Дилан чувствовал себя добрым волшебником.

– Давай звони скорее! – торопил он Самсона. – Не знаю, сколько еще я смогу удерживать эту тварь.

Самсон не отрывал настороженного взгляда от Нефер.

– А ты уверен, что это не маленькая пума или детеныш льва? Я никогда не видел такую огромную кошку.

– Это пустынная кошка. – Дилан с трудом удерживал извивающееся животное. – Это такая же порода, которую любили держать фараоны.

Нефер, должно быть, почуяла близость дома, но Дилан не отпустил ее. Он не имел понятия, сколько времени животное было заперто в его спальне, но этого оказалось достаточно, чтобы ободрать столбики кровати, раскидать все бумаги и разворошить коллекцию репродукций. Хорошо еще, что Нефер тихо вела себя в экипаже, но как только она увидела крыльцо родного дома, то просто превратилась в фурию.

– Да, пожалуй, я согласился бы иметь дело с ирландским волкодавом, чем с этим котеночком, – заметил Самсон.

Нефер уставила свои янтарные глаза на Самсона и зашипела.

– Она кусается? Дилан покачал головой: – Нет.

С молниеносной быстротой кошка резко высунула лапу и царапнула инспектора по руке.

– Но зато она царапается, – добавил Дилан.

– Да, я уже это понял. – Самсон потер руку.

– Не надо обижаться на бедное животное. Кто знает, что с ней делали все эти несколько дней, – пробормотал Дилан по-арабски и почувствовал, что кошка расслабилась.

Самсон покачал головой:

– Подумать только, я обегал весь Лондон, чтобы отыскать это неблагодарное животное.

Нефер только закрыла свои огромные глазищи. Дверь наконец открыли.

Рэнделл стоял в дверном проеме, одной рукой застегивая пальто.

– Мистер Пирс, – произнес он задыхаясь, – все семейство уже в постелях. Завтра утром они собираются на ранний поезд. Леди Маргарет отправляется с туром лекций в центральные графства и берет с собой Майкла, чтобы он погостил у своих кузенов, перед тем как поедет в Итон.

– Да-да, я знаю. – Дилан и Самсон, не слушая дворецкого, оттесняли его в глубину прихожей. – Но вы же видите, мы принесли…

– Господи, спаси мою душу, вы нашли Нефер! – Дворецкий выхватил кошку из рук Дилана.

Мурлыканье Нефер можно было сравнить с грохотом локомотива на Черинг-Кросс.

– Мисс Шарлотта, леди Маргарет! – закричал Рэнделл так громко, что Дилан испугался, что вылетят оконные стекла. – Нефер дома! Быстрее! Скорее спускайтесь!

– Это слуга? – прошептал Самсон, очевидно, сбитый с толку свободными манерами дворецкого.

– Это очень неформальный дом, – объяснил Дилан, хотя и подумал, что Рэнделл мог бы переодеть домашние туфли, прежде чем открывать дверь.

Сверху доносились крики, он услышал, как захлопали двери и заговорили люди. Молодая босоногая женщина выбежала из кухни, одетая только в легкий халат, с бумажными папильотками в волосах.

– Благословенные небеса, это наша маленькая Нефер! – Женщина потерлась лбом о кошку, которая теперь блаженствовала.

– Это Лори, горничная, – шепнул Дилан своему другу. Через секунду дом превратился в настоящий бедлам.

Шарлотта съехала сверху по лестнице, за ней следовало остальное семейство, в различных стадиях одетости. Все вопили и визжали, так что у Дилана заложило уши. Было просто удивительно, как от этого невообразимого шума шерсть у кошки не встала дыбом. Дилану казалось, что у него самого волосы шевелятся.

– Веселая семейка, как я погляжу, – пробормотал Самсон.

В самом деле, подумал Дилан, солдат, вернувшийся после войны с Наполеоном, вряд ли встретил бы более восторженный прием. Шарлотта ликовала, тиская Нефер и разговаривая с ней по-арабски. Нефер, казалось, была в эйфории, глаза полузакрыты, а длинный хвост лениво раскачивался. Все теснились вокруг, каждый старался погладить кошку или поцеловать ее мягкие ушки.

Дилану и Самсону оставалось только ждать, пока весь этот переполох наконец прекратится. Когда они поняли, что до этого еще далеко, то решили скрыться в передней гостиной. Дилан взял экземпляр «Газеты свободных женщин» и устроился читать.

Наконец появилась леди Маргарет в цветастом халате.

– Какой изумительный сюрприз! Великолепно, вот что я вам хочу сказать. Это нужно отметить! – Она щелкнула пальцами. – В кладовке есть кексы. Я собиралась подать их к завтраку в качестве прощального угощения, но лучше мы съедим их сейчас. И я прикажу Рэнделлу, чтобы он распечатал в подвале самый лучший бочонок вина.

Она бросилась к Дилану и обняла его.

– Спасибо вам, дорогой мой, что вы вернули нам Нефер. Вы должны рассказать, как вам удалось ее найти.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но она понеслась дальше.

– Сейчас мне надо проследить, чтобы ничего не перепутали. Моя дочь просто счастлива. Я не смогу вас отблагодарить в полной мере. Вас обоих. – Леди Маргарет наконец заметила Самсона. – А вы кто, сударь?

– Инспектор Поуп, мэм.

Но она уже умчалась прочь. Дилан слышал, как она напевает Нефер, какая она прекрасная и благородная кошечка.

Самсон покачал головой:

– Интересный дом. Титулованные леди, которые бросаются пузырьками с чернилами, кошки, перед которыми благоговеют. А сегодня я услышал, что миссис Фэрчайлд с двадцати шагов расстреляла кобру.

– Когда дело касается миссис Фэрчайлд, я уверен, что нет ничего невозможного. – Дилан внимательно посмотрел на Самсона. – Кто это тебе рассказал про кобру? Что она убила…

Но он так и не услышал ответа. В это мгновение в гостиную вбежала Шарлотта, и сердце у Дилана остановилось.

Как и Лори, она была босиком. Волосы цвета белого золота развевались за спиной Шарлотты, покрывая ее, как плащом. Она была одета только в ночную сорочку, и против света сквозь светлую ткань просвечивало все ее стройное тело. Если бы к ее груди не была прижата Нефер, Дилан наверняка мог бы разглядеть гораздо больше.

– Детектив Поуп, я просто не знаю, как выразить вам свою признательность, – обратилась она к Самсону дрожащим голосом. – Ведь вы даже не представляли, что для меня значит Нефер.

Детектив, казалось, был так же потрясен видом полуодетой Шарлотты, как и сам Дилан.

– Благодарю вас, миссис Фэрчайлд. Я рад, что оказался вам полезным.

Дилану не понравилось выражение лица Самсона, а еще больше – внезапная теплота его улыбки.

– Простите. – Он громко прокашлялся, Шарлотта и Самсон разом повернулись к нему. – Смею надеяться, что это мне принадлежит честь находки.

– Если говорить языком протокола, так оно и было, – сказал Самсон. – Но смею утверждать, что расследования, которые я предпринимал в течение этих двух дней, заставили похитителя кошки сделать определенные шаги.

Дилан бросил своему другу предостерегающий взгляд.

– Это я нашел ее.

В таком наряде Шарлотта казалась еще более совершенной. Он уже понял, что во всей Великобритании не найдется женщины, которая могла бы состязаться с ней в уме и силе духа. Теперь он узнал, что никто не может сравниться с ней в красоте. И она казалась ему верхом совершенства.

– Так, значит, вы виновник моего счастья? – Ее глаза сияли. – Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас?

Хотя Нефер лежала, свернувшись, у нее на руках, Шарлотта бросилась к Дилану и ухитрилась обнять его. Даже такое объятие, с кошкой, мурлыканье которой было подобно грому, совершенно обессилило Дилана.

Она отступила назад.

– Хотя у меня нет Египта, – сказала она тихо, – зато у меня есть вы.

Чувства захлестнули его, он не мог произнести ни слова. Наконец Шарлотта решительно отвела от него взгляд.

– Пожалуй, я пойду принесу Нефер что-нибудь поесть. Бедняжка наверняка голодна, как волк. – Она потерлась подбородком о рыжеватую головку Нефер. – Боюсь, что празднование затянется до рассвета. Майкл сможет отоспаться завтра в поезде, так что я постараюсь, чтобы все веселились до утра. А вы сейчас должны подробно рассказать, как вам удалось найти Нефер. Я просто сгораю от нетерпения.

Она уже была почти в дверях, но неожиданно обернулась.

– И вы тоже должны остаться, инспектор. Мы хотим услышать, что вы сделали, чтобы вернуть мою кошку. – Она еще раз внимательно посмотрела на Дилана, и выражение ее лица смягчилось. – Но Дилан – просто настоящий герой.

После того как она исчезла, оба друга не сказали ни слова. С другого конца дома доносились возбужденные голоса, звон ножей и хлопанье дверей. Даже здесь Дилан мог расслышать мелодичный смех Шарлотты.

– Я люблю ее, – сказал он наконец. Самсон уселся в стоящее поблизости кресло.

– Я знаю.

Шарлотта оказалась не права. Забыться коротким сном удалось только под утро, хотя это скорее было связано с большим количеством вина, чем с поздним часом.

Шарлотта замерзла в халате. Стараясь производить как можно меньше шума, она попыталась разжечь камин внизу. Рэнделл вернулся всего час назад, он провожал леди Маргарет, Кэтрин и Майкла на вокзал. Она тоже собиралась попрощаться с ними на вокзале Виктория, но это было еще до того, как вернулась Нефер. Она просто не могла расстаться со своей кошкой и не хотела рисковать: вдруг снова что-нибудь случится, пока они будут ехать в карете?

Нефер ходила за ней по пятам, куда бы Шарлотта ни шла. Сейчас кошка устроилась у ее ног, сладко зевая.

После изматывающей ночи все слуги спали. Можно было услышать, как Рэнделл громко храпит в своей комнатушке возле кухни. Наверное, все проснутся не раньше полудня.

Она обернулась на другой храп, который раздался позади нее.

Дилан, небрежно развалясь, лежал на диване в гостиной; одна нога в носке была на полу, другая закинута на подлокотник. Он заснул задолго до того, как все семейство отправилось на вокзал. Самсон Поуп тоже ушел. Ей понравился детектив из Скотланд-Ярда. У него были острый ум и специфическая манера разговаривать, которая заставляла собеседника нервничать. Поэтому с ним было интересно.

Дилан выдал еще одну руладу. Сдерживая смех, Шарлотта подошла к диванчику и накрыла его одеялом. Неясный утренний свет проникал сквозь оконное стекло, и Шарлотта залюбовалась, какие у Дилана длинные ресницы. Удивительно, но раньше она этого не замечала.

Она встала возле диванчика на колени, положив руку на одеяло. Его грудь поднималась и опускалась в такт дыханию. Она уже изучила каждую черточку на его лице. Ей было известно, что при определенном освещении его густые волосы становятся красновато-коричневыми, что на носу у него два шрама, а маленький рубец пересекает верхнюю губу. Она также знала, что он умный, добрый, храбрый и смешной. Но до вчерашнего дня она не знала, что ее чувства к нему зашли так далеко. С Йеном у нее не было ничего подобного.

Нефер прыгнула к ней, ее большие лапы двигались вверх-вниз, как будто она что-то месила.

– Я о тебе не забыла, моя красавица, – прошептала Шарлотта, поглаживая кошку свободной рукой. Другая ее рука лежала на груди Дилана. – Ты ведь рада, что мы нашли тебя? – Она наклонилась к Нефер и поцеловала ее в ушки.

– Что значит «мы»? Это я ее нашел.

Шарлотта удивленно взглянула на Дилана. Глаза его были широко раскрыты. Он смотрел на нее с улыбкой.

– Почему все хотят отнять у меня честь обнаружения этой кошки? – спросил он, притворяясь сердитым.

Она рассмеялась и хотела было встать, но он быстро взял ее за локоть. Рукой она чувствовала, как бьется его сердце.

– Как бы я ни была вам признательна, однако мне кажется, что вы просто споткнулись о кошку. Как следует из вашего рассказа, Нефер была заперта в вашей спальне. Поэтому мне кажется, что кто-то вам помог.

– Наверняка похититель кошки?

– А кто же еще? – Ей нравилось, что он держит ее руку. Они никогда не встречались в такие ранние утренние часы. Шарлотте пришло в голову, что они живут вместе и проснулись в своем собственном доме. Слуги еще спят, а они разговаривают чуть охрипшими голосами, прижавшись друг к другу, чтобы согреться.

– Пусть Сэм разыскивает похитителя, если только он когда-нибудь проснется.

– Инспектор Поуп ушел час назад. Он пытался сказать вам «до свидания», но вы так храпели, что могли не расслышать его слов.

– Так что же, мне придется уходить одному?

Он резко сел и оглядел пустынную гостиную. Рукава его рубашки были расстегнуты и закатаны. Ей пришлось сдержать себя, чтобы не погладить мягкие рыжеватые волосы, покрывающие его мускулистые руки.

Она кивнула:

– Все слуги пошли спать. А мама, Кэтрин и Майкл поехали на вокзал вместе с инспектором Поупом, который решил их проводить.

– Понятно. – Его глаза, казалось, стали еще синее. – Значит, только мы одни не спим во всем доме?

– Да, – сказала она мягко. Он сжал ее руку.

– Может быть, здесь найдется местечко, чтобы провести несколько часов вместе?

Шарлотта задохнулась.

– Я… я как раз собиралась сама идти спать. Но сначала хотела разжечь камин. – Она снова поежилась, но на этот раз не из-за утреннего холода. – Я совершенно замерзла.

Он схватил ее в свои объятия.

– Нет.

Нефер неодобрительно мяукнула, оказавшись на полу.

– Нет? – Шарлотта закрыла глаза, когда он поцеловал ее в затылок.

– Нет-нет, ты совершенно не холодная, моя дорогая. – Он нежно поцеловал ее в шею. Она откинула голову назад, как бы приглашая его продолжать. – В тебе больше жара, чем в пустыне.

Она улыбнулась:

– Тогда берегись, а то загоришься.

Он сжал ее плечи и прижал к себе так крепко, что она снова услышала биение его сердца.

– Я долго жил в пустыне. Она никогда не была для меня слишком жаркой.

– Да, – выдохнула она, ошеломленная тем, как забилось ее сердце.

Неожиданно, будто не в силах больше себя сдерживать, она поцеловала его. Поцеловала с такой дикой страстью, что сама удивилась, как он не закричал от боли.

Наконец они перевели дух.

– Да, – произнесла она и снова поцеловала его, так же сильно и крепко.

Ей хотелось гладить его плечи, его руки, чувствовать на себе тяжесть его тела. Она раскрыла губы под напором его губ, ей необходимо было чувствовать его вкус на своем языке, его руки на своем теле. Она хотела его, как никого и никогда раньше. После почти трех лет скорби, угрызений совести и одиночества она страстно желала почувствовать мужчину внутри себя. Ей было нужно, чтобы ее хотели и теряли рядом с ней голову – от страсти. И не важно, что Дилан может быть шокирован ее желаниями.

Но ей нечего было бояться, что она покажется Дилану слишком грубой или бесстыдной. Он громко застонал, провел рукой по спине, срывая с нее халат. Он развязал завязки ее ночной сорочки. Обхватив ее за талию, он прикоснулся губами к ее обнаженной груди, целуя, посасывая и покусывая ее, пока она не поняла, что сейчас сойдет с ума от желания.

Шарлотта вскрикнула, когда он стал ласкать ее соски языком.

Дилан сел. Его лицо покраснело, волосы спутались и растрепались.

– Мы должны подняться наверх, – произнес он, тяжело дыша. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь помешал нам.

Ее трясло, она не могла отвечать. Ночная сорочка была распахнута на груди. Шарлотта выпрямилась на диванчике и попыталась встать. Но ноги ее дрожали, она почувствовала, что качается.

– Из-за тебя я разучилась держаться на ногах, – произнесла она смеясь.

– Тогда я сделаю то, что уже делал тогда в пустыне, моя дорогая. – Он подхватил ее на руки. – Я украду тебя, и пусть кто-нибудь попробует мне помешать.

Она обвила руками его шею.

– Мне начинает нравиться это похищение. Это так захватывающе!

Его руки стали стальными, когда она поцеловала его в шею.

Она посмотрела ему в глаза.

– Если тебе кажется это захватывающим, – сказал он хрипло, – значит, ты не знаешь, что будет, когда мы поднимемся наверх.

Просто удивительно, как ему удалось поднять ее по лестнице, чтобы его ноги не подогнулись в коленях. Очутившись в ее спальне, он захлопнул за собой дверь, едва позволив Нефер проскользнуть вслед за ними, так что кошка недовольно зарычала.

После долгого поцелуя Шарлотта шепнула, чтобы он опустил ее на пол. Он подчинился.

Отступая от него назад, она медленно освободилась от своей ночной сорочки. Он едва мог вздохнуть, наблюдая, как сначала обнажилась одна длинная нога, потом другая. Когда она полностью сняла сорочку, то не отбросила ее в сторону, а держала ее перед собой, так что он мог видеть только неясные отблески ее голого тела. Округлое бедро, гладкое, шелковистое плечо. Его с ног до головы пронзило страстное желание.

Ее серые глаза смотрели на него со спокойным тихим очарованием. Ее взгляд напомнил ему изображение Нефертити. В следующее мгновение он почувствовал аромат кардамона и услышал плеск Нила.

Она была для него Египтом – ошеломляющим, таинственным, экзотическим. Шарлотта Фэрчайлд была ни на кого, не похожа, ни одна женщина не обладала ее прелестью, ее огнем, ее непредсказуемой натурой. И то, что он чувствовал к ней, было непохоже на его чувства к другим женщинам. Это было похоже на его любовь к пустыне – к ее тайне, ее опасности, ее дикой красоте.

Нефер с шумом запрыгнула на туалетный столик, он на секунду отвлекся. На первый взгляд комната могла принадлежать любой состоятельной женщине с Белгрейв-сквер: на стенах бледно-золотистые обои, украшенные виноградными листьями и белыми лепестками, дубовая мебель и большая соблазнительная кровать, загроможденная огромным количеством золотых и зеленых подушек в гобеленовых наволочках.

Но каждый свободный квадратный дюйм в этой комнате был занят монографиями, книгами и журналами. Рядом с открытым окном висела репродукция настенной росписи из Луксора, ее цвета были изумительно яркими в унылом лондонском сумраке. Среди бумаг были разбросаны фаянсовые фигурки, глиняные статуэтки, картинки с изображениями скарабеев, голубых гиппопотамов, позолоченных крокодилов. На туалетном столике – рядом с отделанной серебром щеткой для волос – лежала мумия мыши.

Он снова повернулся к Шарлотте, которая стояла, сосредоточенно наблюдая за ним.

– И тебя люблю.

Она могла растеряться от этого признания, но как он мог не сказать этого? Она заполнила все его мысли и сердце. Впервые в жизни нечто помимо Египта и его сокровищ заставило его кровь быстрее бежать по жилам.

Но она лишь кивнула.

– А я – тебя, – ответила она просто. – Тебя бы здесь не было, если бы я не любила тебя.

Все еще наблюдая за ним, Шарлотта опустила сорочку, и та упала к ее ногам, так что теперь наконец она стояла перед ним совершенно нагая. В ее позе не было смущения, но и бесстыдства тоже. Она была готова отдаться ему, и этот момент был таким естественным, как ветерок над пустыней. Он почувствовал такой жар, как будто заблудился в Сахаре в самый разгар полудня.

Но он не потерял головы. Он стремился к этому моменту с тех самых пор, как увидел ее верхом на верблюде два с половиной года назад. И он знал, что эта женщина тоже будет ждать его. Они предназначены друг для друга. Она любит его. Чем он заслужил это счастье?

Будто очнувшись от лихорадочного сна, Дилан наконец подошел к ней, чувствуя, что ему необходимо дотронуться до нее. Его руки должны исследовать каждый миллиметр этого гладкого теплого тела.

Ее обнаженная плоть, казалось, прожигает его одежду, от которой он хотел побыстрее избавиться. Она помогла ему раздеться, ее пальцы дрожали, когда расстегивали его рубашку. Он рывком сдернул брюки.

Дилан не мог тратить время на то, чтобы перенести ее на роскошную кровать. Он уже и так ждал слишком долго, целую жизнь. И сейчас, когда любимая женщина здесь, перед ним, он, кажется, потерял разум. Он почувствовал на своем теле ее искусные руки. Горячая волна ревности захлестнула его, когда он вспомнил, что Йен Фэрчайлд имел права на эту женщину до него. Но когда она начала ласкать его, он забыл про ревность и чувствовал одну только благодарность за то, что у нее такие умелые руки, что она так бесстрашно отдается любви.

Она наклонилась и поцеловала его в грудь, ее длинные волосы щекотали его. Он сжал ее плечи, а она начала целовать его соски, которые неожиданно стали твердыми и чувствительными.

– Шарлотта, не надо… – Он еле сдерживался, чтобы не швырнуть ее прямо на ковер. – Я не хочу, чтобы все кончилось так быстро.

Но она снова поцеловала его сосок.

– Дорогая, ты сводишь меня с ума. – Он попытался заставить Шарлотту посмотреть себе в глаза, его руки сжали ее ягодицы. Он сдавил ее упругое тело и прижал к своим бедрам. – Позволь мне отнести тебя на кровать.

– Кровать? – Она медленно осела на пол, ее руки скользили вдоль его тела. У него подогнулись колени.

Улыбаясь ему, Шарлотта раскинулась на ярком, красном, с золотом, ковре, который был похож на шатер бедуина.

– Откуда в пустыне кровать на четырех ножках?

Он бросился на нее, не думая, что его вес может быть для нее слишком тяжел. Ему было не до рассуждений. Она задохнулась.

– Можешь представить, что это бархан, о котором ты рассказывал мне в карете. Давай думать, что мы снова в Египте.

– Никаких представлений, моя любимая, – сказал он и раздвинул ее ноги коленом. – Я не хочу ничего представлять рядом с тобой. Я не могу притворяться.

Он больше не мог ждать. Он хотел медленно изучить ее тело, но желание переполняло его. Он не мог чувствовать себя спокойным, пока не окажется внутри ее, пока не почувствует, что она наконец целиком отдается ему – а он ей.

Она тоже чувствовала необходимость полностью отдать ему свое тело и свое сердце. Обхватив своими длинными ногами его спину, она прижала его к себе еще крепче.

С громким стоном он вошел в нее, его тело пронзило, как электрическим током, и он содрогнулся. Она была здесь, дикая, жаркая и влажная – и он должен был оставаться неподвижным в течение длинной секунды, обнаруживая с восторгом, что он внутри ее, ее сердце стучит рядом, ее руки и ноги обнимают его.

– Никакого притворства, – выдохнул он и начал свой чувственный танец.

Шарлотта двигалась ему в такт, бормоча сначала по-арабски, потом по-английски. Он слышал, как со стороны, что отвечает ей, неизвестно на каком языке.

Его ноздри наполнил запах жасмина, смешанный с острым запахом страсти. Он почувствовал внезапно, что его окружают тепло и краски Африки. С закрытыми глазами, двигаясь внутри женщины, которую он обожает, он на миг представил, что они снова в Египте. Снова в душной пустыне, среди песчаных холмов, и на них дует хамсин, который превращает воздух в огонь.

Он открыл глаза, трепеща при мысли, что Шарлотта смотрит на него. Она тоже сейчас была великолепием Египта. Он сжал ее еще сильнее, как будто хотел поглотить целиком, впитать ее в себя без остатка. Она была как секретная комната, наполненная неисчислимыми сокровищами. А он хотел, чтобы это сокровище всегда было с ним.

От этой мысли его охватил экстаз, и он закричал. Он чувствовал себя как человек, который пережил песчаную бурю: истощенный, горящий и чудесным образом выживший.

Она едва понимала, где находится. На полу, это ясно, потому что она чувствовала спиной ворсистую поверхность ковра. Но она, наверное, потеряла сознание от приступа малярийной лихорадки. За все свои двадцать семь лет она никогда не чувствовала такого физического истощения. Каждая клеточка ее тела вибрировала.

Дилан лежал на ее груди, скользкий от пота, и тяжело дышал. Она погладила его по спине, улыбнувшись, когда он в ответ застонал. Шарлотта получала удовольствие от физической близости с Йеном, но те несколько месяцев замужества никогда не были такими неистовыми и бесстыдными. Никогда Йен не кричал в момент близости с ней. Просто удивительно, что Рэнделл еще не прибежал наверх, таща на буксире лондонского полисмена.

Она усмехнулась. Она и сама закричала во весь голос, когда достигла точки наивысшего наслаждения. Какое это было восхитительное, неистовое наслаждение! Она поцеловала его пышные каштановые волосы.

Подумать только, этот романтический мошенник признался, что любит ее!

При этом она сама считала, что ее собственное признание в любви – самая естественная вещь на свете. Она любила его так, как никого не любила, только Египет. Самым поразительным было то, что она любила этого человека больше, чем Египет.

Если даже она никогда не увидит, как солнце поднимается над Сахарой, если она никогда не опустит своих рук в нильские воды и не пройдет по долине Абу-Симбела, она все равно узнала трепет восторга. Теперь она может просто посмотреть в глубину его глаз.

– Я люблю тебя, – прошептала она по-арабски.

Он наконец приподнял голову. На нее смотрели его темно-синие глаза.

– И как я мог жить без тебя все эти тридцать три года, любовь моя?

Она откинула волосы с его лица.

– У тебя был Египет. Он кивнул:

– Да. Но теперь у меня Египет и ты.

Они поцеловались с удивительной нежностью, изумленные своим счастьем.

– Когда я этой осенью поеду в Египет, ты поедешь со мной.

Из ее глаз ручьем хлынули слезы. Она не раз давала себе слово обязательно вернуться в Египет, но не представляла себе, когда и как это может произойти. И вот она лежит на ковре, рядом с ней – ее любимый мужчина, и все ее самые несбыточные мечты готовы стать действительностью.

– Правда? – прошептала она.

Выражение его лица было серьезным, почти мрачным.

– Я ни за что и никогда не разлучусь с тобой. Я слишком долго был одинок. Если меня и окружало множество женщин, но они чувствовали ко мне только благодарность. Я хочу провести остаток своей жизни с тобой. – Он поцеловал кончики ее пальцев. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Она села, осторожно оттолкнув его в сторонку. Сама мысль о браке, даже с таким выдающимся человеком, тревожила ее.

– Я… я не вижу необходимости выходить замуж. Я готова жить рядом с тобой и без брачного договора. Правда, мне бы так хотелось.

– Может быть, ты недостаточно любишь меня, Шарлотта? Поэтому? Понимаю, наверное, ты все еще любишь Йена. Мне это не очень-то нравится, и я не знаю, как можно соревноваться с покойником. Но если ты в самом деле доверяешь своим чувствам, если ты доверяешь мне…

– Я действительно доверяю тебе. – Она наклонилась и поцеловала его. – И я люблю тебя. Но мне казалось, что и Йена – я люблю тоже. Мы были связаны обетом, и я повиновалась ему, как должна была повиноваться верная жена. Хотя десять месяцев спустя и отказалась покинуть Египет. Я отказалась уехать, даже несмотря на то что он хотел этого больше всего на свете. Я отказалась, и поэтому он сейчас мертв. Он мертв, потому что я не могу быть преданной и покорной женой. – Она погладила его по щеке. – Даже если я буду твоей женой.

Он попытался что-то возразить, но она накрыла его губы рукой.

– Я не придаю значения тому, что будут говорить обо мне в обществе. Все дело в том, что мы с тобой думаем – и чувствуем. Давай уедем обратно в Египет. Мы проведем остаток дней, изучая пустыню. – Она помолчала. – А ночью будем изучать друг друга. Дилан резко притянул ее к себе.

– Жена, любовница, наложница, – произнес он хрипло. – Ты можешь быть кем угодно, Шарлотта, если это значит, что мы вместе.

Она долго не могла ничего сказать, ее захлестнула волна благодарности, так что она едва сдерживала рыдания. Почти три года она была уверена, что жизнь для нее кончена: счастье, любовь, страсть – все позади. Она хоронила себя в скорби так же надежно, как Йен был погребен в пустыне. Но несколько недель, которые она прожила рядом с Диланом, дали ей надежду. Она отважилась снять оборону, признаться в своей любви, позволила себе отдаться мужчине – сделала то, чего поклялась никогда в жизни не делать.

Рядом с Диланом она чувствует себя в безопасности. Она больше не хочет быть безутешной вдовой.

– Я обещаю никогда не расставаться с тобой, Дилан, – произнесла она торжественно. – Я буду рядом с тобой, пока мы будем любить друг друга.

Его взгляд смягчился.

– Даже если я взвалю тебя на плечо и потащу в Египет? – улыбнулся он.

– Если мне придется принести такую жертву… И оба рассмеялись.

Она устроилась у него на груди.

– Каждый раз, когда я с тобой, мне кажется, что я снова в пустыне. Жизнь сразу кажется горячей и яркой, полной приключений.

– Да. Мне пришло в голову еще одно приключение, которое нам может понравиться, моя любовь.

Она засмеялась, когда он снова стал гладить ее плечи. С такой же легкостью она могла бы разрыдаться – от радости.

Слишком много счастья не бывает, но сейчас Шарлотте так не казалось.

Она была уверена, что теперь с ней ничего не случится.