Бен вернулся на следующее утро и нашел Лию в плохом настроении. Она не выспалась, отчасти потому, что слишком много выпила, но главным образом потому, что все время думала о Бене и Белле, представляя, как они смеются, целуются и занимаются любовью.

Она поставила чайник и сделала в кофеварке крепкий кофе. Она знала, что выглядит ужасно. Она подкрасилась, как делала это каждое утро: положила немного тона на нос и щеки, слегка подвела уголки глаз, подкрасила ресницы и заколола волосы. Обычно утром она выглядела мило и как-то по-девичьи, но сегодня, несмотря на те же усилия, она выглядела бледной.

— Как прогулка? — спросила она холодно, стараясь не выглядеть властной или неуверенной подругой, как она и выглядела.

— Извини, — вздохнул он. — Все нормально. Мы прогулялись, потом выпили чаю, а потом было уже поздно. Я не собирался провести с ней так много времени и прошу извинить, что не пришел к тебе. Но мне было не по себе, не могу объяснить.

— Я знала, что ты не придешь, — сказала Лия ровно, думая, о чем они могли так долго говорить. — И у меня не было настроения тебя видеть.

— Представляю. Ты не заслуживаешь такого обращения, и я прошу прощения. Я согласился сделать снимки, но сказал ей, что я теперь с тобой. Я ей ясно дал понять, что она не встанет между нами.

Уже встала, хотелось сказать Лии.

— Хорошо, — произнесла она и почувствовала, что на ее глаза наворачиваются слезы. — И она согласилась?

Он выглядел неубедительно.

— Это Белла. Она не демонстрирует эмоции. Ей можно сказать, что ее дом сгорел и родители погибли, а она ответит что-то вроде «хорошо, давай нальем по рюмочке и поговорим об этом».

Лия знала, что он прав. Она была, к собственному раздражению, заинтригована и хотела знать об этой женщине как можно больше. Сколько ей было лет? Белла выглядела женщиной без возраста, от тридцати до сорока пяти, скорее всего на тридцать пять. Но зрелые тридцать пять искушенной и уверенной в себе женщины, которая удачно вышла замуж и вела взрослую жизнь. Странно, они были ровесницами, но из разных миров. Лии не верилось, что Белла когда-то была молодой, ошибалась и совершала импульсивные поступки. Лия удивилась, как это раньше не приходило ей в голову. Как раз Бен, возможно, и был таким импульсом для Беллы?

— А почему ты согласился фотографировать ее дом? — не унималась она. — Она не может купить камеру и сделать пару снимков сама? Зачем ей нужен профессионал?

— Не знаю, — сказал он терпеливо. — Возможно, ты права, и мне не стоило соглашаться. Но знаешь, она мне друг. Извини, но она мне друг. И жизнь меня научила, что это важно. Мне жаль, если тебе это не нравится, но она друг, и я хочу с ней видеться.

Лия кивнула, ненавидя ту стену, которая внезапно выросла между ними. Могло ли все опять стать по-прежнему? Возможно, когда-нибудь, но не сейчас, когда рядом была Белла.

— Когда ты едешь фотографировать? — спросила она наконец.

— Когда будет хорошее освещение, — сказал он. — Видимо, завтра утром.

— А где этот дом?

— Недалеко, в двадцати минутах езды.

Ей хотелось знать все. Был ли это очаровательный коттедж, увитый розами и окруженный оливами и виноградом, или роскошный и экстравагантный дом у моря? Ей казалось, что дом мог помочь лучше узнать характер Беллы.

— Она получила его в наследство? Или купила?

— Думаю, купила. Это было частью раздела имущества при разводе. Ее бывший муж довольно богат, инвестор или банкир.

— Знаешь, как получится? Ты поедешь с ней утром, сделаешь снимки, потом она предложит пообедать вместе в шикарном ресторанчике, в знак благодарности, потом прогуляться по городку, а потом наступит вечер, и она предложит выпить, и заодно и поужинать.

— Это смешно, — оборонялся Бен. — Я не позволю. Съездим, и я вернусь домой работать. Один.

Лия безнадежно засмеялась, подсознательно зная, что ее версия была куда более верна.

— Я приехала во Францию не для того, чтобы искать любовь или увлечения, и если у нас ничего не получится, я буду в порядке, — пошутила она, но, увидев его реакцию, пожалела о своих словах.

Это была та же схема: любовь, боль, злость, сожаление, а ей хотелось освободиться от этого формата.

— Я имела в виду, что мне бы надо перестать волноваться о тебе и этой женщине и начать работать, — сказала она более мягко.

— Хорошо, потому что я хочу быть с тобой, — он обнял ее, и она немедленно почувствовала облегчение. — Я не хочу, чтобы она встала между нами. Сегодня вернусь к семи, если позволишь.

— Конечно, — улыбнулась Лия. — У меня остались тонны баранины и рататуя.

— Отлично, — он допил кофе и встал. — Тогда до семи.

Лия улыбнулась, и они обнялись крепко, словно не собираясь отпускать друг друга.

— Ты всегда так хорошо пахнешь, — прошептал он. — Запах твоих волос… Какие у тебя планы на утро?

— Работа, — ответила она.

Он взял ее за руку и повел к лестнице.

— Работа может немного подождать, правда?