На другой день брат Ганса Конрад вывел со склада Джонсов одну из двух самых больших автомашин, нагруженную покупками мистера Бэррона, среди которых втиснулись Юпитер, Питер и Боб.

— Ты нашел статью о Бэрроне? — спросил Юпитер Боба, когда автомобиль выехал на дорогу, ведущую на север.

Боб кивнул и достал из кармана несколько сложенных листов.

— Она была напечатана четыре недели тому назад в финансовом разделе «Тайма». Я скопировал ее.

Боб развернул листы.

— Его полное имя Чарльз Эмерсон Бэррон. Он действительно очень богатый человек. Его отец был владельцем фирмы «Бэррон Интернейшнл» по производству тракторов и сельскохозяйственных машин в городе Милуоки, где родился Чарльз. Это был типичный промышленный город периода грюндерства , и все жители работали на тракторном заводе и делали все, что приказывали Бэрроны. В двадцать три года Чарльз Бэррон унаследовал фирму, и долгое время все шло хорошо. Но потом рабочие забастовали и потребовали сокращения рабочего дня и увеличения зарплаты. Эти требования мистер Бэррон вынужден был, наконец, выполнить. Только это так надоело ему, что он продал тракторный завод и купил предприятие по производству автомашин. Но через некоторое время правительство наложило на него большой штраф за загрязнение воздуха. Тогда он продал и эту фирму и купил завод по производству фотоаппаратуры, но попал в новый процесс из-за своего нежелания уважать человеческое достоинство. Между тем, Бэрронам принадлежали газеты, ряд частных радиостанций, несколько банков, и, как всегда, возникали конфликты из-за требований органов власти и профсоюзов. Наконец он продал все и переехал на ранчо в долину севернее Сан-Луис Обиспо, где живет в доме, в котором родился.

— Я думал, он родился в Милуоки, — удивился Питер.

— Конечно. Но он сумел перевезти весь дом в Калифорнию. У кого полно денег, тот может себе позволить такую роскошь, а мистеру Бэррону это ничего не стоило, ведь от продажи предприятий он всегда извлекал прибыль, не зря его называли Бэррон-грабитель.

— Ну конечно, — сказал Юпитер. — Он точно такой же самодур, как те промышленники прошлого века.

— Согласно теории Бэррона, — продолжал Боб, — деньги в мире производит сброд, который не умеет работать как надо, и скоро они вообще ничего не будут стоить. Единственный товар, которым стоит владеть, — это золото и земля, поэтому он и купил ранчо Вальверде. Он заявляет, что хотел бы остаток дней провести здесь и все, что необходимо для жизни, производить самому.

Боб сунул заметку в карман. Ребята ехали молча. Мимо проносились небольшие городки, мелькали сельские пейзажи.

Было почти три часа, когда Конрад свернул с шоссе вдоль побережья на автостраду, идущую на восток. Дорога круто пошла в гору, потом спустилась в узкую долину. Здесь не было ни домов, ни машин.

— Какая глушь, — заметил Питер.

— Это действительно пустынное место, — объяснил Юпитер. — Перед отъездом из Роки-Бич я смотрел по карте. Отсюда до самого Сан-Хоакина ни одного жилого места.

Грузовик поднимался в горы, сбавляя скорость при очередном повороте. Потом вновь начал спускаться в долину. Мальчики увидели, что приближаются к обширной низине, окаймленной отвесными скалами. Дорога сделала изгиб и крутой поворот, измученный мотор стонал. Но, наконец, спуск кончился, и автомобиль покатил по ровной местности. С левой стороны дороги рос низкий темный кустарник, с правой поднималась живая изгородь из олеандра, а в просветах между ними виднелись нежно зеленевшие поля.

— Ранчо Вальверде, или Зеленая долина, — объявил Боб.

Конрад проехал еще почти два километра, прежде чем сбавил темп и свернул налево. Сквозь открытые ворота автомобиль выехал на засыпанную щебнем проселочную дорогу, ведущую на север, между пашнями и апельсиновыми плантациями.

Юпитер привстал и посмотрел по сторонам. Впереди он увидел убегающую вдаль эвкалиптовую рощу и в тени деревьев несколько строений. Справа от дороги стоял двухэтажный дом, фронтоном на юг, по направлению к дороге. Слева — тоже развернутый точно на юг старинный дом с остроконечной двускатной крышей, скорее даже элегантная вилла. Карниз фасада украшен резьбой, а над широкой, просторной верандой, которая обрамляла дом спереди и сбоку, возвышались башенки.

— Это, конечно, дом, который Бэррон доставил из Милуоки, — сказал Боб.

Юпитер кивнул. В это время они проехали между большим строением и скромным домом и приблизились к дюжине небольших деревянных домиков, возле которых играли темноволосые черноглазые ребятишки. Они прервали игру и помахали вслед грузовику. Но ни одного взрослого не удалось увидеть, пока они не подъехали к широкой площадке, где перед большими ангарами и хранилищами стояли автомобили и тракторы. Когда Конрад затормозил, в дверях одного из ангаров появился рыжеволосый человек с обветренным лицом с папкой в руках.

— Вы от фирмы Джонсов? — спросил он. Юпитер спрыгнул с грузовика.

— Я Юпитер Джонс, — с важностью произнес он. — Это Конрад Меркель, а это мои друзья Питер реншоу и Боб Эндрюс.

— Я Хэнк Детвейлер, — рыжеволосый улыбнулся, — управляющий.

— Хорошо, — сказал Конрад. — Где можно сгрузить вещи?

— В этом нет необходимости, не беспокойтесь, — возразил Детвейлер. — Наши люди сделают это сами.

Как по команде, из хранилища появились трое мужчин и принялись за разгрузку. Они были такого же южного типа, как жители из деревянных домиков. Во время работы они тихо переговаривались по-испански, и Хэнк Детвейлер отмечал каждую вещь в своих документах. У управляющего были большие рабочие руки с коротко остриженными ногтями. Его лицо было почти кирпичного цвета, какой бывает при длительном пребывании на свежем воздухе, а уголки глаз и рта прорезали глубокие морщины.

— Ну, — сказал он вдруг, когда заметил, что Юпитер рассматривает его, — хочешь что-то спросить?

Юпитер улыбнулся.

— Вы могли бы подтвердить мою догадку. Делать правильные предположения о людях — мое хобби, — объяснил он и взглянул на устремленные вверх крутые склоны, окружавшие ранчо с трех сторон. — Судя по вашему обветренному лицу, вы недавно появились в этой защищенной долине. Я полагаю, что прежде вы жили в местности, открытой всем ветрам.

На какое-то мгновение взгляд Хэнка затуманился.

— Отлично, — сказал он. — Ты прав. Я был управляющим на ранчо Амстронг в Техасе, пока в прошлом году туда не приехал мистер Бэррон и не увез меня, но иногда я чувствую здесь себя запертым.

Хэнк положил папку с документами на капот грузовика.

— Так вы проделали такой длинный путь из Роки-Бич, чтобы помочь выгрузить покупки? — спросил он. — Это очень мило с вашей стороны. Я бы в вашем возрасте занимался чем-нибудь другим, но, вероятно, вам просто хотелось взглянуть на ранчо?

Юп согласно кивнул, и Детвейлер засмеялся.

— Ну хорошо, — сказал он. — Если у вас еще есть время, то я покажу ранчо. Думаю, вам будет интересно.

Управляющий вошел первым в сарай, где размещался купленный на толкучке товар. Приехавшие увидели большое складское помещение, до самой крыши забитое всякими немыслимыми вещами. Сразу же за складом, в небольшом здании, разместилась механическая мастерская. Здесь посетители были представлены Джону Алеману, курносому молодому человеку, который работал на ранчо механиком.

— Джон следит за нашим машинным парком. Но это не все, что он умеет. Он мог бы строить большие электростанции и оросительные системы.

— Только без высшего образования теперь нелегко получить работу, — вздохнул Алеман.

Возле мастерской были сараи для хранения припасов, а немного позади — холодильник, который, правда, не работал.

— У нас ценная порода коров, — пояснил Хэнк. — Сейчас стадо на пастбище у дамбы. Мы держим крупный рогатый скот, и овец, и свиней, и кур. И конечно, лошадей.

Он пошел дальше в конюшню, где Мэри Седлак, молодая женщина со светло-русыми волосами, сидела на корточках в стойле перед караковым жеребцом. Она подняла левое заднее копыто и критически рассматривала его.

— Мэри лечит наших животных. А еще больше балует их, — сказал управляющий.

— Не подходите, — предупредила девушка. — Эстебан беспокоится, когда чувствует посторонних.

— Эстебан — упрямая бестия, — согласился Хэнк. — Мэри единственная, кого он подпускает к себе.

Управляющий и гости вернулись на стоянку и сели в небольшой автомобиль. Детвейлер выехал на полевую дорогу, ведущую на север.

— На ранчо сорок семь рабочих, — сообщил он. — А еще здесь живут дети и специалисты, как Мэри и Джон, и смотрители. Я старший смотритель и отвечаю за все, что поступает сюда или отправляется отсюда. А еще здесь работает Рафаэль Баналес, — он кивком указал на стройного невысокого молодого человека, стоявшего на краю поля, где рабочие высаживали рассаду. — Рафаэль отвечает за сельскохозяйственные работы. Он первоклассный агроном. Окончил вуз в Дэвисе.

Они отправились дальше, и Хэнк показал им небольшую лабораторию, где Джон Алеман проводил эксперименты с солнечной энергией. Затем пошли нежные, уходящие до крутого обрыва на восток луга, на которых пасся крупный рогатый скот. Миновав поля с морковью, салатом, перцем и дынями, они увидели пастбище для коров, а за пастбищем бетонную плотину.

— В случае необходимости у нас есть собственный запас воды, — объяснил Детвейлер Конраду и мальчикам. — Резервуар за дамбой питается от ручья с отвесной скалы. Пока мы еще не пользовались этой водой, но это на тот случай, если вдруг понадобится. Сейчас у нас глубокий колодец. В случае необходимости мы можем вырабатывать собственную электроэнергию для насосов и всех электроприборов. Алеман построил генераторы на дизельном топливе. Если оно кончится, то мы сможем заменить его углем или дровами.

Повернув автомобиль к домикам под эвкалиптами, он продолжал:

— Мы держим пчел, если будет мало сахара. У нас есть коптильня для ветчины, огромные подземные резервуары для запасов горючего, погреба для хранения картофеля и других овощей, километровые полки для консервов и варенья, которое варят Элси и другие женщины после сбора урожая.

— Элси? — переспросил Юпитер. Хэнк усмехнулся.

— Элси Спрэт занимает особое место. Она готовит для Джона, Рафаэля, Мэри и для меня, а также для супругов Бэррон. Если у вас есть время зайти в дом, где мы живем, она угостит всех изумительным лимонадом.

Управляющий поставил автомобиль у гаража и повел всех в дом.

Элси Спрэт, веселая, энергичная тридцатилетняя женщина, с коротко подстриженными светлыми волосами, чудодействовала в кухне, наполненной солнечным светом и теплыми ароматными запахами. Когда Хэнк Детвейлер представил посетителей, она тотчас вышла, чтобы приготовить мужчинам кофе, а мальчикам достать из холодильника лимонад.

— Пейте, пока все еще есть, — сказала она. — Если начнется революция, не будет больше лимонада.

Конрад сел за длинный стол возле Детвейлера.

— Революция? — усомнился он. — В Америке не будет революции. Если нас не будет устраивать президент, мы выберем нового.

— Вы так думаете? — усомнилась Элси. — Но если все в стране рухнет — — что тогда делать?

На это Конрад не нашел, что ответить. Юп осмотрел кухню. Его внимание привлекла плита с дровяным отоплением, которая стояла рядом с газовой.

— Когда все рухнет? — переспросил Юпитер. — К этому здесь все хорошо подготовились, не так ли? Это имение, как крепость, укомплектовано запасами, чтобы выдержать осаду, как в средневековом замке.

— Совершенно верно, — подтвердил Хэнк. — Мы действительно готовимся здесь к концу света или, по крайней мере, к концу современного образа жизни.

Элси налила чашку кофе. Когда она села за стол и взяла ложку сахара, Юп заметил легкое искривление на правой кисти руки — хрящевидный нарост на мизинце.

— Я полагаю, — сказала она, — мистер Бэррон имеет в виду всеобщее разрушение общества, с голодом, разбоем, хаосом и кровопролитием. Он действительно верит, что человечество погибнет, и мы, если хотим выжить, должны подготовиться к этому.

— Ваш хозяин считает, что золото и земля — единственное надежное помещение капитала, правда? — спросил Юп. — Очевидно, он принимает в расчет развал нашей финансовой системы.

Повариха уставилась на него.

— Ты всегда так выражаешься? — спросила она.

— Юп не упустит случая выразиться высокопарно, — засмеялся Пит.

Юпитер не среагировал на эту колкость.

— Вы тоже верите, что наш мир обречен на погибель? — обратился он к Элси и Детвейлеру.

— Нет, собственно говоря, нет, — женщина пожала плечами.

— Я думаю, мистер Бэррон — единственный, кто в самом деле верит в это, — ответил Хэнк. — Он постоянно повторяет, что правительство сует свой нос куда не нужно, и утверждает, что в недалеком будущем деньги вообще обесценятся.

— Тсс, — шепнула Элси, ладонью касаясь руки управляющего и глядя мимо него на дверь. Там за москитной сеткой стояла миссис Бэррон.

— Можно войти? — спросила она.

— Конечно, — Элси поднялась. — Мы пьем кофе. Желаете чашечку?

— Нет, благодарю, — миссис Бэррон вошла в кухню и улыбнулась ребятам. — Я увидела, что приехали мальчики, — сказала она. — Не могли бы вы задержаться ненадолго и поужинать со мной и мистером Бэрроном? Конрад нахмурился.

— Юп, уже пятый час. Пора ехать.

— Нe могли бы мы сегодня поужинать пораньше? — обратилась миссис Бэррон к Элси.

— Да, конечно, — Элси была явно озадачена.

— Ну как? — миссис Бэррон снова улыбнулась. Юпитер вопросительно посмотрел на Боба, потом

на Питера.

— Это было бы здорово! — заявил Питер.

— Не волнуйся, — попытался Боб успокоить Конрада. — В Сан-Хосе мы будем вовремя.

— Прекрасно, тогда все ясно, — сказала миссис Бэррон. — В половине шестого садимся за стол.

Она вышла из кухни и по черной лестнице спустилась вниз через задний выход.

— Не нравится мне это. Нужно ехать, — настаивал Конрад.

— Скоро поедем, — убеждал его Юпитер. — Часом раньше, часом позже, какая разница.

Он часто бывал прав в своих предсказаниях, однако на этот раз ему суждено было обмануться.