посмотрел на изображение ромуланского корабля, севшего на хвост звездолету. – Отлично. Сейчас будем. – Он отключил интерком, махнув Джорджу, Т'Каэлю и Дрейку рукой. – Все вы пойдете со мною. Карлос, мы будем в инженерном секторе. Если что случится…

– Да, сэр, – послушно ответил Флорида. В инженерном секторе было похолоднее, чем на мостике. А может быть, это лишь показалось Джорджу от того, что он знал, какой радушный прием им сейчас окажет старый чудаковатый доктор. Он вышел из-за цилиндра магнитолического питания и, увидев вошедших, пробурчал что-то невнятное. Затем он, открыв рот, уставился на Т'Каэля.

– Где вы поймали этого кролика? Т'Каэль был озадачен, поскольку так до конца и не понял, было ли сказанное оскорблением. Проигнорировав слова Бэрунелла, Эйприл сразу же приступил к делу.

– Ну так что с двигателем искривления?

– Да, – сказал, кивая старик, – мы искали неисправность в двигателях искривления.

– И?

– Это оказалось пустой тратой времени. С двигателями все в порядке.

– Тогда в чем же дело?

– Дело в системе главного компьютера. Исчезла программа двигателя искривления. У Эйприла перехватило дыхание.

– Что? Браунелл лишь плечами пожал. – Исчезла. Сама программа.

Бесследно. Никаких следов, что она вообще когда-то была в памяти компьютера. Что до двигателей искривления, то они в полном порядке. Просто в компьютере звездолета нет информации о том, как этими двигателями пользоваться.

– Но как такое может быть?

– Судя по всему, кто-то внедрил вирусную программу.

– Что это еще такое? – опешил Эйприл. Даже Джордж удивился тому, что именно ему пришлось отвечать вместо Браунелла.

– Точнее – программа-хищник. Это такая программа, которая съедает предыдущую. Последствия такой диверсии довольно трудно обнаружить.

Браунелл кивнул в знак согласия.

– А возможно ли управлять двигателями искривления вручную?

– Нет.

– Невероятно, – все еще не мог прийти в себя Эйприл. – Когда же это могло быть сделано?

– Это могли проделать и несколько месяцев тому назад, а могли сделать и вчера. Подобные программы, как правило, представляют собой своеобразные мины замедленного действия и срабатывают лишь при наборе определенного кода.

– Так что же могло привести в действие подобную программу? поинтересовался Джордж. Браунелл метнул в него гневный взгляд.

– Да черт побери, все, что угодно! Заставьте работать свое воображение! Лично я подозреваю, что тут сработала ионная бомбардировка корпуса звездолета. Двигатель был запрограммирован на перегрузку в случае контакта с ионным штормом, это-то и вызвало скачок энергии искривления и уничтожение гравитационной матрицы, поскольку мы все же остались живы, значит, сработал и режим отмены, Такой вот расклад. Но я сказал, что программу нашу могли подправить еще до старта.

– Но почему?

– А потому, дырявая ты башка, что на борту лишь два специалиста по компьютеру, отвечающему за двигатели искривления.

Это я да Вуди.

Эйприл постарался собраться с мыслями.

– Но как нам обратно их запустить? Браунелл подозрительно скривил губы.

– Август, вы счастливейший из ублюдков по эту сторону от ада.

При нормальных обстоятельствах не было ни малейшего шанса починить все это.

«Надо же, сразу и ад, и ублюдок, – подумал про себя Эйприл, это добрый знак.»

– Но…

– Но поскольку звездолет не доделан, масса компьютерного обеспечения двигателя искривления все еще на борту. Так сказать, лишний груз.

– И при помощи этого мы сможем перепрограммировать компьютер?

– Я же сказал, что ты просто везучий сукин сын. При обычных обстоятельствах меня даже бы здесь не оказалось. И болтался бы ты в космосе как удавленный утенок.

Джордж тронул Эйприла за рукав.

– Это не шутки, Роберт. Восемь лет я работаю в безопасности и уж кое-что понимаю. Мое шестое чувство сейчас подсказывает, что мы оказались здесь благодаря чьему-то злому умыслу. Это чьих-то рук дело.

На этот раз Эйприл был согласен. Программа-хищник? Это даже звучало ужасно. Спустя мгновение, он посмотрел па Т'Каэля.

– Я здесь ни при чем, – заявил ромуланец. – Если это и был план моего правительства, то меня в пего не посвятили.

Когда Эйприл заговорил вновь, было в его голосе нечто такое, что заставило остальных замолчать.

– Если у нас ничего не получится, мы все погибнем, погибнут и все те, кто находится на борту «Розенберга». На экспансии федерации можно будет поставить крест. Да и звездолет попадет в руки врагов.

Ставки слишком высоки, и я это знаю. Будущее галактики сейчас зависит от того, что мы в ближайшее время предпримем.

Джордж, не выдержав, перебил капитана:

– А как насчет того, чтобы просто смыться отсюда, Роберт?

Эйприл посмотрел на Кирка.

– Ты сам убеждал меня в том, что речь идет о саботаже, Джордж.

А теперь ты хочешь, чтобы я это проигнорировал и побыстрее отсюда убрался? Конечно же, мы уберемся, если сможем, но мне кажется, ты не понимаешь, о чем сам говоришь. О Господи… да если в действительности имел место акт саботажа, то значит кто-то один из членов нашего, тщательнейшим образом проверенного экипажа, работавший в элитной научной команде, находится в сговоре с враждебным нам правительством. Я не могу в это поверить. – Потерев пальцами лоб, он стал мерить шагами палубу. – О Господи, только бы диверсант все еще был на борту. Трудно представить, что он спокойно прохаживается по космостокам или сидит в Централе Федерации. Это было бы невероятно опасно.

Схватив капитана за плечи, Джордж привлек его к себе.

– Мы обязательно найдем предателя, Роберт. Но послушай, я уже начинаю смотреть на все по-твоему. Есть что-то большее, чем просто рождение, жизнь и смерть. Мы должны стремиться к чему-то более высокому. Теперь, когда я об этом знаю, мне хочется стать частью этих высоких стремлений. Но прежде всего мы обязаны выжить. Было бы здорово, если бы все были такими, как ты. Но не все такие. Они не такие, как ты.

– Что же ты хочешь от меня, Джордж? – спросил Эйприл.

– Хочу последовать совету Т'Каэля. Хочу сражаться! На акустически-экранированной инженерной палубе эхо не могло звучать в принципе, но казалось, что слова эти в ожидании ответа повторяются вновь и вновь. Роберт Эйприл разрывался между выбором и ответственностью – он с превеликим удовольствием предоставит все это кому-нибудь другому. Похоже, сейчас его персональная философия не срабатывала. Наступило время решительных действий, и надо было решать, стоит ли чужих жизней сохранение его собственной философии, пусть даже это будут жизни врагов.

– Думаю…

Внезапно корабельный интерком взорвался воем сирены общей тревоги.

– Тревога! Тревога! Капитану Эйприлу срочно явиться на мостик!

Срочно!!!

Эйприл подбежал к ближайшему настенному интеркому.

– Капитан слушает. Что там случилось, Карлос?

– Сэр, тут у нас теперь целая компания. Неизвестно откуда на нас вышло еще пять ромуланских кораблей!

Сердце Эйприла оборвалось, когда он услышал за своею спиною голос инопланетного командира:

– Это и есть Рой.