— Он отец Ферн?! — Марси была настолько поражена этим открытием, что не смогла сдержать свои эмоции, и ее голос прозвучал так неожиданно громко, что пара сидевших за соседним столиком пожилых женщин с любопытством уставилась на нее.

— Да, это ее отец, — с блаженной улыбкой проговорила Дженни.

Она только что вернулась из свадебного путешествия, во время которого они с мужем побывали на Фиджи, и, казалось, теперь ничто на свете не могло ее огорчить. Дженни, наверное, не перестала бы улыбаться, даже если бы кафе, в котором они сидели, взорвалось.

— Но как я могла об этом узнать? — Марси с расстроенным видом покачала головой.

Да, ей бы следовало догадаться. Но в ту минуту, когда она увидела этого мужчину, она забыла обо всем на свете, и ее разум вообще отключился.

— Он не называл имени своей дочери.

— Но его фамилия Маккелви, — заметила Дженни. — Это тебя не насторожило?

Помнится, Ферн говорила, что на свадьбе присутствует ее отец, осторожно напомнил Марси ее противный внутренний голосок. Но тогда Марси не задумывалась над тем, как фамилия Ферн, и ее мало интересовало то обстоятельство, что отец Ферн находился где-то в большом зале среди гостей.

— А ты действительно уверена, что он ее отец? — Марси было неловко произносить это слово — отец.

— Абсолютно. — Дженни поднесла кусочек бисквита ко рту. На ее шее сверкнул крупный бриллиант. — В списке гостей значился только один-единственный Сэм Маккелви.

Марси покачала головой:

— Я все еще не могу поверить, что провела ночь с отцом Ферн.

Почему известие о том, что Сэм является отцом Ферн, так выбивало Марси из колеи, она не могла бы объяснить. Может, все дело в том, что она хорошо знала Ферн? Или просто Сэм выглядел так молодо и сексуально, что его трудно было представить в роли отца, да еще отца молодой девушки?

— Да, он не похож на тот образ, который мы все сразу же рисуем себе, когда речь заходит об отцах, — усмехнулась Дженни. — Он молод. И невероятно сексуален.

— Ты права, — кивнула Марси. — К тому же его трудно заподозрить в пристрастии к случайным связям.

.—Думаю, это так. Вряд ли он предпочитает подобным способом разнообразить свой досуг. Но мне кажется, вы вполне могли бы продолжить знакомство. — Дженни смотрела на Марси поверх края своей чашки. — Позвони ему.

Марси вообще-то неохотно звонила мужчинам. И чем больше мужчина ей нравился, тем сложнее Марси было решиться позвонить ему. А звонить Сэму она не стала бы ни за что на свете. Тем более что он дал ей свой номер, но не спросил ее. И к тому же объяснил ей, что у него нет времени на серьезные отношения.

— Я сейчас очень занята.

— Не откладывай это дело в долгий ящик. — Дженни жестом попросила официанта принести счет. — Я слышала, он переезжает.

Марси выпрямилась:

— И куда же?

— Вроде бы у него новая работа, хотя я в этом не уверена. — Она прижала палец к губам и с заговорщицким видом подмигнула: — Мы с Робертом недавно обедали у моих родителей, и Энни что-то говорила об этом.

— А чем он собирается заниматься?

Марси понимала, что ее интерес к жизни Сэма выходит за рамки приличия, но ничего не могла с собой поделать.

— Он по-прежнему настроен работать в полиции, — нахмурилась Дженни, — но только в каком-нибудь маленьком городке.

Марси охватило странное чувство, которому она не могла бы дать определения. Но оно явно было не из приятных. Хотя она настойчиво советовала Сэму оставаться в большом городе, он все-таки решил переехать. Но кто знает, возможно, в маленьком городке он станет счастливее.

— Если хочешь, — сказала Дженни, решительно вмешиваясь в размышления Марси, — я могу позвонить своей сестре и выведать у нее всю необходимую информацию.

Марси махнула рукой:

— Это ни к чему. Мне просто стало любопытно, ничего более.

Она живо представила себе, как они с Сэмом лежали в постели. О, Марси даже помнила вкус его губ, она все еще ощущала тепло его объятий. Ей не нужно было закрывать глаза, чтобы воскресить свои чувства. И, тем не менее, все это она уже назвала «прошлым». Пройдет еще немного времени, и она забудет этого мужчину, который так взволновал ее. У них была всего лишь одна ночь, и не нужно строить иллюзий, воображая, что у них есть будущее.

— Вам очень идет этот цвет, — стоявший за прилавком с косметикой худой бледнолицый блондин сузил глаза и сквозь эти щелочки внимательно рассматривал Марси. — А он идет далеко не всем рыжеволосым женщинам.

Марси нахмурилась. Ей не нравилось, когда на нее обращали внимание непривлекательные и назойливые мужчины. Из кафе она собиралась сразу же отправиться домой, но разговор с Дженни о Сэме взволновал ее, и она решила чем-нибудь перебить впечатление. А лучше всего ей исправляли подпорченное настроение походы по магазинам.

— Мадам!

Скрипучий голос клерка вернул Марси к действительности. Мадам? Неужели этот прилизанный хлыщ неясной сексуальной ориентации и в самом деле назвал ее «мадам»?

— Если вы купите вот такой ночной крем против морщин, то получите специальный подарок к нему. Эта акция продлится у нас до конца месяца, — бойко верещал клерк. — Мы можем дать вам пробник, его хватит на несколько ночей. Думаю, вы будете удивлены, посмотрев через неделю на себя в зеркало. У вас не будет ни одной морщинки, кожа разгладится, исчезнут все поры и покраснения.

Морщины? Поры и покраснения?

Марси быстро подняла голову и взглянула на себя в стоявшее на прилавке зеркало. Ее сердце тревожно ухнуло. Возможно, ее кожа и выглядела несколько сухой, но никаких морщин у нее не было. Лоб ровный и чистый, под глазами пока еще ни теней, ни «гусиных лапок».

Ее взгляд скользнул по продавцу. Молодой человек нетерпеливо переминался с ноги на ногу, по всей видимости, решая, остаться ему с Марси или идти к другой покупательнице, появившейся у прилавка, чьи намерения были более определенными.

— Вы, конечно, понимаете, что я не хотел сказать, будто у вас есть морщины, — торопливо проговорил он, сочувственно улыбнувшись. — У вас прекрасная кожа. Я просто предлагаю вам воспользоваться этим кремом в качестве профилактики. Вот, возьмите пробник. Вы увидите…

— Нет, мне не нужен пробник, — сказала Марси, глядя на себя в зеркало и теперь более внимательно исследуя свой лоб. — Я возьму большую банку. Самую большую.

Когда она протянула молодому человеку свою кредитную карточку, кто-то вдруг окликнул ее по имени. Еще даже не повернув головы, Марси уже знала, кто это. К ней подошли Энни Кармэн и Ферн Маккелви, одетые как две сестры-близняшки в одинаковые капри, коротенькие хлопчатобумажные рубашечки и в шлепанцах на босу ногу.

Марси приветливо улыбнулась им:

— Ну и что вы, девочки, делаете здесь?

— А ты как думаешь? — Энни засмеялась, и подружки продемонстрировали Марси свои большие пакеты. — Ферн переезжает, вот мы и решили в последний раз пройтись вместе по магазинам и немного попользоваться кредитной карточкой ее отца.

Ее отца… Взгляд Марси задержался на Ферн. Она знала, что Энни и Ферн дружили, что они выросли вместе, но раньше Марси никогда не обращала особого внимания на эту девочку. И только теперь Марси, так сказать, заметила Ферн.

Неназойливо разглядывая ее, Марси отметила, что у Ферн имелось определенное сходство с отцом. Такие же темные, с рыжеватым отливом, волосы, те же карие глаза с золотыми точками. Но, разумеется, черты лица Ферн отличались большей женственностью, мягкостью и изяществом. Во внешности Сэма Маккелви не было и намека на женственность.

— Я думала, ты сейчас с моей сестрой, — сказала Энни, оглядываясь по сторонам. Она словно ждала, что откуда ни возьмись сейчас перед ними появится Дженни.

— Да, мы сходили с ней в кафе, — сообщила Марси, — но она уже убежала домой. У них с Робертом сегодня встреча с архитектором.

Хотя Роберт страстно заверял всех в том, что ему очень нравится жить в обычном многоэтажном доме, располагавшемся на берегу озера Мичиган в Нэви-Пир, они с Дженни недавно купили участок земли на северной окраине Чикаго. Марси уже не удивлялась и тому, что Дженни, еще недавно отдававшая все свое время работе и карьере, вдруг заявила, что не может дождаться, когда в их новом доме затопают маленькие ножки. В последнее время в жизни Марси постоянно происходили перемены, одна за другой, так что внутренне она уже была готова к чему угодно.

— Ферн переезжает в новый дом, — объявила Энни. — И он очень похож на огромную коробку с большим крыльцом.

— На самом деле он не новый, — поправила Ферн подругу. — Ему уже почти восемьдесят лет, но он в отличном состоянии.

По описанию Ферн, этот ее новый дом что-то очень напоминал тот, в котором Марси выросла и из которого ее… вышвырнули. Дом, в котором до сих пор жила ее мать со своим сыном, сводным братом Марси.

— А почему вы решили переехать? — спросила Марси девочку, подписывая чек.

— Мой отец переходит на новую работу, — объяснила Ферн. — И хочет теперь проводить со мной больше времени.

Энни бросила на Ферн насмешливый взгляд:

— Отец Ферн решил стать ее лучшей подругой.

— Нет. — Ферн покачала головой и с улыбкой посмотрела на Энни: — Моей лучшей подругой всегда будешь ты.

Что ж, все это очень мило, подумала Марси, забирая пакет с косметикой у продавца. Трогательно. И даже немного слащаво. Но в то же время так понятно и простительно. Марси вспомнила свою школьную подругу Айрис Лэнг. Одноклассники называли их «два мушкетера». Это было забавно. Как ни странно, но после окончания школы Марси почти не вспоминала об Айрис. Что ж, она умела легко расставаться с людьми.

— Тебе, наверное, страшно переходить в новую школу? — спросила Марси.

— Да, конечно. — Ферн вздохнула. — Энни заканчивает Баррингтон-хай-скул, и мы теперь будем с ней не так-то часто видеться. Для меня все станет по-другому. Мне нетрудно знакомиться с новыми людьми, но начинать что-то всегда непросто.

Марси вспомнила свою школу. Она была небольшой, и в ней в основном учились дети богатых и известных родителей. Попасть в нее «со стороны» было практически невозможно. Все учившиеся здесь дети были разбиты на несколько замкнутых групп, внутри которых и проходило их общение. Проникнуть в группу чужаку, особенно в старших классах, было почти невозможно. Если даже в школу и приходил новый ребенок, он не скоро нащупывал устойчивую почву под ногами.

— И куда вы переезжаете? — поинтересовалась Марси.

— Они переезжают туда, где родился Джейсон Хинк, — чуть ли не простонала Энни, сверкнув своими ярко-синими глазами.

— Это который поет с Кайлом Рэдклифом, — возбужденно добавила Ферн.

— Нам нужно идти. — Энни взяла Ферн под руку и, глядя на Марси, загадочно ухмыльнулась: — Нужно пользоваться моментом, и все такое… Ну, ты нас понимаешь.

Марси улыбнулась в ответ. Да уж, она слишком хорошо понимала, как важно в жизни не упустить своего шанса. Если вся твоя жизнь — сплошная полоса препятствий, взлетов и падений, то приходится к каждому счастливому мгновению относиться как к подарку судьбы.

***

Войдя утром со свежей газетой в руке на кухню и обнаружив там свою дочь, Сэм был несказанно удивлен. Обычно в столь ранний час он всегда завтракал в одиночестве. Более того, сейчас на столе для него была уже приготовлена тарелка с хлопьями и стакан холодного апельсинового сока.

Сэм не мог бы сказать, что его удивило больше: то, что Ферн была уже на ногах, или то, что она вдруг взяла и приготовила для него завтрак. Разумеется, семь часов утра — это не глубокая ночь. Но все же… И ведь вчера они с Ферн допоздна смотрели кино. Дочь предпочла остаться с ним, а не отправиться куда-нибудь с друзьями. Это несколько настораживало.

Конечно, с одной стороны, Сэм был рад тому, что они с Ферн так здорово проводят время вместе, ведь именно к этому он и стремился, но, с другой стороны, ему хотелось, чтобы дочь побыстрее обзавелась друзьями в Эллвуде.

— Итак, какие планы у нас на сегодня?

— Я иду с Кэмденом в «Две реки», — сказала Ферн. — Но это будет где-то в районе двенадцати. Он встает поздно.

Пальцы Сэма сильнее сжали стакан с соком. Он несколько раз видел этого парня, но до сих пор у него оставались некоторые опасения относительно благонадежности нового знакомого дочери. Слишком не похож был этот Кэмден на тех ребят, с которыми Ферн встречалась в Чикаго. Сэм постоянно задавал себе вопрос, что могло быть общего у его яркой, красивой и талантливой дочери с этим рыжим тощим парнем с мрачным взглядом.

— На почте мне сказали, что Кэмден вовсе не подарок судьбы, — заметил Сэм, поглядывая на Ферн.

Он хотел увидеть, как дочь прореагирует на его слова.

Она поставила стакан с соком на стол и приподняла одну бровь, тонкую как ниточка и красиво изогнутую.

— И кто же это был? Рон? Дик? — насмешливо проговорила Ферн, давая понять отцу, что она думает об информаторах подобного рода. — Знаешь, эти двое утверждают ещё, что рок изобрели на радиостанции «Дьявол».

— Понятно, — примирительно сказал Сэм и грустно улыбнулся.

— Вот уж не думала, что ты станешь слушать этих болванов. — Ферн отправила в рот ложку хлопьев. — Тебе следует быть поосторожнее, папочка, а то ты скоро скатишься до общения только с такими вот недоумками, как Рон и Дик, болтающими всякую ерунду, от которой волосы на голове встают дыбом.

— Но мне показалось, что они не такие уж и плохие парни, — сказал Сэм. Он решил, что ему следует встать на защиту своих добровольных помощников. — Хотя я готов признать, что они видят вещи только либо в черном, либо в белом цвете.

— Не понимаю, что они имеют против Кэма. — Ферн пожала плечами. — Он не был замечен ни в чем плохом. И у него нет никаких проблем.

Сэм знал, что это правда. Если бы парень имел какие-то проблемы с законом, то он бы об этом знал. За тот месяц, что они прожили в Эллвуде, Сэм успел собрать досье чуть ли не на каждого жителя этого городка. У него все и всегда было под контролем.

Хотя Сэм не сказал дочери, что он на самом деле думал о Роне и Дике, узость и косность их взглядов его беспокоили. То, что в Эллвуде считалось «хорошим», они одобряли, все, что не вписывалось в рамки этого «хорошего», было «плохим». И никаких сомнений по этому поводу у парней не возникало. Но еще более огорчительным было то, что эти мальчишки являлись, так сказать, рупором общественного мнения города.

— А по какой причине Кэм отказался в прошлом году войти в местную баскетбольную команду? — спросил Сэм.

Кэмден был очень высоким и мог бы занять достойное место в баскетбольной команде «Эллвудские тигры». Но Рон сказал, что Кэмден ответил отказом на приглашение войти в команду. И этот отказ был воспринят жителями города как оскорбление, потому что «Эллвудские тигры» являлись местной гордостью.

— Тренировки помешали бы его занятиям музыкой. Кзм играет в Молодежном симфоническом оркестре, — сказала Ферн.

— В Молодежном симфоническом оркестре? — удивленно переспросил Сэм. — Но в Эллвуде нет никакого Молодежного симфонического оркестра.

— В Чикаго есть.

Сэм кое-что знал об этом чикагском оркестре. Дочь его бывшего коллеги играла в оркестре на гобое.

— Но ЧМСО в высшей степени серьезная вещь и туда нельзя попасть просто так. Я слышал, что нужно пройти несколько отборочных туров, чтобы быть принятым.

— Кэм очень талантливый. — Ферн гордо приподняла подбородок. — И серьезный. Ты бы сам это понял, если бы удосужился хотя бы немного поговорить с ним. Возможно, тогда у тебя отпало бы всякое желание осуждать его.

Сэму, конечно, хотелось бы довериться инстинкту Ферн, но он был прежде всего отцом и как отец не хотел, чтобы его дочь в ее теперешнем возрасте связывала себя серьезными отношениями с мальчиком. Каким бы замечательным этот мальчик ни был.

— Я только обращаю твое внимание на то, что в городе полным-полно хороших мальчиков, и мне не хотелось бы, чтобы ваши отношения с Кэмом становились слишком серьезными…

— Но они самые обычные, — голос Ферн зазвенел от напряжения, ее карие глаза широко раскрылись. Еще мгновение, и из них полетят искры. — Он просто мой друг. Ты должен был бы радоваться, что у меня уже появился здесь друг! Ты же сам говорил, что я должна как можно скорее завести друзей, что тебе не нравится, когда я надолго остаюсь в одиночестве.

— Но я имел в виду другое…

— Ну вот, все, что я делаю, — обязательно неправильно и плохо. — Ферн встала и с грохотом придвинула свой стул к столу.

В ее взгляде, брошенном на отца, когда она выходила из комнаты, мелькнуло раздражение. К горлу Сэма снова подкатил ком, а в желудке появился уже привычный холодок. Совместная жизнь с Ферн была благословением и в то же время проклятием. Сэму хотелось узнать дочь лучше, но оказалось, что он и понятия не имел, какими взрывоопасными, своевольными и непредсказуемыми иногда бывают девочки-подростки.

Ферн откалывала номера каждый день, например, как вот сейчас. Он всего лишь хотел спокойно побеседовать с ней о ее общении со сверстниками, посоветовать дочери расширить круг друзей. Только и всего. А она вдруг выскочила из комнаты как ошпаренная.

Сэм откинулся на спинку стула и провел ладонью по лицу. В такие минуты ему начинало казаться, что переезд в Эллвуд был ошибкой. Они с Ферн неожиданно поняли, что завести друзей в маленьком городке значительно сложнее, чем они думали.

О, конечно же, окружавшие их люди были приветливы, улыбчивы и дружески расположены к ним, но они жили по строго оговоренным правилам и никого не пускали в свой мир. Любые, даже самые невинные действия рассматривались словно бы через лупу, тут же всему навешивался ярлык, и чаще всего эти действия осуждались. Например, на прошлой неделе он пообедал с одной женщиной-диспетчером, а потом, возвращаясь домой, шел по городу с таким ощущением, словно шествовал по церковному проходу к алтарю.

И еще Сэм понял — если он хочет получить положительные отзывы о своей работе к концу обозначенного в контракте срока, он должен стать образцовым гражданином с твердыми моральными устоями, человеком, твердо знающим, что такое долг. Слава Богу, что тут, в Эллвуде, не существовало никаких искушений. Марси Роббенс жила в Чикаго…

С той ночи, которую он провел с рыжеволосой красоткой, прошло достаточно много времени, но Сэм вспоминал о ней. Марси была смелой и очень забавной. И еще рядом с ней Сэм чувствовал, что живет по-настоящему.

Он несколько раз порывался позвонить Марси. У него не было номера ее телефона, хотя узнать его не составляло труда. Но каждый раз, когда Сэм поднимал трубку, чтобы набрать номер Дженни, он тут же опускал ее на место, так и не нажав ни одной кнопки.

Он напоминал себе, что в следующем году приоритеты будут отданы Ферн и работе. И вряд ли останется время для рыжеволосой зеленоглазой женщины, рядом с которой он чувствовал себя живым. Для Марси в жизни Сэма не было места.