К тому времени, когда Майк Руис вышел из кабинета в чистой рубашке с галстуком и в знакомом костюме, Шерри почти совсем овладела собой. И все же она старалась не смотреть ему прямо в глаза — так было безопаснее. Иначе опять полезли бы в голову разные мысли. Она поняла, что после того, как он «засек» ее в вестибюле университета и обернулся в ее сторону, между ними пробегает ток.

Выяснилось, что в Лейкленд они едут не одни, и от этого ей стало легче. Ничего не сказав заранее, Майк по дороге заехал за своей сестрой Сандрой, потом за Эктором. К сожалению, сидя в его «мустанге» старой марки и слушая общий разговор, Шерри не смогла окончательно избавиться от смущения.

Во-первых, Майк поднял верх машины и включил вентиляцию, и, хотя это сберегало ее аккуратную прическу, переднее сиденье превратилось как бы в гнездышко для двоих, в котором слишком явно ощущалась сексуальность Майка. При всем желании не реагировать ни на что, Шерри замечала, как на ноге Майка, когда он жал на тормоза, под тканью брюк напрягаются мышцы, и чувствовала запах его лосьона с примесью мускуса, которым он, конечно же, освежился после бритья.

Шерри словно кто-то непрерывно бил в солнечное сплетение. Да, задыхалась она, это тот самый мужчина, ради которого стоит наконец расстаться с невинностью. Но тут же в голове у Шерри возникали картины из романа Лайзы с Руисом.

Не обязательно смотреть на его ногу или жадно вдыхать его запах, выругала себя Шерри. С другой стороны, если она, отвернувшись, будет без конца смотреть в окно, спутники сочтут ее дикаркой. Все-таки я чокнутая, подумала Шерри, придаю такое значение пустякам. Впрочем, воспоминания о Лайзе очень помогали; и если и дальше держаться за эти воспоминания, то она устоит и не позволит Руису пополнить собою список его побед.

В Лейкленд они приехали в седьмом часу вечера, то есть несколько раньше, чем было назначено собрание. Потом выяснилось, что Майк так и задумал.

— Нам нужно поесть, — объявил он, сворачивая в переулок рядом с какой-то заколоченной фабрикой. — У меня на примете есть мексиканский ресторанчик, где потрясающе кормят. Кстати, всего в двух шагах от того места, где будет наше сборище. — Сверкнув улыбкой, он обратился к Шерри: — Вы когда-нибудь пробовали chalupas? Здесь их потрясающе готовят.

Через минуту-другую машина была припаркована у входа в кафе «Голубое небо», принадлежащее некоему Тио Пепе. Скромное, но чистенькое заведение украшали плакаты, призывавшие посетителей побывать в Мексике. Столики помещались в отдельных кабинках, обитых красным кожзаменителем. Намереваясь ни за что не сидеть рядом с Майком, чтобы не касаться его плеча, Шерри плюхнулась рядом с Эктором, а Майку пришлось сесть напротив, рядом с сестрой.

Свою ошибку она осознала сразу. Во-первых, Майк то и дело натыкался коленями на ее колени. Во-вторых, те упорные взгляды, которых она избегала, здесь стали неизбежными, иначе он бы заподозрил неладное.

Очень вежливо помогая ей разобраться в меню, написанном коряво от руки и изобилующем испанскими названиями, Майк посоветовал взять чалупы, салат, а на сладкое — глазированный пирог, который здесь готовят «совершенно как в Мексике». Успокаивало то, что Шерри тут по заданию, — значит, за обед не придется платить, он пойдет за счет фирмы.

Официантка, обнаружившая бурную радость, как только Майк появился в дверях, принесла сначала закуски и лимонад. Вскоре за ними последовало и основное блюдо: огромное количество дымящихся, обильно сдобренных специями чалуп, от одного вида которых текли слюнки. С огромным удовольствием поглощая свою порцию, Шерри совсем забыла о том, что должна ненавидеть коварного соблазнителя. Внезапно очнувшись, она подняла глаза от тарелки и увидела, как внимательно и задумчиво Майк Руис смотрит на нее.

Любая женщина потонула бы в таком взгляде, подумала Шерри. Занятая борьбой с этим гипнозом, она не без труда расслышала вопрос, заданный сестрой Руиса:

— Шерри, вы выросли в Тампе? Или приехали откуда-то, как большинство жителей Флориды?

Для Шерри любой вопрос, касавшийся ее биографии, звучал будто разрыв гранаты. Чем меньше Майк будет знать о ней, тем меньше у него шансов добраться до истины, то есть связать ее с Лайзой Хейз. Конечно, при условии, что он вообще захочет думать о брошенной любовнице.

— Да, я, можно сказать, здешняя, — ответила Шерри, решив говорить правду, но не до конца.

— А из какой вы части города? — живо спросил Майк, явно стараясь понять, почему утром ее лицо показалось ему знакомым.

— Конкретно — ни из какой. Мы часто переезжали, — сказала Шерри; ее подбодрила выбранная роль, а может, и вкусная еда.

«Переезжали» — это мягко сказано, думала она, пока Майк спрашивал счет и расплачивался. Бабушка работала на полставки в местной больнице, воспитывала двух внучек, лишенных родителей, и все это — на нищенскую зарплату. Каждый раз, когда хозяева поднимали ренту, она меняла адрес. Это «вечное движение» прекратилось, когда ей исполнилось шестьдесят пять и она начала получать пенсию. К своим шестнадцати годам Шерри сменила чуть ли не двенадцать школ, и, будучи девочкой более застенчивой и замкнутой, чем Лайза, она не умела быстро находить друзей.

Собрание, на котором она должна была стенографировать, проводилось в помещении Союза взаимопомощи — иными словами, штаба нескольких агентств, помогающих испаноязычным иммигрантам. Во многом напоминающее контору Майка, это здание тоже выходило окнами на улицу, но было еще более убогим. Руис объяснил Шерри, что ей не обязательно записывать каждое слово, она может сама выбирать из выступлений то, что сочтет нужным. Он указал ей на стул рядом с собой за столом, где расселся как бы президиум.

Сандра Руис села рядом с ней. Давно набравшись опыта как работник социальной помощи женщинам — хотя и в другом районе Тампы, — Сандра держалась уверенно и как бы между прочим спросила у Шерри:

— Майк сказал, что вы знаете испанский. А где вы его учили?

— В разных местах, — ответила Шерри, держась все той же линии — сообщать о себе как можно меньше. — Я уже упоминала, что мы много переезжали. И в некоторых районах, где мы жили, люди говорили только по-испански. — Шерри вынула из сумочки блокнот и ручку.

Еще не зная того, что новая секретарша ее брата более чем скрытна, Сандра ободряюще улыбнулась:

— Да, это лучший способ выучить язык. И все же, если вам будет что-то непонятно, обращайтесь ко мне без колебаний. Они жуют слова, когда волнуются.

Через несколько минут собрание было в полном разгаре; как и следовало ожидать, большинство присутствующих говорили по-испански. Кое-кто из них тараторил с быстротой пулеметной очереди. Но Шерри не испытывала особых затруднений. Она лишь иногда обращалась к Сандре, чтобы убедиться, что поняла правильно то или иное слово. Чем больше у меня будет практики, тем лучше я буду это делать, решила она, когда председатель Союза объявил пятнадцатиминутный перерыв. А потом напомнила себе, что не собирается работать у Руиса больше двух недель. Пожалуй, надо сказать ему об этом прямо.

Во время перерыва Шерри и Сандра болтали, сидя за стаканчиками газировки на кухне, превращенной в подобие буфета, в то время как Майк и Эктор беседовали с членами правления Союза. Они обсуждали разные разности, в том числе жениха Сандры, а также планы ее семейной жизни, и Шерри пришла к выводу, что сестра Майка довольно симпатичный человек. Во-первых, она не отвечает за поступки брата, а во-вторых, тоже приходится Джейми теткой. И по характеру — как раз такая подруга, о которой Шерри всегда мечтала. Тем более что Шерри решила остаться в Тампе и жить здесь постоянно.

С этими мыслями пришло осознание того, что, работая у Майка, не получится наблюдать его как бы в пустоте. Остальные сотрудники примут ее, Шерри, такой, как она есть, привыкнут, симпатизируя, ей верить. И все они сочтут себя обманутыми и очень обидятся, когда она откроет карты. Точно так же и Майк, узнав, кем ей приходилась Лайза, сочтет Шерри авантюристкой. Он станет добиваться полной опеки над Джейми через суд; захочет на ней отыграться, вероятнее всего, отнимет мальчика, и тогда они с бабушкой потеряют его безвозвратно.

Я не могу этого допустить, думала Шерри, Джейми заслуживает того, чтобы знать всех членов своей семьи, но без него Шерри с бабушкой окажутся обделенными... Если я увижу, что Майк в состоянии быть хорошим отцом, я сумею убедить его в том, что затеяла все это не ради себя одной.

После собрания, окончившегося в начале двенадцатого, Майк забросил домой сестру и Эктора, теперь ему предстояло отвезти Шерри к конторе ССФ, где девушка оставила свою машину. Довольно скоро они были на бульваре Кеннеди.

— Ну что ж, спасибо за то, что подвезли, — добавила Шерри после обычного «спокойной ночи» и потянулась к ручке дверцы.

Когда он положил ладонь на ее руку, она чуть не подпрыгнула. Не надо! — умоляли ее глаза.

В машине было темно, и Майк этого не заметил.

— Уже довольно поздно, — сказал он, — а вы сами признались, что машина у вас капризная. Позвольте мне проводить вас до дома. Мы будем ехать каждый в своей машине.

Шерри пыталась отказаться, но ничего из этого не вышло. А его прикосновение...

— Если с вами что-то случится, я буду виноват, — убеждал ее Майк.

Видимо, помочь здесь могло только согласие.

— Хорошо, проводите меня, раз вы настаиваете, — сказала Шерри, возблагодарив Бога за то, что они переехали незадолго до рождения Джейми и Лайза с ними не жила.

Майк держался на небольшом расстоянии от ее малолитражки до тех пор, пока Шерри не свернула с главной магистрали и не покатила в сторону района Порт-Тампа. По дороге Майк раздумывал о Шерри, пытаясь прийти к какому-то выводу. С одной стороны, она вежлива и даже дружелюбна, с другой — кажется совершенно равнодушной. Его же, наоборот, тянет к ней так, как еще не тянуло ни к одной женщине. И почему он уверен, что чувства его взаимны? Все как будто свидетельствует об обратном.

Еще больше запутывает ситуацию то, что она совсем не в его вкусе. До сегодняшнего утра, то есть до их встречи, он считал, что ему нравятся полногрудые блондинки, общительные и слегка развязные. Насколько он успел заметить, этих качеств у нее нет совсем. Эта ходячая скромность, с прической школьницы, безумно смутилась, когда увидела, что он моется. Ее ясные серые глаза выдают твердый характер и целеустремленность, которая даже пугала его.

Ему все время хотелось наблюдать за ней, он пытался читать ее мысли. В перерыве собрания, беседуя с членами правления, он видел, как она удалилась в буфет с Сандрой, и ему самому захотелось поболтать с ней. Оставшись с Шерри в «мустанге» тет-а-тет, после того как он завез домой Эктора и Сандру, он рисовал себе интимные картины, представлял, как просыпается рядом с ней как-нибудь в субботу, когда не нужно никуда спешить, и они долго лежат в постели, обмениваясь шуточками и не забывая при этом целоваться.

Он прекрасно знал, что это опасные мысли. Она же у тебя служит! — упрекал он себя. Есть четкое название для того, что ты замышляешь. Попридержи лошадей, сосредоточься на работе. Избегай всего того, что она сможет истолковать как грязные поползновения.

И все же, когда Шерри вышла из машины у своего дома на пропыленной улице и, прощаясь, добродушно помахала рукой, он решил, что не станет терять надежду. Иногда боссы сходятся со своими секретаршами по обоюдному согласию. Нужно немного подождать.

Войдя в дом, Шерри обнаружила, что Джейми капризничает и вообще обстановка напоминает ту, что была после обеда: бабушка крепко спит и не слышит хныканья Джейми, чему способствует ее прогрессирующая глухота. Шерри поменяла подгузник, взяла малыша на руки и понесла его на кухню, где достала из холодильника бутылочку со смесью. Нагрев бутылочку, Шерри вышла с Джейми на веранду, села с ним на старые качели и постаралась накормить мальчика и успокоить. Поев, Джейми скоро заснул, сама она не могла справиться со своим волнением, оно все не проходило.

Глядя на маленького человечка, на его крохотные пальчики и бархатные черные глаза, она думала о том, что это плоть от плоти Майка, результат любви его и Лайзы. Мысли эти словно нарочно являлись, чтобы разбередить рану ее противоречивых чувств. Приводило в отчаяние то, что уже второй раз за день она ревнует Майка...

На следующее утро, прибыв в контору ССФ на бульваре Кеннеди, Шерри обнаружила, что там нет ни Эктора, ни босса. Отперев дверь ключом, который дал ей Эктор, Шерри начала отвечать на телефонные звонки и приводить в порядок папки с бумагами. По просьбе Эктора она занялась еще одним делом: нужно было придумать листовку, которая помогла бы собрать деньги и одежду для самых бедных сезонников. Такую листовку просили церкви, оказывающие поддержку иммигрантам. Шерри всегда любила рисовать и теперь, призвав на помощь этот свой талант, украсила листовку оригинальной картинкой, притягивавшей к ней внимание.

Копировальная машина, капризничая по причине старости, все же произвела на свет нужное количество листовок. За время обеденного перерыва, от часа до двух дня, Шерри отправила по почте большую часть из них, оставив у себя несколько, которые хотела лично отнести в церкви, откуда прежде всего и ожидалась помощь. В одной из церквей Шерри застала священника, и он проявил желание с ней побеседовать. Святой отец заинтересовался их проектом, пообещав поговорить с прихожанкой, ведущей общественную работу, — может, она придумает, как поддержать сезонников.

Вернувшись в офис в два тридцать дня, Шерри увидела Майка.

— Где вы были? — спросил он строго. — Когда я вошел, телефон просто разрывался на части.

Я забыла включить автоответчик, спохватилась Шерри.

— Простите, — пробормотала она, протягивая ему образец листовки. — Я посылала по почте эти листовки, а несколько — разнесла. Эктор поручил мне их заготовить. Я бегала в основном во время своего перерыва и думала, что это нормально.

Майк испытал чувство вины за свой тон: он был доволен ее инициативой, да и листовка ему очень понравилась. Но, неожиданно для себя самого, задал ей неприятный вопрос:

— Сегодня утром я завтракал с Эктором, и он сообщил мне, что у вас годовалый ребенок. Почему вы скрыли это от меня?

Он застал Шерри врасплох, и она смутилась.

— Но... вы не спрашивали. И потом, это не имело отношения к нашему собеседованию. Если я являюсь на работу вовремя и исполняю свои обязанности, я думаю, это мне не помеха.

Это помеха мне, черт побери, подумал Майк. Я хочу знать, кто его отец. Или кто им был, если парень смотался. Язык чешется узнать, тоскует ли она о нем до сих пор.

Майк не мог задавать ей больше вопросов: работодатель не имел такого права и оба они это понимали. Однако эта умная, соблазнительная и до ужаса далекая девчонка не пускала его к себе в душу...

— Я поинтересовался просто по-дружески, — оправдался он.

— Если вы не возражаете, я не буду касаться своей личной жизни.

Словно пощечину влепила. То, что она права, не ослабило эффекта.

— Мисс Томпкинз, вам незачем на меня обижаться... — снова оправдываясь, проговорил он.

Они уже были на грани ссоры, когда пронзительно заверещал телефон.

К радости Шерри, это была та самая общественница, о которой упоминал священник. Она оказалась председателем женского комитета церкви, как раз собиравшегося в тот день, и священник уже представил ей листовку.

— Ваша листовка понравилась членам нашего комитета, — сказала женщина. — Мы думали о том, кому оказать помощь в первую очередь, и решили помочь людям, о которых вы говорите. Мы хотим устроить благотворительный пикник и просим мистера Руиса одобрить эту идею, а также поучаствовать в нем и произнести речь.

— Мистер Руис как раз здесь, — ответила Шерри. Впервые за время знакомства Майк видел, как эти глаза загорелись энтузиазмом. — Я передаю ему трубку.

Беседуя с председательницей, Майк поражался успеху Шерри. Благотворительный пикник обещал принести уйму денег, так необходимых его организации. А другие церковные комитеты могли подхватить это доброе начинание. Свое недовольство скрытностью Шерри Майк забыл уже к концу телефонного разговора. Поблагодарив председательницу, Майк пообещал ей выкроить время для пикника, отложив что-то из срочных дел, потом положил трубку, взял руку Шерри в свою и поцеловал.

— Просто не верится, — выдохнул Руис. — Мы несколько лет безуспешно пытались заинтересовать церковь в наших делах. А вы, проработав всего один день, сумели... Должен сознаться — я в восторге!

Шерри была так поражена этим порывом, что не сразу нашлась с ответом. Вертелась беспомощная мысль: я же клялась себе, что возненавижу его, клялась помнить о своей независимости при каждом его прикосновении. В этом смысле поцелуй руки сыграл свою роль: Шерри решила держаться от Майка подальше, пока будет у него работать.

— Спасибо, я ценю вашу похвалу, — произнесла она, обретя способность говорить. — Поскольку я не успела поесть, мне хотелось бы сбегать на ту сторону улицы — купить булочку и стакан кофе. Я принесу сюда... Если вы не против, конечно.

Майк согласился без колебаний, но чувствовал, что она отдаляется, как всегда.

— Я буду отвечать на телефонные звонки. По-моему, булочки с заварным кремом и шоколадной глазировкой — это лучшее, что у них есть, — сказал Майк.

Остаток рабочего дня после обеда прошел без особых событий. И только когда они одновременно вышли из конторы, судьба снова протянула свою руку, чтобы их соединить. Уже бросив дипломат на заднее сиденье «мустанга», Майк услышал, что мотор в машине Шерри прорычал несколько раз и заглох — видимо, окончательно. Как Шерри ни старалась вернуть его к жизни, единственным результатом было несколько чиханий, вздохов и щелчков, а потом — полная тишина.

Для Майка это был сигнал: ясно, что она не сдвинется с места без его помощи.

— Чем я могу помочь? — спросил он в окно.

Я бы сказала «ничем», подумала Шерри, но буду выглядеть идиоткой. И не сидеть же мне здесь всю ночь, в самом деле. Мне нужно попасть домой, освободить бабушку, поухаживать за Джейми.

— Может, вы взглянете на мотор? — спросила она.

— С удовольствием, — ответил Майк, сбрасывая пиджак и закатывая рукава рубашки.

Недолго покопавшись во внутренностях малолитражки, Майк вынес окончательный приговор: стартер надо менять. Но он сомневался, что Шерри по карману ремонт.

— Похоже, стартер сдох, — сказал он, глядя в ее озабоченное лицо. — Пожалуй, нам следует вернуться в контору и вызвать техпомощь.

Шерри была явно убита.

— Сколько стоит новый стартер?

Майк пожал плечами — не спешил сообщать плохие новости.

— Шестьдесят, может быть, семьдесят или семьдесят пять долларов, если вместе с установкой. Зависит от модели машины.

Шерри молчала. На ее банковском счету не было больше ни цента. Нечем заплатить за ремонт. Да и за тягач, чтобы откатить машину с улицы. Конечно, на работу можно ездить на автобусе. Но что делать с этой колымагой? Совершенно ясно, что просто бросить ее на обочине нельзя: у полиции на этот счет строгие правила.

Видя ее отчаяние, Майк решился кое-что предложить.

— Если это вопрос денег, то у меня есть мысль. Я знаю человека, работающего в гараже, — он делает кое-какой ремонт в свободное время. У него грузовик с тягачом, он и уберет машину. Можно ему позвонить, если вы не против. Кстати, когда-то я оказал ему услугу, и он будет рад меня отблагодарить. — Все это Майк выпалил одним духом. — Конечно, ремонт потребует какого-то времени, но за качество я ручаюсь. И берет он недорого.

Совет Майка Шерри восприняла как манну небесную. Оставалась, однако, проблема оплаты: даже небольшую сумму Шерри сейчас не могла бы выкроить. Через несколько дней надо заплатить за квартиру, да и продукты почти что кончились. К тому же Джейми вот-вот начнет ходить, и нужно заменить его пинетки на пару ботиночек. Господи, ну сломалась бы эта машина в день первой зарплаты!

— Все это было бы прекрасно, — ответила Шерри, — если бы у меня оставались хоть какие-то сбережения. Но, увы... я стеснена в средствах.

Опасаясь, что слишком много она не примет, Майк все же рискнул:

— Я мог бы выдать вам какую-то сумму в счет зарплаты. Подождите, дайте закончить. За то, что вы провернули сегодня с листовкой, вам полагается премия, вы бы ее получили, работая в любом месте. И хотя мы сами стеснены в средствах, но премию вам выдадим, в размере двухнедельной зарплаты.

Он был настолько добр, что Шерри чувствовала себя виноватой. Впрочем, он должен нам, напомнила себе Шерри. Если бы он не бросил Лайзу, мы не жили бы так плохо.

Чувство благодарности, однако, пересилило и даже подтолкнуло Шерри к Майку.

— Ну хорошо, если вы не шутите... Я обещаю, что не стану злоупотреблять вашей добротой.

Довольный тем, что она позволила себе помочь, Майк открыл для нее дверцу.

— Вылезайте. Позвоним моему другу-механику, а потом я отвезу вас домой.

Майк не смог дозвониться до Джерри Суареса, хотя и набирал номер много раз подряд. Придется оставить малолитражку на ночь там, где она стоит.

— Не волнуйтесь, никто ее не возьмет, — успокоил Шерри Майк. — Хотя это не самый приличный район в городе, но нашей конторе здесь покровительствуют.

Шерри не спорила. Она старалась расслабиться и не придавать значения тому, что близко сидит к своему боссу. Они очень мало разговаривали по дороге в Порт-Тампа, так как были заняты своими мыслями. И, только подъехав к покосившемуся щитовому домику, Майк прервал молчание:

— Мне хотелось бы зайти на минуту и взглянуть на вашего малыша. Если вы не посчитаете меня нахалом, конечно.

Она снова впала в панику. Но как можно ему отказать, после всего, что он для нее сделал? Не зная истинных причин, он сочтет ее неблагодарной. От неожиданности Шерри несколько секунд молчала, соображая. Успела ли Лайза познакомить своего любовника с бабушкой? Если он узнает старую Лилиан, весь план Шерри полетит в тартарары. И очень может быть, что он пожелает узнать, кто же отец мальчика.

Если рассуждать логически, вряд ли Лайза их знакомила. Хорошо зная, что бабушка не одобряет ее привычек, она уже в семнадцать лет начала снимать комнаты — на паях то с одной, то с другой подружкой. Лайза очень редко, вернее, почти никогда не приводила в дом своих приятелей, а сестру знакомила с ними лишь в тех случаях, когда они сталкивались лбами в общественных местах.

Не имея законного отца, Лайза взяла бабушкину фамилию, продолжала размышлять Шерри, и нужно молить Бога о том, чтобы бабушка не назвала ее при знакомстве. Поскольку Лилиан Хейз не одобряла плана Шерри — сначала выяснить, что Майк за человек, а потом требовать алименты, — нет никакой надежды, что бабушка ее прикроет. С другой стороны, а может, и с третьей — бабушка уважала Шерри за ее праведный образ жизни, за высшее образование и за то, как она заботится о Джейми.

Может, пронесет?

— Боюсь, что он уже спит, — ответила она наконец, делая попытку отговорить Майка.

Но отказываться от задуманного было не в его правилах.

— Ну, хоть краешком глаза взгляну... Я же не прошу парадного приема.

В этом визите есть и положительная сторона, подумала Шерри: понаблюдав Майка Руиса рядом с ребенком, я пойму, годится ли он в отцы. Ну и что, если предстоящая сцена будет для меня не из легких? Главное сейчас — благополучие Джейми, а не мое желание полностью и безраздельно им владеть.

— Ладно, — сказала Шерри наконец. — Но хочу вас предупредить: жилье у нас не ахти какое.

Поднимаясь по ступенькам крыльца, а потом войдя в темную гостиную, Майк подумал, что видел жилища и похуже. Комната выглядела бедной, но чистой, оживляли ее только разбросанные везде яркие детские игрушки. Он бросил взгляд на веранду, отделенную от комнаты аркой: отяжелевшая седая женщина в выцветшем халате, которую можно было принять за няню Джейми, похрапывала там в забитом тряпьем шезлонге.

— Не будем ее будить, если не возражаете, — прошептала Шерри, — в последнее время она неважно себя чувствует. — В душе девушка порадовалась тому, что единственное фото Лайзы стоит на столике в спальне, далеко от глаз гостя.

Майк ждал ее в гостиной, а Шерри прошла на цыпочках на веранду, где в манеже томился Джейми. Шерри протянула руки. Малыш уже умел стоять, если было за что держаться, и сейчас он, раскачивая барьер манежа, что-то сам себе рассказывал. Увидев тетушку, он довольно заворковал, а старая Лилиан во сне слегка нахмурилась от этого звука, но не проснулась.

Чудо из чудес — подгузник у Джейми был сухой. Шерри сделала знак Майку, чтобы он молчал, и поманила его за собой на кухню. А когда гость протянул ребенку палец, чтобы он за него ухватился, сердце ее перевернулось.

Майк сразу решил, что ребенок у Шерри — настоящая кукла, хотя не очень похож на нее.

— Привет, парень, да ты у нас красавчик, — ворковал Майк, улыбаясь от уха до уха. — Ну, поздоровайся с маминым боссом. Или так и будешь цепляться за нее и пускать слюни?

— Да-да-да, — выразительно сказал Джейми, не зная, как это не к месту.

Они были так похожи, этот волевой темноволосый мужчина, сексапильный, как кинозвезда, и его улыбчивый малыш с огромными глазами. Ну просто копия один другого... Глаза Шерри невольно увлажнились. И может, правда, что яблоко от яблони недалеко падает?

Удивительно, как Майк сам не замечает этого сходства, думала Шерри. Еще удивительнее то, что человек, обожающий детей, а это сразу видно, мог бросить свое чадо, свое собственное творение. Нет, придется взять себя в руки, иначе я разревусь, а он начнет задавать миллион вопросов.

— Пожалуйста, подержите его минутку, пока я разогрею ему еду и налью в бутылочку, — попросила Шерри.

Майк исполнил просьбу с явным удовольствием. Он вообще любил детей до самозабвения, племянники — дети старшего брата Джо и его жены Кэти — приводили Майка в восторг. В редкие свободные минуты Майк воображал себя рядом с женой, в окружении множества малышей. Он просто еще до сих пор не встретил ту, на которой бы отчаянно захотелось жениться.

Теперь в его жизнь вошла тоненькая женщина с каштановыми волосами — судя по всему, довольно скрытная. И хотя малыш ее — настоящее чудо, их совместное будущее весьма проблематично. Сейчас, изображая «лошадку», так что Джейми подпрыгивал у него на коленке, Майк позволил себе строить в уме разные планы.

Пока Шерри разогревала детское питание и наполняла бутылочку, она старалась не смотреть на гостя. Мне нужно быть практичной, повторяла она себе, думать о том, что будет лучше для ребенка, не позволить чувствам взять надо мной верх.

Но вот она посадила Джейми на высокий стульчик и начала кормить, а Майк, наблюдая любовно-сосредоточенное выражение ее лица, в то же время рассматривал мальчика. Снова Майка стал терзать вопрос — а кто же отец? Вопрос не оставлял его все то время, что Шерри стирала с личика Джейми остатки куриного пюре, потом — густого яблочного сока. После чего она предложила посидеть с малышом на качелях на веранде.

— Слишком жарко сейчас на той стороне дома, где заходит солнце, — сказала Шерри, — на этой прохладнее.

— Не возражаю, — ответил Майк, подумав: она как будто бы оттаивает по отношению ко мне.

Девушка собиралась вздохнуть с облегчением оттого, что его встреча с бабушкой не состоялась, но поспешила. Когда они пересекали гостиную, старую Лилиан разбудила пронесшаяся по улице «скорая помощь».

— Шерри? — позвала Лилиан.

— Я здесь, — откликнулась внучка, — как раз собираюсь поить Джейми на веранде.

— А кто это там с тобой?

Выхода нет, придется их знакомить. Поманив Майка на веранду, она сказала:

— Бабуля, это Майк Руис, мой новый начальник. Мистер Руис, познакомьтесь с моей бабушкой.

Даже если Майк заметил, что ему не назвали имени старой женщины, он не подал вида.

— Как поживаете, мэм? — спросил он, протянув руку.

Бабушка явно медлила с рукопожатием. Наконец, надев очки и оценивающе осмотрев Майка, старая женщина подала руку, а Шерри вздохнула с облегчением. Но радоваться было рано.

— Теперь я знаю, кто вы, но не знаю — зачем вы здесь, — заявила Лилиан Хейз.

Эти слова показались бы грубыми, если бы исходили от человека другого возраста, но старикам и детям обычно все прощают.

Майк это понимал и не обиделся. Взглянув на Шерри, он заметил, что та тоже «не в своей тарелке», и решил откланяться. Видимо, они с бабушкой что-то не поделили.

— Я здесь потому, что привез вашу внучку, — ответил он. — Ее машина сломалась. Очень было приятно познакомиться. Мы с вами увидимся завтра, мисс Томпкинз. Поскольку я не намерен являться раньше девяти часов, мне не составит труда за вами заехать.

Заикаясь от смущения, Шерри сказала, что может добраться на автобусе.

Проводив босса до двери, Шерри вернулась на веранду, села рядом с бабушкой и стала поить Джейми из бутылочки. Обе женщины молчали.

Зная старую Лилиан, Шерри могла предугадать ее мнение о новом знакомом. Оно было не очень лестным.

— Так вот он какой, этот мистер Руис, — проворчала Лилиан, — человек, испортивший жизнь моей Лайзе. — Его имя она произнесла с гримасой, с которой пьют горькое лекарство. — Послушала бы ты меня, девочка: с ним лучше не иметь никаких дел. Нам не нужны подачки. А свяжешься с ним — будет одно горе. Потом не говори, что я не предупреждала.