Эдвард Констебл сообщил миссис Хавстерс, что ее новый лакей исчез. В понедельник в шесть утра он торжественно явился в ее гостиную, как положено, предварительно постучав в дверь — тук-тук, тук-тук. Это был характерный для него, но вместе с тем дерзкий поступок.

Она велела ему войти.

— Да, Констебл.

— Это о вашем слуге, мэм… он сбежал.

Она почувствовала, как похолодело под ложечкой, и положила перо на листок промокательной бумаги.

— Какой слуга, мистер Констебл? Если вы о мистере Мэггсе, то он, очевидно, послан хозяином с каким-нибудь поручением. Вы не спрашивали у хозяина?

— Мне кажется, мэм, что мистер Мэггс никогда и не был слугой. Он, кажется, в некотором роде мошенник.

— Вы не священник, — ответила миссис Хавстерс, — и находитесь здесь не для проповедей. Вы говорили с хозяином?

— Вы думаете, что он причинил ему какие-нибудь неприятности?

Она так не думала, но теперь встревожилась, вспомнив ужасную смерть прежнего лакея — снесенную половину черепа и эту странную массу на дубовом столике.

— Я прежде всего пришел к вам, мэм, — сказал лакей. — Мне не хотелось будить хозяина.

— А теперь пойдите к нему, пожалуйста, мистер Констебл, и проверьте серебряную посуду.

— Серебряную посуду, мэм?

Она встретилась с его твердым взглядом.

— Не к хозяину, мэм? А к посуде?

— Сделайте так, как я вам сказала, — ответила миссис Хавстерс. — И, пожалуйста, не беспокойте мистера Спинкса этими новостями, пока я вас не попрошу об этом.

С тяжелым сердцем она поднималась по лестнице, думая о старых добрых днях, когда всем хозяйством в доме ведал мистер Спинкс. Констебл вел себя тогда совсем иначе. А Поупу даже в голову не пришла бы мысль о самоубийстве. Медленно поднимаясь по лестнице — она с трудом дышала, — миссис Хавстерс была почти уверена, что их хозяину причинен вред. И сразу воспряла духом, когда, открыв двери спальни мистера Бакла, нашла его похрапывающим в дальнем углу огромной кровати.

Когда она снова спустилась вниз, в парадную дверь постучали. Она сама ее открыла; это был посыльный от мистера Отса.

К тому времени как вернулся Констебл с сообщением, что серебро цело, миссис Хавстерс уже внимательно изучила послание Тобиаса Отса и убедилась, что Джек Мэггс принесет их дому славу, а не позор.

Она тут же передала конверт Констеблу и велела вручить его хозяину.

— Я слышал стук в дверь, мэм.

— Да, мистер Констебл. Принесли вот это письмо.

— Могу я просить вас, мэм, позволить только мне открывать дверь, поскольку это моя обязанность?

— Я всегда довольна тем, как вы выполняете свои обязанности, мистер Констебл, а ваш хозяин будет рад получить это письмо из ваших рук.

Этот разговор дал какую-то передышку Констеблу, а потом он все же решил задеть ее с другой стороны.

— Вы, случайно, не заметили, миссис Хавстерс, когда открыли дверь, были ли слуги нашего соседа опять в сборе?

— Нет, мистер Констебл, не заметила.

— Я ведь тоже подходил к двери, мэм.

— Вам не было необходимости это делать, мистер Констебл.

— Я заметил, как их много было на улице.

— Я этого не заметила, мистер Констебл.

— Вам не показалось, миссис Хавстерс, что мистер Мэггс сбежал вместе с ними?

— Сбежал с ними, мистер Констебл?

— Он интересовался ими, разве не так? Он говорил, что должен был быть их выездным лакеем, хотя я сомневаюсь в этом. Однако его сильно интересовало все, что касалось этого дома, он задавал нам немало вопросов о мистере Фиппсе. Заметив такую его активность, мэм, я, разумеется, обратил на это внимание мистера Спинкса; он думает, что именно этим можно объяснить нынешнее исчезновение вашего лакея.

Мистер Констебл, разве я не просила вас немного подождать и пока ничего не говорить мистеру Спинксу?

— Мэм, вы же знаете, что лакей не должен иметь секретов от дворецкого.

У миссис Хавстерс прервалось дыхание.

— Отнесите хозяину это письмо, — наконец распорядилась она. — А сделав это, возвращайтесь сюда.

После этого она отправилась на поиски мистера Спинкса, чтобы попытаться как-то привести в порядок совершенно помутившийся разум бедного старика.