— Я начинаю скучать по Бентли, — призналась Элли Юпитеру на третий день после исчезновения слуги. — По крайней мере была живая душа в доме. А сейчас тетя Пат сидит у себя в комнате и молча предается скорби или выйдет во внутренний дворик, сядет и опять затоскует. Ариэль вокруг нее так и кружит как коршун. Глаз не спускает.

— Сейчас тоже кружит?

— Нет, сейчас он у парикмахера.

— Слушай, о чем они разговаривают?

Элли и Юпитер стояли у ограды выгона за особняком Джамисонов и любовались кобылой.

— Они вообще не разговаривают.

— Боюсь, твоя тетя попала в какую-то скверную историю, — сказал Юпитер. — Боб сейчас читает исследования, связанные с колдовством, так вот, в этих книгах описываются многие из ритуалов, которые она совершает. Например, проводит ножом круг на полу возле своей кровати. Зажигает свечи, В это входит в обряд, когда вызывают духов и творят заклинания.

— Они уже несколько дней не зажигают свечи, — сказала Элли.

— Аукцион, на котором пойдет с молотка особняк Кастильо, состоится через неделю. Твоя тетя собирается ехать? Миссис Комптон там не будет, хрустальный шар оспаривать некому.

— Да уж, миссис Комптон долго никуда ездить не сможет. У нее нога в двух местах сломана. Но

мне кажется, тетя Пат не собирается на аукцион, — сказала Элли. — На нее словно столбняк нашел. Она ничего не делает, только каждый божий день звонит в больницу и справляется о состоянии миссис Комптон, да и то с самой миссис Комптон не говорит, а расспрашивает сестру.

Элли посмотрела в сторону дома. По дорожке ехал черный лимузин. Вот он остановился, шофер вышел, открыл заднюю дверцу — там сидел элегантнейший мужчина в полосатых брюках и визитке, в перчатках, с небольшим свертком в руках. Юпитер выпучил глаза. Такое великолепие не часто можно было наблюдать в Роки-Бич, и уж тем более в одиннадцать утра.

Элли сощурила глаза.

— «Ван Сторен и Чатсуорт»! — объявила она. — Каждый свой шаг они обставляют с невероятной помпой. Нет, чтоб доставить вещь скромно и незаметно, как в старые добрые времена. Видимо, мамино ожерелье вернулось домой. Давай-ка проскользнем незаметно в дом и поглядим, что будет.

Элли нырнула в кухню, Юпитер за ней. Мисс Пат Осборн в зале принимала от посыльного сверток. Юпитер обратил внимание, что ее лиловый туалет смят и не слишком свеж, словно она носит его уже несколько дней и вообще перестала обращать внимание, как она одета. Когда она передавала расписку о получении посыльному фирмы «Ван Сторен и Чатсуорт», руки ее слегка дрожали.

— Элли, детка, это ты! — воскликнула она срывающимся голосом. — Доброе утро, Юпитер!

Посыльный ювелира направился к своей машине.

— Мамино ожерелье, детка, — обратилась мисс Осборн к Элли. — Прошу тебя, разверни футляр и посмотри, все ли они сделали, как надо.

Элли молча сорвала белую бумагу и открыла темно-зеленый кожаный футляр. На белом атласе лежало ожерелье шириной в несколько дюймов. В нем было больше сотни бриллиантов, сверкающих белым ледяным огнем.

— Ужасная безвкусица, правда? — обратилась Элли к Юпитеру.

— Господь с тобой, Элли, это одна из самых знаменитых драгоценностей, которые вошли в историю! — возмутилась тетя Пат.

— И к тому же тяжелая, как жернов, — продолжала спорить Элли. — Когда мама его надевает, у нее потом несколько дней шея болит. — Элли захлопнула футляр. — Я лично люблю жемчуг. В нем можно ходить без вооруженного охранника, который не отстает от тебя ни на шаг, будто пришитый.

Мисс Осборн посмотрела в окно.

— Что там на дорожке — машина? — спросила она.

— Оборотень Роки-Бич возвращается от парикмахера, — возвестила Элли.

— Элли, отнеси ожерелье в мамин сейф, — торопливо проговорила мисс Осборн.

Во дворе хлопнула дверца машины. Тетя Пат поглядела во двор и спрятала руки в складках своего пеньюара.

— Скорей, детка.

— Бегу, тетя Пат. — Элли поднялась с футляром по лестнице, еще минута — и Хьюго Ариэль застал бы ее. От Ариэля разило средством для укрепления волос.

На верхней площадке лестницы снова появилась Элли, уже без футляра.

— Мы с тобой потом поговорим, ладно? — крикнула она Юпитеру.

— Идет, — согласился Юпитер и пошел домой. Весь день он трудился на складе. Однако далеко от мастерской не отлучался и все время наблюдал за станком — не звонит ли в штаб-квартире телефон. Элли позвонила в пять.

— Ну и что ты скажешь об утреннем поведении тети Пат? — спросила она.

— Я подумал, что она настоящая актриса. Но было ясно, что она не хочет, чтобы Хьюго Ариэль знал о возвращении ожерелья домой.

— Наверное, она позвонила ювелирам после того, как Ариэль договорился с парикмахером, — сказала Элли. — По-моему, она рассчитала все так, чтобы посыльный явился в отсутствие Ариэля. Но если тете Пат так важно скрыть от Ариэля все, что касается ожерелья, зачем она распорядилась прислать его домой? Почему не попросила «Ван Сторена и Чатсуорта» хранить его у себя до возвращения мамы?

— Почему? Может быть, оно ей для чего-то нужно, — предположил Юпитер.

— Нужно? Ей!? Нет уж, пусть она на него не зарится! — вскричала Элли. — Это мамино ожерелье.

— Да, конечно, — согласился Юпитер. — И раз оно мамино, а ты знаешь шифр кодового замка в стенном сейфе, тебе ничего не стоит взять его оттуда. Можешь доверить его Трем Сыщикам ненадолго? У меня возникло подозрение, и я хочу его проверить. Можешь незаметно вынести ожерелье из дому?

Элли не колебалась ни минуты.

— У меня есть пончо, я в нем иногда езжу верхом. Так под ним можно спрятать хоть живого петуха.

— Отлично, — сказал Юпитер. — Как только улучишь минуту, неси ожерелье на склад. В любом случае ему здесь грозит меньше опасностей. Жду тебя в мастерской. Клади трубку, я сейчас буду звонить нашему другу Уортингтону. Он нам завтра понадобится.

Еще не было шести, а Элли уже пришла на склад утильсырья и принесла зеленый кожаный футляр с ожерельем. Юпитер взял его у нее и, когда она ушла, убрал в ящик письменного стола, стоящего в штаб-квартире. Рано утром приехал Уортингтон на «роллс-ройсе».

— Юпитер, это же немыслимая ответственность, — заволновался Уортингтон, когда Юпитер вручил ему футляр. — Ожерелье, которое когда-то принадлежало императрице!

— Вы — единственный, кто может это сделать, — возразил Юпитер. — • Представляете, что было бы, явись с этим ожерельем я, Боб или Пит.

Уортингтон кивнул.

— Буду очень осторожен, — пообещал он. — Думаю, что к двум вернусь.

— А мы все будем ждать, — заверил Юпитер. И действительно, вернулся Уортингтон на

склад ровно в два. Юпитер встретил его у ворот и новел в мастерскую. Там их ждали Боб, Пит и Эллии. Девочка сидела на перевернутом ящике, подвернув под себя ногу.

— Мисс Джамисон, — произнес Уортингтон, садясь в кресло Юпитера, и умолк. Открыв зеленый кожаный футляр, он вынул ожерелье и разложил у себя на колене. — Мисс Джамисон, это прелестная вещица, но она не стоит ни гроша.

— Не стоит ни гроша?! — Элли вскочила, с ящика. — Да это ожерелье моей мамы! Когда-то оно принадлежало императрице Евгении! Ему нет цены!

Лицо у Уортингтона было чрезвычайно встревоженное.

— Мне очень жаль, мисс Джамисон, но это не ожерелье императрицы Евгении. Это подделка. Я заходил к трем ювелирам и говорил, что среди вещей недавно умершей родственницы оказалось это ожерелье. Все трое сказали мне, что нечего и думать застраховать его, потому что фальшивые украшения никто не страхует.

— Фальшивые украшения! — Элли, казалось, вот-вот лопнет от негодования. — Дайте!

Уортингтон протянул ей ожерелье.

— Ты собираешься обсудить это с тетей? — спокойно спросил Юпитер.

— Обсудить? Да я сейчас бегом домой, швырну ей эту побрякушку в лицо и заставлю признаться, что она сделала с настоящим ожерельем.

— Что она с ним сделала? Нетрудно догадаться, — сказал Юпитер. — Ты сама высказала предположение, где его надежнее всего держать. Мисс Осборн заказала у «Ван Сторена и Чатсуорта» имитацию, а настоящее ожерелье оставила у них и распорядилась, чтобы они хранили его до приезда твоих родителей.

Элли снова опустилась на ящик.

— Наверное, именно такой кретинкой чувствуешь себя, когда обнаруживаешь, что самый тупой ученик в классе гениален, как Эйнштейн. Значит, ожерелье все-таки в безопасности.

— Но зачем ей понадобилась имитация? — спросил Пит. — Что она собирается с ней делать?

Элли нахмурилась.

— Все эти интриги связаны с Ариэлем, я уверена. Тетя Пат так старалась, чтобы он не увидел ожерелья.

— Может быть, она боится, что он его украдет? — предположил Боб.

— Ах вот как! Ну что ж, пусть крадет! Пусть катится с этой подделкой на все четыре стороны.

— Мне кажется, тут дело не в том, чтоб украсть, все гораздо сложнее, — заметил Юпитер. — Эта интрига с ожерельем имеет какое-то отношение к аварии, в которую попала миссис Комптон, к братству и к могуществу поющей змеи.

— Кстати, змея по-прежнему продолжает петь в вашем доме? — спросил Боб.

— Нет, — сказала Элли. — У нас в доме никто больше не поет.

— Боишься? — спросил Пит,

— Да побаиваюсь.

— Знаешь, по-моему тебе бояться нечего, — стал убеждать ее Юпитер. — Пока Ариэль не заподозрил, что ты действуешь против него, ты для него просто не существуешь. Бентли тоже замешан в эту историю и, может быть, снова возникнет, но он, мне кажется, ничего дурного не сделает.

— Я боюсь не за себя, — призналась Элли. — Чего мне бояться? Я для них всего лишь надоедливая девчонка. Я боюсь за тетю Пат. Сегодня вечером они с Ариэлем опять едут на встречу этого безумного братства. Они утром по телефону это обсуждали, а я слышала. Ариэль сказал, что док-тор Шайтан созывает всех в Торренте-Каньон и тётя Пат тоже должна быть. А она не хочет. Она так плакала. Но все равно поедет.

— Великолепно! — обрадовался Юпитер.

— Ничего великолепного тут нет! — возмущенно закричала Элли. — Это ужасно! Сил нет смотреть на нее, я сама чуть не плачу! До чего они её довели.

— Боюсь, мы не сможем ей помочь, пока не проникнем в тайну братства, — сказал Юпитер. — Уортингтон, вы не согласитесь…

— Я с великим удовольствием нанесу еще один визит в Торренте-Каньон, — живо отозвался Уортингтон.

— Я тоже поеду, — заявила Элли.

— Ты с ума сошла, Элли! — возмутился Пит.

— Речь идет о моей тете, — отчеканила девочка. — • А ожерелье, вокруг которого плетутся интриги, принадлежит моей маме. К тому же Ариэль живет в моем доме. Никаких возражений — я еду. Уортингтон, где мы встретимся с вами сегодня вечером?

— По-моему, стоянка возле торгового центра Роки-Бич самое подхо…

— Прекрасно. Во сколько?

— В половине восьмого вам будет удобно, мисс?

— Отлично. Итак — семь тридцать. — И Элли ушла, спрятав футляр с ожерельем под пончо.

— Решительная барышня, — заметил Уортингтон.

Трем Сыщикам нечего было возразить.